Игнаций Сергеев
Две шпильки
Только это не самое страшное, из того, что случилось. Потом произошло то, из-за чего мне пришлось приехать сюда.
Примерно через неделю Коля мне объявил, что уезжает. Ему, мол, нужно заниматься работой. Я как-то даже не задумывалась, что он уедет. Мне почему-то казалось, что он будет со мной всегда–всегда. А выяснилось, что нет. Поняла, что я для него только развлечение. Мне, конечно, очень горько стало. Мы в тот момент гуляли в Измайловском парке, он сам пригласил. Я ему начала все высказывать: что, мол, он не красиво поступает, что, мол, поматросил и бросил и тому подобное. Я ему за все время знакомства никогда ничего подобного не говорила, а тут меня как прорвало. Что же это, я брошенка что ли? Наговорила я ему много: что он и подлец, что и нахал и так далее.
Гляжу на него, а он аж побагровел весь – не ожидал, значит, такой моей прыти. Начал тоже что-то говорить – не помню что. А я на него еще сильнее стала наезжать. Сказала, что у него, наверное, еще какая-нибудь девушка появилась. Тут он меня схватил на руки, повернул к себе и с такой ехидной ухмылкой, как вроде зашипел, и говорит: «Да если бы ты дура знала! Я все наши с тобой оргии снимал на камеру! Теперь я вернусь к себе, всё смонтирую, и о тебе весь мир узнает, тело твое все увидят! Поняла, дура! Идиотка!».
Катерина посмотрела на Михаила. Тот наклонил голову на бок и смотрел на нее, сощурив и без того узкие глаза. Она сделала паузу. Сидя на диване, она взяла в руки подушку, обняла ее, поджала колени и продолжила рассказывать:
– Знаете, я тогда прямо двигаться не могла. Только и сказала: «Как?». Но этот звук ничего не означал. А он и говорит: «У меня в черной сумке была скрытая камера. Дура». Он это сказал, повернулся и быстро пошел прочь от меня. А я сама не знаю, как дошла до какой-то скамейки, села и сидела. Сколько сидела, сама не помню. Дождь начался, а я все сидела. Мимо люди проходили, – а я все сижу. Дождь кончился, я почувствовала, что замерзла. Зубы застучали. Тогда только я поднялась и отправилась домой, вся насквозь мокрая. Правда, пока до дома добиралась, одежда начала высыхать.
Следующие два дня Лена меня подменяла, а я даже не ела ничего, только лежала на постели, да ревела. Извините, у меня до сих пор это всё так свежо.
Она поднялась и ушла за двери ванной комнаты, вернулась через несколько минут с красными влажными глазами.
– Такая история. Я ему звонила несколько раз после этого, а он и разговаривать со мной не хотел. А потом его номер вообще перестал отвечать.
Вот прожила я несколько недель, погоревала. Потом решила, что я обязана принять меры, чтобы спасти свою честь. Ну никак я не могу допустить, чтобы обо мне такое узнали! Думала я, думала, и придумала, что мне нужно приехать сюда, найти его и потребовать, чтобы он удалил все записи со мной.
После того, как Изабелла Иосифовны не стало, я уже стала к этому готовиться. Я такая – если цель поставлю, то добьюсь. Поставила себе цель приехать – приехала. Тут стала я к нему ходить, звонить ему. Мы даже поговорили. Я уже не требовала, а умоляла его, чтобы он удалил все видео. Он подлец, гад – как его еще назвать? Отказывается. Отказывается, и всё тут! И вот уже сколько дней я здесь, а результата никакого.
Что мне делать? Понимаете, я драгоценности не воровала у Изабеллы Иосифовны, нет–нет. Я сюда приехала из-за этого типа. Теперь вы всё знаете. Скажите, что мне делать?
Почему-то Михаил верил ей, но все же задал вопрос, показавшийся даже ему самому странным:
– Почему я должен вам верить?
Она ответила мгновенно:
– Потому, что это правда. Вы можете проверить, спросив у него самого.
– Меня интересует пропажа драгоценного перстня. Если это не вы, то кто же его похитил?
