Сергей Молодняков
Записки юного синоптика

Второй семестр

8 февраля 1980 года

Разве можно передать словами чувства выпущенного на свободу человека, даже если он сам себя «приговорил» к этим годам несвободы.

Двухнедельный отпуск в первых числах февраля пролетел как одно мгновение. С друзьями повидался «на лету». Такое ощущение, что мама в первый день постирала моё нательное бельё и ХБ и как будто я его, ещё влажное, укладываю в чемодан перед отъездом. Главный урок, который я крепко усвоил: из каникулярного времени нельзя терять ни минуты.

Вчера вернулся в родные пенаты. Долго раскачиваться не пришлось, уже сегодня начался второй семестр, первой была лекция по «термеху» (теоретической механике).

Погода для Воронежа стоит зимняя, -16°С, выпали горы снега. Мы не только расчищаем от него все дорожки и плац перед казармой, но и укладываем снег ровными слоями на газоны, превращая последние в правильные геометрические фигуры. Этот бестолковый труд – целое искусство.

По казарме прошёл слух, что летний отпуск намечается в августе.

23 февраля 1980 года

Два дня назад случилось неожиданное происшествие.

Я спокойно готовлюсь к заступлению в наряд по роте, когда меня вызывает в канцелярию наш курсовой офицер капитан Казаков, говорит, чтобы я шёл к старшине, брал у него увольнительную до 21.00, и даёт мне домашний адрес подполковника Попова, по которому я и должен прибыть. Я заявил, что заступаю в наряд. С наряда он меня не снял, но сказал, что уйду после развода нарядов (19.00), но всё равно лишь до 21.00.

Пошёл по указанному адресу, благо это было в двух автобусных остановках от училища, и встретился там с подполковником А.П. Каниным. Он прибыл на сборы начальников метеослужб ВВС, проводившимся в этом году на базе нашего училища. За столом сидело человек десять полковников и подполковников, начальников метеослужб военных округов, воздушных армий и корпусов.

Я чувствовал себя не совсем в своей тарелке. Вполголоса поговорил с дядей Сашей, ну и, как настоящий курсант, успел поесть. Естественно, господа старшие офицеры сидели не «на сухую», но спиртного мне не предлагали. Затем они поехали в гостиницу, а я пошёл нести службу.

Уже чувствуется приближение весны, а начальник курса развернул бурную лыжную кампанию. Помимо плановых занятий по физподготовке мы теперь каждое воскресенье становимся на лыжи и пробегаем дистанцию 5 или 10 км.

Последний кросс мне даже понравился. Трасса проходила в лесу, стояла солнечная морозная погода. Шёл не торопясь (главное – не быть в числе последних) и любовался покрытыми сверкающим инеем елями. Леса здесь по-своему хороши. Не бескрайняя сибирская тайга, но посмотреть есть на что. Почти полностью вырубленные в петровские времена на постройку кораблей, леса вокруг города стали высаживать ровными рядками.

В армии считают излишним использовать специальные лыжные ботинки, крепления к ним, облегчённые пластиковые лыжи, специальные смазки. Всё просто: привязываешь свои родные сапоги брезентовыми ремнями к двум плохо оструганным узким доскам с заострёнными и слегка загнутыми передними частями, берёшь в руки заострённые металлические палки с ремешками и выходишь на старт.

Для курсанта на лыжном кроссе главное – не результат, а участие

Вчерашний кросс на 10 км, посвящённый празднику, не обошелся для меня без курьёза. Всё шло как обычно, бежал в меру своих скромных сил, когда на шестом или седьмом километре у меня от правой лыжи оторвался фиксирующий ногу брезентовый ремень. Весь оставшийся путь до финиша я проделал, как полулыжник-полупешеход.

Сегодня в пять утра была праздничная учебная тревога.

12 марта 1980 года

Странно, учимся более месяца, а у меня ни одного «хвоста» и ни одной «двойки». Неужели взялся за ум и вторую сессию сдам более успешно?

