Сергей Анатольевич Шаповалов
Живущий Правдой
– Вот ты о ком! Шелудивый пёс приполз на брюхе к хозяину и скулил, вымаливая прощения. Теперь он вновь рычит? – Аппетит совсем пропал.
– Небнуфе завоевал большое доверие у правителя. За его спиной, надо признать, большие дела для блага Кемет. Да и Дом Ранофре поддерживает этого скорпиона.
– Как на это смотрит Эйя? Неужели простил ему все?
– Эйя решил, что Небнуфе достаточно наказан. После смерти правителя Эхнейота, когда братьев обвинили в заговоре, Небнуфе лишился всех домов и земель. Оба брата его погибли. Кстати, одного ты лично прирезал.
– Так, кем он сейчас служит? – Хармхаб отхлебнул еще немного пива из фляги Хуто.
– Ему доверили корабельное дело. Он следит за судоходством по Хапи. Еще он поставлен старшим над строителями храмов – очень ответственная и высокая должность.
– Этот скорпион подослал ко мне убийцу, – пожаловался Хармхаб.
– Я знаю. Встретил Амени. Он поведал мне о нападении на твой лагерь. Но только убивать тебя никто не собирался. Небнуфе хотел все сделать хитрее.
– И как же?
– Хармхаб терпит поражение за поражением. Воины гибнут сотнями. Результата никакого. Что могут сказать о таком полководце?
– Что он бездарен, и Боги больше ему не покровительствуют, – сообразил Хармхаб. – Тут же забудут все его предыдущие победы. Признают в нем тупого старика и заставят правителя лишить должности. Дадут дом с землёй где-нибудь в Оазисах Жизни, а через пару сезонов отравят или придушат во сне.
– Хороший план, – согласился Хуто. – Стране нужен будет новый полководец. И к должности твоей рвётся ни кто иной, как все тот же Небнуфе.
– Почему бы и нет? Он моложе меня. Опыт в войне у него есть… Ну, гиена! – Хармхаб хрустнул пальцами, крепко сжимая кулаки. – У тебя есть мысли, как обхитрить его? Ты только что из Уаста. Тебе должно быть известно настроение двора.
– Знаю одно: спешить не стоит. Пока у тебя крепкая армия, способная выстоять против нехсиу, никто даже пикнуть не посмеет, что Хармхаб стал слабым. А если ты одержишь громкую победу над племенами нехсиу – никто не дерзнёт даже косо взглянуть в твою сторону.
– Да, – усмехнулся Хармхаб. – Осталось только одержать громкую победу.
– Надо допросить пленника, – предложил Хуто. – Надеюсь, он выжил после кувыркания по откосу?
– Представляешь, даже ничего не сломал. Лекарь только челюсть ему вправил. Но это уже ты приложился.
– Тогда приступим. – Хуто поднялся.
Пленник сидел на земле со связанными за спиной руками. Двое стражников охраняли его. Он оказался мускулистым высоким воином с чёрной лоснящейся кожей и короткими жёсткими кучеряшками на голове. При приближении Хармхаба и Хуто, воин оскалился, показывая белые ровные зубы, начал плеваться. Из горла его вырвались страшные ругательства. Он всем видом показывал, что презирает врага, и никакие пытки ему не страшны.
– Как будем пытать? Огнём? Или попробуем пальцы ломать? – предложил Хармхаб. – Не нравится мне… Не умею я…
– Пытать его бесполезно, – покачал головой Хуто. – Видишь, на груди татуировку слона? Он из земель Кехет. Воины из земли Кехет умеют переносить боль и преодолевать страх. Скажу больше: перед тобой сын Большого Слона.
– Неужели! – обрадовался Хармхаб. – Что скажет папочка, когда узнает, что его отпрыск в плену?
– Ничего, – разочаровал его Хуто. – У Большого Слона около сотни жён и наложниц, столько же сыновей.
– Что ж тогда будем делать? Пытать – бесполезно. Отцу на него наплевать, – растерялся Хармхаб. – Не уговаривать же его с помощью сладких пирожков.
– Я знаю, чего боятся нехсиу. – Хуто вынул бронзовый нож и очертил на земле круг, внутри которого оказался пленника. Нехсиу принялся ругаться еще сильнее. От усилия подпрыгивал на месте. Пытался дотянуться до Хуто и укусить. Но охотник не обращал на него внимание, продолжал заниматься своим делом.
