Сергей Гончаров
Главное зеркало
«Ну, друзья у тебя так себе», – сказала тогда Таня.
Захар с ней согласился, ведь друзей у него вообще не было. Имелось лишь несколько одногруппников, с которыми он раз-два в год встречался и выпивал.
Позже Таня призналась, что таким образом проверяла всех своих парней, так как по друзьям хорошо видно, с каким человеком столкнула судьба. И никакие маски не спасут. Свой круг общения человек выбирает сам, поддерживает связи с теми, с кем сходятся интересы.
Когда они дотопали к метро «Парк Культуры», часы показывали половину седьмого, ноги гудели, а Таня, вдруг, захотела в парк Сокольники. Предложила доехать на метро и там погулять.
– Не смогу, – честно признался Захар. – Устал. Ноги уже отваливаются.
Таня хоть и бодрилась, но Захар видел, что возлюбленная сильно устала.
Обычно он провожал Таню до дверей квартиры, но в этот раз она посмотрела на него и попросила этого не делать. За что Захар ей был премного благодарен.
Из подземки он выбрался в начале восьмого. Погуляли так, что от метро до дома Захар решил проехать на автобусе. Вообще ехать дольше, нежели идти. Пешком, срезая, не более десяти минут, а автобус требовалось дождаться, плюс ехал он не напрямую, а делал крюк. В итоге путь занимал минут двадцать пять. Обычно Захар ездил на автобусе в плохую погоду и то не всегда. Однако после прогулки не осталось сил идти пешком.
По Варшавке проносились автомобили. Автобуса не видно. Захар опустился на деревянную лавку в остановочном комплексе. С облегчением выдохнул. По ногам растеклась блаженная истома. Мир стал чуточку ярче и красочнее. Неподалёку разговаривала по телефону высокая блондинка, на которую Захар непроизвольно засмотрелся. Затем перевёл взгляд на дорогу, где как раз показался автобус. Захар с кряхтением поднялся. Запоздало огляделся, никто ли его не слышал. Поблизости, конечно, были люди – куда без них-то в Москве – но никто на него не обращал внимания.
В салоне автобуса Захару показалось слишком прохладно, хотя градусник на бегущем табло показывал двадцать четыре. Он прошёл на задние места, с наслаждением опустился на сиденье. Ни о чём не думая, смотрел в окно. На людей, на дома, на припаркованные автомобили. Наконец поездка окончилась. Захар на негнущихся ногах вышел и медленно направился к дому. Навстречу прошла молодая мамочка с розовой коляской. В палисаднике среди кустов о чём-то оживлённо спорили дети.
Возле подъезда стояла аварийка Мосводоканала. Задние двери кунга настежь распахнуты, оттуда свисал старый шланг. Из открытого подвала тянуло затхлой сыростью. По крутой лестнице как раз взобрался высокий светловолосый парень в рабочей робе с двумя разводными ключами. Пригнувшись, он вышел на улицу. Следом выбрался старик, на вид лет семидесяти. Тоже в спецовке.
– Ну, ты и доходяга, – хмыкнул он.
– Фёдорыч, хватит! – парень остановился и обернулся. – Ты сколько работаешь? И сколько я?!
– Доходяга, – непреклонно произнёс Фёдорыч. – И точка.
Он обошёл паренька и шаркающей походкой направился к аварийке.
Захар подошёл к подъезду. Набрал на домофоне код. Замок пилиликнул и открылся. Из подъезда дохнуло запахом жареной рыбы. Захар поднялся по истёршимся ступеням и оказался у лифта. Табло над дверьми показывало уменьшающиеся цифры, оранжевый треугольник смотрел вниз. Вскоре на табло появилась цифра один. Двери раскрылись, из кабины вышла Варя – полненькая соседка с четвёртого. Она всего лишь на несколько лет младше Захара, но они никогда и ничем кроме «Привет» не обменивались. Захар лишь знал, что соседка работает диспетчером в такси.
– Привет, – бросила Варя и направилась к лестнице.
– Привет, – привычно ответил Захар и вошёл в лифт. Нажал кнопку.
