Сергей Лукьяненко
Лорд с планеты Земля
7. Выбор
Слуга поставил поднос с завтраком и замер, ожидая приказаний. Я кивнул, отпуская его.
За столом в моей комнате мог уместиться десяток человек. И принесенных продуктов вполне хватило бы для легкого завтрака всем.
Даже у игрушечного принца есть свои привилегии.
– Хочешь перекусить?
– Не откажусь, принц.
Эрнадо взял с подноса горсть крошечных оранжевых ягод.
– Попробуйте их, принц. Это королевская еда – лишь на одной-единственной планете в галактике растет снежный виноград.
Я отправил в рот пригоршню ягод. Губы обожгло маслянистым холодком. Странный, дразнящий вкус – кисло-сладкий и мятный одновременно.
Никогда не любил сигарет с ментолом и мятных жевательных резинок.
– Рассказывай дальше, Эрнадо.
Мой бывший учитель торопливо отложил оранжевую гроздь.
– Я вел бой на самой границе нейтрализующего поля. Когда катер подбили, вошел в поле за несколько секунд до взрыва, который из-за этого не произошел. Мне оставалось лишь приземлиться.
– Не самое простое занятие с неработающим двигателем.
– Гравикомпенсатор смягчил удар. Ну а в горах меня не смог бы взять и батальон гвардейцев… Когда я увидел, что началась эвакуация, то стал пробираться к дворцу. Было ясно, что Шоррэй проиграл. Конечно, что он мертв, я не предполагал…
– Это была случайность.
– Шоррэя нельзя победить случайно, принц.
В голосе Эрнадо звучала такая убежденность, что я не стал спорить. Перебрав несколько блюд, я выбрал наконец приемлемое – копченое мясо, нарезанное узкими полосками и залитое почти безвкусным соусом.
Эрнадо покосился на окно. Сквозь густую зелень парка проглядывало почерневшее от пожара здание одного из дворцов.
– Гиары выплатят репарации, и немалые, – мстительно сказал он. – Через месяц-другой все разрушенное восстановят. Жаль, что…
Он замолчал.
Я глотнул воды из хрустального бокала. Неплохая минералка, но «Боржоми» лучше.
– Продолжай, Эрнадо, – попросил я. – Жаль, что я этого не увижу? Не так ли?
Эрнадо опустил глаза.
– Отвечай!
– Да, принц.
Я встал из-за стола. Подошел к огромному круглому зеркалу на стене. Деревянная рама, покрытая неизменной резьбой, была произведением искусства. Само зеркало, безукоризненно ровное и чистое, отражало меня в полный рост. Костюм из тонкой золотистой ткани. Великолепно уложенная парикмахером прическа. Принц…
– Повелителем великой планеты не может быть человек, пришедший ниоткуда, лорд с несуществующего мира, – сказал я. – Героем, победившим Шоррэя, – пожалуйста. Хорошим парнем, достойным золотого памятника в натуральную величину, – ради бога. Кем угодно. Но не повелителем планеты, не будущим императором. Не мужем принцессы. Так, Эрнадо?
– Да.
– Ты знал об этом всегда, с первой нашей встречи. Но ничего не сказал. Почему?
– Я спасал свой мир, принц. Свою планету. Я виноват, но иначе поступить не мог.
Я задумчиво посмотрел на Сержанта. Я тоже был виноват перед ним – вот только он этого не знал. Ужасно удобная ситуация, когда вина превращается в обиду…
– Быть может, я попрошу от тебя чего-то очень похожего, Эрнадо. Пусть даже окажусь в свою очередь неправым.
Эрнадо с любопытством посмотрел на меня. Ответил, тщательно подбирая слова:
– Это будет справедливо, принц. Я в долгу перед вами, а моя планета в безопасности.
Я кивнул. И произнес неожиданно для самого себя:
– Кажется, мы договорились быть на «ты», Эрнадо?
– Тогда мне придется не называть вас принцем или лордом. С этими словами фамильярность у меня не получится.
Я не совсем лорд и совсем не принц, Эрнадо. Я Серж с планеты, которой нет.