Когда же на земле из-под кончика ножа появилось несколько непонятных иероглифов, пленник неожиданно притих и с ужасом взглянул на Хуто. Он попытался выползти из круга.
– Не давайте ему покинуть границу, – приказал Хуто охранникам, и те копьями загнали пленника обратно в круг. Он извивался, пытаясь высвободиться, но путы крепко врезались в руки. Здоровенный воин-нехсиу неожиданно разрыдался, словно ребёнок.
– Что это с ним? – Хармхаб сам испугался.
– Я очертил магический круг и написал имя злого духа Ухусахи, – объяснил Хуто. – Все, что находится внутри круга, принадлежит этому духу.
– Ухусаха? Когда-то слышал я про это божество, – попытался вспомнить Хармхаб.
– Злой, и жестокий дух, с телом человека и головой пантеры. По приданию, он живёт под землёй в пещерах, полных чудовищ и огненных озёр. Божество нападает на людей и съедает их печень. После этого несчастный вечно должен жить в подземном царстве и служить рабом у Ухусахи. И никаких полей блаженства ему не светит. Никаких божественных лесов, полных дичи. Удел души – вечно прозябать во мраке, к тому же неустанно служить рабом злобному чудовищу.
– И все? – удивился Хармхаб. – Ловко ты его…
–Я сейчас буду читать заклинания. Пусть несколько воинов повернутся в сторону запада, протянуть руки и громко зовут Ухусаху, – попросил Хуто.
Хармхаб подозвал воинов и приказал им сделать, как велел охотник. Двое из местных маджаев сразу отказались наотрез. Они упали на колени и молили полководца не произносить имя этого духа.
– Маджаев отпусти, – посоветовал Хуто. – Имя Ухусахи может писать и произносить, по их поверьям, только заклинатель, уверенный в своих силах. Любой другой смертный, кто посмеет вызвать духа, вскоре же умрёт.
– Ты же не заклинатель, – удивился Хармхаб.
– Я и не маджай. Амун хранит меня. – Хуто погладил широкой ладонью золотое крылатое солнце, висевшее на груди.
Охотник принялся произносить непонятные слова жутким утробным голосом. Даже у Хармхаба мурашки забегали по спине. Пленник взвыл, словно перепуганный до смерти маленький мальчик. Из глаз его брызнули слезы. Он забился в истерике. Хуто нагнулся и спросил что-то на языке нехсиу. Пленник усиленно закивал. Казалось, голова отвалится.
– Теперь можешь спрашивать у него все, что захочешь, – объявил Хуто Хармхабу.
– Так просто? – удивился военачальник. – Надо будет записать этот обряд. Пригодится.
Из слов пленника выяснили, что нехсиу готовят дерзкую вылазку. Большой Слон понял, что с Кемет способом мелких пакостей воевать бесполезно, решился на отчаянный шаг. Одним словом, он хочет собрать все племена и неожиданно напасть на Бухен. Уничтожение самого надёжного форпоста Кемет на юге очень сильно подорвёт репутацию главнокомандующего Хармхаба и его друга, наместника правителя в Куши, Хеви. Да и после такой потери, как крепость Бухен сама Кемет еще долго не оправится.
Большой Слон все отлично рассчитал. Пока Хармхаб выискивает его за третьими порогами, воины нехсиу вдоль реки спустятся к Бухену. Даже если город взять не удастся, – стены крепкие, двойное кольцо укреплений, ров с водой, – все равно, перепугают местных жителей по всей округе, сгонят их с мест, перережут скот, засыплют оросительные каналы, сожгут поселения, потравят поля. После такого дерзкого набега многие вожди Куши, кто до сих пор сомневался, к кому примкнуть: к восставшим или к Кемет, обязательно приползут на брюхе к Большому Слону, моля о дружбе и предлагая своих воинов.
– Умно придумал, – покачал головой Хармхаб. – Мы ушли из города и оставили Бухен под защитой небольшого гарнизона. Но сам Большой Слон до такого бы не докумекал. Тут надо было все тонко рассчитать: выманить меня подальше в горы, собрать большие силы. Спроси-ка у этого выродка: откуда у них оружие. Еще спроси: кто надоумил Большого Слона напасть на Бухен.
