Сергей Игнатьев
Зеркало воды
5. Слезы
По моему богатому опыту наблюдений за плачущими, это хороший признак: в момент увеличения интенсивности рева человеку обычно становится гораздо легче.
Макс Фрай. «Сундук мертвеца»
Любовь – это сладкая западня, с которой никто не расстается без слез.
Эрик Берн
Сергей Игнатьев
Цепочка
1. Филипп «Видак» Ворсотеев
Тогда, сами понимаете, бардак страшный был. Сократили полштата, страна на куски распадалась… Я в этом «ящике», в отделе Урманяка, на тот момент отвечал за кадры. До пенсии – шесть месяцев… И вот пошел слух, что будет тестовый запуск… Вызвался сам. Ну а что мне? Пенсия эта, дача? Обеспечил уже вроде оглоедов этих… квартира на Ленинградском… «Волга» с гаражом. Дача там, яблони, смородина там, ежевика… а я-то кому нужен в этом раю? Старик. Обуза. Ох, и ладно. А тут… хоть какая-то польза… Ну, тогда так казалось, во всяком случае.
Готовили нас как первых космонавтов. Опыты сперва делали тоже на собаках, свои Белочка и Стрелочка у нас имелись. Звали иначе. Сказать? Вша и Блоха! Такой был юмор.
Когда уже выходили на ЦК, Урманяк собрал всех, мол, какое название официальное будем утверждать… «Вакула», я предлагал так назвать, помните у Гоголя? На черте верхом в Петербург. Ну, тут понятно куда целили – в Вашингтон, округ Колумбия. Одно дело жучок ему ввинтить в «паркер», а другое дело, когда ты сам в этом «паркере», как капитан Немо в своей подлодке. Обзервируешь, так сказать. В самом сердце буржуинского стана. Но Громеев предложил назвать «Цепочка». Это отвечало сути. Так и назвали. Громеев- то тогда был ого-го! Голова! Вот скажи пожалуйста, кто бы мог подумать…
Сложности? Вот помню, было тогда семнадцать годков мне. Я как-то в болоте по подбородок, вот посюда вот, просидел сутки. Патруль по бережку ходит, анекдоты рассказывают, кидают бычки… фельдфебель пьяный, пилотка набок: гебен зи эйнен лихт Иван… и очередями из «эм-пэ» так… поверх камышей… ради развлечения… конечно не знали, что я там… А я в тину… по уши… Ракета пошла сигнальная – по самые уши туда, в тину эту… Потом вынырнул – воздух хватаешь, плюешься. Главное – тише, тише… Затаился и ждешь, ждешь… На вторые сутки наши вытащили, еле говорить мог. Как сейчас помню – карандаш из пальцев выпадает, всего трясет… Надо рапорт писать. Расплакался, как девка… Спирту налили. Переоделся, подсел к печурке. Отошел кое-как. Стыдно потом даже, аж уши горят… Вот это было сложно. Волховский фронт, разведрота. Вот это было сложно, действительно… Остальное все потом уже херня просто-напросто. Не страшно.
Что смущало… Ну порнографии конечно много было. Особенно по-первости. Пошел вал. Собирались толпой, лица такие удивленные, глаза по пять копеек. Еще и накатят. Для храбрости. Помнят, как в восьмидесятые паковали за это. И смех и грех. Те, которые парами приходили, наверняка пытались повторить потом у себя дома… я воображаю!
Дальше уже баловство пошло, какой-нибудь мальчишка откопает у родителей в шкафу Смоковницу или эту Эммануэль блядскую. И давай смотреть. И страшно и сладко. И глаза вот такие же. Блюдца, а не глаза!
Трудно удержаться, конечно. Бывает, зажую, чтоб неповадно было. Она там только трусики потянула до коленок, этот, значит, зритель, только навострился себя за срамной уд ладошками… а тут я раз!! Опа! И помехи, машина пищит, скрежет, лязг… Надо видеть выражение лица!
