Сергей Капков
Королевы смеха. Жизнь, которой не было?
Они не боялись быть смешными
От автора
Благодарю вас за то, что вы взяли в руки эту книгу. Счастлив, если вы ее прочтете.
Это книга об очень дорогих людях. Познакомиться лично мне удалось не со всеми, но актеры – это люди, которых мы знаем, даже не встретившись с ними ни разу в жизни. Если нам нравятся их роли, их образы, то свое отношение к героям мы переносим и на самих исполнителей. Так случилось и с героинями этой книги.
Уверен, что вы знаете всех этих актрис, даже если не вспомните фамилий. Вы их видели на экране, а может быть, и на сцене, сотни раз. Эти удивительные женщины почти всегда вызывали у вас улыбку или смех, потому что играли преимущественно роли комедийные. Изломанные розовые героиньки – те как раз вряд ли смогут рассмешить публику, разве только когда будут играть Джульетту лет в семьдесят. Это, кстати, мечта Киры Крейлис-Петровой: разыграть комедию на тему постановки «Ромео и Джульетты» в доме престарелых.
Вы знаете их, но вряд ли знаете о них все, что собрано в книге.
Татьяна Пельтцер всю жизнь скрывала свою родословную, хотя сегодня, вероятно, гордилась бы тем, что принадлежит выдающемуся роду, много сделавшему для Европы и России в частности.
Именно Анастасии Зуевой посвящены знаменитые строки Пастернака: «Талант – единственная новость, которая всегда нова». Сегодня их адресуют всем подряд…
Елизавета Уварова – эта маленькая старушка-нянька из комедии «Усатый нянь» – занималась переводами с французского, вдохновила Евгения Шварца стать драматургом и привела Шукшина на питерскую сцену.
Эти актрисы прошли очень разные жизненные и творческие пути, но объединяет их одно – самоирония. Они не боялись быть смешными. Они получали удовольствие от того, что зрители смеялись над их персонажами. Только очень мужественные женщины могут позволить себе такую роскошь – быть смешными. Только настоящие актрисы способны вызывать радостные эмоции десятилетия спустя, даже уйдя в мир иной.
Сегодня продолжают творить смех две великие клоунессы: Кира Крейлис-Петрова в Санкт-Петербурге, Лилиан Малкина – в Праге. К счастью, обе снимаются и в кино. Не упустите свой шанс, посмотрите их в деле. Других таких в ближайшее время не предвидится.
Бабушка в окошке
Анастасия Зуева
В некотором царстве, в некотором государстве жила-была… Старушка-сказительница. Приступая к пересказу очередной волшебной истории, она приветливо раскрывала резные ставенки своей избушки, высовывалась из окошка, хитро прищуривалась и завладевала нашим малышовым вниманием.
Так начинались лучшие фильмы кинорежиссера-сказочника Александра Роу. Но лично мне казалось, что абсолютно все киносказки рассказывает эта удивительная старушка с неповторимым, волшебным голосом.
Этот голос я угадывал в мультфильмах, на пластинках, по радио. А потом узнал, что обладательницу этого сказочного голоса зовут Анастасия Зуева. Что она старейшая актриса МХАТа, народная артистка Советского Союза, ученица самого Станиславского. И еще много чего интересного и неожиданного собрал я об Анастасии Платоновне за все эти годы, чем теперь и спешу поделиться.
В ней сочеталось несочетаемое.
Обласканная всевозможными званиями и орденами, Анастасия Зуева была беспартийной.
Любимая актриса всех поколений Политбюро заступалась за репрессированных и дружила с тремя патриархами Всея Руси – Сергием, Алексием Первым и Пименом.
Комическая старуха на сцене и на экране, Зуева была модницей, светской дамой и настоящей кокеткой в жизни.
* * *
Волевая, оптимистичная, «моторная» в старости, ребенком она была крайне флегматичной.
Родилась Анастасия Зуева в самом конце позапрошлого века в тульском селе Спасское. Ее отец был гравером по самоварам. Он умер, когда Настеньке было пять лет. Прилег ранней весной на сыру землю, заработал воспаление легких и… все. Мать вышла замуж за жандармского полковника, а дочерей – Лизу и Настю – передала на воспитание своей сестре.
