Сергей Васильев
Переписать сценарий!
При этом, генерал не был русофилом и пацифистом. Он был профессионалом, который хорошо знал историю и помнил, как удачно всё складывалось на старте войны и для Карла Двенадцатого, и для Наполеона. В рядах русской армии 1903-го года генералов, обладающих такими же стратегическим видением, умом и влиянием на императора, как генерал Кодама, увы, не нашлось….
****
В то время, когда Гэнтаро Кодама давал поручение адъютанту, адмирал российского флота, Великий князь Александр Михайлович, внук Николая Первого, судорожно рылся в своих бумагах в поисках письма, которое он получил неделю назад. Не придав ему никакого значения, то ли выкинул, то ли задвинул в дальний ящик, посчитав глупым, неуместным розыгрышем.
В Российской империи 1903-го года статус Александра Михайловича был полной противоположностью статусу генералу Кодама в Японии. В это время князь в положении “условно помилованного” болтался на невнятной должности руководителя «Главного управления торгового мореплавания и портов». Говоря спортивным языком, «ни денег, ни славы, ни места в основном составе».
Великий князь Александр Михайлович Романов, в семье – «Сандро», морской офицер, был одним из немногих в великокняжеском «серпентарии», кто занимался реальным делом, а не его имитацией. Он совершил два кругосветных путешествия, собрал крупнейшую, в своё время, библиотеку по морскому делу, основал первый в стране ежегодный справочник «Военные флоты». Но самое главное, незаслуженно забытый потомками князь, был создателем русской авиации. Высшее Качинское лётное училище – самое знаменитое в России, создал именно он, хотя в ХХ-XXI веке об этом никто даже не вспоминает. И это не единственная в отношении князя несправедливость…
В 1895-м году Александр Михайлович был бесцеремонно и весьма решительно выпихнут в отставку после представления своей программы развития Тихоокеанского флота, которая была расценена как попытка влезть в “личный бизнес” дяди Николая Второго – генерал-адмирала Алексея Александровича.
В 1900-м году Александр Михайлович разработал революционный проект броненосца, который также пренебрежительно отвергли под предлогом недостатка средств. И это в то время, когда только на корейскую аферу Безобразова казна выделила средства, достаточные на постройку пяти линкоров! В 1904-м году такой корабль построят англичане и назовут “Дредноут”. С тех пор это имя станет нарицательным для целого класса боевых кораблей, господствующих на море вплоть до середины ХХ-го столетия.
Сандро спешил за советом к старшему брату Николаю Михайловичу, такому же опальному бунтарю и вольнодумцу, как он сам. Участник русско-турецкой войны, георгиевский кавалер, генерал от инфантерии, Николай Михайлович после Ходынской трагедии демонстративно отказался участвовать в коронационных мероприятиях, после чего Император России называл его не иначе как «мой ужасный дядюшка».
В письме, которое искал Сандро, напечатанном типографским способом на английском языке, неизвестный предупреждал о двух драматических событиях в середине июля 1903-го года – тяжёлой болезни отца Александра Михайловича, и получении Николаем Вторым откровений святого старца Серафима Саровского, официальное церковное прославление которого в лике святых состоялось в Дивеево.
Неизвестный обещал, что отец Александра Михайловича, несмотря на тяжёлое состояние и пессимистические прогнозы врачей, обязательно поправится. Далее, автор письма предупреждал, что император будет крайне расстроен откровениями старца, и здесь он был более пессимистичен: “Николаю Александровичу вряд ли можно помочь…”
Великого князя тогда покоробило упоминание о царствующей особе таким неподобающим образом, что совсем не вязалось ни с этикетом, ни с правилами английского письма, где отсутствует обращение по имени-отчеству “Nikolaj Aleksandrovich”… Наверное, именно поэтому, он не счёл послание достойным внимания, и теперь жалел, что обошёлся с ним столь небрежно.
