Сергей Жоголь
Шестой

– Вот так встреча. Зачастили вы к нам.

Настроение тут же испортилось. Перед Мирой вырос плюгавый мужичишка – работник кладбища, тот самый который в прошлый раз обругал её, почём зря. Правда, на этот раз, он глядел беззлобно, скорее даже приветливо. Метлы при нём на не оказалось. Засаленную кепку и покрытый грязными пятнами халат, он на этот раз тоже где-то оставил. Распахнутая на груди тёмно-синяя куртка, белая рубашка, хоть и застиранная, но застёгнута на все пуговицы. В руке мужчина держал старенький, прорванный в нескольких местах пакет.

– Надо же, а вы, оказывается, умеете к людям на «вы» обращаться, – тут же съязвила Мира. – При прошлой нашей встрече, я за вами этого не заметила.

Мужичок не обиделся, усмехнулся в кулак, утёр ладонью сухие губы.

– Да настроения у меня тогда было… Препаршивое, значит, было настроение. Да. Осень, листьев нападало, а начальница моя… Есть тут такая. Марычева Людка. Любовь Ильинишна. Так вот она меня накануне оборала, сказала, что если всё не смету, премии лишит, а тут ещё дождь. Простыл я накануне, да и с похмелья я тогда был. Сам не свой, короче. Так что не взыщите.

– Понятно? – процедила Мира. Общение со столь малопривлекательным субъектом вовсе не входило в её планы. Вот тебе и нашлась компания. И смех и грех. Работник кладбища тем временем продолжал, не обращая никакого внимания на выразительные гримасы Миры:

– А я тут и дворник, и сторож – всё в одном лице. Кустики вон стригу. Если надо могу оградку поправить, мусор опять же убрать. Вам если надо чего, говорите. Не стесняйтесь. Василий Григорьевич меня зовут, можно просто Григорич. Паренёк-то этот, – мужичок указал на могилу Владимира, – кем вам доводился?

– Муж… бывший, – тут же поправилась Мира, – ну вы понимаете.

– Да уж. Все они теперь бывшие. Ни дать, ни взять. Кто муж, кто отец, а кто и сынок чей-то, упокой господи…

– А сколько возьмёте, если попрошу оградку поправить? А то покосилась вон, да и подкрасить бы….

Раз уж приходится его терпеть, так пусть хоть какая-то польза будет, рассудила девушка.

– Да, я ж с вас денег не прошу. Так сделаю. Бесплатно.

– Да ладно? Сама понимаю, зарплата у вас, наверное, не очень, а работы сами говорите… к тому же кисти, краска. Вот, возьмите, – и Мира протянула мужчине пятисотенную.

– Да куда столько?

– Берите, берите, – поражённая подобным бескорыстием Мира почему-то решила, во что бы то ни стало, вручить новому знакомому деньги.

– Ну, раз вы так хотите… Зарплата у меня и впрямь не ахти. В основном шабашкой и живу, – мужчина аккуратно сложил купюру пополам, сунул во внутренний карман. – Дали бы на «четвертинку» и того бы хватило. Но, раз уж так… Только не сегодня я вашим покойничком займусь, уж простите…

Ну, здрасти-приехали. Вот тебе и бескорыстный дядечка. Мира придирчиво оглядела пакет, который Григорич держал в руке.

– Во-во, правильно мыслите, – заметив, куда смотрит девушка, пробубнил Григорич, достал из пакета бутылку водки и что-то завёрнутое в газету. – День у меня сегодня особый – година! Не у меня, конечно, а у жены моей бывшей Дарьи Борисовны. Болела она у меня долго, три годика мучилась, а потом раз и всё. Померла. Вот её могилка, аккурат, рядышком с вашим мужем. Вот ведь как вышло-то. Знать неспроста мы с вами тут встретились. А вы может… это… посидите со мной? Обоих и помянем. Дарьюшку мою, да мужа вашего.

Вау. Вот так перспективка. Что за дельное предложение. Какой собеседник… Какой приятный кавалер… Мира чуть не прыснула со смеху. Хотя… А почему нет? Какая-никакая, а компания. Вон он и приоделся, жену опять же не забывает. Помощь всё же предложил, бесплатно опять же. А деньги я ему сама дала. Ну, что же… Можно и остаться, а то, я от одиночества скоро точно с мертвецами заговаривать начну.

