Сергей Чугунов
Инквизитор от Бога. Сценарий мистического фильма
КАТИН
С чего это ты взял?
ПЕТЮШКА
Я много чего знаю… Я, знамо дело, не гений, но мене, как залатанному юродивому, тоже сверхзнание дано…
КАТИН
(загасив сигарету о край столешницы)
«Ты, Моцарт, не достоин сам себя…»
ПЕТЮШКА
(позевывая)
Довольно, сыт я… твоими глупыми расспросами и цитатами… Лучше попотчуй меня пивком или презентуй «бабки»…
КАТИН не выдержав, встает и, похлопав ПЕТЮШКУ по плечу, говорит.
КАТИН
Может ты и прав…
Сунув старику бумажную купюру, КАТИН медленно направляется к выходу. И, когда АЛЕКСЕЙ уже берется рукой за ручку, за спиной раздается вскрик и шум упавшего со стула тела. Оглянувшись, молодой человек видит, как на грязном полу в луже пива корчится в страшных муках ПЕТЮШКА и, схватившись за живот, тщетно глотает широко раскрытым ртом прокуренный воздух. Рядом с ним валяются: старенький с поломанной ножкой стул, разбитая пивная кружка и засаленная авоська, из распахнутой пасти которой торчал облезлый хвост селедки. Громадный ОФИЦИАНТО спешит к ПЕТЮШКЕ, размахивая руками, заранее сжатыми в кулаки.
КАТИН
Вот и замкнулось звено…
Улыбнувшись, КАТИН, с трудом открыв дверь, выходит на улицу.
НАТ. УЛИЦА. ДЕНЬ
По полупустой улице города по направлению к студенческому общежитию пединститута гордо вышагивает тощий, приземистый и хилый КОНСТАНТИН ОБРУЧНИКОВ с латиноамериканским носом, пухлыми африканскими губами и классической римской лысиной.
ОБРУЧНИКОВ высокомерно вышагивает по изрядно потрескавшемуся асфальту, высоко задрав голову.
ОБРУЧНИКОВ легко по-мальчишески перепрыгивает через многочисленные лужи, открыто улыбается встречным девушкам и фальшиво насвистывает, почему-то, свадебный марш Мендельсона…
На полпути в общежитие тощий «гений» нежданно-негаданно ощущает чувство голода и решает зайти в «Пельменную».
ИНТ. ТРЕТЬЕСОРТНАЯ ПЕЛЬМЕННАЯ
Грязная обшарпанная «Пельменная». Несмотря на то, что в зале мало народу, Юрий Михайлович СЫСЬКО – немолодой мужчина с елейной улыбкой, подсаживается к жадно уплетающему пельмени ОБРУЧНИКОВУ, даже не попросив разрешения.
Немного поковырявшись в завядшем салате, он отодвигает тарелку в сторону и, брезгливо поддев на вилку разваренный пельмень, сует его в искривившийся от отвращения рот. Немного пожевав отправленное в рот яство, он аккуратно вытаскивает несъедобное месиво чайной ложкой, и, отхлебнув глоток мутно-серого чая, непринужденно начинает беседу.
СЫСЬКО
…у меня за городом есть небольшой домик, нельзя назвать его дачей, но садом-огородом называть язык не поворачивается… Знаешь, я как-то не любитель ковыряться в земле. Сажать картошку, выращивать в теплице помидоры – я как-то не люблю, это же добровольное рабство. На моей фазенде ничего не растет, кроме аккуратно постриженной травки. В центре я выкопал огромный, бассейн, как в американских фильмах, с бетонным дном и вышкой для ныряния, рядом с бассейном небольшая банька. Банька сделана добротно, по-русски, не люблю я эти, финские сауны, эти потогонялки. Толи дело пропарится в парилке с березовым веничком, а потом в бассейне охладишься, и годы с плеч долой. Знаешь, когда из бассейна опять в парилку влезешь, такой слоеный пирог получается, внутри жар, кожа холодная, а вокруг около восьмидесяти, я даже градусник в парилку повесил, для контроля.
Друзья, которые у меня бывают, говорят: «У тебя Юрий Михайлович»…
(представляется, протянув руку Константину)
Юрий Михайлович,
ОБРУЧНИКОВ
(недовольно)
Очень приятно… Костя.