Эрнадо ответил, словно переступая невидимый порог:
– Ты прав, Серж. Это по крайней мере честно… Ситуацию тебе объяснила принцесса?
– Нет. Она никак не решится на крупный семейный разговор.
– А кто же?
– Шоррэй. В доверительной, но, увы, короткой беседе.
Доканчивать завтрак Эрнадо пришлось в одиночестве. Меня охватило то странное состояние, в котором процесс размеренного поглощения пищи или просто пребывание на одном месте кажется преступлением. Я отправился к принцессе.
С каждой минутой дворец все больше казался похожим на лабиринт. Целеуказателя у меня не было, а спросить кого-нибудь из немногочисленных слуг мешало самолюбие. Принц, заблудившийся во дворце, пусть даже и чужом, – отличная тема для анекдотов.
Я бродил по огромным залам – камень и дерево, ни малейших следов техники, во много раз опередившей земную. Наверное, потому ее и не было видно, что она напоминала земную, как умещающийся в дипломате компьютер – первые ламповые ЭВМ… Я проходил по галереям, абсолютно прозрачным изнутри, но выглядевшим каменными снаружи. Шел коридорами, где дыхание древности было столь достоверным, что становилось фальшивым.
Этот мир тоже играл свою роль, как Шоррэй – роль сверхчеловека. Он был монархией, потому что это устраивало каждого подданного. Лучше быть императорским солдатом или младшим дворцовым слугой, чем военнообязанным насквозь демократичного режима или уборщиком в здании парламента. Легче жить по туманным обычаям и ритуалам тысячелетней давности, трактуя их как только угодно, чем устанавливать и выполнять справедливые законы, устаревающие на следующий день после подписания.
А уж если существует монархия, то необходим очень древний и таинственный дворец. Не беда, что в его стенах больше металла и микросхем, чем камня. Главное – фасад. Главное – не выйти из роли.
С детства ненавижу написанные на бумаге экспромты и хорошо отрепетированные любительские спектакли.
Я остановился посреди очередного зала, напоминающего выставку батальной живописи. Картин здесь было не меньше сотни, а в сюжетах мирно соседствовали взмыленные лошади и падающие на скалы звездолеты. Наверное, художник нашел бы здесь немало интересного.
К сожалению, я абсолютно не умею рисовать.
– Кратчайший маршрут к помещению, где сейчас находится принцесса, – сказал я.
В этих дворцах легко заблудиться, прожив в них всю жизнь. А императору тоже не к лицу звать на помощь слуг.
На белых мраморных плитках, которыми был выложен пол, появилась тонкая, светящаяся красным линия. Я удовлетворенно кивнул.
Ритуал есть ритуал, против него не пойдешь. Если уж положено ввести голос принца в компьютер дворца, это будет сделано. А вот сообщать временному принцу о том не обязательно.
Я пошел по светящейся линии, гаснущей под моими ногами.
У дверей стоял охранник. Не то из тех, кто скрывался в горах от превосходящих сил противника, не то из спешно завербованных на союзных планетах. В «электризованном» плаще, красиво облегающем фигуру, с плоскостным мечом и пистолетом на поясе. Если его и удивило мое появление, то он ничем это не показал. Лишь произнес подчеркнуто вежливо:
– Принцесса просила не беспокоить ее.
– Меня эта просьба не касается, – ответил я, отстраняя охранника в сторону. Слава богу, это было воспринято как должное.
Все же я – немного принц.
Комната оказалась совсем небольшой и почти лишенной украшений. Наверное, потому, что предназначалась для работы, а не для создания королевского антуража. Панорамное окно. Широкий, темного дерева стол с утонувшим в бумагах компьютерным терминалом. Кожаное кресло, судя по размерам, предназначенное для принцессы. Больше ни одного кресла или стула не было. Посетители здесь не предполагались…
Принцесса поднялась навстречу. Сегодня на ней был строгий серый костюм «а ля секретарша большого босса». Длинная плиссированная юбка, короткий пиджачок… Красивый костюм, земная секретарша в таком пошла бы на первое свидание.
И все-таки красный цвет принцессе идет больше.