– Понимаю, – сказала Катерина с обреченным голосом. – Вам безразлична моя жизнь и моя честь, понимаю. Сама виновата, сама и выкручивайся. М–да.
– Подожди–ка, а кто же прибрал драгоценности, если сама Изабелла Иосифовна уже не могла этого сделать?
– Думаю, Роза Соломоновна. У них были такие отношения, это трудно описать словами. Они как родные друг другу.
– Куда же тогда подевался этот перстень? Не мог ли его ваш Коля прихватить?
– Во–первых, он не мой. Во–вторых, даже если бы он и хотел, я вам скажу, среди тех предметов, которые я видела, которые он видел, такого, как вы мне показали на фото – не было. Не было, я бы запомнила.
– Вы все меня запутали. Дайте подумать, – сказал Михаил.
***
Он по–прежнему сидел на том самом кресле, где провел прошлую ночь и всё утро. Закрыв глаза, он попробовал спокойно сложить всё, что ему известно.
Вообще-то, размышлял Михаил, рассказ мрачноватый, с каким-то душком подлости, но очень похож на правду. Всё это хорошо ложится на те обстоятельства, которые стали ему известны раньше. Теперь понятен ее приезд, понятно, почему Николай хочет от нее избавиться. Не понятно только одно: где этот несчастный перстень, ради поисков которого ему пришлось проделать такой дальний путь и столько всего перенести, начиная с изучения английского? Где перстень? Загадка не стала яснее. Что же, получается, что и Игорь оказался неправ, ведь он «чуял», что здесь шайка–лейка?
Кажется, выход пока видится только один: нужно проверить правдивость слов Екатерины. Сделать это можно сейчас только одним путем – поговорив с Николаем. Этим и следует заняться прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик.
Не видя больше необходимости неотрывно следить за Екатериной, он сказал ей, что идет в свой номер, и попросил ее никуда не выходить, пока он не вернется. Если всё, что она сказала, окажется ложью, он все равно ее найдет.
Придя к себе в комнату, он созвонился с Николаем и договорился встретиться с ним в шесть часов вечера. После этого Михаил принял душ и лег на кровать с желанием поразмышлять о ситуации и о том, какую тактику разговора он изберет. Через пять минут, утомленный ночным недосыпом и разговором, он уснул.
Проснулся около четырех. Он сразу же ощутил свежесть. К тому же, за каких-нибудь пять минут после пробуждения он продумал то, о чем и как будет говорить с Николаем. Потом он собрался и отправился на встречу.
Придя снова в тот же офис, который покинул чуть больше суток назад, Михаил заметил, что хаос ничуть не стал меньше. Николай сидел за мониторами и чем-то занимался. При виде Михаила он посмотрел, как бы выжидательно, не зная, как вести себя.
– Ну что, убедились, – начал говорить Николай с заметной ухмылкой, – что она какая-то странная? Ненормальная, одним словом.
– Да уж, убедился. Но ведь и красивая же, а? – подхватил вроде издевательский тон Михаил. – Катерина сказала, что вы снимаете эротические фильмы. Так? – Николай молчал. – Интересно бы посмотреть. Мне самому такое нравится.
– Да, да, – вдруг ожил Николай. – Снимаю, монтирую. Это своего рода у меня хобби такое. Да к тому же, я уже вам намекал, дает очень и очень неплохой доход. Хотите, я поставлю тот самый фильм, который снял с Катей?
– Об этом-то я и сам хотел попросить. А что, он уже смонтирован?
– Ну, не совсем. Еще нужно поработать. А она мне постоянно мешает своими приставаниями. Из-за этого не могу настроиться, – ответил Николай в то время, пока готовил показ. – Вот, садитесь на это кресло, вот наушники, смотрите.
Сидя на единственном кресле перед большим экраном в наушниках, Михаил смотрел фильм. Но смотреть ему было очень неприятно. Поэтому он просто опустил глаза и сдвинул наушники так, чтобы не слышать никаких звуков. Зачем я это смотрю? Мне уже понятно, что она права. Какие еще нужны доказательства. Хватит!
Тогда он сказал:
– А можете мне включить тот фильм, где есть драгоценности? Это с точки зрения профессии.