СЫСЬКО
(слащаво улыбаясь)
Мне тоже приятно… Друзья говорят: «У тебя, Юрка, не банька – а предбанник в рай». Когда мы с тобой поближе познакомимся, ты по-настоящему поймешь, что такое доподлинная приятность. А езжу я на дачку на тачке. У меня старенькая «Волга», знаешь, такие были, «ГАЗ-21» – зверь, а не машина. Врубишь музЫку на всю катушку, несешься по автостраде и предвкушаешь блаженство, да в моей баньке не только членам… правительства можно мыться, но и лицам королевских кровей. Эх, Костик, знаешь, а я бы с тобой прокатился бы с ветерком на мою дачку, ты бы познал, что такое настоящая мужская… компания, с горячей банькой да холодным пивком опосля парилки. Это же верх блаженства, откинешься на спинку кресла и кумекаешь, ежели смерть когда-нибудь коснется меня своим холодным крылом, то хорошо бы в этот момент, когда ты полностью расслаблен, душа еле держится в распаренном теле, дунь и сама отлетит…
СЫСЬКО пододвигает свой стул поближе к доедающему пельмени КОНСТАНТИНУ.
СЫСЬКО
Знаешь, какие у меня на даче угощения, эти говянные пельмени – не та, пища, которую должен вкушать такой человек, как ты.
ОБРУЧНИКОВ
(с опаской)
А какой?
Смутные подозрения закрадываются в душу СТУДЕНТА, он уже начинает подумывать о том, как бы смотать поскорее удочки.
ОБРУЧНИКОВ
(про себя)
Я, конечно, слышал о педерастах, но мне даже в голову даже не приходило, что одному из «гомиков» глянется моя костлявая задница…
СЫСЬКО
Ну, знаешь, ты конечно не красавец, но есть в тебе какая-то искра божья, талант, он прямо так и выпирает, его не скроешь. Только настоящий мужчина, может по-настоящему оценить красоту другого мужчины. Что могут эти жалкие сучки, погрязшие в разврате?..
ОБРУЧНИКОВ
(испугано)
Это вы про кого?
СЫСЬКО
Про женщин, про это похотливое племя, которые толком ничего не понимают в мужской любви, им нужно только их тело и деньги. А мужчина любит другого мужчину, прежде всего за душу, а физическая близость…
Услышав последние слова, ОБРУЧНИКОВ поперхнулся, его лицо заливается румянцем. А разгоряченный СЫСЬКО страстно продолжает.
СЫСЬКО
…физическая близость, это не самое главное в мужских отношениях, прежде всего духовное единение, а уж потом плоть… Ты, знаешь, после баньки тело человека сбрасывает с себя грязь грехов, кровь очищается, прямо видно, как она пульсирует в сонной артерии, так бы прокусил бы и пил, и пил бы…
ОБРУЧНИКОВ
(про себя)
Может быть, это вовсе не «голубой»? Может быть, он законспирировавшийся вампир, который под видом гомосексуалиста, заманивает жертвы на дачу, а там выпивает кровь… То-то он говорит про предбанник в рай, конечно же, он – вампир, у меня где-то в кармане есть зубок чеснока, надо сунуть ему под нос, я слышал, они этого боятся, как черт ладана.
ОБРУЧНИКОВ лезет в карман за чесноком, вынимает его и незаметно кладет на тарелку своему таинственному СОБЕСЕДНИКУ. СЫСЬКО, узрев сие действо, усмехается и, кивнув, как бы в знак благодарности, сует чеснок в рот и разжевывает. Ошарашенный СТУДЕНТ пытается улизнуть.
ОБРУЧНИКОВ
(вставая из-за стола)
Знаете, мне уже пора… Я, с вашего позволения пойду… Приятного аппетита…
СЫСЬКО
(хватая за рукав)
Погоди, Костя, я тебя так просто не отпущу… Знаешь, Константин, есть люди, которые рождены защищать, а есть, которых надо защищать. У тебя на лбу написано, что тебе нужОн сильный покровитель. Если ты не найдешь такого человека, долго на этом свете не проживешь… Ты подумай на досуге, я готов стать для тебя таким человеком.
СЫСЬКО вынул из кармана голубоватую визитку, на которой золотом было вытеснено:
«PIRATE» частное охранное бюро
Юрий Михайлович СЫСЬКО
главный менеджер
ул. Жадана 33 оф. 13 Тел. 6-666-666
Взяв визитку, КОНСТАНТИН пытается уйти, но ЮРИЙ МИХАЙЛОВИЧ нежно трогает его за ладонь и, взяв ее в свои руки, начинает ласково поглаживать.
СЫСЬКО
Зря ты не хочешь слушать меня, Константин, когда-нибудь ты узнаешь о своем истинном предназначение и ужаснешься, как ужасна твоя планида, как высока плата за твои прегрешения.