Лиза была веселой, озорной, а Настя предпочитала одиночество и рыбалку. Могла часами сидеть с удочкой, погруженная в свои мысли. И если бы не тетка, неизвестно, кто бы рассказывал нам сказки с киноэкрана.
Тетушка была управительницей в богатом имении. Она была очень строгой и требовала порядка во всем. Хозяева ей доверяли, а потому девочек не гнали от гостей, сажали за барский стол и даже вели при них просвещенные беседы. В основном, они касались искусства. Эта тема интересовала и саму тетушку, поэтому со временем вчерашняя крестьянка перебралась в Москву, а племянниц устроила в гимназию. Поселившись в Леонтьевском переулке, тетка водила знакомства со столичной интеллигенцией, что во многом помогло воспитанию и духовному становлению девочек. Однако желание Анастасии пробоваться в театральную студию вызвало у тетушки решительный протест.
Как Зуева оказалась в театре? По очень знакомому для многих актеров сценарию. В гимназии Анастасия дружила с Любой Савосиной, которая и затащила ее в частную Школу драматического искусства. Это было очень дорогое учебное заведение, где учились весьма состоятельные девушки и юноши. Но Любочку не приняли, а Анастасию взяли. Причем, на бесплатное обучение. Именно этот аргумент показался Настиной тетушке наиболее весомым, чтобы в итоге уступить и дать согласие на учебу.
Школа драматического искусства была прообразом знаменитой Школы-студии МХАТ. Там преподавали мастера Художественного театра, студийцы занимались танцами, манерами, литературой. Зуева отучилась год, и в 1916 году ее сразу же взяли во 2-ю Студию МХТ.
Первая же роль – Варя в «Зеленом кольце» Гиппиус – вызвала одобрение Немировича-Данченко. Затем актриса играла в «Младости» Андреева, в «Сказке об Иване-дураке и его братьях» по Л. Толстому. Критики отметили ее исполнение характерной роли старухи-хозяйки в «Истории лейтенанта Ергунова» по Тургеневу. Это произошло в 1918 году, когда Зуевой было всего-то 22 года. И тогда Константин Сергеевич Станиславский, полушутя, напророчил начинающей актрисе «быть на сцене вечной старухой». И ведь оказался прав!
Но пока Настя Зуева молода и привлекательна. Сразу после революции она вышла замуж за почетного гражданина Москвы, начальника Северных железных дорог Российской империи Ивана Степановича Евсеева. Венчались в церкви, жили хорошо – на Малой Дмитровке. Новая власть не тронула вчерашнего царского чиновника, хотя в том же 18-м в их дом все же наведалась ЧК. Обыск пришел проводить повар из Художественного театра, и Анастасия Платоновна выставила его вон.
Но брак Зуевой оказался недолгим. Очень скоро муж стал относиться к ней, как к собственности, требовал, чтобы она ушла из театра. Сам же был гулякой, постоянно пропадал в ресторане «Яр», изменял, а однажды и вовсе перешел все границы – безо всяких причин, в порядке семейной профилактики намотал косу жены на руку и устроил ей выволочку. После этого Анастасия ушла от мужа. Правда, он болезненно наказал ее – оставил у себя сына. Костя до студенческих лет воспитывался вдали от матери. Отец же женился еще четыре раза и в 53 года умер от инсульта.
