Сергей Нижегородцев
Трюм

© Сергей Нижегородцев, 2024

ISBN 978-5-0062-9744-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Человек рождается с добром и злом, которые в равной мере наполняют его. Жизненный путь – это борьба добра и зла. Творить добро всегда сложнее, а чтобы созрело зло, порой, достаточно, просто ничего не делать»

Глава 1

Погружение

Слышу ветер, он щекочет мои уши. От этого моё тело покрывается «гусиной кожей», но мне не холодно. В груди тепло, а ногам прохладно, они немеют. Сердце быстро бьётся, учащается дыхание, мне становится тяжело дышать. Ветер усиливается и начинает давить на тело, слёзы не дают разглядеть, что впереди. Я задыхаюсь! Яркая вспышка! Мысль осенила моё сознание: «Я падаю!» Удар! Всё погасло.

Знаю, где нахожусь. Я здесь уже не первый раз. Что я должен сделать? Не понимаю. Зачем здесь двери, которые никуда не ведут? Они все одинаковые, дверь в дверной коробке стоит в пространстве и всё. Она никуда не ведёт, ни с одной стороны, ни с другой. Её можно обойти вокруг, с обеих сторон дверь одинаковая. Непонятно, с какой стороны находишься в данный момент с той или с этой. И это ощущение усиливается тем, что двери друг от друга находятся далеко, и нет им конца, и нет края у этого места.

Ходил в разные стороны, но окружение не менялось. Казалось, что иду на месте или по кругу, точнее, по шару. Можно предположить, что это место большой шар, допустим, как земной шар, который я вращаю при ходьбе. Двери не открываются ни в одну из сторон. А может они не открываются потому, что я не могу их открыть? Вот я возле двери, ну и как я её открою, чем? У меня нет рук, смотрю по сторонам вокруг и не вижу рук. Не вижу ног, ни тела своего, ничего нет. Меня нет! Меня здесь нет! Темнота поглотила окружение.

Открываю глаза. Эта обстановка мне знакома. Пошёл девятый месяц, как я здесь нахожусь. Это моя тюремная камера. Проснулся рано, баланду ещё не раздавали. Опять мне приснились двери. Интересно, все люди во снах не видят своих тел? Конечно, исключая те сны, когда ты видишь себя со стороны. Когда смотришь на происходящее, как зритель и понимаешь, что в этой сцене есть ты. Почему я не могу контролировать себя во сне? Взять предмет и бросить его туда, куда пожелаю. Обычно предмет прилетает в меня и я просыпаюсь. Почему мне не снится пляж на лазурном берегу, а снятся закрытые двери? Неплохо было бы уметь контролировать сны и себя в них. Контроль. Контролёр.

Всех служащих в следственном изоляторе я называю контролёрами. Во времена Советского Союза была такая должность – контролёр, это сотрудник рядового состава, который нес службу на посту. Но со временем контролёры стали младшими инспекторами. Я считаю, что слово контролёр точно характеризует работу тюремного служителя любого звания и должности. У одних власти побольше, чем у нижестоящих. Одни считают, что находятся на своём месте. Это их призвание – служить закону. Есть и такие служители закона, которые на службу ходят как на каторгу, отбывая срок до пенсии. Но, так или иначе, все они осуществляют контроль и надзор за заключёнными под стражу. Откуда я это знаю? От самих тюремных служителей, это они мне всё рассказали. Ну конечно не в личной беседе, они говорят об этом друг другу, а я слушаю.

Не только я слушаю, все слушают, есть такое выражение: «И у стен есть уши». Так вот, тюрьма это большое ухо. Коридоры, их ещё называют продолы – это каналы, по которым течёт информация, в том числе и звуковая. Тюрьма была построена в царской России. Потолки высокие, до четырёх метров, а в коридорах местами до шести метров достигают. Звук в таких коридорах усиливается и слышен гораздо лучше, чем в обычных коридорах. «Уши» у стен называют кабурами – это отверстия в стене соединяющие две камеры. Кабуры делают заключенные для передачи информации, а контролёры находят их и закладывают. Но это не даёт гарантии, что «уши» не вырастут в другом месте.