ОБРУЧНИКОВ
Да я еще не успел обстоятельно нагрешить.
СЫСЬКО
В этом воплощение да…
ОБРУЧНИКОВ
А что, разве было другое воплощение?
СЫСЬКО
Конечно, такие, как ты, живут на Земле вечно и вечно умирают в самый не подходящий момент.
ОБРУЧНИКОВ
Что-то я не пойму о чем это вы?
СЫСЬКО
А все о том, что тебе нужен сильный покровитель, который бы защитил тебя от насильственной…
(осекается)
…от ударов судьбы…
ОБРУЧНИКОВ
Я обдумаю ваше предложение…
ОБРУЧНИКОВ снова встает и, не оборачиваясь, торопливо семенит к выходу, думая на ходу.
ОБРУЧНИКОВ
(про себя)
Чтобы я еще раз в этой «Пельменной» обедал, черта-с-два, только в столовке, пора переходить на нормальный рацион, фильм я смонтировал, теперь можно не экономить…
ИНТ. ВАХТА В СТУДЕНЧЕСКОМ ОБЩЕЖИТИИ
На вахте дежурит тетя ЗИНА, ангел-хранительница общаги, очень смешная, но добродушная женщина. Маленькая с круглым личиком, немного выпученные глаза которой, никогда не стоит на месте, а то и дело стреляли по сторонам и интенсивно вращались, причем каждый автономно от другого. Перед тетей ЗИНОЙ стоит НЕГР, настоящий НЕГР, с фиолетовым отливом, и, отчаянно жестикулируя, пытается что-то объяснить глуповатой вахтерше.
ЗИНА
(снисходительно)
Давай, паспорт и иди к кому хочешь…
АФРИКАНЕЦ радостно улыбается, оголив ослепительно белые зубы, вынимает какой-то обшарпанный документ в голубой обложке и протягивает тете ЗИНЕ. Та испугано шарахается в сторону, как черт от ладана.
ЗИНА
(брезгливо)
Положи на стол и иди.
Улыбающийся НЕГР бросает на стол паспорт и весело и, беззаботно посвистывая, бежит вверх по лестнице. Тетя ЗИНА открывает ящик стола, вынимает оттуда два карандаша и осторожно, как добропорядочная мамаша, коя спичками собирает анализ кала своего чада в банку, карандашами подхватывает паспорт и бросает в открытый ящик.
ЗИНА
(оправдываясь)
Слушай, Костик, как я боюся энтого СПИДу, страсть божия…
ОБРУЧНИКОВ
(усмехаясь)
Но ведь он передается только половым путем…
ЗИНА
А хто его ведает как, могет он и через кожу просочится.
ОБРУЧНИКОВ
Ерунда все это, лучше ключ от комнаты дайте.
ЗИНА
Так его уже взяли, там у тебе в комнате, поди, целая шайка-лейка, Сашка опять компашку бухариков привел, видать, пивко посасывают…
ОБРУЧНИКОВ, недовольно что-то бурча под нос, медленно поднимается по лестнице.
ИНТ. КОРИДОР ОБЩЕЖИТИЯ
КОНСТАНТИН поднимается на третий этаж и медленно с явной неохотой идет в конец коридора, в котором и находились комнаты мужской половины, вернее мужского меньшинства общежития. Навстречу ему строем проходят первокурсники, громко горланя бравую солдатскую песню, за плечами у каждого весит игрушечный пластмассовый автомат или винтовка.
От громкого топанья дверь в одну из женских комнат отворяется, и взору юноши открывается необыкновенный эротический вид. Сквозь тюль, висевший на карнизе над дверью, можно разглядеть убогую обстановку студенческой комнаты не лишенную шарма и порядка. Но не это привлекает внимание Обручникова и зрителей, на ближней к двери кровати спит совершенно нагая девушка, словно Даная, ожидающая своего Зевса. Но эстетического услаждения вид девушки не вызывает, если бы на этом месте лежала любая другая девушка, а не БАБЕНКО Маринка, самая упитанная и невоспитанная леди общежития, самая липучая и трахучая баба во всем институте, готовая переспать с любым и в любом месте. Огромные складки жира свисают с широкого тела, огромные двухведерные груди лихорадочно трепещут от неровного дыхания девицы. Маринка приоткрывает маленький, крысиный глаз, в три карата, и похотливо улыбается.
БАБЕНКО
(томно)
Костик, я тебя хочу, прямо сейчас…
КОСТЯ в недоумении, совокупление не входит в его планы, тем паче с БАБЕНКО. Но тут в его голове созревает дерзкий план.
