Сергей Петрович Игнатьев/Аваначи
Стихи и новеллы

Музыкант

По струнам злая вьюга воет.

И воет зверь.

Кричит больной. И тихо стонет.

Ломают дверь.

Вдруг смех счастливой роженицы

Раздался. Нет!

Всего-то крик болотной птицы.

Больного бред.

Идет тайфун по океану

На берега.

Гремит вулкан. У музыканта

Дрожит рука.

И всё вперед, без остановок!

Плачь, скрипка, плачь.

Нас в странный мир иной, бедовых,

Завел скрипач.

Внимать сей музыке стократно

Я был бы рад.

В сто первый раз за музыкантом

Пришел бы в ад.

Февраль 2009

Мор

Бежать черной смерти и братских могил*

В безлюдье, таежные глуши. –

Его голос предков тайком посетил.

Но дума – не будет ли хуже?

Всемирный на Русь возвращается мор

Доделывать смертное дело.

А сколько при первом в небесный простор

Крещеных людей улетело!

Но демоны вновь закричали: «Пора!»

И вновь зарождалася свалка, –

Живые сегодня умерших вчера

Едва хоронить успевали.

В итоге он все же остался один –

Родни нет, жены и дитяти.

В истории русской подобных годин

Бывало немало. – Писал Карамзин

Подробно, умнейший писатель.

Март 2009

*«Черная смерть» – мор (эпидемия), свирепствовавший на Руси в 14-м веке. Здесь автор пользуется устаревающим оборотом речи с пропуском предлога «от».

Прошумела весна

Прогремели толпой ледоходы,

Прошумела весна у ракит.

Отзвенели шальные аккорды, –

Не воспрянут. И бог не велит.

Ну а в принципе что изменилось?

Ничего! – Не спеши тосковать.

После нас будут новые силы,

И другие аккорды звучать.

Дорогая подруга, не ты ли

Меня ладить учила с людьми?

Да и вёсны у нас не простые,

А такие, что – черт их возьми.

Все же эта земля не безбожна.

Хочешь счастья – борись во всю мочь!

Но дана ли кому-то возможность

Невозвратность утрат превозмочь?

Но к чему разводить нам разводы,

Для чего городить огород?

Прошумели весенние воды,

Прогремел по реке ледоход.

Июль 2009

* * *

Стояла засуха.

И жизнь и смерть боролись. –

Кто кого?

Деревня вымерла.

Подворье за подворьем –

Никого!

Но тучи грохнули.

И небо громовое –

Веселей!

Аврал небесный.

Лужи полны. Двор задорен.

Живы все!

2009

Тополь

Огромный тополь рос. И мальчик

Все песни складывал о нем. –

Стихом в поэзию был начат

Мой путь о дереве таком.

Была нужда. Была потреба –

Красавец спилен на дрова.

И внук смотрел потом на деда,

Как враг не смотрит на врага.

2009

Соседка

Перешагнув через межу,

Иду я смело. И ежу

Легко понять мою угрозу.

Пусть не страшит тебя молва, –

Хоть попроси колоть дрова –

Я наколю тебе березу.

Во сне – не помню. Наяву

Завидно-ладную вдову –

Такую не знавал я сроду.

Я буду сеять и копать,

Пахучим воздухом дышать, –

Скажи: «Пройдись по огороду.»

Смотрю – наколоты дрова,

Всё это делаю не я, –

Молва спешит уже к народу:

Не мне припасть к твоим цветам,

Огонь березовый – не нам,

Не я допущен к огороду.

2009

* * *

Впервые ты шла без улыбки,

Ко мне подошла не любя.

Чужою, бесстрастной, безликой –

Такой я запомнил тебя.

Я видел – не смеет садиться

На платье твое мотылек,

И странно тревожится птица,

По черным взращенным ресницам

Для нас не сквозит огонек.

Смущалась, краснела, спешила.

Сказала «прощай», наконец.

И слово мне сердце пронзило,

Как выстрел, как пуля, свинец.

Не ждал я подобного слова,

В мечтаньях иное твердя,

Где правит людьми ведовское, –

Не мысля судьбу без тебя.

Хочу, чтоб ты счастья вкусила,

Какого уж мне не вкусить.

Закон о влюбленных России,

Я думал, иначе гласит.

