Сергей Марксович Бичуцкий
Лесная сказка для детей и взрослых
Глава 1
В некотором царстве, в некотором государстве… Можно было бы начать нашу историю и такими словами, если бы это было правдой, но это не совсем так. А, если уж говорить начистоту, то это совсем не так. Дело в том, что история, которую я хочу вам далее поведать, произошла не где-там, в далекой стране и в неведомом месте, а в нашем родном городе Петрозаводске и на соседней улице. Вообще-то, рядом с нами происходит множество удивительных историй, которые мы почему-то просто не замечаем. То ли потому, что мы такие невнимательные; то ли потому, что уткнулись в этот злосчастный компьютер, спрятавшись от настоящей жизни, и она проходит мимо нас; то ли потому, что нам об этом никто не рассказывает. Причин много, но мы попробуем исправить эту ошибку, потому что настоящая жизнь гораздо интересней и поучительней всякого интернета.
Итак, жили-были на соседней улице две девочки-подружки. Одну из них звали Лиза, а вторую – Катя. Было подружкам по десять лет. Маленькие они были или уже самостоятельные девочки, судите сами. Кто-то обязательно скажет, что маленькие, но думающий читатель вряд ли согласится с этим, так как в любом возрасте человек сталкивается с какими-то вопросами, которые он должен решать сам, и от того, как он их решает, и зависит определение – маленький он или уже самостоятельный. Кто же из нас не знает, что в жизни частенько случается так, что некоторые люди до самых седых волос так и остаются детьми, а те, о которых говорят «от горшка два вершка», оказываются не по годам мудры? Поэтому давайте не будем заранее делать какие-то выводы, а выслушаем эту историю до самого конца, и только потом выскажем своё мнение. Или промолчим, и подумаем о самих себе.
Итак, жили-были две девочки-подружки, Лиза и Катя. Был май месяц, и они с нетерпеньем ждали окончания учебного года. Лизе не терпелось вновь отправиться в монастырь, где они с мамой, братьями и сёстрами обычно проводили все летние месяцы, а Катя мечтала поехать отдыхать с мамой и папой в Крым. Если только папе дадут отпуск. Папа Кати был военным лётчиком, поэтому не мог сам заранее решать, когда ему пойти в отпуск. Всё зависело от командования. Катя была абсолютно уверена, что всё случиться так, как ей хочется, и уже строила в своём воображении прекрасные картины будущего отдыха. Её фантазии настолько разыгрались, что она рассказывала о своём будущем не только Лизе, но и многим своим одноклассникам, невольно пытаясь вызвать у них зависть к её будущему замечательно проведённому отдыху. Рисовала завораживающие пейзажи морского простора, ласкового солнца, прыгающих дружелюбных дельфинов, на которых, если повезёт, можно даже покататься и многое другое, что могла себе только вообразить, и что, по её мнению, могло удивить своих товарищей. И она добилась своего. Одноклассники с восторгом слушали эти фантазии. Не все, конечно, но многие. И всё здесь было бы замечательно, если бы на самом деле это не было бы простым хвастовством. Да, да! Катя, попросту хвасталась, стараясь хоть какое-то время побыть в центре внимания. Почему? Да потому, что была неусидчивой и увлекающейся девочкой, из-за чего не могла сосредоточиться на учёбе и училась очень посредственно. Никакими выдающимися талантами Катя не Одноклассники с горящими глазами и, чего уж скрывать, немного с завистью обладала по той же самой причине, поэтому всегда находилась как бы в тени своей подружки Лизы. Никто не прислушивался к её мнению, не спрашивал совета, не искал её дружбы и это угнетало, поэтому она искала хоть малейший повод, чтобы выделиться и обратить на себя внимание. Фантазии в отношении Крыма и предстоящего отпуска помогли ей на какое-то время стать центром внимания товарищей, но командование папы почему-то о планах Кати ничего не знало, и отпуск перенесли на осень. И никакие слёзы не смогли заставить командиров изменить своё решение, поэтому Катя немного приуныла, не зная, как теперь оправдаться перед своими товарищами, и чем она будет заниматься летом. После грандиозных планов отдыха в Крыму ехать в детский спортивный лагерь? Ну, уж нет! Ну, разве можно сравнить Чёрное море с Белым? Что может быть интересного на Белом море? Вот оно, Белое море, рукой подать. Да и не белое оно вовсе, а какое-то свинцово-серое. От одной только мысли о том, как над ней будет насмехаться этот задавака, Витька Верховцев, после всех её рассказов о прелестях отдыха в Крыму, Кате становилось не по себе, поэтому предложение мамы было отвергнуто. «Ни за что не поеду! Никогда! Я лучше всё лето просижу в своей комнате!» – со слезами на глазах говорила Катя маме, не объясняя при этом истинную причину своего отказа. Да и как объяснишь, если она в очередной раз ослушалась своих родителей, и попала в неприятнейшую ситуацию, когда вместо восхищения и удивления её ждали насмешки и презрение?