ОБРУЧНИКОВ
(командным голосом)
Обмундируйся, и идем со мной, я тоже вожделею с тобой перепихнуться, но только на моей территории.
Не доходя до двери, ОБРУЧНИКОВ и БАБЕНКО слышат звон стаканов и галдеж спорящих мужиков, несущиеся из-за двери.
1 ГОЛОС
Какой мыслительный, ты чё! Ты подумай, чего ученые до сих пор не могут создать модель мозга?
2 ГОЛОС
Слишком он сложно устроен. Модель его будет колоссальных размеров.
1 ГОЛОС
Мудрилы безмозглые эти твои ученые, они все усложняют. Мозгуют-де мозг нечто мозгующее, в смысле думающее, фигушки, это простой передатчик, как у радиоуправляемой модели.
2 ГОЛОС
А кто же тогда передает сигналы? Господь Бог?!
1 ГОЛОС
Зачем сразу Бог? Есть некий супермозг, который обрабатывает все сигналы, идущие от всех земных человеков, анализирует и отправляет приказы.
3 ГОЛОС
И де этот мозг находится?
1 ГОЛОС
Может быть где-нибудь внутри Земли, мы ведь не знаем, что там. Может быть магма – это и есть раскаленные мозги планеты, а может Солнце…
2 ГОЛОС
Дурацкая у тебя теория, по-твоему, ежели рассуждать, человек не сможет жить вдали от Земли и Солнца… Чушь!
4 ГОЛОС
А как жа животные, они тожа што ли управляются с-под земли?
1 ГОЛОС
По всем видимостям.
4 ГОЛОС
Да они твари неразумные…
1 ГОЛОС
Ну, нет жа, животные еще умнее нас, просто не хотят показывать нам свой интеллект. А, может быть, мы думаем совсем не так, как они, поэтому и не можем их понять…
2 ГОЛОС
Плюнь на это, Санек, да сходи лучше к девкам за колбасой, а то закусывать нечем, вобла кончилась…
ОБРУЧНИКОВ даже не успел ничего сообразить, как дверь распахнулась, и из комнаты вываливается чуть тепленький АЛЕКСАНДР, сосед по комнате.
АЛЕКСАНДР
(удивленно)
О какие люди. Ты чего это?.. Сексом стали заниматься даже самые высокоинтеллигентные члены нашего маленького мужского коллектива.
АЛЕКСАНДР поворачивается в комнату и зычно командует.
АЛЕКСАНДР
(со стебом)
Рота в ружье, освободить сексодром для Костика, у него сегодня большие маневры с вытекающими последствиями… Да, Костик…
Порывшись в нагрудном кармане рубахи, САША извлекает пачку презервативов.
АЛЕКСАНДР
(протягивая презервативы)
Вот тебе средство индивидульной защиты, а то с этой Маринкой нужно держать ухо востро, а член в резине. Одному богу известно, сколько мужиков потонуло в ее бермудском треугольнике.
Выходя из комнаты, ребята громко смеются, поглядывая то на смущенного ОБРУЧНИКОВА, то на разомлевшую БАБЕНКО.
2 ГОЛОС
Идем, ко мне, в 329… здесь нам ловить нечего…
4 ГОЛОС
(гогоча во весь голос)
Кроме триппера…
Толпа студентов, громко смеясь, весело уходит в 329 комнату.
ОБРУЧНИКОВ
(жестом)
Ну, проходи…
ОБРУЧНИКОВ быстро вставляет дрожащими руками диск в DVD-плеер и, не снимая обуви, заваливается на кровать, держа в руках пульт дистанционного управления. Внутри плеера урчит какой-то механизм, и вот уже быстро мелькают на экране ничего не обещающие титры…
БАБЕНКО
(кокетливо)
Ты что разогревать меня собрался порнушкой?
КОНСТАНТИН вздрагивает от неожиданности и нажимает клавишу «Pause», дело в том, что он совсем забыл про БАБЕНКО, кою он привел к себе в комнату.
ОБРУЧНИКОВ
Во-первых, это не порнушка, во-вторых, чего тебе здесь надо?
БАБЕНКО
(обиженно)
Ты же меня сам сюда привел, чтобы…
ОБРУЧНИКОВ
…чтобы выпроводить из комнаты эту пьяную шатию-братию. А теперь проваливай…
(задумавшись)
Хотя нет, давай немного поговорим, раз уж пришла. Мой друг Алексей Катин любит общаться с такими отбросами, как ты. Думаю, ему было бы интересно послушать твои откровения.
