Сергей Маркелов
ТЕРРИУСИДЫ: ОСКОЛКИ ДУШИ. Цикл «Эйриния». Книга вторая

1*****1

«Когда в чужой дом, пусть даже по соседству приходит беда, мы порой считаем, что она нас не коснется. Мы не подаем ей вида и частенько и вовсе пропускаем мимо ушей…

Возможно, именно по этой причине, несколько пограничных стычек далеко на юге нашего мышиного мира, нашего общего дома – Эйринии, и переросли в самую жестокую и кровопролитную войну, что видел наш век. Я бы ни за что не хотел пережить ее вновь, и вспоминать о ней очень больно для нас всех. Если бы только, моя история, которую я хочу поведать тем, что когда-нибудь возьмутся за мои записи, не смогли бы стать поучительной для будущих поколений.

Не будем больше вдаваться в предисловия и начнем с самого начала, не начало, конечно, всего сущего, а начала моей истории. Истории, которая, так или иначе, будет тесно переплетаться с ходом событий, которые не зависели от нас.

Мое имя Терриус, или просто Тер, как называли меня родители, будь они живы. К моему глубочайшему сожалению они умерли еще в моем детстве, от страшной чумы, пронесшейся по всей Эйринии, и унесшей более половины всех ее жителей. С тех самых пор, как я остался один, меня растил и заботился обо мне мой дядя. Не совсем еще старик, но строгий и очень быстр на расправу мышь. Отчего я к своему отрочеству, прекрасно освоил, что значит послушание и дисциплина. Но каким бы строгим и сухим он ни казался, я всегда знал, что он любит меня, хоть и очень хорошо скрывал это.

Мы жили в одной небольшой прибрежной деревушке, возле Эфирского моря, на его западном берегу. В местечке, где всегда царил мир и покой. Климат был теплым и мягким, всюду росли пышные густые леса, и всем здесь всегда было что поесть. Одним словом даже самый последний бедняк не знавал нужды и голода.

Наша деревушка не была идеальной, у нас были здесь и свои минусы. Вечные торговцы, что причаливали к нам, а также порой устраивавшие у нас рынок рабов. В те дни, наша деревушка за считанные часы заполнялись всяким отрепьем со всех концов земли, и не было конца им неприличным манерам и нахальному поведению. Даже я, простой помощник рыбака, для всех лишь простой деревенский простачек, не мог скрыться от их насмешек. Пару раз я влипал из-за них в драки. Частенько мне везло, и я выходил из них победителем, но всегда получал из-за этого по шеям от дяди, который всегда в подобных случаях любил повторять: «Не тот победитель, кто заставил врага пасть перед собой, а тот, кто смог этого врага сделать другом».

Тогда я мало понимал слова моего старика. Как всегда я молча выслушивал его крики, и получал долю оплеух. Потом отправлялся работать с ночевкой в ближайшую лагуну, зализывать раны, и забыться.

В один из таких дней, не очень приятных, я покинул деревушку, и отправился на своей дырявой лодочке на ночную рыбалку. Но я, и подумать не смел, какой необычный улов может ожидать меня впереди…

Задремав ближе к полуночи в лодке, силой течения, меня прибило к некоему судну. Не успел я понять, что к чему, как меня вытащили из нее и бросили в трюм этого корабля, который оказался работорговцем. Но весьма необычным, ибо все рабы в трюме оказались не мышами, а крысами! Это казалось совершенно необычным, ведь крысы были редкими гостями в здешних землях, а здесь целое судно, да еще и рабов.

Про крысиное царство, чьи земли простирались далеко на юге, до самого края земли, мало кому было известно в те далекие года. И хоть некоторые торговцы из наших земель отваживались плавать туда, но не всем удавалось вернуться живыми. А те счастливчики, что возвращались, рассказывали столько удивительных историй: про крысиный мир, культуру, про их божеств и безграничную власть, что слухи о нем обросли множеством легенд и мифов. Мало кто знал, какими истинными жителями были эти крысы, и чем они отличались от тех, что проживали у нас.

Но то, что удивило меня больше всего, так это то, что крысы на этом судне, оказались вовсе не кровожадными дикарями, которыми их часто представляли, а совершенно иными. От них всего за одну ночь, я узнал больше, чем слышал за всю жизнь до этого. Самое главное, меня удивила и просто потрясла одна история, рассказанная очевидцами, которые были там. И именно за то, что они все видели, они оказались здесь.