Как было в ходу изначала,

Вдогон за тобою всю ночь

Та птица призывно кричала.

Мне нечем ей было помочь.

2009

* * *

Я видел, как слово уносится с ветром,

Как, голос терявши, молчат соловьи.

Поверил – есть солнце, а полдень несветел.

И понял, что значит признанье в любви.

И шел, спотыкаясь, по темному полю, –

Шумя созревали колосья у ржи.

Казалось мне – птица кричала от боли, –

Где место есть правде, есть место и лжи.

Бродить в созреванье без всякого толку –

И как же добраться мне было до них,

Сокрытых надежно в тени!

Во-вторых,

Лишь пожалеть перепелку.

2009

* * *

Я рожден под небесным светилом,

Ну и ты – под небесной звездой.

Но другого к себе приютила,

И не мне говорила: «Ты – мой!»

Но как быстро прошло твое счастье,

Хоть иначе могло быть вполне.

И сама убедилась – не часто

Человеку везет на земле.

Я ведь тоже, как ты, невезучий,

И родна мне твоя прямота.

Но казаться простушкой дремучей

Научилась ты все ж неспроста.

Я на крыльях к тебе прилетел бы,

Только вот от такого отвык.

Наши звезды и наше рожденье

Я воспел бы, но дайте язык.

Июль 2009

Знаменитый день

Свирепствует туча над Верхним Услоном,

И чайки резвятся вдоль горного склона.

В тумане, в пыли голубая межа, –

Мне лучше видать с моего этажа.

Мой город чумной, суетливые люди,

Короткий наряд, обнаженные груди.

Наметанный глаз насквозь видит толпу

И быстро находит, что нужно ему.

В любви – по старинке, нет новых законов.

Беда на работе, замучили склоки.

Друг снова не пьет, помирился с женой.

Вчера был грипп птичий, сегодня – свиной.

Всё так же недобро глядят вурдалаки.

Парламент решил отдохнуть после драки.

В соседнем подъезде случился пожар,

Подряд мне который день снится кошмар.

Церковный звонарь оглашает округу,

От творческих дел отвлекает подруга.

А в поле тревога – кричит коростель.

В смятении биржи – собрался картель.

Я Блока люблю, Афанасия Фета, –

Кого предпочесть – не решить до рассвета.

Уж солнце – к закату, спокоен восток;

Завеял домашним горячий пирог.

Вот звезды появятся, выйдет комета,

И боги отметят рожденье поэта.

Да ангел крылатый в ночи пролетит.

Тем будет сегодняшний день знаменит.

Лето 2009

Смерть в зоопарке

Родился по воле созвездий.

Потом за решеткой стальной

С годами подобием зверя

Он стал для забавы людской.

Тревожа его в полумраке

С расчетами на чудеса,

Ему простодушно зеваки

Глядели в косые глаза…

И вот конец жизни убогой –

Одна лишь из многих смертей.

Начало – как создано богом,

А кончилось – как у людей.

Июль 2009

Прошли века

Здесь лес гремел при Пугачеве,

Теперь – пшеничные поля.

А посреди – сказать попроще –

Всего лишь маленькая роща

Осталась в память бунтаря.

В кустах залечивали раны

Его разбитые войска.

А он, державный, строил планы,

Забывши статус атамана, –

Царем остаться на века.

Не повезло ему… Сегодня

Никто о прошлом не грустит.

И даже ветер путеводный,

Сподвижник неба всепогодный,

Без остановки вдаль летит.

Мне посчастливилось родиться,

Где роща, нивы, глухомань,

И каждый год цветет пшеница.

Смеясь, однажды озорница

Сказала мне: «Не хулигань!»

Август 2009

* * *

Небо демонстрирует могущество.

Перед кем? Вопрос необъясним –

Для меня хотя бы. Ибо сущее

Все ничто, казалось бы, под ним.

То на нас нахлынет наводнение,

То накроет полпланеты льдом. –

В катаклизмах гибнут поколения

Целые. По-разному. Потом

Солнышко сверкнет.

Но свет направленный

Все же тьмой сменяется ночной.

Введены такие, может, правила

Силой не небесной, а другой?

Я люблю, как ночь приходит звездная,

И грозу сменяет тишина.

Хор лягушек в пору сенокосную,

Ивы, волны – прелесть для меня.

