Сергей Панченко
Черный спектр. Книга 1

– Э нет! Не раскисай, Мари, – Максим положил свою ладонь поверх ее, – не хмурь бровей из-за ударов рока, упавший духом гибнет раньше срока.

Маша удивленно посмотрела на Максима.

– Омар Хайям? Не думала, что ты знаешь его мудрые стишки.

– Я не знал, что это он. Просто мне нравится эта мысль как девиз на все случаи жизни.

– Стой! – Маша вытянула ладони вперед.

Максим резко нажал на тормоза. Машина по гравию тормозила плохо и «поплыла» на застопоренных колесах юзом. Поперек дороги стоял БТР. Он сливался с дорогой, и потому Максим, увлеченный беседой, не сразу обратил на него внимание. Легковушка остановилась в полуметре от борта броневика, подняв пыль.

– Откуда он взялся? – в сердцах выдохнул Максим.

Микроавтобус с Ильей успел остановиться без экстренного торможения. Максим выбрался из машины. Ружье брать не стал, потому что решил, что БТР здесь стоит в качестве блокпоста, и дразнить его экипаж он не хотел. Илья Витальевич тоже выбрался из машины и подошел к Максиму. Он подумал о неожиданном препятствии то же самое. Броневик будто намеренно перегораживал дорогу.

Однако бронетранспортер не подавал признаков жизни. Их никто не окликнул, не поинтересовался, не двинул башней.

– Максим, это засада, – предположил Илья. – Бегом в машину.

Идея с засадой выглядела правдоподобно. Максим сел за руль работающей машины и объехал БТР, каждое мгновение ожидая начала стрельбы. Ничего подобного не случилось. Он аккуратно, почти срываясь колесами с обочины, объехал бронетранспортер. За военной машиной тоже никого не оказалось. Илье пришлось еще тяжелее. Микроавтобус был шире, и потому ему пришлось прижаться к БТР так плотно, что он снес зеркало и поцарапал кузов своей машины.

Через двести метров Максим неожиданно остановился. Илья встал рядом, чтобы разговаривать через открытое окно.

– Я тут подумал, что это может быть и не засада. Военных сожрала тьма, – предположил он.

– А если они ждут добычу пожирнее нас? – Илья перекричал шумящую выхлопную. – Есть смысл рисковать?

– Там могло остаться оружие.

– Максим, сейчас ночь, мы слишком рискуем.

– А днем здесь могут появиться сотни смельчаков, и нам ничего не достанется. Я сам полезу в БТР. Там сразу станет понятно, засада это или нет.

– Как ты поймешь?

– Если внутри окажется брошенное оружие, значит, никакая не засада, людей забрала тьма. Логично?

– Я уже не знаю, что логично сейчас, а что нет. У меня дочь, и я стараюсь уберечь ее от несчастий, – объяснил свою осторожную позицию Илья.

Максим посмотрел на Машу. Она пожала плечами, не зная, как отреагировать на отцовское признание.

– Делайте как лучше, не смотрите на меня. Я вам тут не советчик, – произнесла она смущенно.

– Илья Витальевич, будет лучше, если мы попытаемся, – настойчиво, но мягко произнес Максим.

– Черт с тобой, поехали.

Они вернулись к военной машине. Максим поставил свою легковушку поперек дороги, чтобы она светила на обочину с одной стороны, а Илья поставил машину, чтобы она освещала с другой. Максим отдал ружье отцу Маши.

– Психологическое, – передал его, намекая, что против настоящей засады оно совершенно бесполезно.

Илья Витальевич и Маша спрятались за машинами. Со стороны их было не видно, но они видели многое. Максим забрался на БТР. Приложил ухо к броне, прислушался. Тихо. Подергал люк позади башни, но тот не поддался. Видимо, закрыт изнутри. Он перебрался ближе к носу и попытался открыть люк, расположенный над водителем. Этот был открыт. Крышка оказалась неожиданно тяжелой, массивной. Максим поднял ее, достал телефон и посветил внутрь БТР фонариком. Там никого не оказалось – ни живого, ни мертвого.