Хуто повторил вопрос на местном диалекте. Пленник отвернулся, не желая отвечать. Но Хуто настаивал, пригрозив Ухусахой. Нехсиу тут же все рассказал. К Большому Слону прибыл тайный посланник из Уаста, от кого – он не знает. Вождь беседовал с посланником с глазу на глаз. Посланник привёз много оружия и украшений.
– Имя посланника? – насторожился Хармхаб.
– Мексеб, – выдал пленник.
– Надо спешить в Бухен, – встрепенулся Хармхаб. – Дела совсем плохи.
– Погоди, – остановил его Хуто. – Сперва продумаем все до мелочей.
Они отошли подальше от пленника и уселись прямо на земле. Солнце закатилось за вершины гор. Вечерний ветерок принёс прохладу, хотя камни продолжали источать жар.
– Если повернёшь армию обратно к Бухену, нехсиу снова исчезнут в горах и затаятся, – размышлял Хуто. – Они не будут с тобой вступать в открытый бой. Пусть их больше, но нехсиу боятся тебя и твоих отважных менфит.
– Согласен. Но мы пойдём быстро.
Хуто с сомнением поглядел на больную ногу полководца. Сказал:
– У нехсиу кругом лазутчики. Они следят за перемещением войска.
– Как в таком случае поступить?
– Войску надо исчезнуть и неожиданно появиться под Бухеном.
– Это как? – усмехнулся Хармхаб
– Я знаю одну тропинку, узкую и опасную, по которой мы незаметно выйдем прямо к берегу Хапи. Об этой тропе мало кто знает: только горные козлы да охотники. Пусть Большой Слон думает, что ты по-прежнему тащишься через горы к землям Ирчет. Пусть он попробует осадить Бухен, а мы окажемся у него за спиной.
– Думаешь, удастся?
– Все зависит от тебя и от твоих воинов, Непобедимый, – рассудил Хуто. – Оставь слабых и раненых под присмотром лекарей. Не надо брать с собой тяжёлое оружие и обоз. Сейчас пусть все хорошенько отдохнут. Завтра предстоит тяжёлый переход. Охрану выставь небольшую. Я сам осмотрю все расщелины в округе. Если где-нибудь прячутся разведчики, им не уйти от моего ножа.
– Ты еще не потерял сноровку охотника? – удивился Хармхаб. – Я думал, светская жизнь размягчит тебя, как кусок воска на солнце.
– Только ради детей и любимой жены я таскаюсь за правителем на всех нудных церемониях, – с презрением поджал губы хранитель лука и стрел. – В душе Хуто всегда остаётся охотником.
Хуто исчез в надвигающихся сумерках, как будто растворился. Хармхаб бросил на голую землю плащ. Солнце совсем скрылось, подсвечивая западный край неба багровыми красками. Воздух остывал, но земля до сих пор хранила тепло. Произнеся молитву Амуну, полководец улёгся на плаще и осторожно вытянул больную ногу. Как только все мышцы расслабились, усталость разом придавило тело к земле.
В кострах трещали головёшки. Искорки по замысловатым спиралям взмывали в темнеющее небо и сливались с, пока еще бледными, звёздами. Под ухом застрекотал неутомимый кузнечик. Вот у кого нет забот! С другой стороны кто-то хныкал. Это еще что? Хармхаб приподнялся на локтях. Мальчик с перебинтованной головой сидел отдельно от всех. Он подтянул костлявые колени к лицу и подёргивал худенькими плечиками. У Хармхаба вдруг все сжалось внутри. Ни с того ни с сего стало жалко этого малыша. Он тут же вспомнил себя, такого же маленького, с душой полной обид на жрецов, что били его палками за плохую учёбу, на воинов, что вечно ругали и отпускали подзатыльники. Ну что у него за детство? Вырастет озлобленным, безжалостным. В чем он виноват?
Военачальник поднялся и подошёл к мальчику. Тот сразу же прекратил хныкать, быстрыми движениями узкой ладошки размазал слезы по грязному лицу.
–Ты ел? – спросил полководец.
– Да, – не задумываясь, ответил Сети.
– Понятно. Эй! – окликнул одного из своих телохранителей. – Накорми мальчишку. Посмотри, у кого осталась горячая каша.
Мальчик жадно глотал варёную полбу. Все губы перемазал. Долго вычищал дно керамической миски куском чёрствой лепёшки.
