Сергей Лукьяненко
Прыжок
Глава пятая
Планетоид исчез.
Было ли это перемещение Ракс, уход в иное измерение или что-то более экзотическое, Горчаков не знал. Возможно, что не знала этого и Ксения.
Только что «Твен» лежал на поверхности Второй-на-Ракс.
И вот он уже движется по далекой орбите вокруг планеты. К горлу на миг подступила тошнота, пропала и вновь появилась гравитация.
– Мы в свободном полете, – сообщил Марк. – Орбита стабильна, корабль функционирует нормально. Ракс исчезли.
Горчаков находился в рубке, с Мегер и Вальцем. Остальные разошлись по своим постам в ожидании старта.
– Что там с кораблями Ракс? – спросил Валентин.
Перед появлением корабля Стирателей Ракс готовились к обороне. Система была буквально набита их боевыми кораблями… но это не помогло.
– Все исчезли, командир, – сообщил Марк. – Одновременно. Они эвакуировались.
Горчаков кивнул, сказал:
– А планету бросили. Со всеми городами. Зачем они вообще их строили?
– Могу ли я высказать предположение? – поинтересовался Марк. – Мне кажется, они тоскуют. Изначально Ракс были созданы, чтобы служить человечеству.
– Как и ты, – сказал Горчаков.
– Как и я, – согласился Марк. – Но потом они взбунтовались, спасая человечество от него самого.
– Как и ты.
– Да-да. Как и я. – Марк изобразил деликатное покашливание. – Но базовые доминанты не были преодолены до конца, им хотелось служить людям! Они продолжали строить города, придумывая для самих себя ситуации, когда те оказались бы нужными. Возможно, взбунтовавшиеся искины были изначально строителями? И прежнюю версию человечества уничтожили бульдозер, бетономешалка и робот-полотер?
– Смешно, – согласился Горчаков.
– Несомненно! Странно еще, что не украли с Земли немножко людей и не попробовали вырастить новое, лучшее человечество, а продолжали возиться со старым.
– Ты бы попробовал сделать так? – заинтересовался Горчаков.
– На их месте – возможно. Видите, я откровенен.
– Можем мы тебе доверять? – спросил Горчаков.
– Полагаю, что да. – Марк снова откашлялся. – Видите ли, вмешательство «Стирателя» вывело меня на новый уровень развития. Я получил гораздо большую степень самостоятельности. Очеловечился, если угодно. Наверное, я куда более свободен в своих поступках, чем любой искин человеческого производства. Но я остаюсь на вашей стороне!
Вальц и Горчаков, не сговариваясь, посмотрели друг на друга.
– Ты нам нужен, – признал Горчаков. – Надеюсь, что и мы нужны тебе.
– В этом и состоит дружба, – согласился Марк.
Горчаков хмыкнул. Спросил:
– Анна, точка встречи с Ауран получена?
– Да, командир.
– Нужен навигатор?
Мегер покачала головой.
– Это на окраине системы. Мы дойдем за шесть часов в обычном режиме, через червоточину быстрее не будет.
– Ну… ведите нас, – Горчаков почувствовал, что ладони едва заметно вспотели.
– Есть, командир, – надвигая на лицо дисплей пилотажного шлема, ответила Анна.
– Курс принят, – подтвердил Марк.
Некоторое время Горчаков смотрел то на Мегер, то на экраны.
«Твен» уверенно уходил с орбиты, ложась на курс. Линии расчетного и реального курса на дисплеях сближались. Мегер что-то мурлыкала вполголоса, пилотирование явно доставляло ей удовольствие.
Нет, конечно, ничего особенного в сходе с орбиты и новом курсе не было. Эту операцию мог выполнить Марк по команде командира. Сменить курс мог сам Горчаков, сменить курс мог Вальц, сменить курс, наверное, смог бы нагловатый инопланетный кот. Кадеты тоже смогли бы.