Максим спустился. Внутри пахло соляркой и еще чем-то едким. Осторожно двигаясь, чтобы не удариться о выступающие части корпуса и различные механизмы, он прошел в сторону десантного отделения. Здесь на полу валялись несколько автоматных гильз. Максим посветил по сторонам и увидел запекшиеся следы крови на полу, а еще отметины на корпусе и сиденьях, оставленные пулями. Ему подумалось, что у кого-то из экипажа дрогнули нервы и он начал стрельбу, закончившуюся для всех плачевно. Страх не оставил людям шанса.

В конце отсека, приткнутые между сиденьями и стенкой корпуса, лежали два рюкзака военного образца. Максим попытался поднять один из них, но он оказался слишком тяжелым. В тесном корпусе машины не было даже места для замаха, чтобы взвалить на плечо. Максим открыл изнутри десантный двухстворчатый люк и вытянул рюкзак наружу. Сразу же забрался за вторым. Этот весил не меньше, к тому же гремел каким-то железом.

– Максим, что там у тебя? – спросил Илья, услышав шум с другой стороны бронетранспортера.

– Оружия не нашел. По ходу, оно вместе с людьми исчезло, зато вот два рюкзака тяжеленных. Сейчас покажу.

Максим перенес один и сунул его в свою машину. Второй положил в микроавтобус.

– Утром, как рассветет, проверим, что за гостинцы нам оставили, – Максим немного расстроился, что не нашел оружия, – по крайней мере, рюкзаки нам всегда пригодятся, – успокоил он себя и остальных. – Теперь у нас их три, по одному на каждого.

– Максим, а что там внутри броневика? – спросила Маша. – Куда все делись?

– Исчезли, но перед этим там кто-то начал стрелять. Я видел кровь и гильзы.

– Так может, поэтому нам и не нужно оружие, чтобы в панике не перестрелять друг друга? – предположил Илья.

– С автоматом я бы чувствовал себя спокойнее, – признался Максим.

– Им это не помогло, – кивнул Илья в сторону БТР. – Ладно, поехали дальше. Смотрите, уже рассвет занимается.

С восточной стороны во весь горизонт протянулась алая полоса. Внезапно смолкли ночные птицы, и наступила тишина. Живой мир ночных животных уступал смену дневным. В промежуток случался короткий период затишья, когда одни засыпали, а вторые еще не успели проснуться.

Маше эта пересмена не пришлась по душе. Ей почудилось, будто мир внезапно вымер.

– Ребята, поехали дальше, – взмолилась она.

Движение помогало Маше чувствовать себя в безопасности. Мужчины послушались ее и расселись по своим машинам. Дорога скоро вывела их на пригорок, с которого открылся вид на железнодорожный разъезд и тот самый горящий терминал. Влад оказался прав: горел он, вернее, догорал, чадя на всю округу черным дымом. Максим остановился.

Разъезд и маленький поселок из нескольких двухэтажных зданий, похожий на военный городок, светились огнями уличных фонарей. В окнах домов света почти не было. То, что жителей в поселке не осталось, Максим определил по почти полному отсутствию личного транспорта.

– Туда нам надо, – Максим кивнул в сторону поселка. – Надеюсь, у них остался интернет.

– А я бы хотела приготовить нормальный завтрак на плите. Хочу яичницу, пожаренную вместе с луком и политую кетчупом, – с наслаждением произнесла Маша.

– Странное желание для такой воспитанной девушки. Я думал, что твое любимое блюдо – это что-нибудь диетическое, типа брокколи, или же из высокой кухни, например, буйабес.

– Чего? Буйабес? Я понятия не имею, что это! – засмеялась Маша.

Разговор прервал Илья, остановившийся рядом и покинувший машину, чтобы узнать причину остановки.

– Почему остановились? – поинтересовался он.

– Чтобы сориентироваться, стоит ехать на разъезд или нет, – ответил Максим.

– И к какому выводу пришел?

– Думаю, сто́ит. Там тихо, все выехали. Только возле терминала суета, но пока не рассветет, не видно, что за техника.