В кабине остался сладковатый запах женских духов. Двери закрылись, лифт плавно тронулся вверх.
«Чуть-чуть успею поспать» – решил Захар.
***
Захар притащил в ванную комнату компьютерный стул. На стиральную машину поставил большую кружку, до краёв наполненную холодным пивом. Рядом водрузил новенькую свечу в икеевском подсвечнике. Прошёлся по квартире, выключил повсюду свет. Взял из холодильника пару банок пива и вернулся в ванную. На ощупь отыскал зажигалку. Чиркнуло колёсико. Крохотное пламя осветило маленькую комнату. Он поднёс огонь к фитилю. Тот коротко трескнул, и свеча загорелась. Тогда Захар закрыл дверь и уселся в кресло. Взял кружку с пивом и сделал маленький глоток горьковатой, золотистой жидкости. Теперь оставалось лишь ожидать полночи. Когда он последний раз смотрел время на телефоне, было без десяти двенадцать.
Сами собой в голову полезли слова, как бы ненароком, сказанные Таней во время прогулки по Москве:
«Я хочу каждое утро просыпаться рядом с тобой! Дарить тебе каждую свободную минутку своего времени!».
Она хотела жить вместе и намекала об этом не в первый раз. Однако существовало одно «но», которого никто кроме Захара не знал – при совместном проживании он не сможет больше общаться с двойниками из других миров. А этого он допустить не мог, ведь беседовал с ними почти два десятилетия.
Началось это лет в пять, или в шесть. Захар отчётливо помнил первый раз. В ту ночь выключили свет. То ли дерево упало на линию электропередач, то ли на подстанции что-то случилось. В общем, ему пришлось поджечь свечу и при пляшущем и неверном свете готовиться ко сну. Когда сонный самостоятельно чистил зубы по приказу матери, то зеркало неожиданно пошло рябью, и он увидел себя… не себя. Двойник тоже стоял и чистил зубы. В похожей комнате, но… в пижаме, тогда как Захар был в трусах.
Захар с криком выскочил из ванной комнаты. Попутно задел локтем свечу, и та упала. Мама сразу выскочила к нему и затоптала моментально загоревшийся половичок. Конечно же, в зеркале ванной комнаты она увидела собственное отражение.
После того случая Захар долгое время не подходил к зеркалу. Потом детское любопытство взяло верх, и начались эксперименты. Достаточно быстро Захар выяснил, что механизм работы зеркала таков: оно включается ровно в полночь, если дверь в ванную комнату закрыта, и горит свеча. Соединяет со случайным двойником, выполнившим необходимые действия. После этого есть четыре-пять часов стабильной работы. Можно даже разорвать связь, задув свечу, либо открыв дверь. А потом снова выполнить все условия и, если есть двойник, ожидающий связь, то зеркало снова соединит. Когда время связи подходит к концу, по зеркалу пробегает лёгкая рябь. После есть около пяти минут, чтобы договорить, затем аудиовизуальный портал в параллельными мир снова становится обыкновенным зеркалом.
Поначалу Захару и его двойникам из параллельных миров приходилось быть крайне аккуратным, чтобы мать ничего не узнала. Ночная связь с самим собой из другого мира была для маленького Захара невероятным приключением. Тайной, которой не мог ни с кем поделиться. Уже тогда он понимал, что ему попросту не поверят. Второго не дано. При этом ему настолько понравилось общение с самим собой из других миров… Он, как никто другой, прочувствовал на себе поговорку: «Всегда приятно поговорить с умным человеком, особенно если этот человек ты сам».
Очень быстро ночные беседы стали неотъемлемой частью жизни. Такой же неотъемлемой, как купание или еда. Да, он мог пропустить ночной разговор, так же как любой другой может пропустить приём пищи. Однако отказ от общения с двойниками он никогда всерьёз не рассматривал.
На свете мало людей, которые понимают тебя с полуслова, которые всегда поддержат, подскажут, и которые, при этом, как две капли воды похожи на тебя… и непохожи одновременно. Всё же жизнь в параллельных мирах отличалась, порой заметно. Общества тех миров формировали других личностей, нежели Захар, но где-то на глубинном уровне все двойники оставались двойниками. Копиями.
