Сергей Макаров
Царь Шуйский
(с отчаяньем)
Жена Дмитрия отравила Михаила на виду у всех!
(с горечью)
Я знал, что Дмитрий и его жена хотят отравить Михаила – и не остановил их! Почему я не остановил их? Это же был мой единственный надежный военачальник!
Шуйский подходит к скамье, садится на нее, ставит руки локтями на стол и ладонями закрывает лицо. Со стороны кажется, что его трясут беззвучные рыдания.
Через некоторое время он успокаивается, открывает лицо, поворачивается к зрителям, смотрит вроде бы на них, но вновь мимо них.
ШУЙСКИЙ
(глухо)
Зачем я допустил его убийство? Он был моей единственной опорой. Как я мог допустить его гибель?
(сухо)
Брат Дмитрий убедил меня, что Михаил угрожает нашей власти, что недовольные мной убедят Михаила свергнуть меня и самому стать царем, а нас сослать и заточить по темницам.
(громче, с отчаяньем)
Как я мог поверить этому? Ну как? Я же знал, что в прошлом году Михаил однажды уже отверг предложение лихого Ляпунова провозгласить его царем, и с гневом порвал грамоту, присланную ему Ляпуновым. Это мне донесли соглядатаи. Но я подумал, что один раз отказался, и в другой раз, может быть, откажется, а в третий раз задумается – и согласится – кто ж будет отказываться от царской власти?
(тихо, смотря в пол)
Я же сам долго шел к этой власти, и не отказался, когда меня провозглашали царем.
(немного громче, с нажимом)
Я хотел власти, я видел в ней спасение и надежду. Я хотел все преодолеть и стать царем. И я стал царем.
(с горечью)
И что я обрел? Лишь беспокойство. Раньше боялся гнева царей – теперь боюсь возмущения народа. Раньше хитростью спасался – теперь хитростью правлю. Что дальше будет? Ох, смутно мне на душе.
(после некоторого молчания, хмуро, явно досадуя)
Дмитрий, брат… Зачем он отравил Михаила? Зачем он лишил нас надежды и опоры?
(с недовольством)
Всю жизнь брат Дмитрий идет за мной. Сам он ничего не добился, лишь за мной стоял. И всю жизнь завидует мне. Сейчас, когда я царем стал, он возомнил себя наследником престола.
(с возмущением)
И он завидует мне! Когда я женился, уже будучи царем, он даже на свадьбу не приехал – так рассердился, что у нас с женой может родиться сын, и он больше не будет наследником престола.
(с неподдельной печалью)
Но у нас так и не родилось сына.
(просветляясь)
Но жена моя! Как же она меня поддерживает! В прошлом году она здесь, в Кремле, со своими ближними боярынями продавала ценности из дворца, и деньги отправляла мне, для оплаты военных расходов.
(с радостной улыбкою)
Она украсила мои старческие годы.
(хмурея)
Но Дмитрий!… как же он боялся того, что Михаил отстранит нас от власти и станет царем вместо него.
(с сомнением)
Не знаю, может быть, и прав он был. Власть тянет к себе, власть не отпускает от себя, держит при себе. Может быть, и Михаил поддался бы уговорам моих врагов.
(с тоскою)
Но на кого мне положиться теперь, когда его нет?! на кого полоджиться?! Не на кого! И кто будет так успешно полки в бой водить и города осаждать и освобождать? Никто! Князь Мстиславский так и будет первым боярином, но сделать решительное он ничего не может. Князь Воротынский, он стал свояком моим, женился на сестре царицы, он верная опора моя, но полки в бой он не поведет. А врагов много у меня. Князья Голицыны и князья Трубецкие, вижу, сами престол хотели бы занять. Романовы тоже мечтают о престоле… Романовы опасны своими надеждами на родство с царем Феодором. Князь Василий Туренин верен мне, но влияния у него нет. На кого положиться?
Шуйский встает и ходит по палате, подходит к окну, молча смотрит в него.
ШУЙСКИЙ
(глухо, смотря в окно)
Народ меня не любит. Знаю, что не любит, ненастоящим царем считает, «шубником» меня как боярина называет. Знаю, что свадьбу мою с царицей высмеивали, мол, у самозванца, лжедмитрия, его свадьба с Маринкой богаче была.
(с возмущением)
