Сергей Барс
Зеркальник
Глава 10
Творец нижнего мира
Ты так жаждешь быть услышанным,
Мы тебя пока не видим,
Ну, а если вдруг захочешь,
Приходи, мы не обидим.
Ты решил, что можешь просто,
Нас в колодец – подчистую,
Но ведь мы приходим к людям,
Чтоб учить, не вхолостую.
Наш верховный Представитель,
Через нас прислал писульку,
Послезавтра ждём для встречи,
Но не для игры в бирюльку.
Мы расскажем по порядку,
Для чего и кто такие,
И зачем приходим к людям,
Все такие «расписные».
Ты всё ищешь благолепия,
Ну а мы шутить не любим,
И прошли уже столетия,
Всё что знали, не забудем.
Вы нас обзывать горазды,
Только сами ждете в гости,
А потом про нас кричите,
Что обгладываем кости.
Только мы не смерчи в поле,
Что бездумно воют ночью,
Сами вы всё открывая,
Выдаёте полномочия.
Приходи общаться с Главным,
Мы тебя давно уж ищем,
Будешь знать и это славно,
Где живём и где жилище.
Как закончишь с посещением,
Приходи, открою двери,
Ты с Творцом уж обнимался,
Ну а я без суеверий.
Расскажу, зачем позвал я,
Покажу, чего не видел,
Я луна, что тоже солнце,
И тебя я не обидел.
Посидим, былое вспомним,
Эх, и славно было рядом,
Ты всегда всё сразу чуял,
Управлял шикарно взглядом.
Девы были загляденье,
Да и парень ты не промах,
Только кончилось веселье,
И стихи о тех приемах.
Как же мы с тобой дружили,
Были просто неразлейкой,
К сожаленью позабыли,
Дружбу меряем линейкой.
Так что в гости без зазрений,
Я всегда к тебе с участьем,
Приходи без подозрений,
Подарю кольцо на счастье.
Я знал, что это приглашение будет озвучено для меня, но как же просто и душевно оно прозвучало, спокойно и тепло.
День пролетел в заботах, но мысль об этом приглашении незримо присутствовала, заполняя всё пространство вокруг. И вот он, вечер, моё большое зеркало и добрый друг по ту сторону. Я вхожу, сердце очень по-особому себя ведёт, а мозг вообще прибывает в прострации, и друг мой за зеркалом улыбается, чего я раньше никогда за ним не замечал. Пространство особым образом затихло, и в какой-то момент свет, как в кинотеатре, начал потихоньку гаснуть.
Я ждал, что Зеркальник, как это и всегда бывает, поведёт меня, взяв за руку, или хотя бы покажет направление. Но нет. Ничего не происходит. Просто тишина, и очень медленное угасание света. Невидимые фонари всё больше и больше затухали, пока в кромешной тьме не наступила ночь.
Разговоры уже были неуместны. Ты уже здесь, ты принял приглашение, и осталось только ждать. И ожидание моё было вознаграждено.
В нескольких метрах от меня, на абсолютно чёрном фоне, появилась большая светлая точка, которая медленно и спокойно, как бы мерцая и пульсируя, начала вращаться.
Возможно, в этот момент я уже не стоял, а если и стоял, то только благодаря зеркальному другу. Вся картина сложилась в паззл, а вернее его последняя завершающая часть. Тихо и смиренно она заняла свое место в моём пространстве и моем подсознании. Сон, так долго мучивший меня на протяжении всего детства и юности, нарисовался перед глазами. Наверное, очень мало слов можно найти, чтобы описать все грани чувств и воспоминаний. Все эти годы сейчас стояли передо мной на фоне проявляющейся спирали, которая постепенно начала свой бег по кругу. Оборот за оборотом скорость продолжает нарастать, а в голове единственная мысль: «что же будет дальше»? А дальше проявился портал, в который меня, как и всегда все эти годы, начало постепенно затягивать. И вот тогда я просто начал делать шаги навстречу, отдаваясь полету в этот вихрь, в этот круговорот, в это погружение.
