Сергей Анатольевич Абрамов
Чулан
Озаренная этой мыслью и восхищаясь своей догадливостью, Кристина почти бегом отправилась к двери вниз, тут же забыв о голоде. За ней начиналась довольно крутая лестница, что вела в самый обычный подвал, в котором располагались электрощитки, водопроводные трубы, разные шкафы и отцовские инструменты. Все это хранилось под заметным слоем пыли и называлось в их семье – Чуланом.
Спускаться вниз без надобности Кристине не разрешалось, но все же она была здесь с отцом и несколько раз пробиралась одна. Она знала, что рычажок включения света находится ниже на несколько ступеней и достаточно высоко для нее. Она сделала шаг в темноту, шаря рукой по стене над головой, чтобы не пропустить выключатель, но вместо него со всего размаха наткнулась на острый, торчащий из стены, гвоздь. Кристина дернулась от боли, подвернула ногу и полетела с лестницы вниз.
Осознание происходящего пришло не сразу. Поначалу голову занимала только боль и характерный для рвущейся кожи звук, но мгновением позднее все мысли затмил постепенно, как при замедленной съемке, удаляющийся освещенный дверной проем и обволакивающая темнота подвала. Промелькнуло несколько мыслей о родителях, Жене, о том, что нужно закричать и о потерянной кукле. Попытка схватиться за перила не увенчалась успехом. А потом пришла боль.
Кристине показалось, что внутри нее что-то взорвалось. Вспышка боли ослепила сначала белым, потом красным, а через мгновение непроглядно черным. Боль, как обычно бывает после ушиба, не начала отпускать, а растеклась новой, еще более сильной волной по всему телу, отдавая в каждый нерв. Дыхание перехватило, и девочка лишилась чувств.
Первая мысль, которая пробилась в сознание: «Почему так темно?». Кристина попыталась повернуть голову и поняла, что ее у нее нет, как в общем-то и всего остального. Она совершенно не чувствовала и не видела своего тела. Попытавшись потрогать себя за руку, Кристина ничего не обнаружила. Там где должна была быть ее рука – была пустота. Не было и той руки, которой она пыталась что-то нащупать. Никаких мыслей на счет того, что происходит, как ни странно, не пришло. Ни страха, ни паники. Полная пустота.
Не чувствовала Кристина и боли, как, собственно, не было и остальных чувств. Осязание, обоняние, слух и, видимо, зрение – все отсутствовало. Кристина попыталась вглядеться в окружающую ее темноту, и ей показалось, что где-то вдалеке она видит что-то светлое. Она изо всех сил попыталась сделать шаг или как-то продвинуться в сторону света и, к ее удивлению, ей это удалось. Это были не шаги в обычном понимании, но она точно двигалась в нужную сторону.
Свет медленно приближался, и Кристина стала различать какие-то очертания. Рядом с источником света, который, видимо, стоял на полу, лежал какой-то предмет. Что это, Кристина пока не могла понять, но все так же медленно продолжала приближаться к нему.
Вскоре стали видны и другие детали. За источником света различались знакомые очертания подвала их дома. Кирпичные стены, шкафы, трубы и какие-то вещи в темноте. Но все это было на большом расстоянии от Кристины. Подвал просто не мог быть настолько большим. Складывалось ощущение, что одной стены больше нет и за ней начинается бесконечная и непроглядная темнота, а Кристина висит в этой темноте, как в невесомости и смотрит на помещение подвала со стороны, как на какой-то кукольный домик.
Она приблизилась еще немного и, наконец, стало понятно что за предмет она видела и откуда исходит свет. Источником теплого свечения была кукла Анжела, сидящая на полу, а предметом, лежащим рядом, была сама Кристина.
Тело девочки распласталось в необычной позе, лицом вниз. Одна нога была согнута в колене и неестественно вывернута, а вторая была откинута в сторону. Руки находились не в лучшем состоянии. Правая, почти полностью, скрылась под телом девочки, а левая вытянута вверх, как будто в попытки до чего-то дотянуться. Кристина лежала в луже собственной крови и, видимо, мочи, безжизненно упершись остекленевшими взглядом в пол.
Анжела сидела напротив лица Кристины и излучала бело-желтое свечение, освещая тело девочки и, как бы, загораживая ее от темноты подвала.
Смотря на себя и Анжелу, Кристина не могла поверить, что видит это наяву. Ей раньше снились кошмары, но когда она понимала, что это сон, она всегда могла проснуться. В этот же раз у нее ничего не получалось и, подойдя к своему телу так близко, что если бы у нее были руки, она могла бы дотянуться до себя лежащей на полу, подумала: «Наверное, я умерла».
Она взглянула на Анжелу. Куколка была такая светлая, такая знакомая, на фоне темного подвала, что Кристине тут же захотелось взять ее и обнять. Но эти мысли прервало неожиданное движение за спиной куклы. Девочка подняла взгляд, но ничего не увидела, кроме противоположной стены подвала и колыхнувшийся тени, рядом со старым шкафом, которая через мгновение слилась с остальными. Такие же тени плясали на стенах, когда Кристина с родителями ужинала при свечах, и сейчас она не придала этому значения. Но не успела девочка подумать об этом, как что-то произошло, и она с огромной скоростью полетела к своему телу. На мгновение все исчезло, а потом вернулось во всех красках.
Девочка снова чувствовала запахи, слыша звуки вокруг, видела одним глазом, который не был прижат к полу, и дышала. Но ко всему этому вернулась и боль, но вернулась не во все тело. Кристина чувствовала свою голову, разбитую бровь и губы, чувствовала, видимо, сломанный нос и заплывший глаз. Чувствовала сильную боль в шее и руку, на которой лежала, но остального тела не ощущала совсем и не могла пошевелится.
В нос бил запах подвала и металлический запах ее собственной крови. Она попыталась повернуть голову, но глаза тут же заволокло белой пеленой от поразившей шею боли. Девочка оставила попытки хоть как-то сдвинуться и посмотрела видящим глазом в сторону Анжелы.