– А давайте! Только… – Мира покосилась на бутылку – я это не буду. Я сегодня завязать решила, да и вообще. Не пью я крепкое. В чистом виде.

– Ну, как пожелаете. Мы и не навязываем.

Григорич засуетился. Расстелил на лавке пакет, предложил сесть. Развернул свёрток. В газетке оказался плавленый сырок и половинка батона.

– Ой, помянем мы мою Дарьюшку теперь, как следует, помянем. А то я всё один, да один.

Мира уселась на предложенное место, достала из сумочки пачку чипсов.

– Это, как говорится, «к общему столу».

Григорич аж прослезился.

– Ну вот, а говорят, «молодёжь пошла», – он достал из кармана пожелтевший стакан, гранёный с рубчиками, обтёр о рукав и наполнил до краёв. – Ну,.. как твоего звали?

– Володя.

– Ну, земля им пухом. Рабу Божьему Владимиру и Дарье.

Григорич пил не спеша. Большими глотками. Кадык мужчины при каждом глотке двигался, точно маятник. Допив, поставил стакан. Занюхал рукавом. Выдохнул. Отщипнул от батона кусочек, сунул его в рот. Мира поморщилась, и разорвала пачку с чипсами. Сунув в рот парочку, принялась хрустеть. Григорич плеснул себе ещё. Выпил. Мира рассуждала: «Подумать только. Скажешь кому, не поверят. Сижу с каким-то бомжом на кладбище, рядом бутылка, закуска… а что если кто знакомый увидит?»

– А ты, дочка, не бойся. Не увидит тебя здесь никто, – Григорич словно читал её мысли. – Никого здесь нет. Одни вороны да эти… – мужчина развернул сырок. Потрескавшиеся пальцы аккуратно отделяли с блестящую наклейку от неаппетитной желтоватой массы.

– Кто эти?.. – небрежно поинтересовалась Мира.

– Покойнички, – пояснил Григорич, как ни в чём ни бывало. Сунул в рот желтый сырок и стал его медленно пережёвывать такого же цвета зубами. – Они тут только и шастают, больше нет никого.

Быстро же его развезло, хихикнула Мира. Правильно, если стаканами глушить. Пожалуй, пора собираться. Подобру-поздорову. Мира потянулась за сумкой, а Григорич вылил остатки в опустевший стакан и осушил его залпом.

– Ты наверно думаешь, напился дядька? Ум за разум зашёл, а нет! Я в полной норме. Как огурчик…

Так я и поверила, хмыкнула Мира. Все так говорят. Пол литра залил, почти не закусывая, и «в норме». Теперь привидения мерещатся.

– Не веришь, – Григорич покачал головой. – Что такое пол литра для нормального мужика. Да и закуска у меня сегодня царская. Не то, что твои эти – чипсы. Тфу!

Мужчина сплюнул, протяжно шмыгнул носом.

– Вы Василий Григорьевич, как будто мысли читаете.

Григорич развалился на лавке и с важностью заявил:

– Мысли читать пока не научился, зря ты это, а вот норму свою, ещё с молодых лет знаю. Ноль пять принял и шабаш. Что же касается покойников, тоже зря не веришь. Тут они родимые, ходят. Только что-то мало их сегодня. Это от того, что погодка хорошая. Солнышко! Мертвяки больше сырь да холод любят, ну и по ночам конечно…

А я ещё себя сумасшедшей считала. Из нас двоих, «крыша едет» явно не у меня. Это только, гриппом все вместе болеют, а с ума сходят поодиночке. Не я это придумала, а герой известного мультика, а он, если память не изменяет, академиком работает. Значит тоже не дурак.

– И где же они, по-вашему, эти ваши покойнички? – поинтересовалась Мира.

– Да везде. Я правда не всех вижу. Только некоторых.

– И кого же, позвольте узнать?

– Да хотя бы жену свою, Дашу. Вон и брат пошёл…

– Чей брат? – повысила голос Мира.

– Мой! Чей же ещё? Двоюродный брат – Федька, – Григорич указал пальцем в пустоту. – Вон трясётся весь. Вот кто алкаш. Чего припёрся? Могила его, на другом конце. Может к Дашке моей?

Григорич сдвинул кустистые брови, выпятил губу. Мира прикрыла рот рукой. Сцена ревности её очень позабавила. Она покосилась на Григорича. Тот вытянул шею, выдвинул вперёд покрытый колкой щетиной подбородок. А с ним не соскучишься, подумала Мира. Ой. А если он буйный?