В сумерках, прикрытые черным дымом от стороннего взгляда, двигались огни машин. Так сразу понять, кому понадобился этот терминал и что там творилось, было невозможно. Расстояние между терминалом и разъездом не превышало пары километров, так что чувствовать себя в безопасности там не получилось бы. Но сейчас оставался шанс проскочить незаметно, если выключить свет на автомобилях. Максим поделился соображениями с Ильей.

– Ладно, поехали, иначе придется ждать еще сутки. Не думаю, что пустой поселок будет интересен им. – Илья имел в виду людей, которые суетились возле терминала. – Им сейчас топливо нужно спасти. Молодцы, стратеги. Через год литр бензина будет по цене золота.

– Тогда уж лучше на лошади, – подала голос Маша. – Или пешком.

– Так едем? – спросил Максим.

– По коням, – пошутил Илья и сел в машину.

Они выключили даже габариты, чтобы не привлекать внимание. Максим с трудом различал дорогу. Ему пришлось высунуться в открытое окно, потому что так лучше видно. Прошло минут пять. Кортеж едва доехал до окраины поселка, как стало совсем светло. Вблизи сходство с военным городком только усилилось. Шесть двухэтажных домов, выстроенных в один ряд, улица, отделяющая жилую зону от рабочей. На одной стороне, ближе к терминалу, стояло здание. Судя по вывеске, там располагался магазин и кафе. На другой находился большой гараж с тремя воротами. Сейчас в нем стоял старый грузовик с наполовину разобранным двигателем. Максим и Илья заехали внутрь, чтобы не светить свои машины.

Прежде чем идти по домам, он решил проверить содержимое добытых рюкзаков. Маша встала у дверей, чтобы вовремя предупредить об опасности. Отцу было неспокойно, что дочь находится от него далеко.

– Максим, тут ни черта не видно. Давай отнесем рюкзаки к свету, – предложил он.

Максим не стал спорить. Принципиальной разницы, где их проверять, не было. В первом рюкзаке на самом верху навалом лежали двухсотграммовые тротиловые шашки. По виду, это НЗ, оставшийся еще со времен царя Гороха. Максим осторожно выложил их. Получилось двадцать пять брикетов, или пять килограммов взрывчатки. Под ней обнаружились детонаторы в промасленной бумаге, такие же древние, как и шашки. Один вскрытый цинк с патронами для автомата Калашникова, пять гранат РГ-42 без запалов. Максим их вначале принял за консервы.

– Нет, Максим, эту баночку лучше не вскрывать, – предупредил его Илья.

На дне рюкзака нашлось место и консервам, тоже как будто добытым из неприкосновенного запаса. На всех банках стояла маркировка «Сделано в СССР».

– Блин, эта еда старше меня, – удивился Максим, разглядывая банки.

– Для тебя это должно быть как прокатиться на машине времени. Я возьму одну банку с собой. – Илья взял говяжью тушенку.

В боковых карманах рюкзака оказались личные вещи владельца. Их не стали трогать и рассматривать. Пока в этом не было никакой необходимости. Что делать со взрывчаткой, Максим и Илья не решили. Не хотелось брать с собой – от греха подальше.

Достали второй рюкзак. В нем также лежали брикеты тротила, детонаторы, старые гранаты, патроны для автомата, а на дне пять пистолетов ПМ в смазке, с виду совершенно неиспользованные. К каждому прилагалось по две обоймы и несколько бумажных коробок с патронами.

– Ну вот, – обрадовался Илья, – хоть какое-то оружие. Надо только разобрать и протереть от смазки. Сдается мне, что этим пистолетам тоже не один десяток лет. У меня создается ощущение, что на складах выдавали просто так, кому сколько заблагорассудится.

– А может, сами взяли, если знали, где они находятся? – предположил Максим. – Зачем им взрывчатка?

– Без понятия. Взрывать что-то. Может, они нашли еще одну точку Лагранжа с мостами, хотели изолировать от других.

– А если они ехали в Белые Зори? Тут же недалеко, могли узнать от кого-нибудь. Хотя там и мостов нет. И взрывать вроде бы нечего.