– Доброе утро, – сказал я, усаживаясь на край стола.
– Доброе утро, Сергей.
Она казалась скорее смущенной, чем растерянной. Мой визит был неизбежной, но тягостной для обоих процедурой.
– Никаких новых сведений о судьбе императора не поступало?
Принцесса вздрогнула.
– Нет. Наверное, ситуация была безвыходной и папа воспользовался кольцом…
Я понимающе кивнул. В семейную хронику императорской семьи меня немного посвятили. Принцесса росла без матери, это был то ли слегка завуалированный развод, то ли длительная размолвка по не понятной никому причине. О том, где находится его жена, не знал и сам император. И все же он предпочел позорному плену путешествие в никуда – через гиперпространственный туннель, соединяющий его кольцо и кольцо императрицы.
– Твой отец смелый человек, – просто сказал я.
Передо мной сидела уже не принцесса – безмерно уставшая девушка, волнующаяся о судьбе отца. Наверное, он очень многое для нее значил – немолодой, одинокий человек, единственный, кто звал ее по имени, чья похвала не была неизбежной лестью, а порицание – государственным преступлением. Император был единственным связующим звеном, живым, реальным человеком между принцессой и длинной чередой титулованных предков.
Он был ее отцом – и это значило ничуть не меньше, чем на Земле.
– Ты думаешь, папа жив? – нерешительно спросила принцесса.
Ей было важно даже мое мнение…
– Думаю, да.
– Почему?
– Он поступил так нелогично, что ему обязательно должно повезти.
Принцесса пожала плечами. Мою теорию о неразрывной связи нелогичных поступков и удачи она не разделяла.
– Много дел? – спросил я, поднимая со стола покрытый мелким текстом листок.
– Да. Планета не скоро оправится от случившегося. Мы потеряли две трети армии.
– Я вижу, ты справляешься.
– Я принцесса.
Ее голос неуловимо изменился. Начинался разговор, которого мы оба не хотели.
– Я мог бы помочь.
– Тебе нужно отдохнуть.
«Я – принцесса. Ты – чужак. Смелый, сильный, полезный, но чужой».
– После Храма прошло двое суток. Я вполне отдохнул. А прогулки по саду тоже по-своему утомительны.
– Я распоряжусь об организации путешествия по планете. Ты герой, которого все хотят увидеть собственными глазами.
«Увидеть, пока герой не отбыл на родину».
Я посмотрел в глаза девушки, которую любил всю жизнь. Они не были сейчас голубыми, они были цвета пасмурного осеннего неба.
Но дождь из такого серого неба не прольется.
– Для развода нам придется пойти в Храм? Или эта формальность требуется лишь в особых случаях?
Наступила тишина. Из принтера выскользнули на стол еще два листа с неотложными сообщениями.
– Ты все понимаешь? – тихо спросила принцесса. – Дело не в тебе, а в твоей планете. Это была забавная мелочь для тринадцатилетней девочки, но сейчас я знаю…
– Твой народ не примет правителя из несуществующего мира. Союзные планеты не захотят общаться с принцем, на чьей родине лежит проклятие Сеятелей. Мудрых, всеведущих существ, посчитавших землян недостойными галактической цивилизации.
– Да.
Я покачал головой:
– Это неправда, принцесса. Точнее, меньшая часть правды. Ты не любишь меня – и это главное.
Принцесса отвернулась:
– Я никого сейчас не люблю, Сергей.
Отойдя к окну, я прижался лбом к стеклу. Не люблю осенний дождь и женские слезы. А еще – ненавижу, когда горло перехватывает бессильная обида на чужую подлость.
– Я никогда не предал бы тебя.
– Наверное… Я очень многим тебе обязана… как и вся наша планета. Я была бы тебе женой, настоящей женой, и смогла бы полюбить. Но на твоем мире – клеймо прокаженного.
Хорошо, что можно закрыть глаза. Не хочу видеть горы, за которыми стоит Храм Сеятелей. Не хочу думать о существах, покоривших пространство и время – но забывших построить на маленькой планете зеркально-черный шар: волшебный ключ, открывающий двери во Вселенную.