Мире почувствовала, как по спине побежал холодок. Сама виновата, сразу надо было от такой компании отказываться. Видно же, что за контингент. Ещё и деньги ему дала. Он же завтра их пропьёт, и не сделает ничего.

– Значит, вы только двоих видите. Жену и братца своего? Больше никого?

– Почему ж никого? Вон там, за стелкой ещё парочка бродит. Тоже мои давние знакомые. Не всех вижу, только тех, кто сам показаться решил. Открылся. О! – Григорич привстал. – Глянь-ка, и твой, похоже, вылез.

– Кто мой?

– Володька. Кто ж ещё? Муж.

Мира встала, отряхнула пальто, ну, это уж слишком. Григорич буд-то и не заметил негодования девушки.

– Бледненький какой, худой, в пятнах, щурится всё время. Отчего он у тебя, говоришь, помер?

Ну это точно перебор, надула губы Мира, но ответила:

– От наркотиков. Передозировка! Только не ваше это дело! Ладно, пойду я…

Она застыла на полуслове, не поверив глазам. Метрах в пятидесяти от лавочки, где они с Григоричем вели беседу, стояла старая знакомая Миры. Тот же чёрный плащ, шляпка с вуалью, те же рыжие волосы, серьги. Мира в очередной раз поразилась холодной красотой таинственной женщины.

– Ну, вот! А вы говорите, что мы одни? А эта? Кто, по-вашему, эта дамочка? Тоже какая-нибудь ваша родственница?

Григорич повертел головой, напрягся.

– Ах, эта? Эта не родственница, – Григорич смотрел совершенно в другую сторону. – Но, раз уж вижу я её, значит, решила она мне открыться. Почему не знаю, но вот решила. Кто она, я не знаю. Знаю лишь, что из пришлых она, «нездешняя».

Мира обалдела.:

– Ну, вы и… ну, вы и даёте. А что значит, «нездешняя»?

– А то и значит, что могилы её тут нет. Странная она какая-то, – Григорич потянув Миру за рукав, прошептал: – Признаться, я сам её побаиваюсь. Красива уж больно, по дьявольски красива. Одним словом, не от бога дамочка! Точно говорю.

– До свидания! – Мира вырвала руку, и быстро пошагала к выходу.

– Куда ж… – выкрикнул разочарованный Григорич. – Так же хорошо сидели и на тебе. Мужу-то твоему может что передать?

Мира перешла на бег. Пару раз она едва не сломала каблук. Когда маленький автомобиль, сорвался с кладбищенской стоянки и помчался в сторону города, растроганный таким неожиданным финалом Григорич, опустился на лавку.

– Чудные они все. Молодёжь. С одной стороны, вроде и нормальные, добрые, а с другой…

Он потянулся к оставленному Мирой пакетику, достал чипсы, сунул в рот, пожевал и выплюнул.

– Всё от этих чипсов да попкорнов. Лучше бы нормальную еду ели, а не эту дрянь.

Он сложил в свой дырявый пакет остатки еды, сунул в карман пустую бутылку и потопал вдоль могил.

Элкмар

– Ко мне приходил Бадарн. Он обеспокоен тем, что случилось, – грузный мужчина под пятьдесят, с пышной соломенного цвета шевелюрой и свисающими до груди ветвистыми усами строго смотрел на Ронана из-под изогнутых бровей. Льняная зелёная рубаха распахнулась на груди, обнажая усыпанную веснушками мохнатую грудь. Такие же волосатые руки, испещрённые синими рисунками, браслеты на запястьях. Элкмар двигал челюстью, покусывал усы, перебирал пальцами зажатые в руке стеклянные бусы. Плащ в мелкий рубчик со спутанной бахромой по краям, прикрывал колени великана. Элкмар, первый старейшина поселения, считался самым главным мужчиной в деревне. Его боялись… как женщины, так и мужчины. Даже самые отчаянные и сильные. Но, несмотря на это, Ронан стоял, выпятив грудь, и дерзко глядел в глаза здоровяку.

– Я не совсем тебя понимаю! – несмотря на обуявший его страх, Ронан не выглядел затравленным зверем.

– Перестань. Ты прекрасно знаешь, о чём я.

– Если ты о девочке…

– А о ком же ещё? – здоровяк так грохнул кулаком по столу, что несколько стоявших на его краю чашек грохнулись на пол и раскололись на мелкие черепки. – Ты приволок из леса младенца, хочешь сделать этого ребёнка членом своей семьи. И перестань огрызаться, моё терпение имеет предел.