Я попробую пересказать ее вам, как смогу, и насколько помню… Не слишком подробно, ибо за столько лет, я немного подзабыл ее, но все же главную мысль я уловил.

Крысиное царство, сюда по их рассказам, вовсе не ограничивалось главной их столицей, и прилегающими к ним землями. Их столица носила имя Аэир, как и само царство. Оно простиралось далеко на восток и запад. Эти земли всегда были зависимыми от природных явлений: такие как разливы рек, осадки, всепоглощающей пустынной засухи и жары.

Так сложилось, что основные центры и места населения располагались именно у прибрежных зон и русел рек. Долгое время все эти бескрайние земли, были разрозненны, и существовало множество отдельных царств и городов-полисов. В каждом из них, правили свои царьки, порой не очень уделяющие внимание своим подданным, и зачастую лишь набивающие свои кошельки богатством. До тех пор, пока к ним не вторгались войска из соседних земель, и не завоевывали их.

Эти земли на протяжении многих веков оставались местом бесконечных войн, смерти и жестокости. Так продолжалось до тех пор, пока не нашелся один правитель, который был дальновидным и крайне умным. Хитростью, переговорами, а где не оставалось другого выхода как силой, он сумел за короткие сроки объединить несколько царств и основал новое государство, которое назвал Аэир. В честь города, который стал новой столицей его будущей империи.

Но не все было так просто в его правлении. Из покон веков, сложилось так, что в крысином мире существовали три силы. Одна из них – это власть. А две другие – это древние, как сама земля крыс, культы жрецов. Одни из них поклонялись богине плодородия, жизни, хлеба и изобилия – дочери света и воды – Нурии. А другие, поклонялись ее сестре – богине Турии – богине полной противоположной первой, олицетворяющей засуху, песок, смерть и ночь.

Как и в природе, эти две силы постоянно находились в соперничестве друг с другом. Не одна из них не была сильнее другой, и у каждого культа были свои города и царьки, поклоняющиеся им. Но все вдруг закончилось, когда к власти пришел единый правитель, который предпочел культ Нурии, сделав его государственным, дав ему большую силу и власть.

Последователи культа Турии не моги смириться с этим. Когда их терпение кончилось, они подняли восстание против правителя. В ходе ожесточенной войны, они свергли его, повергли мучительным мукам. Предали огню всю его семью, а его самого с обычными слугами продали в рабство. Культ Турии восторжествовал в Аэире. На трон было посажено, совсем еще юное дитя, которой было легко управлять.

Все бы так и закончилось. Если бы спустя десять лет, этот гонимый всеми, крыс, раньше властитель мира – отныне лишь раб, не оказался в том самом корабле. Именно он и поведал мне эту историю.

Он умолчал, что именно сталось с тем правителем, упомянув лишь, что он стал обычным рабом. А сам он слышал это рассказ от других. Но меня было трудно обмануть, и тем более сбить с толку. Ведь когда он рассказывал обо все этом, его глаза горели жизнью. На его лице читалось такое выражение, что и словами н передать. А то, как он себя вел, по его жестам, взглядам, я понял, что старец был если и не бывший правитель Аэира, то точно не простым рабом.

Эта ночь, которая должна была стать для меня самой ужасной и страшной, пролетела совершенно незаметно. Я как губка, впитывал все услышанное, и живо представлял себе все в ярких картинках. Когда меня вытащили вместе с остальными на палубу, я был крайне удивлен. Наступило утро. Мое удивление сменилось ужасом, ведь меня привезли в мою родную деревню, в качестве товара…

Не знаю, каким чудом моего старика занесло на невольничий рынок тогда, рано утром. Но увидав своего подопечного среди рабов, он выкупил меня. Этим же днем, он отходил всю мою спину ремнем так, что я и пошевелиться без боли не мог. На все мои объяснения как я попался, и что слышал, он отвечал: «Не желаю ничего слышать!».