– Да, да, конечно, – заулыбался Николай. – Секунду…
Николай стал заниматься с оборудованием, находясь очень близко к Михаилу. А у самого Михаила в этот момент внезапно возникло желание ударить этого «режиссера–монтажера». Но он сдержался.
На экране появились кадры, где он мог видеть обнаженную Катерину, на теле которой были драгоценности. Находившийся рядом Николай прокомментировал:
– Я это снимал в той квартире у старушки певицы. Вся обстановка, украшения – всё это должно понравиться моему зрителю.
– А кто зритель этих фильмов?
– Я продаю их одной местной студии. Как они их распространяют – это уж их дело.
– А эти фильмы еще не проданы?
– Нет, – ответил Николай, в голосе которого Михаил сейчас почувствовал легкую дрожь.
Внимательно глянув на экран, Михаил попросил остановить кадр. Он посмотрел на драгоценности, и увидел, что на руке Катерины перстня нет. Вот, что и требовалось доказать, подумал он: нет перстня. А теперь хватит смотреть!
– Достаточно, – сказал Михаил, снимая наушники и вставая с кресла. – Для меня достаточно. Мне понятно.
Николай сел на освободившееся кресло и выключил экран.
Внутри у Михаила каким-то комком давило неприятное чувство. Он понял, что должен помочь Екатерине. И, как только он осознал это, почувствовал мощную силу. Он сказал твердым голосом:
– Может быть, удалить это видео?
– Как? Зачем? Не–ет, – замотал головой Николай. – я работал, придумал, снял. Я заработаю на этом. Не идите на поводу у это телки, зачем? Хорошо же получилось. Я вот еще классный монтаж сделаю, м-м…
Михаил покачал головой и сделал один шаг в сторону выхода.
– Надо убрать. Надо, – сказал он.
– Нет! Это моё! – ответил Николай.
Внезапный гнев и злоба наполнили все тело Михаила. Он собрался в единый комок и прыгнул на сидевшего на кресле Николая. Тот рухнул на пол прямо в кресле и лежал на спине. Михаил схватил его за горло, а коленями прижал руки к полу. Деваться Николаю было некуда. Лицо у Михаила в этот момент выглядело по–звериному: кровь налила щеки и нос, зубы оскалились. Он что есть силы закричал в ухо Николаю:
– Где видео? Где!?
У того весь вид выражал глубокий страх. Ему едва удалось прошептать:
– В компьютере.
– Где еще? Говори! Ну!
– Больше нигде.
Михаил освободил одну руку, дотянулся ею до шнуров компьютера, вырвал их и намотал на руки Николая сзади.
– Лежи ровно! Не дергайся! – зарычал Михаил.
Потом он поднялся, схватил системный блок компьютера, рванул его на себя. От этого мониторы погасли. Держа пальцами правой руки системный блок компьютера, Михаил вышел из офиса Николая, громко хлопнув дверью.
С минуту он шел, не разбирая дороги. Злоба по–прежнему искажала его лицо. Увидев метрах в ста от себя канал, он направился к нему. Встав на берегу канала, он бросил системный блок в воду. Блок тонул, выпуская пузыри воздуха. Михаил прошипел сквозь сжатые зубы: «Дьявольский дух исходит».
После этого он решил отправиться в мотель, но не сразу сообразил, где находится. Помотав головой в разные стороны, выбрал направление, которое ему показалось верным. Минут через десять он вышел к дороге, ведущей в сторону мотеля. Но ждать автобуса Михаил никак не мог – ноги не хотели стоять. Поэтому он отправился пешком, шагая очень энергично и про себя прокручивая события в студии Николая. По пути у него время от времени наступали секундные всплески, когда ему хотелось вернуться и размозжить Николаю всё лицо. Но что-то помогало ему справиться с этими приступами жестокости, и он топал и топал в сторону мотеля.
Придя на место примерно в девять часов вечера, Михаил чувствовал физическую усталость от долгой ходьбы, но эта усталость притупила ту злость, приступ которой он испытал в студии. Не заходя в свою комнату, он постучал в дверь Катерины. Она открыла и отпрянула назад, а Михаил, не спрашивая, вошел внутрь. Словно намагниченный креслом, он подошел к нему и рухнул. Пару минут он сидел ровно, чувствуя, как гудят ноги после продолжительной ходьбы.
