Сергей Аркадьевич Сидоренко
Ирония судьбы. Новогодний рейс
– Зато видишь мир и не нужно тратится на путешествия! – улыбнулась Лена.
– Ну, достопримечательностями нет времени любоваться,– признался я. – Но знаешь, иногда бывают моменты, едешь, любуешься пейзажами, если никуда не торопишься. Но это очень большая редкость. В основном банально – один груз сдал, другой груз принял. Поел, поспал, едешь дальше. Знаешь, Леночка, это как в анекдоте – я был бы доволен своей работой, если бы не эти гаишники и придорожные девы!
– И почему мне так смешно? – спросила Лена.
– Знаешь, Леночка, на деле это почти всегда не очень-то смешно,– ответил я. – Бывает стоишь часами, ждёшь груза, бывает с поломкой возишься, а часики ведь тикают, клиенты ждать не любят. Ну, в любой бочке мёда есть свой дёготь.
– Как и в моём случае! – вздохнула Лена. – Никак им не угодишь! То слишком коротко, то цвет в итоге не такой, а бывает полдня возишься и никакой благодарности! Ну это ладно! Хуже нет, когда у клиентки на голове кошмар, а не волосы, хорошо еще, если эта голова вымыта! А то приходит и заявляет – я слежу за волосами! А я же вижу, как она за ними следит! Так и хочется порой сказать – дамочка, явитесь тогда, когда ваши патлы хоть немного будут похожи на волосы!
– Но увы, это невозможно? – поинтересовался я.
– К сожалению да! – кивнула Лена. – Слова не скажи, сразу бегут жаловаться! И заявляют, что у нас просто ужасный сервис, кривые руки, и больше никогда не будет ни одного клиента!
– Да уж,– сказал я. – С мужиками в данном случае намного проще!
С этими словами я многозначительно провёл рукой по своей почти под ноль стриженой голове.
– Только вот они у нас редкие гости,– вздохнула Лена.
– Ну да, ведь приходишь а там предлагают всякие экзотические причёски, которые и выговорить невозможно,– сказал я. – А мне просто нужна стрижка, без этих ваших укладок, припарок, втираний и окрашиваний! Просто стрижка, и всё! Хоть сам себя стриги!
– Ну это в моём случае нереально,– сказала Лена. – Клиентка сама себе причёску не сделает.
– У нас один мужик работает, так стрижёт сам себя,– улыбнулся я, и опережая её вопрос продолжил. – Два зеркала и машинка. Иной раз даже в рейсе!
– Вот такие у нас с тобой профессии,– подвела итог Лена.
– И добавить нечего! – кивнул я.
За стенкой в соседней квартире играла медленная музыка. С одной стороны в такое время это было не очень-то прилично по отношению к соседям, но с другой – разве в эту ночь кто-то спит?
– Леночка, как ты смотришь на то, чтобы потанцевать? – спросил я.
– Я в последний раз танцевала в школе на, выпускном,– сказала она.
– А я вот никогда толком не танцевал! – честно признался я.
– Не может быть! – Лена смотрела на меня полным удивления взглядом.
– Вот не довелось,– сказал я. – В школе я ни с кем не встречался, а объекту моих симпатий на меня было ровным счётом наплевать.
– Несчастная любовь? – спросила Лена.
– Скорее слепая,– ответил я. – Так что школьные дискотеки обошли меня стороной. Я ради приличия сходил пару раз, потом понял, что это не моё, и забил. Зачем причинять себе лишний дискомфорт, чтобы влиться в коллектив, с которым не сложились отношения?
– Не дружил с одноклассниками? – спросила Лена.
– Да в этом классе никто друг с другом не дружил толком,– сказал я. – Может именно поэтому мы с выпускного так не разу и не увиделись. Никому не сдалось потрудиться и всех собрать. У всех сразу работа, семьи, бурная жизнь.
– Ну, это у всех так! – Лена пожала плечами. – Время идёт, интересы меняются.
– Вот прошёл выпускной, и всё! – кивнул я. – А я на него даже не пришёл!
– А где ты был? – спросила Лена, с интересом глядя на меня.
– А я подал документы в колледж и уехал в свой первый в жизни рейс,– усмехнулся я.