– Не спеши. – Хармхаб налил в медную кружку воды, капнул из глиняной фляги немного уксусу, протянул Сети. – Запей. Как голова? Болит?
– Нет!
Мальчик громко глотал воду. Чуть не подавился.
– Доел? Ложись сюда на плащ. – Военачальник укутал мальчишку в свой плащ. Сам прилёг рядом прямо на голую землю.
Ну, Парамессу! Ох, отругаю его, за то, что прислал мне такого воина. Совсем же ребёнок, – были последние мысли полководца, перед тем, как он провалился в глубокий сон.
Глава третья
Ну и путь выбрал Хуто – без ног останешься! Действительно – тропа для горных козлов. Да тут даже козлов не видно. Змеи, и те редко попадались. Чем они тут только питаются? Сам Хуто ранним утром покинул войско. Охотник с десятком самых выносливых лучников-маджаев отправился разведывать дорогу. По пути оставлял метки, чтобы Хармхаб не сбился с дороги. Охотник хотел поспеть к Бухену раньше нехсиу и предупредить наместника Хеви об угрозе.
Коней пришлось распрягать и вести в поводу. Колесницы тащили на плечах. Иногда приходилось взбираться чуть ли не по отвесным скалам. К этому надо добавить невыносимое пекло и обжигающий ветер, приносящий тучи мелкой пыли. Обоз сразу же безнадёжно отстал. Хармхаб распорядился взять только ослов. Они более приспособлены к горам. На животных нагрузили оружие немного продовольствия и воды. Волов и мулов с телегами оставили в долине под присмотром небольшого отряда.
То вверх, то вниз. Камни срывались из-под ног. Кожа на спине ссохлась от солнца. Рот, словно набит песком. Язык распух и совсем не хотел ворочаться. На зубах противно скрежетали песчинки. Головная накидка покрылась пятнами от соли. Давненько Хармхаб так не потел. Про колено он старался не думать, привык к тупой боли и не обращал на неё внимание.
Когда же закончатся эти жёлтые скалы! Хоть бы облачко выплыло и на время прикрыло жгучее солнце. Нет же, небо прозрачное, чистое, раскалённое. Опять вверх. Опять камни выскальзывают из-под ног. Держись за выступы в скале. Ладони обжигает, словно дотронулся до жаровни. Сердце надрывается, тяжело ухая где-то в животе.
Наконец безумные подъёмы и головокружительные спуски кончились. Хармхаб вытер липкий пот со лба и с облегчением вздохнул. После очередной побеждённой вершины перед ним открылась гряда бесконечных зелёных холмов. И где-то там, почти у горизонта призрачно блеснул, дарующий жизнь всему живому, Великий Хапи. Неужели все? Одолели! Теперь идти будет легче.
– Привал! – скомандовал Хармхаб.
Солнце быстро катилось к горизонту. Жара отступала. От далёкого Хапи пахнуло прохладой, принося облегчение уставшим людям и утомившимся животным. Расставили часовых. Кто еще был в силах, разводил костёр и готовил еду. Большинство же воинов рухнули на землю и тут же уснули.
Хармхаб глотнул противной тёплой воды с примесью кислого вина. Немного взбодрился. Нога почти не болела. Опухоль сошла, оставляя жёлтые и фиолетовые пятна кровоподтёков. Когда же все это кончится, – взбурлило в душе. – Проклятая Куши с ее неугомонными, презренными нехсиу! Завтра он покончит с ними! Раз и навсегда! Чтобы больше не возвращаться сюда. Никогда!
***
Хеви, наместник Та-Кемет в Куши бегал глазами по столбикам иероглифов. Только что с кораблём казначейства прибыло письмо от верховного жреца Эйи. Вскрытый тонкий цилиндрический чехол чёрного дерева лежал на столе. Коричневая восковая печать с оттиском скарабея бала аккуратно срезана ножом.
В послании мудрейший требовал подробного доклада о ведении боевых действий. Между строк сквозило недовольство по поводу столь затяжной компании, не приносящей весомых результатов. Хармхаб с войсками совершает рейд за рейдом по неспокойным землям, а нехсиу все так же нагло нападали на мирные племена, подвластные Кемет. Ни один мятежный вождь еще не схвачен, а средства на содержание армии утекают, как воды Хапи в Великую Зелень.39 Если дальше так будет продолжаться, Эйя вынужден прислать писцов с проверкой.
