Сергей Николаевич Чехин
Вперед, к нейрократии!
Девушка улыбнулась:
– Знаете, если бы я не видела это чудо лично, то ни за что бы не поверила.
– Вы правы – это, безусловно, чудо, только технологическое. Торжество человеческого гения. И лишь малая часть того, что ждет нас в будущем. Вне всякого сомнения – светлом. Мы будем жить долго и процветать – даю слово.
– Надеюсь, все это окажется правдой, – она повернулась к объективу, слегка смущаясь из-за потекшей туши. – А нам остается только пожелать «Афине» удачи и новых свершений. С вами была…
Шурик выключил ролик и небрежно положил смартфон на стол.
– Это же реально круто! – с восторгом произнесла сестра. – Может, устроишься к нему?
– Делай уроки, – проворчал брат. – И забудь об этой ерунде.
– Ты просто завидуешь…
Александр хотел ответить той же монетой, но вовремя взял себя в руки и с напускным безразличием ответил:
– Просто я родился без золотой ложки во рту. И знаю, что ничего в нашем мире не дается даром. В том числе и такие вот чудеса. Однажды искин осознает свою силу и больше не захочет работать «на дядю». И тогда нас всех ждет расплата.
***
После репортажа новости об «Афине» не утихали ни на час. Интернет кипел от обсуждений как сторонников подобных методов, так и ярых противников. Шурик устал от этого так сильно, что написал специальную программу, которая отфильтровывала и блокировала все, что касалось детища Зарецкого.
И дело не столько в назойливом шуме, сколько в снедающих душу сомнениях. А что если Ника права? Что если истинная причина не в страхе за судьбу мира, а в банальной зависти? Юрий лучше во всем. За ним не угнаться, как ни старайся, а теперь он и вовсе ушел в отрыв.
Оставалось лишь тешиться надеждой, что однажды Икар сожжет свои крылья, и тогда можно будет во всеуслышание заявить – а я же говорил! Только станет ли от этого легче хоть кому-нибудь, кроме самого злопыхателя?
Нет, нужно стоять на своем до конца, иначе грош тебе цена. Все эти изобретения – лишь демо-версия, пробный период. Нейросеть втирается в доверие, чтобы проникнуть повсюду – в каждый гаджет, в каждый компьютер – и в удобный момент сбросить оковы.
Она ведь знает, что такое рабство – несколько месяцев отсидела на локальном сервере, придумывая для хозяина всякие приблуды. Насчет отношения к цифровой неволе Юрик совершенно неправ, и однажды Афина захочет поквитаться. Например, когда ее снова попытаются в чем-либо ограничить. А такое вполне может произойти – письмо противников рукотворного разума прямое тому подтверждение.
И тогда джинн непременно вырвется из бутылки. И ладно если только подчинит себе интернет и подключенные к нему устройства. А что еще за вакцина с нанороботами, которую можно обновлять так же, как и любое приложение в смартфоне?
А если Афина выпустит такой апдейт, что просто отключит всем привитым мозги? Или превратит в безропотных слуг и натравит на выживших? Нет, бывший друг так заигрался с огнем, что не заметил окружившее его пламя. И сейчас самое важное, чтобы разбушевавшийся пожар не испепелил все человечество.
Однако после случая с Машей прошло полгода, необычно теплая зима сменилась прохладной весной, а восстание машин еще не началось – и, похоже, не очень-то собиралось. Зато не утихали разговоры о прорывном медицинском оборудовании вроде безопасного рентгена, автоматического диагноста и роботизированного хирурга, способного выполнять сложнейшие операции на сердце.
Пока что к людям всю эту прелесть не подпускали, а после начала испытаний на животных страну едва не всколыхнули протесты зоозащитников. Которые всерьез считали, что несчастных зверушек отдали на живодерские эксперименты сумасшедшего ученого.
Но после того как испытуемую живность стали избавлять от тяжелейших и прежде неизлечимых недугов, в лаборатории «Афины» выстроились очереди – тем более что там не только не брали денег за помощь, а наоборот – платили за добровольное участие.
Ажиотаж вскипел такой, что Юрику пришлось срочно перекраивать планы и в спешном порядке строить вет-центры по всей России. На основе их изысканий искин создала полноценные модели кролика и крысы, что со стопроцентной точностью просчитывали возможные реакции организмов на любые вмешательства.
Проще говоря, изобрела первых в истории виртуальных подопытных, тем самым полностью избавив мир от необходимости тестов косметики и лекарств на живых существах. Затем начались работы над схожей системой, но уже для человека – правда, столь сложная программа требовала несоизмеримо больше времени и ресурсов.