Заметив за ней привычку бездумно пофантазировать и прихвастнуть, папа неоднократно говорил ей, что человек должен отвечать за свои слова, потому что, во-первых, можно своим необдуманным словом и обидеть, и подвести кого-нибудь, даже если ты этого не хотела, а, во-вторых, тебе просто перестанут верить, даже тогда, когда ты будешь говорить правду. И в первом, и во втором случае, тебе будет очень стыдно и обидно, но виновата во всём ты будешь сама, поэтому надо внимательно следить за тем, что ты говоришь. «Ты представь себе, что может случиться, если тебе перестанут верить?». – говорил ей папа. «Ничего и не будет». – упрямилась Катя. «Ничего? – недоумевал отец. – Представь себе, что ты пошла купаться, отплыла от берега и у тебя свело судорогой ногу. Ты стала тонуть и звать на помощь, а тебе никто не поверил. Ты понимаешь? Ты кричишь от боли, зовёшь на помощь, а люди на берегу говорят друг другу: «Кто это там кричит? Катя? Да ну её! Надоела со своим враньём!» И ни один не придёт тебе на помощь. Ты понимаешь к чему это может привести?» «Понимаю», – неохотно соглашалась Катя и обещала исправиться. Но, одно дело пообещать, а другое – сдержать обещание. Вряд ли Катя обращала внимание на то, чему её учил папа, так как всё, о чём он её предупреждал, случалось с пугающим постоянством. Не зря в народе о таких невнимательных и непослушных детях говорят, что у них «в одно ухо влетело, а в другое вылетело.» Вот и теперь ей было очень стыдно и досадно, но винила во всём она не себя, а этих «противных командиров», которые не разрешили папе поехать в отпуск летом. Во всём виноваты они, а страдает от этого она, разнесчастная девочка! И что ей теперь делать? Как с таким несчастьем дальше жить? Катя не знала, и растерялась. «Всё против меня! Ну, всё! И выхода никакого нет! И совета не у кого спросить!» – думала Катя, но потом с радостью воскликнула: «Да как же не у кого? А Лиза?»
Она совсем забыла о своей лучшей подружке Лизе, от которой у неё никогда не было секретов. Какие могут быть секреты от лучшей подруги? Катя тут же, не откладывая дела в долгий ящик, помчалась в соседний подъезд. Лиза, конечно, успокоила её, но она, в отличии от подруги, считала, что виновата во всём сама Катя, а не какие-то неведомые командиры. Нечего было хвастаться! Поэтому, чтобы успокоиться и очистить страдающую душу, посоветовала Кате сходить вместе с ней в церковь и исповедаться, то есть, честно во всём признаться Господу и больше никогда не хвастаться, а ребятам в школе просто рассказать всё как есть, так как подобное случается сплошь и рядом. И, если она так сделает, то её, скорее пожалеют, но смеяться над ней уж точно никто не будет. Но Катя не очень понимала, что от неё хочет Лиза, так как никогда не исповедалась, и не знала о целительной и животворящей роли исповеди, да и в церкви они были с мамой только несколько раз: когда её крестили после рождения, о чём она, конечно же, не помнила, да ещё несколько раз заходили поставить свечки за упокой родителей мамы и папы. Ей казалось, что если она расскажет священнику всё, что успела за свою жизнь сделать неправильного, то над ней будет смеяться не только весь класс, но и весь город. И никакие объяснения Лизы по поводу того, что священник никогда и никому не рассказывает о том, что ему говорят на исповеди, потому что существует «тайна исповеди» и она священна, и, что исповедается она не священнику, а Господу, не смогли убедить Катю. В церковь она идти наотрез отказалась. Так же, впрочем, как и от того, чтобы рассказать товарищам правду о том, что папе перенесли отпуск на осень, и ни в какой Крым она поэтому не поедет. Катя считала, что смеяться над ней будут в любом случае, поэтому твёрдо решила пока ничего никому не говорить. Она понимала, что правда всё равно откроется, но пусть это случится когда-нибудь потом, а не сейчас, потому что сейчас ей просто страшно.