Вчера меня водили к адвокату и на обратном пути в камеру поместили в «стакан», он же маршрутный бокс. «Стакан» – маленькое помещение без окон, в котором могут поместиться два человека. Тот, в который меня поместили, находился рядом с дежурным помещением, и в нём была ещё не заложенная кабура в соседний «стакан» с открытой дверью. Из-за высокой слышимости я стал невольным слушателем разговора двух контролёров:

– Зачем тебя вызывали?

– Следователь приходил. На меня дело завели, вот такое уже толстое. Я когда дело увидел, подумал, что там вся моя жизнь записана, от зачатия и до той минуты, когда я зашёл в кабинет к следователю. Он перестал писать, поднял свой взгляд от дела на меня, как бы спрашивая: «Что писать дальше?». Всё, что произошло со мной до этой минуты, он уже записал, а что произойдёт со мной, когда я выйду из кабинета, он не знает. И решил спросить у меня. Писатель-публицист!

– Ты что, прикалываешься, всё шутки шутишь?

– Нет. Но в тот момент, когда он мне сказал, что это уголовное дело заведено на меня, я именно так и подумал. И этот его немой вопрос, выглядел как издевательство. Можно подумать, он не знает, чем всё это закончится.

– И какое дело на тебя завели?

– Три года прошло. Думал служебным взысканием всё и ограничится. Цепь этому уроду купил.

– Кому цепь купил? Следователю?

– Какому следователю! Хотя ему тоже не помешало бы собачью цепь на шею и нашему начальнику оперотдела тоже. Урод! Говорит мне: «Ну, рассказывай, как ты зека обокрал». В этот момент наш главный опер мне шизофреника напомнил, который у нас на больнице в 325 камере сидит.

– Зека?! Обокрал?

– Я и говорю, такие мысли только шизофренику могут прийти, «дубак» обокрал зека. Не просто зека, а приговоренного к пожизненному заключению. У этого «пыжика» ничего нет. Его самого нет! Он живёт в долг. И я его обокрал? Этот душегуб, убивший семерых человек, из них трое, дети. Перед убийством он их насиловал, самому младшему было пять лет. «Пыжик» живет в долг у граждан, в числе которых есть родственники убитых им людей. В числе законопослушных граждан есть я, и ты тоже там есть. Ты же налоги в казну платишь? Так вот, давай всех граждан округлим до одного человека в лице меня и получается, что этот «пыжик» живёт за мой счёт. Этот «пыжик» в долгу перед всем человечеством! В долгу, который никогда не оплатит. И я его обокрал?

– Что, правда, обокрал?

– Не думал, что шизофрения заразна. Ты заболел? Или так плохо обо мне думаешь?

– Почему сразу заболел. Объясни мне, в чём дело. Я не телепат и твои мысли читать не умею.

– Было это три года назад. Я принимал этап с поезда, которым прибыл «пыжик». Начальник караула передал мне его вещи по описи, через акт приёма-передачи, в котором моя подпись о приёме последняя. Был выходной день, каптёрка закрыта. Я оставил вещи в дежурке и передал по смене. Досадно, передал без акта. Ну, мы же все свои, должны доверять друг другу.

В понедельник вещи добрались до каптёрки. И когда через неделю «пыжик» убывал от нас, то не обнаружил золотой цепочки с кулоном в виде льва. Он, долго не думая, написал жалобу. Через полгода меня дёрнул следователь в первый раз. Я ему рассказал, как было. Он опросил всех причастных к этому происшествию. И крайним оказался я, подпись последняя стояла моя. Следователь сказал мне, мол, купи цепочку из жёлтого металла, я её отправлю зеку. А тебе строгий выговор. В описи была записана цепочка из жёлтого металла. Я купил цепочку. Всё.

– Так кому ты вещи передал по смене, тот и подрезал цепочку.

– Не знаю, я его за руку не ловил. Хотя такую возможность не исключаю. А если это так? Он в этом не сознается. В описи были ещё деньги, 500 рублей, они остались, а цепочка пропала. Забавно.

– Что следователь сейчас сказал?

– «Пыжик» ещё одну жалобу написал. Пишет, что цепь не его, у него золотая со львом, а цепочка, которую я купил говно с китайского рынка.