– Моя семья – это лишь я!..

– Вот именно – ты вырос сиротой! Но сейчас, когда тебе в жёны обещана Айрис, не глупо ли самому отказываться от такого счастья. Ваш союз одобрен мной, ты получил согласие отца невесты.

– Я благодарен Бадарну. Я благодарен тебе и богам за такую удачу, но, этот ребёнок… Я не могу её бросить.

Элкмар ударил кулаком по столу.

– Дурак! Я вождь. Я богат. Бадарн мой брат. Айрис красива как сказочная принцесса. Умна.

И сварила, как ведьма, усмехнулся Ронан. Он уже давно начал сомневаться, так ли нужна ему эта женитьба. А сейчас, когда он принёс в свой дом младенца, а Айрис так странно себя повела. Неужели у неё такое холодное сердце? Бросить малыша? Беспомощного, одинокого… Элкмар продолжал:

– Айрис влюблена, и только из-за этого мы согласились на этот брак. Ты сирота! Ты беден! Ты никто, но тебе дарована такая возможность…

– Я никого не просил об этом. Что же касается ребёнка… Я спас девочку, и я её не отдам!

Элкмар откинулся на спинку стула.

– Но, почему? Она же не твоя. Или ты что-то скрываешь?

– Ребёнка не отдам, – упрямо повторил Ронан.

– Он что, твой? Ты его отец? Говори! Это как-то связано с тем, что произошло тогда? Той ночью? В охотничьем домике?

Ронан побледнел. Он не сказал Айрис всего, не скажет и вождю. Даже Бадарн, не знает всего того, что знает он – Ронан. Забавно, а ведь Элкмар тоже… Если уж сейчас им всем так встал поперёк дороги этот ребёнок. Что было бы, узнай они всю правду? Нет, он будет молчать.

– Я ничего не скрываю. Я нашёл младенца в лесу. Я долго ждал, но за ним никто не явился. Я вопрошал богов, они сказали, что это дар. Дар мне! Именно поэтому я и не хочу с ним расставаться…

– Постой, постой. Ты вопрошал богов? Поэтому?.. Давай не будем спешить, – Элкмар огладил усы. – Видишь ли, я люблю свою племянницу, а она хочет, чтобы именно ты стал её мужем. Я не хочу ей отказывать, – Элкмар запнулся.

Не хочешь, или не можешь, злился Ронан, Айрис себя ещё покажет. Если уже сейчас она так крутит вами… Эх вы, взрослые, зрелые мужчины. Охотники, воины… Считаете меня мальчишкой? Да Айрис просто крутит вами, точно охотник пращой. Я первый кото отказался угождать избалованной девице. Не стал слушать её капризы… Подумаешь, она не желает видеть в своём доме чужого ребёнка.

– Давай отдадим его Лорну и Сельме, – прервал мысли Ронана Элкмар. – Я уже разговаривал с ними. Они согласны. Я дам им зерна, даже подарю несколько коз, чтобы ребёнок не нуждался в молоке…

Ну что я говорил? Даже эту мысль Айрис умудрилась ему навязать.

– Ты предложил им плату, поэтому они и согласились. Они злые и алчные люди. Говорю же, я оставлю ребёнка себе, – произнёс Ронан.

– Хорошо! Раз ты вопрошал богов, и они что-то тебе открыли, – Элкмар хитро прищурился. – Ты ведь мог просто неправильно истолковать их ответ.

Ронан напрягся. Дуах? Если всё будет зависеть от него. Ронан не поверил в свою удачу. Если Элкмар вручит судьбу девочки друиду… Только хватит ли у жреца смелости?

– Я вождь! и я принимаю решения, когда у моего народа возникают обычные проблемы. Я возглавляю воинов в битвах, – Элкмар выпятил грудь. – Что же касается колдовства и магии…

– Ты хочешь, чтобы судьбу ребёнка решил друид? – Ронан едва сдерживал себя.

– Ты сам упомянул богов. Так пусть нас рассудит жрец. Как скажет Дуах, так и сделаем!

– Я принимаю твоё решение, – поклонился Ронан, стараясь скрыть ликование. – Спросим жреца и сделаем так, как скажет он.

Пусть только Дуах попробует возразить. Девочка останется у меня. Не то… Уж я-то знаю, чем его припугнуть.