Константин пришел к Анастасии Платоновне по окончании школы, поступил на мехмат в МГУ, а затем – в Академию Жуковского. Их отношения не сложились, он относился к матери потребительски. А когда он привел в дом молодую жену, начались новые осложнения. Но об этом позже…
* * *
Анастасия Зуева сразу начала играть старух. Она не побоялась продолжить на сцене МХАТа классическую традицию трактовки народных образов, идущую от легендарной Ольги Садовской. В те годы еще блистали Корчагина-Александровская, Блюменталь-Тамарина, Рыжова, в Художественном еще была сильна и востребована Фаина Шевченко. Все эти большие актрисы были настолько талантливы, что оставались индивидуальными, не похожими друг на друга. Критики писали о Зуевой: «Отлично владея приемами острейшей характерности, культивируя в своем творчестве любовь и внимание к русской речи, к богатству и своеобразию фольклорного языка, А.П. Зуева с первых же сценических шагов упорно искала и характер героини – простой русской женщины-матери…»
В тридцать лет она сыграла Матушку в «Унтиловске», затем – Матрену в «Воскресении». Максим Горький сказал о ее работе: «Лучше, чем в жизни». А вскоре Зуева сыграла роль, которая вошла в мировую театральную летопись. Это Коробочка – помещица с умом ребенка из гоголевских «Мертвых душ». Причем, актриса хотя и играла ее смешной, но вовсе не безобидной – упрямой и даже опасной своей «социальной распространенностью». Ведь не зря предупреждал Гоголь: «Иной и почтенный даже человек, а на деле выходит совершенная Коробочка».
А руки! Как отличались они от красивых с утонченными пальцами рук актрисы. Анастасия Платоновна сама придумала такое уродство: шила из шелка перчатки, набивала их ватой, сидела на сцене в кресле, не вставая, сложа эти самые руки на бутафорском животе, потихоньку шевеля не пальцами – короткими жирными култышками.
Толщинку Зуева надевала практически для каждой роли. В жизни она была изящна. Ее нельзя было назвать красавицей, но она была настолько обаятельной, что у нее всегда была масса поклонников. На улицу выходила в шляпке, перчатках, следила за собой и была очаровательна.
А в театре нашла себя в этом редком – «старушечьем» – амплуа. Причем, получала от него удовольствие. Унтер-офицерша и Пошлепкина («Ревизор» Гоголя), Домна Пантелевна («Таланты и поклонники» Островского), Зобунова («Егор Булычев и другие» Горького), Марья («Любовь Яровая» Тренева), Квашня («На дне» Горького), Чугунова («Достигаев и другие» Горького), мисс Уордл («Пиквикский клуб» Диккенса), Феклуша («Гроза» Островского), Улита («Лес» Островского), Марфа («Земля» Вирты), Мерчуткина («Чеховские страницы»), Глафира Фирсовна («Последняя жертва» Островского), Анфиса («Три сестры» Чехова) – всего Анастасия Зуева сыграла чуть более сорока ролей. Это очень мало. Но каждая работа – бриллиант. И не только в плане визуальном. Да, актриса всегда сама придумывала внешний образ и гримировалась порой часами. Но главным для нее был поиск характера. Анастасия Платоновна высматривала своих героинь на улице, в транспорте, прислушивалась к речи.
В основную труппу Художественного театра Анастасия Зуева вступила в 1924 году. Ее поколение мхатовцев так и называют – вторым: Хмелев, Яншин, Прудкин, Андровская, Грибов, Ливанов, Степанова, Станицын, Тарасова… Великие имена!
Любопытны и ценны воспоминания Анастасии Платоновны о репетициях со Станиславским, которыми она поделилась в журнале «Театральная жизнь» в 1984 году:
«Я помню, когда Качалов играл в «Талантах и поклонниках» Островского роль Нарокова, репетирующий пьесу Станиславский упрямо говорил знаменитому актеру:
– Нет. Не верю! Нароков не так входит в дверь! Вы не верно вошли…
Станиславский повторял это свое «не верю» Качалову чуть ли не десять раз… Качалов входил и выходил… И снова слышалось все то же «не верю»… Наконец, Качалов вежливо сказал:
– Константин Сергеевич, я к завтрашнему дню подготовлю себя!
Станиславский же улыбнулся и ответил:
– Я проверял ваше терпение! Ведь у некоторых его не хватает!..
В «Талантах» он запретил Тарасовой морщить лоб, она обиделась. Но потом поняла, что Станиславский прав, и отучила себя от этой привычки. Она должна была предстать на сцене прекрасной. Так оно и вышло… И все это не мелочи.
К моей героине, Домне Пантелеевне, которую я играла в «Талантах», Константин Сергеевич относился почему-то спокойно. Он говорил мне:
– Вы сами все сделаете, как нужно.