Я долго летел, потому что мне очень хотелось всё разглядеть и понять, что же меня пугало все эти годы? Теперь страха не было вообще. Пространство охотно показывало мне всё, что я просил, в мельчайших подробностях. Я видел всё: каждую точку, каждую молекулу. Я мог замедлить или ускорить свое движение вперёд, мог вообще остановиться для того, чтобы подробнее всё разглядеть, чтобы воочию прикоснуться ко всему этому реально нереальному пространству.
И вот, постепенно где-то далеко-далеко в конце этого необъятного, длинного портала, усыпанного миллиардами звезд и плеяд, начала светиться точка выхода, и на этот раз я уже точно знал, кто меня встретит. Это была Она. Та, которая встречала меня раз за разом, и которой я пугался. Её огромный, красивый красный цветок у неё в руках. Меня встречала супруга Творца Нижнего Мира, у которого сейчас я был в гостях. Спустя столько лет я попал сюда. Я осознанно пришёл сам, где меня встретила прекрасная женщина с чудесным атрибутом в руках. Первый раз я не проснулся потому, что в этом не было необходимости. Потому, что не было страха, я не спал, и всё происходило здесь и наяву, в самой реальной реальности.
Он появился будто бы из ниоткуда, красивый и совершенный Творец, только уже Нижнего Мира, в своём пространстве, где луна и солнце светят одновременно. На долю секунды в голове промелькнула мысль: «а стоит ли подходить, чтобы его обнять?» Но воспоминания будто через все жизни проявили: мы всегда это делали при встрече, мы всегда были друзьями, я всегда его знал и всегда его чувствовал, как и его брата-близнеца.
Он не стал много говорить, а просто начал показывать всё, как бы отвечая на мои немые вопросы.
– Смотри! – сказал он и указал в сторону. В мгновение ока передо мной начала расти трава на поляне, а чуть поодаль появился росток какого-то дерева. Он начал расти у меня на глазах как в фильме, и через минуту передо мной стояло огромное дерево: вековой исполинский дуб, крона которого скрывалась высоко-высоко в небе.
– Это то, что я создаю. Всё, что связано с растениями на земле, – это моё, а что касается животных, – это забота моего брата. О нём я расскажу тебе позже. Но это не всё, я веду вас в темное время, я проявляю область ваших страхов, вашей тьмы и веду вас туда, и держу за руку, знакомя каждого с этой областью для того, чтобы освободить…
Распотешились мысли ярые,
Раскудрявились, словно деревце.
Поведу я мысль за веревочку,
Сказку сказывать – быль приглаживать.
Во сыром бору на заре времен,
Скит стоит один-одинешенек,
Да не прост он был, а с секретиком,
Затуменен от глаз непоседливых.
Ка́лики перехожие -
Люди тихие, люди Бо́жии,
Не ступали в него никогдашеньки,
И слышна там речь иноземная,
То портал, как сейчас называется.
Появлялись в нём Боги различные,
Чтобы сеять в народах познания.
Приходили они без зарева,
Тихо, скромно, как им и положено,
И ко всякому люду с почтением,
Не кичась, не бахвалясь заранее.
Мы же, други мои, не торопимся,
О былом вспоминаем с почтением.
Сказ у нас прозрел о братья́х одних,
Что лицом да обличьем единожды,
От одно́го они тятьки, матушки,
Но была между ними разминочка:
Цветом ока они отличалися,
У одно́го он синевой горел,
У другого темнел, как земелюшка.
Но души друга в друге не чаяли,
Друг без друга себя и не мыслили.
И настолько они были ладные,
Что когда на земле появлялися,
То людины улыбкою трогались,
Любавалися, восхищалися.
Наказал им дед их по матери:
«Вы шукайте, ребята, сторонушки,
Пусть один идёт в солнце красное,
А другой идёт во снега больши́х».
Так и сделали, не ослушались.
Брат, что синь глаза, во снега пошёл,
Ну а тот, другой, в жарку сторону.
Долго ль, коротко братия странствовали?
То до нас не дошло, то неведомо,
Только стал народ по указке жить,
Всё, как есть, от них позаимствовал,
Перестал народ горьки слёзы лить,
Наступила пора – благоденствие.
Обженили их на красавишнах,
По традициям испокон веков.
Долго пир горой вспоминался всем,
Вспоминался всем, да с улыбкою.
Но пришли вдруг люди незнамые,
Говорить стали речи охульные,
Что один де брат правдой ведает,
А другой де с кривдою знается.