Мне ничего не оставалось, как прикусить язык и молча все стерпеть. Хотя это было тяжелее всего. Мне захотелось освободить старца из рук работорговцев. И то обстоятельство, что на протяжении нескольких дней, ряды крыс таяли, а его ни кто не брал, все больше подстегивали меня на необдуманный поступок, на который я вскоре и решился…

В деревне я не был знаменит. Но все же меня уважали за то, что я всегда был готов помочь, окажись другой в беде, не лгал и всегда говорил правду, прямо в лицо, и никогда ни перед кем не лебезил. Мне не составило труда подговорить двоих моих друзей детства Петра и Юра совершить дерзкое ночное нападение на корабль работорговцев, с целью освободить оставшихся рабов. Мы все тогда были еще подростками с разгоряченными головами, и горячими сердцами, но даже мы подумать не смели, что наш ночной поход обернется такими приключениями, и положит начало нашему совместному пути…

Мы все прекрасно знали, что рынок невольников больше трех дней не длился. И решили выступить, в самую последнюю ночь, стоянки корабля. По плану, Юр должен был по воде доставить лодку к кораблю, а мы, с Петром, дождавшись пока моряки сойдут на берег, проникнуть на борт и освободить пленников. Мало представляя, как именно мы будем это делать, мы выдвинулись в путь.

Когда мы затаились у причала, за тюками с грузом, мы были пойманы врасплох одной девочкой, в которую были тайно влюблены поголовно все мальчишки нашей деревушки. Не мудрено, ведь она была просто красавицей, умничкой, прилежной во всем, умела отлично рисовать и писать. Но из-за того, что она была дочкой всеми уважаемого местного художника и ваятеля, к ней было трудно подступиться, таким уличным шалопаем, как мы. А здесь – надо же – она сама подошла к нам.

В первую минуту она захотела выдать нас, ибо мы с другом наотрез отказались сообщить ей, что мы в столь поздний час делаем здесь. Эта милая девчушка, с косичками и учебниками в руках, возвращавшаяся с уроков в школе, выдала бы нас, если бы я не захлопнул ей рот рукой, и не прошептал:

– Маря, не губи! Мы просто хотим помочь рабам обрести свободу!

Девчушка заметно успокоилась, и хоть и пнула меня в ногу, не стала нас выдавать. Но тут же ответила:

– Тогда я с вами!

Мы с Петра переглянулись, и стали ее разубеждать, но она поставила ультиматум:

– Или я с вами, или я закричу!

Нам ничего не оставалось, как взять ее с собой.

Как только моряки сошли на берег со злополучного корабля, мы втроем, под покровом темноты, накинув на головы капюшоны, кинулись на корабль. На наше счастье, на нем не осталось охраны, и мы быстро взломали, прихваченной нами фомкой замок. Открыв трюм, мы кинулись внутрь. Увидев и узнав меня, а также после оглашения того, что:

– Отныне вы свободны!

Мало кто из оставшихся рабов поверили нам, посчитав это за злую шутку.

Но когда мы стали выпихивать их на палубу силой, те поверив, кинулись кто куда. Все кроме одного мальчика, который ответил на наши действия:

– Нет!

Он демонстративно вцепился в половую доску. Как мы не старались, не смогли оторвать его. Нам пришлось оставить беднягу. Его лицо я прекрасно запомнил, так как в будущем я повстречался с ним вновь, но уже при других обстоятельствах.

Услыхав, что на пристани поднялись крики и началась беготня за теми из рабов, что оказались замеченными, мы втроем еле вытащили из трюма старика, который всячески упирался, твердя без умолку:

– Вы совершаете ошибку! Это наказание! Меня ни кто не купит. За этим проследят. Но я должен видеть, как моих сородичей изо дня в день продают и издеваются над ними!

Через несколько минут нам все же удалось стащить старика по трапу в приготовленную Юром лодку, на которой мы все вместе скрылись в ночи, прежде чем на корабль вновь ступили работорговцы.

– Вы не понимаете, что делаете! Они не оставят меня в покое никогда! Теперь и вас ждет судьба вечных беглецов и скитальцев, – все причитал старец. Вскоре он и перестал сопротивляться. Но по-прежнему оставался недовольным своим спасением.

Он как в воду глядел. Этой же ночью, вся деревня была поднята на уши. Чуть ли не в каждый дом врывались моряки с корабля, с мечами и копьями, всех обыскивая, бранились и ничего не отыскав, кидались дальше. В таких условиях было опасно покидать деревушку, но и спрятать старца у себя дома я не мог. Как и мои друзья. Здесь нам на помощь вновь пришла Маря, которая вызвалась спрятать старика у себя, до утра. А после мы решили бы, что делать дальше. Все кинулись по домам, дабы успеть до прибытия патруля и пробуждения своих родных.