Глава третья

1

– Мира Сергеевна, неужели вы обиделись? – со времени их последнего разговора голос Вениамина Павловича сильно поменялся.

– Значит, Верочка не оправдала ваших надежд?

– Верочка? Ах, вы про Логинову? – Алексеичев замялся, Мира слышала в трубке тяжёлое дыхание босса. – Ну да, что-то в этом роде. Всвязи с этим, у нас возникли трудности. Ну… Ну, как вам сказать? Я понимаю, что обещал вам отпуск, но… Так уж получилось, что без вас нам не обойтись.

Ничего себе! Раз уж Вениамин Павлович позвонил в такую рань! Cам! Значит дело серьёзное. Мира представила, как Алексеичев, прямо-таки, потеет на другом конце провода. Ей стало неловко. Может и впрямь проявить сострадание к стареющему мужчине? «На премиальные естественно можете не рассчитывать», – всплыла вдруг в памяти фраза, сказанная боссом. Ну, уж нет! Пусть теперь сами всё расхлёбывают…

– Извините, у меня уже планы. Я и так уже два года никуда не выбиралась, а тут… раз уж вы сами предложили… Короче, я уезжаю!

– Как? Куда?

– На Урал, по путёвке. Захотелось, понимаете ли, в горы. Чистый воздух, сосны, тишина и всё такое. Ну, вы меня понимаете, – Мире было стыдно от собственной лжи, но она просто не могла остановиться. Слишком уж сильно обозлилась на Вениамина Павловича. А уж, если вспомнить Вадика?..

Вчера она обзвонила несколько туристических агентств и у них – можно себе такое представить? – не оказалось ни одной путёвки.

– И надолго вы? – в голосе Алексеичева звучало отчаяние.

– На две недели. Но, если у вас проблемы такие уж большие проблемы…

– Большие. Большие, Мирочка. Очень большие.

Вот тебе, будешь знать, как со мной связываться, старый упрямец.

– В общем я могу… – Мира сознательно затягивала ответ.

– Что? Что можете?

– В нашем последнем разговоре, я вам сказала, что закончила работу. Все эскизы готовы. Перед отъездом я могла бы их завести.

– А вы могли бы это сделать сегодня? Или я могу кого-нибудь прислать?

Дело серьёзное, раз он так суетиться. Как же? Кого-нибудь прислать! Курьером, скорее всего, окажется какой-нибудь Яша Скобелин – угрюмый молчун из отдела поставок, или Григорий Палыч – хмурый язвительный старикан из документационного. Из этих двоих и слова не вытянешь. А Мире очень хотелось узнать, что же случилось в конторе. Неужели Логинова так накосячила? Она сама приедет в офис и там уже всё узнает. С подробностями. У Миры тут же поднялось настроение.

– Нет, у меня вечером свидание! – почти что крикнула она в трубку. – Я сама завтра утречком заеду. Или после обеда. Смотря как свидание пройдёт.

В трубке раздался жуткий стон. Но Вениамин Павлович мужественно перенёс этот удар.

– Не забудьте. Я очень жду. Если по каким-то причинам меня не будет на месте, передайте всё Леночке, я её предупрежу. Она утром вам позвонит…

– Не надо! Вы за кого меня держите? Если я сказала, что завтра приеду, то значит приеду, и не нужно мне ничего напоминать. Раз уж вы меня всех премий лишили…

– Мира! Мира Сергеевна! О чём вы говорите? Сегодня же дам указание главбуху, чтобы перевела ваши отпускные и премию. Понимаю же, отпуск, путешествия и всё такое…

Может зря я с ним так? Мира засомневалась. В трубке прозвучало:

– Хотя, судя по вашему голоску, в деньгах вы не особо нуждаетесь, – хохотнул Вениамин Павлович. – Свидание у вас. Не иначе, отыскали перспективного кавалера, готового бросить мир к вашим ногам?

Ну, вот! Зачем он это сказал? Настроение сразу упало.

– Завтра заеду, завезу чертежи, до свидания, – Мира повесила трубку.