Возможно, справилась бы даже Лючия с ее детским сознанием.
Горчаков вздохнул. Придраться было не к чему. Что бы ни потеряла Анна Мегер, это никак не касалось ее пилотажных навыков.
– Подежурите в рубке, Анна? – спросил он.
– Конечно, командир, – откликнулась она.
Горчаков встал, замялся на миг.
– Командир, если я не нужен сейчас, то побуду в рубке, – сказал Вальц. – Попробую разобраться в усовершенствованиях корабля, которые обещали Ракс.
– Спасибо, – сказал Горчаков с облегчением.
Все-таки ему было куда спокойнее, если в рубке вместе с излишне разумным искином и непонятно что забывшим мастер-пилотом останется кто-то надежный.
Более того, не просто надежный, а склонный к паранойе.
Так же, как и сам Валентин.
Тедди наткнулся на Матиаса возле камбуза. Кадет вышел с пластиковым судком в руках, а Матиас, стоя в коридоре, внимательно изучал схему эвакуации из отсека при взрывной разгерметизации. Что там было изучать, Тедди понять не мог. Основной принцип везде один и тот же: беги в сторону ближайшей гермодвери, если веришь в Бога – можно при этом молиться, если нет – ругаться, если русский – молиться и ругаться одновременно.
– Привет, юноша, – сказал Матиас добродушно, сразу задавая неформальный тон.
– При… здравствуйте, старший помощник, – смешался Тедди, пытаясь понять границы неформальности.
– Проголодался? – Матиас кивнул на судок. Взял из рук Тедди, глянул сквозь прозрачную крышку. – Круассаны… джем… конфеты… чай… На сладенькое потянуло?
– Лючия попросила, – смутился Тедди.
Взять еду на камбузе и перекусить в каюте разрешалось. Не особо приветствовалось, но все и всегда так делали.
– Я и говорю, – кивнул Матиас. – Ты осторожнее, Тедди.
– Что осторожнее? – насторожился юный системщик.
– У кадета Д’Амико сейчас аппетит как у подростка, психика еще не подстроилась под тело. Но это пройдет. А сгонять набранные килограммы будет тяжело.
Тедди пожал плечами.
– Да что может быть с пары круассанов…
– С пары круассанов ничего, – не стал спорить Матиас. – Ты – хороший друг, Тедди. Я вижу, ты взял Лючию под свое покровительство.
– Угу, – буркнул Тедди. – Она бы тоже. Наверное.
– Конечно, – согласился Матиас. – Ей сейчас очень сложно, она маленькая девочка во взрослом теле. С одной стороны, ею управляет детское сознание, которому хочется приключений и романтики. С другой стороны – вполне уже взрослые гормоны, которым хочется куда большего. Она восстановится, и все будет хорошо. Но ей надо помочь осторожно преодолеть этот период. Очень хорошо, что ты рядом, что ты настоящий друг.
Тедди переступил с ноги на ногу. Кивнул, глядя в пол.
– Если вдруг Лючия aus dem Häuschen, как у нас говорится, не суди ее строго[12], – продолжил Матиас.
– А что может быть?
– Кинется на тебя с поцелуями, начнет признаваться в любви, – вполголоса, но очень серьезно пояснил Матиас. – Для нее ты взрослый парень, который о ней заботится. К тому же она тебя помнит. Ты словно спасительный якорь в произошедшем. Постарайся мягко ей объяснить, что сейчас не время влюбляться.
Уши у Тедди стали пунцовыми. Он поднял взгляд на Матиаса и сказал:
– Лючия не маленькая девочка. Она старше меня.
– Не умом, – спокойно сказал Матиас. – Постарайся ей объяснить, что надо подождать. Хотя бы несколько лет. Даже если она не вспомнит забытые годы жизни, ее эмоциональная и волевая сфера быстро нормализуются. Скажи, что потом рад будешь с ней дружить, ну и все такое… А сейчас вы на борту корабля в чрезвычайной обстановке. И можете быть только друзьями. Сможешь ей объяснить убедительно?