В группе очередной «дворцовый переворот». Наш командир младший сержант Кувакин чем-то довёл Сотского, и тот его снял с должности. На его место назначили Москалёва. Новоиспечённый полководец уже даёт поводы усомниться в его высоких моральных качествах.

У меня ещё одна катастрофа. Из оправы выпало и разбилось стекло, ходить с одним не очень эстетично и неудобно. Пока мама не вышлет новые стёкла, придётся сидеть на лекциях на первом ряду. Но как быть, например, в карауле?

Ещё «глазастым» в увольнении пытался сходить на новый двухсерийный фильм «Москва слезам не верит». У кассы кинотеатра «Пролетарий» за полтора часа до начала сеанса стояла огромная очередь. Вскоре кассу закрыли, и загорелось табло «На сеанс все билеты проданы».

Пока гражданские и военные пытались штурмом брать окошко администратора, решил пойти перекусить в находящуюся рядом приличную пельменную. А когда вернулся – разочарованный народ уже схлынул. Я тоже хотел развернуться и продолжить развлечения в кафе «Мороженное», но ко мне «прилип» неизвестный молодой человек лет двадцати пяти, который стал просить достать билет ему и его спутнице. Упор он делал на мою форму и сокрушался, что сам такой не имеет. Будучи по природе человеком отзывчивым и тщеславным, я уступил. Собрав всю имеющуюся в организме наглость, приступил к увещеванию устало огрызавшейся администраторши. Здесь было всё: крики, угрозы, мольбы и мгновенно сочинённая жалостливая история о том, что я в увольнении впервые за полгода, и это, возможно, в последний раз. Наконец «крепость» пала, и я получил три вожделенных билета. Фильм действительно стоило посмотреть.

На территории училища строят общежитие, уже вывели стены второго этажа. Надеемся, что к нашему четвёртому курсу его достроят, а может быть, даже и обживут.

28 марта 1980 года

Стёкла получены и вставлены, появились и запасные «глаза».

Перед нами всеми поставлена задача – сдать нормы военно-спортивного комплекса. Одним из его обязательных элементов является лыжная гонка на 10 км. Испугавшись, что в ближайшее время снег сойдёт, наш спортивный майор увеличил интенсивность тренировок до трёх раз в неделю: бегали с пяти до семи утра, а потом завтракали и шли на занятия. Лыжная дрессировка не прошла даром, я стал с «форой» укладываться в норматив.

С хором творятся тёмные дела. На репетиции нас то отпускают, то нет. Идёт борьба начальника курса с политотделом училища. В воскресенье (после лыж) поехали во Дворец им. С.М. Кирова на отчётный концерт городской самодеятельности. На всё про всё Сотсков дал нам три часа, а это означало, что после своего выступления следовало срочно возвращаться в казарму. Мы выступали с проверенными композициями: «Мы – коммунисты», «Малая земля», «Песня о Ленине». Потом остались смотреть концерт, руководитель хора сказал, что ответственность берёт на себя. Опоздав на два часа, мы два часа занимались строевой подготовкой, пока рота смотрела в клубе фильм.

На конкурсе наш хор занял первое место среди академических хоров Воронежа.

Хочется поведать ещё об одной «тайной» стороне моей казарменной жизни. Дело в том, что в подвале нашего пятиэтажного здания казармы располагаются помещения, называемые «нижние каптёрки». Они распределены между пятью курсами нашего факультета, проживающими в этом здании. Да, курсанты четвёртого и пятого курсов, за исключением «женатиков» и некоторых «воронежских» вынуждены проживать в казарме. В одних каптёрках хранится спортивный инвентарь, прежде всего лыжи, в других – хозяйственный инвентарь: носилки, совковые и штыковые лопаты, лопаты для уборки снега, мётлы и пр. Наиболее «продвинутые» курсы имеют «художественные» каптёрки. В них изготавливаются стенды, плакаты, небольшие панно, сувениры и хранятся стройматериалы, краски и т.д.