Скверно! Только проверок еще не хватало. Приплывут холенные, надменные чинуши, ничего не смыслящие в войне, будут задавать глупые вопросы, совать нос во все углы. Да еще их надо будет кормить и поить. Полбу они жрать не будут. Им чечевицу подавай, да еще с мясом, и хлеб белый. Вино лучшее, выдержанное, от пива будут морду кривить. А хоть слово им скажешь поперёк, так тут же начнут жалобы строчить в Уаст.
Хеви отложил папирус, поднялся со стула, прошёлся по длинной колоннаде, выходящей в сад. От крыльца с резными каменными колоннами дорожка бежала среди развесистых сикомор и строгих кипарисов, заканчивалась перед небольшим семейным храмом. Хеви неспеша направился вглубь сада, размышляя, как бы лучше ответить мудрейшему.
В тени деревянной резной беседки покоились две каменные стелы. Одна посвящалась солнечному богу Йоту, другая – Амуну. У входа еле заметно чадила масляная лампадка. Хеви взял с полки деревянную плошку в виде руки с открытой ладонью, насыпал благовоний и подкурил от лампадки. Терпкий ароматный дымок весело закружился внутри храма. Хеви произнёс молитву Амуну, прося успехов в делах. Покосился на стелу Йота. Надо ее убрать – время Солнечного Бога кануло – или хотя бы имя Йот заменить на имя Ра. Он сегодня же даст задание резчикам: пусть перебьют надписи.
Покончив с молитвой, Хеви зашагал обратно. В глубине сада он услышал голоса. Возле цветущих клумб стояла Меритре. После родов лицо девушки заострилось и побледнело. Но большие карие глаза сияли, как и прежде живым блеском. Повезло же старшему сыну, – улыбнулся Хеви, – назвать сестрой40 самую прекраснейшую Дочь Солнца. Чертами она только слегка напоминали отца – Солнечного правителя Эхнейота. Меритре больше походила на мать – красавицу из Нахарины, Гилухепу. Дочь правителя Митаннии, присланная в супруги повелителя Обеих Земель, недолго прожила на берегах Хапи и умерла в юном возрасте, едва разрешившись от родов. Она подарила правителю дочь и ушла в Поля Иалу41. Уж сколько лет прошло, но Хеви до сих пор помнит, как весь двор восхищался нежной красавицей с далёкого севера. Вот и Меритре унаследовала от матери ту загадочную красоту, которая так и притягивает взгляд. Кожа у Меритре была светлая, казалось прозрачной, не то, что у смуглых местных жителей. Непослушные вьющиеся волосы девушка убирала под тонкую накидку и стягивала узеньким золотым обручем. Просторная белая одежда мягкими волнами спадала к самой земли. Груди большие, полные молока. Талия тонкая, как будто и не рожала вовсе. А ведь уже третий раз порадовала семью.
Чернокожая кормилица следом несла младенца. Тут же появилась супруга самого Хеви – Нефтис. Женщина заботливо усадила Меритре на небольшой стульчик, приказала служанке принести свежего молока и хлеба.
– Не надо беспокоиться, – смеялась Меритре. – Даже при дворе так не заботились обо мне.
– Я совсем немного, – оправдывалась Нефтис и тут же поправляла на Меритре ожерелье из нитей стеклянных бус вперемешку с золотыми пластинами. Заглядывала в лицо, пытаясь угадать, хорошо ли себя чувствует девушка.
Хеви улыбнулся. Нефтис просто обожала невестку старшего сына. Она любила ее больше, чем всех своих пятерых сыновей. Еще бы! Нефтис всю жизнь хотела иметь дочь, но рождались только мальчики. Теперь, наконец, в доме появилась невестка, да еще какая! Красавица. Принесла трёх внуков, не считая Миамун…
Хеви нахмурился, подумав о Миамун. Он вспомнил, как старший сын Амени приплыл в Бухен после долгого похода в Нахарину. Возмужалый, с остывшим взглядом. На широкой груди награда золотого льва от самого Хармхаба. Приплыл не один. Он предстал перед родителями, держа за руку Дочь Солнца, и объявил, что Меритре стала его сестрой. Радости не было конца. Но Хеви с Нефтис удивились, когда узнали, что у Амени и Меритре уже есть дочь. Когда они успели? Малышка Миамун. Но ей уже исполнилось года три. Миамун никак не могла быть дочерью Меритре. Вскоре им все объяснили…
Родной брат Хеви, жрец Амуна, один из совета Мудрейших, Аменнеф прибыл следом. Хеви чуть не сошёл с ума от радости. Он считал брата погибшим. Аменнеф состоял в касте жрецов Амуна и бесследно пропал во время правления Эхнейота, когда обезумевшая толпа громила храмы и убивала жрецов. Поминая в храме всех предков, он приносил жертвы и за Аменнефа. И вдруг – живой, да еще в высоком сане верховного жреца Амуна.