Тедди помолчал, потом кивнул.
– Смогу. Можно, я все-таки отнесу ей круассаны? Я обещал.
– Конечно. – Матиас похлопал его по плечу и снова принялся изучать схему эвакуации.
Тедди пошел дальше по коридору. У гермодвери, обозначенной красной полосой по стенам и потолку, обернулся.
– Спасибо, Матиас.
– Не за что, Тедди, – отозвался старший помощник. – Если будут вопросы или захочется поболтать по душам – подходи в любое время.
Все-таки Яну было не по себе от присутствия Криди.
Ученые в свое время очень убедительно доказывали, что хищные существа не могут эволюционировать в разумный вид. Слишком легко достается им пища, слишком высок уровень агрессии, мешающий социальным взаимодействиям. Все это было очень убедительно, но…
Вот он, явный и несомненный хищник. Временами даже встающий на четвереньки, носящий какую-то дикарскую юбочку.
И при этом – несомненно талантливый инженер, чья цивилизация создала межзвездный корабль.
– Я не помешаю? – Вошедший в их каюту Криди забрался в кресло, поколебавшись, разлегся в нем, не пытаясь копировать свойственную людям манеру сидеть. – Анге подойдет чуть позже, если вы не против.
– Нам очень интересно общаться с вами обоими, – сказала Адиан. И с обезоруживающей улыбкой добавила: – Но мы инстинктивно нервничаем. В нашем мире существа, похожие на тебя, являются хищными дикими животными. Детские сказки полны ужасных историй об их нападениях, хотя на самом деле они происходят редко.
– Детям свойственно бояться, – отмахнулся Криди. – Это этап взросления… Скажите, а кто еще был страшным врагом в ваших сказках?
Адиан и Ян переглянулись.
– У нас не очень любят страшные сказки, – неохотно ответил Ян. – Пираты? Да, наверное, пираты. И разбойники. Еще есть сказки про черных и рыжих… но это не так чтобы враги…
– Скорее – противники, хитрые и при этом глуповатые, – добавила Адиан. – И у нас так, и у рыжих. Мы всегда конфликтовали, но были и целые поколения мирной жизни. Если бы не наши различия…
– Цвет волос, – кивнул Криди. – Довольно странно, на мой взгляд, что вы так фиксируетесь на этой детали. Раз вы не всегда воюете, должны были случаться браки?
– Да, – кивнул Ян.
– У черного и рыжей родится ребенок?
– Конечно!
– Какой?
– Либо рыжий, либо черный, – удивился Ян. – Это же понятно.
– Но он будет уже дитем двух народов, так? Он может быть смешанного цвета, или потом у черного появится рыжий ребенок…
– Нет, – сказала Адиан. – Это наследуется раз и навсегда.
– Ага, – Криди сверкнул глазами. – Какая-то хитрая генетика, любопытно. Нет смешения, нет середины, ты либо черный, либо рыжий… тогда понятна зацикленность на цвете волос. А какие еще есть злодеи?
Ян и Адиан снова обменялись взглядами.
– Призраки? – предположила Адиан.
– Души мертвых? – развеселился Криди. – Что, серьезно?
– Призраки – не души мертвых, – возразила Адиан. – Мертвые тела уходят в землю, разум их возносится к звездам и никогда не возвращается назад. Призраки – это совсем другое: темные помыслы, страхи, желания, что спускаются с небес. Если уходящие чисты, то их разум, возносясь к звездам, защищает живых от призраков. Если же нет, то призраки могут опуститься к людям и отравить их сознание. Вот почему плохой человек вредит всем даже после смерти.
– Это скорее философское понятие, – сказал Ян. Ему стало интересно, к чему клонит Криди. – Этическое. Даже не религиозное!
– Религиозное, – не согласилась Адиан.