Она направилась на кухню, налила в стакан молока и уселась перед телевизором. Настроение от молока не улучшилось. На одном из каналов показывали передачу о бомжах. Мире невольно вспомнился Григорич. Это надо же так опуститься. Жену схоронил и поселился на кладбище. Интересно, а дети у него есть? Сколько же надо бухать, чтобы тебя «белочка» посетила? Покойники ему мерещатся. Вспомнились её собственные видения. Может это тоже от алкоголя? Ведь это не сны – наяву всё происходило. Неплохо бы, пока отпуск, отыскать нормального психотерапевта и проконсультироваться. Если Алексеичев не забудет и ей переведут премию…

Так, а ведь путёвку-то надо искать. Иначе чем заниматься весь отпуск? От безделья ведь тоже, можно с ума сойти, хуже, чем от водки. Убавив звук, Мира позвонила ещё в две конторы. Вежливые сотрудницы турфирм, в очередной раз, ответили отказом. Щёлкая кнопками пульта, Мира ломала голову над проблемой внезапно появившегося свободного времени. Прощелкав несколько раз все принимаемые каналы, и больше ни на одном не задержавшись, Мира выключила телевизор. Может книжку почитать, или журнал?

Пролистав несколько имевшихся в наличии старых журналов и проведя несколько раз рукой по плотным рядам, стоявших на полках книг, Мира застонала. А если в магазин смотаться, купить что-нибудь вкусненькое? Точно! Закажу ка суши! Мира схватила телефон, и… рука самопроизвольно опустилась. Самое страшное было в том, что есть совсем не хотелось. Она же Денису хотела позвонить!

Услыхав, в очередной раз, что абонент не доступен, Мира готова была обругать девушку, вежливо сообщившую ей эту новость на нескольких языках. Хоть бы мама позвонила. Или, нет! Если ей рассказать, что её выгнали в отпуск, начнётся такое… Мира достала папку с эскизами коттеджа Задворского и по нескольку часов провозилась с каждым. Вот так я отдыхаю! В два часа ночи она завалилась спать. Так прошёл второй день её отпуска.

2

На этот раз Мира вошла в здание с видом победительницы. Одарив охранника чарующей улыбкой, она сразу же направилась к кабинету Алексеичева, но тут её ждало разочарование.

– А Вениамин Павлович на объекте, – пролепетала, одиноко сидящая в приёмной, Леночка. – Но, он мне говорил, что ты приедешь.

Мира почувствовала разочарование. Ей так хотелось отдать чертежи Алексеичеву лично. Она-то была уверена, что он сам бы ей всё рассказал. Она нехотя отдала папку и собиралась уходить…

– Не будешь его ждать? Можно ведь позвонить, вдруг он уже на подъезде? Посидела бы тут, вон у нас журналы новые…

Вот я дура, уйти хотела. Её аж распирает. Леночка мне всё и расскажет. Нужно лишь намекнуть.

– Значит, может подъехать? – Мира сделала вид, что что-то ищет в сумочке. – Что-то у вас тихо сегодня, народу никого, шеф уехал. Скукотища.

– Да уж не говори. Только знала бы ты, что у нас тут случилось. С Корецким и с Верой Алексеевной.

– Неужели Логинова снова увеличила грудь, и теперь у неё вместо четвёртого размера – пятый? – изобразила равнодушие Мира.

– А она увеличила?

Неправильный ход. «Снаряд» угодил не туда.

– Нет, конечно. Шучу я, куда уж увеличивать?

С шутками надо поосторожней, Леночка всё понимает по-своему. Вдруг теперь обидится, надуется и ничего не расскажет? Но, опасения Миры были напрасны, Леночку словно прорвало, и она рассказала следующее. После попытки «подкатить» к Мире, Вадик Корецкий, получив решительный «от ворот поворот», действительно примчался к Алексеичеву. Всего их разговора Леночка, конечно, не слышала, но и без того всё было понятно. Убедив начальника передать дела Логиновой, Вадик убил сразу двух зайцев: заработал благосклонность пышногрудой красавицы, а за одно и отомстил Мире.

– Ты, конечно, молодец, что отшила этого хама, – задрав глазки в потолок выдала. – А то он совсем обнаглел, даже ко мне приставал. Только я ему сразу дала понять, «не на ту напал».

Что уж ты ему дала, не знаю, качала головой Мира, но как он тебя по заднице хлопал и не раз, я видела. И ничего. Руки ни не отсохли… Пока сии дума щекотали Мирины нервы, Леночка продолжала рассказ.