Плохих предсказаний для «Никки», как его звали в семье, к тому времени уже накопилось на «воз и маленькую тележку». Они звучали из уст монаха Авеля, буддистского отшельника Терракуто, астролога Луиса Хамона, французских оккультистов Низье и Папюса. Поэтому письмо Серафима Саровского, переданное императору, особо не удивило и напоминало гром, который гремит где-то далеко и уже привычно. Но вот внезапная болезнь отца Александра Михайловича – это было уже совсем рядом. Затрагивала она лично Великого князя и пугала, как беспокоит всё непонятное и неизвестное, но неотвратимое.
– Своим положением князь был явно недоволен, и это очень удачно – подумал Сценарист. Чувство недооцененности – прекрасная стартовая площадка для серьёзной и вдумчивой работы. «Система» его вытолкнула, и это хорошо для нас. «Систему» невозможно изменить, находясь внутри неё и являясь её частью. Если Сандро – не часть «системы» и, к тому же, недоволен своим статусом, следовало попробовать использовать его в мирных целях…
***
Телеграфные сообщения и для князя Романова, и для генерала Кодама пришли от одного и того же адресата из корейского порта Чемульпо, через который проходила линия связи до Сеула, Фузана и Гензана, а оттуда, через Японию, Китай и Россию во все точки земного шара.
Телеграфная линия, по которой отправлялось 80 процентов всех сообщений в начале ХХ века, представляла собой самую примитивную “воздушку”, которая шла в черте города прямо по крышам домов. Таким подарком нельзя было не воспользоваться, и в укромном месте в линию была сделана аккуратная «врезка». Автор писем (Сценарист), как бывший офицер правительственной связи, совсем разомлел, ознакомившись с защищённостью линий связи, а точнее – с её полным отсутствием.
Теперь, благодаря аккуратной врезке в линию, все информационные потоки шли через квантовый компьютер лаборатории, где она записывалась, расшифровывалась и систематизировалась. «Пятиключевую» криптографию, которой шифровалось большинство сообщений, искусственный интеллект ХХI-го века вообще не воспринимал как задачу, «ломая» за долю секунды.
Телеграфные сообщения теперь можно было не только записать и прочитать, но, при желании, задержать, уничтожить, слегка подправить, или вообще заменить своими собственными. Имелась возможность не только быть в курсе событий, но и активно в них участвовать.
Однако, квантовый компьютер, укрытый от посторонних глаз за бетонными стенами лаборатории, был предназначен не для перехвата телеграфных сообщений начала ХХ века. Ругаясь на трёх языках, искусственный интеллект мучил Кевин, вычисляя, чего не хватает этой капризной машине для корректного выполнения заданной команды…
Глава 13. Тайны машины времени
Не поддавайся гнетущей неопределённости – и сам благополучно её угнетёшь.
Когда Кевин установил старт игры на день перемещения – 15 мая 2017-го года, он заметил одну интересную особенность: в этом режиме ему была доступна информация, находящаяся на публичных серверах не только до этой даты, но и после неё. Открытые интернет-порталы можно было увидеть и за 15, и за 16 мая, и за следующие за ними дни, когда путешественники уже оказались в прошлом. Правда, всё это работало только в режиме просмотра, без обратной связи. Зайти, например, на свою почту, на форум, активировать свой профиль в социальных сетях или оставить комментарий где-либо, было невозможно. В будущем, которое ещё не наступило в ХХI-м веке, оказаться тоже не получалось. Машина не соглашалась видеть новости из предстоящего столетия.
Но какая-то связь между мирами существовала. Имевшийся информационный обмен внушал определённый оптимизм, а также надежду найти закономерности в этих загадочных провалах.
– Смотрите, – демонстрировал Кевин остальным ребятам свои изыскания – в день первого теста и первого провала во времени было отключение электричества, вышла из строя подстанция около Twente, и об этом написали все газеты. А вот в день второго провала отключения отсутствовали. Следовательно, можно предположить, что этот катаклизм с электричеством возникает только во время обратного перемещения.