После долгих горячих объятий, за кувшином вина в тенистом саду, Аменнеф поведал о своих безрадостных скитаниях, о горькой жизни в изгнании и о возвращении на берега Хапи. И в конце, понизив голос, он раскрыл тайну маленькой Миамун. Она – последняя дочь Эхнейота и второй его супруги Кийи. Хеви чуть не подавился. Но причём здесь Амени? А с Кийей что произошло?
История запутанная. До конца никто ничего не знает. Даже он, верховный жрец Амуна строил картину происходящего по слухам. Кто-то утверждал, что Кийя должна была принести Эхнейоту долгожданного наследника. Но после рождения дочери, Солнечный правитель разочаровался в супруге. Сколько можно! У Нефернефруйот42 родилось пять дочерей. От принцессы из Нахарины – тоже дочь. Правителю нужен был наследник. Кийя – его последняя надежда. Но и она не оправдала ожиданий. Эхнейот резко охладел к супруге и стал искать замену. Но опять же – это все слухи. Кийя не на шутку перепугалась. Что могло ожидать Кийю? Конечно же, ссылка в далёкое захолустье и полное забвение. А она была женщина своенравная и чересчур гордая. Вот в этот момент к ней и втёрлись в доверие братья Нетшсук, Небнуфе и Сенуфе из могущественного дома Ранофре. Что дальше произошло, жрецы допытывались долго, но так до конца и не нашли достаточно доказательств. Вроде бы Кийя подсыпала яд в вино правителю. Эхнейот помутился рассудком, ослеп и вскоре умер. После началось самое интересное. Кийя захотела сама стать у власти, поминая великую правительницу Хатшепсут. И ее поддерживали многие знатные люди. Но братья? Разве можно их было оставить в живых? Однако Кийя недооценила могущество дома Ранофре. В одно прекрасное утро ее покои нашли пустыми. Где она – до сих пор неизвестно. Никто ничего не видел и не слышал.
А как же Миамун? Спустя некоторое время после того, как правитель Семенхкерэ отправился к Солнцу, утонув в оросительном канале, в Уаст явился жрец, хранитель истины. Приплёлся из далёкого храма, где-то вблизи Великих Пирамид. Одет в лохмотья, вместо посоха – простая палка, за спиной узелок с ребёнком. Жреца привели прямо к Аннемефу. Тот развернул узелок. Маленькая девочка. Ее подкинули к порогу храма. Бывает такое. Жрецы обычно подкидышей отдают в хорошие семьи. Но у этого ребёнка на запястье был привязан золотой анх с именем и страшным заклятьем. Именно из-за этого заклятья никто не посмел убить ребёнка, а подбросили в храм. Жрец не раздумывая, сразу же направился в Уаст.
Времена неспокойные. Династия правителей вымерла. Хорошо хоть остался Тутанхамун, которого тот час же посадили на трон. Но случиться могло всякое. Знатные дома тайно, а порой и открыто принялись бороться за власть. Если девочка окажется в каком-нибудь из противоборствующих домов, те могут потребовать признать ее наследницей. Жрецы ничего не придумали лучше, как только возвестить, что Миамун является дочерью Меритре и Амени и спрятать ее подальше в Куши.