Пробравшись через подземный прокоп в свою маленькую комнату небольшого домика, я опоздал.

Мой дядя дико кричал:

– Убирайтесь отсюда торговцы смертью! Я его не отдам! – кинулся на ворвавшихся моряков с палкой в руках дядя.

Но моряки оказались настоящими сволочами. Не посчитавшись с возрастом дяди, они ударили его, оттолкнули и ворвались в мою комнату. Обнаружив, явно не то, что искали, они поспешили восвояси, оставив дядю в полном замешательстве и отчаянии. Кинувшись к нему, я увидел на его лице отпечаток ужаса. Изо рта текла кровь, а руки холодели с каждой секундой.

– Прости, прости меня дядя! Я лишь хотел… – начал я, заливаясь слезами, но он остановил меня, погладив по голове.

– Помни все, чему я тетя обучил… Проживи эту жизнь достойно! – прохрипел он из последних сил и испустил дух прямо у меня на руках».

X Продолжение

2*****2

«Ни к чему рассказывать, как сильно потрясло меня потеря единственной близкой мне мыши. Дядя заботился обо мне, он был мне как отец…

Со временем в деревне все позабыли о том ночном происшествии. Все – но не я и мои друзья. Они сильно переживали за меня, и благодаря их поддержке, я сумел справиться с горем и отчаянием. Этот загадочный старец, стал жить у меня. Он мало чем мог помочь, уж слишком был стар и болен, но все же я был не один. Он всегда с благодарностью встречал меня, но все же чувствовал за собой вину, что из-за него погиб ни в чем не повинный. Вина за все происходящее лежала полностью на мне, но он делил ее со мной поровну.

Шло время. День за днем я стал замечать, как все в округи все больше и больше стало напоминать о моей несчастном детстве, о моих ошибках, о смерти и горе.

На меня все больше стали давить стены моего собственного домика. Мне хотелось со всем и всеми порвать раз и навсегда, поскорее убраться из этой деревушки. Я был тогда еще слишком глуп и считал, что порвав со всем, что я знал, и кого знал, это даст мне освобождение, поможет отвлечься. В один из таких дней, в городе появился солдат из района, с предложением вступить в пограничные войска. Я не задумываясь, согласился.

Почти толком не успев попрощаться с друзьями и Марей, обмолвившись лишь пару словечками со стариком, я этим же днем покинул родную деревню. Уходя из нее, мне казалось, что вот оно, долгожданное избавление. Но тогда я даже и представить не мог, к чему все это может привести…

Всех нас, добровольцев, привели после нескольких дней пути далеко на юг, где располагался самый дальний аванпост мышиной империи. Деревянный форт стал мне новым домом. Не скажу, что там было хорошо. Нет – там было просто ужасно: жуткая жрачка, не щадящие тренировки с рассвета до заката, и вечная жажда. Изо дня в день мы – новобранцы, мечтали покинуть это место, и молили небеса, хотя бы о маленьком пограничном конфликте, лишь бы выбраться отсюда, и вступить в настоящий бой. А не играться в игрушки в солдатиков.

Мы крайне расстроились, когда до нас дошел слух, о нескольких стычках на юге. Наш командир не пожелал отправлять нас, еще юнцов в бой, и наотрез отказал посыльному полевого командира, который за день до битвы, просил о подкреплении.

Тогда нам казалось, что схватка с врагом есть самое лучшее средство от солдатских будней, от скуки и тренировок. И что только в бою, мы сможем показать себя, чего мы стоим.

Мы были так наивны и глупы, что считали битву лишь игрой, в которую нам так хотелось поиграть. Мы даже и не догадывались, чем может обернуться для нас всех наше желание поучаствовать в настоящей схватке, к которой мы не были готовы.