– Нормальное завершение школьной жизни! – рассмеялась Лена.
– Так что пока другие кружились в вальсе, я крутил баранку! – улыбнулся я. – Так что заранее извини, если наступлю на ногу.
– Думаю, до этого не дойдет,– улыбнулась Лена, нажимая кнопку на пульте стереосистемы. Комната наполнилась тихой медленной музыкой, Лена подошла ко мне, я взял её за руку, и мы принялись неспеша кружить по комнате. Наблюдай за нами со стороны опытный хореограф, он точно сказал, что наши движения всё что угодно, но только не танец. Но, к счастью, мы были одни, и никто нам не мешал. Да и какая нам была разница до точности и правильности движений, если в этот момент мы были будто бы две половинки одного целого? Это был танец души, и мы оба прекрасно это знали. Не нужно было ничего друг другу говорить, ведь по сути, разговоры порой бывают так бессмысленны и банальны, что называется "для галочки", а молчание может быть красноречивее любых красивых слов. Можно просто смотреть друг другу в глаза, и говорить обо всём. Вот и в этот момент её взгляд говорил о многом. Очень о многом, о том, что не всегда можно и нужно выражать словами. Я просто тонул в её зелёных глазах, безо всяких преувеличений. Не было в этот миг совершенно ничего, не было никакой окружающей действительности, был только её взгляд, один взгляд вместо тысячи слов. И казалось, что миг этот – не миг, а вечность. И ничего больше было не нужно. Тело двигалось само, ведомое интуицией, я чувствовал её руку, чувствовал каждое её движение, и мы, не сговариваясь двигались синхронно друг с другом, словно предвидя каждое своё движение. И как по мне, именно это и есть суть танца – когда не повторяешь сотню раз отрепетированные движения, а ведëшь партнёршу повинуясь чувствам. И в этом намного больше правды, чем в красиво поставленном и многократно отработанном балете. Мы уже не двигались, мы просто стояли обняв друг друга. Я вновь чувствовал рукой её прекрасные волосы, вдыхал аромат её духов. Наверное, и сердца наши бились в одном ритме. И стороннее вмешательство каких-либо обстоятельств в этот миг казалось наивысшей подлостью, глобальной несправедливостью, да и просто гадством! Никто не смел тревожить нас. Никто! Вот только, так казалось лишь мне и Лене, к сожалению. И только мы с ней могли друг друга понять. Кто-нибудь другой, посторонний, этого никогда не поймёт. Не поймёт и бесцеремонно вторгнется в это единение, тем самым подло его нарушив, растоптав и уничтожив безо всякого сожаления о том, что он сделал. И именно поэтому в этот момент этот третий лишний без всякого зазрения совести сейчас стоял на лестнице и требовательно дубасил кулаком в дверь. Да, именно так! Потому что обычным стуком эти удары даже с натяжкой назвать было нельзя!
– Леночка, ты сегодня точно никого больше не ждёшь? – спросил я у Лены, с сожалением выпуская её из своих объятий. Всё очарование, которое до этого, казалось, витало в воздухе, испарилось в момент, будто его и не было.
– Никого! – кивнула Лена, с удивлением смотря на дверь.
– Кажется я догадываюсь, кто это! – раздражённо сказал я. – И, если это снова он, честное слово, я спущу его с лестницы!
– Серёжа, я тебя очень прошу, держи себя в руках! – воскликнула Лена, устремляясь за мной в прихожую.
– Я очень постараюсь, Леночка! – заверил её я, открывая дверь.
Конечно же, мои самые худшие ожидания целиком и полностью оправдались – на пороге стоял Юрий. Вернее, Юрик. Потому что одного взгляда хватало, чтобы понять – он капитально пьян. Как стелька. И судя по его одежде он уже не раз по пути сюда встречался с горизонтальными поверхностями.
– Хороший новый год, ребята, не так ли? – он икнул и обвёл нас мутным взглядом.
– Юра? – удивилась Лена. – Что с тобой? Я никогда ещё тебя таким не видела!
– А что со мной? – он пожал плечами. – Всё нормально! Вот, решил встретить Новый год, как все вокруг.