Говорили чва́нясь, бахва́ляся,
Речи скверные, непонятные.
И оттуда пошло разночтение,
Покатилась колесиком удалым,
Как потом оказалось, злопамятным.
Я слушал и смотрел ему в глаза, не отрываясь, а он открывался для меня по-новому. Я просто вспоминал его. Его рассказ, как былина, то вызывал улыбку на лице, то тревогу, и единственное, что мне больше всего хотелось, это продолжения. Знать, как всё было, и, прочь страхи и сомнения, просто знать, как всё происходило, к чему всё пришло? Почему два таких разных направления у таких родных, добрых и прекрасных Творцов.
Во сыром бору скит пустой стоит.
Не приходят туда Боги юные,
Братья юные, неразлучные.
Приходили они, всё безудержу,
А теперь совсем отдалилися.
А молва летит незалежная,
Обгоняя коня навзгорочке.
Но осталось одно лишь умение:
Как с Богами нам всем разговор ввести,
Чтобы было всё по желанию,
А Богам родным вразумение.
Поделили братьев на два крыла,
Чёрно-белое разумение…
Раньше были мы Богами,
Люди любовались нами,
Но пришёл железный век -
Стал убогим человек.
Позабыли подношения
И не слышат приглашения,
Окрестили нас чертями,
Бесами и Сатанами.
Вдруг копыта появились
И рога. Мы подивились!
Люди служат нам иначе,
Получают по отдаче.
Мы теперь в другой кондиции,
Поменялись все традиции.
Он смотрел на меня, смотрел сквозь меня, продолжая свой рассказ. Эмоции его были сдержаны, и лишь одна большая глубинная печаль заполняла всё пространство.
Мои пальцы, как метеор с карандашом в руке, парят над бумагой, с трудом удерживая слова именно в такой последовательности, чтобы верно и точно их донести. Всё это невозможно выдумать. Всё, о ком, о чём дальше пойдёт речь, это просто вложено свыше и распаковано через рукописный текст с одной лишь целью: донести до вас правду о параллельном мире и его красоте.
Полыхали вокруг пожарища,
Подчистую вокруг всё каверкая.
Там, где скит стоял, лишь трава шумит,
Заросла туда тайна тропочка.
Уговоры да просьбы закончились,
Лишь мечи шипят угрожающе,
Было капище, стало лежбище,
Под огнём да мечом развалилося.
А Богов родных поиначили,
Оскопили их начисто, подчисто,
Молодых их жен позапрятали,
Чтобы не было вразумения.
Чтобы плакали да стяжалися,
Да виною себя облагалися.
Воссияй над нами, солнце красное!
Разгони скорее тучи хмурые!
Я поведаю вам то о вьюношах,
Что теперь у Творца в сотоварищах.
Тот рассказ поведу с глубины веков,
Из такой дали́, вам неведомой,
Сотоварищи – братья крылатые,
А в размахе полмира по мерочкам,
Каждый мог и свое, и товарища,
Труд свой знали от «азъ» и до краешка.
Выручали людинов немерено,
И глаголили речи красивые.
А потом стал черед осмеяния,
Стали их делить по красивости.
У кого пух темней – тех в насмешечку,
А кто бел, да люб – да в признание.
И опять пошло недомыслие,
Погуляло, да село в людских сердцах.
И спросил Творец у ребятушек:
– Вы о чём радеете, милые? -
Призадумались братья на краткий срок,
– Льзя ль нам жизни людинов стеречити?
И глаголил Творец, – будь, по-вашему,
Но один идёт по рассветному,
А другой блюдёт всё закатное! -
Поклонилися поясно братия,
И пошли радеть делу правому.
На этом абзаце я прерву повествование о братьях, двух творцах, двух мирах, чтобы рассказать о еще одном приглашении, которое многое объясняет, но и переворачивает сознание, ломает все устои и каноны. Я передаю его вам в том виде, в котором оно пришло ко мне, слово в слово. Как и большая часть информации, она спустилась былинным текстом, словами, которые во многом позабыты, но так приятны на слух, будто они всегда были во мне.
Но самое трогательное, что показал мне Творец Нижнего Мира, – это отпускание душ нерожденных детей!