– Но почему же вы мне-то ничего не говорите? – даже обижалась я.
– Вы как-то умеете находить нужные пути, – отвечал Константин Сергеевич.
И у меня от этого прямо-таки словно крылья вырастали, укреплялось и росло творческое актерское существование. Мы все жили равной семьей, единой жизнью театра. И каждому всегда хотелось сделать больше, чем он мог сделать…»
* * *
Интересуюсь у внучки Анастасии Платоновны – Елены:
– Какими были отношения внутри второго поколения? Они дружили, уважали друг друга?
– Их отношения складывались по-разному. Бабушка всю жизнь дружила с Аллой Константиновной Тарасовой, Клавдией Николаевной Еланской, Владимиром Александровичем Поповым. Зуева умела восхищаться, но никому не завидовала. Владимир Иванович и Константин Сергеевич – это были для нее боги, святые, учителя, их она обожала всегда. Портрет Станиславского до конца ее дней висел у кровати. Кстати, из этих же учеников иные говорили, что Станиславский из ума выжил и старика пора заменять – было и такое! Идиллии не было. Она в этих разговорах никогда не участвовала, сплетен сторонилась. И все же это поколение было удивительным! Людьми они были разными, но в своем отношении к искусству – все как один. Они были ансамблем. Не важно, главную роль ты играешь или эпизод, – потрясали абсолютно все!
– А в другие театры Анастасия Платоновна ходила?
– Она смотрела множество спектаклей, обожала ходить в «Современник». Но комплименты не раздавала, на похвалы была скупа. Только если ей действительно понравился какой-нибудь актер, она могла разыскать телефон, вечером позвонить и сказать теплые слова, поблагодарить. Сейчас на всех подряд навешивают слово «гениальный», но она даже к слову «талантливый» относилась осторожно. Не разбрасывалась. «Способный» – это слово употребляла чаще других. Считала, что работать надо даже над ролями, которые играешь десятки лет. Она так и делала, искала что-то новое для своих образов. Штампы не любила.
– Как Анастасия Платоновна относилась к власти?
– Она была аполитична абсолютно. Ее мама была замужем за жандармским полковником, Анастасия Платоновна очень редко говорила о ней. Они с сестрой вообще боялись о чем-то вспоминать вслух. При всех своих орденах и званиях бабушка была беспартийной, но называла себя беспартийным большевиком. А вообще она служила только искусству это был смысл ее жизни.
– Я знаю, что к Анастасии Платоновне все тянулись, у нее постоянно был полон дом гостей. К ней мог обратиться за помощью кто угодно. Она действительно была такой безотказной?
– Бабушка была необыкновенной доброты. Всегда откликалась на просьбы, помогала и деньгами, и хождением по инстанциям, спасала людей от лагерей, из тюрем, посылала им посылки. Все это было не так просто. И никогда о своих добрых делах не рассказывала. Я узнавала об этом от других – тех, кому она помогала. Бабушка с большим интересом относилась к людям, ей все про всех было интересно, а когда человек видит к себе неподдельный интерес – он раскрывается. Вот к бабушке и шли. Она любила веселье, радость, жизнь. Приводила студентов школы-студии МХАТ домой, кормила их обедом, старалась дать каких-то денег, как-то поддержать. Помню, что, кто бы ни пришел, бабушка всегда простирала руки или целовала гостя, потому что человек, пришедший в дом, всегда был дорогим для нее.
– Каким был круг ее общения?
– Он был невероятно широк: академики, художники, писатели, актеры. Я росла не с родителями, а с бабушкой, и отношение к пожилым людям у меня было особым. Пятьдесят лет – совсем не старик, думала я в свои шестнадцать. Мои ровесники казались скучными и неинтересными.