БАБЕНКО
Ну, так приведи его ко мне…
ОБРУЧНИКОВ
Делать мне нечего, только сводить два конца, вернее конец и…
КОНСТАНТИН смеется и достает из кармана пачку сигарет.
ОБРУЧНИКОВ
Покурим?
БАБЕНКО
Давай…
ОБРУЧНИКОВ
(удивленно)
А ты еще и куришь?
БАБЕНКО
А что нельзя?
ОБРУЧНИКОВ
Нет, почему же… Ты мне только объясни, зачем тебе все это, неужели тебе нравится эта развратная жизнь?
БАБЕНКО
А тебе разве не нравиться?
ОБРУЧНИКОВ
А я этим не занимаюсь.
БАБЕНКО
Как неужели ты еще ни разу ни с кем…
ОБРУЧНИКОВ
А у меня еще и не было желания. Знаешь, ученые Университета Северной Каролины, исследуя проблемы обретения раннего сексуального опыта у подростков, пришли к выводу, что отягченные интеллектом подростки не имели сексуальных отношений в раннем возрасте. А студенты, которые в большой дружбе с головой и имеют далеко идущие планы на счет будущего, не стремятся к сексуальным забавам. Опыты показывает, что интеллект действует, как защитный фактор от ранней сексуальности, поскольку мозг имеет способность самостоятельно определять правильный возраст, когда человеку стоит начинать занятия сексом.
БАБЕНКО
Фу, какой ты скучный, дурачок ты, Костик, и ни фига не разбираешься в сексе, как свинья в апельсинах.
ОБРУЧНИКОВ
Можно подумать, ты разбираешься… готова с кем угодно, где угодно и когда угодно… Убогий ты человек, Бабенко.
БАБЕНКО
Да не убожее тебя. Пройдет время, и не о чем тебе будет вспомнить, что хорошего у тебя было в студенческие годы, кроме учебы?
ОБРУЧНИКОВ
Так, милая моя, я в институт поступил, чтобы учиться, а не трахаться…
БАБЕНКО
Вот, вот, кстати, как насчет потрахаться?
ОБРУЧНИКОВ
(сердито)
Счас как трахну по калгану, мало не покажется.
БАБЕНКО недовольно надув губки, берет со стола пару полупустых бутылок с пивом, неспешно уходит. А ОБРУЧНИКОВ прямо в ботинках заваливается на смятую постель и начинает просмотр киношедевра.
НАТ. ТРОПИНКА В ЛЕСУ. ОСЕНЬ
Камера медленно ведет зрителя по узкой тропинке, плутающей между пышных осенних березок, непревзойденных красавиц русского леса. Медленно, не поднимая объектива к облакам, камера движется вверх по склону невысокого, почти лысого холма, постоянно увеличивая скорость. Вот уже деревья мелькают как при ускоренном просмотре. Камера неожиданно отрывается от земли, и ничего непонимающий зритель, по замыслу Константина ОБРУЧНИКОВА, невидимого и пока никем неведомого полусумасшедшего режиссера, парит над осенним, багрово-желтым лесом, планирует над лесным озером с черно-золотистой болотной водой и резко взмывает вверх прямо к облакам.
Пробив толстый слой кучеряво-серых облаков, камера ведет ошарашенного зрителя все выше и выше к звездам. Свет становится более мрачным, и скоро делается совсем черно и беспросветно. Только яркие ночные светила, мелким бисером украшающие бархатное покрывало ночного неба, слегка мерцают, пытаясь разогнать вечный, космический мрак. Вдруг эффектная яркая вспышка света ослепляет несуществующего телеоператора. Он роняет видеокамеру, и она, кувыркаясь и вращаясь, начинает свое неминуемое падение на покинутую землю. Камера стремительно падает, успевая передавать странные и жуткие моменты падения, пока не разбивается об огромный валун, одиноко возвышающийся на обочине какой-то старой, заброшенной дороги. Раздается громкий треск, и все неспешно погружается во тьму.
ИНТ. ОПЕРАЦИОННАЯ.
Полминуты ничего не видно, только слышны отдельные хлюпающие звуки и какой-то костный хруст. Потом медленно освещенность начинает расти. И через минуту зритель видит огромную, хорошо освещенную операционную комнату. Вокруг смертельно больного юноши стоят врачи и медсестры с масками на лицах.
А один из них громко и безнадежно констатирует: «He’s dеad!»
Внезапно для всех из разверстой груди покойного вырывается сноп интенсивного света. От неожиданности люди в белых халатах отступают к стене, а некоторые прикрывают глаза дрожащей рукой, настолько ослепителен и необычен вырвавшийся на свободу душевный свет.