Лишь Творец другого мира,
Души отпускает в вечность,
Когда люди допускают,
Лишь ошибки и беспечность.
Он берет цветок надежды,
Что завял, не распустившись,
И в озёра погружает,
На колени опустившись.
И это действительно самое трогательное, что я видел в своей жизни. Я был просто заворожён этим зрелищем, я счастлив, что видел это, и могу рассказать об этом Вам.
Как мне показали, души не рожденных детей, особенно после аборта, никуда не деваются и никуда не уходят. Они не уходят на перерождение, так и остаются рядом с матерью. И сколько бы их ни было, они все находятся в её поле, как будто держатся за подол её юбки. Когда меня попросили донести эту информацию, начали появляться и запросы на отпускание душ нерожденных детей. Это действительно очень трогательно. И именно Творец Нижнего Мира отпускает их в путешествие к перерождению. Он берёт этот цветок, эту душу, и на коленях опускает его в реку забвения. И в этом ещё одна большая-большая миссия тех, кого мы привыкли считать злом всего лишь из своего страха и невежества.
Глава 11
Отец Отца
Приходи, я покажу, как вселенную сужу (создаю),
И откуда материал, что сейчас я применял,
Я – Отец, Отца Творца,
Я – начало от конца.
Можно здесь язык «сломать»,
Но готов я помогать.
Мы давно тебя уж ждём,
По Вселенным проведём,
Пусть Зеркальник отдохнет,
Не отправится в поход.
Ты как только к нам пойдёшь,
Лодку в озере найдёшь,
Лодка та сама плывет,
Прямо в замок приведёт.
В озеро ты вниз смотри,
Там вселенные узри,
Можешь руку помочить,
Звездочку за луч схватить,
Но смотри, будь осторожен,
Переход в миры возможен,
Лучше к нам, да во дворец,
Чтоб узнать всё, наконец.
Я Мать Отца Творца – Вселенская любовь,
Не смог бы Бог творить и создавать всё вновь,
Ты чувствуешь меня в любом касанье снов,
А я хочу отдать тебе закон основ.
Все Боги таковы, что любят без причин,
И создается жизнь, чтоб жили без кручин,
Но люди таковы, во всём найти подвох,
Но мы его храним, и мир всегда хорош!
Вся глубина этих приглашений, их величина и осознание происходящего, как открытия пришли позже. Не сразу я понял, что есть более глобальные величины в системе мироздания, но они есть, и знакомство с ними, впрочем, как и со всем параллельным миром, – это честь для меня и особое доверие, которое даётся лишь раз в жизни. Вся информация, как и приглашения, поступала размеренно, давая возможность приготовиться к очередному путешествию, осознать важность и глубину, что-то успеть вспомнить и записать. Впрочем, это именно то, чем я с вами и делюсь. События так загадочно сходились и привязывались друг к другу, что только сейчас я начинаю сводить всю картину воедино.
Мы разложим тебе родословную,
Чтобы было у всех понимание,
И былинушку поведем в века,
И дойдем вот так мы до истины.
Со Творцами-братья́ми знаком уж ты,
Что из Верхнего в Нижний мир хожие,
И Отцом Отца в дружбе числишься.
Только есть ещё изначальное,
Что на сцену ещё не проявлено.
Сам Отец Всеблаго́й призывает Тя,
Покажи, расскажи нам судьбинушку.
А судьбинушка-то не проста его,
Не проста, неспроста с заковыркою.
Он ходок по Вселенным нехоженым,
Как разведчик всегда похаживал,
Уходил он всегда, да на долгий срок,
Сиднем-сидючи, то не его стезя.
Из такого вояж-путешествия,
Он привёз дорогую супружницу,
Из-за плечика два мальчишечки:
Одинаковы, лишь разноглазые.
Оставлял детей он на Батюшку,
Ну а сам – с супругою странствовать.
Ну а далее сказ да про братьев то:
Одного, что сейчас все Господь зовут,
А другого прозвали, прям, Дьяволом,
А зачем? Почему? Не понятно то.
Вот поэтому и продолжаю я.
Ох, не думали мы сказы сказывать,
Да ведём мы былину супружников:
Как ходил первый брат да посвататься,
Что в глазах синева разнебесная,
Да подарки носил – заглядение.