Не хочу снова учиться ненавидеть!
– Ты можешь взять с собой все, что захочешь. Оружие, технику, драгоценности. Максимальная масса переброски через гипертуннель составляет около семидесяти тонн. Планета отдаст тебе весь энергетический потенциал, накопленный за сотни лет. Я уверена, никто не будет против. Это достойная награда, но и она мала за то, что ты совершил!
Я засмеялся. Черт, истерики мне только не хватало! Оружие, техника, драгоценности… Атомарный меч в ножнах на оклеенной обоями стене квартиры! Небоскреб в центре города, выстроенный на золото инопланетной цивилизации!
Парочка боевых катеров, перемалывающих авиацию сопредельных стран.
Нейтрализующее поле, прикрывающее новоявленную империю от старомодных термоядерных бомб.
Вооруженная деструкторами армия, которую легко сплотить вокруг возвышенной цели всепланетного государства. Или, на худой конец, сотня-другая психопатов с деструкторами, которым не нужно никакой возвышенной цели. Только приказ! И непокорные города превращаются в молекулярную пыль.
Мир во всем мире!
Бурные продолжительные аплодисменты!
Звездные корабли, которые строятся на земных заводах по неземным технологиям…
Приказ Верховного правителя отважным пилотам: найти планету, где правит императорская династия…
– Нет… – прошептал я. – Нет. Нет!
Подлости не стоит даже любовь.
Земля сама придет к всемирному государству и звездным кораблям. Без разрушенных городов и безумствующих тиранов. Со мной или без меня – она докажет свое право войти в галактическую цивилизацию.
Земля не станет планетой, лучше всего умеющей убивать.
– Нет, – повторил я.
– Сергей, я не понимаю…
– Не обращай внимания. Это свое… воспоминания о прошлом и будущем.
Я повернулся к принцессе. Наверное, в лице у меня было что-то страшное – она вздрогнула.
– Принцесса, мне не нужен энергетический потенциал, который накапливался сотни лет. И семьдесят тонн драгоценностей тоже. Мне нужен только звездный корабль, способный летать без маяков, в свободном поиске.
– Зачем? – Она осеклась. И спросила: – Ты хочешь найти Землю?
– Да.
– Это безнадежно, Сергей. Сеятели изолировали твой мир навсегда.
– Тогда я найду Сеятелей. Те, кто покорил время, не исчезают бесследно.
Будь на месте принцессы христианка, она бы перекрестилась.
– Ты не найдешь экипаж, который отправится в такой путь!
– У меня есть друг, который кое-чем мне обязан.
– Ланс? Он согласится, но он почти ребенок.
Я невольно улыбнулся:
– Ланс? С удовольствием, если он рискнет. Но я говорю о другом человеке. О несостоявшемся главнокомандующем вашей армии…
Принцесса не стала ничего переспрашивать. Она смотрела на меня – и я узнавал этот взгляд.
Растерянный и гордый взгляд девочки, из-за которой пошли на смерть.
– Тебе дадут лучший корабль.
Я кивнул. И, поколебавшись, решился:
– Мне нужно сделать заявление о разводе?
Теперь медлила с ответом принцесса.
– Если ты улетишь с планеты… и будешь фактически отстранен от правления… необходимости в такой поспешности не будет. Не стоит так откровенно демонстрировать фиктивность брака.
Я почувствовал слабость во всем теле, как после жестокой драки. Словно я выиграл самый важный бой. Словно не только я, но и принцесса сделала свой главный выбор.
Всеми силами заставляя себя не оглядываться, я пошел к двери. И услышал голос принцессы:
– Сергей, ты ведь даже не дал мне имени. Это наш обычай.
– Знаю. Но я еще не придумал его.
– Хорошо. Я подожду.
Я остановился, прижавшись к теплому дереву двери. И тихо сказал:
– Если устанешь ждать… или сможешь влюбиться… надень кольцо. Я сделаю все, что будет нужно.
– Я и не собиралась его снимать.
Толкнув тяжелую дверь, я переступил порог. Не оборачиваться, главное – не оборачиваться. Иначе мне не заставить себя уйти в неизвестность.