– Ладно, надо найти квартирку с компьютером, а потом уж думать и предполагать. – Илья сложил назад в рюкзак все, кроме взрывчатки.

Рюкзаки забросили в машины, взрывчатку от греха подальше убрали в ремонтную яму и прикрыли ветошью. Прежде чем выйти на улицу, Максим взял ружье, патроны и осмотрелся. Если не считать постоянно мешающих зрению черных призраков, обстановка была спокойной. В светлеющее небо поднимался ослабевший черный хвост догорающего пожара. Со стороны терминала едва слышно доносился шум мощных дизельных двигателей.

– Пошли. – Максим кивнул, приглашая последовать за ним Машу и ее отца.

Подъезд первого дома был закрыт на домофон.

– И как нам попасть внутрь? – спросила Маша обреченно. – Бить окна?

– Один момент.

Максим убежал и через минуту вернулся с большой монтировкой. Просунул ее в дверную щель и с хрустом сломал замок.

– Прошу, – произнес он, довольный своей находчивостью.

Илья заглянул в подъезд и вошел. Максим пропустил Машу и прикрыл за собой дверь. В подъезде стояла тишина. Проверили каждую дверь, прислушиваясь к звукам за ней. Люди, если и были там, затаились, услышав шум в подъезде.

– Как проникнем в квартиры? – поинтересовалась Маша.

– Еще не знаю, – признался Максим. – Можно попытаться раскурочить монтировкой.

– Жалко.

– Маш, оставь эти представления в прошлом, – посоветовал ей отец. – Какие времена, такие и поступки.

Максим присмотрел дверь похлипше, к которой подходила витая пара для передачи интернета. Современную дверь с кучей запоров открыть монтировкой было непросто. Подсунул кончик монтировки и принялся ее отгибать. Подъезд наполнился скрежещущими звуками, они на фоне тишины казались невозможно громкими. Тонкая сталь выгибалась под усилием рычага, но силовая конструкция двери и замок держались.

Борьба продолжалась минут пять. Максим менялся с Ильей, и наоборот. Каждому казалось, что он чувствует, куда надо надавить, чтобы дверь поддалась. В итоге победила настойчивость. Замок вывернуло наружу, и дверь открылась.

В квартире царил беспорядок. Видно было, что хозяева уезжали второпях. Шкафы открыты, прикроватные тумбочки, где обычно хранятся документы или небольшие заначки, тоже. На удачу в зале стоял стационарный компьютер. Кнопка включения монитора горела красным глазом.

– Вы идите, присмотрите что-нибудь нужное, а я пока займусь компом, – предложил Максим.

– Я приготовлю завтрак, – напомнила о своем желании Маша.

– Ага. – Максим уже не слушал ее в предвкушении контакта с миром.

Илья Витальевич обошел все окна, посмотрел в каждое, чтобы убедиться в том, что на улице тихо. Так оно и было. Маша открыла холодильник. В нем осталось совсем мало. Старые овощи, потемневшая зелень, банка с квашеной капустой, вареньем. В дверке куча лекарств вместо яиц или напитков. Видимо, хозяева сгребали все, что попалось под руку, особо не задумываясь над тем, как и где это все готовить.

В тумбочке под раковиной обнаружилась бутылка растительного масла и небольшой запас картофеля.

– Я картошку пожарю, – громко сообщила Маша.

– Ага, – рассеянно согласился Максим.

Операционка загрузилась. Максим с тревогой и ожиданием смотрел на нижний правый угол экрана, туда, где находился значок интернета. Он облегченно выдохнул, когда появился символ работающей сети. Ткнул в ярлык браузера.

– Народ, есть интернет! – сообщил он своим напарникам звенящим от волнения голосом.

Илья мгновенно оказался рядом и тоже прилип к экрану.

– Ребята, я готовлю завтрак, – опять сообщила Маша, словно ей нравилось это произносить.

Максим позавидовал ее выдержке. У него кусок не полез бы в горло, пока он не ознакомился с последними известиями насчет постигшей планету беды.