– Тогда всё равно остаётся три вопроса: почему вообще случились эти два перемещения, если игра тестировалась полгода без каких-либо намёков на аномалии; почему в первый раз переместилась только капсула, а во второй раз – целая лаборатория; и, наконец, чего конкретно не хватило для возврата? Мощности на университетской подстанции?
– А вот здесь имеются варианты. Я собрал все однородные события, зафиксированные как во время первого, так и во время второго перемещения, и выделил то, которое с большей долей вероятности было причиной нашего вынужденного путешествия. Читайте:
“9 мая 2017-го стало началом нового рубежа в освоении антиматерии, постижении загадочной частицы – бозона Хиггса, поскольку, именно в этот день был запущен «Linac 4» – новый ускоритель протонов, девяностометровое устройство, способное разгонять элементарные частицы до скорости света.
15 мая учёные намерены запустить на полную мощность Большой андронный коллайдер с новым ускорителем «Linac 4», с целью открытия ворот в параллельный мир”…
В лаборатории повисло тягостное молчание. Именно день 9 мая был днем первого теста, 15 мая – последнего.
– Ну что, коллеги, поздравляю вас с участием в масштабном эксперименте всего человечества – огорошил всех присутствующих Джонни.
– Это что значит? Чтобы переместиться обратно, нам нужно построить здесь коллайдер? – возмутилась Симона.
– Нет, не значит, ведь во время первого перемещения в 1812-й год никакого коллайдера не понадобилось. Коллайдер просто пробил временной портал. 9 мая был пробный запуск малой мощности – наверное, пропускной способности портала хватило тогда только на капсулу. 15 мая коллайдер заработал на полную мощность, пропускная способность его возросла, поэтому мы оказались здесь уже все вместе. Для обратного перемещения, скорее всего, действительно не хватает сетевой мощности всего Twente.
– И много не хватает?
– Мощность подстанции в Twente – 0,5 MW, и этого хватило для возврата капсулы с одним человеком. Объём, заброшенный в прошлое со второй попытки, больше примерно в 20 раз. Предполагаю, что и мощности потребуется в 20 раз больше…
– Десять мегаватт? – ахнула Симона, – и откуда же мы возьмём источник электроэнергии, выдающий такую мощность? Папа! Ну чего ты молчишь?
– А я прикидываю, сколько таких вот страдальцев, подобных нам, в эту минуту решают этот же вопрос?
– Да, – кивнул Кевин – механизм перемещения непонятен. Коллайдер открыл портал, понятно. Но, как и кто смог туда попасть? Что именно закинуло нас в эту дыру? Программное обеспечение? Компьютер? Сколько ещё таких, как мы? Я пока в этом не разобрался. С большой долей вероятности ясно только одно – для обратного перемещения нам не хватает, скорее всего, мощности электроэнергии и нам нужно её как-то увеличить.
– Причём, получить мы её можем не обязательно по имеющейся сети! – уверенно вставил Джонни. – Никакая сеть в лаборатории не выдержала бы такой нагрузки. Наша машина времени, каким-то образом, забрала энергию из сети бесконтактно. А, стало быть, точно так же мы сможем забрать её и здесь. Требуется только приблизиться к источнику на соответствующее расстояние. Кстати, сколько от лаборатории до подстанции в Twente? Примерно полкилометра? Ну вот, давайте считать, что это предельное расстояние для подключения.
– Так мы строим электростанцию или ищем «донора» и пробуем дистанционно подключиться к нему?
– Электростанцию строить не обязательно. И не нужно искать «донора». Достаточно поймать молнию. Её энергии хватит на перемещение сотни таких лабораторий. Главное, чтобы она при этом, не поймала нас…
Глава 14. Прогрессоры
Глупо ожидать, что кто-нибудь придёт и за тебя сделает. Пока не поймаешь и не заставишь, никто и пальцем не пошевельнёт.
Хоть велосипед в начале ХХ века и стоил столько же, сколько конь, а путешественники обладали завидным «табуном» в полсотни «голов», данный актив никак не позволял решить финансовые проблемы, связанные с адаптацией, обеспечением безопасности и, уж тем более – с любыми строительными проектами.