Так вот, о моих художественных способностях узнали ребята с пятого курса, которые стали иногда обращаться с просьбой что-то нарисовать. Чаще всего, это портреты девушек по фотографиям: цветные или чёрно-белые, маленькие или на больших листах ватмана. Они отпрашивают меня у старшины, предупреждают дежурного по нашей роте, и я на полночи погружаюсь в мир подвальной жизни в их «художественной» каптёрке. Иногда старшекурсники составляют мне компанию, иногда нет. Но всегда меня ждёт наивысший сервис: пачка хороших сигарет, крепкий чай или растворимый кофе в неограниченных количествах, печенье, конфеты и главное – магнитофон с самыми последними зарубежными и отечественными записями типа «Машины времени», «Воскресенья», «Круиза», «Пикника» и пр.

Уже после каникул, в феврале, произошёл забавный случай. У меня был срочный ночной заказ. Я рисовал очередную прелестницу, электрочайник закипал, я дымил кишинёвским «Космосом», магнитофон играл, классические композиции Pink Floyd из «Тёмной стороны Луны». А так как в подвале было прохладно, то на плечи я накинул висевшую у двери шинель. Вдруг, после двенадцатого удара висящих на стене старинных советских «ходиков», дверь в каптёрку отворилась, и на пороге появился полковник – дежурный по училищу. Я посмотрел на него, как на непрошеного гостя, мешающего мне работать, даже не вынув изо рта сигареты, продолжил рисовать. Оценив обстановку (пять курсовок на «моей» шинели, благородное творческое занятие «выпускника», отсутствие на столе водки и пива), полковник, потоптавшись в дверях, ушёл, сказав на прощанье, что можно бы было и поспать немного. Ему и в голову не могло прийти, что перед ним сидел наглый самозванец-первокурсник.

16 апреля 1980 года

Активно прошу родителей минимизировать денежные переводы в мой адрес. На первом курсе их тратить негде, да и некогда. Откладывать бессмысленно, либо украдут (случаи бывали), либо прокутишь деньги в чайной, ведь у меня не получается объедаться в одиночку.

С учебой всё нормально, в основном хорошие оценки, даже «пятёрки».

У нас на курсе появился новичок. Ещё неделю назад он был курсантом 3-го курса Балашовского училища лётчиков и собирался стать лётчиком транспортной авиации, а теперь его перевели к нам на 1-й курс. Говорят, что он имеет 50 суток «губы» и что в училище его держали как протеже главного маршала авиации Кутахова. Пока он держится особняком. У него уже и кличка есть, наши или ещё «балашовские» окрестили его «Боингом» – не знаю. Что-то мне подсказывает – вряд ли эта диковинная птица надолго задержится на наших болотах.

Снег сошёл, и мы опять начали бегать «бермудский треугольник». В связи с этим очень актуально звучит курсантская переделка песни «Я сегодня до зари встану»:

 
Мы сегодня до зари встанем,
На зарядку побежим строем.
Что-то трудно нам вставать стало,
А вчера не поднялось трое.
Припев:
А в столовой харчи пахнут горечью,
Кто-то в бане примёрз у стены.
Просыпаемся мы, и грохочет над полночью
«Рота, подъём!» – это голос жлоба старшины.
 
 
Бьют дождинки по груди впалой,
А начальству всё равно – мало,
Не решётки на окне – рамы,
Отчего ж здесь, как в тюрьме, мама?!
Припев…
 
 
Обещает быть весна скоро,
Только я не доживу, знаю.
Нас осталось человек сорок,
Да и те, видать, помрут к маю.
Припев…
 

Меня привлекли к участию в концерте художественной самодеятельности, посвященному 110-годовщине со дня рождения В.И. Ленина, в качестве одного из чтецов-декламаторов. Там задумана целая композиция с музыкальным сопровождением и изображениями на экране. В училище грядёт целая эстафета общественнополитических мероприятий: смотр ленинских комнат, смотр стенной печати. По поводу последнего меня «припахали по полной».