Небольшой, пульсирующий розовый шар выходит из кровоточащей раны и на некоторое время зависает над операционным столом, как бы оценивая ситуацию или сканируя изображение. После этого шар медленно двигается по направлению к огромному окну, то увеличиваясь, то уменьшаясь в размерах. Достигнув окна, этот необычайный летающий объект, будто обреченная птица, выпорхнувшая из незапертой хозяином клетки, начинает тщетно биться о толстое оконное стекло.
В это время в операционную, грубо оттолкнув огромного охранника, врывается хрупкая, длинноногая блондинка с ангельским личиком в свободном белом платье. Ее длинные, белокурые волосы, покрытые легким, прозрачным покрывалом, золотым водопадом ниспадают на хрупкие плечи. Удивительно правильные черты лица, украшают открытая, задумчивая улыбка. Она бросается к операционному столу, падает на грудь умершему и бьется в страшных рыданиях, нервно трепеща всем телом. Огненный шар прекращает безрезультатные попытки вырваться на свободу и возвращается к ненавистному столу.
В тот момент, когда нежные уста красавицы трепетно касается посиневших губ усопшего, шар с огромной скоростью пикирует в рассеченную невозмутимым хирургом грудь. Рана мгновенно затягивается, и юноша, с трудом приоткрыв тяжеловесные веки, хрипло произносит: «Oh! Darling…» и теряет драгоценное сознание…
ИНТ. ОБЩЕЖИТИЕ.
КОНСТАНТИН нажимает на паузу и, взяв со стола недопитую бутылочку пива, снимает тесные ботинки и делает пару жадных глотков…
ИНТ. КОМНАТА КАТИНА. НОЧЬ
КАТИН лежит на кровати, он спит и видит свои мысли со стороны. Это омерзительно и жутко… клубок разномастных червей копошится в навозной куче его черепной коробки. Разобраться в этом скоплении разноцветных, разнозапахих и разновеликих мыслей было не под силу даже божественному сверхсознанию.
Мысли-черви извиваются, сцепляются между собой и снова расползаются в стороны, чтобы через мгновение слиться, спутаться, завязаться в тугой Гордиев узел.
И вот от кучи отделяется одна маленькая мысль. Золотистой, светящейся змейкой она скользит во тьму и исчезает. Алексей спешит за ней, ничего не зная и не понимая.
ИНТ. МУЖСКОЙ МОНАСТЫРЬ. НОЧЬ
Следуя за мерцающей во тьме, неясной мыслью, КАТИН, вскоре, оказывается в каком-то низком подвале, пропахшем смрадной гнилью и прелой сыростью. Мысль скользит в узенькую щель приоткрытой двери и растворяется во мраке.
КАТИН приникает к щели, и его взору предстает маленькая комната с квадратным зарешеченным оконцем под самым потолком. Скорее всего, это монашеская келья. Маленькая иконка Христа-спасителя в углу и странный человек в монашеском одеянии. Молодой ИНОК сидит на краю узкой деревянной кровати, склонившись над качающимся столиком, по всей поверхности которого расставлены в беспорядке баночки с красками и лежат всевозможных размеров кисти. В мерцающем свете маленькой свечи юноша с редкой рыжеватой бородкой что-то пишет небольшой кистью на небольшой доске красного дерева.
КАТИН приближается к монаху, чтобы рассмотреть, что именно рисует этот необычный человек. На золотистом фоне доски изображена красивая девушка с ангельским личиком в свободном белом платье. Красавица стоит на коленях перед иконой божьей матери, держа молитвенно сложенные руки на уровне головы. Ее длинные, белокурые волосы, покрытые легким, прозрачным покрывалом, золотым водопадом ниспадают на хрупкие плечи. Удивительно правильные черты лица, украшает открытая, задумчивая улыбка. До завершенности холста не хватает только глаз. Вместо них на доске не прописанные немного узковатые, обрамленные длинными ресницами лазурные пятна.
МОНАХ тщательно выписывает мельчайшие складки на одежде девушки. Темно-карие очи художника выражают сосредоточенность и муку. Он то и дело кусает губы и морщит высокий лоб.
К с восторгом следит за точными движениями ЮНОШИ, который, казалось, не замечал его присутствия.
Неожиданно кто-то грубо отталкивает КАТИНА, дверь кельи с шумом распахивается, и в помещение врываются несколько рослых монахов. Один из них высокий и СЕДОБОРОДЫЙ МУЖЧИНА резко выхватывает из рук юноши доску и простуженным, хриплым голосом приказывает остальным.