И снова меня остановил ее голос:
– На твой поиск уйдет вся жизнь! Но даже тысячи жизней будет мало!
– Пусть, – ответил я. – Пусть. – И прежде чем закрыть за собой дверь, сказал то, что понял у Храма Сеятелей, стоя рядом с принцессой и еще оставаясь самонадеянным лордом с несуществующей планеты: – Любовь стоит жизни.
Планета, которой нет
Часть первая
Белый рейдер
1. След
Улица была до неприличия узкой и состояла из сплошных поворотов. Я бежал по истертым временем камням, оскальзываясь в кучах отбросов и задевая омерзительно влажные стены. Из окошек, расположенных не ниже двух-трех метров над мостовой и забранных вдобавок толстыми решетками, падали тусклые пятна света. Пару раз сверху запускали вслед пустыми бутылками – к счастью, не слишком метко.
Судя по топоту, преследователи догоняли. Эти закоулки они знали гораздо лучше меня, да и опыта погонь в каменных лабиринтах у них было больше. Единственное, что им мешало, – многочисленность и желание поскорее разделаться со мной. Несколько раз я слышал позади шум падения и ругань, неизбежно сопровождавшую возникающий затор.
На очередном повороте я заметил мелькавшую впереди фигуру. Человек, которого я выслеживал почти две недели, удирал с энергией, порожденной смертельной опасностью. Удивительно, какую скорость ухитрился развить тщедушный, прихрамывающий и вдобавок избитый полчаса назад неудачник.
Не останавливаясь, я вытянул из нагрудного кармана два легких белых шарика, напоминающих теннисные мячи. Сжал их в ладони, сминая защитные оболочки, и бросил через плечо. В общем-то ничего против своих преследователей я не имел, у них действительно были веские основания для недовольства. Но не тратить же время на умиротворяющие разговоры!
Шарики, оставленные на дороге, действовали безотказно. Я не видел, как они раскрылись, превращаясь в квадратные сети из тонкой, почти невидимой для глаз нити. Но крики людей, угодивших в затаившиеся под ногами ловушки, не услышать невозможно.
Уже через мгновение вопли смолкли. Паутинные мины убивали не сразу, но, сворачиваясь сетью, они в первую очередь лишали жертву возможности дышать.
Кости начинали ломаться лишь через несколько минут.
Я поднажал: если улица начнет разветвляться, то у моего собственного преследуемого появится шанс удрать…
Если он на это надеялся, то напрасно.
Сильным ударом в плечо я повалил его на мостовую, прямо в лужу возле единственного на всю улицу фонаря – конечно же, не горевшего. И остановился, переводя дыхание.
Сзади пока было тихо. Погоня задерживалась.
– Придурок. – Я едва удержался от более крепких выражений. – Ты думаешь, я стал бы спасать карточного шулера ради удовольствия лично его прикончить?
Беглец не ответил. Он ворочался в грязи, не делая даже попыток подняться. Я нагнулся и брезгливо перевернул его лицом вверх. Сероватая кожа уроженца Дальедо, черные волосы и блеклые голубые глаза, рваный шрам через правую щеку. Все приметы сходились.
– Отвечай честно и останешься жив. Понял? – Я коснулся незаметных кнопок на широком золотом браслете, и овальный кристалл засветился желтым.
– Это детектор лжи, – предупредил я. – Так что подумай, прежде чем отвечать.
Мужчина молча кивнул и с опаской покосился в темноту, откуда вновь донесся шум погони.
– Ты Редрак Шолтри с планеты Дальедо, бывший пилот флагманского корабля второй трансгалактической экспедиции. Верно?
– Меня давно не называли этим именем.
– Отвечай!
– Да!
– Молодец, – похвалил я, когда кристалл на браслете мигнул зеленым. – Продолжай в том же духе. Какие районы были обследованы экспедицией?
– До двенадцатого включительно, по шестой координатной оси в системе измерений Дальедо.
Браслет снова подтверждающе засветился.
– Неплохо, – искренне порадовался я. – Пятьдесят кубических единиц…
– Пятьдесят две.