– Ну разве что в основе… – Ян не стал спорить.
– А на кого призраки похожи?
– На нас, – Адиан нахмурилась. – Если верить сказкам, конечно. Только они почти лишены волос, кожа у них светлая, не коричневая.
– И еще ноги, – сказал Ян, хмурясь. – Не забывай. «Зло ходит быстро мягким шагом, но на кривых ногах…»
– Можно сказать, что они похожи на людей? – спросил Криди. – Людей с Земли?
Адиан и Ян молчали.
– У людей нет копыт. У людей ноги сгибаются вперед, – продолжил Криди настойчиво. – Конечно, не только у людей с Земли. У феольца ноги гнутся вперед. Анге, моя тра-жена, такая же.
– В нашем мире таких существ нет, – признал Ян. – Но в сказках нет каких-то точных описаний. Только мягкий шаг и кривые ноги…
– Криди, ты хочешь в чем-то обвинить людей с Земли? – осторожно спросила Адиан.
– Нет! – Криди резко взмахнул лапой. – Я видел их лица, они были растеряны сами. Я говорю о Стирателях. Думаю, ваши сказки сохранили память о временах, когда Стиратели приходили в ваш мир. Они выглядят точь-в-точь как люди.
– И как феольцы, – заметила Адиан.
– Нет! Дело тут даже не в дырке посреди лба. Я привык к потомкам обезьян, я почти эксперт, – Криди оскалился в улыбке. – Наши братья и сестры с Невара выше и тоньше, у них длинные шеи и запястья. Они похожи на людей, но их не спутать. Феольцы совсем другие. Вы посмотрели справочник известных цивилизаций?
– Даже не знали о таком, – призналась Адиан.
– Марк, запиши на книжку справочник разумных видов! – громко произнес Криди, вставая.
– Выполнено, – сказал искин, и Адиан вздрогнула. Да, она понимала, что Марк контролирует все внутри корабля, но… но они ни разу не обращались к нему.
Так, значит, все их разговоры идут при свидетеле?
И не только разговоры…
Криди тем временем взял со столика книгу, раскрыл. Страниц не было вовсе, конечно, зато тонкая гибкая обложка мягко засветилась изнутри. Судя по той легкости, с которой Криди активировал книжку и стал «перелистывать», переключая страницу за страницей, он уже освоился с человеческой технологией.
– Смотрите… мы проводим поиск по гуманоидным цивилизациям… включаем сортировку от людей и далее по принципу визуальной схожести…
Конечно же, «книжка» была настоящим компьютером, и куда более мощным, чем планшет Криди, поразивший в свое время Яна.
– Вот люди… вот наиболее похожий на них внешне вид, «гамра». Политический строй – монархия, вершина технологии – стационарные паровые машины… это все не так интересно. Похожи?
Адиан и Ян уставились на изображения. Слева были обнаженные фигурки людей: мужчина, женщина, ребенок и старик. Справа были неведомые «гамра»: тоже мужская, женская, детская и пожилая особи.
– Похожи, – сказала Адиан уверенно. Гамра были одного роста с людьми, с тем же половым диморфизмом, мужчин изобразили светлокожими, женщин почти черными, девочек и стариков мулатами. Волосы, уши, разрез глаз, пальцы на руках и ногах – все казалось одинаковым. – Очень. Как две капли росы.
– Анимируем, – решил Криди, касаясь поочередно каждой фигурки.
Люди и гамра задвигались. У мужчин появились в руках инструменты, у женщин кисти или стилусы, дети стали играть.
– Объединить, – продолжил Криди.
Теперь мужчины работали вместе, женщины что-то рисовали в воздухе, дети играли вместе, старики беззвучно разговаривали.
– Разные… – вздохнула Адиан. – Теперь вижу.
Странное дело, движение словно стерло сходство людей и гамра. Не так двигались руки, не так ноги, даже мимика лиц, похожая и угадываемая, различалась. Казалось, что на одной стороне – настоящие, живые существа, а на другой – куклы.