Упиваться песней между грозами

Созданы, знать, кем-то соловьи.

Над травой за ржавыми заборами

Пьяный голос бредит о любви.

Но в конце для нас неприкасаемо

Будет все. И мы – наедине.

Как всегда с тобою мы обманемся,

Уходя в иное бытие.

Август 2009

* * *

Все успокоилось в синем,

И улеглось на дно.

Странно – у них заедино,

Все они заодно.

Дом наш стоит одиноко.

Тянется долго тишь.

Взгляд ты вперяешь далёко –

Разве там что узришь?

Хоть бы заржала чья лошадь,

В ржании чудо есть.

Молния, гром или коршун, –

Что-то бы в нашу честь!

Звезды, красоты все, вспомни,

Я не тебе ль дарил?

Как-то сказал мне в осень

Колкость одну зоил.

Время уходит, подруга.

Я, урожденный в избе,

Песни для узкого круга

Все посвятил тебе.

К звездам, танцующим, вместе

Мы улетим с тобой.

Наши любимые песни

Тоже возьмем с собой.

Август 2009

* * *

Сны промелькнули в тайнах ночи.

Их не сыскать теперь.

На нашей улице порочной

Не сосчитать потерь.

Вникать, кто запустил метели

И для кого вокруг

Ветра какую горечь пели –

Совместный наш досуг.

О чем шептали сеновалы,

Не выразить мне вслух.

Мы никогда не признавали

Неразделенных чувств.

Но подожди!

Сообщить об этом

Ты смертным не спеши.

И, что не найдено под небом,

На небе не найти.

Но все равно туда придем мы,

Не зная – для чего.

Ни одного там нету дома,

Не встретишь никого.

Но от того не обомлеем,

И мне не скажешь ты,

Что испугаться не сумела,

Нет страха высоты.

И у истоков звездопада

Творца в слезах моли:

«Нам от тебя немного надо,

Нас с неба не гони».

Август 2009

* * *

Далеким ли снится былое?

Когда ты успела забыть

Предательство, пережитое

И горький, безрадостный быт?

Что дикая птица – высоко,

Как сокол за жертвой чумной,

Взлетаешь – словить бы кого-то!

Напрасно кружишь надо мной.

Напрасно лихая затея

В твоем зародилась мозгу.

Тебя в день сто раз пожалею,

А вот полюбить – не могу.

Август 2009

Соседняя страна

Похоронят, зароют глубоко.

А. Блок

Водораздел, черта тернистая.

Шагни! И вот она –

Перед тобой туманно-мглистая

Соседняя страна.

И что же там с тобою встретим мы? –

Потушены огни.

И все мгновения утеряны

Несчастий и любви.

Надежды нет во мгле случайные

Увидеть хоть следы

Кого-нибудь, иль безучастную

Хозяйку темноты.

И все желания – напрасные.

Нет ничего всерьез.

О Господи! Позволь наплакаться

В стране, лишенной слез.

Нам суждено ту безъязыкую

Границу перейти.

Затем, которых нет, разыскивать

Обратные пути.

Октябрь 2009

Любови Кузнецовой

Для кого же ты была невинна

И горда?

А. Блок

Ты не любишь судеб поворотных,

Краев необжитых.

Но первая из всех живых и мертвых

Мой оценила стих.

Когда стихи то звонче, то потише

Читала ты мои,

Я осознал – тебе родней и ближе

Поэзия любви.

А до того – в бездействии беспечном

Всевышний судия?

Ты столько лет под небом бесконечным

Таилась от меня.

А если бы давно он, искушенный,

Нам встречу предписал, –

Тогда бы я, твоею покоренный,

О смерти не писал.

Не принимай того, кто для блезиру

Преподает урок.

Не верь тому, кто скажет: «В этом мире

Не существует рок».

Что ж, впереди дорога неземная, –

От встречных не таи.

Нас примет жизнь нездешняя, иная –

Лишенная любви.

Октябрь 2009

Ночь

Израненным в сердце, слабеющим духом,

Всемирный господь, помоги!

Врагами заделались лучшие други,

Друзьями не станут враги.

Над снегом ли бурным, травой ли пахучей

Гремят принародно года.

Тревожно подумать при виде падучей,

Что целая гибнет звезда.

Потух, лишь на миг на земле осветив, он –

Небесный пожар мировой.