Не так уж он был прост. Память бывшего пилота явно не пострадала от многолетнего пьянства.
– Причины гибели экспедиции?
Мужчина молчал.
– Чисто познавательный интерес, – успокоил я. – Мстить за кого-либо я не собираюсь.
– Мятеж, – нехотя ответил Редрак.
Зеленый огонек на браслете. Я усмехнулся:
– Что ж, не буду задавать невежливого вопроса, на чьей стороне ты был. И так понятно… Ты слышал о такой планете – Земля?
– Никогда. Кажется.
– Ее называют еще планетой, которой нет.
Редрак поднялся, вцепившись в фонарь.
– Я понял, кто вы, – сообщил он.
– Оставь свое знание при себе, – посоветовал я.
– Разумеется, принц.
Топот и злобные вопли неумолимо приближались.
– Я знаю о планете Земля, – продолжил Редрак. – Но прежде чем отвечу, вы должны поклясться, что спасете меня… от этих дикарей.
– А если не поклянусь?
Редрак усмехнулся:
– У вас есть детектор лжи, но нет времени на пытки или укол правды. Мое знание останется при мне… пусть даже в могиле.
– Клянусь.
– Я догадываюсь, что вы хотите спросить, принц. Нет, наша экспедиция не обнаружила планеты Земля. И не отыскала никаких намеков на ее координаты.
Кристалл мигнул зеленым. Правда, с небольшой задержкой… Но времени на размышления не было – из-за поворота показались преследователи. Я повернулся к ним лицом; Редраку сейчас явно незачем наносить мне удар в спину. Наоборот, я оставался его единственной надеждой.
– Вот они! – заорал бегущий первым двухметровый верзила. Смелость его явно соответствовала росту – возглавить погоню после паутинных мин решился бы не всякий.
В руках у здоровяка появилась внушительных размеров дубина, утыканная металлическими шипами. Занеся оружие над головой, он пошел ко мне. Сзади напирали желающие поучаствовать в линчевании.
Я неторопливо извлек из ножен меч. Длинный, очень тонкий меч с красной кнопкой на рукояти.
Верзила пренебрежительно хрюкнул. Саданул дубиной по стене – вниз посыпалось каменное крошево.
Медленно встав в боевую стойку, я нажал кнопку на рукояти меча.
По клинку пробежала волна яркого белого пламени, на мгновение высветив десяток разъяренных лиц и самое разнообразное оружие.
Верзила замер как вкопанный, хрипло произнес:
– У него атомарный меч!
Преследователи остановились, разом утратив весь свой пыл.
– Верно, – подтвердил я. – Это атомарный меч, которым я неплохо владею. Так что у вас есть выбор: либо мы мирно расходимся в разные стороны, либо ухожу я с приятелем, а вы остаетесь здесь до утра. С рассветом вас уберут, чтобы не было вони.
Толпа начала рассасываться. Встречать рассвет в таком виде не хотелось никому. Только здоровяк с дубиной продолжал стоять.
– Ты защищаешь мошенника, который обдирал нас три вечера подряд! – сварливо заявил он.
– Он мне нужен, – просто ответил я.
– Ты убил двоих ребят в трактире, а еще двоих – своими ловушками на улице!
– Но ведь сначала вам предлагали выкуп за его жизнь?
Похоже, довод подействовал. Верзила опустил бесполезное оружие, тоскливо обернулся. Его спутники стояли далеко позади, прислушиваясь к разговору.
– Семьи убитых твои слова не очень-то утешат…
Я отстегнул с пояса тяжелый кожаный кошелек. Ужасно неудобно, что здесь не в ходу бумажные деньги.
– Возможно, золото окажется убедительней меня?
Верзила кивнул и быстро подобрал упавший к его ногам кошелек. Пробурчал:
– Возможно… Только не убедительней твоего меча.
Я подождал, пока неудачливые игроки и не менее невезучие линчеватели скрылись. И повернулся к Редраку.
Понятное дело, никуда он не убежал.