* * *
Хлебосольство Анастасии Платоновны однажды сыграло с ней злую шутку. Еще будучи актрисой 2-й Студии МХТ она познакомилась с композитором Виктором Оранским, который заведовал музыкальной частью театра. Но любовь между ними вспыхнула гораздо позже, когда Зуева стала знаменитой артисткой, а за плечами Оранского было несколько музыкальных спектаклей и балетов. Они поженились в 1922 году. А в один из дней в их доме появилось юное создание, мечтающее о сцене. Анастасия Платоновна, которая – по словам друзей – была готова облагодетельствовать телеграфный столб, принялась готовить эту милую девушку к поступлению в театральный. Но та очень быстро переменила свои мечты и покинула гостеприимный дом… вместе с мужем Зуевой. Быстро отвела Оранского в загс и родила ему дочь.
Мало кто знает, что в жизни Анастасии Платоновны была еще одна любовь. Валерий Чкалов. Возможно, с ним актриса и обрела бы свое счастье. Но в декабре 1938 года легендарный летчик погиб. И Анастасия Платоновна вспомнила совет своего великого учителя Станиславского – оставить все личное и целиком посвятить себя сцене. «Вы не должны больше выходить замуж, ваше счастье только в театре», – сказал Константин Сергеевич. Так она и поступила…
Хотя… Та самая разлучница, что увела Оранского из семьи, через пять лет – в самый разгар войны – так же легко перепорхнула от полуголодного супруга к кому-то более благополучному, а бывшему мужу заодно подбросила их общую дочку. Узнав об этом, сестры Зуевы привели и Виктора Александровича, и девочку в дом Анастасии Платоновны, дружно отмыли, откормили и подлечили. Позже мамаша вытребовала дочь обратно, а заодно – и алименты. Сам же Оранский так и остался у Зуевой вплоть до своей кончины в 1953 году.
Война обострила сострадание Анастасии Платоновны к людям. В ее квартире теперь постоянно кто-то жил, ночевал, обедал. Даже совсем чужие люди, с которыми актриса познакомилась где-то в поездке с фронтовой бригадой. Приезжали на два-три дня и останавливались у Зуевой. Из стульев устраивали постели, готовили нехитрые угощения.
Сама же хозяйка вновь собиралась в дорогу. Одиннадцать раз актриса выезжала на фронт со своим неизменным партнером Николаем Дорохиным. Маленький автобус с забитыми фанерой окнами отвозил участников бригады непосредственно к передовым линиям. Бойцы всегда тепло встречали Аллу Тарасову, Анастасию Георгиевскую, Галину Калиновскую, Клавдию Бланскую, Софью Пилявскую. Провожая первую бригаду театра на фронт, Немирович-Данченко напутствовал актеров такими словами: «Там сейчас самый требовательный зритель, он будет особенно внимателен к нашему искусству, это нужно всегда помнить и высоко держать знамя Художественного театра».
Почти все эти поездки Зуевой были северными, более чем некомфортными. Как-то в землянке задубеневшую от мороза каракулевую шубу актрисы повесили сушиться к печке и… случайно спалили. Взамен выдали офицерский полушубок, которым Анастасия Платоновна очень гордилась. В другой раз машина с концертной бригадой влетела в расположение противника и чудом ушла из-под огня.
Анастасия Зуева – едва ли не единственная актриса, награжденная за участие в Великой Отечественной высшим советским орденом – Ленина.
О войне актеры рассказывали нечасто. В коллекции одного из московских музеев сохранилась фонозапись вечера во МХАТе, состоявшегося в 1967 году, где вспоминали о фронтовых бригадах. Вот фрагмент выступления Анастасии Зуевой:
«…Мы собрались на какой-то лужайке – километра за два от немцев, устроили помост, выступали, а мальчики страшно смеялись. Потом появился обед в котелках, и мы тоже поели. Ну, и я решила снова выступить, чтобы эти мальчики еще немного отдохнули. Сказала им, что и у меня два племянника воюют, и вот я с удовольствием воюю, но я воюю своим словом, а вы нас защищаете. И поблагодарила их, а они улыбались. И мы думали, что даем нашим солдатам частичку радости…»
Анастасия Платоновна даже на фронте всегда очень тщательно накладывала грим для выступлений. Обязывало не только положение, не только экстремальная обстановка, но привычка всегда работать в полную силу, выкладываться на все сто.