Ладно там еще когда единоборства… Сигал, или вот Чак Норрис… Видно, что мужики стоящие. Ногой ему в морду, прямо вот как засветит. Но там видно, что за дело. Так ему гаду и надо… Сразу понятно. Может ребята вот посмотрят, в секцию запишутся, хоть городки кидать, или баскет, или я не знаю что…
А тогда вот ужастики эти пошли… Какой-то в шляпе обгорелый там ходит, у него перчатка с лезвиями… Ну как сказать? Какой-то мудак в шляпе, и больше ничего. И ходит он, убивает он. Мудак… Да чтоб я, советский офицер, с таким мирился. Тоже помех пускал, зажевывал как мог. Один раз даже взял вот просто и взорвал, не удержался. Никто не пострадал, конечно. Кроме обоев. Списали на тайваньского производителя… Нет, ну сами посудите, детям голову забивать таким говном, извините за выражение? Что же вырастет из них, если… Ох… Да что теперь вспоминать это все, дело прошлое. Глупости.
Громеева жалко. Хороший парень. Нервный очень. С самого начала видно было – не сдюжит. Другое поколение совсем.
Арсик… Царбумян… Как живого вижу перед собой – всегда был такой веселый, глаза горят. Но ему тяжелее всех пришлось. Одно дело работать с предметом, другое – с предметом культурной значимости, с объектом, так сказать, творчества, духовным символом… Никто не верил, что получится. Ну-у… вот и не получилось нихрена… Он один и верил в это… На рок-музыке его заклинило, кажется… Тоже вот, навезли из-за кордона, как будто своих «песняров» мало было… Жалко парня. Очень жалко.
Кольбец? Ничего не могу сказать. Даже не спрашивайте. Бог ему судья. И все тут. Нечего говорить.
А Соньку тоже помню, конечно, хорошая девчонка, бедовая. Она работает еще? Ну… дай Бог ей. Она не пропадет. Огонь-девка!
Про шефа? Пусть сам вам все расскажет, если не засох еще, сукин шалфей.
Да нет, куда мне? Годы не те. Только ночью, конечно, глаза закроешь – и поехало… Вот недавно четыре сезона «Прослушки» посмотрел. За неделю-две. Хороший сериал. Показано, как они работают. На совесть. Мы такие же были, идеалисты. Особенно та сцена, где они преступление раскрывают в течение пятнадцати минут, используя только мат. Фак-фак-фак… фак ю, фак ми, мазафака, воттафак… Ну, вы знаете… Мы так примерно и работали тоже в наши лучшие годы, только вместо фака этого по-нашему выражались… по-советски. Так заворачивали, бывало…
Конечно, еще смотрят, пользуются. Некоторые из ностальгии, некоторые так… Не все же в интернете еще можно найти.
Еще, заметили, сохраняется какая-то тяга к предметному миру. Кассету… ее, понимаешь, в руках подержать можно. С дэвэде этим хренеде я не пробовал работать, не знаю. Но кассета… Лента эта, понимаете, корпус… Что-то вещественное… Настоящее.
Устаю, бывает… Что тогда? Корвалол плюс валокордин…
Да ну, глупости это все… Какие там сомнения? У нас был приказ. Мы его исполняли. А там хоть в топор, хоть в резиновую утку, хоть в портрет Маркса. Без разницы. Приказ есть приказ. Такая работа. Вот и все.
2. Валерий «Теннис» Кольбец
Поймите, я тут начну объяснять… это все будет звучать лайк э джоук, шутка, ю ноу.
Ну что рассказать про работу: скачешь-скачешь весь день как угорелый, хе-хе-хе… Зато к вечеру все про всех понимаешь. И про эту страну, с позволения, сказать. И про тех, кто ей управляет.
Сбежал? Я не сбежал, я переместил активы на другой депозит. Более выгодный… во всех отношениях. Только бизнес, ничего личного. Помните это кино? Спросите у ветерана нашего, у Ворсотеева… он наверняка и его тоже смотрел. Он их все смотрел, даже порнуху! Он жив еще? Ну и гуд. Хороший дедушка. Ю мей хэв и ю мэй хэв нот, да? Спросите у Громеева, его в честь старика Хэма назвали. Эрни, хе-хе.
Застрелился? Глупо.
Глупо… Щ-щ-щит… Соу стьюпид, реалли. Хи воз э найс гай, ю ноу.
Не жалею? Себя? Я? Нет, абсолютно.