– Он уже давно наступил,– заметил я.
– Ну так никогда не поздно! – он криво улыбнулся. – Может я войду?
– Конечно, проходи! – Лена посторонилась, пропуская его.
Юрий, неуверенной походкой вошёл, распространяя по квартире запах ядреного перегара. Да уж, набрался, так набрался!
– Если что, ванна там! – я указал ему направление.
– Я чистый! – икнул Юрий, хотя его внешний вид прямо говорил об обратном. – И голодный!
– Юра, проходи! – Лена помогла ему добраться до гостиной.
Честное слово, если бы он полез к ней с поцелуями, я бы ему что-нибудь сломал.
– Спасибо, Леночка,– Юрий устроился за столом, и, придвинув к себе ближайший салат, принялся за еду.
– А что же вы не кушаете? – он с удивлением смотрел на нас.
– Мы не голодные! – поспешно ответила Лена.
– Ну, мне же больше достанется! – он с довольным видом принялся за следующую салатницу. И куда только в этого мелкого типа помещается столько пищи?
– Какая занятная штука, эта жизнь! – Юрий отодвинул салатницу. Видимо, его опьянение уже дошло до стадии философских разговоров, и теперь ему дико хотелось поведать свой взгляд на вещи. – Несмотря на всё разнообразие окружающего мира, кто-то умудряется отыскать такой же дом, в точно таком же дворе! И конечно же, конечно же и квартира будет точно такая же! И ему для этого даже не нужно напиваться с друзьями в бане! Он встретит девушку, как в кино! Только вот кино – это сказка. Псевдожизнь в красивой декорации. И если даже в кино они были вынуждены расстаться, неужели вы думаете, что в жизни вам удастся изменить неизменное? Жизнь, это ведь не "Ирония судьбы", да, водила? Настанет утро, кончится чудесная ночь, ты сядешь в свою фуру и уедешь! В свою жизнь, к своим заботам! Ты её оставишь, а ты, Леночка, останешься. И ведь ты не побежишь за ним следом, потому что не бывает чудес, Леночка! Вот их не бывает, и всё, конец сказочке! А он опять уедет в рейс и опять будет пудрить мозги очередной девушке. А ты для него – эпизод, Леночка. Вот такая грустная сказочка, ребята, без всякой романтики! Одна лишь мораль, и нет счастливой концовки, это ведь жизнь, а не кино! Занятная штука, жизнь!
Юрий взял бутылку шампанского, и осушил её из горла, после чего встал, как попало надел шапку, и направился к выходу.
– Юра, куда ты? – с беспокойством спросила Лена.
– А какая разница? – грустно спросил он, обернувшись на пороге. – Мне уже всё равно, куда я пойду, куда приду. Оставьте меня.
Входная дверь с неизменным щелчком замка закрылась за ним и в квартире воцарилась звенящая тишина.
– Хорошо хоть в ванну не полез,– сказал я.
– Только это и хорошо,– вздохнула Лена, садясь на диван. – Только это и хорошо, Серёжа.
– А что, всё остальное плохо? – спросил у неё я, садясь с ней рядом.
– А в остальном он прав,– вновь вздохнула Лена. – Заканчивается ночь, новогоднее настроение уходит, жизнь идёт как и прежде, и тебе пора будет уезжать.
– Ничего подобного, милая Леночка! – я обнял её, провёл рукой по её чудесным светлым волосам. – Я могу до вечера быть здесь!
– И что? – она с грустью посмотрела на меня. – Так и будешь оттягивать неизбежное до последнего?
И ответить мне на это было совершенно нечего. Словно подтверждая всё сказанное ночь медленно отступала, за окном становилось всё светлее. Совсем уже скоро наступит утро, время было не остановить, даже разбив все часы в мире.
– Что же нам делать, Леночка? – спросил я. Она не ответила, да и вопрос этот в ответе не нуждался.
– Тебе нужно ехать, Серёжа,– тихо сказала она.
– Боже, как же я не хочу этого! – вздохнул я, продолжая гладить её по волосам и вдыхать тонкий аромат её духов. Я старался оттянуть этот момент как можно дальше, вопреки здравому смыслу, пусть даже до этого момента ещё будет целая вечность, мне даже этого будет мало! Но что в этой жизненной суете вечность, что один миг? Они ведь ничего не значат.