Любопытно, что даже в вопросах быта актриса оставалась на высоте. Все брали на фронт не самые лучшие наряды, старое белье – что-то, что не жалко. У Анастасии Платоновны всегда были чистые простыни, чудесное белье, ночная сорочка. «Это было благословенное напоминание о мирных временах! – вспоминала коллега Зуевой Галина Калиновская. – Все тонкое, шелковое, изящное! И это в условиях, когда мы надевали что-нибудь погрубее, списывая все причины на войну. А вот она не поддалась…»
* * *
Спрашиваю у Елены Константиновны:
– Какое качество было у бабушки главным?
– Неравнодушие. Помню, ей уже было за восемьдесят, а я с семьей уехала работать в Лондон. Вдруг кто-то ей звонит и жалуется, что где-то под Москвой плохо обращаются с лошадьми. И бабушка немедленно отправилась куда-то добиваться сочувствия! Пожилой, нездоровый человек… И еще она была очень искренней, не фальшивой. Изобразить радость на пустом месте и, тем более, при грустном событии не могла. В жизни она совершенно не умела играть, притворяться, рассказывать анекдоты. Играла только на сцене.
– После войны в театр пришло новое поколение – первые выпускники Школы-студии МХАТ. Их потом назвали несчастливыми, поскольку старики еще были в силе и очень долго не давали молодым играть. Как встретила молодежь Анастасия Платоновна?
– Она встретила очень хорошо. Но тому поколению действительно не повезло. Актеры – единственные люди, которым работы всегда мало, которые хотят работать всегда. Но Зуева смены не боялась, в своем амплуа она была единственная. Герои и героини приходили и уходили, а таких характерных актрис в истории МХАТа больше не случилось. Алексей Николаевич Грибов тоже был один, его роли никто лучше потом не сыграл, хотя талантливых артистов было много.
– Влюбленные поклонники у Анастасии Платоновны были?
– Да! Поклонников у нее было много всегда. В 1959 году МХАТ впервые выехал на гастроли в Японию, так вот у бабушки там появился поклонник-миллионер, он ездил за ней из города в город, предлагал руку и сердце. И когда девять лет спустя театр вновь приехал в Японию, этот миллионер вновь окружил ее своим вниманием и заботой.
– А Оранского она простила?
– Простила. Продолжала любить и после его смерти. Урна с прахом Оранского долго стояла дома – бабушка хотела похоронить его там же, где когда-то похоронят ее, на Новодевичьем кладбище. Помогла старая подруга Алла Константиновна Тарасова, она как директор главного театра страны могла добиться многого.
* * *
Анастасия Зуева любила кино. Но всегда очень внимательно читала сценарии и соглашалась на съемки нечасто. Впервые Зуева вышла на съемочную площадку еще в 1918 году. А в 1932-м Юрий Желябужский пригласил ее в одну из первых звуковых картин «Просперити» о борьбе американских рабочих за свои права. Затем были небольшие роли в картинах «Светлый путь», «Донецкие шахтеры», «Васек Трубачев и его товарищи». Всенародная слава пришла к Зуевой после роли Приваловой – эксцентричной супруги тренера по боксу в спортивной комедии «Первая перчатка». С Владимиром Володиным они составили очаровательную пожилую пару, совместная жизнь которой строится на постоянном конфликте, но в то же время, и взаимной любви, заботе и сопереживании. В народ ушли зуевские фразочки «Иван Васильич, довольно боксу!» и «Куда милиция смотрит?!».
Первая главная роль Анастасии Зуевой – бабка Прасковья в короткометражной ленте «Пир в Жирмунке». Эту новеллу, которая входила в «Боевой киносборник № 6», критики назвали одним из лучших произведений кинодраматургии Великой Отечественной войны. В основе фильма лежит подлинный факт, почерпнутый из материалов Совинформбюро. Старуха-крестьянка осталась в деревне, захваченной фашистами, чтобы отомстить им за все свершенные злодеяния. Она угощает фашистов отравленной пищей. Но чтобы у врагов не осталось сомнений в искренности ее гостеприимства, она ест вместе с ними и вместе с ними гибнет. Сценарий Леонида Леонова был экранизирован большим режиссером Всеволодом Пудовкиным и занял почти весь метраж киносборника. В трудных условиях осени 1941 года в Москве Пудовкин не имел возможности работать над осуществлением этой постановки с той тщательностью, которая всегда характеризует его режиссуру. Он отказывался от нужного количества дублей, шел на упрощение сложных в производственном отношении сцен. И все-таки фильм оказался художественно значительным, а образ бабки Прасковьи стал самым глубоким в галерее образов героев Отечественной войны, созданных в «Боевых киносборниках». Сама же Зуева очень гордилась этой работой.