– Нет, мы не будем играть на бирже, используя заранее известные курсы акций, – крутил головой Сценарист, – это тот случай, когда простое решение – не самое лучшее. Тут, как в «Пиковой даме», заранее известную комбинацию можно использовать только один раз, потом вычислят и зачистят. Вообще, покупать и продавать чужие ценные бумаги – моветон. Пусть покупают наши!
– Ничего себе задачка, – простонал Кевин, – попасть в листинг (котировочные списки) биржи, – и начал загибать пальцы:
а) Зарегистрировать компанию
б) Внести капитал, не меньше, чем…
– Для Российской империи – полмиллиона золотых рублей – кивнул Сценарист, – в Лондоне и Нью-Йорке – ещё больше…
– Вот-вот, на этом можно и закончить, а ведь ещё требуется получить одобрение биржевого комитета… Нет, нереально…
– Поэтому мы не будем создавать компанию с нуля, а купим ту, которая уже существует и включена в листинг, но испытывает финансовые затруднения, а потому не стоит таких диких денег… Есть замечательная традиция продавать такие компании за 1 рубль или 1 фунт с условием, что новый владелец сам будет разбираться с кредиторами и инвесторами.
– Да ну нафик, такое счастье, – возмутилась Симона, – стартовать с разборов полётов с обиженными и обманутыми. Лучше уж с нуля какую-нибудь инновацию зарядить…
– Вот, – перебил её Сценарист, – абсолютно правильно! Именно инновацию. А кредиторов и инвесторов я беру на себя. Как там в «Кавказской пленнице» – тот, кто нам мешает, нам и поможет!…
Бесшабашность Сценариста, прошедшего школу бизнеса на постсоветской территории в «бандитские девяностые», была частично погашена бдительностью Кевина и Симоны, а также наличием информации о всех предстоящих скандалах, традиционно сопровождающих процедуры банкротства.
В результате трёхдневного перелопачивания архивов биржевых сводок и новостей с 1903 по 1913 год с дежурными заходами на лотереи и тотализаторы под заклинания Сценариста: «Не чаще одного раза и не больше тысячи долларов!», «были выбраны сразу две лежащие на боку, но на данный момент ещё живые, компании, предполагаемые банкротства которых были связаны не с мошенничеством, а с явно завышенными ожиданиями организаторов к своим возможностям и проектам.
Одно из них – «Гальваническое товарищество на паях» – было зарегистрировано технарями-энтузиастами «буквально за углом», во Владивостоке, и привлекало таких же энтузиастов-инвесторов. Тема – передача изображений на расстояние – уже носилась в воздухе. (Немецкий изобретатель Артур Корн в 1902 году продемонстрировал первую фотоэлектрическую систему для передачи неподвижных изображений, названную им «Бильдтелеграф»).
Однако, обещание уже в 1903-м году представить прототип собственной разработки было явно невыполнимым, и теперь инженеры с тоской ждали нелицеприятного разговора на собрании кредиторов…
Предложение выкупить контрольный пакет за один рубль и перенять их обязательства инженеры восприняли как подарок небес, пообещали лично уладить все формальности и с энтузиазмом откликнулись на предложение вместе с инвесторами прибыть на презентацию технической новинки.
Вторую компанию путешественники подобрали на фондовой бирже Нью-Йорка. Амбициозный проект цветного синематогрофа готов был почить в бозе вместе с неудачливым организатором, собиравшимся уже застрелиться, если бы не полученное по телеграфу сообщение о готовности выкупить его компанию за один доллар и продемонстрировать кредиторам ожидаемый ими результат.
Локализация инноваций у чёрта на куличках – в корейском порту Инчхон – легко объяснялась необходимостью сохранения технических секретов от вездесущих конкурентов и восхитительно легендировалась таинственной корейской национальной технической школой, что грело мелкого беса тщеславия у Джонни и оригинальным образом восстанавливало справедливость, ибо техника, которую путешественники собирались демонстрировать инвесторам, почти полностью была южнокорейского производства.