Лиза, не зная, как помочь подруге, решила посоветоваться с мамой. Она всегда советовалась с ней, когда не знала, как поступить, и это уберегало Лизу от многих необдуманных поступков. Катя постоянно удивлялась тому, что её подруга никогда не попадала в неприятные ситуации, не понимала причины этого и очень завидовала, хотя, разгадка этого секрета была довольно проста – Лиза слушалась родителей. Мама Юля, хорошо знавшая о пристрастии Кати прихвастнуть при каждом удобном случае и о всех неприятностях, которые следовали за этой нехорошей привычкой, выслушав дочь, пообещала ей подумать о том, как можно помочь подруге дочери. Можно было бы, конечно, придумать нечто такое, что помогло бы ей в этот раз, но мама Юля считала, что надо помочь Кате раз и навсегда избавиться от хвастовства и фантазёрства. В противном случае её несчастьям не будет конца. Она понимала, что какого-то универсального средства, которое помогло бы Кате, просто не существует, поэтому решила обратиться за помощью к своему духовному наставнику игумену Николаю, наместнику того монастыря, куда они каждый год с детьми ездили на все каникулы.
Мама Юля преподавала в детской музыкальной школе, где училась половина из её шестерых детей, но много времени она проводила также и в общеобразовательной школе, помогая в организации различных мероприятий и концертов, в которых вместе с ней и её детьми принимали участие и другие ребята. Именно поэтому знала всё об одноклассниках Лизы и о других ребятах, пытаясь по мере сил помогать всем, кто в этом нуждается. Перед зимними каникулами она организовала в школе внеклассное чтение, на которое приглашались все желающие. Первым произведением, которое предложила прочитать мама Юля, была повесть Аркадия Гайдара «Тимур и его команда». Пришедших послушать эту повесть было не очень много, но мама Юля и не надеялась, что придут все. Повесть прочитали за два дня. Она была так увлекательна, что ребята, заразившись поступками Тимура и его друзей, предложили последовать их примеру и организовать свою команду, которую назвали очень просто – «Скорая помощь». Они решили, так же, как и герои прочитанной повести, помогать старым, больным и просто одиноким людям. Найти таких людей было совсем нетрудно, так как их, увы, на свете немало. Помощь, которую они могли оказать таким людям, была довольно проста: помыть полы, сходить в магазин или в аптеку, что-то постирать, под присмотром взрослых приготовить что-нибудь покушать, что-то несложное отремонтировать, весной вскопать огород, а то и просто поговорить с одинокими людьми, для которых простое общение было лучше любого лекарства. В порыве энтузиазма в команду решили вступить ребята из разных классов, и поначалу их было достаточно много, но со временем кто-то из них остывал, придумывал какие-то несуществующие причины и отказывался участвовать в этой помощи, поэтому через какое-то непродолжительное время в команде осталось всего десять человек. Всего десять, но это была команда, в которой остались только самые надёжные. И, как бы это ни показалось странным, но в их числе была и Катя. Всё, вроде бы, говорило за то, что она должна была бы одной из первых покинуть эту команду, но Катя осталась. Осталась и без всякого принуждения мыла полы, посещала больных, ходила в аптеку и по магазинам, и, по её собственному признанию, получала от этого удовольствие. Почему? Да потому, что любители похвастаться тоже одиноки. И хотя они молоды и здоровы, но также нуждаются в общении и внимании со стороны окружающих, как и одинокие старики. Они, говоря по правде, и хвастаются, и фантазируют именно от того, что по каким-то причинам мало кто обращает на них внимание. Но вся разница в том, что они одиноки не из-за каких-то жизненных обстоятельств, а из-за того, что обещают и ничего не делают, или рассказывают какие-то небылицы, над которыми все смеются. Послушают, послушают, да и махнут потом на них рукой. Ну сами подумайте, будет ли кто-нибудь дружить с врунишкой-хвастунишкой? Да никто!
Из всех участников команды только Лиза постоянно посещала Церковь, исповедовалась и причащалась. Остальные либо не имели о Православной Вере никакого представления, либо весьма и весьма отдалённое, поэтому мама Юля, понимавшая, что без помощи Божьей здесь никак не обойтись, решила обратиться за советом к батюшке Николаю. Отец игумен, узнав о проблемах мамы Юли, предложил в качестве поощрения пригласить всех участников этой замечательной команды в монастырь, чтобы самому познакомиться с ними, поближе узнать и помочь ребятам, по собственному желанию вставшим на путь добродетели, устоять на этом пути, ибо творение добра и есть борьба со злом.