В юности, когда Захар осознал, что у него попросту зависимость от общения с самим собой, он впервые задумался, а не болен ли? Изучал доступную медицинскую литературу и пришёл к неутешительному выводу. Его определённо посчитают ненормальным, если он начнёт распространяться о том, что может общаться с двойниками из других миров. При этом никаких других симптомов, вычитанных в медицинских справочниках, он у себя не обнаружил. Какое-то время его крайне волновало, что он, вероятно, сумасшедший. Обсудив эту проблему с двойниками, понял, что почти у всех такие же трудности. Находились и те, кто утверждал, что им всё равно, даже если они и сумасшедшие, то никому не вредят.
Захар принял эту философию и пустил ситуацию на самотёк.
Были двойники, обратившиеся за медицинской помощью. Зеркало с ними больше никогда не соединяло.
Некоторые двойники пытались выискать правду, принимая условие, что не сошли с ума, и зеркало в ванной комнате обычной квартиры на Варшавке соединяет параллельные миры при определённых условиях. Они пытались понять, где эти миры вообще находятся, как соприкасаются. Вычитывали и придумывали различные теории, зачастую нелепые и противоречившие законам физики. Ответа никто так и не нашёл. Самой правдоподобной казалась теория мультиверсума, но и она по некоторым критериям не подходила.
Когда появились первые мобильники с камерами, многие двойники решили проверить, не сошли ли с ума. Фотографировали собеседников. Затем началась повальная запись разговоров на видео. В тот период не увлеклись этим лишь те из двойников, кто до этого пробовал записывать разговоры на кассетную видеокамеру. Видео также подтверждало, что никто с ума не сошёл, и зеркало в ванной, при определённых условиях, и правда соединяет с параллельным миром.
Когда Захару исполнилось девятнадцать, мама переехала на постоянное место жительство на дачу, чем, сама того не ведая, сильно-сильно облегчила жизнь сыну.
Естественно, что в детстве и юности Захары всех миров проводили различные эксперименты. Методом проб и ошибок было выяснено, что для связи необходима именно эта квартира на Варшавке и именно это зеркало, а свечу и обстановку ванной комнаты можно менять как угодно. Один из двойников, лет пятнадцать назад, в целях эксперимента разбил зеркало. С тех пор связи с ним нет.
Зеркало передавало лишь картинку и звук. Никаких предметов ещё ни у кого передать не получилось. По крайней мере, Захар не знал о таких прецедентах. Что только и как только не пытались Захары передать друг другу за годы экспериментов. Начиная от волоса, и заканчивая велосипедом. Зеркало неизменно оставалось холодным и твёрдым, не пропуская ничего.
Жизнь текла неизменно и ровно. Захар учился, затем работал, каждую ночь общаясь с двойниками, пока не познакомился на свадьбе одногруппника с Таней. Конфетно-букетный период протекал как обычно. После Таня начала намекать, что им не мешало бы жить вместе. Самое обидное, что Захар тоже этого хотел. Только не знал, каким образом это осуществить. Одно дело, если Таня оставалась у него на ночь, или он у неё. Один-два сеанса связи с двойниками он вполне мог пропустить. Но ведь при совместном проживании придётся совсем отказаться от общения с самим собой из других миров. Или рассказать всё Тане. Есть громадная вероятность, что она попросит продемонстрировать. Тут-то и наступало то, чего Захар боялся больше всего. А что если он сумасшедший, и никаких двойников из параллельных миров в зеркале по ночам нет?
В этом случае Тани он лишится точно.
Скрывать от неё? Так ведь жена не мама, которую выстрелом из пушки среди ночи не разбудить. Жена спит рядом. Пропажу супруга по ночам заметит точно. Рано или поздно.
Захар не мог придумать выхода из ситуации. Как не лишиться Тани, сохранив общение с двойниками? Пока что Захару удавалось тянуть время, мотивируя отказ жить вместе тем, что в квартире надо сделать ремонт. Его и правда надо сделать. Таня это видела. Даже предлагала помощь, как физическую, так и материальную, но Захар неизменно отказывался. Вечно отговорка про ремонт не могла работать. Захар это понимал. С ужасом ждал, что при очередной встрече Таня скажет: «Мы не можем быть вместе».