Сразу стало понятно, что интернет не работает как прежде. Половина рекламных окон пусты. Максим открыл сайт информационного агрегатора и пробежался глазами. Каждая новость была о наступившем апокалипсисе. Он ткнул в верхнюю строчку. Вместо новости вылезло сообщение об ошибке «404» – ресурс, на который ссылался заголовок, не существовал.

– Это почему? – удивился Илья.

– Наверное, выходят из строя некоторые дата-центры. Из-за отключения света, скорее всего.

– Блин, как жаль. Такими темпами мы через месяц останемся совсем без интернета и всякой надежды на получение информации. Давай другую.

Максим ткнул следующую. Она открылась. В ней были ссылки на несколько видео с исчезновением людей, и больше ничего важного. Третья тоже не открылась. Четвертая загрузилась, но как-то криво, с наложением изображений. Максим плюнул и набрал в поиске «Причина наступления страхоапокалипсиса», в надежде, что кому-то уже удалось в этом разобраться и он выложил информацию в сеть.

Открылись сотни ссылок. Как и следовало ожидать, многие из них не несли никакой полезной информации. Бестолковые рассуждения о том, что человечество просто заслужило это испытание, загнало себя в тупик развития, за ним могла начаться стремительная деградация. Не то чтобы это неправильно, возможно, человечеству нужен урок, промывающий мозги, но Максим ждал более конкретной информации, и он ее нашел.

Человек, создавший пост, писал о том, что некими учеными, к группе которых он относился, была зарегистрирована аномально сильная инфразвуковая частота в широком спектре излучения со сложной модуляцией сигнала, распространяющаяся концентрически от источника. Предварительно явление назвали черным спектром из-за того, что волны лежали вне восприятия органов слуха, а также из-за вызываемых ею зрительных галлюцинаций черного цвета.

Излучение каким-то образом вызывало в человеке страх, а затем вступало в резонанс с излучающим его мозгом, раскачивая чувство страха, как маятник, пока не наступала фаза полной потери контроля над собой, за ней человек просто исчезал. Автор поста честно признался, что механизм исчезновения ему и коллегам непонятен. Механизм резонанса тоже неясен, но тут хотя бы имелись некоторые мысли насчет того, как можно с этим бороться. Он предлагал создать приборы, поглощающие инфразвуковое излучение. Позже он обещал выложить принципиальную схему подобного. Пока же предлагал использовать любые звуки, находящиеся в нижнем частотном диапазоне. В условиях слабого излучения они могли помочь загасить его.

Еще там была информация о том, что обнаруженные участки, в которых отсутствовал черный спектр, подвижны. От тех, кто находился на подобных и поддерживал с ним связь, пришли сообщения, что точки Лагранжа сдвинулись на три-пять километров по часовой стрелке границы окружности черного спектра, не теряя при этом начальной конфигурации. Сведений о повторном смещении пока что не поступало.

– Черт! – Илья ударил себя по лбу. – А мы драпали из деревни… А надо-то было всего…

Максим сфотографировал ссылку на источник новости, чтобы в следующий раз, когда представится возможность, не потерять ее адрес. Он открыл карту на компьютере. Нашел Белые Зори и пальцем провел от них воображаемую черту по экрану по часовой стрелке.

– Где-то здесь теперь новая точка Лагранжа, – сообщил он.

– Это же лес, – Илья посмотрел на карту.

– Зато не на виду.

– Так что, мы возвращаемся?

– А я бы бабу Алю захватила. – Маша слышала последний диалог. – Думаю, теперь она сопротивляться не будет.

– Нам бы пару палаток. – Максим взъерошил волосы. – Выдвигаемся?

Глава 6
Mir of fear

Месяц спустя после начала катастрофы…

Все очевиднее становилась мысль, что жизнь теперь будет в постоянном движении. Во-первых, надо регулярно двигаться вместе с точкой Лагранжа, колеблющейся с места на место подобно маятнику. Во-вторых, добыча пропитания и предметов первой необходимости тоже не способствовала сидению на одном месте.

Коммуникация между выжившими пропадала. Обесточивались регионы и целые страны. Планета погружалась во тьму в прямом и переносном смысле. Топливо и генераторы приобретали стратегическое значение. За ними начиналась охота, на которой сами охотники часто превращались в добычу. Знаний о постигшей людей напасти не хватало. Многие лезли туда, где концентрация тьмы настолько высокая, что не помогала ни одна придумка вроде музыки с мощными басами.