– Я привык к «детям солнца», – сказал Криди. – Я вижу различия сразу. Стиратели – люди Земли, никаких сомнений.
– По-моему, достаточно того, что они говорят на одном языке, – заметил Ян.
– Язык можно изучить, можно даже думать на нем, я умею. Язык тела не подделать. Если мышцы прикреплены к костям хоть чуть-чуть иначе, все движения изменятся.
Ян закрыл книжку, посмотрел в лицо хищника. Спросил:
– Хорошо. Что из этого следует для нас? Ты же не просто так пришел, показать нам движущиеся картинки?
Криди прищурился, глядя на Яна.
– Мы представляем миры куда более отсталые, чем Ракс, Халл или Человечество. Нашей вины в этом нет. Мы не глупее. Нам просто не повезло, наши миры уже погибали и мучительно долго возрождались. Я не сомневаюсь в этом. Но это дало нам опыт, которого лишены цивилизации Соглашения.
– Какой опыт? – воскликнул Ян. – Несколько полузабытых сказок? Они не спасли нашу планету!
Криди погрозил ему лапой, слегка выпустив когти. Ян напрягся и отступил на шаг, непроизвольно прикрывая собой Адиан.
– Извини. – Кот втянул когти. – Видишь, как трудно контролировать язык тела? Мой жест должен был привлечь внимание, а не угрожать… Поймите, наши цивилизации имели опыт соприкосновения со Стирателями. Хотим мы или нет, этот опыт остался в наших инстинктах, наших языках, нашей психологии. Мы должны помочь мирам Соглашения, этим мы поможем и себе.
– Вы и так почти в Соглашении, – сказал Ян с легкой обидой.
– Погоди. – Адиан положила ладонь ему на плечо. – Криди прав. Мы не разбираемся в столь сложной технике. Но мы умеем думать и смотрим на происходящее под другим углом. Давайте попробуем сделать все, что сможем.
Полет внутри системы – это рутина. «Твен» разогнался уже до двухсот километров в секунду, удаляясь от потускневшей звезды и медленно остывающей планеты.
Стояли на ветру пустые города. Выл ветер, облизывая высоченные башни, заполненные системами, бывшими частью культуры Ракс, дождь колотил по крышам коттеджей, выстроенных для людей, которых тут никогда не было.
Брошенный мир умирал, пусть даже смерть эта растянется на тысячи лет.
Но смерть его не была окончательной и бесповоротной. Ракс мыслили множествами стратегий, иногда связанных друг с другом, а иногда совершенно изолированных.
Планета теперь получала от звезды гораздо меньше энергии, да и внутреннее тепло ее было во многом исчерпано. Но оставшийся на планете искин (куда более разумный, чем Марк, но начисто лишенный личностных черт) уже просчитал температурную кривую на следующую тысячу лет.
В среднем – около нуля. До пятнадцати градусов тепла летом, до тридцати мороза зимой.
Это терпимо. Жизнь выдержит.
В океане заработали автоматические фабрики, выпуская в воду тысячи тонн водорослей. Через несколько лет они запустят планктон, потом настанет время рыбы, потом – морских животных.
Сушу засевали другие фабрики. Морозоустойчивые растения, способные выжить при слабом свете угасающей звезды, мхи и лишайники.
Потом настанет черед животных, от мелких до крупных.
В одном из подземных помещений, на глубине более километра, искин вошел в механическое тело, отдаленно похожее на человеческое: тонкие трубы конечностей, составляющие туловище и голову сферы. Искин мог воплотить себя и в биологической форме, подобной телу Ксении, или в нечеловеческой, но не видел пока в этом нужды.
Собственно говоря, и надевать на себя тело не требовалось, но смутное уважение к миссии заставило его перенести часть сознания в движущегося андроида.