Неожиданно он понял, что совершенно не знает, как этот вопрос решают Захары из параллельных миров. Он даже никогда не интересовался, есть ли у них девушки, как-то тем для общений и так находилось огромное множество.
По зеркалу прошла рябь. Захар сделал быстрый глоток пива. Изображение в зеркале едва уловимо поплыло, а в следующий миг возник двойник. Стены в его ванной выкрашены в тёмно-коричневый цвет. Виднелась старая стиральная машина, которая уже ремонтировалась добрую сотню раз. С полочки, расположенной под зеркалом, по обыкновению, выглядывала щетиной одинокая зубная щётка.
Захар сразу понял, что произошло нечто плохое. Двойник пытался выглядеть спокойно, но получалось плохо.
Двойник после школы не смог поступить в институт. Он отдал долг родине, а после возвращения решил не учиться, а зарабатывать деньги. Устроился грузчиком на склад табачной продукции и долго думал, чем заняться. Посоветовался чуть ли не со всеми Захарами из всех миров. Идей ему предложили превеликое множество, но остановился он на часовом деле. От этой мысли его, кстати, потом наоборот отговаривали. В аргументах у большинства Захаров было то, что эпоха наручных часов прошла. Конечно, ещё много людей носят этот аксессуар, но всё больше и больше становится тех, кто от него, наоборот, отказывается. Ведь зачем таскать кучу устройств, когда есть смартфон. Если уж так хочется наручный аксессуар, то лучше купить смарт-часы, которые помимо времени, показывают сообщения, пульс и ещё множество данных. Если уменьшается количество тех, кто носит часы, соответственно уменьшается количество тех, кто будет их ремонтировать. А чтобы ремонтировать смарт-часы, требуются совсем иные знания.
Двойник не послушал ни одну из своих копий из других миров и открыл часовую мастерскую. Надо отдать ему должное, место он выбрал удачное, поэтому клиенты у него были. Да, он не работал «на дядю», но часто жаловался, что денег остаётся мало, после уплаты налогов, аренды и закупки необходимого инструмента. А ещё совсем нет выходных.
Естественно, что вскоре к нему прилепилось прозвище Часовщик.
– Привет, – поприветствовал Захар самого себя из другого мира.
– Одного из нас вчера убили, – сходу выпалил двойник, сидевший на потрёпанном кухонном стуле.
Повисла тишина. Захар переваривал информацию и размышлял, как она относится к нему. Ну, убили. Бывает. Это не первая смерть двойника. Около двадцати Захаров в разное время пропали из «эфира».
– На моих глазах убили, – добавил двойник.
У Захара во рту резко пересохло. Он взял пиво и сделал большой глоток.
– Отсюда поподробнее, – сказал, возвращая кружку с золотистым напитком на стиральную машину.
Двойник поёрзал на стуле.
– Вчера. Как обычно. Ну… ты знаешь, как обычно. Сидим. Болтаем…
– С кем? – уточнил Захар.
– С этим… Апокалиптичным.
Так прозвали двойника, проживающего в мире, где Россия так и не выбралась из девяностых. Там её разделили на восемь государств, население каждого из которых тонуло в нищете, а заокеанские ставленники распродавали недра и закрома бывшей великой державы.
– Разговаривали, как обычно, – продолжал двойник. – Он, как и ты, сидел пиво пил. Только мутное какое-то. Мы и пиво это обсудили. И мир его. Ну, ты и без меня знаешь, как он нам всем завидовал…
Двойник умолк и уставился себе на руки.
– Продолжай, – тихо попросил Захар.
– В общем, сидели мы, говорили, обсуждали политику. Ну, ты же знаешь, с ним тяжело поговорить на другие темы, зато политика… о ней он может сутками напролёт. А потом… – двойник набрал полную грудь воздуха и произнёс, точно выстрелил очередью из пулемёта. – Дверь открылась, и к нему ворвался какой-то тип в балаклаве с черепом. У него в руках был большой нож. Таким мясо режут. Наш… Апокалиптичный не успел ничего сделать, когда этот тип в балаклаве запрокинул ему голову и полоснул этим ножом по шее. Брызнула кровь. Апокалиптичный упал на пол. Я слышал, как булькала его кровь. Слышал, как он хрипел.