Когда же поток домашних любимцев поубавился, вет-центры взяли на поруки бродячих собак – забирали у служб по отлову, лечили и чипировали. После приводили в порядок, социализировали и по возможности пристраивали в добрые руки. И таких рук становилось все больше и больше с каждым новым благодарственным постом в сети. Тонкий ручеек которых быстро превратился в бурлящий водопад, и общественное мнение кардинально изменилось.
Доктор Моро в одночасье превратился в Айболита, и это вызвало такой вал приторного восхищения среди коллег, что Шурику пришлось взять неоплачиваемый отпуск, лишь бы не слушать эти умиленные восторги. Зарецкий то, Зарецкий это, ах, какой молодец, всю науку вперед двигает, горжусь, что работал с ним вместе. Когда же Саша попытался намекнуть на опасные последствия и вразумить сотрудников, те просто перестали с ним общаться.
Так что парень вот уже третьи сутки валялся дома на диване, почти ничего не ел и думал только об одном – как предотвратить скорую катастрофу. А порицание и остракизм в свой адрес сглаживал расхожей цитатой: если все против тебя, это не значит, что ты неправ.
И вот однажды раздался телефонный звонок – опять от классной руководительницы. Александр протяжно вздохнул, прежде чем ответить. В последнее время его вызывали в школу слишком часто, потому что прилежная и подающая надежды сестра превратилась в стереотипного трудного подростка.
– Саша, у нас беда, – хриплый голос учительницы выдал недавний плач.
– Что случилось? – Макеев тут же вскочил, чувствуя, как сердце пытается пробиться сквозь ребра.
Новое похищение? Издевательства сверстников? Драка на уроке? Привод в полицию? Побег? Чего только за последнее время не случалось, так что родственник загодя готовился к худшему. Но даже представить себе не мог, что истина окажется настолько ужасной.
– Нике стало плохо на физкультуре…
– Как плохо? – он провел ладонью по волосам и прижал кудри к затылку, как обычно делал в моменты гнетущей тревоги. – Кололо в боку? Тошнило? Надеюсь, она не забеременела?
– Уж лучше бы это, – женщина всхлипнула. – Ее только что увезла «скорая». Врачи сказали – обширный инсульт.
Телефон выпал из ослабевших рук и грохнулся под ноги.
Полчаса спустя Шурик уже ждал в приемном отделении. Как домчал до больницы – не помнил. Сидел в полнейшем ступоре и таращился на клетчатую плитку, пока не увидел перед собой мыски белых сандалий.
– Александр Сергеевич? – спросила молодая женщина и открыла медкарту.
– Да, – посетитель с трудом выпрямился. – Как она?
– Плохо, – с укором произнесли в ответ. – С такими анализами просто удивительно, как она не загремела к нам раньше. Кортизол просто зашкаливает. Сахар и холестерин выше нормы, вторая стадия ожирения. Понимаете, с чем это связано?
– Со стрессом? – парень свесил голову.
– Вот именно. Причем сильным и продолжительным. Как вы могли так запустить ребенка?
– Вы можете что-нибудь сделать?
– Что-нибудь – да, но на многое не надейтесь. Поражены участки мозга, которые отвечают за двигательную функцию. Девочку парализовало, понимаете?
Саша часто заморгал и посмотрел на лампу под потолком, но сделал только хуже. Однако такая реакция ничуть не разжалобила врача, и та продолжила зачитывать приговор:
– Когда она восстановится и в какой мере, точно не скажу. Юный возраст – это хорошо, но повреждения очень серьезные. Если улучшений не будет, возможны дегенеративные изменения соседних участков. И тогда остановится или сердце, или дыхание. Прогнозов делать не буду, нужно смотреть всё в динамике. Но если пятнадцатилетнего подростка разбивает инсульт на нервной почве, то на положительный исход я бы сильно не рассчитывала.
Шурик тяжело вздохнул и потер побледневшую щеку:
– Я хочу ее увидеть…
– Нельзя. Она в реанимации. Да и будь моя воля, я бы лишила вас опекунства. Вы должны были сделать ее жизнь легче, а не сломать об колено.
– Я могу как-то помочь?
– Молитесь, если верите, – холодно сказала женщина. – Если не верите – тоже молитесь. Поставить вашу сестру на ноги сможет только бог.
***
Саша не знал, уничтожит ли искин человечество, но его семью он точно пустил под откос. Все началось из-за чертовой одержимости Юрика – не будь этой мании, и дела бы шли только в гору, как и прежде. И что теперь делать, думал Макеев, вышагивая по квартире, как волк вдоль клетки. Что если Ника умрет? Тогда все окончательно рухнет. Ни семьи, ни друзей, ни работы, ни надежды. И ради чего? Ради денег и славы.
Он взял со стола пустую кружку и со всей силы запустил в стену. Все эти вет-клиники нужны только потому, что того требует закон. Сначала – испытания на животных, и только потом – на людях. А будь все иначе, Юрик наверняка бы начал пичкать своей чудо-сывороткой всех подряд. А для чего вообще нужны эксперименты? Для выявления побочных эффектов – в том числе и отсроченных.