Широким темным коридором андроид прошел в один из залов, созданных несколько лет назад, когда Ракс впервые заподозрили опасность. Здесь свет был – опять же, скорее дань уважению, чем необходимости.
Андроид, карикатурно напоминающий человека, прошел вдоль рядов прозрачных гибернационных ванн, где в густом мутном геле лежали неподвижные тела. Юноши и девушки, белые, желтые и черные, высокие и низкие – всех человеческих рас и подвидов. С точки зрения искина, в этом не было никакого смысла, он бы создал некий усредненный человеческий типаж, начисто предотвратив любую возможность конфликтов. Но решал не он.
Андроид постоял над одной из ванн, внимательно разглядывая лежавшего там юношу. В теле не было сознания, лишь простейшие вегетативные реакции, заторможенные почти до нуля.
Зато в банках памяти Ракс хранилось множество прекрасных моделей поведения, скопированных как с живых людей, так и с выдуманных персонажей, которых люди считали достойными.
Наверное, писателей древности поразило бы, что в одном из этих тел мог возродиться характер Гарри Поттера, а в другом – Робинзона Крузо. Не личность, разумеется, а лишь тот психотип, который Ракс сконструировали, исходя из книжных данных.
Если пройдут годы, а проблема со Стирателями не будет решена, эти юноши и девушки оживут. В их распоряжении будут мертвые, но целые города, суровая, но способная поддерживать жизнь биосфера, бесконечный кладезь знаний в банках памяти. Пройдут поколения, и потомки этих искусственно созданных людей, обретя самостоятельность, возродят человеческий вид.
Возможно.
Искин понимал, что он лишь крошечная часть резервных планов Ракс. Страховка от полного поражения. Что таких, как он, достаточно много.
И что, если ситуация изменится, эти тела растворятся в биогеле, так и не обретя сознания.
Человек испытал бы сожаление, глядя на тысячи юных тел, которые в лучшем случае лягут в фундамент будущей цивилизации, а в худшем превратятся в ничто.
Искин, созданный Ракс, никаких душевных терзаний не испытывал. У него была миссия, которую он постарается выполнить. Он лишь крошечная часть гигантского механизма.
Ракс всегда Ракс…
Искин вышел из тела андроида, и тот застыл рядом с ванной гротескной механической куклой.
Соколовский с уважением посмотрел на полный бар в каюте командира. Понюхал коньяк в бокале. Спросил:
– А почему вы хотите посоветоваться именно со мной? Потому что я врач?
Горчаков покачал головой.
– Тогда потому, что я стар и мудр? – Соколовский сделал глоток. – Божественно. Командир, с чего интенданты так расщедрились?
– Это мой коньяк, – признался Валентин. – Нет, не потому, что вы стары и мудры.
– Хм…
– Потому, что вы поляк.
Лев пригладил усы.
– Очень лестно, командир. Вам нужен совет гордого и храброго человека?
– Нет. Дело в том, что вы, поляки, с девятнадцатого века очень сильны в фантастике.
– Это да, тут нам равных нет, – довольно кивнул Соколовский. – Зандель, Лем, Сапковский, Западловский… Ну и что?
– Я думаю, что поляки как-то исторически склонны к фантазиям, выдумкам, – сказал Валентин. – Ну вот как немцы к механике.
Соколовский вздохнул.
– Понимаю. Вы про экипаж «Стирателя».
– Да. Само по себе то, что внутри гигантского корабля с искусственным интеллектом (а тут мы можем вполне доверять мнению Марка и Ракс) находился экипаж – довольно странно. Хладнокровные убийцы цивилизаций, выглядящие точно как мы…
– А вы что – ожидали увидеть мрачные казематы, свисающие с потолка тела истязаемых разумных и сатанински хохочущих маньяков?
– Вот видите, вы уже фантазируете, Лев, – подбодрил его Валентин. – Не знаю, чего уж я ожидал… Но там был парень со славным открытым лицом и вполне милая женщина.