Двойник снова умолк и уставился на руки.
– Кто это был? – Захар чувствовал необъяснимое ледяное спокойствие.
– Я не знаю, – двойник помотал головой. – Я ж говорю, он был в балаклаве с черепом.
– Хорошо, – кивнул Захар. – Что было потом?
– Он подошёл вплотную к зеркалу и посмотрел на меня, – продолжил двойник. – Долго, пристально смотрел. А потом сказал…
– Что сказал? – Захар не вытерпел ожидания.
– Сказал «Ты следующий». Затем просто вышел из ванной. Апокалиптичный хрипел ещё минуту. Может две. Я его не видел. А потом умолк. И зеркало потухло. Снова начало показывать моё отражение.
– Может это постановка? – предположил Захар. – Розыгрыш?
– Вряд ли… – двойник помотал головой. – Понимаешь… я видел, как нож вспарывал горло. Я видел, насколько глубоко он вонзился. Да и брызнувшая кровь… она попала на зеркало и… стекала. Это была кровь. Поверь. Это была кровь.
Захар снова взял пиво и сделал большой глоток. Вернул кружку на стиральную машинку.
– Отличительные черты у этого типа какие-нибудь были? – поинтересовался он.
– Были, – с готовностью кивнул двойник. – Шрам вот здесь, – провёл пальцем возле левого глаза…
Захара словно током ударило. В голову ворвались детские, полузабытые воспоминания, как на него напал волк. Хищник тогда промахнулся. Но если бы не промахнулся, то остался бы шрам. Как раз возле левого глаза.
– … и голос, – продолжал двойник. – Я его точно где-то слышал. Этот тип, в балаклаве, говорил с хрипотцой, но эта хрипотца… она напускная. Голову даю на отсечение, что напускная!
– Ты хочешь сказать… – недоговорил Захар.
– Что я его знаю, – двойник закончил мысль. – А, значит… Вероятнее всего, знаешь и ты.
В горле у Захара запершило. Он взял пиво и сделал маленький глоток. Имелась в рассказе двойника одна пропущенная деталь.
– Ты сказал, что этот тип в балаклаве ворвался в ванную. Так?
– Так, – кивнул двойник.
– Но ведь, если отрыть дверь… – вновь недоговорил Захар.
Продолжать не требовалось. При открытии двери связь прерывалась. Это как выдернуть вилку из розетки у работающего электроприбора.
– Да, – сказал двойник. – Этого я тоже не понимаю. Если быть до конца честным, то я вообще ничего не понимаю.
Захар почесал щёку и задумчиво произнёс:
– Мда-а-а… Ситуёвина.
Несколько минут молчали. Каждый думал о своём.
– Я боюсь, – неожиданно признался двойник.
У Захара так и просилось на язык «Не бойся», но он понимал всю нелепость и глупость этой фразы. Чем он мог помочь двойнику? Ничем кроме совета. А что советовать? Закройся и сиди как мышь?
– Мне кажется, – медленно начал Захар. – Эту новость надо максимально распространить. Ты с кем-нибудь уже говорил?
– Нет, ты первый.
– Тогда определённо надо её распространять. Если ты говоришь, что знаешь этого человека, то вполне вероятно, знают его и другие. К тому же шрам… В моём окружении нет никого со шрамом возле левого глаза…
– Среди нас я тоже никого не видел со шрамом, – вставил двойник.
Они встретились глазами, и Захар понял, что мысль про волка появлялась не только у него.
– Ты думаешь про тот случай? – уточнил Захар.
– Конечно, – хмыкнул двойник. – Насколько мне известно, он у всех у нас идентичен.
– Да, – согласился Захар. – И, насколько я знаю, у нас у всех одинаковые воспоминания. Мы это ещё лет пятнадцать назад обсуждали.
Снова замолчали. Слишком много информации для размышления.