Оперво́й подарочек – радуга.
Непростая радуга, знатная.
Как увидишь её разноцветную,
Знай, его та задумка рассветная.
Он замыслил из радуг то мост-хрусталь,
Переливчатый, перезвончатый.
Но супруга евойная, Любушка (Любовь),
Строго-настрого тут же зажмурилась
И рекла свои речи протяжные:
– Отнеси красоту ты люди́нушкам,
Чтоб глядели ввысь, любовалися.
Вот моё такое прошение.
А второй подарочек махонький.
То зверушечка бы́ла неведома.
То ли белочка, да не белочка,
То ли ласочка, да ни ласочка,
Хвостик длинненький, извивается,
Шкурка жёлтая, вся огнём горит.
Ох, понравилась ей та зверушечка,
Негостай-то она по прозванию.
И служила зверушка с усердием,
Много было талантов упрятано.
То не видима, то проглянет вся.
Ну а если откуда печаль идёт,
Изумрудом цвет шкурки меняется.
Народила зверушка кутёночка,
Но унес в одночасье лихой орел.
Запечалилась наша зверушечка,
А Любаша ей речь и глаголила:
– Не печалуйся, слёзоньки сахарны,
Вещуну пошлю я подарочком,
Он почувствует, да и найдёт орла,
Никуда от него он не денется.
И кутенок твой будет во здравии,
Да потеха, подмога для Вещего.
Вот такие подарки-задарочки,
Для мило́й своей собирал Творец.
То не гром гремит, просыпается,
А то сказка-весть спотыкается,
Побежит она по дубравушке,
Поплывет она быстрой реченькой,
И найдёт в пути нам сказителя,
Чтобы знали мы, восхищалися.
Поведем мы сказ об одном зверьке,
Что давно уже нам заприметился,
Негостаем его величаем мы.
Как-то раз Творец услыхал призыв,
Из далекой-далекой галактики.
Услыхал и тотчас же явился, вмиг.
Огляделся – вокруг лишь пожарища,
А на остром утёсе, на камешке,
Собралися зверушки неведомы:
То ли белочки, но не белочки,
То ли ласочки, но не ласочки,
Хвостик длинненький, извивается,
Шкурка жёлтая, вся огнем горит.
Протянул Творец им суму свою,
И они все там быстро и спрятались,
А количеством их больше тысячи.
И явился Творец на планетушку,
Где зелёный мох, синь глубинных вод.
Отпустил он вдаль всех зверушечков,
Побежали они да попрыгали.
Очень люба им стала планета та.
Только рядом остался зверёночек,
Плачет, весь слезьми изливается.
И взмолился кутёнок Творцу в слезах:
Ой, да сгинули все мои родичи,
Не хочу я здесь веселитися.
И забрал Творец Негостаюшку,
Подарил супружнице Любушке.
Над Землёй багряные всполохи,
Утро дивное зарождалося.
Мы расскажем опять былинушку,
О зверушке мило́й, Негостаюшке.
Приглашала вечерять невестушка,
Любу-Любушку, в гости Ладушка.
Как садилась Любовь в свои саночки,
Лебединой паро́й управляемой.
Негостаюшка на плече сидит,
Чёрно-белые лебеди вдаль летят.
Прилетели, садились да встретились,
Обнимались, от счастия плакали;
Похвалилась ей Лада подарочком,
Непочатый край, три вселенные.
День-деньской они там веселилися,
А вечерять – совсем истомилися.
Негостаюшка со зверушками играется,
А Любовь-то ей умиляется,
Вдруг слезинки закапали с глазиков,
– Что такое, тебя обидели?
Негостаюшка, ты ответствуй нам.
– Хорошо как мне и не привольно здесь,
Вспоминаю своих соплеменников,
Сердце кровушкой обливается.
– Не печалуйся, вытри оченьки.
Полетим мы сейчас на планетушку,
Где живут твои соплеменники.
Засвистала зверушечка радостно,
А невестушки обнималися,
Дружно в саночки все садилися
И летели на ту планетушку.
Три денёчка зверушка гостилася,
Завела себе друга, да по сердцу.
В срок потом она разродилася,
А кутенёк родился – картиночка.