– Всё. С ним покончено, – сказал он наконец.
Катерина стояла посреди комнаты. Услышав слова Михаила, она вздрогнула, ее брови поднялись, рот приоткрылся.
– К–как… п–покончено? – заикаясь спросила она.
– Я его утопил, – ответил он.
– К–как… у–утопил…? – снова спросила она, подходя к дивану и садясь. – Колю? Утопил?
Тут Михаил мгновенно пришел в себя. Он поднялся, подошел к дивану, вдруг захохотав то ли от радости, то ли от выходившего стресса.
– Нет, не его. Утопил системный блок, в котором были все видео с тобой. Живи спокойно.
Внезапно он ощутил такую тяжесть и усталость, что тут же решил идти в свою комнату и лечь спать. Тяжёлыми шагами он вышел из комнаты Катерины и пришел к себе. Разделся, лег спать и сразу же уснул.
Сквозь сон он услышал стук. Не сразу разобрав, что это за стук, он тотчас же снова уснул. Стук повторился. Михаил проснулся и прислушался. Опять стук. Стук в дверь. Он натянул джинсы и подошел к двери.
– Кто? – спросил он.
– Это я. Можно войти? – послышался из-за двери голос Екатерины.
Он открыл, и она вошла в его комнату. Внутри было темно. Михаил включил слабый свет. Екатерина стояла перед ним в прежнем красном халате. Что ей нужно? – подумал он. Посмотрев на часы, он увидел, что время час ночи. Зачем она пришла посреди ночи?
– Это правда, что видео больше нет? – спросила она.
– Да, правда. Пришлось немного поговорить с ним. По–мужски. Он видео не показывал никому, не отправлял, не продавал. Всё видео было в его системном блоке. Я аккуратно отключил блок, нежно взял его в руки, осторожно принес к какому-то чистому каналу с проточной водой, и максимально бережно швырнул системный блок в воду, – говорил Михаил и показывал жестами, как он будто бы это делал. – Хотел вернуться, чтобы сопельки Коленьке утереть, да не стал. Всё. Иди спать.
– Я… я не могу спать. Я уже несколько часов думаю об этом.
– Всё для тебя обошлось. Можешь успокоиться и спать. Потом езжай домой. Я тоже уеду. У меня есть еще несколько дней до даты обратного вылета. А сейчас малышам пора спать. Иди.
Она, как будто не слыша этих слов, продолжала стоять в видимой нерешительности.
– Я всё сидела там, в своей комнате и думала, – стала говорить Катерина. – Это получается, что я могу снова дышать спокойно? Получается, что никакого позора со мной не случится?
И, не дожидаясь ответа, она продолжила говорить:
– Я так вам благодарна! Очень, очень сильно. Вы даже не представляете, как сильно! Если бы не вы, то… сама не знаю, что бы могло быть. И я должна вас отблагодарить. Просто обязана. Я вот подумала, что денег у меня нет, вот ничего ценного у меня нет. А сама чувствую, что должна отблагодарить. Поэтому вы можете взять то, что у меня есть…
С этими словами она распахнула свой халат, под которым было только ее обнаженное тело. Михаил инстинктивно опустил взгляд с ее лица на тело, но снова поднял глаза и продолжал смотреть в глаза Катерины.
– Это – самое ценное, что у меня есть. Возьмите! Пусть это и будет моя благодарность.
Михаил опешил. Несколько секунд он стоял, не зная, что ему предпринять. От ее тела шли тепло и манящий аромат женщины. Соблазн. Большой соблазн. Но – нет. Нет! Так он решил.
– Во–первых, – сказал он вдруг. – во–первых, я это уже видел.
С этими словами он взял полы халата руками, запахнул их и держал в таком состоянии. Михаил улыбнулся и увидел, что Катерина тоже смущенно улыбается.
– А, во–вторых, мне не нужна такая благодарность. Тебе от этого легче будет? Вот что, девушка, иди-ка ты спать. Завтра поговорим.