За какие-то жалкие два подержанных велосипеда на целый год было взято в аренду бунгало, расположенное в ста шагах от отеля «Дайбуцу». Крышу бунгало украшала воздушная линия местного телеграфа, заинтересовавшая Сценариста едва ли не больше, чем сами помещения.
Ещё один велосипед «ушёл» в обмен на «евроремонт» силами местных шабашников, эскизы которого усердно рисовали все участники движения, сокрушаясь о крайне скромном наборе отделочных материалов. Единственное, что пришлось делать самим – прокладывать электропроводку с замаскированными адаптерами для зарядки компьютеров, сотовых телефонов и другой электронной мелочёвки из будущего.
– Боже мой, ну, почему тут нет никакой приличной кофейни типа «Старбакс»? Посидеть-отдохнуть негде – пряча кабель под плинтус, возмутилась Симона…
– Кстати, а действительно, почему? – поддержал её Джонни и по-хозяйски оглядел бунгало…
– Ты думаешь о том же, о чём и я? – проследил за его взглядом Кевин…
– Естественно, такие шикарные хоромы и только на одну презентацию…
– Так, что нам мешает?
– Раздвигаем границы, однако…
Накануне студенты существенно раздвинули границы собственных познаний в особенностях оборота ценных бумаг и биржевых торгов.
Ибо приобретение двух полуживых компаний, торгующих своими ценными бумагами, не добавило понимания, откуда же возьмутся деньги.
– Ну, хорошо, ну, удивим мы инвесторов своими «чудесами» в виде цветного синематографа и «летающей» картинки. А, дальше-то что? Они свои деньги вложили и результат, обещанный, получили. Но их-то деньги уже потрачены. А, мы?
– А, мы должны будем монетизировать их подтверждение того, что обещание выполнено. Предполагаю, что даже сухой отчёт об успешном завершении проектно-конструкторских работ подстегнёт интерес и поднимет стоимость уже эмитированных акций и векселей. На этом основании можно будет проводить новую эмиссию.., но это долго и муторно. Поэтому, делаем проще.
Вот сейчас стоимость одной акции нашего «Синематографа ХХ век» составляет 1 цент. И все акции, весь капитал оценивается всего в 10 000 баксов. Завтра откроются торги, и кто-то купит у нас всего одну акцию, но уже за 2 цента. В сводках будет отмечено, что цена акций удвоилась и весь капитал переоценивается. Теперь он уже стоит 20 000 баксов.
На следующий день нарисуется ещё один покупатель и купит у нас ещё одну акцию – уже за 3 цента, и, по закрытию торгов, весь капитал будет оценён в 30 000 долларов… И где-то когда-то кто-то из спекулянтов, увидев столь интересную динамику, обязательно захочет погреть руки на росте наших акций. Ему и стоит их сбыть, ну, например, за миллион…
Сценарист обвёл глазами студентов, любуясь произведённым эффектом, и смущённо добавил: – Происходит, конечно, всё это не так беззаботно, но именно по такой схеме.
***
Презентация удалась. Да, и как могло быть по-другому, если на неё были брошены все технические достижения двадцать первого века и отточенный до совершенства опыт впаривания преподавательскому составу лабораторных и курсовых проектов, помноженный на методическое пособие «Визуальные комуникации» за первый курс факультета креативных технологий.
Когда представители инвесторов, щедро разбавленные журналистами газет и журналов, заняли места за свежепокрашенными столиками и пропустили по пинте местного дармового пива, плотные циновки упали на окна, освещение погасло, и одна из стен превратилась в экран, в который ударил луч проектора NEC NP-PH1000U 2017-го года выпуска, тщательно замаскированного под нечто деревянное-квадратно-гнездовое.
При первых же кадрах, снятых накануне в порту Инчхон на самый примитивный айфон, публика перестала жевать, а когда к изображению добавился звук, транслирующийся системой Bose Lifestyle 600, замаскированной под амбарные сундуки – даже дышать.
