Сергей Николаевич Чехин
Юниор-1
– Черт! – выкрикнул пилот.
– Захар! – Карина попыталась воззвать к разуму, но марсонавта обуяла паника.
– Чтоб вас всех… Долетался, вашу мать…
– Тихо! – врач повысила голос, и тот лязгнул сталью не хуже, чем у командира. – Держи себя в руках, лейтенант! У тебя осталась последняя попытка. Используй ее с умом, если Аня в самом деле что-то значит!
Титов часто задышал, но сердцебиение пошло на спад.
– Да, вы правы… Простите, я сейчас…
– Не бойся, не торопись, не напрягайся. Нас учили стрелять кошкой множество раз – и на земле, и на орбите. Представь, что сейчас очередная тренировка.
– Такое себе сравнение, – пульс вновь скакнул.
– Верь мне, я – доктор, – Казарина судорожно сглотнула и зажмурилась, коснувшись разгоряченным лбом тонкой преграды, отделяющей жизнь от смерти. – У нас все получится. Мы все вернемся домой. Главное – не поддаваться страху.
– Ладно, – дыхание наконец-то пришло в норму. – Попробуем… Как на тренировке. Ни о чем не думаю, ни о ком не волнуюсь: навелся – выстрелил.
Гарпун попал в живот и намертво прилип к проводке.
– Поймал! – завопил пилот. – Лети сюда, родимая!
– Побереги мотор, – бросила напоследок Карина, но Захар ее уже не слушал. Он притянул девушку и сжал в крепких объятиях.
– Котенок мой… – услышав, как здоровенный матерый мужик всхлипнул, врач чуть сама не пустила слезу, но предаваться чувствам слишком рано – пройдена лишь половина пути.
Титов тем временем отвернул подругу от солнца, чтобы не повредить сетчатку, и поднял защитное забрало. Шлем наполняли шарики крови, бурые потеки украшали нос и рот.
– Как она? – с тревогой спросил пилот.
– Жива, но без сознания, – Казарина в который раз проверила биометрию. – Давайте назад, да поскорее.
– Вот тут дважды просить не придется.
Захар взял девушку под локоть, сориентировался на корабль и включил ранец. Струи отработали десять с половиной секунд, после чего иссякли.
– Воздух… – произнес Титов столь обреченно, словно кислород закончился и в скафандрах. – Не долетим…
– Боря! – гаркнула женщина. – Меняй курс, надо их подобрать! Борис!
Морозов молчал.
– Да куда ты подевался? Ответь, прием!
– К нам что-то движется, – раздался ошеломленный шепот парня.
– Чего-чего? – Карина прильнула к иллюминатору. – Ты уверен?
– Как никогда раньше. Белый диск. Небольшой, но быстро растет. У меня пот в глазах, но очертания выглядят знакомо. Кажется, это…
– «Пионер»… – медик едва договорила из-за подступившего к горлу кома. – Господи…
К марсонавтам приближался посадочный модуль, подгоняемый огнем бортовых дюз. Аппарат снабдили всем необходимым для маневров в космосе – как-никак, ему еще на орбите стыковаться. И командир не жалел топлива, спеша на выручку ребятам.
– Цепляйтесь, – Борис постарался не выдать волнения. – Оттащу вас к «Юниору», а дальше сами. Меня хоть и учили рулить этой штуковиной, но только на тренажерах.
Захар заменил свою батарею Аниной и с первого раза попал в модуль. И час спустя спасенные уже ждали в шлюзовой камере, а Карина, дабы не потерять ни минуты драгоценного времени, готовила лазарет. Как только давление выровнялось, с пострадавшей сняли все лишнее и отнесли на койку. Закрепив тело ремнями, Казарина тут же приступила к осмотру.
– Ну, что там? – не выдержал Титов – бледный, как перед первым полетом.
– Не мешай, – Борис взял за плечо и оттянул к выходу.
В могильной тишине писк кардиографа бил по ушам кувалдой, но звук был приятнее любой музыки, потому что креп и нарастал с каждым ударом.
