Сергей Анатольевич Русс
Проводы друга
Хорошо, что есть время, расстояния и трудности.
Порой, именно они дают понять кто любит,
кто дружит, а кто не так уж и нужен!
(народная мудрость)
Вы сказали, что на днях провожаете подругу?
И мне сразу вспомнился жаркий август 1996-го, когда я провожал своего лучшего друга до самого Питера…
Жара стояла страшная!
И хотя, нам досталось купе в вагоне скорого «Ташкент-Москва», оно было совершенно непроветриваемым, с намертво закрытыми окнами.
Везде валялись тюки с барахлом,-видавшие виды старые, потертые чемоданы. На крючьях висели небывалой растянутости «авоськи», от которых разнозапахно исходил невообразимый аромат восточных пряностей, в купе с фитонцидами чеснока и репчатого лука…
Толпящиеся и снующие в вагон и обратно,-«расстаявшие» человеки, то и дело, спонтанно задевали эти вязанки и едва державшаяся шелуха, беззвучно и навсегда разлеталась по салону, уносимая этим хаотичным порывом людских тел…
И никто, до последнего не знал и не мог предположить, кто же их «вынужденный» попутчик, которых, как и родителей, не выбирают.
Покуда поезд не тронуло,-обезумевшая вагоновожатая стояла, как истукан, привычно прижавшись к железным перилам. Но, вот, состав дернулся раз, другой и она, как главный атрибут переполненного вагона «кликушески» хрипло и протяжно завизжала: «Граждане провожающие, срочно покиньте поезд! Пассажиров прошу занять свои места!»
В этом полуобморочном крике, обращенном в сплошной «хаос», сквозило давно надоевшее отчаяние и с лихвой опостылевшая привычка все время находиться в пути,-на колесах…
Проводницу согревала лишь алчная надежда на возможную наживу от всенепременно нарушающих «закон перевозки» пассажиров (клиентов),которые всегда везут с собой помимо шмоток и еды,-компромат!
Путь был не близкий, а за окном стояли лихие 90-е…
Наконец поезд тронуло. Это было похоже на судорогу. Женек, мой провожаемый друг, некоторое время сидевший в полном оцепенении (еще бы, покидал родной Ташкент не надолго, а навсегда) очнулся от удара упавшей на него откуда- то сверху огромной сумки типа –«мечта оккупанта». Его, как и меня качнуло и ощутимо «соприкоснуло» со столиком. Я в свою очередь сидя напротив больно ударился затылком. Успокоила лишь промелькнувшая в голове мысль,-наконец то…
Пару слов о моем друге. На время старта нашего «захватывающего» путешествия,-Женек, молодой, симпатичный, крепкий, только начинающий «расцветать» и внешне очень похожий на «бледнолицего папуаса» мужчина с копной непослушных курчавых волос,-необыкновенно жизнерадостный, веселый и открытый человек, каких мало. Этим, он всегда завоевывал сердца окружающих и оставался в них навсегда. Несмотря на то, что его неоднократно и безвозмездно обманывали многочисленные « жены» и близкие «друзья», он, благодаря каким-то свойственным ему и только ему качествам характера, сравнительно легко расставался в пользу ближнего, с «отжатыми» у него явно незаконным путем материальными благами , сбережениями и с оптимизмом шагал по жизни далее, наступая порой на одни и те же «грабли». Вот и сегодня он ступил на новые «рельсы», всецело отдавшись его величеству случаю, обозначенному «жирной галочкой» на его Жизненном Пути…
Вагон был старый, купе, которое мой друг выкупил полностью для удобства следования, обшарпанное, покрашенное краской немыслимого цвета очередной раз поверх предыдущего слоя. Старая краска вылазила колющейся «щетиной» и неприятно «массировала» спину. Чувствовалось, что и локомотив, тащивший наш вагон и подобных ему «разнояйцевых» близнецов, был по меньшей мере ветеран, которому давно было пора на покой…
Казалось поезд страдал «одышкой». Кланяясь каждому столбу и непременно останавливаясь на очередной станции, он всякий раз, через силу: кряхтя, скрипя и надрываясь, как «пожилой» штангист в рывке, дергался, отдавал назад, опять и опять повторяя попытку рвануть из последних сил и все-таки «взять вес». Затем медленно набирая скорость в изнеможении добирался до следующей станции с одним лишь желанием передохнуть…
Худо-бедно, спустя 9 с лишним часов, мы добрались до станции «Туркестан».
Из заляпанного окна взору предстала толпа с огромными мешками привлекающими интерес. Любопытства ради, мы примкнули к стеклу едва различив людей, извлекающих из грязных хуржумов-мешков предметы, отдаленно похожие на разномастные мячи из игры регби. Догадавшись, что это туркестанские дыни, мы не сговариваясь, скорее по наитию, рванули на «выход» судорожно выворачивая «материальное» содержимое из карманов. Однако, проводница встала «китайской стеной». «Не положено!», – заорала истерически она. Ретировавшись по коридору, мы убедились, что «дервиши от торговли» суетятся и по другую сторону платформы. Рванув на себя форточку окна, которая сама того не ожидая поддалась столь необузданному порыву, взмахами наскребанными «по сусекам» купюрами, подозвали к окну торговца и вставши в цепочку доверху «забили» наше купе бахчевой культурой, сами еще не подозревая насколько «верным» и предусмотрительными был этот спонтанный порыв для предстоящего «веселенького» путешествия!
И тут только к нам пришло осознание содеянного. Встретившись глазами мы стали дружно хохотать, вспоминая с каким «стахановским» упорством, скоростью и не вполне осознанным энтузиазмом была провернута эта молниеносная «операция»,-ведь поезд стоял не более 10-ти минут.