Открылась дверь «стакана» и меня повели дальше, до своей камеры. Чем закончился разговор двух контролёров, я не знаю.

А он прав, контролёр. На человека, который три года не даёт покоя следствию из-за цепочки, семь убийств не повесишь. И если бы не мораторий на смертную казнь, то приговорённого к высшей мере наказания, казнили бы. А так «пыжик» на полном государственном обеспечении. Значит, его кормит, поит и одевает народ, против которого он совершил жестокое преступление. Даже сидя в тюрьме, живя в долг, он продолжает коверкать судьбы людям, возможно хорошим и не виноватым. Интересно, как дальше сложится судьба второго контролёра. Возможно, его уволят. А может… Нет, это был бы перебор. Звук проехавшей мимо двери тележки с едой прервал мои размышления. Пошла баланда, надо приготовиться к приёму пищи. Встаю с кровати.

Сегодня день прошёл не по обычному тюремному распорядку: завтрак, прогулка, обед, ужин, отбой. Сегодня мне дали свидание с Ларисой. Она пришла одна, дочь не пустили. Увидев меня, Лариса заплакала. Почти всё свидание она успокаивала меня, говорила, что я правильно поступил. А правильно ли я поступил?

В тот день я проснулся от криков, меня звала на помощь Лариса, а дочь плакала, стоя возле меня, она только подбежала. Соскочил с кровати, услышал: «Заткнись сука! «Удар и Лариса упала на пол, в комнату. Следом зашёл человек, он размахнулся бейсбольной битой для удара. От грома выстрела содрогнулась комната. Бита упала позади человека, он стоял, закрыв лицо руками. Через некоторое мгновение присел и упал на спину. Смотрю, в руках у меня пистолет, из дула которого вьётся сизый дымок. В комнату зашёл ещё человек. Посмотрел на упавшего, потом на меня и поспешно вышел:

– Он убил его! Валим отсюда! – было слышно, как из квартиры выбежали люди.

– — – — – — – — – -//////////////// – — – — – — – — – —

Лёжа в постели, я размышляю о снах. Почти полжизни человек проводит во сне. И об этой половине жизни люди знают очень мало, да и о своей жизни в целом люди знают не многое. Где-то слышал или читал, что сон – это параллельный мир, и люди могут управлять своими снами, а не просто смотреть сны как фильмы.

Возможно, когда научишься управлять своим телом во сне, сможешь по желанию брать нужные предметы и делать с ними то, что считаешь нужным, тогда ты из зала зрителей переместишься на съемочную площадку. И на этой площадке ты будешь главным режиссёром. И насколько ты талантлив, будет зависеть, как ты сможешь влиять на зрителей в зале.

Интересное умозаключение, как я до этого додумался? Возможно, влияет изоляция от социума. Не полное, конечно, одиночество, но всё же большая часть мира находится по ту сторону решётки.

Продолжим дальше. Что для человека самое важное? Нет, не правильный вопрос. Мне надо учиться управлять своим телом во сне. Так, с какой части тела начнём? Ноги, руки, голова. Голова… мозг постоянно работает, даже во сне полностью не отключается. Надо постараться во сне дать команду рукам. Да, начну с рук. Надо расшевелить свои руки, посмотреть на них, как новорожденный ребенок рассматривает свои руки. Думаю, что пребывание человека во сне – это другая жизнь. А любая жизнь начинается с рождения, но люди в большинстве своём, во снах, так и остаются новорожденными и могут только смотреть сны. Интересное предположение, но насколько оно верное, я не знаю. Начинаю засыпать, надо про руки не забыть. Падаю.

Я снова здесь:

– В «Трюме», – прозвучало со стороны.

– В «Трюме»? Кто это сказал?

Осмотрелся, никого нет, только двери. Я возле одной из них. У двери нет ручки. Ручки, ручки, руки, руки. Где мои руки? Я не вижу своих рук. Нужно попытаться поднять правую. Чувствую! Я чувствую свою руку. Так, хорошо, выше, ещё выше. Вот она, я её вижу, ладонь, поворачиваю, тыльная сторона, все пальцы на месте. Теперь левая рука, выше, ещё выше, хорошо, все пальцы на месте. Вот мои руки, я их вижу, и ноги тоже вижу.