Паук обустроил себе паутину

В жилище, в тиши ледяной.

Теперь тишина от меня не отстанет

До самого раннего дня,

Когда я дождусь, как грачиная стая,

Крича, пролетит для меня.

Тогда я, израненный в сердце, с клюкою

На улицу выйду, на свет.

Прохожий мне руку протянет знакомый

И скажет: «Всё пишешь, поэт?»

Октябрь 2009

* * *

Камнетес и каменная глыба.

Перед ней стоял он.

– Всё могу! –

Так сказало мастеру зубило.

Молоток добавил:

– Помогу.

Ноябрь 2009

Грезы

Попрощаться со звездной лазурью моей

И с ветрами полынной пустыни!

Я запомню прохладу последних ночей

И как родину запах полыни.

Мне так хочется боли свои утолить,

Только где раскопать мандрагору?

И про жизнь в подземелье со мной говорит

Одинокий родник с косогора.

Где исток родника, так он ведает мне,

Никакое светило не ходит.

Только дух замогильный на той стороне

В безрассветной ночи колобродит.

По пределам своим как бы дух ни бродил,

Что бы он ни искал среди ночи,

Все равно кроме старых и свежих могил

Ничего для него не найдется.

Что Премудрым дано все столетья назад,

Сверх ему ничего и не надо.

Он не ведает толпы людские у врат,

Подземельное оберегая.

Неизменный дружище стареющий мой,

От тебя что-нибудь хоть таил я?

У нас ходят светила. И люди – с мольбой,

Сверхмолитвенной просьбой людской.

Неумолимо!

Ноябрь 2009

Я подожду

Словно как с испугу

Раскричавшись, к югу

Журавли летят.

А. Фет

Умные вещи – всё, что говорили нам,

Я уж забыл. Ну и пусть.

Крики над полем в стогах, журавлиные,

Помню зато наизусть.

Я не тебе меж пролетами птичьими

Клятвенно речь говорил.

И не тебе с православной девицею

В тех же стогах изменил.

Лучше не ведать бы той ситуации, –

Сиюминутный размен.

Вот вам, на небе! Мое обещание –

Больше не будет измен.

Хватит сегодня про осень слезливую,

О несуразной любви

Мучить читателя сказ-небылицами.

Небо – мое визави!

Но, журавли, мне во сне или в яви ли

Всё, как в далеком году,

Криком проплачьте то горько-бывалое.

Я подожду.

Ноябрь 2009

Посвящение Р. Ивановой

Незабвенная, прости меня!

А. Блок

В лучах прощальных, сапогах

Мы шли березовой тропинкой.

И медлила в тот день в глубинке

С уходом осень на листах.

Еще один отрезок жизни —

Закат, прощаясь с нами, гас.

И лист оторванный кружился,

Весь обреченный, возле нас.

И я с бездарными словами

Пустое время провожал.

А ты ждала, ждала признаний, –

Но я, бездарный, промолчал.

Не избежать судьбы отплатной, –

В другой глубинке и в дали

Наивно обольститься клятвой

Полупустой любви…

Теперь уж только я да птицы

Порой бываем на тропе,

Где лист по-прежнему кружится

Сироткой. Память о тебе!

Декабрь 2009

Печальная песня

Под небом нас кто приютил?

Как много над нами светил –

Все это с тобою нам нужно.

Без крыльев – но все же лететь!

И все же туда долететь

В ночи беспощадно-бесшумной.

Без звезд и без неба в мирах,

Где люди на риск свой и страх

Живут, нам с тобой – невозможно!

Но есть еще время любить

И раны на сердце целить;

Умчаться потом – непреложно.

По нраву мне легкий снежок

И спутник его – холодок,

Но жаль – не дано налюбиться.

Но разве забудешь тот миг,

Задорно-улыбчивый лик!

К окну прилетела синица.

И оторопь тут же берет –

Забыты, не помнишь… И вот

Стою и боюсь шевелиться.

За ширмой – единственный шаг,

И смело в незримый зигзаг

Порхнула веселая птица.

А что ж на прощание спеть? –

Непросто увидеть и зреть:

Над тяжкой березовой глушью

Всё выше и выше туда,

Где гибнет, сгорая, звезда,

Порхнут невеселые души.