После перераспределения обязанностей и выпроваживания Миры на вынужденный отдых, у Вениамина Павловича, возникла необходимость на некоторое время покинуть офис. У него давно болела супруга, ей требовалась операция. Вениамин Павлович сумел договориться с кем-то из своих знакомых, и решил лично отвезти жену в клинику. За себя Алексеичев оставил Корецкого. Вадик лишь один день руководил офисом, но именно этот день теперь запомнится всем надолго. Корецкий выпроводил Леночку, пригласил Логинову к себе… поработать над эскизами…

– Представляешь, они этим занимались в кабинете босса, прямо в рабочее время? – Леночка сморщила маленький носик и тут же стала похожа на пекинеса. – Уходя, добавила она гордо, я прихватила с собой ключи. Они даже дверь не заперли. А что? Ключ у меня на общей связке висит, а свои ключи я им оставлять не собираюсь. И надо же было, именно, в этот день заехать Задворскому?

– Решил посмотреть, как работа идёт? – хохотнула Мира.

– Во-во! Он по каким-то своим делам проезжал и нагрянул без предупреждения. То, что Вениамина Павловича нет, он и знать не знал. Пролетел мимо охраны, те звонить в приёмную. Но меня ж нет, – Леночка невинно хлопала ресничками. – Задворский прямо в кабинет к Вениамину, а дверь не заперта… Ты же знаешь, как эти начальники привыкли… всюду без стука…

– Знаю. Знаю. И…

– Вваливается он в кабинет, а там эти… двое… почти голые.

Верочка визжит, Вадик орёт, кто пустил? охрану ко мне!

А Задворский на него, вот значит, как вы тут работаете?

А Вадик, да знаешь кто я? Да у меня…

Задворский как услыхал, что чей Вадик племянник, давай звонить. Они оказывается с Пестовым – друзья-приятели. Вместе в бани ходят, общий бизнес у них, или ещё что? Пестов через пару часов приехал. Сам! Пока ждали его, Вадик наш притих, и ясно стало почему. Я к тому времени уже вернулась, дальше всё своими глазами видела. Пестов племянника та-а-ак уде-е-елал: влетел, как бешенный, схватил папку и давай колотить. Орёт, будешь знать, как меня позорить! Вадик наш всё прощения просил, чуть не плакал. Совсем как маленький. Вечером Алексеичев приехал, бледный, как мел. Одним словом, Вадик у нас теперь, простой курьер в отделе по связям с клиентами. Порой, даже жалко его становится, – Леночка снова искоса глянула на потолок и, как бы невзначай, добавила: – Место главного, между прочим, пустует. Так, что имей ввиду.

– А с Логиновой что?

– Уволили её. А ты, как думала? Такой позор! Да, она бы и сама ушла после такого. Я бы точно ушла, – Леночка сморщила носик.

А я бы не стала с таким как Вадик шашни крутить, подумала Мира. Выйдя из приёмной, Мира задумалась. Перспектива роста, конечно же, захватила. Может, стоило всё же дождаться начальника? Мира замечталась и тут… на лестничной площадке она столкнулась с Корецким. Тот нёс куда-то целую кипу бумаг и тоже ничего перед собой не видел. Вадик выронил ношу, вскрикнул и, оступившись, кубарем покатился по лестнице. Мира завизжала, несколько сотрудников выбежали из кабинетов.

Увидев лежащего Вадика, Мира бросилась к нему, перевернула и ужаснулась. Лицо Вадика было полностью залито кровью. Мира отшатнулась.

– Не трогай меня! Это всё ты! – громкий крик заставил заткнуть уши. Алое пятно расплывалось перед глазами. Дышать стало трудно, в горле першило. Мира ловила воздух ртом. Чувствовала, как капли текут по вискам. Очередное видение, не заставило себя ждать…

***

На этот раз мужчина и женщина лежат на песке. Те же горячие объятия, те же рыжие волосы, но, снова другой мужчина.

Мира сглатывала слёзы! Да, он сильно изменился! Но она, конечно же, его узнала, как узнала и двух предыдущих. Мира забыла обо всём, о возможной должности главного инженера, о полетевшем с лестницы Корецком. Она видела лишь рыжеволосую женщину. Ту же, которую она несколько раз встретила на кладбище, а мужчина…

Сергей Громов, симпатичный новичок-одноклассник, тот которого она считала первой любовью. Всё это было так давно, но уколы ревности всё ещё не давали Мире покоя. Неужели это она – рыжеволосая незнакомка с кладбища не даёт ей обрести счастье. Это она крадёт у неё мужчин. А потом жестоко расправляется с ними.