– Давай условимся, что это кто-то не из нас, – сказал двойник.
– А как это может быть кто-то из нас?! – брови Захара поползли вверх. – Ты хочешь сказать, что никто из нас ничего не смог передать между зеркалами, а тут кто-то вообще смог пройти?! Причём скрытно? Ведь он вломился в ванную!
– А ты уверен, что никто ничего не смог передать? – хитро прищурился двойник.
Вопрос поставил Захара в тупик. Он привык верить каждому из двойников. Ведь в этом случае он верил себе. А если не верить себе, то кому тогда верить?
– Он меня видел. Понимаешь? – продолжил двойник. – И сказал, что я следующий. Если честно, я уже сутки себе места не нахожу. Если что, сейчас моя входная дверь подперта комодом.
– Так, давай не паниковать раньше времени, – твёрдо произнёс Захар. – На самом деле это может быть и совпадением. Это убийство надо обсудить со всеми. Максимально распространить информацию. Вместе мы сила и обязательно вычислим того, кто это сделал. А предупреждён, значит вооружён. Правильно?
– Правильно, – кивнул двойник.
– Самое главное: не бойся. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.
– Тебе легко говорить, – хмыкнул двойник. – Тебе не угрожал тесаком какой-то тип в балаклаве.
– Не надо так говорить, – укоризненно произнёс Захар. – Если это единичное убийство, совпадение, то никому из нас ничего не грозит. Всё же Апокалиптичный жил в довольно сумасшедшем мире, где людей резали на улице за банку сгущёнки. Забыл, какие страсти он рассказывал? И этот убийца мог быть обычным вором. А перед зеркалом просто тренировался в своей крутости. Может быть? Может. Поэтому не паникуй раньше времени. Если же это намеренный умысел, и он тебя реально видел, да ещё и пообещал прийти… То нам всем грозит нешуточная опасность.
***
После общения с Часовщиком Захар поговорил ещё с несколькими двойниками. Рассказал им об убийстве. Все были впечатлены, но не приняли новость всерьёз. Последний, с кем Захар общался в ночь с субботы на воскресение – Геймер. Он однажды даже взял первое место на каком-то международном чемпионате и теперь зарабатывал тем, что обучал людей играть. Захар бы в жизни не поверил, что этим можно зарабатывать реальные деньги, если бы сам этим не занимался в иной реальности. Наговорившись с ним, Захар всю ночь видел яркие и красочные сны, где дрался на мечах с драконами и водил в бой легионы эльфов.
Разбудил звонок матери. За окном, к тому времени, давно рассвело.
– Привет, сынок, – раздалось из трубки. – Давно мы что-то не разговаривали.
– Приве-е-ет, – зевнул Захар. Он поднялся с дивана, собираясь сходить в кухню, попить водички. – Да я просто заработался. А дома… дома… – его взгляд упал на ноутбук и он незамедлительно нажал кнопку включения. На экране вспыхнул логотип фирмы-производителя, потом начала загружаться система. – Фигнёй я страдаю дома. В игры играю или сплю, – система быстро вышла из спящего режима, Захар дважды клацнул по цветастой иконке, под которой имелась надпись «Время эльфийских чудес». – Вот и сейчас… – он отправился в кухню, попить водички.
– Ты там хоть ешь что-нибудь? – поинтересовалась мать.
– Ем, конечно!
Мама задавала ещё вопросы, стандартные для всех мам. Захар стандартно отвечал на них, просматривая статистику королевства во «Времени эльфийских чудес». Несколько раз на него нападали. Два раза обломались, а один наглый хмырь вынес почти все ресурсы со складов. И случилось это не так-то и давно.
– Ладно, сынок, – сказала мать. – Ты сегодня какой-то неразговорчивый.
– Да мам, давай, пока, – машинально ответил Захар.
– Пока.