Мама Юля, собрав всех ребят вместе с родителями, рассказала им о приглашении батюшки Николая всем членам команды приехать в монастырь. Эта новость была для детей полной неожиданностью. Никто из них никогда не задумывался не только о том, чтобы пожить в монастыре, но и о самом монастыре вообще. Монастырь и монахи! Это представлялось настолько таинственным и незнакомым, что они призадумались. Мама Юля, пытаясь убедить ребят принять приглашение батюшки, рассказала о монастыре всё, что они хотели знать, но убедить и заинтересовать смогла не всех. Особенно пугали рассказы о том, что любой монах может рассказать о человеке всё, стоит только с ним встретиться. Страшновато было встречаться с людьми, которые сразу же при встрече могут сказать, что ты успел натворить в твоей жизни такого, о чём, как тебе казалось, никто не знает и не узнает никогда. А тут, на тебе! Только встретились и все твои тайны, как на ладони. Это насторожило абсолютно всех ребят, кроме Лизы. Лиза-то знала, что в этом, во-первых, очень мало правды, а, во-вторых, в этом нет ничего страшного. Она давно поняла, что стыдно должно быть не тогда, когда ты признаёшься в нехорошем поступке, а тогда, когда его совершаешь. Мама Юля немного посмеялась над их опасениями, сказав, что такой способностью обладают далеко не все монахи, а только единицы, но не стала скрывать от них и того, что к таким людям, которым Господь открывает всю правду о жизни человека, относится и батюшка Николай. В то же время она поведала им, что, на самом деле, несмотря на строгость, батюшка – добрейшей души человек, всегда готовый помочь и простить, если провинившийся признаёт свою неправоту и старается исправиться. Мама Юля не постеснялась и призналась даже в том, что и сама была иногда неправа, но каялась, и всегда получала прощение. Её рассказы смогли убедить только пятерых ребят. Желание узнать о том, как всё-таки живут таинственные монахи, победило страх, и они тут же выразили своё согласие провести какое-то время в монастыре. Остальные, увы, отказались. Среди принявших решение отправиться в монастырь была и Катя, которая ухватилась за эту возможность, как утопающий за соломинку, и для которой, как ей казалось, это был наилучший выход из создавшейся ситуации. Теперь никакой Витька Верховцев не посмеет над ней смеяться, не говоря уж об остальных. Одно только слово «монастырь» чего стоит! В Крым сколько людей ездят? Да множество! А в монастырь? Раз-два и обчёлся! То-то же!
Глава 2
Последние дни учёбы пролетели незаметно. Вроде бы только вчера слушали рассказы о монастыре, а уже пролетел почти месяц. День отъезда наступил. Все ребята жили в ожидании этой поездки, а волновались, непонятно от чего, родители. До монастыря можно было добираться и на автобусе, и на поезде, но выбрали всё-таки поезд. Каких-то одиннадцать часов и на месте! И безопасней, и со всеми удобствами. К тому же в поезде можно и полежать, и посидеть, и походить, и даже побегать. А в автобусе? Сумки и рюкзаки ребят были забиты всяческой снедью, чтобы не проголодались в дороге, как будто путешествовать им предстояло не одиннадцать часов, а несколько дней. И никакие возражения не смогли подействовать на решимость родителей заполнить их рюкзаки и сумки до отказа. И чего там только не было: и шанежки, и калитки, и пирожки, и котлетки, и огурчики, и помидорчики, и жаренная курочка, и варёные яйца, и… . Вагон накормить можно! Но, если быть до конца честным, надо признаться, что ребята не очень-то и сопротивлялись. Так только, для вида. На самом же деле их не очень интересовало, сколько и какие продукты приготовят им в дорогу. Ожидание чего-то нового и неизвестного волновало всех, включая и Лизу, и о еде они думали в последнюю очередь. А Лиза, уже неоднократно бывавшая в монастыре, волновалась потому, что соскучилась и по монастырю, и монастырской братии, и с нетерпеньем ожидала встречи с ними.