Кто следующий? Денис? Куда он подевался? Если ему грозит опасность…

Мужчина и женщина на траве продолжали свой дикий танец любви. Мира почувствовала возбуждение. Нет! Только не это!

Когда двое на траве достигли финала, обнажённые, они поднялись на ноги и уселись на стоящий поблизости мотоцикл. Взревел мотор, мощная струя песка вылетела из-под заднего колеса, огромный байк сорвался с места…

Но, зачем? Зачем? Остановись, пока не поздно! Удар! Вспышка! Клубы удушливого дыма! Яркое пламя! Огонь! Он полыхает…

***

Мира пришла в себя. Она лежала на стуле в фойе, вокруг суетились люди. Перепуганный охранник протянул Мире стакан с водой.

– Вадик! Вадим Викторович! Он мёртв? – прошептала Мира хриплым голосом.

– Да, полно вам, Мира Сергеевна, – прошептала одна из женщин. – Голову немного расшиб. Лоб перевязали, да домой отправили. Чего ему будет – бугай здоровый? А ещё вас ругал, такую хрупкую. Вы вон, почти полчаса без сознания пролежали. Я видела, как он на вас налетел. Вот мужики пошли! Мало ему папкой по башке надавали.

Кто-то из мужчин попытался вступиться за Вадика, но ещё несколько женщин тут же поддержали говорившую. Услыхав, что с Корецким ничего не случилось, Мира облегчённо вздохнула. Что же происходит с ней? Стоит ей увидеть кровь… Данила, Володя, теперь вот Сергей! Она уже не сомневалась, что видела именно их смерти. Что же у них общего с той женщиной с кладбища. Неужели они все и впрямь были её любовниками? Всё это неспроста! Завтра же она займётся поисками психолога. Мира вышла на улицу и направилась к стоянке автомобилей.

3

Телефонный звонок заставил вскочить с постели. Посмотрев на часы, Мира ахнула, уже одиннадцать!

– Мира Сергеевна, дорогая моя. Я очень рад, что застал вас в городе, – звонил Вениамин Павлович. – Кстати, когда вы уезжаете?

– Куда?

– На Урал! Вы же сами говорили.

Вот дура, чуть не проболталась. Надо что-то соврать.

– Я никуда не еду, сдала путёвку.

– Правда? Я так рад! В таком случае у меня к вам серьёзный разговор. Вы уверены, что не хотите прервать свой отпуск? Ой, простите, а могу я узнать, почему вы сдали путёвку?

Потому, что я вижу мертвецов! Потому, что меня преследует рыжеволосая маньячка с потрясающей фигурой! Ещё я бухаю на кладбище с синюшными мужиками, и не вздумайте мне предлагать должность «главного», ведь «крыша» у меня окончательно съехала. Главный вопрос, который мне предстоит решить прост, психолог мне нужен, или психиатр? Во что она хотела бы сказать Вениамину Павловичу, но сказала совсем другое:

– Я простудилась. На днях попала под дождь, немного температурю!

– В таком случае, если снова не соберётесь на свой Урал, у меня есть к вам предложение. На днях к нам приезжал Задворский.

Да я уже в курсе. Есть добрые люди. Поделились новостями.

– Ему очень понравились ваши рисунки.

Так вот в чём дело. Ну, наконец-то. Хоть кто-то меня оценил по-настоящему. А то… наберут по объявлению…

– Вы великолепно проделали порученную работу. И я хочу предложить вам освободившуюся должность…

– Главного инженера?

– Значит вы уже в курсе, что Корецкий отстранён от дел.

– В общих чертах.

– Ну, и хорошо. Так как? Вы согласны?

Ну наконец-то, вот она долгожданная победа.

– Говорю же, я болею.

– Нет, нет. Вы лечитесь, конечно, а как выздоровеете…

– Подлечусь и выйду на работу, принимать должность.

– Вот и славно.

Ещё несколько минут Вениамин Павлович говорил о том, в каком восторге был его лучший клиент, но Мира уже слушала его вполуха. Когда она повесила трубку, её снова одолели сомнения. Может чёрт с ним, с этим психологом. Нужно ловить удачу за хвост, пока не улетела. Может выйти на работу прямо завтра? Ну, уж нет! Пара-тройка дней ничего не изменит. Обойдусь без психологов, но вот Денис. Надо бы его отыскать. Вдруг ему тоже грозит опасность. А ещё нужно навестить могилу Сергея Громова. Мира быстро собралась и снова отправилась на кладбище.