Но главная нагрузка в хоре: за неделю у нас четыре выступления и две репетиции. В довершение всего рота усиленно готовится к строевому смотру и смотру строевой песни. Поэтому перед обедом час-полтора я браво топчусь в шеренге запевал.

10 мая 1980 года

Весна в полном разгаре, всё зеленеет и распускается. Настроение бодрое. Здоров. Сегодня на «физо» пробежал 3000 метров за 12 минут 58 сек. Конечно, не чемпионский результат, но что-то лошадиное во мне проснулось, если ещё осенью я с трудом бегал за 15 минут.

В увольнение на праздники не ходил. Идти был бы смысл «на сутки», но это распространялось только на местных. Тех, к кому приехали родители, отпускали даже на двое-трое суток.

На майские праздники пришёл приказ о присвоении майору Сотскову воинского звания «подполковник». Вроде бы, его мечта сбылась, а террор, к нашему удивлению, только усилился.

В преддверии праздников с нашей ротой разучивал свою новую песню местный композитор Руденко, называется она «Марш Воронежского ВВАИУ»². Сегодня был гарнизонный смотр строя с исполнением песен на площади им. В.И. Ленина. Наша «коробка» заняла третье место.

Сейчас в училище проходят сборы лейтенанты и капитаны запаса. Их переодели в солдатские гимнастёрки и галифе фасона послевоенных лет, кирзовые сапоги, солдатские ремни и пилотки. Вот так они и ходят, с львиными гривами, бородатые и с пивными животиками. Все их называют «партизанами». Отец вроде бы тоже пару лет назад собирался на такие сборы или на целину в составе автобата. Интересно было бы на него посмотреть в такой «капитанской» форме, ведь, судя по фотографиям, сержантом он в армии был бравым.

26 мая 1980 года

Выполнил нормы ВСК по бегу на 100 метров и метанию гранаты. Сданы зачеты по химии на «отлично», и по начертательной геометрии на «удовлетворительно». Обе оценки пойдут в дипломную ведомость, так как курсы этих дисциплин мы завершаем. Насчёт «начерталки» обидно. Карандаши в руках я держу чаще, чем все остальные курсанты в группе вместе взятые, но органически не могу чертить линии по линейке и круги с помощью циркуля. Поэтому просил ребят чертить за меня заданные чертежи, а я за это рисовал для них картинки и портреты. Но преподаватель по черчению, Альбина Ивановна, дама лет тридцати пяти, видя моё полное равнодушие к предмету, а значит, и к ней лично, решила меня подловить. Естественно, повод она нашла, из-за какой-то мелочи закатила лёгкую истерику на групповом занятии и вкатила мне «двойку» в журнал. Кроме этого – наябедничала Сотскову. А Николай Степанович только и ждал этого. Недели на две я из хорошего курсанта стал плохим, «занимающим чужое место». Когда же пришло время ставить зачёт, Альбина Ивановна ангельским голоском сказала, что, несмотря на все мои своевременно сданные чертежи, правильные ответы по разрезам, сечениям, аксонометрии, изометрии, она не может мне поставить больше трёх баллов из-за текущей «двойки».

Небольшая вставка, уважаемый читатель

Спустя четыре года я ещё раз встретился с этой дамой и вот при каких обстоятельствах.

В конце пятого курса, когда мы уже занимались дипломным проектированием, как-то ко мне подошёл Олег Аганин, попросил нарисовать праздничную газету для какой-то кафедры второго факультета и самому занести её на эту кафедру, где газету будет с нетерпением ждать сотрудник, отвечающий за её выпуск.

К этому времени, скажу без ложной скромности, я достиг уровня совершенства в изготовлении подобной продукции. В «дипломате» у меня всегда лежал джентльменский набор красок и кистей, туши и перьев, фломастеров, цветных карандашей и шариковых ручек. Со мной всегда была стопка открыток с различными рисунками на все виды праздников. «Сработал» газету быстро, красочно и качественно. После занятий по дороге в общежитие зашёл на указанную кафедру. Каково же было моё удивление, когда в преподавательской я неожиданно для себя увидел одиноко сидящую Альбину Ивановну. Поздоровался и протянул газету. Она развернула ватман, полюбовалась, подняла голову, чтобы поблагодарить и… узнала меня. Когда её замешательство прошло, она спросила, какую оценку поставила мне в диплом. Услышав про тройку, буквально простонала: «Ну почему вы не сказали, что умеете рисовать!». Я только пожал плечами. Вот так невольно поставил в неудобное положение даму, отплатив добром за зло, а заодно получил наглядный жизненный урок: за свои некрасивые поступки можно получить возмездие ещё при жизни.