Но унёс его орёл, не побрезговал,
Опечалилась вся Негостаюшка,
А Любовь ей речи глаголила:
– Есть дружок у нас, кличут Вещуном,
Вот ему пошлю я подарочек,
Будет твой кутёнок во здравии,
Не печалься, всё сложиться памятно.
Лишь о них двоих будут люди петь,
Да слагать былины со сказками:
Как ходил Вещий по Земле,
А на плечике зверь неведомый:
То ли белочка, но не белочка,
То ли ласочка, но не ласочка;
Хвостик длиненький, извивается,
Шкурка желтая, вся огнём горит.
Засвитала Негостаюшка весело,
И взбегала Любови на плечико.
И продолжу я сказ про вселенные,
Что творец карих глаз чудо-Ладушке,
Подарил три прекрасных Вселенные.
Населял он их с прибаутками,
Да смешными стишками-пригудками,
Существа там живут интересные,
Необычные, полновесные,
На земных животных не схожие,
На себя лишь только похожие.
Волко-лев живет, не печалится,
Козлоног везде там встречается,
Живо-брюх лютует на дереве,
Игло-глаз ворует на Севере.
Вот такое бедлам-сообщество,
Обитает для смеха общества,
Как зазнобушке скучно становится,
Так она туда и готовится.
Пожалеет всех, приголубит,
Всех погладит она и полюбит,
Непочатый край очень ею любим,
В сердце тихо и бережно ею храним.
Да расскажем мы про Любу–Любушку,
Про Любовь неземную – супружницу,
Кто она да с каких-то краёв пришла,
И какого она роду – племени.
Есть в далекой-далекой галактике
Красивущая очень планетушка,
Существа там живут, да как песни ввысь:
Все воздушные, переливчаты.
Вот и Любушка свет Гирульдовна
Отличалась от всех умением.
Могла рученькой прикоснувшися,
Свет зажечь, очень яркий и пламенный.
И тогда индивид не печалился,
Песни пел, да с ума сходил
От любви своей неисбывшейся.
Мог полмира пройти, не заметивши.
А приметил её брат, что синь – глаза.
Всколыхнулося сердце ретивое.
Долго лестью её обихаживал,
Да дарами-задарками миловал.
Но рекла Любаша такой зарок:
– Восхотел ты меня супружницей,
Принеси мне задарок с почтением,
Ты найди в стороне-то нехоженой,
Мне зверушку неведому, жёлтеньку.
Третью ноченьку ко мне является,
Слёзы сахарны на подушку льёт.
Восходил Творец на Буян гору,
Слухом слухивал вести о помощи.
Услыхал, поспешил в этот ранний час
И спасал из огня Негостаюшку.
Отдавали сородичи Любушку,
И дарами её обиходили:
Самобранка – скатерть от бабушки,
Сапоги – скороходы от дедушки,
Невидимка – шапка от маменьки,
А зерцало волшебное тятенька.
Вот такая Планета чудесная,
И дары её превосходные.
А другая невестушка – братова,
Из чужих краёв, преневедомых,
Прозывается Чернодырное,
Где не ходят, летают бескрылые.
С детства Ладушка, – ох и задельница,
Сотворяла из «воздуха» фокусы
И пужала своих сотоварищей.
Не водился с ней уж и никто потом.
Озорно придумает, с вывертом,
Только все вокруг обижаются.
Не со зла она, эх, характе́р таков,
Но обиженных рядом – хоть пруд пруди.
Пошутила она над брательничком,
Не обиделся, сердце пронялося,
И залезла занозой задиристой,
Прикипела, не вытравить начисто.
Так влюбился, что света не видывал,
А она смеётся, заливисто:
– Удиви меня, вьюноша удалой,
Но чтоб я в удивлении охала.
Закручинился парень, поник совсем
И пошёл восвояси, не думая.
Три денёчка он думу обдумывал,
А потом и пошёл да к Бабанюшке,
К мудрой, лю́бой, своей Бабанюшке.
А Бабанюшка – рукодельница,
Подсказала про чудо-подарочек,
Сотворил он планеты неведомы,
Непочатый край, синь-то зелёная.
А на ней существа интересные.
Как возрадовалась Лада подарочку.