– Сотрясение средней тяжести, – врач проверила зрачки на свет. – Незначительные травмы внутренних органов, трещина в ребре. Ничего страшного, скоро поправится. Что ни говори, скафандры у нас делают на совесть. Броня, а не костюмы.
Пилот запрокинул голову и с облегчением выдохнул, однако майор не спешил разделять всеобщее спокойствие.
– Хорошо, что все закончилось благополучно, но радоваться еще рано. Надо выяснить, из-за чего это случилось.
Первый же осмотр оборудования выявил следы поражения электрическим током. Больше всего досталось лазеру – его расплавило от сопла до рукоятки. По кабелю зажигания разряд попал в газовый баллон, а взрыв в свою очередь повредил ранец. Все понятно, кроме одного – кто и почему не выключил генератор после прорыва спирали?
– Это такая халатность, – Морозов поднес развороченный баллон к лицу и хмыкнул, – что от саботажа и не отличишь.
– Нужно доложить в ЦУП, – медик наклеила пластырь на ранку от укола, после чего пристально посмотрела на майора. – Обо всем.
– Карина… – мягко, почти с мольбой произнес Борис.
– Что – Карина? – женщина не отвела гневного взгляда. – Все шло штатно, пока ты не узнал о беременности. А вскоре после этого невесть с чего сломался генератор. Надо ли говорить, сколь губительна для зародыша радиация? Потом ты отправляешь Аню чинить поломку, хотя с лазерной сваркой справится любой из нас. И что в итоге? Бедняга едва не погибла! Нет человека – нет проблемы, да, Борь?
– То есть, – он нахмурился, не веря ушам, – это я все подстроил? А затем резко передумал и полетел спасать?
– Ты спасал пилота. Сажать «Пионер» в сто раз сложнее, чем летать на нем в космосе, – обличающий перст уткнулся мужчине в грудь. – И мотив есть только у тебя. Больше никто не хочет, чтобы ребенок умер.
– Да ты с ума сошла! – стушевавшийся было командир перешел в наступление.
– Пусть на Земле решают. Я отправлю отчет, как только закончу с Михальчук. И в подробностях расскажу обо всем, что здесь происходит.
***
Казарина провела остаток смены, запершись в лазарете. Имела полное право – все же не отдыхала, а занималась пациенткой. И чем ближе надвигался отбой, тем меньше хотелось оставлять Аню одну. Закрывайся не закрывайся, а у командира есть доступ ко всем отсекам. Что тут говорить, если при первом же стуке в люк доктор вздрогнула и машинально схватила скальпель.
– Это Захар, – послышался напряженный голос. – Можно?
Женщина коснулась сканера большим пальцем, и как только Титов влетел в помещение, тотчас захлопнула створку. И нервозная поспешность не утаилась от зорких глаз пилота.
– Я бы хотел поговорить… обо всем этом, – парень завис у стенки, чтобы невзначай ничего не задеть – хватит с него аварий. – Думаете, Морозов правда хочет ее убить?
– Я уже не знаю, что думать, – Карина шумно выдохнула и потерла опухшее лицо. – Но в одном уверена на все сто – ничем хорошим полет не закончится. У Бориса в запасе полгода и уйма способов, как решить вопрос. Поэтому и хочу попросить ЦУП прервать задание как можно скорее.
– А если они не послушают? Если там через одного такие морозовы?
В ответ врач лишь пожала плечами.
– А что еще делать? Устроить бунт и вручить капитану черную метку?
– Да уж, ситуация… – Захар в задумчивости почесал затылок.
Вскоре после этих слов щелкнул динамик на потолке:
– Карина, загляни в пультовую. Срочно.
– Начинается… – проворчал пилот.
– Жди здесь. И запрись на всякий случай. Скорее всего, придется дежурить в лазарете, пока Аня не поправится.
– Все настолько серьезно?
– Нет, – женщина обернулась и смерила марсонавта хмурым взглядом. – Все гораздо хуже.