Январь 2010

Луна в гостях

Не могу без волненья смотреть на луну

В чистом небе ночном.

Чую в ней колдовское.

Тихий свет проникает ко мне наяву,

Незаметно ползет по стене к изголовью.

Разве можно дремать при такой красоте,

Разве можно уснуть, предаваясь покою

Равнодушных сердец!

Говорю я тебе,

Поправляя твой волос рукою.

Подойди, занавески пошире раздвинь.

Миновать ли тебе, не познав, этот трепет!

И под тем, где пылает немыслимо синь,

Занемеет язык. Все трепещет.

Что ж, опять занавески темнеют твои, –

Колдовское уходит от нас за простенок.

Не смущайся, начни говорить о любви, –

О своем, о былом. Повсеместном!

Февраль 2010

* * *

Как по морю – в волнах дерзновенных,

Увлекательных, сверхинтересных.

Впереди – огонек маяка.

Мне хотелось, чтоб вечно так было,

Но вот острым гвоздем защемило

У кудрей, у седин, у виска.

Чтó невластно и немо, бесстрастно,

Чтó есть горечь на свете и счастье,

Объяснит вам талантливый шут.

Синевою дрожа дуновений,

Незабудками гроздья созвездий,

Как мечталось мне, так и цветут.

Окажись в запредельных высотах,

Дальше звезд, в невозможных просторах,

Где кончается свет, наконец,

Мы поверим словам лженауки,

Мы услышим потухшие звуки

И биенье умерших сердец.

Ну а прежде, подруга, запомни

Ощутимое всё, что весомо.

И, запомнив, пойми, сохрани

Выше неба и ниже все краски,

Всю страницу веселую сказки,

Мой тяжелый рассказ о любви.

Февраль 2010

* * *

В сини звездной, недоступной,

Точно как в стихах,

Я что хочешь нарисую

Для обоих нас.

Чьи-то ласковые крылья

Унесут нас в ширь

Сини, чтó правитель мира

Людям разрешил.

Тихий свет звезды бесстрастный

Пусть укажет путь.

Не беда, как не удастся

Избежать взгрустнуть.

Впереди – иные страны,

Нам до них – дойти.

Мы тебя, земля, оставим.

Что не так – прости!

Про все горести и байки,

Так и быть тому,

Там расскажем без утайки.

Было бы – кому.

Февраль 2010

* * *

Вот и промелькнуло наше лето, –

И не будет уж второго круга.

Призовут и нас с тобой на небо

Для пересуда.

Будем мы томимы, оробелы.

Каждому свой ангел тихо скажет:

«В чем ты был безгрешен или не был –

Во всем покайся».

Март 2010

Зимний

лист

Пришла пурга и всю неделю

Трясла деревню.

И жаль смотреть – осиротели

Мои деревья.

Остался ты один, заржавый,

На ветке целой.

Вернуть тебе и бог не вправе

Былую зелень.

Но ты уйдешь. На это место

Придут другие.

И ждут тебя, как мне известно,

Места глухие.

Март 2010

Читая А. Фета

Вот и море, –

жди погоды,

Полежи в песке!

Прибывают наши годы

Сами по себе.

Будут нам стихи веками

Покорять сердца.

Но вот под лежачий камень

Не течет вода.

Как и ты, я жду погоды

Семь десятков лет.

Но ее, разбейся в доску,

И поныне нет.

И накидано ли кем-то

Что-то нам зазря?

Ты – поэт. У нас поэты

И не ждут добра.

Март 2010

Обреченный

Решен в подробностях исход.

Ему улыбка не идет.

Людей встречает лишь глазами.

И все же вечный небосклон

В его окне в предсмертный стон

Горит последними лучами.

Затих, печален, чует кот.

Кругом везде наоборот.

В глазах чернеет темь большая.

А небо многое гласит,

И хочет что-то говорить

Звезда, биясь о синь, немая.

И вот увидим – вроде спит,

Но вскоре он заговорит

В момент усилия в недуге.

И через силу позовет,

Последний раз открывши рот,

Сказать «Прости за все» супруге.

Март 2010

Приют

Я долго шел. Плутал в снегах.

Терявши путь, искал впотьмах,

И оказался в перепутье.

Перекрестился и шагнул,

И ветер яростней задул,

Зато на этот раз – попутный.