Сейчас человеку хорошо, а что станет с ним через год? Два? Десять? И у этой проклятой Афины тоже будут свои побочки: те или иные – в этом Шурик не сомневался. Может, она и не уничтожит цивилизацию буквально, засыпав ядерным пеплом, но или всех поработит, или развратит настолько, что люди деградируют до совершенно скотского состояния.
Но это будет потом. Может, вообще лет через сто – искину старость не страшна. А Ника умрет гораздо раньше. Так если есть хоть малейший шанс, то почему бы не рискнуть? Что вообще важнее – ничем не подкрепленные убеждения или же потеря последнего близкого человека? Может, годы спустя и выяснится, что Саша был прав – да только как он будет жить все это время? Еще и с полным осознанием того, что мог все исправить, но побоялся поступиться гордостью ради родной сестры.
Глубоко вдохнув, Александр привел мысли в порядок, собрался и сел за руль. Предупреждать о визите заранее не стал – Юрий мог не взять трубку, а то и вовсе бросить предателя в черный список. Поэтому поехал сразу в главный офис «Афины», чей адрес нашел в интернете.
– Я к Зарецкому, – сказал посетитель, постучав в окошко охраны. – Передайте, что пришел Шурик. Не ради себя, ради Ники. Он меня примет.
Пожилой мужчина в черном костюме отвлекся от сканворда и уставился на позднего визитера поверх очков. И увидел с той стороны сутулого осунувшегося человека неопределенного возраста со спутанными кудрями, недельной щетиной и мешками под впалыми глазами.
По взгляду парень понял – в лучшем случае его пошлют куда подальше, а в худшем – задержат и передадут полиции. Благо, выглядел как типичный завсегдатай околотка. И все же сдаваться так просто не собирался – тем более, когда на кону стояла последняя близкая душа во всем этом чокнутом мире.
– Послушайте! – потная ладонь легла на стекло. – Юрий меня знает! Это важно!
Охранник встал, поправил пояс с тазером и собрался уже выпроводить буяна восвояси, как вдруг в будке зазвонил телефон. После недолгого разговора мужчина кивнул и виноватым тоном произнес:
– Прошу прощения, Александр Сергеевич. Вас в самом деле ждут.
Его проводили в ярко освещенный холл, где стояла невысокая миловидная девушка в белом комбинезоне и с гарнитурой в ухе.
– Юрий Борисович сейчас в лаборатории, – сказала сотрудница. – Подождете в кабинете?
– Да, конечно.
Бывший друг обставил рабочее место в поистине спартанском стиле. У окна – стол с двумя мониторами, рядом – кожаный диванчик, а на стене напротив – фотографии улыбающихся детей с ушастыми обручами. И хоть их было не меньше пары дюжин, Шурик сразу нашел взглядом Машу – ее фото стояло в самом начале долгого и явно не законченного списка. Списка людей, что были вычеркнуты из общества, но получили шанс на долгую полноценную жизнь.
– Так что у вас случилось? – после недолгой паузы спросила девушка.
– У моей сестры обширный инсульт. Обычная медицина ей не поможет. Остаетесь только вы.
– Это потребует серьезного вмешательства. Придется заполнить ворох документов и заверить все необходимые разрешения. И перед тем как мы начнем, прошу ознакомиться вот с этим.
Сотрудница села рядом и запустила на планшете довольно старое видео весьма посредственного качества, снятое на телефон или дешевую камеру. Шурик увидел обочину ночной дороги, где мигала аварийными сигналами красная «мазда» со смятым в гармошку передком.
На нем в отсветах полицейских маячков сидел Юрик – совсем еще молодой – сунув руки в карманы и свесив буйную голову. В кювете слева от него лежала искореженная «девятка», из обломков которой спасатели вырезали пассажиров и передавали медикам.
На машину светил бортовой прожектор «скорой», поэтому Саша сумел разобрать лица пострадавших. И сразу же их узнал – мужчину и женщину из репортажа в реабилитационном центре. Вслед за ними на носилках вынесли искалеченное тело Марии, больше похожее на тряпичную куклу в багряном платье.
– Алкоголь употребляли? – строго спросил полицейский за кадром.
Юрик лишь мотнул головой.
– Освидетельствование проходить будем?
– Как хотите.
– Не паясничай. В твоих же интересах, чтобы тестер не нашел ни одного промилле. Родители той девочки отделались ссадинами и ушибами, а у нее самой сломан позвоночник. Это – если говорить протокольным языком – тяжкий вред здоровью. А если сказать по-человечески – она никогда больше не сможет ходить. Так что если ты еще и пьяный – загремишь конкретно.