***
– Так, давай еще раз, – с порога начал Борис, сжав подлокотники до хруста костяшек. – Это не стресс, не страх, не гормоны, а твое взвешенное и обдуманное мнение? Что я – убийца и хочу избавиться от Ани?
– Я не сыщик, – равнодушно парировала Казарина, – но улики говорят сами за себя.
– Какие улики? – никогда прежде медик не видела командира в таком смятении, приправленном с виду искренними горечью и обидой. Но прижатые к стенке и не на такое способны, особенно когда рыльце в пушку.
– Косвенные, – тем же тоном прозвучало в ответ.
– Да как ты не поймешь, что если кто-нибудь не то что погибнет, а покалечится в полете, это уже бросит тень и на меня, и на миссию в целом! Да я с вас пылинки сдувать должен – что и делал все это время. Беременность – вопрос другой, но если что-нибудь случится с экипажем, ЦУП вот так, – он щелкнул пальцами, – может все завернуть. Потому что конкурентам только повод дай очернить нашу страну, выставить варварами и тиранами, готовыми идти по головам и жертвовать людьми ради цели. Да все должно пройти без сучка и задоринки, чтобы придраться было не к чему. И мне, и начальству нужна чистая победа безо всяких «но» и «если»! И ты считаешь, что я пойду на такое? Вот спасибо – порадовала от души!
– Повторяю еще раз, – Казарина пропустила жаркую тираду мимо сердца. – Я дам показания в полном объеме, а там уж пусть решают, кто прав, кто виноват.
– Карина… – Морозов устало откинулся на спинку и коснулся виска. – Прошу – не руби сгоряча. Не ставь крест на всех нас. Не подставляй Родину под удар.
– Я врач, а не политик, – спокойно произнесла она. – Мой долг – спасать жизни, а не тешить чувство собственной важности гонками и рекордами. И двум жизням уже грозит смертельная опасность. А может, и не только им.
– Двум? – собеседник приподнял бровь. – Одна, допустим, Михальчук. А вторая?
– Ее ребенок.
– Да нет еще никакого ребенка! – мужчина подался вперед и ударил кулаками по коленям. – И не факт, что будет! Ты что, решила подвести нас под монастырь из-за комочка клеток?
– Мы все когда-то были комочками клеток.
– Пусть даже так… – Борис вдохнул поглубже, приводя нервы в порядок. – Но с чего ты взяла, что ее… или их пытались убить? Поломки случаются, без проблем ни один запуск не обходится. А вот полгода без аварий – это уже сущее чудо, это как раз ненормально. Давай подождем, еще раз все перепроверим, выясним, кто оставил генератор включенным перед ремонтом… Остынь, соберись с мыслями и дай нам хотя бы пару дней. Пострадаю ведь не только я, но и ребята тоже!
– В этом ты прав, – внезапно согласилась медик. – Расследование может подождать. В отличие от Ани. Она и так нахваталась радиации.
– Для взрослого это пустяк.
– А для эмбриона – нет. Я могу не упоминать ни аварию, ни преступное разгильдяйство, но сообщить о плоде обязана. И сообщу, пока какая-нибудь беда не приключилась уже со мной – разумеется, по чистому совпадению.
– Карина!
Женщина покинула пультовую, полнясь решимости завершить начатое. Влетев в отсек связи, включила передатчик, прокручивая в голове все, что следовало сказать. Но вместо привычной строки ввода увидела надпись посреди экрана:
Нет соединения. Отсутствует бета-квант.
– Это что еще за новости…
Она три раза перезапускала станцию, но надпись не исчезла. Не помогли ни стук по корпусу, ни многократное нажатие клавиши enter. Устройство наотрез отказывалось работать, и лишь один человек на борту мог если не решить, то хотя бы разъяснить проблему. Понимая, что ситуация обостряется, Казарина вернулась в лазарет с твердым намерением разбудить инженера, даже если придется вводить бодрящие препараты. Уж лучше чуть-чуть навредить здоровью, чем окончательно обречь на гибель.