И она не заставила себя долго ждать. Уже на следующий день битвы на границе, к нам в спешном порядке стали пребывать раненые, в огромных количествах. Даже увидев результат сражения, муки и стоны раненых, мы не осознали все произошедшее, как должное. А даже наоборот – очень загорелись жаждой мщения. Этой же ночью, вместо того, чтобы охранять посты, мы с десятком особо нетерпеливых ребят покинули форт. Мы кинулись под покровом ночи на юг. В ту сторону, откуда предположительно приближался враг. Мы были так разгорячены, что даже не задавались вопросом, кто были те враги, и что они хотели. Нам просто хотелось вступить в бой, все равно с кем, лишь бы пролить чужую кровь, и тем самым заслужить почет и уважение окружающих.

Мы и подумать не смели, что наша вылазка обернется не долгожданным триумфом, а полным крахом. Не успели мы добраться до стоянки врага, как на нас напал целый отряд хорошо вооруженных солдат противника, и куда более умело управляющихся с оружием. Эту ночь я никогда не забуду, не из-за того, что нас так легко схватили, не убив ни кого из нас, а из-за того, что ожидало нас впереди.

В стане врага, которыми оказались крысы, нас стали допрашивать, но мы все как один, отказывались говорить, и смело бросали в глаза врагам громкие слова. Которые не только не устрашили крыс, а даже наоборот, заставляли разозлиться их не на шутку, и нас одного за другим принимались пытать на глазах друг у друга.

Мерзкое и очень душераздирающее зрелище приготовили для нас наши мучители. Они заставляли смотреть, как своим же сослуживцам вырывают все зубы, выворачивают и ломают пальцы, каленым железом прижигают пятки и языки. Но больше всех повергло меня в ужас, одна очень страшная пытка, отрезание хвоста, которую крысы применяли для тех, кто после других пыток продолжали молчать.

Меня, как самого старшего из всех, заставляли смотреть на все это, заткнув рот, ибо они хотели, чтобы рядовые вначале высказались, а уж затем старшие. Когда очередь дошла до меня, им было уже все известно о форте, о численности гарнизона. От меня им ничего не требовалось, но они просто не могли устоять от пытки, путем ломания пальцев в деревянных тисках.

После первого сломанного пальца, я не выдержал и стал говорить все, что знал об их царстве, об их культуре и обо всем, что мне поведал старец за все то время, проживания у меня. Старший крыс, немного удивился, и спросил меня: «Откуда мне все это известно?».

Тогда я рассказал о рабе, которого я освободил, но он явно мне не поверил и продолжил уже сам.

Он целый час подвергал меня всевозможным пыткам, чтобы я раскололся, но я все твердил одно и то же. Тогда офицер заявил, что у меня десять дней, дабы я сознался, по количеству схваченных моих сослуживцев. Каждого из них, он обязывался казнить каждый день. Как я не старался, как бы горячо говорил правду, он был непреклонен и жесток.

Посадив всех нас в яму, где нас не кормили, не давали воды, где все мы поникли духом, и надеялись лишь на чудо, ибо, до конца верили, что наши войска не позволят этому небольшому отряду бесчинствовать в приграничных землях.

Но наши надежды, наши мечты вновь увидеть белый свет, живыми, таяли изо дня в день. Как бы я не уверял, что говорю правду, офицер крыс, был непреклонен. После второй смерти своих товарищей я понял, чего хотел этот крыс. Когда он вновь меня вытащил на допрос, после каждого из них, я возвращался в яму еле живым, я прямо сказал ему в лицо:

– Не правда вас интересует. Вы желаете услышать от меня то, чего сами скажите! Вы хотите сломить наш дух, но прежде поиздеваться вдоволь! Но вот, что я тебе скажу, крыса, даже если начнется война, и у нас останется не больше десяти борцов, а у вас целая армия, вам не сломить нас! Мы умрем за свою родину, в то время как вы свою, давно продали!

Услыхав мои слова, офицер не на шутку разгневался. Он не стал меня пытать, но не оставил живого места на моей спине, отходив меня хлыстом так, что я надолго потерял связь с реальным миром.

Я очнулся через день, и понял, что меня и моих товарищей, как рабов согнали на галеры, где мы прикованные цепями, были вынуждены работать веслами, ради корочки хлеба и глотка воды в день. Осознав, что нас не сломить пытками, крыс решил сломить наш дух. И не было лучшего средства как рабский труд на галерах, который в сочетании с каждодневными марш бросками вниз по реке и обратно, и большим количеством солдат, доставляемых из южных земель, сюда к границе, явно не для пикника, добивали наше желание бороться и продолжать жить.