Он почти оттеснил ее к дверям, выставил наружу, довел до дверей ее комнаты и завел внутрь. Михаил вернулся в свою комнату, лег. Он лежал некоторое время, улыбаясь и вспоминая только что произошедший инцидент. «А тело у нее такое красивое и манящее! Как это я устоял?» – он усмехнулся, повернулся на бок и уснул.
Глава 3
1
Проснувшись поутру часов в девять, Михаил собрался к завтраку и вышел из своего номера. Едва он сделал пару шагов по балкончику в сторону лестницы, как из дверей своей комнаты появилась Екатерина. Она опять была всё в том же халате. После продолжительного сна Михаил чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим. Увидев девушку, он решил пошутить:
– Что? Опять? – нарочито весело спросил он.
Он смутилась:
– Нет.. То есть, доброе утро. Вы завтракать? А у меня уже всё готово. Прошу!
Она показала рукой внутрь своей комнаты. Заглянув туда с балкончика, Михаил увидел на столе нарезанный хлеб, бутерброды, расставленные чашки.
– Спасибо, – сказал он и вошел в ее комнату.
Они сели за стол и стали не торопясь есть.
– Надеюсь, вкусно? – спросила Катерина. – Я хоть и мало спала, но выспалась, а проснувшись, сразу принялась за приготовление завтрака.
– Да, вкусно, спасибо.
– Вы меня очень выручили. Я прям не знала, как мне и быть. И тут – вы, как мой телохранитель.
Услышав слово «телохранитель», Михаил с едва заметной улыбкой посмотрел на Екатерину.
– Ой, я что-то не так сказала?
– Я не телохранитель. В том смысле, что я не хранитель тела. – ответил Михаил очень спокойно.
– Да, да, я понимаю. Но вы мне так помогли! И вот я и не знаю, как мне вас отблагодарить…
Тут уж Михаил вовсю рассмеялся. Видя это, Катерина тоже залилась смехом.
Просмеявшись, Михаил сказал:
– Не исключено, что еще представится случай, тогда и сочтемся. Я-то свой вопрос так и не решил.
– Прекрасно! Ой, что это я опять? Я хотела сказать, прекрасно, что сможем, как это? сочетаться… нет, счесча… нет, рассчитаться благодарностью. Ой, у меня все слова перепутались. А насчет вашего вопроса про перстень – так, может, я могу что-то подсказать еще?
Почему-то она вызвала у Михаила чувство какого-то умиления. Он явственно видел, что она вся светится неподдельной радостью. Странная девчонка, думал он.
Впрочем, многие из них такие. Сперва встретят какого-нибудь прощелыгу, решат, что он и есть их единственный и неповторимый принц, а потом сказка неожиданно кончится и – упс! – они в какой-нибудь западне, своими руками создали себе проблему. Если же повезет выпутаться из сложностей, тогда и радуются. Тут он вспомнил Митькину и подумал, что эти истории друг на друга очень похожи.
– Знаете, – начала Катерина, – а вы вообще уверены, что тот перстень был? И не потеряли ли его где-то внутри квартиры?
– Он был. Иначе фото откуда? Хозяева говорят, что всю квартиру перевернули, хозяева все пересмотрели, да не нашли.
– Какие хозяева?
– Есть два наследника: сын, который получает по наследству всё имущество Изабеллы Иосифовны Модис, и ее внук – сын покойной дочери. Вот этот-то внук и должен получить по наследству перстень. Наследники искали по всей квартире, и всё безрезультатно. Причем, внук считает себя обделенным, а сын полагает, что по стоимости один только перстень стоит как всё другое имущество. Вот такая история.
– Ах, да, помню их. А вы с соседкой, Розой Соломоновной, говорили?
– Начал было разговор, но меня отвлекли.
– Мне кажется, что она знает всё. Или, по крайней мере, такое расскажет, что это позволит найти перстень.
Екатерина и Михаил сидели и никуда не торопились.
– Когда вы собираетесь обратно? – спросила Екатерина.
– Через четыре дня. У меня есть еще целых четыре дня. Как-то нужно провести их здесь, – улыбнувшись сказал Михаил.