Ого!

А это что такое? Под ногами чёрный круг диаметром около шести метров, я стою возле него. Этого круга раньше здесь не было. Обойдя круг, понял, что это углубление похожее на трубу. Сразу этого не заметно, потому что чёрные стены под углом кажутся круглой плоскостью. Но если подойти к краю и заглянуть в круг, то видно, что он похож на колодец. Глубокий колодец, дна не видно. Насколько он глубокий, желания проверить пока не возникало, вернусь к дверям.

Развернувшись, я чуть не отпрыгнул назад, остановил колодец. Передо мной был чёрный силуэт человека. Я не двигался, он тоже. Может это моя тень? Тогда почему она стоит передо мной? Силуэт сделала шаг назад. Меня окатило холодом:

– Ты кто?

– Ты знаешь кто я.

– Почему «Трюм»?

– «Трюм» – это тюрьма для разума человека, в которой содержится всё и не даёт этому стереться, исчезнуть, сбежать.

– Содержится всё?

– Да. За этими дверями находится настоящее, прошлое, будущее, забытое, даже то, каким ты был в утробе у матери.

Мгновение и я возле двери, толкаю рукой, дверь открывается. В дверном проёме коридор. Как это может быть?! Ведь с той стороны ничего нет. Заглядываю за дверь, ничего нет, пусто. Смотрю через открытую дверь, там коридор. Как это возможно? Осматриваюсь по сторонам, никого нет. Да и не надо, сам разберусь.

Иду по коридору. На стенах висят черно-белые фотографии, цветные картины. А это что? Пол коридора обвалился, но не весь, а частями. Отдельные части пола как островки висят в воздухе, а под ними пропасть. Надо подойти ближе. Нет, это не пропасть под островками, а вода, до которой очень далеко. Складывается ощущение, что коридор висит в воздухе.

Перепрыгивая с островка на островок, я добрался до противоположной части коридора. Продолжаю движение дальше и дохожу до двери, открыв которую, попадаю в помещение. В центре помещения стоит сейф, выше человеческого роста, дверью к входу. На стене за сейфом под потолком расположено зарешеченное окно. Помещение похоже на тюремную камеру, не хватает кровати, а сейф лишний в интерьере. Откуда в камере сейф и почему он банковского размера?

На двери сейфа размещён кодовый замок с разноцветными кнопками, на которых выдавлены цифры. В сейфах хранят что-то ценное или важное. Интересно, что находится там и как его открыть? Нужен код. Где его взять? Зачем разноцветные кнопки на кодовом замке? Стук в дверь сейфа. Второй удар. Бьют изнутри. Кого заперли внутри? И куда это поплыл сейф и помещение? Темнота. Звуки ударов нарастают всё громче и громче и вот удар прямо в ухо! Открыл глаза, зарешёченное окно под потолком на месте, я лежу. Почему я лежу и куда исчез сейф? Удар в дверь, поднимаюсь с кровати. Я проснулся в своей камере. Голос из-за двери:

– С вещами на выход!

Меня перевели в камеру этажом выше. Зачем, не объяснили, а я не спросил. При входе в камеру обратил внимание на двери этого этажа, они красного цвета. Почему меня это удивило? Да потому, что двери камер этажом ниже синего цвета. Наверное, краски не хватило, чтобы покрасить все двери в один цвет.

В этой камере, как и в предыдущей, я нахожусь один. Но всё происходящее в данный момент воспринимается нереальным. Наверное, потому что разбуженный посреди ночи, я толком не проснулся. Может, сейчас это сон? Нет, сейф посреди камеры не может быть реальным. Это тоже на реальность не похоже. А может это сон во сне, и я сейчас проснусь в камере этажом ниже?

Проскочила мысль: – «У меня получилось!» Я открыл одну из дверей в своем сне! Да… и упёрся в другую дверь, от сейфа. Забавно и интересно. Теперь мне нужен код от сейфа. Кнопки на кодированном замке были разного цвета. Почему? Во снах можно увидеть много преувеличенного и необъяснимого. И не во снах тоже.