Бесконечно тянулись дни, сменялись недели, месяцы. Точно сказать, сколько времени мы провели на галерах, сейчас даже не возьмусь сказать. Но могу точно сообщить, что эта пытки не выдержали, еще троя моих товарищей, и нас осталось лишь пятеро, вместе со мной. И то, все мы были на последнем издыхании.

Однажды, когда наш корабль вновь посетил тот самый офицер, он вновь вызвал меня на допрос. Точнее, меня чуть живого притащили к нему в каюту, где указав на стол, напротив себя, он уставился на меня, не скрывая жестокой ухмылки.

Решившись на последнее средство, я выпрямился и твердым голосом начал разговор:

– Ну-у здравствуйте, капитан Осир, доблестный солдат имперского отряда разведки, под руководством которого насчитывается две сотни бравых солдат, любитель выпивки, и юных мышек. С которыми, позабавившись, вы имеете привычку убивать их, всевозможными способами.

– Что, откуда ты?! Это какая-то шутка?! – вытянул шею крыс, явно не ожидая от раба таких слов.

– Я еще не закончил, капитан! Вы считаете, это назначение крайне унизительным и явно хотите заслужить титул генерала. Но вы забываете для чего вы здесь! И из кожи вон лезете, чтобы доказать себе и другим, что вы достойны большего!

– Да кто ты такой?! Отвечай, а иначе…

– Иначе что?! Подвергните меня пыткам?! Или кинете на галеры, чтобы сломить мой дух?!

– Я…я… – кипел от злости Осир, но я прервал его пыхтение, уверенно встав перед ним в полный рост, и проговорил на возвышенных словах:

– Прошу капитан, захлопните свой поганый рот, пока я не разозлился, и не доложил о вас самой императрице!

– Что?! Да как ты…

– Сядь, дурень! Ты думаешь, ты единственный, кто не доволен своей ролью в предстоящей подготовке к войне!

– Что, откуда тебе…

– Осир, мне все прекрасно известно. Как и то, что она уже началась! Наши агенты постарались на славу. Два могущественных города мышей вот-вот готовы объявить друг другу войну. Конечно, для этого потребуется сильный толчок, как например одни из вассальных городов, захочет объявить о своей независимости. И к нашему всеобщему счастью, город Вестия, как раз годиться для наших целей! Тогда царство Эсфирь пожелает поддержать жителей Вестии, но это крайне не устроить Эхтер, и тогда начнется кровопролитная война, где брат пойдет на брата. И нам останется лишь снимать пенки! – говорил я, важно расхаживая по каюте, не смотря на капитана, который впил в меня крайне удивленные глаза.

Ведь мои слова, хоть и были отчасти плодом моей бурной фантазии, но все же не были, как показало время, лишены доли истины.

– Прикрой свой рот Осир, пока из него не вылетела военная тайна! – захлопнул я ему рот, и продолжил:

– Не буду больше мучить тебя догадками, и скажу тебе, кто я есть, и что я здесь делаю! Как ты, наверное, сразу понял, тебе не слишком доверяют, как впрочем, и всем, кто имеет предрасположенность к победе, а главное способны вести за собой войска. Так вот, с самого детства, меня приняли в тайную агентскую сеть Аэира, и хоть я и ни разу не был в этом прекрасном городе. Но я о многом наслышан. И я работал совсем не с последними личностями из окружения императрицы, а также жрецов культа Турии!

– Кого именно?!

– Ты прекрасно знаешь, что сказав, хоть одно из известных мне имен, мне придется тут же убить тебя!

– Что?! Да я тебя сейчас сам…

– Что сам?! Разве ты не понимаешь, что моя миссия, это наблюдать за тем, что твориться на границе, и докладывать обо всем, что твориться здесь. И даже о действиях офицеров. Тебе лучше не ссориться со мной!

– А с чего мне тебе верить?!

– А у тебя не остается выбора, если ты мне сейчас поверишь, то будь уверен, тебя будет ожидать скорое повышение! Если кинешь обратно на галеру – тебе конец!

– Слушай ты, не знаю, кто ты и откуда, но я не позволю дурачить себя! Так что, лучше я верну тебя туда, откуда тебя вытащил! На галеры его!

– Как будет вам угодно! Кстати капитан, наслаждайтесь последними днями своего командования.