Итак, путешествие началось, и пришло время поближе познакомимся со всеми участниками. Кроме известных нам мамы Юли, Лизы и Кати, в монастырь отправился также одноклассник подружек, «вредина» Витя Верховцев, которому до всего на свете было дело. Мальчик, которого так не любила Катя, отличался большим трудолюбием и любознательностью, не уставал интересоваться всем на свете, не терпел лжи и хвастовства, и всегда готов был прийти на помощь. Прямо-таки пример для подражания, если бы не одно «но». При всех положительных качествах у Вити была одна очень неприятная привычка – он считал своей обязанностью указывать абсолютно всем ребятам, в чём они, по его мнению, неправы. То есть, он высказывал своё мнение даже тогда, когда его никто его об этом не просил. Директор прямо какой-то! Теперь вы понимаете, почему для Кати он был «врединой»? Да потому, что Катя частенько попадала в неловкие ситуации, когда он обличал её хвастовство. Она совершенно искренне считала, что именно из-за этого над ней постоянно подшучивали одноклассники, и очень сердилась на него.
Третьим участником нашего путешествия был шестиклассник Юра. Хулиган, каких ещё поискать. Ни один из ребят, да, наверное, и взрослых, не мог назвать причину, по которой он вдруг решил стать членом команды «Скорой помощи», но отказывать в желании мальчику делать добро никто и не подумал. Раздавались, конечно, сначала отдельные голоса, что от него, мол, толку никакого не будет, а один только вред, но мама Юля пресекла их, а дальнейшие события и вовсе подтвердили её правоту. Юра был у мамы один. Папы у Юры не было. По какой причине, никто не интересовался. Не было и всё! И, если вдруг кому-то из ребят хотелось узнать, где его папа, Юра становился очень агрессивным, начинал говорить любопытствующему всякие нехорошие и обидные слова, и очень скоро желающих что-то узнать о его отце не осталось. А мама Юры, чтобы как-то свести концы с концами, работала на двух работах, поэтому он фактически был предоставлен сам себе. Иногда случалось и так, что ему приходилось самому готовить еду, так как у мамы не хватало на это ни времени, ни сил. Жалея маму, он принял решение помогать ей, и научился готовить сам. Что может быть проще? Взял кулинарную книгу, изучил её, и, как говориться, дело в шляпе. Его умение очень пригодилось в работе команды, так как готовил Юра, несмотря на юный возраст, очень хорошо, чем заслужил уважение не только товарищей, но и похвалы тех, для кого он готовил. Участие в работе «Скорой помощи» заметно повлияло в лучшую сторону не только на характер мальчика, но и на учёбу. Все были рады этим переменам, но в монастырь Юра решил поехать скорее всего потому, что никаких планов на лето у него не было, а провести все каникулы на улице, как это было раньше, он не хотел.
Вот такой он был, Юра Кожевников, один из участников этой замечательной команды. Сейчас он сидел на нижней полке плацкартного вагона и что-то с увлечением рассказывал ещё одной героине нашего рассказа, восьмикласснице Маше Румянцевой, самой старшей из путешествующих детей. Маша, самая удивительная и необычная девочка не только в команде «Скорой помощи», но и, пожалуй, во всей школе, с улыбкой слушала Юру. Она была необычна во всём. Маша никогда ни на кого не обижалась. Её лицо светилось радостью и добротой даже тогда, когда ей говорили какие-то очень неприятные вещи. Но в то же время могла поплакать вместе с каким-нибудь мальчишкой первоклассником, упавшим во время перемены, жалея его. Маша отличалась от всех других ребят абсолютной безотказностью, даже в ущерб себе. Поначалу над ней в школе изрядно поиздевались, считая её ненормальной, но со временем, как-то само собой, отношение к ней изменилось, и вместо издевок пришла всеобщая любовь, и обидеть её стало считаться не просто чем-то неприличным, а настоящим позором.
Прямо напротив них, уткнувшись в планшетный компьютер, сидел одноклассник Юры Вася Роговцев. Мальчик настолько погрузился в какую-то игру, что не замечал ничего вокруг. Вася, один из всех путешествующих, не имел никакого отношения к команде «Скорой помощи», и ехал с ребятами не по своей воле, а по настоянию родителей. И дело было совсем не в том, что Васины родители хотели, чтобы он стал монахом и поэтому настояли на этой поездке, а в том, что он попал в полную зависимость от компьютера. Хотели родители сделать сыну подарок, и купили ему, на своё несчастье, планшетный компьютер. С этого дня Вася забыл обо всём на свете: и о футболе, и об улице, и о товарищах, не говоря уж об учёбе. Об учёбе он забыл в первую очередь, и никакие уговоры, и даже наказания, не могли заставить Васю оторваться от компьютера. И что только не пытались делать родители, но всё было тщетно. Совершенно отчаявшись, они уговорили маму Юлю взять их сына с собой в монастырь в надежде на то, что там ему помогут избавиться от этого треклятой заразы, и вернут их сына к нормальной жизни. Вася, узнав о намерениях родителей, взбрыкнул, закатил истерику и попытался было отказаться от поездки, но угроза папы разбить вдребезги его планшетник, если сын откажется ехать в монастырь, подействовала на него отрезвляюще, и он был вынужден согласиться. «Расстаться с планшетником? Да, никогда! Что хотите сделаю, только не это!» – решил Вася.