Понятно было сразу… что совок обречен. Мы пытались там что-то менять. Фиксинг финьгз… Я решал вопросы. Наводил движения. Что мог – сделал. Нет, не жалею, что переехал.
Вот внуки сейчас уже заправляют целой франшизой. Работаем с крупными инвесторами. Сенаторы, судьи, шеф полиции, мэр… Есть куда расти. Я даю советы как могу. Вы понимаете, что у меня есть чем помочь, хе-хе-хе…
Не я выбрал эту игру. Но игра есть игра. Гейм из а гейм, йен?
Вот об играх. Я теперь живу как, знаете, в «Симс». Лужайка, барбекю, камин, ложки для смешивания салата, кленовый сироп, специальная дверца для кошки в нижнем отделе двери. Френдли нейборхуд.
Меня туда, в отдел Урманяка, перевели с Внешторга, в Союзоборонстрой, в его отдел. Как сейчас сказали бы, ай воз… это… эффектив кризис менеджмент. Надо было решать вопрос. Прикрыть, как это говорят у вас там, лавочку…
Но меня проект заинтересовал. Увидел в нем перспективы.
С экс-президентом? Не могу рассказывать, секретность. Конечно. Много раз. Подача хорошая у него. Если бы еще закручивал кисть, э литтл-бит, ю ноу, чуть-чуть.
Сам? Нет-нет, я играю только в гольф. С мэром и шефом полиции, вы угадали.
Голова побаливает. Стук-стук-стук-стук всю ночь. Но ничего, можно потерпеть… Барбитал. Флунитразепам. Прозак. Это того стоило, эм ай райт?
По морде ракеткой? Больно? Не сгущайте краски. Во-первых, можно привыкнуть. Надо мыслить более… абстракт, фри майнд. Это часть работы. Во-вторых тут, как я уже говорил, важна не сила удара, а поворот кисти. В-третьих, что значит «по морде»? Даже наши совки сформулировали: субагент. Временный представитель. Если кто-то плюнет на автобус, в котором я еду, значит ли это, что он плюнул в меня? Ю тара би киддинг ми, мэн, хе-хе-хе.
Вот фор? Ага. Это все ради будущего. Мы делали это ради будущего. Фор зе бьютифул фьючер. Энд венчур инвестишинз, хе-хе. Стране нужны были перемены. Но кто-то должен был регулировать их. Контора с этим не справилась. Как она не справилась с Сахаровым и Бродским. Как она не справилась с бардами. С джинсами. С желанием людей дышать свободно… Невозможно задушить в людях стремление к гу-у-уд лайф.
Но я не жалею. Не жалею, нет. Они хорошие люди, конечно. Мы очень дружили, ездили пару раз на шашлыки вместе. Где-то под Барвихой, чья-то дача. Там теперь наверняка везде заборы под два метра и колючая проволока в три ряда, йен?
Хорошие ребята. Но кого я обманываю? Они, как это сказать по-русски… они, сори май френч, лузерс… Неудачники.
Каждый сам держит свою судьбу в руках. Знаете, вот как мячик. Скок-скок-скок. Тут важно не ошибиться в подаче. Сделай умную подачу – и сет за тобой.
Не надо так смотреть на меня. Кроме шуток. Мы старались. Мы делали все, что могли. Лично я делал. Я не виноват, что вышло то, что вышло. Я просто хочу, я всегда хотел, чтобы мои внуки жили вот как… вот как в игре «Симс».
Лужайка, дверь для кошки, барбекю, блять, ложки для смешивания кленового сиропа… Кевин любит динозавров, а у Рози отличные успехи в математике. Я читал ее сочинение по «Ватершип Даун» Адамса, и нашел там шутку про СССР, и ведь она просто не представляет себе… Не представляет себе ничего… Нихера они не могут себе вообразить даже…
Ну и что я хочу сказать? Ради этого, пожалуй, стоит угребываться мордой о корт двадцать четыре часа в сутки в течение двадцати пяти лет, разве нет?
Если вы считаете, что нет, я ударю вас клюшкой- драйвером прямо в лицо, как бы пытаясь выбить на триста метров.