– Пошли, – коротко бросил я, направляясь в противоположную толпе сторону. Редрак, ощутимо прихрамывая, заспешил следом. – Твоя паршивая шкура куплена дорогой ценой, – зло сказал я. – Вряд ли она стоила жизней четырех ни в чем не повинных людей.
– Не переживайте, принц, – жизнерадостно заявил Редрак. – В этот трактир честные люди не ходят. А глотки там друг другу режут каждую неделю, без всякой помощи со стороны…
– Меня зовут Серж. Капитан Серж, если угодно, – оборвал я. – Остальное советую забыть.
– У капитана Сержа, очевидно, есть корабль? – вкрадчиво поинтересовался разговорчивый шулер.
Я промолчал.
– Рискну попросить капитана о небольшой услуге. В этом городишке мне больше неохота оставаться, а заработал я самую малость… Не подвезете ли меня до любой планеты, где есть воздух, вода и азартные люди?
Мне захотелось расхохотаться.
– Редрак, меня часто называют наглецом. Но тебе я не гожусь даже в ученики.
– Ну что вы, капитан, вы еще так молоды.
Все-таки я засмеялся. И неожиданно для самого себя сказал:
– Хорошо, Редрак. Я отвезу тебя на другую планету. Но весь путь ты проделаешь в корабельном карцере. Он не используется уже два года, а это расточительно.
– Вполне разумная мера, – вежливо согласился Редрак. – Карцер стандартный? Два на два и пять выше нуля?
– Разумеется.
– Что ж, в гробу теснее и прохладнее, – заключил Редрак философски. – Благодарю вас, капитан…
– И это вся твоя признательность?
Некоторое время мы шли молча. Улица петляла по-прежнему, но стала чуть шире. Мне приходилось укорачивать шаг из-за ноги Редрака.
– Капитан, вы поступаете очень благородно.
– Даже слишком.
– Нет, капитан. Как раз достаточно для неплохой новости. Вторая трансгалактическая действительно ничего не узнала о планете Земля. Но год назад я встретил человека, который говорил, что побывал на планете, которой нет. Он наткнулся на нее на поврежденном корабле… удирая от слишком назойливого патрульного крейсера.
Сердце застучало. Я сдавленно произнес:
– Чего стоит пьяная болтовня?
– О да, капитан, он был весьма пьян. Даже слишком пьян для азартного игрока… Но очень убедительно рассказывал о том, как покупал плутоний и титановые плиты в большом городе на берегу океана. Этот город назывался… кажется, Нюорк.
– Повтори! – закричал я, хватая Редрака за плечи. – Повтори название города!
Раздельно, подчеркивая каждое слово, Редрак повторил:
– Я встречал человека, утверждавшего, что он побывал на планете, которой нет. В городе под названием Нюорк или Нью-орк он покупал материалы, необходимые для ремонта корабля. Я уверен, что он не лгал.
Индикатор браслета-детектора светился зеленым.
А люди, подобные моему новому знакомому, никогда не говорят правды, невыгодной лично для них.
– Боюсь, Редрак, наше знакомство продлится дольше, чем мне хотелось бы, – прошептал я, отпуская дальедианца.
Редрак кивнул:
– Очень надеюсь на это, принц.
Бывший пилот просидел за компьютерным терминалом больше трех часов. Все это время я провел на маленьком угловом диванчике, чувствуя себя гостем в собственной каюте.
Редрак Шолтри обращался с компьютером поистине виртуозно. Он то шептал в микрофон отрывистые слова команд, то переходил на управление с клавиатуры, а порой просто принимался чертить что-то в воздухе тонкими гибкими пальцами. О таком уровне общения с машиной мне приходилось только мечтать.
Повинуясь командам, компьютер строил голографическое изображение. В медленно вращающемся над терминалом видеокубе появилось человеческое лицо – вначале туманное, расплывчатое. Затем линии обрели четкость, наметилась короткая стрижка, тонкие брови. Изображение стало цветным – бледная кожа с чуть заметным желтоватым оттенком, черные волосы, темно-серые глаза.
Редрак продолжал корректировать портрет. Уши претерпели ряд изменений, глаза стали уже, на переносице возникло пятнышко – то ли родинка, то ли след ожога. Скулы слегка заострились.