Но самый фурор начался, когда Джонни, попросив одного из присутствующих написать какое-нибудь пожелание всем участникам презентации, упаковал написанное в стоящий на столе сканер, превращённый стараниями студентов в какое-то подобие патефона, и в ту же минуту пожелание появилось на экране. Передача изображения на расстояние состоялась!
Шумные аплодисменты достались Джонни на правах единственного «местного», которому и пришлось отвечать на многочисленные вопросы пишущей братии:
– Столь оригинальное место вашей локализации связано с покровительством властей полуострова?
– Вы работаете под патронажем императора Кореи?
– В каком вы звании?
– Ваша разработка может быть использована как оружие?
И так далее, и тому подобное…
На следующий день, пользуясь бесконечным радушием местного банка и телеграфа, открывшего новую эру дистанционного бизнеса, Сценарист открыл онкольный счёт и заявил о желании купить ценные бумаги двух малоизвестных компаний.
Одновременно, такое же желание выразили ещё несколько брокерских контор, обслуживающих анонимных клиентов…
***
Следующий месяц прошёл хлопотно, но интересно.
Презентация «достижений народного хозяйства» выстрелила моментально и без всяких дополнительных стимулов в виде хитроумных биржевых комбинаций. Визуальные коммуникации рулят и в ХХI-м веке, а в начале ХХ-го они по убойной силе оказались оружием массового поражения. Однако, главным был не способ донесения, а сам факт существования работающих прототипов. Начало ХХ-го века было весьма богато на самые разнообразные прожекты. Беда была с их воплощением. А когда в наличии результата можно было убедиться визуально и тактильно, инновация и её авторы в глазах окружающих моментально переходили в высшую лигу.
К концу первой недели после фуррора в газетах и журналах, да ещё на фоне инсайдерских сообщений о том, что новой эмиссии не предвидится и, наоборот, инвесторы будут активно скупать уже эмитированные ценные бумаги, стоимость акций обеих компаний утроилась и бодро продолжила набирать в среднем 10% ежедневно, устраивая спурты после каждой новой заметки на тему корейского технологического чуда.
Теперь стоило опасаться не безденежного забвения, а наоборот, слишком пристального внимания со стороны биржевых спекулянтов и особо вёртких и неоднозначных инвесторов, наплыв которых прогнозировался через 2-3 месяца после презентации, и которые, наверняка удивятся нашим странным непрофильным вложениям, первым из которых было приобретение акций малоизвестной датской компании «Dansk Rekylriffel Syndikat» с контрактованием выпускаемой продукции на ближайшие два года и с выделением специального целевого гранта ещё менее известному датскому капитану артиллерии Мадсену
Вторым непонятным для окружающих, вложением был выкуп патента Ганса Геннинга (Hans Henning) на один из способов производства гексогена, который его взял, надеясь, что гексоген окажется ещё лучшим лекарством, чем уротропин, однако полностью провалился…
Зачем столь удачным бизнесменам производство нелепого ружья неизвестного капитана и уж тем более – производство неудачного медицинского препарата – гексогена, было абсолютно непонятно, а потому – почти сразу забыто.
Однако, даже с учётом вышеуказанных затрат, цели своей путешественники достигли, и, хотя, до обещанного сценаристом миллиона прибыли ещё было далеко, займы и кредитные линии на аналогичную сумму для дальнейшей разработки и продвижения перспективных технологий уже были вполне доступны. Теперь можно было “замахнуться и на Уильяма нашего, Шекспира”…
Кевин взял на себя строительство ловушки для молний, которую решил легендировать как экспериментальную антенну для прямой связи с американским континентом. Там как раз Никола Тесла воюет с кредиторами, вот мы с «другого берега» его, якобы, поддерживаем.
Сценарист, взвалил на себя обеспечение безопасности лаборатории, методично выстраивал вокруг неё кордоны из камер внешнего наблюдения, датчиков движения и всевозможных «сюрпризов» для непрошеных гостей – начиная с примитивных сирен и заканчивая химическими ловушками со слезоточивым хлорпикрином. С этим «чудо-газом», изобретённым ещё в 1848-м году, Сценарист познакомился в советской армии при проверке надёжности противогаза с изъятыми клапанами и с тех пор мечтал поделиться незабываемыми ощущениями с незваными гостями.