Воскресение Захар провёл бездарно – проиграл в онлайн игру с перерывами на то, чтобы заказать пиццу или сходить в туалет. Без пяти полночь Захар заставил себя выключить компьютер, подхватил стул и поплёлся в ванную. Там, по обыкновению, закрыл дверь, зажёг свечу и принялся ждать. Мысленно пребывал в красочном и увлекательном игровом мире. Ему чуть-чуть не хватало красных кристаллов для постройки улучшенной казармы. А улучшенная казарма – это жёлтые драконы, самые сильные юниты во всей игре. К шести вечера он практически накопил кристаллов для постройки казармы, но тут случился бой, где всю армию разнесли в пух и прах. Что называется, не на того полез. Пришлось в срочном порядке тратить ресурсы на постройку новой армии, чтобы не оставлять город без войск, ведь это лакомая добыча.
По зеркалу прошла рябь. Захар вздрогнул, словно впервые увидел это явление. Затем приосанился, придал лицу хмурое выражение.
В следующий миг изображение изменилось. Из зеркала на него смотрел Скучный. Так прозвали двойника-инвалида, самого унылого собеседника. Частенько случалось, что с ним по пять-десять минут приходилось сидеть и молчать. О себе он рассказывал крайне мало и слишком неохотно, зато любил слушать.
– Привет, – сказал колясочник.
Он, по обыкновению, сидел в потрёпанном инвалидном кресле. Как обычно, правым боком – иначе кресло в ванную не вмещалось. Его мир фактически не отличался от мира Захара. А вот судьба отличалась сильно.
В семь лет он с друзьями прыгал с гаража на гараж. Один из друзей толкнул, и он упал с двухметровой высоты. Спиной на оградку.
У Захара в жизни тоже был этот инцидент, только он при падении ударился ногой. Да, был синяк, но у детей они частенько бывают.
Двойнику поначалу обещали, что он сможет ходить, если будет стараться. Сколько мать ни билась, у сына ничего не получилось. Он так и не смог встать на ноги. Жизнь пошла под откос. Домашнее обучение, отсутствие друзей и общения со сверстниками. После школы никакого образования он, естественно, получить не смог. Как и работы. Мать тянула всё на себе, из-за этого жили в абсолютной нищете, что отчётливо видно по ванной комнате.
Старая облупившаяся краска, нанесённая при постройке дома. Стиральная машина «Сибирь», каким-то чудом до сих пор исправная. На полочке виднелись купальные принадлежности: поролоновая мочалка, хозяйственное мыло в советской мыльнице и дешёвый шампунь, которым и собаку мыть стыдно. Бритва, оставшаяся от папы. Чёрная, разборная, со сменными лезвиями. Когда-то дорогая, а теперь раритет. Захар вообще недоумевал, где мать инвалида покупает к ней лезвия?! И покупает ли?
Нищета, даже по взгляду на ванную комнату, невообразимая. Захар, если бы мог, обязательно помогал финансово. То же самое говорили и другие двойники. Но как помочь, когда через зеркало даже волос передать не получается?
– Привет, – вздохнул Захар.
Ему не нравилось общаться именно с этим двойником. Угнетала нищета, угнетала посредственность этого человека, угнетало отсутствие тем для бесед. Вероятно, это единственный двойник, с которым он бы предпочёл не общаться вовсе. Однако зеркало считало иначе и соединяло с ним достаточно часто. Инвалид входил в топ тех, с кем Захару приходилось общаться больше всего.
– Чего такая мина кислая? – двойник, как всегда, сидел правым боком к зеркалу и что-то делал руками на коленях.
Как-то он рассказал, что занимается хэндмейдом и хоть какие-то деньги этим зарабатывает. На них он, кстати, смог купить себе компьютер и теперь осваивал профессию копирайтера.
– Да есть вообще от чего, – сказал Захар. – Про убийство уже слышал?
– Слышал, – кивнул двойник. – Уже поползли панические слухи.
Захар несколько мгновений подождал, может собеседник ещё что-нибудь скажет, но тот мастерил что-то на коленях и молчал.
– Что думаешь по этому поводу? – поинтересовался он. – Как ни крути, а это касается нас всех?
– Да ну?! – произнёс инвалид. – С чего бы это касалось нас всех?
– Я ещё толком не знаю, но мне так кажется. Есть в этом убийстве что-то подозрительное… Да что я несу! – неожиданно вспылил Захар. – В этом убийстве всё подозрительно! Начиная с того, что это убийство во время разговора!