9 июня 1980 года

В конце мая в клубе была интересная встреча с Валентиной Константиновной Довгер, советской разведчицей. В 1943 г. в 19-летнем возрасте она вступила в партизанский отряд «Победители» и была направлена в Ровно на связь с Н.И. Кузнецовым, вместе с ним готовила акты возмездия высшим фашистским чинам. В 1944 г. была арестована гестапо, попала в концлагерь в Германии, бежала. За свои подвиги награждена орденом Ленина. Уже тридцать лет живёт в Воронеже. Очень миловидная, худенькая, не старая ещё женщина.

После её выступления нам показали художественный фильм «Сильные духом», прототипами главных героев которого были Николай Кузнецов и она. После её рассказа некоторые эпизоды фильма выглядели бледно.

Началось лето. Брат Игорь окончил четвёртый класс, значит, уже имеет начальное образование.

Сотсков от рвения совсем осатанел. Если раньше рота щеголяла причёсками типа «канадка», то теперь он лично ведёт учебные группы в ближнюю парикмахерскую и руководит действиями парикмахеров. В итоге на головах получаются уродства типа «бокса» и «полубокса». По этому поводу восемь человек из нашей группы устроили демарш и постриглись нáголо. После этого он и офицеры перестали водить группы в парикмахерскую.

11 июля 1980 года

Сегодня ровно год, как я оказался в стенах училища.

А сейчас мы на природе в летнем лагере, живём на опушке леса, в палатках, еда готовится на полевой кухне, питаемся из котелков, воду пьём из фляжек.

Занятия по общевойсковой тактике состоят в основном из рытья окопов, марш-бросков с полной выкладкой, игрой в наступление (оборону) с подрывом взрывпакетов и поджогом дымовых шашек.

Н.И. Кузнецов, В.К. Довгер в 1944 г.

Занятия по ОМП (оружие массового поражения) состоят из бега в противогазе, сдачи нормативов с противогазом и ОЗК (общевойсковой защитный комплект) в палатке с хлорпикрином. Плюс – ночные занятия.

Кроме этого, стреляли из автомата боевыми патронами, гранату бросали тоже боевую, но слабенькую, наступательную РГД-5. Тренировались по преодолению полосы препятствий на время.

Из письма Анатолия Козлова узнал, что Андрей Васильев на рейсовом автобусе попал в автомобильную аварию, получил травмы и чуть не лишился глаза. Сдавать сессию не может, теперь будет или оставаться на первом курсе, или уходить на год в академический отпуск.

До экзаменов ещё четыре дня, но оторопи нет. Позади восемь зачётов и многие из них не уступят по сложности экзаменам.

30 июля 1980 года

Экзамены позади, на этот раз их было только три. Наученный опытом зимней сессии, всё сдал нормально, хотя по матанализу только на «удов». С «физо» тоже удалось проскочить. Всё, теперь мы уже курсанты второго курса, на рукаве ярче любого ордена горят две «курсовки», мы готовимся убывать в полнокровный отпуск. А в стране на этой неделе заканчиваются летние Олимпийские игры – игры XXII Олимпиады, а в прошлую пятницу умер Владимир Семёнович Высоцкий.

Рассказывать о первом курсе можно бесконечно долго, так много отложилось в памяти за эти долгие-предолгие месяцы. Наверное, даже в розовом детстве ребёнок не ждёт так прихода Нового года или дня рождения, как курсант первого курса – его окончания.