Все чаще случались стычки между группами людей, оспаривающих территорию, где можно поживиться. Как правило, перестрелки заканчивались плохо для всех. Так или иначе, любой из стрелков чувствовал страх, а тьма мгновенно пользовалась этим, разгоняя его до нужной кондиции. Вражда между группами в сложившейся ситуации превратилась в совершенно бесполезный и самоубийственный прием доминирования. Все очевиднее становилась мысль о том, что сотрудничество, каким бы невыгодным оно ни казалось на первый взгляд, подходит для выживания намного лучше.

Но до полного взаимопонимания было далеко. Одиночки и мелкие группы людей, научившиеся выживать в условиях тьмы, как правило, имели не совсем адекватную психику и действовали по своим правилам, часто нападая внезапно и исподтишка. Многие из них принимали препараты, добывая их по аптекам и больницам, которые выписывали людям со сложными расстройствами психики, отчего их собственная становилась совершенно неконтролируемой после прекращения приема. Большие города буквально наводнили психи, болезненно воспринимающие любых людей, оказавшихся в их поле зрения.

Максим аккуратно проклеил прозрачным скотчем с двух сторон бумажный лист с принципиальной схемой излучателя, умеющего, согласно утверждению его создателя, противодействовать эффекту черного спектра. Он скачал и распечатал ее во время второго визита на разъезд, как раз за день до того, как там отключился свет.

Максим совершенно не разбирался в том, что нарисовано на схеме. Ждал, когда найдется человек, способный разобраться в ней и собрать такой прибор. Свой персональный излучатель превратил бы их жизнь в настоящий праздник. Его можно было бы брать с собой на вылазку, запитав от бортовой сети машины, и не париться насчет черных призраков и миражей, возникающих перед глазами.

Техники возле терминала уже не наблюдалось. Поселок выглядел более опустевшим, чем полмесяца назад. Мусор, раздуваемый ветром, собрался по углам, застрял в оградах, живой изгороди. На все легла пыль, которую некому было потревожить. Ветер уныло подвывал и хлопал незапертыми дверями.

Белые Зори опустели. По возвращении в село Максим с друзьями не обнаружили там никого. Бабы Али в доме не оказалось. Хотелось верить, что внук не бросил ее. Центр села выгорел. Сгорело домов десять по соседству. Запах гари усугублял ощущение опустошения. Команда не стала задерживаться в селе и направилась к тому месту, на которое должна была переместиться точка Лагранжа. Расчет оказался верным. Едва они въехали в лес, как начало пропадать давление и исчезли видения, преследовавшие их всю дорогу.

Пришлось обустраивать жилище в лесу. Ехать куда-то далеко Максим с Ильей не решались, максимум в деревню под боком. Выяснилось, что в деревенских сараях осталось полно скотины, обреченной на медленную голодную смерть. Илья предложил выпустить ее на волю, чтобы она сама о себе позаботилась. На это ушел целый день. Но гешефт с этого благородного поступка был немаленький. Им удалось собрать две сотни яиц и устроить небольшой праздник белковой еды, после которого болела чересчур напрягшаяся печень.

В процессе гуманитарной акции выяснилось, что деревня не пуста. Вначале они обнаружили паренька по имени Макар на вид лет пятнадцати. Он прятался на крыше родительского дома с воздушкой и даже попытался отстреливаться, когда увидел во дворе незнакомцев. После коротких переговоров, которые вела Маша, он слез с чердака. История его спасения выглядела странной. Макар рассказал, что терял сознание всякий раз, когда начинал пугаться, а потом приходил в себя. Очнувшись в очередной раз, он понял, что остался один.