– Лучше тебе сейчас уехать,– прошептала Лена. – К чему лишние страдания, Серёжа? Долгие проводы – лишние слëзы.
Увы, жизнь была нисколько не занятна, вовсе нет! Жизнь неумолима и порой слишком жестока. Слишком! И мы бессильны перед этой неумолимостью. Я напоследок прижался губами к её волосам, стараясь навсегда запомнить этот миг, но увы, он оказался так же скоротечен, как и другие моменты в этой жизни.
– Пора, Серёжа,– прошептала Лена.
– Я знаю, Леночка,– со вздохом сказал я. – Знаю.
Я прошёл к двери.
– Только не плачь, Леночка! – сказал я.
– Я не плачу, Серёжа,– тихо сказала она. – Не плачу.
Но взгляд её зелёных глаз утверждал обратное. Да, пора было уходить, главное было не оборачиваться. Ведь как известно, возвращаться – плохая примета. И следом вспомнились и другие слова из этой песни – я тебя никогда не забуду, я тебя никогда не увижу! Да что же это такое?! Почему не увижу?! Да я просто возьму первый же заказ до Питера! Но увы, жизнь неумолима. Я не возьму заказ на груз до Петербурга, ведь у меня в Москве невеста, и совсем другая мне предстоит жизнь. С теперь уже абсолютно чужим мне человеком.
Утренний воздух ударил мне в лицо, двор утопал в предрассветном сумраке, но совсем уже скоро взойдёт солнце, взойдёт на короткий миг зимнего дня, и снова скроется. Но этот закат я буду встречать уже в Москве. Кабина тягача, такая родная, теперь казалась мне постылой. Рука повернула ключ в замке зажигания нехотя, словно по чьему-то принуждению. Тело моё было словно деревянным, чужим. Повинуясь внезапному порыву, я оглянулся и увидел на балконе Лену. И честное слово, захотелось от души на всё плюнуть, выскочить из кабины, подняться к ней в квартиру, заключить её в объятья и никогда больше не расставаться! Но вместо этого пришлось воткнуть ручку скорости в нужное положение и выжать педаль сцепления. Вскоре такой знакомый двор и дом остались позади, а впереди вновь была дорога. Москву я покидал с точно таким же чувством, только теперь это чувство было в разы тяжелее, давило на меня, разрывая мою душу на множество частей. И одна из этих частей отныне и навсегда осталась в Петербурге, в таком знакомом чужом дворе, в таком же точно жилом доме, в той же самой квартире. Душа страдала. Рвалась и металась, словно птица в клетке. Душа требовала свободы! А тело машинально выполняло многократно отработанные движения, заставляя грузовик отдаляться от города на Неве с каждой минутой всё дальше. Опять перед глазами мелькали таблички с названиями населённых пунктов, только теперь уже в обратном порядке. Опять навигатор своим бездушным голосом указывал мне путь. А я крутил баранку и думал о том, что я встретил женщину, и не просто женщину, а именно ТУ САМУЮ женщину!
Я встретил женщину, такую, как в мечтах.
Я встретил женщину, ту, о которой думал.
Я встретил женщину, искра в её глазах.
И вот теперь не знаю, что мне думать.
Нам вместе быть судьбою не дано,
Как бы мы с ней вдвоем быть не хотели,
Кому-то то свыше явно неугодно то,
Чтоб наши годы рядом пролетели.
И мы пойдём, каждый своим путём,
Каждый своей дорогой шагать будет,
Но знаю я, уверен я в одном:
Никто из нас друг друга не забудет.