По настоянию Аменнефа, Дом Хеви скрывал от всех происхождение миленькой круглолицей девчушки с большими черными глазами и обворожительной улыбкой. Но наместник тревожился день ото дня: чем старше становилась Миамун, тем больше бросалось в глаза, что она совсем не похожа на своих названных родителей. Кто знал вторую жену правителя Эхнэйота луноликую Кийю, взглянув на Миамун, сразу бы признался, что видит ее копию. А немного тяжеловатый подбородок и вытянутый назад затылок напоминал о настоящем отце – божественном Сыне Солнца. Какая дальнейшая судьба ожидает ее? Станет ли она супругой высокого писца или отважного воина. Нарожает ему милых деток и проживёт спокойно всю жизнь, не ведая, что в ее жилах течет божественная кровь. А может… Убереги ее Амун! Хоть Аменнеф и брат ему, но Хеви не позволит использовать девочку в хитроумных жестоких планах жрецов. Она стала наместнику родной. Хотя… Чем он помешает? Если великое жречество потребует, разве он сможет противиться?
Миамун появилась тут же в саду в лёгком белом платьице. Широкий пояс стягивал ее тонкий детский стан. Черные жёсткие волосы, сплетённые в толстую косу, спускались на левое плечо. Она вела за руки двух младших братьев. Хеви залюбовался. Он чувствовал себя счастливейшим человеком на земле – глава большого семейства.
Рисут43 отвлёк его. Слуга доложил о прибытии высокого гостя. Хеви поспешил во двор для приёмов. Перед ним предстал хранитель лука и стрел правителя. Странно, но Хуто выглядел совсем не как высокий сановник. Вид у него был утомлённый, сандалии чудом держались на ногах, лицо и плечи обожжены солнцем.
– Живи вечно! – поздоровался Хуто.
– Здоровья и силы! – ответил наместник. – Ты весь в пыли. Ноги сбиты. Откуда?
– Я только что от Хармхаба, – коротко бросил Хуто. – Дело срочное. Нехсиу должны напасть на Бухен.
– Напасть? – не поверил Хеви. – На Бухен?
– Часть плывёт по реке, другие пробираются по берегу.
– У них хватит смелости напасть на город?
– Они надеются, что Хармхаб завяз где-то в горах и не успеет прийти на помощь.
– Где сейчас Непобедимый? – забеспокоился Хеви.
– Полководец ведёт войско по тайной тропе и скоро придёт на подмогу.
Хеви повёл гостя в дом. В своём рабочем кабинете он предложил Хуто стул и налил холодного вина в серебряную чашу.
– Нехсиу много? – озабоченно спросил Хеви, разворачивая на столе свиток папируса с подробной картой окрестностей Бухена.
– Много. Советую созвать гарнизоны из всех близлежащих крепостей.
– Согласен. Если не удержим Бухен, – от остальных укреплений толку мало.
– Я постараюсь быстро по реке добраться до Острова Слонов и потребовать помощи у Начальника Южных Врат44. Надо не просто отбить нехсиу – надо их уничтожить. Обязательно взять в плен Большого Слона.
– Если сам Большой Слон возглавляет повстанцев – дело серьёзное. – Хеви склонился над картой. – Вот здесь, – ткнул он пальцем в край пергамента. – Крутой откос – хорошее место для встречи. Дорогу завалим камнями. Река сужается, течение быстрое. На лодках это место пройти трудно. У нехсиу единственный путь – лезть вверх по откосу. У меня хватит сил отбить несколько атак, к ночи отойдём и укроемся в стенах города. Выиграем день и измотаем нехсиу.
– Хороший план, – одобрил Хуто. – Но если они обойдут хребет вот по этому пути, – показал он узкий проход в скалах. – Окажутся у тебя в тылу. Тогда ты не сможешь отступить к Бухену.
– Рискну, – все же решил Хеви. – Не люблю отсиживаться за стенами. В ущелье отправлю разведчиков. Если нехсиу попробуют обойти, разведчики успеют предупредить.
– Хранит тебя Амун, – пожелал охотник наместнику.
Лазутчики нехсиу появились ранним утром. Они прятались среди зарослей кустарника, пытались незаметно подползти к стенам. Хеви приказал не трогать их, как будто в городе ни о чем не подозревают. Даже городские ворота оставались открытыми настежь. На сторожевых башнях часовых не выставлял, только возле ворот дремали двое охранников. Все, как обычно: Бухен жил мирной жизнью. Погонщик вывел цепочку ослов, навьюченных тюками с товаром, и направился по своим делам. Высокий смуглый молочник спешил на торжище, неся на плече большой кувшин со свежим молоком. Мясники вели быков в город, чтобы забить на мясо. Волы тащили телегу, доверху нагруженную овощами и зеленью. Между тем гарнизон Бухена готовился вступить в бой. Всем мужчинам, выдали со складов оружие и сандалии. Оружейники работали с раннего утра до поздней ночи, мастеря стрелы, щиты, копья.