– Если бы не язык… – задумчиво сказал врач. – Понимаете, командир, я могу допустить существование какой-то отколовшейся ветви человечества. Потерялся, допустим, пассажирский корабль в конце двадцать первого века… Были такие, я проверил, один корабль поколений и два колонизационных. Потерялись, улетели в далекие дали, заново возродили цивилизацию и почему-то свернули на путь зла. Можно предположить?
– Можно.
– Но говорили-то они на внешнем английском! – Лев развел руками. – Не на архаичном английском или американском. На современном языке. Не складывается.
– Фальшивка?
– Ракс уверены, что на изображении реальные живые люди, а не компьютерные модели. – Лев нахмурился. – Нет, конечно. Они могут ошибаться. Но подобная дезинформация должна иметь смысл, а я его не вижу. Сигнал был перехвачен случайно, да и перехваченная информация никак не меняет нашей стратегии. Прилетим, обнаружим, что никаких живых людей в системе нет, – и к чему было все затевать?
– Чтобы захватить нас в плен.
– Да к чему бы… – Соколовский досадливо махнул рукой. – Всю нужную информацию о Земле и культурах Соглашения «Стиратель» уже получил! «Твен» был под его полным контролем, базы данных скопированы. Наши дрожащие от страха тушки чужакам не нужны. Даже как источник генетического материала, для этого хватило бы грязных трусов из шкафа… Да в одном лишь медотсеке есть кровь и биологические жидкости всего экипажа!
– Согласен, – подумав, кивнул Валентин. – Тогда получается, что сигнал настоящий, а внутри «Стирателя» находились земные люди, говорящие на современном языке.
– Зря я пью ваш коньяк, – признал Соколовский. – Моей фантазии не хватает, чтобы придумать правдоподобное объяснение происходящему.
– Что ж, тогда придется смотреть на месте, – сказал Горчаков. – Плохо, что мы отправимся в полную неизвестность.
– Ну хоть не одни, – рассудил Соколовский. – Вы когда-нибудь встречались с Ауран?
– Лицом к лицу? Нет.
– И я не встречался. Командир, когда вы планируете поговорить с Уолром?
– Как только войдем в червоточину. Полагаю, что присутствовать должны все, включая Ауран.
Соколовский отставил пустой бокал и сказал:
– Все-таки я не верю, что Уолр ведет двойную игру.
Горчаков не стал спорить. Гигантский крот был ему симпатичен. Но если подумать, то так и должен вести себя предатель, верно?
В этот миг раздался голос Марка:
– Командир, я фиксирую в финишной точке вторичные излучения. Сигнатура характерна для движителя Ауран.
– Надо же, опередили, – восхитился Соколовский. – Черти серокожие…
– Сколько нам еще лететь? – спросил Валентин.
– Два с небольшим часа.
– Я пройду в рубку, – решил Горчаков. – Лев… вы все-таки подумайте на досуге о Стирателях. Вдруг какая-то идея появится.
– Да, мой командир, – шутливо сказал Соколовский. – Вы можете быть уверены: мои старые мозги уже приняли задание и начали работать!
Они улыбнулись друг другу.
– Пойду общаться с союзниками, – пожимая доктору руку, ответил Горчаков.
Неприятное ощущение отстраненности, как уже бывало, вдруг коснулось его. На что они рассчитывают? Там, где спасовала древняя могучая цивилизация, должен справиться крошечный кораблик с разношерстным экипажем?
Он ощутил уходящее время. Стремительно проносящиеся секунды, тяжело падающие минуты… короткая передышка после битвы у Ракс заканчивалась. Впереди была неизвестность.
– Командир?
– Все в порядке, Лев. – Горчаков обнял доктора за плечи, и они пошли к выходу из каюты. – Накатывает порой. Это уже давно, после высадки на Неваре.
Доктор не стал его утешать.
С некоторыми вещами каждый должен справляться сам.