Переведя дыхание, стали распихивать многочисленный багаж. Тяжеленные сумки решили оставить внизу, дабы избежать их падения, а самим спать на верхних полках. Непростой и суетный день подходил к концу. Неповторимый запах исходивший от дынь, располагал к отдыху, вызывая «волчий» аппетит.
«Маманька» (так свою мать называл Женек) приготовила в долгую поездку целую неподъемную сумку с едой и конечно же ее «фирменным» самогоном из абрикосов. В фольге была завернута традиционная жаренная курица и «сваренная» от жары зелень. Немедленно распили по стаканчику «абрикосовки» и с аппетитом вгрызлись в курицу, жадно обсмактывая жирные косточки, закусывая лучком, кинзой, огурцами и помидорчиками, – все со своего огорода, все натуральное и экологически чистое. Это было невероятно вкусно…
После сытного ужина, обстановка располагала к душевному разговору и мы уютно расположившись, насколько это было возможно, между сумок, предались воспоминаниям. В памяти всплыли наши совместные экспедиции на озеро Айдар-куль, куда мы неоднократно выезжали в начале апреля почти каждого года , с Музеем Природы. Поездки были замечательные. Нас окружали прекрасные люди и неповторимая природа Узбекистана. Боже, какая там была охота: кабаны, фазаны, утки всех мастей, гуси, перепела, гаршнепы,-все что могла только пожелать душа заядлого охотника. У Женька было разрешение на отстрел, а я как мог с помощью «Зауера» зам. директора музея Георгия Федоровича, помогал ему добывать материал для чучел.
А какая была рыбалка! Сазан, который шел на нерест и можно было ловить его руками. Судак, жерех, чухонь, полная бесподобной, нежной икры красноперка, щука, судак и много других видов рыб. На столе не переводилось знаменитое корейское «Хе»– струганина из сырой рыбы с уксусом, перцем и зеленью,-острое и нежное одновременно. Благодаря одной из таких поездок, мой отец испытывающих проблемы с коленями, начал свободно ходить. А может быть этому «способствовал» укус злого , черного.-весеннего скорпиона? Не знаю. Но тогда «прощаясь» с жизнью он вместе с нами опустошил целую бутылку немецкого спирта «Рояль»!
И конечно же вспомнили, как в штормовую погоду поплыли на отдаленный остров, где дикая свинья вывела поросят. Как, с опаской ее разъяренного нападения, ночью медленно продирались сквозь густой камыш к лодке, спина к спине. И весело смеялись вспомнив, как «отдуплетили» от страха, когда Женек «хрюкнул» носом. Там же, на Айдаре Женек нашел и свою жену Татьяну…
В памяти всплыла поездка в Тепарсай, что за Чарвакской плотиной(около 70-ти км. от Ташкента). Как летом, в «соловьиной роще», выслеживали дикобраза. Как поднимались в «Цирк» перевала ущелья и шли по «теплым» следам снежного барса, выслеживая горных козлов. Как ночью, я высовывал руку из палатки и жадно хватал снег кладя его себе на обожженный «борщевиком» живот, который так неосторожно обжег купаясь под поросшим этой растительностью хрустальным водопадом… И снег, от жара плавился и стекал в спальник. А в это время Женек от холода кутался во все шмотки. И как мы со страха выпустили зарядами из двух ружей, в ночи по силуэту, который нам показался леденящим кровь «ужасным приведением», хотя на рассвете оно оказалось скальным выступом. Как наблюдали за пестрым полетом снежных воробьев и спускались на «ногах» с помощью лыжных палок по «языку» ледника вниз…
Наконец ночь опустилась за окнами . Промелькнули скупые огни промчавшегося мимо встречного поезда. Истома разморила натруженные молодые тела. Забравшись на верхние полки с удовольствием растянулись и под стук колес забылись тревожным сном путешественников…
В глубине ночи, нас разбудил страшный шум, крики и суматоха, внезапно всколыхнувшая остановившийся поезд где-то в районе Кзыл-Орды. Это толпища безбилетников-казахов с детьми сумками и неудержимой наглостью, брали вагоны на «абордаж». Но вот повернулась ручка в наше купе, однако дверь была закрыта. Шум за ней все нарастал и в салон раздался стук, в начале глухой, затем все звонче и звонче. Мы услышали окрик проводницы: «Откройте, немедленно откройте!». Почти уверенные, что произошло что-то чрезвычайное, вынуждены были открыть. За дверью, в полутьме стояла разгоряченная проводница с круглыми, налитыми «кровью» глазами… «У Вас 2 –а свободных места, немедленно освободите их для новых пассажиров»,-уверенно заявила она.
С начала , опешив от столь наглого и безапелляционного натиска мы было ретировались, но затем Женек вспомнил, что купе выкуплено полностью и право обладать им на пути всего следования мы имеем полное. И тут, как говориться «дерьмо взыграло»… А в это время, здоровенный лысый казах среднего возраста, в чапане-халате, от которого пахнуло всем симбиотическим конгломератом запахов степей его долгой кочевой жизни, уже ломился в купе вместе с котомками, за которые крепко держалась жена и целая вереница разновозрастных отпрысков. Переглянувшись и осознавая, что это наш последний шанс соблюсти порядок и справедливость, мы что было сил навалились на нежданного гостя и вытолкнули его в коридор. Он, с грохотом повалился увлекая за собой всю свою многочисленную семью-«репку» вместе с пожитками. Воистину:-если ты упадешь телом,-тебя поднимут, а если духом, растопчут! Там, за стенкой закрытого с трудом купе, еще долго раздавались звуки ругани, в которой незнакомец упрекал проводницу, что дал ей деньги а она обещала, да так и не исполнила…