– Знаете что? Я тут уже несколько дней, а толком ничего не видела – не до этого было. А теперь вот камень с души упал. Пожалуй, я сменяю свой билет. Куплю на тот же рейс, что и вы. А пока… Если вы, конечно, не против… Я бы предложила погулять по Амстердаму, поглядеть… Что время-то зря терять? Как вы?
С полминуты Михаил думал над этой идеей. А что, в самом деле? Почему бы ему не развеяться.
– Согласен. Но мне нужно позвонить своему партнеру в Москву, посоветоваться. – ответил он.
Разговор с Игорем оказался очень коротким. Едва Михаил в трех–четырех предложениях рассказ про дела, Игорь ответил коротко: «Говорил же тебе, Миша, это дело это пустое – «глухарь». Думай, что напишешь в отчете для ИСК.»
Часа через полтора они оба вышли из метро в аэропорту, где Екатерина сменила свой авиабилет. Еще через полчаса они оказались в центре Амстердама и первым делом обзавелись туристической картой. Потом они просто бродили вдоль каналов. Катерина была в полном восторге. Она то припрыгивала, то приплясывала, улыбка была у нее во все лицо. Вольно или невольно Михаил тоже заражался этим жизнеутверждающим настроением.
Стояла середина осени, но это была осень совсем не разряда тех, что им знакомы. Совсем не северная осень, родная для Катерины, и даже не осень средней полосы России, которую так хорошо знал Михаил. Тучи быстро и часто сменялись солнцем и наоборот, неизвестно откуда внезапно налетал временами ветер – и это далеко не все. Листва на деревьях сохраняла свой зеленый цвет, хотя и выглядела уставшей от летнего сезона. И как-то по–особенному тепло. Скорее, здешняя погода напоминала российский август или начало сентября.
– Посмотрите, какое странное лето! – сказала Катерина. – Что-то среднее между летом и осенью. Видите? Видите приметы и того, и другого?
– Да. Мы находимся, если я не ошибаюсь, примерно на широте нашего Воронежа, не так ли?
– Наверное, точно не знаю. Интересно… Смотрите, какая необычная вода в этом канале!
– И чего же в ней необычного?
– Как она играет бликами. Когда солнечный луч попадает на воду, отражается, то его отражение скользит по окнам ближайших домов.
Они продолжали идти. Екатерина смотрела во все стороны, а Михаил только делал вид, что направление его взгляда совпадает с ее взглядом. Он все больше смотрел на нее. Теперь она была уже не в своем халате, а в приталенном бордовом пальто. Ее волосы, как ему казалось, хорошо гармонировали с окружающей осенью.
– А дома какие? – продолжала восхищаться всем вокруг Екатерина. – Я раньше их, конечно, уже видела, только не рассматривала, не обращала внимания. Таких домов у нас не встретишь.
В это время по каналу проплыл прогулочный катер, негромко тарахтя мотором.
– Хотите тоже покататься на катерке по каналу? – провожая катерок глазами, спросила Екатерина.
– Было бы неплохо, но, наверное, это дороговато, а я все–таки командировочный. У меня расходы ограничены.
– Не беда! – заулыбалась Екатерина. – Будем думать, что я вас угощаю! Потом сочтемся, как вы говорите. Мне родители помогли с деньгами. А я у вас в неоплатном долгу.
– Хватит! – перебил ее Михаил. – Довольно. Это было совсем не сложно. Пришел – увидел – победил.
Но тут он сам немного смутился, поняв по–своему смысл своего слова «увидел». Да, увидел. Увидел ее в таком виде и так, как она не хотела бы. Но это было, что называется, не специально. Что было – то было, не нужно больше об этом думать.
Пройдя вдоль канала к месту швартовки катеров, они, кое–как объяснившись по–английски, купили два билета и через десять минут, слегка покачивались, сидели рядом друг с другом на скамье прогулочного катера. К их удивлению, им выдали наушники, с несколькими переключателями, где они нашли русский язык и смогли на протяжении всей экскурсии слушать родную речь.
Через час, сойдя с катера, они остановились у канала, решая, что делать дальше. Начинало темнеть.
– Я проголодалась, – сказала Екатерина. – Давайте зайдем в ближайшую закусочную и поедим.
Сидя в неизвестной забегаловке восточных хозяев, они ели самые сытные, по их мнению, блюда. По ним обоим было заметно, что оба голодны – результат длительной прогулки.