Еще одна любимая роль – чеховская Мерчуткина в водевиле «Юбилей». Веселая шутка для четырех актеров была экранизирована тоже во время войны, в 1944-м. «На вид, может, я крепкая, а ежели разобрать, так во мне ни одной жилочки нет здоровой! Еле на ногах стою и аппетита лишилась. Кофей сегодня пила и без всякого удовольствия», – классическая идиотка Мерчуткина никого не слышит и ничего не замечает. Или делает вид. Она – из той «породы» людей, которые способны достичь любой, даже самой нелепой, цели. Получив нужную ей сумму и доведя до помешательства обитателей банка, она не унимается: «Нельзя ли моему мужу снова на место поступить?»
Была в кинобиографии Анастасии Зуевой и заглавная роль. Выпускник ВГИКа Гарник Аразян в 1971 году снял дипломную короткометражку «Поженились старик со старухой». В центре сюжета – судьба немолодой пары, которых обстоятельства вынудили на старости лет поставить штампик в паспорта. Всю жизнь прожили они вместе без этой формальной росписи, дом построили, детей вырастили, а теперь вот им предстоит на потеху всей деревне сыграть свадьбу. Волнуются дед с бабкой, принаряжаются и, вроде как, в любви друг другу признаются. И хотя слов в картине немного, особенно у старухи, сколько читается в ее взглядах, как точно актриса передает характер своей героини в жестах, деталях. Как великолепен Алексей Грибов в роли старика. Этот пустячковый, в общем-то, сюжет стал настоящим бенефисом двух великих мхатовских ветеранов.
Остальные роли Анастасии Зуевой в кино больше эпизодические. Сыграла она свою нетленную Коробочку в экранизации «Мертвых душ», бережно перенесенных со сцены Леонидом Траубергом. Сыграла классическую Матрену в фильме Михаила Швейцера «Воскресение». Василий Шукшин в картине «Живет такой парень» предложил Зуевой сыграть бабку Марфу – ту самую, которая поведала Пашке Колокольникову историю про Смерть, бродившую по дорогам в образе голой бабы.
Ну и, конечно, нельзя не упомянуть роль бабушки-сказительницы, по которой Анастасию Зуеву до сих пор узнают новые и новые поколения зрителей. Волшебная старушка рассказывает нам четыре сказки – «Морозко», «Огонь, вода и… медные трубы», «Варвара-краса, длинная коса» и «Золотые рога». Режиссер Александр Роу не прогадал, предложив Анастасии Платоновне поучаствовать в его замысле. Она же, в свою очередь, обожала Александра Артуровича, видела в нем такого же творчески азартного человека, добряка, ценителя русского слова и русской природы. Они оказались, как сегодня принято говорить, «на одной волне» и работали вместе с удовольствием.
А еще Зуева любила озвучивать мультфильмы. В конце сороковых мультипликаторы увлеклись приемом, названным словом «эклер», когда сначала снимали актеров, а потом по ним рисовали персонажей, копировали движения. Наиболее яркий пример – вечная пушкинская «Сказка о рыбаке и рыбке». Так вот Анастасия Зуева специально для съемок в мультфильме гримировалась! Каждый раз, приходя на студию, тратила на грим столько же времени, сколько в театре.
Кстати, над некоторыми мультфильмами, которые озвучивала Анастасия Зуева, работал и ее муж, композитор Оранский. Это «Волшебный магазин» и «Высокая горка».
Кроме экрана и сцены, в жизни Анастасии Зуевой важное место занимал «театр у микрофона». Жители огромной страны, особенно глубинки, собирались у черной тарелки и слушали классические произведения в исполнении знаменитых актеров, узнавали их по голосам. Нередко участвовала Анастасия Платоновна в радиопередачах для молодежи, рассказывала о театре, своих учителях и коллегах.