Почему двери на этажах красного и синего цвета… Стоп! А какого цвета кнопки на сейфе. Красного и синего цвета, другого не было. Точно, две кнопки красного и две синего цвета. Так у камеры, в которой меня содержали на втором этаже под номером 27, дверь синего цвета, а дверь красного цвета под номером 39. Надо запомнить. До подъёма ещё часа три, есть время подремать.

Открываю глаза, окно с решёткой на своём месте, под потолком. И сейф на месте, в центре помещения. Он по-прежнему заперт, нужен код. Код 2 и 7 синие, красные 3 и 9. Не получилось. Меняю цифры местами 7 и 2 синие и красные 9 и 3. Сработал механизм, дверь приоткрылась. Открываю, она очень легко поддалась, несмотря на свою массивность. Внутри тьма и в центре белый прямоугольник, похожий на дверной проём. Захожу в сейф, прохожу через белый проём.

Вот это да! А сейф внутри гораздо больше, чем снаружи. Это помещение, расколото на три части, висящее в воздухе. При расколе части комнаты разошлись в стороны, образовав между собой пропасть, внизу вода. Внизу везде вода. Под коридором, по которому я сюда пришёл, вода и здесь тоже вода. В центре висит шар, который поддерживают распорки, упёршиеся в стены. Если стены разойдутся, то шар упадёт в воду. А может этот шар через распорки не дает стенам разойтись в стороны и держит их. Тогда распорки – это штанги.

В углу каждой части комнаты стоит что-то похожее на шкаф. Или это большой комод с выдвижными ящичками. От каждого шкафа – комода выведены провода, соединяющие их с шаром. Шар чёрный, с оранжево – красными прожилками похожими на лаву, вращается. Или лава внутри шара перемещается, но создаётся такое впечатление, что вращается сам шар.

На выдвижных ящичках комода написаны даты, разные даты. Вот дата моего рождения, а это дата распада Советского Союза. В другом комоде на ящичке нашёл дату начала Великой Отечественной войны, а дата конца войны находилась на ящичке в противоположной части комнаты. А вот эта дата изменила мою жизнь, в этот день произошли события, после которых я попал в тюрьму. Что находится в этом ящике? Выдвигаю его. Щелчок, пропал свет. Тьма окутала меня, я повис в воздухе.

Осмотрелся вокруг. Ничего, только тьма. А это что? Белое пятнышко, не определить, далеко оно или близко. Делаю шаг навстречу пятнышку, получился шаг в пустоту. Попытался бежать, ощущение невесомости усилилось, но пятнышко стало увеличиваться и теперь это уже пятно, которое тянуло меня к себе, увеличиваясь в размерах. Пролетев через пятно, я попал на сцену, это был стоп-кадр моего жизненного события.

На сцене находились только люди. Ни предметов, ни стен, ни потолка, ни пола, только люди в застывших позах. Жена на полу, дочь рядом со мной, я с пистолетом в руке целюсь в человека с битой. В следующее мгновение нажму на спусковой крючок, произойдет выстрел и пуля остановит жизнь человека. Но это мгновение не настаёт. Если бы я тогда не выстрелил.

А что если… Подхожу к себе, непривычно рассматривать себя со стороны. Вспомнились слова из песни Высоцкого: «Поглядел бы ты, товарищ, на себя со стороны». Да, тогда я выглядел гораздо лучше, а прошло немного времени. Прикоснулся к одежде, ничего особенного – ткань как ткань. Ткнул пальцем в лицо, ничего не произошло. Провёл ладонью по лицу, кожа тёплая. Он живой!

Точнее я, который с пистолетом, живой. Бррр! Меня передернуло. Меня, который смотрит со стороны, бросило в пот. Смотрю на свои ладони, они бледные, как будто в них нет крови. Укол мысли в сознание: «Во мне нет крови». Так, без паники, надо отсюда выбираться. Только куда? Кругом тьма. Надо подумать. Как я сюда попал? Точнее, зачем? Ну, правильно, чтобы исправить непоправимое.

Надо поднять руку с пистолетом вверх и пуля не достигнет своей цели. Рука не двигается. Тогда повернуть всё тело. Не получилось. Тело живое, но каменное. Что делать? Пистолет! Из руки не вытащить. А обойму? Получилось! Обойму вытащил, но это не спасет человека. Остался патрон в стволе пистолета.