Затем на них напал с вилами нетрезвый мужчина. Максим выстрелил из пистолета в воздух и направил его на агрессора. Тому хватило разума вовремя остановиться. Мужчину звали Рустам. На вид ему было слегка за тридцать. В Белые Зори он приехал с женой и сыном к родителям жены, отдохнуть. Когда узнали, что с миром происходит неладное, а им вроде как подфартило, решили не дергаться и остаться жить у них. Благо тесть с тещей не бедствовали. Накануне переноса точки Рустам с тестем поддали лишнего. Проснувшись утром, он долго не мог понять, что происходит, пока не начали мерещиться черти. Постепенно до него дошло, что беда, накрывшая мир, пришла и сюда, а семья и родственники исчезли, пока он спал в пьяном забытьи. С того дня Рустам не расставался с бутылкой, постоянно поддерживая себя в пьяном состоянии. Так ему было легче не думать о пропавшей семье и сопротивляться страху.

Новеньких приняли в команду. Их навыки деревенской жизни оказались весьма кстати. Для них не было проблемой поймать и зарезать свинью. Команда не нуждалась в свежем мясе, и более того, абсолютно не страдала от недостатка еды. Дружок принял новичков, и на все деревенские вылазки ходил вместе с ними. Чтобы не загубить стадо коров, он ходил вместе с Рустамом и Макаром раздаивать их, чтобы у животных не развился мастит. В награду ему доставалось свежее молоко. Постепенно Максим и Маша втянулись в это непривычное для городских рук дело. Коров было слишком много, но рисковать ими не хотелось. Никто не знал, что ждет впереди, и потому любая страховка от возможного голода казалась правильным делом. На зимовку для скота в деревне имелись припасы сена, сложенные в огромные ометы на краю села возле пустующих ферм.

Чего не хватало сейчас команде, так это комфорта для жизни в лесу. Городить из палок жилье долго, и не хотелось тратить на это силы. Зрела идея отправиться в районный центр за необходимыми вещами и на разведку. Хотелось узнать, что творится в округе, что придумывают люди для противодействия черному спектру, и стоит ли вообще опасаться подобных вылазок.

Для поездки решили использовать внедорожник, на котором накануне первого переноса точки приехали подозрительные обкуренные типы. Видимо, их отпустило к моменту переноса. Они исчезли, а машина осталась. В бардачке лежала «Беретта-92» с полной обоймой и целый пакет с «бошками» конопли. В кармане на спинке сиденья обнаружилась бумажная карта с указанием точки, где находилась деревня. Карта пригодилась для ориентации на местности, потому что телефоны были не вечными. Встроенная в мультимедиа внедорожника навигация абсолютно ничего не знала о населенных пунктах меньше районного центра.

Из машины выбросили два ряда сидений, оставив только передние. Получился огромный багажник. Внедорожник в роскошной комплектации, с кучей динамиков и мощным сабвуфером, который в настоящих условиях оказался самой востребованной опцией. Заправили его под завязку тракторной соляркой. Машина вроде бы не протестовала против такого неблагородного топлива. Мотор работал ровно. Илья с дочерью и Дружком решили остаться в лесу. Увеличившаяся мужская компания молодых парней напрягала отца девушки, да и Машу тоже. Она симпатизировала Максиму, но чувствовала, как интерес к ней исходит и от новеньких, пока что ненавязчивый. Они не нравились ей как мужчины, и она не хотела их внимания.

– Спасите каких-нибудь девушек, пожалуйста, – попросила она Максима перед отправлением.

Максим пообещал, не уверенный в том, что это исполнимо. Он не сомневался, что, чем больше населенный пункт, тем меньше шансов в нем справиться со страхом, имеющим свойство передаваться от человека к человеку. К тому же, как он предполагал, районный центр находился ближе к эпицентру, откуда шло излучение черного спектра. Илья, узнав про просьбу Маши, сказал на это:

– Человек – хитрая тварь, приспособится к чему угодно. Нам с дочерью было бы спокойнее, если бы не было такого перевеса по половому признаку. Так что, считай, что женский пол – это у вас основной квест.

Точка Лагранжа находилась в лесу уже три дня. Так как именно лагерь нуждался в тех вещах, за которыми ехали на разведку, то стоило поторопиться, чтобы выгрузить и сразу же приспособить их здесь. Максим пообещал Илье Витальевичу, что обернется до вечера. Какими бы ни казались заманчивыми перспективы привезти что-нибудь особенно ценное, все равно ничего ценнее жизни не было. Ночь в чужом месте грозила опасностью как от подавляющей волю тьмы, так и от людей, могущих принять чужаков за соперников.