Дружная компания путешественников расположилась в двух соседних купе. Устроились быстро, так как путь был недолог и застилать постели не было никакой необходимости. Мама Юля, зная порядки монастыря, предложила всем ребятам выложить свои продукты, чтобы в первую очередь съесть все мясные припасы, потому что монахи мясо не едят, а что-то выбрасывать мама Юля считала недопустимым. Уговаривать кого-нибудь перекусить не было никакой необходимости. Такое могло случиться только дома, когда мама уговаривала сыночка или доченьку что-нибудь покушать, а они могли себе позволить привередничать: «Я этого не хочу», или «Я этого не буду». А здесь, в коллективе, когда никто никого уговаривать не собирался, все эти «не хочу» и «не буду» испарялись сами собой. Не хочешь – ходи голодный! Перечислять заготовленные родителями яства мы не будем, так как, в общем-то, сделали это раньше. Скажем только, что все ребята дружно навалились на еду, причём каждый хотел попробовать то, что приготовили не их мама и папа, а другие родители. Почему? Да, кто ж его знает? Наверное, из любопытства. А может и потому, что чужое всегда кажется вкусней. Трапезничали недолго, не более пятнадцати минут. Покушав, убрали со стола и примостились, кто где захотел. Витя Верховцев, тот даже залез на верхнюю полку, лёг на живот и стал смотреть на мелькавшие мимо пейзажи. Через несколько минут начал напевать что-то неразборчивое и заунывное. Какое-то время на него никто не обращал внимания, но скоро пение заинтересовало не только ребят, но и маму Юлю. Она подняла голову, и спросила:
– Что это за песня, Витя?
– Я недавно прочитал в научно-популярном журнале, что люди, живущие в степи, когда путешествуют, поют обо всём, что им встречается на пути. – ответил Витя. – Вот я и решил попробовать делать также, как и они.
– И что у тебя получилось?
– Не знаю, – честно ответил мальчик.
– А можешь рассказать, о чём ты пел? – настаивала мама Юля.
– Могу, – без всякого стеснения ответил Витя. – Я увидел воробышка, и стал петь о нём. О том, что воробышка ждут в гнезде маленькие детки, а он летает и ловит кузнечиков, чтобы их накормить.
– И всё?
– Нет, не всё. Дальше вспомнил о том, что у кузнечиков тоже могут быть дети, которые ждут своих родителей, и мне стало их жалко, поэтому я стал петь и просить воробышка не кушать кузнечиков, а выбрать себе что-нибудь другое.
– Ну, и что же воробышек? Согласился? – улыбнулась мама Юля.
– Сначала нет. Тогда я стал петь о том, что кузнечики поставят ему памятник, если он согласиться их не кушать, – продолжил Витя.
Слушавшие этот разговор ребята притихли. При последних словах дружно засмеялись, а Маша даже радостно захлопала в ладоши.
– Неожиданное предложение, – согласилась мама Юля, – Ну, и что же ответил воробышек?
– Не знаю, – признался Витя. – Я ещё до этого места не допел.
Разговор заметно развеселил ребят, а Витя, перестав петь, замолчал и задумчиво уставился в окно. «Что я такое смешное сказал? – подумал с огорчением Витя. – Всё! Дальше вслух петь не буду. Степняк один едет на лошади? Один! Его песню кто-нибудь слышит? Нет! Значит и я буду петь так, чтобы никто не слышал!» – решил мальчик и всецело погрузился в себя. Вот так необдуманный смех лишил ребят возможности узнать дальнейшую судьбу воробышка и кузнечиков, и, вместе с этим, обидел их товарища, искренне рассказавшего о своём первом творческом опыте. Его невеликая обида была бы куда меньше, если бы знал, что Маша захлопала в ладоши от того, что он не скрывал своей жалости к кузнечикам, и таким образом хотела выразить своё одобрение. Но он, увы, этого не знал.