Дёргаю затворную раму назад, патрон вылетел, описав дугу, устремился вниз. Металлический звон упавшего патрона резанул слух и начал деформироваться, пока не превратился в пиканье. Пиканье нарастало и заполняло пространство. Я открыл глаза. Толчок в бок и женский голос:

– Не слышишь? Выключи будильник.

– Где будильник?

Тумбочки нет, взгляд на пол. Вот он, нажимаю на кнопочку, тишина. Я в кровати и она не похожа на тюремную шконку. И я здесь не один.

– — – — – — – — – -//////////////// – — – — – — – — – —

Следственный изолятор номер 1. Утро 8:30, спецкорпус, количественная проверка заключённых под стражу, два сотрудника проводят приём – передачу дежурства:

– Открывай двадцать седьмую.

– Она пустая.

– Никого не поселили, уже месяц пустует. А на третьем этаже ремонт продолжается?

– Продолжается, двери начали перекрашивать в красный цвет.

Глава 2

Сосуды и тела

Тюрьма – это был сон. Я никого не убивал. Ну и приснится же. А было как наяву. Ещё не рассвело, можно минут десять поваляться. Перевернулся на другой бок, обнял жену.

Бах!

Меня бросило в холод. Я замёрз и не могу пошевелиться. Если сделаю движение, то развалюсь на мелкие льдинки. Это не её тело! Это не Лариса! Женщина поворачивается ко мне. Это не Ларисино лицо!

Бах!

Удар кувалдой по мозгу, льдинки разлетелись. Мне жарко, я таю, вода собирается внизу живота, не могу терпеть. В туалет! Соскочил с кровати. Где туалет? Вспомнил. Впотьмах, пару раз наткнувшись на предметы, понял, что мне тяжело передвигаться.

Ух, еле донёс. Водопад стих, и бурный поток следом смыл все тревоги. Это похмелье? Может, я вчера напился до беспамятства? Значит, я в гостях у этой женщины. Я изменил Ларисе?! Ничего не помню. Тюрьму помню. Какой же здесь тусклый свет. Или это всё же похмелье?

Надо умыть лицо. Зеркало? Это зеркало? Не фотография? Провёл ладонью по лицу. Да, это не фотография. Мозг плавится как воск и заливает глаза. Темно. Присесть, пока не упал. Вот край ванны. Голова гудит как трансформатор, а сердце бьёт по вискам. Спокойствие, только спокойствие, всему есть объяснение. Умываю лицо водой. Поднимаю голову. Зеркало. Какое может быть спокойствие и как это можно объяснить, когда из зеркала на тебя смотрит незнакомый мужик. Неужели я напился до чёртиков и у меня снесло башню? А может это наркота? Не помню.

Стук в дверь: «Ты скоро? Мне тоже на работу».

Кто эта женщина? Допустим, она жена мужика из зеркала, тогда я её муж. А может, мы только вчера познакомились. Как её зовут? Ну не может быть этого! Я сплю!

Стук в дверь: «Ты там что, помер? Выходи!»

Молча, выхожу. Женщина удивлённо смотрит на меня:

– С тобой всё в порядке, ты не заболел?

– Всё нормально, – выдавил я.

– Какой-то ты бледный, – женщина приложила руку к моему лбу. – Холодный. На тебе лица нет.

Вот это она точно, лица моего на мне нет.

– Что случилось?

– Всё нормально. Пить охота, в горле пересохло, – я развернулся и пошёл на кухню.

Как же тяжело передвигаться, это точно похмелье. За окном начало светать, уже можно было разглядеть предметы в квартире. Как зовут эту женщину? Кто она?

Бах!

Время остановилось. Кто я? Как меня зовут? Стал осматривать своё тело. Что это, что это такое?! Сплошное сало, живот висит как рюкзак. Схватил его, дернул в одну сторону, в другую, пытаясь снять «рюкзак» с себя. Не получилось. Волосатые титьки третьего размера! Взял одну, она не помещалась в ладони. Да как это может быть?! Ясно, почему мне тяжело ходить, это не похмелье. Кто я, и что мне с этим делать?