Глава II
Второй курс (1980–1981 гг.)
Приказано выжить

Август 1980 года

П ервый курсантский отпуск – это как первый поцелуй боевого знамени: забыть нельзя.

По причине отсутствия прямого железнодорожного сообщения между Воронежем и Горьким и в целях ускоренного прибытия к месту отдыха, как и зимой, было принято решение лететь самолётом. Поэтому с группой товарищей после получения отпускных билетов, проездных документов и скудных отпускных денежных средств мы направились в воронежский аэропорт. Летом он показался намного милее и радушнее, да и комендантский патруль там появляется гораздо реже, чем на железнодорожном вокзале.

Рейс у меня был ночной. К полуночи в здании аэропорта с нашего курса осталось лишь несколько человек. В предвкушении скорого вылета мы бродили по территории аэропорта, пили в буфете пиво и кофе с бутербродами. И вот курсант из соседней группы Серёжка Казначеев, по кличке «Глобус» (рубаха-парень и жуткий раздолбай), который летел к месту службы отца-подполковника куда-то далеко на Восток, подвёл ко мне парня в парадной форме, сержанта-десантника. Меня очень удивила блестевшая на левой стороне его кителя и ранее никогда мною не виданная на груди у солдат-срочников боевая награда – медаль «За боевые заслуги». Мы познакомились и пошли по предложению Сергея на свежий воздух – перекурить. На ближайшей к зданию аэропорта скамейке по мановению ловких рук Серёги появилась бутылка водки и нехитрая закуска. Подняли бокалы за содружество авиации и ВДВ, затем за любимых женщин, а вот на традиционном третьем тосте «за тех, кого с нами нет» на глазах этого двадцатилетнего здоровяка неожиданно появились слёзы. Мы сначала оторопели, но потом, когда он начал рассказывать, поняли почему.

Да, мы знали, что в самом конце декабря, семь месяцев назад, наши войска по просьбе дружественного афганского народа вошли в Демократическую Республику Афганистан. В телевизионных репортажах нам рассказывали, что там наши солдаты поддерживают порядок, а Союз помогает местным крестьянам, строит школы и вводит социалистические методы хозяйствования.

Сержант рассказал нам совершенно другую историю. Его десантный батальон был в числе первых переброшен в Баграм для охраны авиационной базы. Первые полтора месяца было относительно спокойно, но с начала февраля начались восстания и мятежи в различных частях страны, нападения на наши военные части и первые убийства солдат и офицеров, иногда, очень зверские. И тогда их, десантников, стали посылать в рейды в бунтующие кишлаки. Начались первые бои с басмачами, или, как он называл их, с душманами, «духами». Рассказал сержант и о том, как погибали его друзья и как он убивал сам, причём не только взрослых мужиков. Бросая гранату в глинобитную хижину, из которой только что раздался выстрел, ты не можешь знать, кто там находится. В июле ему вручили медаль и дали краткосрочный отпуск в родное село под Воронежем, весь отпуск он беспробудно пил, а сейчас летит назад через Ташкент в Афганистан, как он говорит «в Афган». В декабре у него «дембель», мы от всей души подняли тост за его возвращение на родную землю.

Отпуск прошёл превосходно, на «мажорной» ноте. С родителями и Игорем на новой машине съездили в Шахунью к бабушкам и деду, в село Красногор, откуда отцовские корни и где проживает много родственников. Естественно, что я был в форме и являл собой «свадебного генерала». Замечательно отдохнули на Волге, с рыбалкой и шашлыками. Удалось плотно пообщаться с друзьями.

Посвежевший, загоревший, полный сил и энергии я отправился в обратный путь. На сей раз добирался поездами через столицу. Заехал в Люберцы к Каниным, посмотрел их новую большую трёхкомнатную квартиру, из окон которой видна Останкинская телебашня. Съездили с юной кузиной Лилией в парк отдыха, покатались на аттракционах, колесе обозрения, поели мороженое, посмотрели в кинотеатре фильм «Неоконченный урок», а вечерней лошадью с Павелецкого вокзала убыл в Воронеж.