СЕДОБОРОДЫЙ
Вязать дерзкого…
Алексей пытается вмешаться, но седобородый, ничего не замечая, проходит сквозь него и направляется к выходу. Следом за ним проводят сопротивляющегося юношу.
КАТИН приходит в себя и спешит следом за монахами. Когда же он выбегает из кельи – в узком, слабо освещенном коридоре уже никого не было.
Неожиданно из темени и промозглости появляется забытая им мысль и, проскользнув меж ног, ползет вправо по коридору. КАТИН следует за своей путеводной мыслью, светящейся змейкой освещающей ему путь.
Чем ближе подходит КАТИН к цели, тем ясней слышны голоса. И вскоре перед ним распахивает свои двери огромная зала, в центре которой возвышается громоздкий, неудобный дубовый стол. За столом восседает обрюзгший, с неухоженной, серенькой бородёнкой пожилой ИГУМЕН. Его большие, болотистого цвета глаза пылают ненавистью и презрением.
ИГУМЕН
Яко ты, Савва, самый благовоспитанный инок монастыря, удосужился намалевать на доске, предопределенной для написания ликов святых, сею распутную дщерь, таяжде дьяволицу в облике человечьем? Кто уподобил тя заняться сим распутным деянием? Кто совратил тя со стези истиной? Ответствуй! —
ИГУМЕН горланит, захлебываясь слюной и злобой, размахивая короткими, толстыми и грубыми, как полена, руками. ЮНОША молчит.
ИГУМЕН
И токмо не тщись уверить нас, яко греховная мысль: осквернить сею доску…
(потрясает отнятым у юноши недописанным портретом и смачно сплевывает на пол)
…припожаловала в твою ясную главу. Кто обольстил тя, наименуй?
САВВА упорно молчит.
ИГУМЕН
Исаак, подь сюда…
Из темноты от черной стены отделяется маленькая, неказистая фигура ИСААКА. Непонятного возраста монах, хромая на левую ногу, подходит к ИГУМЕНУ. Но, не успев сказать не единого слова, он надрывно закашливается, закатывая глаза и хватаясь за воздух тонкими, как плети, паучьими руками. Повернувшись к САВВЕ, ИСААК ухмыляется и закашливается вновь. Сухой, продолжительный кашель был больше похож на самодовольный и презрительный смех.
ИГУМЕН
Руби!
ИСААК перекрещивается и, вынув из-за пояса топор, прямо на столе начинает крошить в щепу раскрашенную маслеными красками доску.
ИГУМЕН
Осторожней, бестия! Тако ты мне, не равён час, всю столешницу попортишь… Ужо, довольно, довольно, да угомонись ты, ирод. Вот разошелся-то…
ИСААК смахивает на пол щепки, обломки, в общем, все, что осталось от доски, отер пот и, громко закашлявшись, словно захохотав, шагнул в темный угол и исчезает, растворившись в беспроглядной темноте.
АЛЕКСЕЙ бросает взгляд на САВВУ. Два дюжих Монаха едва сдерживают ЮНОШУ, по щекам которого текут крупные слезы. Но он только мычит и стонет.
ИГУМЕН
(шипя)
Ладненько… Чаю, ты не жаждешь, яко да все окончилось подобру – темже обретай по-худому. Али ты запамятовал, кто отхватил у тя окаянный язык? Ежели не укажешь нам своих сотоварищей, утратишь и зенки.
САВВА
Ы-ыы, ы-ыы…
САВВА пытается вырваться, но силы оставляют его, и он беспомощно повисает на руках своих мучителей.
ИГУМЕН
На станок евоного!
Двое МОНАХОВ тащат обмякшее тело САВВЫ к странному сооружению в углу залы. Привязав, юношу к скамье, седобородый монах зажимает его голову в деревянные тиски.
ИГУМЕН
Подивимся, яко ты замычишь, внегда твоя глава расколется на куски, ежели допрежде вежды твои на чело не повылазиють. Приступай, Петр.
СЕДОБОРОДЫЙ ПЕТР, кряхтя и раскачиваясь, будто нехотя, подходит к станку и начинает крутить ручку тисков. САВВА вскрикивает от боли.
ИГУМЕН
Ну, яко ты? Будешь упорствовать? Ладненько… Пробавляй, Петр, да с промедлением, поне поболе помучается, допрежде испустит дух… Пусть ведает, как препятствовать божественной воли. Неча своих сожительниц на досках малевать, да Великого Экзекутора конфузить да жалобить…
ИНТ. КОМНАТА КАТИНА. УТРО
Алексей просыпается в холодном поту. Он долго лежит на спине, тщась постичь узренное виденье.