Оделся в то, что первым попалось под руку. В прихожей осматриваю одежду, проверяю все карманы. Может у меня провалы в памяти, прошло много времени, я оброс салом и не узнаю себя? Нашёл! Портмоне, водительское удостоверение: «Сыромятин Олег Петрович», на фотографии был мужик из зеркала. Смотря на фото, у меня складывалось ощущение, что я знаю или раньше видел этого человека. Дата рождения, он моложе меня на восемь лет. А удостоверение получил недавно. Я в чужом теле? Прижавшись к стене и опустившись по ней, сел на пол. Красная женская сумочка на тумбочке. Открываю сумочку, кошелёк, водительское удостоверение: «Сыромятина Ольга Петровна». Что? Мы брат и сестра. Меня затошнило, побежал на кухню. Откашлявшись в раковину, набрал в стакан воды из-под крана, залпом выпил.

– Да что с тобой, тебе плохо? – Ольга положила руку мне на плечо.

– Где наш отец? – я повернулся к ней.

– Какой отец? – Ольга сморщилась, это было похоже на удивление. – Твой на кладбище, мой в деревне. Тебе чай с лимоном?

– Да и три ложечки сахара, – спокойно сказал. – Значит мы не брат с сестрой, – подумал, садясь за стол.

– Так про какого отца ты спрашивал? – она поставила кружку с чаем и тарелку с бутербродами из колбасы.

– Твой отец к нам не собирается? – сказал я то, что первым пришло на ум.

– Обещал на неделе приехать. Я вчера с ним по телефону разговаривала.

Некоторое время, мы молча жевали бутерброды. Я пытался думать, что делать дальше, но не удавалось сконцентрироваться ни на одной мысли. Мысли прыгали друг за другом, нагоняя и сталкиваясь, или смеясь, разлетались в стороны.

– Доедай, допивай, быстренько одевайся. Я тебя довезу до работы – Ольга встала и вышла из кухни.

– До работы? А где я работаю и кем? – пытаясь предположить, вышел следом за Ольгой.

– — – — – — – — – -//////////////// – — – — – — – — – —

Капли скатывались по лобовому стеклу. Одна упала на стекло, разлетелась брызгами. Но на месте падения налилась другая капля и потихоньку покатилась вниз. Вот она попала в след, оставленный другой каплей, и её скорость скатывания увеличилась. Капля стремительно и агрессивно, как хищник нагоняет другую каплю, мгновение, и она её поглотила, увеличилась в размерах и покраснела, будто налилась кровью. Скорость красной капли замедлилась, сверху в неё вливается ещё одна капля, цвет меняется на зелёный и стеклоочиститель сносит все капли. Автомобиль тронулся со светофора.

Смотря на проплывающие мимо дома, я не мог определить, в каком районе нахожусь. Всё не знакомо: дома выше, улицы шире. Вот подземный переход, а над ним… Что? Большая буква «М». Метро. Точно! Я не в Иркутске. А какой это город? Автомобиль остановился.

– Вот, приготовила на сутки – Ольга взяла с заднего сидения сумку и протянула мне.

– Хорошо – я взял сумку и поцеловал её.

Зачем я это сделал! Бегом из машины. Холодный душ из дождя погнал меня к центральному входу в учреждение. На фасадной табличке надпись «Городская клиническая больница №17». Больница, я работаю в больнице. Кем? Доктором, медбратом, санитаром, какие ещё есть профессии в медицине?

– Привет, Олег!

Обернулся, передо мной стоит мужчина среднего роста, крепкого телосложения, сорока пяти лет, одет в пятнистую форму с нашивкой на груди «Охранное агентство „Сикрит“».

– Сегодня тебе придётся за руль, я вчера злоупотребил, брат приехал в гости. Пошли, а то опоздаем.

Значит, я охранник и никакого отношения к медицине не имею. При входе в охранное агентство, которое находилось в соседнем здании от больницы, нас встретил экипаж, у которого мы принимали дежурство. Пока я переодевался в форму, мой напарник Виктор, его имя я узнал из разговора, принимал смену. Из сумки, которую мне собрала Ольга, переложил пластиковые контейнеры с едой в холодильник. В соседнем помещении зазвонил телефон, Виктор принял тревогу.