– Я ничего подозрительного не вижу, – отстранённо произнёс двойник.
Он поджал губы и что-то выкручивал за пределами видимости. Захар, конечно, мог привстать и посмотреть, чем занят собеседник, но его это не интересовало.
– Ты же знаешь, в каком он жил мире, – сказал инвалид. – Там много убивают. Ну, убили его. Печально. Не более.
– Печально. Не более, – как эхо повторил Захар. – Ты хоть понимаешь, что речь идёт о тебе! Какой-то тип вламывается в квартиру и убивает тебя во время разговора! Уже одно то, что это произошло во время разговора, то есть он открыл дверь и увидел зеркало! Работающее зеркало!
– И что? – косо глянул на собеседника двойник. – Ну, увидел. И что?
– Это кто-то, с кем мы все знакомы! – повысил голос Захар. – Не исключено, что он завтра придёт убивать тебя!
– Не придёт, – помотал головой двойник. – У меня, во-первых, нет знакомых. Никаких. Во-вторых, у меня брать в квартире нечего.
Захар шумно выдохнул. Конечно, в словах двойника имелось зерно истины, но он, кажется, многого попросту не понимал. Или не хотел понимать. У Захара так и просились на язык крепкие слова, характеризующие умственное развитие двойника.
– Послушай! Ты что, реально не понимаешь?! – поёрзал на стуле Захар. – Этот «кто-то» целенаправленно пришёл убить. Тебя, меня. Нас. Он знал куда и во сколько идти. Понимаешь? Он сумел войти в квартиру бесшумно! В твою квартиру! И он убил. Убил тебя, меня. Часовщик рассказал, что у него возникло стойкое чувство, что он знает этого человека. Значит, знаем его и мы! А если это так…
Захару пришла идея о том, что происходит, но он решил пока ею не делиться.
– У тебя богатая фантазия, – сказал инвалид. – А ещё ты всё слишком усложняешь. Вломился бандит, убил человека, а ты тут придумываешь…
– Я? Придумываю?! – ткнул себе в грудь Захар.
– Хорошо, не ты, – двойник искоса глянул на собеседника. – А Часовщик. От ужаса ему померещилось, что он знает убийцу. Вот и всё. А может и правда знает. Тут я тоже не вижу ничего запредельного. Мир Апокалиптичного сильно не походил на наши. Вполне вероятно, что этот человек есть у вас в окружении. Но в ваших мирах он примерный семьянин и хороший работник. А там его жизнь заставила пойти на такое… Если забыл, то Апокалиптичный рассказывал, что и сам пару раз магазины грабил. Такая у него жизнь была. Тут ничего не поделаешь.
– Ты так рассуждаешь, будто речь и не о тебе вовсе идёт, – сказал Захар.
– Не обо мне, – ответил инвалид. – Я жив. Сижу в кресле. Разговариваю с тобой. А то, что кого-то убили… Ты что мне предлагаешь? Бояться? Да я за свою жизнь набоялся больше, чем вы все вместе взятые! – с неожиданной злобой произнёс он.
Захар поджал губы. Внезапно он почувствовал необъяснимое чувство вины. Представил себя на месте собеседника. Как он всю жизнь, каждую ночь, смотрел на самого себя в сотнях миров и видел одну и ту же картину – при том падении с гаража пострадал лишь он. Остальные отделались испугом и синяком.
– Хорошо, – согласился Захар, чтобы не развивать тему. – А то, что убийца открыл дверь, а связь не прервалась, как ты объяснишь?
Двойник молчал, работая руками. Затем поднял деревянную куклу с конечностями на шарнирах. Поделка, конечно, ещё не окончена, но даже в таком виде казалась уродливой, даже пугающей. Инвалид покрутил её перед глазами. Руки и ноги куклы безвольно двигались. Двойник вернул её на колени, доделывать.
– Почему связь не прервалась? – сам у себя поинтересовался колясочник. – А вот не знаю! Но уверен, что это как-то легко объяснимо. Как говорится, чудес не бывает.