Я у тебя нашел приют.

И все же, где твой шалопут? –

Я сам такой же, между прочим.

Мы разожгли огонь печной, –

Насквозь прогретые с тобой,

Едва уснули к полуночи.

Как мирно было до утра!

А утром так же, как вчера,

Снегами вьюга заметала.

Но мы с тобой не пропадем –

Я занесу поленья в дом, –

И повторится все сначала.

Март 2010

Встреча

С ночным костром наедине

Сидит старик на черном пне –

Во сне так встретился я с Фетом.

– От всех землян тебе привет!

Русь помнишь, пишешь или нет? –

Разговорился я с поэтом.

– У нас все души заодно,

Любому равенство дано,

Свобода есть. Но нет поэтов. –

Мы просидели допоздна,

Стихи читали у костра…

И сна – как не было с рассветом.

Март 2010

Немножко о луне

Луна над горкой поднялась,

По месту видному прошлась

И зацепилась за антенну.

Пока я в сторону глядел,

Она ползла меж темных тел,

И уползла за эту стену.

Март 2010

Земля

С тех пор блюдет свой ритуал,

Как человека приютила.

Скопила мертвый капитал –

Кресты и вечные могилы.

Я эту песню наизусть

Спою, и лишь бы не споткнуться.

Я на груди ее несусь,

Я никому не пригожусь, –

Уснуть, утихнуть, не проснуться.

Когда последний из землян

Уснет, утихнет, образная

У звезд останется Земля,

Вся увлажненная слезами.

А там, где город был большой,

Пустыня станет – не с кем знаться.

И будет в небе сиротой

Витать и плакать ангел мой,

Не зная, чем ему заняться.

Меж ошарашенных светил

Она украшенных цветами

Куда бесчисленность могил

Святыми унесет путями?

Апрель 2010

Прощание

Что грезится в постели сонной

Тебе, старик,

Когда глядишь в окно на солнце

В ужасный миг?

Внимай ему и внемли свету,

Побудь с людьми.

Лишь – на земле, и больше нету

Нигде любви.

Наглядно сможешь убедиться –

Нет и оков,

И нет преград, и нет границы –

Там мир таков.

Но почему тот мир так скуден

На звук и цвет,

И для кого же рай придуман, –

И где ответ?

И, свеяв трепет понемногу

Сквозь мертвый сон,

Увидеть ты захочешь бога, –

Но там ли он?

Апрель 2010

* * *

Май дышит влагой и теплом,

Благоухая, тут же стонет.

Едва-едва проснувшись, гром

В сторонке женским плачем молкнет.

Хлеб ради жизни, ради нег

Земля растит для человека.

Ей благодарен человек,

Как полагается, извека.

Я, урожденный при луне,

Рукою принят был шершавой.

Поэт, твой голос не по мне –

Мне мир не кажется Варшавой.

Май месяц кончится. Потом

Как расцветет лицо селений!

Но страх придет – в осколки гром

Не разобьет ли дом вселенной?

Май 2010

* * *

Весна, в грязи ворона, лужи –

Все кончится. И ледоход!

Но девки там, где были стужи,

Вести не будут хоровод.

Не в моде ныне те забавы, –

Их предпочтение – другим.

И мы с тобой, мой друг, не вправе

Переписать уставы им.

Но вправе мы тропой былого

Дубраву нашу посетить,

Где все и живо и готово,

Как отзвук девичьего слова,

Седую память возмутить.

Май 2010

* * *

Бьет в глаза весенний теплый свет.

Почернев, растаял санный след –

Не беда, вновь возродится!

Выпью я стаканчиком вина,

Чтобы загудела голова.

Не впервые – отрезвится!

Бог судил немыслимый мне рок, –

Одолеть науку я не смог –

Как любить и как не надо.

Я живу под шаткою звездой,

Где звучит и тихий голос мой,

А верней – под звездопадом.

Как унять мне горечи твои!

Все поэты пишут о любви.

Я всегда – к твоим услугам.

Говори: «Присядем, старина,

Выпьем по стаканчику вина, –

Ты мне был, остался другом».

Как подарок скудный из былин

Глас не нам ли в ветреной пыли

Замирает тяжеленный?

Песни петь не нам запрещено,

Допоем! Потом – немудрено

И уснуть на дне Вселенной.

Май 2010