– Олег, поехали! – обратился ко мне напарник.

Мы бегом покинули офис, через несколько секунд я завел автомобиль, включился планшет, Виктор в планшете набрал номер объекта. Из планшета женским голосом сообщили, что маршрут построен и мне следует через тридцать метров повернуть налево. Это хорошо, что есть такой помощник, подумал я, выезжая на проезжую часть.

По прибытию на объект, Виктор выскочил из автомобиля, я остался. Наверное, так и должно быть, подумал я. По возращению Виктор сообщил, что это единичка и нам нужно ехать на точку.

– На какую точку? – спросил я.

– Сегодня дождь, не жарко, можно встать. А давай возле магазина встанем. Он указал на магазин на противоположной стороне улицы.

Когда я припарковал авто, Виктор искал что-то в своём смартфоне. Мне ничего не оставалось, как тоже достать свой смартфон и начать его изучать. День прошёл быстро, были ещё пара единичных тревог на разных объектах. Два раза заезжали в офис охранного агентства на обед и ужин. На ночь Виктор разложил своё сидение и уже тихонько посапывал. Как он мог заснуть в таком неудобном положении? Наверное, привычка, он же не первую смену ночует в автомобиле. Это мне неудобно находиться в новом теле, тяжело им управлять. Я не хотел к нему привыкать, с этим телом нужно что-то делать.

Мне так и не удалось подремать. Всю ночь гонял мысли, анализируя происходящее со мной. После смены, заступивший экипаж подвёз меня на квартиру, где я живу. Не могу назвать это место своим домом, но хорошо знаю эту квартиру. Знаю, где находятся нужные мне предметы. Ощущение такое, что я здесь провёл очень много времени, но это не мой дом. От усталости клонило в сон. Спать. Возможно, уснув, я закончу этот сон. Только лег на спину и провалился в сон.

«Трюм». Теперь мне стоило только подумать о руках, я сразу почувствовал своё тело. Да, это моё тело, а не тот кусок сала, в котором я пробыл сутки. Побежал, мне легко. Подпрыгнул, показалось, что подлетел на три метра. Вот оно, моё тело! Разглядываю руки. Это руки не того тела, в котором я был раньше, в тюрьме. Был в теле – эта мысль неотчётливо начала повторяться снова и снова, я уже начал понимать, но мысль зациклилась и не останавливалась. Теперь эту мысль слышу со стороны.

Разворачиваюсь в ту сторону. Вижу огромный чёрный силуэт человека, очень высокий, находится далеко. Силуэт начинает движение на меня, увеличиваясь в размерах, насколько ближе, настолько мысль становится отчетливее, а тревога сильнее. Теперь это не мысль, а звук, произносимые слова. Силуэт ближе, слова громче. Силуэт навис надо мной, закрываю глаза, слова невыносимо слышать. Хлопок – будто лопнул воздушный шар. Открываю глаза.

– Был в теле. Теперь ты понял? – силуэт человеческого размера стоял передо мной.

– Что понял?

– Что ты энергетическое тело, а человеческие тела – это сосуды.

– И как я попал в тело Олега Петровича?

– Каждый сосуд – это физическое тело, которое содержит в себе энергетическое тело. Когда энергетическое тело пытается проникнуть и вселиться в другое физическое тело, происходит конфликт между энергетическими телами. В результате конфликта сильное энергетическое тело поглощает слабое. При поглощении информация, хранившаяся в памяти обоих тел, «упаковывается» и «опускается» в «Трюм». Поэтому ты помнишь и знаешь всё то, что знал Олег Петрович.

– Как это, поглощает энергетическое тело?

– Точнее, ты сожрал Петровича и вселился в его сосуд.

– Какой сосуд?

– Конечно это не лучший сосуд. Но на тот момент ближе другого не было.

– А где мой сосуд? Где моё тело? Где тот я, который был до тюрьмы? Где мои жена и дочь?

– Ответы находятся за этими дверями. Но не все двери ты сможешь открыть сразу.

– Дверями? – я стал поворачиваться, чтобы охватить взглядом все двери. – Почему не все сразу?