– Знаете, какая у меня есть мечта? – сказала Екатерина. – Я хочу побывать в Париже. Очень хочу.
– Да, говорят, красивый город.
– Вам, может быть, не известно, а ведь отсюда в Париж ходит скоростной поезд. Три с половиной часа – и вы в Париже! Как было бы здорово! – она испытующе глянула на Михаила. – Поедете со мной завтра?
– Я? Почему я? – удивился такому внезапному предложению Михаил.
– Одна я боюсь. А с вами мне совсем не страшно.
– Это как-то очень неожиданно… К тому же, я уже говорил, что у меня командировочные ограничены. Лучше уж я тут пересижу до вылета домой.
– Да ведь это же скучно! Как вы не понимаете!? Будет ли у вас еще раз в жизни такой шанс? Увидеть Париж! Да сколько людей мечтают об этом всю жизнь. А вы сейчас всего в каких-то трех с половиной часах от исполнения мечты. Насчет денег не переживайте. Во–первых, я планировала тут оставаться дольше, а сейчас уеду раньше. Значит, сэкономила. У меня есть свободные деньги. Во–вторых, я знаю, как купить билеты дешево. Они очень дешевые примерно за два часа до отхода поезда.
– Откуда это известно?
Екатерина понурила голову и тихо ответила:
– Коля мне рассказывал, когда мы еще в Москве гуляли. Он вообще много мне интересного говорил. Только вы не подумайте, что это я его выгораживаю или там грущу по нему. Вовсе нет.
Глядя на эту девушку напротив себя, Михаил думал не долго. Он стал ощущать, что ему приятно находиться с ней в компании, смотреть на нее и стараться радоваться жизни, как это делает она.
– Хорошо, поехали, – коротко ответил он. – Но нужно все продумать.
– Ой, не переживайте, я все продумаю. Там можно снять недорогую гостиницу, это по цене будет так же, как тут мотель. В Париже то ли две, то ли три тысячи отелей. Я очень, правда–правда, очень рада, что вы согласились!
Михаил заметил, что Екатерина словно вся светится от счастья.
– Сейчас давайте пойдем на улицу Красных фонарей, – сказала Екатерина.
– Это ещё зачем? – в очередной раз удивился Михаил.
– Вам будет приятно, может быть, – сказала она и тут же осеклась. – Ну, мужчинам ведь хочется хотя бы посмотреть на это. Да и мне интересно, у нас же такого нет.
– Ладно, – ответил Михаил с улыбкой. – Сам не знаю почему, иду у тебя на поводу.
Через несколько минут они нашли квартал, где дома оказались подсвечены красным светом. Найти оказалось не сложно, потому что это место было обозначено на экскурсионных картах. Едва они прошли сотню метров, наблюдая за стоящими перед своими комнатками или за витринами, как манекены, девушками, Михаил почувствовал, что он чувствует себя неприятно.
– Идем отсюда, – сказал он. – Я таких кукол и в Москве насмотрелся. Разница только в том, что тут они стоят открыто и не боятся, а у нас… у нас по–другому.
– Да, согласна, – сказала Екатерина. – к тому же, лучше пораньше уехать из центра. Коля… извините, он говорил, что по вечерам в метро опасно. Там одни выходцы из Африки по вечерам. Даже полицейские не спускаются в метро, там и даже работников метро нет.
Направляясь к станции метро, возле небольшого мостика через канал Михаил увидел мужчину средних лет, к которому подошел другой мужчина. Встав друг к другу вплотную, они передали что-то из рук в руки.
– Смотри, Катерина, вон два человека. Видишь? Знаешь, чем занимаются?
Она посмотрела в их сторону и покрутила головой.
– Наркотики продают. Стиль такой же, как и у нас, – сказал Михаил. – Поехали в мотель.
Спустившись в метро, они увидели на платформе, одних темнокожих людей. Их одежда выглядела броско: кожаные куртки, джинсы, играющий магнитофон в руках. Они бросали косые взгляды на Екатерину и Михаила. В вагоне метро было то же самое. Екатерина схватила Михаила под руку и прижалась к нему. Он понял, что она боится. Ему и самому было не совсем по себе: что он сможет сделать один против пяти–шести таких молодцев?