КАТИН
(про себя)
Почему я такой тупой, вроде силой Бог меня не обделил, умею рисовать, причем неплохо, думаю, что все-таки поступлю в художественное училище, чего мне это не стоило. Если б не треклятое сочинение, в котором я удосужился сделать шестнадцать ошибок…
И, вообще, зачем художнику уметь грамотно писать и изъясняться, главное уметь красиво писать на холсте и на бумаге. Дурацкие у нас правила приема в ВУЗы.
КАТИН ворочается и пытается заснуть снова. Не сумев заснуть, КАТИН встает. Но когда он резко вскакивает с кровати, чтобы по многолетней привычки приземлиться сразу на обе ноги, в голове у КАТИНА темнее, и он падает как подстреленный прямо на грязный пол…
ИНТ. КОМНАТА В ОБЩЕЖИТИИ
Потянувшись, ОБРУЧНИКОВ встает, извлекает из обшарпанной тумбочки, стоящей у окна пачку сигарет с фильтром, вскрывает и вынимает одну сигаретку. Закурив, ОБРУЧНИКОВ, подходит к окну. За окном на еще не просохшем после недавнего дождя стадионе гоняют мяч африканские студенты индустриально-педагогического техникума, что-то крича друг другу на своем потешном языке, вставляя непечатные русские словечки.
ОБРУЧНИКОВ
(с усмешкой)
Велик и могуча русская языков…
КАТИН, загасив едва раскуренную сигарету, бухается на кровать и продолжает просмотр фильма…
НАТ. ДОРОГА В ПОЛЕ. ПОЛДЕНЬ
На экране возникает ЮНОША и ДЕВУШКА, силой своей страсти вернувшая юношу к жизни, бредут по длинной дороге. Впереди них восходит солнце, расцветают цветы, огромным, пестрым ковром ложась к их ногам. За их спиной цветы отцветают, жухнут и превращаются во прах, все рушится, гибнет, красноватое заходящее солнце медленно гаснет, скрываясь за стволами сухих деревьев.
Два солнца: восходящее и заходящее;
Два мира: рождающийся и умирающий;
Два милых создания идут по дороге, восход сменяется закатом, цветенье – тлением…
Неожиданно земля уходит из-под ног ЮНОШИ и ДЕВУШКИ, и они медленно падают в разверстую звездную бездну, совсем не ведая никакого страха, по крайней мере, на их улыбающихся лицах не видно и тени смущения, смятенья и сомнения… Падая в бездну, ЮНОША и ДЕВУШКА вертятся в разные стороны, попеременно трансформируюсь во все возможные живые и неживые предметы. Звучит неестественная, малопонятная, заставляющая стынуть крови в жилах космическая музыка…
И вот внизу видна большая полянка, заросшая какими-то странными, совсем неземными деревьями и цветами четкой геометрической формы. Кубические бутоны изумрудных цветов на тонких треугольно-призматических голубых стеблях нервно вздрагивают и покачиваются от слабого дуновения серебристо звучащего ветра.
ВЛЮБЛЕННЫЕ неторопливо опускаются на фиолетовую шаровидную траву и превращаются в две ярко-красных резко пульсирующих, полупрозрачных пирамиды одинакового объема, в туманном чреве коих бьются в такт ярко синие шестиугольные, как звезда Давида, влюбленные сердца. Нечеловеческая музыка неведомого композитора приумножает тревожные переливы и резко обрывается на затакте…
ИНТ. КОМНАТА В ОБЩЕЖИТИИ
КОНСТАНТИН снова останавливает плеер и закуривает новую сигарету… Дым медленно заполняет комнату, будто едкий Лондонский смог. Становится темно и безвозвратно одиноко. ОБРУЧНИКОВ, смутно понимая, что творится, в отчаянье цепляясь за песчинки нелепой действительности, вынужденно погружается в липкий и дурно пахнущий сон, едва успев на излете меркнущего сознания погасить зажженную сигарету о проржавевшую душку казенной кровати…
ИНТ. ЛЕСТНИЦА В ОБЩЕЖИТИИ
Шатаясь и держась за хлипкие перила, Алексей КАТИН медленно спускается вниз по узким и скользким ступеням лестницы. С каждым отчаянным шагом боль, сжимающая седеющие виски, становится все тише и глуше. И, когда молодой человек достигает загаженной площадки первого этажа, боль совсем улетучивается, только в голове немного шумит, как после глубокого похмельного шторма.
Поприветствовав ДЕЖУРНОГО, КАТИН, вразвалочку выходит из общежития.