Некоторое время Редрак разглядывал результат своих творческих усилий. Затем, покосившись на лежащий между нами браслет-детектор, заявил:
– Это портрет человека, утверждавшего, что он был на Земле. Я сделал его с максимально доступной точностью.
Браслет светился зеленым.
– Очень заурядная внешность, – с досадой отозвался я. – Каждый десятый, если не каждый пятый мужчина его возраста оказывается под подозрением. Цвет волос нетрудно изменить, кожа может потемнеть от загара. Он мог поправиться или похудеть…
– Да, капитан. Прошло уже три года. Человек его профессии сильно меняется за такой срок. Конечно, если вообще остается в живых.
– И ты действительно не знаешь его имени или родной планеты?
– Нет, капитан.
Некоторое время я молчал, глядя на объемный портрет космического пирата, раздобывшего в Нью-Йорке плутоний и титан для ремонта своего корабля. Редрак Шолтри упорно добивался своей цели – и притом действовал вполне честно. Он знал, что мне нужно, и пользовался своим преимуществом на все сто.
– Почему-то мне кажется, – язвительно произнес я, – что ты узнаешь этого человека, как бы сильно он ни изменился.
– Вы совершенно правы, капитан.
Я усмехнулся. А ведь Шолтри, пожалуй, нуждается во мне не меньше, чем я в нем.
– Не слишком приятная перспектива – заиметь в экипаже бывшего мятежника.
– Понимаю ваши сомнения, капитан. Но у меня нет ни малейшего желания предавать вас. Просто нынешняя профессия с каждым днем становится для меня все труднее.
Редрак смотрел подкупающе честным взглядом. Такой бывает лишь у очень талантливых обманщиков…
– Есть только одна возможность зачислить тебя в экипаж «Терры», – твердо сказал я. – Психическое кодирование.
Редрак дернулся и вскочил.
– Не проводите ли меня в карцер, капитан? – вежливо поинтересовался он. – Я с удовольствием поскучаю там до первой обитаемой планеты.
– А может, лучше проводить тебя до шлюза? – предложил я. – Мы еще не стартовали, и через пару часов ты сможешь вернуться к прежним занятиям.
Редрак кивнул. И со странной гордостью сказал:
– Хорошо, капитан. Я согласен погибнуть свободным человеком. Но жить рабом не соглашусь никогда.
Вот так шулер-пропойца… Лучше умереть стоя, чем жить на коленях. Впрочем, против этого лозунга я ничего не имею.
– Могу предложить тебе частичное кодирование, а не полное подавление воли. Улавливаешь разницу?
– И какие же правила вы собираетесь мне навязать?
Я с усмешкой разглядывал настороженное лицо Редрака. К счастью, мне не приходится изобретать велосипед. Умный писатель, живущий неподалеку от «Нюорка», придумал эти правила давным-давно. Все, что от меня требуется, – это переделать три азимовских закона роботехники для человека.
– Первое. Ты не должен своим действием или бездействием причинять вред членам экипажа моего корабля. Справедливо?
Редрак страдальчески скривился.
– Второе. Ты должен выполнять свои уставные обязанности в той мере, в какой они не нарушают первый закон. Согласен?
– Ну…
– Третье. Ты вправе совершать любые поступки, которые не нарушают два первых закона. Вот и все условия.
Разумеется, я порядком исказил азимовские законы. Начиная с того, что свел понятие человека к гораздо более узкому кругу членов экипажа… Но что поделаешь, Редрак не робот, а я не миротворец, взявшийся за его перевоспитание.
В белых перчатках в космосе не путешествуют.
– Твои правила очень напоминают клятву верности на пиратских кораблях, – хмуро прокомментировал Редрак.
– Тебе виднее.
– А какое наказание последует за нарушением закона?
– Обычное. Остановка дыхания и сердечной деятельности.
Редрак молчал.
– Решай, – сказал я. – Решай, Шолтри. Мне всего лишь нужна гарантия твоих обещаний. Соглашайся – или отправляйся в карцер. До ближайшей планеты, где есть жизнь, я тебя доставлю.