Вскоре вражеские лазутчики исчезли. Маджаи проследили за ними. Доложили наместнику, что нехсиу скрылись в степи.
Хеви отдал приказ войску быстро, без лишнего шума выдвигаться из города.
Дорога резко сбегала вниз. Полукругом обрывался скалистый берег. Внизу просматривалась узкая полоска суши и дальше бурлила река. Для наступления путь один – вверх по дороге. Хеви отдал приказ соорудить завал. Воины при помощи палок вывернули несколько валунов и скатили вниз. Теперь путь закрыт. Осталось ждать.
Вокруг тихо и пустынно. Воины напряжённо ждали, не выпуская оружие из рук. Только жрецы бормотали заклинания, насылая порчу на врагов. Хеви заметил в верховьях реки тёмную чёрточку, за ней появились еще несколько. Чёрточки приближались и превращались в длинные узкие лодки из просмолённых связок камыша. В каждой набилось человек по двадцать вооружённых нехсиу. Сначала с десяток лодок, потом еще и еще, скоро вся река кишела челноками, словно откуда-то с верховьев перебиралась огромная стая крокодилов. Лодочки причаливали к берегу, поросшему высоким папирусом. Воины выбирались на сушу и бесшумно, быстро двинулись по дороге, уверенные, что их никто не ждёт.
Впереди большая добыча. Проклятые бледнокожие поплатятся за свою беспечность. Ответят за все обиды.
Хеви разглядел предводителя. Пышный головной убор из перьев колыхался на макушке могучего воина. Большой мясистый нос протыкала кость и загибалась острыми концами кверху, напоминая бивни слона. Наместник узнал главного зачинщика восстания – Большого Слона. Вождь усиленно жестикулировал руками, подгоняя воинов. А лодки все прибывали. Сколько же их! Нехсиу еще никогда не собирали такое огромное полчище.
А это кто? Хеви заметил среди черных тел в соломенных набедренниках бородатого бледнолицего человека с перебинтованной головой. Пленник? Нет. С оружием. Переговаривается с вождём. Неужели предатель? Похож на шерданы. Точно – предатель! Амени ему рассказывал, как Хармхаба пытался отравить Мексеб. Его поймали, но предателю удалось сбежать. Амени шёл по его следу, но попал в засаду, устроенную нехсиу. Еле отбился. А голова перевязана, потому что Амени отрезал предателю ухо.
Нехсиу, тем временем, направились вверх по дороге. Путь преградил завал из камней. Самые смелые попытались перелезть, но тут же были сброшены обратно. Хеви приказал лучникам открыть стрельбу. Рой стрел взвилась в воздух и жалящим дождём посыпалась на головы нападавших. Нехсиу немного растерялись, но сразу же опомнились и ринулись на штурм. В отваге им не занимать. Неся потери, они поднимались по откосу и вступали в схватку с воинами наместника. Хеви бросил вперед тяжёлую пехоту. Стена прямоугольных щитов и длинные копья заставили нехсиу откатиться назад.
А лодки все прибывали.
Нехсиу ринулись во вторую атаку, на этот раз более организованную. Бой перекинулся через завал. Нехсиу настырно лезли вперед. С огромным усилием, воины Кемет вновь откинули врага, хотя порой казалось, что нехсиу вот-вот прорубят строй. Наступило небольшое затишье. Противники собирались силами. Хеви с тревогой заметил, что теперь уже по суше прибывают воины с овальными разукрашенными щитами. Племена земель Тумеху – узнал он – отчаянные и бесстрашные. К тому же они вооружены не короткими копьями с кремневыми наконечниками, а настоящими бронзовыми топорами. И лучники у них меткие. Охотники из земель Тумеху частенько наведывались в Бухен со слоновыми бивнями, черным деревом и живыми обезьянами. Но меняли товар не на зерно и одежду, а на топоры и наконечники для стрел. Когда Хеви запретил менять товар на оружие, вожди Тумеху пришли к нему и божились, что топоры им нужны для заготовки чёрной древесины. Они с Кемет воевать не будут. Их племена занимаются только мирным трудом. Как же! Вон они – в боевой раскраске.