Лобызает милого в оченьки,
Ох и свадьбушка закатилася,
Понаехали с разных сторонушек.
Вот такие былины-послания. Слово за словом, лист белой бумаги проявляет мои мысли и воспоминания. Иногда приходившая информация просто вводила меня в ступор. Мир, оказывается, настолько объёмен и многогранен, что он простирается за гранью нашего познания, и лишь одно намерение и стремление: знать этот мир. Страница за страницей книга Моего Мира знакомит и говорит одно: «Тебе больше нечего пугаться. Всё – есть Ты. Всё есть в тебе. От того, как ты относишься к этому, зависит всё в Твоей Жизни» …
БОГ СПРЯТАЛ САМОЕ ЛУЧШЕЕ В ТВОЕЙ ЖИЗНИ НА ПРОТИВОПОЛОЖНОМ БЕРЕГУ РЕКИ ТВОЕГО СТРАХА!
Так, постепенно, страница за страницей, я перелистывал дни своей жизни, всё дальше и дальше углубляясь в путешествия и приглашения. Но то, из детства, я не забуду никогда. Никогда из памяти не сотрется этот необычайный рассказ, былина бытия, былина мироздания, и продолжение того, с чем и с кем меня продолжали знакомить. Но было и ещё одно, которое своей силой и могуществом ввело меня в искушение. И это был действительно осознанный выбор, как стороны света, так и дальнейшего пути. Но об этом позже, и всё по порядку.
«Вещий, доброго здравия тебе! Хотели бы приоткрыть завесу тайны. Хотя, она и не тайна вовсе, а так, четверть только. Для чего тебе эта масса знаний и умений? На самом деле, ты просто вспоминаешь, но твой мозг не выдержит, если вспомнит всё сразу, поэтому так медленно и постепенно. Раньше-то вы покрепче были, сейчас как-то жалостно на вас смотреть даже. А всё потому, что сомневаетесь, от этого и слабеете. Всё у вас какие-то искания да проблемы. Глаза открыл и пошёл пищу для ума искать. А если эта пища еще и с привкусом горечи да страдания, вот уж смакуете её. Нет, чтобы выбросить и забыть, да радоваться благому дню: солнышку, пташкам, воздуху. Ан – нет, всё ищите, где бы пострадать. Донеси это до народа, челом тебе бьём».
Какое-то время я просто всё это записывал, и, сказать по правде, понятия не имел, как связать всё воедино. Как донести до вас информацию о том, и о тех, кого люди с молоком матери привыкли видеть, как неистребимое зло? Как рассказать и показать, кто Они, и что они, и насколько всё перевернуто с ног на голову? Я прекрасно понимаю, что до некоторых достучаться не получится, потому что страх сковал их основательно, каждую клеточку. Мозг настолько правит оными, что нет шанса прорваться сквозь завесу. Это не значит, что нужно перестать писать. Просто я очень верю и знаю, что правда всегда находит дорогу. Она всегда появляется вовремя, помогая и открывая горизонты, раздвигая сознание и показывая каждому вектор направления на пути к своему маяку, который светил и всегда светит каждому из нас.
Я стоял и слушал историю. Это былинное повествование. Каждое слово резонировало и откликалось трепетом!
Я стоял и думал: «Как же это? Как же нужно любить и продолжать идти своим предназначением через злость людскую и непонимание, через замки́ и заторы, идти и доносить, идти и помогать, самоотверженно и самозабвенно?» Всегда легко быть хорошим! Но есть отдельные герои, которые всегда в тени, тихо и незабвенно делают свое дело, любят безответно и безусловно. Они, несмотря ни на что, продолжают смотреть нам в глаза, надеясь найти отблеск и отклик в душе каждого. Этот отклик и есть дорога к самому себе, дорога в мир души, в мир любви и красоты. Где нет страха, нет тревог и нет той глобальной зацепки, которая называется ЧУВСТВОМ СОБСТВЕННОЙ ВИНЫ. Каждый, с кем меня свела судьба, тихо и с улыбкой повторял: «Никогда ничего не бойся. Ты совершенен, и Ты любим. Помни об этом!»
А далее я просто продолжаю знакомить вас со всеми, кто так давно ждёт встречи, только в другом, истинном свете, свете дружбы и безусловной любви к каждому из нас.