Фак ю, энд фак йо факинг рашен патриотизм, энд йо совок кантри, дорогие мои, энд фак зе факинг ворлд, коз ю ноу… Пипл из пипл. Ворлд из ворлд. Ничего никогда не меняется. Как бы мы не старались.
Кстати… Я так и не сжег свой партийный билет. Вотэвер…
3. Софья «Барби» Багревская
У меня никогда не было личной жизни. Симпатичная девушка за 30, успешная карьера, вера в завтрашний день. В отделе одни мужики. Все заигрывали, но никто всерьез.
Потом я стала Барби.
Барби всегда хорошо выглядит. Всегда улыбается. У нее длинные загорелые ноги и розовый пеньюар с опушкой из страусовых перьев.
У нее есть свой Дом с розовыми обоями, у нее есть своя розовая машинка. У нее осиная талия, свой парикмахер и у нее есть свой Кен.
Я – Золушка-златовласка, мечта целого поколения. Даже мальчики не гнушались таким подарком, надеясь рассмотреть что-то, затаив дыхание, раздвинув безупречные пластмассовые конечности.
Что они там нашли? Очередную ложь мировой закулисы. У Барби есть парень, он купил ей дом и тачку, но ей нечем с ним епстись, оплачивая кредит.
Добро пожаловать в реальный мир, мальчики.
Идите лучше купите сотки с порнозвездами в нижнем белье. Если полижешь их языком, белье у них растворяется и можно посмотреть на сиськи.
Субагент может находиться в предмете не более суток, иначе – гарантированное сумасшествие. Никто не учитывал побочный эффект.
Мы закрываем глаза, мы ложимся спать. И мы снова в предмете. Как спастись? Дормиплант. Донормил. Пустырник.
Говорят, именно это сгубило Арсика и Эрни. Работа догоняла их во сне. Для меня работа и сон давно стали неотделимы. Я не хочу отделять их. Мне так уютней.
С Эрнестом у нас был роман, это правда… Но был. Непростой человек, мягко говоря. Много пил. А после назначения. Это его и сгубило. Я не хочу говорить об этом. Еще он всегда слишком все драматизировал. С ним было трудно.
Я не люблю когда трудно. Я устала от трудностей.
Теперь я нашла себя. Я пишу для детей. Странные сказки. Говорящие фонари, куклы в цветных шапках, пряный ветер приключений, шепот сосен и скрип качелей, манекены с нарисованными улыбками и говорящие птицы, поцарапанные коленки и дробь веснушек на щеках. Романтика фэнтези, которую мы потеряли. Федя Завятский помогает пристроить в редакции. Критики даже хвалили пару раз. Иногда думаю о том, что Федя проплатил и им. И сразу стараюсь переключиться.
Я хочу, чтобы так и было. Чтобы так оставалось всегда. Чтобы просто. Как сейчас. Кажется, я, наконец, счастлива.
4. Арсен «Мафон» Царбумян
что такое осень это осень это мы идем рассыпая под ногами вихрь желтых листьев и в лужах разлетаются в дребезги все наши надежды и мечты и серп и молот тонут как груз на шее гришки распутина или кукурузника Хрущева в плетеном кресле погружающимся в прорубь туда же куда спустили стеньку разина или колчака хуйчака или крейсера варяг или подлодки курск уходящего ко дну там за туманами вечно молодым вечном пьяным где в море тонет печаль и ели мясо мужики там уходят круизы в страну зонтиков в коктейлях и красивых пальм баунти райское наслаждение спросите у завятского спросите как ему это нравится осень вновь напомнила нам и себе и главное себе самой чтобы разбежавшись прыгнуть со скалы о самом главном напоминает нам всегда что это академики чешут плеши и погоны свистят в свисток и это песни осеннего рода это нам бы прочь от земли туда где утонуло все утонула наша страна знаете это как цепь действительно громеев сука все правильно придумал мы цепь мы оцепление цепь она огораживает не пропускает но еще на нее мы звенья звено первое отдать честь флагу так точно звено второе отдать честь флагу трубит горн шею стягивает красная тряпица