Поэтому выезжали рано, едва рассвело. Максим вооружился «береттой», парни взяли по Макарову. Илье осталось ружье и все патроны к нему.

– Не теряйте бдительность, не лезьте на рожон, не оспаривайте чужое право на что-то, будьте готовы к компромиссу, берите только то, что покажется вам ничьим, или будете уверены, что за вами никто не наблюдает, – Илья сделал последнее наставление. – Увидите на дороге людей или большую колонну, сворачивайте с нее к чертовой бабушке.

– Я вас понял, Илья Витальевич. – Максим пожал ему руку. – Вы тут тоже уши не развешивайте. Мало ли кто так же высчитал колебания маятника и теперь ищет безопасное место. Следите за Дружком, он вас не подведет. Если что, бегите к озеру, туда, где камыши, и прячьтесь. Мы, если не найдем вас здесь, будем искать там.

– Конечно. Все как договорились.

Парни заняли места в машине. Рустам сел за руль. Он сказал, что работал водителем на доставке и в такси, привык, одним словом, крутить баранку. Максим сел рядом, вынул пистолет и сунул в карман на двери. Макар сел сзади на голый пол. Маша выбралась из шалаша, чтобы попрощаться. Отец не хотел будить ее, на что Маша коротко отчитала его. Что она сказала ему, Максим не услышал. Он помахал им рукой. Илья сжал ладонь в кулак, словно просил быть покрепче. Маша просто помахала.

Она выглядела такой заспанной и беззащитной, словно маленькая девочка. В это утро она показалась Максиму с другой стороны. Ему впервые захотелось заботиться о ней, ограждать от опасностей и стать ближе.

Рустам, едва под колесами появилось подобие дороги, дал по газам, наслаждаясь мощью двигателя и работой подвески, нивелирующей сложный рельеф.

– Не гони, – попросил Максим. – На трассе можно, а тут мигом слетим куда-нибудь.

Рустам недовольно цыкнул, но сбавил скорость.

– Как она идет, а? Всю жизнь мечтал о такой машине.

– Сейчас любая машина не проблема, лишь бы ключи в ней были. Пусть это и будет твоя машина, только относись к ней подобающе, тебе на ней еще долго ездить, – посоветовал Максим.

– Ребята, я посплю, – раздался сзади голос Макара.

– Спи, только пистолет отдай, – Максим протянул руку назад. – Не дай бог почудится что-нибудь со сна, палить начнешь куда попало.

– С чего это? Вы же знаете, как только тьма начинает на меня давить, я сразу же теряю сознание. Я уже чувствую ее, – он ткнул пальцем в окно. – Вон, между деревьями кто-то стоит.

– Не смотри, – посоветовал Рустам.

– Тогда я спать. – Макар протянул ПМ Максиму, вытянулся на полу и положил голову на руки.

Расстояние до соседней деревни пролетело махом. Когда заезжали в нее, солнце уже светило поверх деревьев. Село выглядело так же, как и в прошлый раз. Разве что скотины и собак прибавилось на улице. Коровы провожали машину взглядом, лениво жуя жвачку. Некоторые из них еще лежали – некому было пнуть их с утра и отправить в стадо. Зато собаки, истосковавшиеся по своим собачьим делам, неслись за машиной и громко ее облаивали.

Максим внимательно смотрел по сторонам в надежде приметить какую-нибудь засаду заблаговременно. Поставив себя на место любого жителя деревни, завидевшего потенциально опасную машину, он бы не решился устроить противостояние с ее пассажирами. Проехали, и ладно. Раз кому-то удалось приспособиться к жизни в сложных условиях, с изматывающим, проверяющим на прочность страхом, стоило ли усугублять свое состояние сомнительными делами? Деревни в этом плане казались более предпочтительным местом для обитания, нежели города и крупные поселки, в которых могли сформироваться более крупные сообщества людей.