Казалось, Зуеву любили все. Ее рисовали, ей посвящали стихи. Борис Пастернак одно из своих произведений так и назвал: «Анастасии Платоновне Зуевой».
…Стою и радуюсь, и плачу,
И подходящих слов ищу,
Кричу любые наудачу
И без конца рукоплещу.
Смягчается времен суровость,
Теряют новизну слова.
Талант – единственная новость,
Которая всегда нова.
Меняются репертуары,
Стареет жизни ералаш.
Нельзя привыкнуть только к дару,
Когда он так велик, как Ваш.
Он опрокинул все расчеты
И молодеет с каждым днем,
Есть сверхъестественное что-то
И что-то колдовское в нем.
Для Вас в мечтах писал Островский
И Вас предвосхищал в ролях,
Для Вас воздвиг свой мир московский
Доносчиц, приживалок, свах.
Движеньем кисти и предплечья,
Ужимкой, речью нараспев
Воскрешено Замоскворечье
Святых и грешниц, старых дев.
Вы – подлинность. Вы – обаянье,
Вы вдохновение само.
Об этом всем на расстояньи
Пусть скажет Вам мое письмо.
Эти строки высечены на памятнике Анастасии Платоновне Зуевой на Новодевичьем кладбище…
* * *
– Елена, а какой Анастасия Платоновна была бабушкой?
– Бабушкой она была потрясающей, фантастической! Никогда не читала никаких нотаций. Сказать мне «нет» или отругать за что-то – это было исключено. Максимум, могла сказать: «Ну, ты дерзкая…» Девочкой я была действительно дерзкой, считала себя умнее всех. Конечно, мне нравились наряды, я их постоянно клянчила, но большого количества тряпок у нас не было. Как-то отдыхала я в детском кремлевском санатории, а там контингент похлеще был – дети больших руководителей. Наряды меняли каждый день. И я пожаловалась бабушке в письме, что мне нечего надеть. Она ответила: «Ты живешь лучше многих, а тряпки – это не самое главное в жизни». Я, помню, ужасно фыркала.
Я была отличницей, училась сама. Школу окончила с медалью, поступила в институт. Для бабушки люди, знающие языки, были необыкновенными. Куда бы мы ни приходили, она представляла: «Это моя Лена. Знаете, как она по-французски может?!» Я старалась спрятаться, отойти от нее, мне было неловко. В 16 лет пошли кавалеры. Бабушка стояла на балконе и высматривала меня: «Лена, немедленно домой!» Но мне было с ней так легко! Никто в жизни так меня не любил, как бабушка. Стоило попросить ее за друзей – достать билеты в театр, сыграть концерт в школе – она не отказала ни разу. И, конечно, все премьеры были мои, выставки, гостей полон дом… Сейчас это все особенно ценишь. А тогда казалось, что бабушка будет с тобой всегда. Я уверена, что она мне и сейчас оттуда помогает.
А когда у меня родился сын, бабушка смотрела на его шалости сквозь призму своих первых ролей. Она же начинала как травести, играла Тильтиля в «Синей птице», Ваську в «Младости» Андреева. Эти роли не отпускали ее до преклонных лет.
– А как складывались взаимоотношения Анастасии Платоновны с сыном – вашим отцом?
– Отношения были сложными. Самые близкие люди смотрели на Анастасию Платоновну потребительски. Особенно это стало ясно после ее смерти – кто и что от нее хотел и что могли сделать в память о ней. Ничего… Самое страшное ругательство у бабушки было: «Ну, это Наташа из «Трех сестер»…» Мой отец женился именно на такой женщине, которая больше всего любила считать деньги. И всю любовь бабушка переместила на меня. После всех жизненных драм у нее, наконец, появился свет. Я жила у нее, воспитывала она меня сама, сажала за общий стол и даже иногда наливала рюмочку с молдавским вином. И ревность страшная была со стороны других родственников! А я ей отвечала такой же любовью. И сейчас отвечаю.