флаг медленно ползет вверх в голубому крымскому небу на губах пузырится теплая пепсикола это цепь на первый второй рассчитайся мы звенья цепи и можно посадить нас самих на эту цепь особенно вспоминаешь об этом ночью особенно ночью когда шуршит над головой как вампира черный плащ цепь порвалась звенья остались и ветер вновь играет рваными нашими мечтами а ответ на вопрос что же будет с родиной знает вероятно только товарищ ворсотеев старый дурак звенящий своими медалями или товарищ урманяк который придумал весь этот бред твои холодные пальцы пухлые груди сильные губы видно дьявол тебя целовал ведь я умираю когда меня кто-то лечит галоперидолом вся задница исколота шотами и эти рукава смирительного пеньюара длинные как у пьеро давай вечером с тобой встретимся на китайском говорить но в очереди к дежурной медсестре я успеваю посмотреть в окно и то что я вижу МКАД и все в нем говорит мне о том что ничего не изменилось что никогда ничего не меняется громеев был прав да только поздно поздно дети мои все дело в том что наша страна живет музыкой которая пишется кровью для того чтобы понравится нашей стране надо пролить эту кровь это знали Пушкин Гумилев и цой и хой и летов и хуермонтов и хуяковский и хуерький ты можешь скакать клоуном на проволоке или рычать медведем на цыганской цепи все будут хлопать и смеяться но запомнят тебя только тогда когда ты ляжешь поперек площадной брусчатки с простреленной головой или уйдешь в вечность под горной лавиной поправляя свитер крупной вязки и насмешливо адресуя потомкам так в чем сила брат и между прочим вчера ночью я летал в рай и все что я смог вынести оттуда что знаете там красивые облака
5. Эрнест «Акциз» Громеев
я следовал инструкции зпт я попробовал все зпт попробовал рояля зпт попробовал распутина зпт и он даже подмигивал мне вскл я попробовал все коньяки зпт текилы зпт текели-ли зпт водки зпт спирты зпт наливки зпт пастисы зпт пастиши зпт гиннесы зпт хуйгардены зпт но тут ничего не изменить тчк делайте с этим зпт что хотите тчк счастливо оставаться зпт дорогие товарищи псы вша и блоха тчк вы справились с заданием тчк мы нет тчк я наслушался и насмотрелся тчк теперь я видел все тчк я видел кубу и дальний восток зпт я мыл сапоги в индийском океане и метал решетом золотой бисер на лене зпт и на свете зпт и на марине тчк и что достигнуто впрсзн что удалось использовать впрсзн ничего тчк я бухал со всей страной зпт с каждым зпт я знаю что вам надо тчк мечтали в космосе зпт а полетели в хургаду тчк мечтали о счастье для всех разом зпт а лучше колбасу без очередей тчк у меня еще полбутылки буржуазного джони уокера и ждет старина Макаров в ящике стола тчк успехов в труде вскл соня пламенный комсомольский привет вскл
6. Федор «Сникерс» Завятский
Ну так-то конечно, гребу даться. Если вспоминать.
У меня высшее юридическое образование, отец – замминистра… Какой-то другой человек вообще был. Но чего делать-то, была такая постанова. Раз я самый малой там в отделе. Только что с академии, уе-мое. Поэтому ставку делали что типа буду по-молодежной линии. Ну хэзэ, на самом деле, как получилось.
Что-то получилось. У меня своих три магазина. Ночной клуб. Бани.
Смекните сами, когда типа по триста раз за ночь кусают и жуют… Это не может не повлиять на это… как сказать… на социальное, сука, восприятие жизни. Хочется взять, на самом деле, и угребать. Каждому. Лично. С разворота с ноги по щщам. За страну, за поколение и чисто так… для разрядки.
Вот каждый раз то есть, приколи, он хомячит меня жвалами своими, урчит аж, как сытно, а я читаю что у него в голове.
А там че? Там пусто, епт. Там ничего нет. Взрыв вкуса нахрен… Съел и порядок.