Да, не забыть нам теперь друг друга. Никогда не забыть. Бывает в жизни так, что год проведешь рядом с человеком, едва не женишься, а одна короткая ночь покажет тебе, какую ты ошибку едва не совершил. Но почему тогда и с той, с которой так невероятно меня свела судьба, я был вынужден теперь расстаться? Да, мы часто делаем в этой жизни то, что совсем не хотим делать. Ведь и умирать мы не хотим, однако же умираем! Так если смерть не зависит от нашего желания жить, если мы не в силах на это повлиять, почему мы не можем сами решить, с кем нам эту жизнь прожить? Вновь захотелось вывернуть руль, рвануть обратно. Но я ехал себе и ехал в направлении столицы. Ведь всё равно вернётся Ирина, если ещё не вернулась, и будет сидеть в моей квартире, а потом всю жизнь мелькать у меня перед глазами. Для чего тогда случилось это всё? Какой урок мне из этого следует извлечь? Уже не хотелось об этом думать. Не хотелось вообще ничего. Ни есть, не пить, не спать! И уж тем более останавливаться. Потому что если я остановлюсь, до Москвы я точно не доеду, я таки плюну на всё, плюну слюной, как говорил Остап Бендер, плюну, как плевали ещё до эпохи исторического материализма, и поеду обратно в Санкт-Петербург, и будь, что будет. Так, стиснув от злости зубы и давя порывы, я добрался до Москвы. Где я ехал, какие села и деревни миновал, не помню! Словно кто-то вырезал из моей памяти дорогу, подобно тому, как монтажёр кромсает плёнку с кинофильмом избавляясь от ненужных эпизодов.
Москва, 1 января 2023 года.
Вот и Химки. Привет, столица. Солнце ещё висело над моей головой. Я глянул на часы – однако, хорошо я доехал! Я не стал заезжать на автобазу. Я отправил начальнику сообщение с уведомлением о своём прибытии и поехал сразу домой. Подождёт начальник, не прокиснет. Ну, здравствуйте, пробки дорогие, чтоб я без вас делал! Здравствуйте! Куда уж без этих горе-водителей, которые машину купят, права купят, а умением водить обзавестись благополучно забывают! Обложили повсюду, прямо зла не хватает. Я впервые в жизни целенаправленно нарушил правила – въехал в город, не отцепив предварительно цистерну. И честное слово – попадись мне сейчас дорожная полиция, плевать, что они скажут. Но, по всей видимости судьба, или тот, кто её вершит, решили, что с меня довольно на сегодня. Домой я добрался без приключений. Вот и двор, словно наваждение, словно напоминание обо всём, что за минувшую ночь мне довелось пережить – точно такой же, как в теперь уже таком далёком Санкт-Петербурге. И бар. И дом! Я пригляделся – мой балкон пустовал. Понятно, встречать меня некому, что даже и к лучшему. Не хочу я сейчас никому и ничего объяснять! Место, где я неизменно оставлял тягач по прибытии домой, пустовало и сейчас. Я заглушил двигатель, спрыгнул из кабины на снег, запер дверь. Снова взглянул на балкон. Ну вдруг? Вдруг там будет она? Нет. Её там не будет. Чудес не бывает. Это Москва, это не Санкт-Петербург. И как в стихотворении Пастернака – никого не будет в доме. Кроме сумерек. Один. Зимний день в сквозном проёме незадернутых гардин. Только белых мокрых комьев быстрый промельк маховой. Только крыши, снег и кроме крыш и снега никого. Именно так, и никак увы, иначе тут не скажешь. Буду один, в пустой квартире тишину шагами мерить. И словно в подтверждение тому, что я в Москве, дверь подъезда открылась с первой попытки, стоило только приложить ключ к домофону. Тот же подъезд, такой же лифт, та же самая дверь. И ключ в замке повернулся с первого раза. Я действительно дома. Квартира, теперь уже действительно моя квартира, встретила меня тишиной. Иры, к счастью, дома не было. Стол, диван, ёлка, компьютер на привычном месте. Я дома. И только теперь я почувствовал в полной мере, насколько сильно я устал. Сначала ехать туда, там толком не спал, потом обратно после бессонной ночи, которую мне уже точно никогда не забыть. Сил хватило лишь на то, чтобы избавиться от верхней одежды и буквально рухнуть на диван. Сознание мгновенно отключилось, словно свет погас. Вот и конец этой удивительной истории. И эта история совершенно нетипичная, произошла только и исключительно в новогоднюю ночь. И она найдёт отклик в сердцах читателей, так же, как и тот фильм, которым она была вдохновлена.
15.02.23.