– Пошел прочь! – прорычал вне себя от злости Осир, и меня снова бросили на галеры.

Но мои уверенные слова подействовали на капитана, и он на следующий день вызвал меня вновь к себе. Остальное было дело принципа, и шло по накатной. Я и глазом не успел моргнуть как стал капитаном того же самого судна, на котором был рабом.

После нескольких недель верной службы на корабле крыс, мне удалось водить за нос, не только самих крыс, но и Осира, который с каждым днем терял терпение, все ожидая долгожданного обещанного повышения.

В один из таких дней, он заявился в мою каюту с отрядом солдат, и хотел схватить меня, но я, встав с места, ответил ему:

– Это измена капитан! Мне не остается выбора, как арестовать вас!

– Но это я пришел за этим! – только и успел молвить он, как его и его солдат обезвредили мои мыши, тех, что я успел завербовать, из бывших рабов.

Не успел капитан опомниться, как корабль оказался полностью в моих руках, и моей новой команды. Всем нам не терпелось разорвать капитана на куски. Но я остановил всех, посадив Осира и его солдат, раздетых догола на шлюпку, и отправил их в свободное плавание. Решив, что смерть будет для такого мерзавца, слишком легким наказанием.

После чего я направил наше судно с дюжиной верных мне до конца мышей, в свою родную деревню. Я достиг ее через несколько дней. Но то, что я увидел, повергло меня в неописуемый ужас. Всю деревню заполонили солдаты мышиного царства, которые отказались от сражений и попросту сбежали со службы, превратив это селение в свою вотчину. Где каждый из них предавался своим порокам, превращая эти мирную деревушку в место разврата и греха.

Здесь, я воочию убедился, в словах крыса, некогда обмолвившегося, что все мыши настолько глупы, что готовы сами себя уничтожить, достаточно лишь не вмешиваться в их дела. Нам с командой, чтобы не вызывать подозрений у солдат и остальных, пришлось притвориться кораблем работорговцев.

В первый же день я был приглашен к губернатору этих земель, самопровозглашенному и поддерживаемому солдатами, при помощи силы. И тут я встретил, после сколького времени, девушку, в которую был тайно влюблен. Она была вынуждена прислуживать этому толстому губернатору Охре. К счастью для нас обоих она не узнала меня. Ведь я, за эти полгода отсутствия очень изменился. Ее, несмотря на все мои опасения, не трогали здесь, ибо ее отец был не последней фигурой в деревне. А взамен на неприкосновенность его дочери, он поддерживал нового губернатора. Это трудно понять, но когда жители селения находились в смертельной опасности, они были крайне податливы.

За милым обедом, на приеме у губернатора, я понял, что он желает покинуть эти земли прежде, чем сюда явятся крысы. Мой корабль, оказавшись единственным в гавани, был для него крайне подходящим для этих целей. И я, как капитан, знающий толк в подобных договорах, сторговался с ним за небольшую плату. В довесок, губернатор пообещал мне девушку прислугу, на которую я положил глаз. Он, согласившись, пообещал мне все доставить этим же вечером. Чему я очень обрадовался, и оправился в город на поиски своих друзей Петра и Юра. Я смог отыскать их лишь под вечер. Обоих, как самых непослушных, заковали в кандалы, и оставили под палящим солнцем, с рассеченными до крови спинами плетьми.

Времени у меня было в обрез. Я и мои товарищи, освободив их, повели их на корабль. Сам я отправился за наградой и застал мою Марю всю в терзаниях, которую пытались оторвать от своего отца солдаты Охра. Вмешавшись, я пообещал взять ее отца с собой, но тот явно не понимая, что происходит, признал меня, и мой план тут же был раскрыт.

Мне и моим мышам пришлось прорываться к кораблю с боем, прихватив с собой Марю и ее отца. На благо, большинство солдат Охра были навеселе, и приняли очередную схватку на улицах деревни за обычную драку своих, и не слишком спешили встревать в нее.

Через полчаса, все мы были на корабле. Отчалив, мы оставили позади себя мышей, которые сами того не ведая, сослужили службу крысам. Их войска, через пару дней стерли с лица земли мою родину, вместе со всеми ее жителями. Так началась кровопролитная многолетняя война, унесшая столько жизней и погубившая еще больше судеб…»