Подувлекся марочками. Не-не, я не про лизергиновое барокко наше лядское отечественное. Я про, натурально, марки. Знаете, какие ценятся? Типа вот ей сто лет в обед, там какой-нибудь кайзер или император на лицевой морде. А у нее зубцы обломанные если, и клеевой слой с обратной стороны поврежден – то че тогда? То стоимость приравнивается к стоимости пересылки. Типа дешевка. Я вот думаю мы все такие. В том смысле, что нибуя не дешевка, за это готов ответить строго. Но зубцы пообломали нам конкретно. И клеевой слой. Что типа держало, да? Типа связывало нас с чем-то нашим исконно-сука-посконным. Это все потеряли. Через это и страдаем.
Так-то пох… Че мне? Бывал на терках, разборках, бывал на сходах и расходах. Многажды, братка. Кожанки, треники, балаклавы, акашки сорок седьмые, тэтэшки, после уже хеклеркохии всякие ингремы, импорт наладился… Моя стихия, бля. Знаю все это изнутри типа. Ну че, покуролесили нормалец. Никто даже и не заметил какбы. Снова живем и дышим. Страна наша непобедима, оттого что стойка. Не знаю, что еще сказать вам. Наверно, у Урманюка нашего был какой- то свой план. Типа как знаете у индейцев этих гребучих в штатах, или там, бля, у пигмеев в Африке. Такие тотемы… Вот мы эти тотемы стали потипу. Он думал мы ухватим суть, поможем типа… снизить ущерб. Не знаю… Хотя бы на время.
Каждую ночь жуют и пережевывают. Что помогает? Белый, спиды, шмаль… Ладно… Люди, бля… Хуль с них взять?
«Цепочка»… Выдающийся, ептваю, проект был. Сблизил меня с моим народом. Если увидите Урманяка – нассыте на него. Впрочем… Ему это наверное понравится. Все. Валите отсюда.
7. С. И. Урманяк («Фикус»)
Убили меня под Ханкалой, в 95-м. Вертолет уже пошел на снижение… И тут прямо в топливный бак прилетело. Полыхнуло, как на масленицу… Работали зрк «Игла».
Ничего не почувствовал. В Бурденко в реанимации неделю пролежал, как потом рассказали. Когда стало понятно – что все, писец, загрузили – куда подвернулось. В Знаменске-четвертом оставался еще прототип. Подвезли его в Москву.
Надо было выбрать предмет для загрузки субагента. Подвернулся фикус в кабинете зама. До сих пор кажется, что это чья-то злая шутка. Но я их не виню. Я многим стал поперек горла.
Слишком много мечтал.
С кем общаюсь? Не с кем. Жена, Зина – покойница. Дочка Настя, у самой скоро внуки будут. Эмигрировала по месту жительства мужа. Черногория… Русское Средиземноморье. Скучаю? Конечно. Но что поделаешь…
Как общаемся с сотрудниками? Ну, я им веточками машу. Как моряк флажками.
Иногда смеюсь про себя: вот мол, кассетные видаки ушли в прошлое, сникерсы не выдерживают конкуренции на рынке, вместо барби какие-то фарби- хуярби, всякие энгри бердс на планшете. Смартфоны… Предметный мир подменяет себя цифровым. Вместо бумажных книжек какая-то электронная херня. Все с монитора. Жизнь с монитора. Можно скачать приложение на смартфон чтобы ты когда нажимаешь на клавиши, набирая текст, он звучал, как работающая пишущая машинка. Разве не кабздец, товарищи? Не туда нас загрузили.
Что-то мы не докрутили… Что-то мы самое важное про себя не успели понять.
Федька пошел по кривой тропинке. Моя вина. Сонька витает в своих мечтах, говорят стала успешная писательница детской литературы. Эрнест… Арсен… на моей совести. Про Валерку ничего не скажу. Не могу осуждать. Ворсотеев заходил недавно проведать. Постоял-помолчал, лысину промокнул платком… Старенький совсем, с палочкой. Ничего не сказал. Вышел.
Даже он… Даже он…
Фикусы у нас в каждом госучреждении. По-прежнему. Разлапистые, пыльные и молчаливые. Что со мной сделается при такой расстановке? Неважно. Не пропаду.
Ребят жалко. Надеюсь, у них все будет хорошо. Надеюсь, у них все наладится. Мне-то самому что. Я-то справлюсь. Единственный в стране фикус в звании генерал-майора госбезопасности. Главное, чтобы секретарша не забывала поливать.