Но все–таки они добрались до мотеля без злоключений.
Екатерина сразу же уснула, но проснулась так же рано, как и прошлые ночи. Однако сейчас ее мысли потекли совершенно в другом направлении. Она думала о Михаиле. Конечно, он ее спаситель. Никак по–другому нельзя его воспринимать, размышляла она. Вот так вот, случайный посторонний человек взял, да и решил проблему, которая возникла перед ней. Для разрешения этой проблемы она была вынуждена с такими сложностями приехать в другую страну. Проблема, которую сама она уже отчаивалась разрешить. Но он и странный. Молчит большей частью, о себе ничего не рассказывает, а ведь интересно же! Кто он? Что он? Неужели появился внезапно и так же внезапно исчезнет? И потом, он уже дважды мог воспользоваться ею. В первый раз, когда она оказалась беззащитна после душа, а во второй раз, когда сама предложила себя в качестве благодарности. А он никак не отреагировал на это. Странный! Но зато теперь я могу чувствовать себя с ним в безопасности, думала она. Вон как смотрели эти парни в метро! Хорошо, что он был рядом, и даже не отпихнул меня, когда я к нему жалась в тот момент. Значит, всё еще возможно. Ой, а о чем это я? Уж не хочу ли я сама себе признаться, что у меня возникло желание обладать им? Вот так мысль! А что, не такой уж он плохой. Нужно бы выведать, есть ли у него кто? Выведаю сегодня. Все–таки поездка в Париж – это дело такое, романтика. Сегодня же все и узнаю. А сейчас пора вставать и собираться.
В своей комнате к Михаилу сон, наоборот, никак не приходил. Он лежал уже часа два, ворочаясь и думая о ней. Целый день провели вместе, и она не надоела. Даже наоборот: хотелось бы и еще пообщаться. Так она славно щебечет обо всем на свете. А ведь, пожалуй, думал он, Катерина первая, к кому у него возник интерес после «той». И не только чисто мужской интерес, как к девушке, женщине, а именно человеческий интерес. Хотя, конечно, что и говорить – как девушка она тоже очень привлекательна. Да и, улыбаясь думал он, так сложилось, что уже дважды имел возможность разглядеть все ее достоинства. Красивая. Но не мог же он вот так, с бухты–барахты, взять, да и переспать с нею. Нет, после такой близости возникает желание поскорее убежать. И именно этого желания быть не должно. А что, если присмотреться к ней повнимательнее, а? Да к тому же, коли она приглашает меня то тут погулять, то аж в Париж ехать, так, значит, и я ей нравлюсь! Хм, вот так открытие! Ладно, как-то мне нужно будет понять, как она ко мне относится после всего. А теперь хватит – утром еще нужно собраться. Пора спать. Буду думать про речку в деревне: вода, кусты зеленые шумят от ветра… И с этим он уснул.
***
В девять утра они уже стояли возле кассы на вокзале Амстердама.
– Поскорей из этого города, где наркотики продают на улице, где всё не так, как хочется, – сказала Екатерина, протягивая Михаилу только что купленный билет. – До поезда еще час, но мне никуда не хочется. К тому же у на обоих дорожные сумки. Посидим здесь?
И они примостились на скамейку прямо на перроне. Сквозь вокзальный гул Екатерина сказала:
– Давайте купим подарки для своих близких в Париже. Я уверена, это всем понравится. Подарок прямо от Эйфелевой башни, каково, а?! – потом добавила, не дождавшись ответа. – А я могу помочь подобрать подарок для вашей девушки. Я ведь знаю, что может быть интересно молодой женщине, согласны?
«Ну вот, началось. – подумал Михаил. – Это разведка боем на предмет установления у меня связей с женщинами. Значит, она ко мне не равнодушна. Хорошо. Хорошо? Почему хорошо?»
Но вслух он сказал одну фразу, как будто случайно проговорился:
– Она ушла.
– Ах, вот как. Я, конечно, не могу так вот просто интересоваться, но как это так получилось? Вы такой… – она запнулась, чтобы не взболтнуть лишнего.