Окна и двери лаборатории теперь закрывали стальные ставни, доукомплектованные скрытно подведёнными электродами.
В качестве последнего «довода королей» на ближних подступах предполагалось использовать уже более серьёзные противопехотные мины, снаряжённые ещё не изобретённым гексалом, более известным в ХХI-м веке как «взрывчатое вещество A-IX-2», который можно выделить из мирного лекарства «уротропин» с добавлением алюминиевой пудры и воска.
Джонни, как единственный местный житель, взял на себя обязанности по раннему предупреждению и внешней разведке. С этой целью, в знакомом бунгало и ещё в одном припортовом кабачке он открыл сразу два ресторана – «McDonald's» и «Starbucks». Теперь, за счёт постоянного контакта с посетителями, он и его товарищи смогли получать бесценную оперативную информацию о текущих событиях и возможность самим распространять выгодные им слухи. Кроме того, оба заведения имели одно общую особеность. Именно по крыше этих зданий проходила воздушная линия телеграфа, работавшая теперь с такой удачной врезкой-прослушкой.
Симона с помощью сканера старательно обеспечивала всю эту авантюру необходимыми документами, а для изготовления необходимых печатей и штампов интенсивно работали «фотошоп» и 3-D принтер.
Одновременно с работами по обеспечению безопасности разворачивалась деятельность по предотвращению или, хотя бы, уменьшению ужасов войны, которая неумолимо накатывала на многострадальный корейский полуостров. Джонни составил списки известных из классической истории корейских патриотов – руководителей восстаний против японской оккупации и планомерно налаживал с ними контакты.
Сценарист составлял другие списки – противников и сторонников войны в Японии и в России и удивлялся, сколько безумцев присутствовало с обеих сторон. Японские ястребы лезли в драку, даже не пытаясь составить калькуляцию предстоящих военных расходов и не пытаясь найти источники их финансирования, если не считать внешних займов. Русские даже не делали попыток сопоставить собственные и японские мобилизационные возможности и провести ревизию коммуникаций, плеча доставки войск и вооружений, необходимый транспорт и время развёртывания. А самое главное – ни те, ни другие не пытались составить хотя бы примерный среднесрочный прогноз на случай собственной победы – во что она обойдётся, какие дивиденды и какие дополнительные проблемы принесёт? Про просчитывание вариантов поражения речь вообще не шла – ни один стратег с обеих сторон даже рядом не стоял с такими прогнозами, ибо не патриотично. Анализ общей диспозиции на 1903 год был неутешительным – для предотвращения вооружённого конфликта время было упущено – слишком много как внутренних, так и внешних влиятельных сил желали «поиграть со спичками».
***
В это же время русский военный агент в Корее, подполковник российского Генерального штаба Алексей Степанович Потапов телеграфировал из Сеула: «В преддверии войны с Российской Империей, Императорской Японией в Корее предприняты следующие превентивные и, явно, враждебные в отношении России действия:
«1. В Сеул дополнительно прибыло 50 японских офицеров и 306 нижних чинов;
2. В северной Корее появились японские вооружённые разведочные и съёмочные партии;
3. В Чемульпо тайно доставлены боевые припасы;
4. Близ Кунзана устроены склады угля;
5. В Сеуле и Чемульпо созданы и заполнены склады продовольствия.
6. Численность японцев в городах Кореи заметно возросла…»
Военный агент сообщал также о возросшей активности “американцев”, коими он считал путешественников. По его данным, американцы восстановили заброшенную ранее геологическую экспедицию в Чемульпо и завозят туда грузы, явно выходящие за рамки геологических изысканий. В частности, оборудование для химической лаборатории и разнообразные химические компоненты, такие как азотная, уксусная и пикриновая кислота, аммиачная селитра, хлорная известь и многое другое, не установленное наружным наблюдением.
«Американцы приобрели 4 паровоза типа 2-3-0, производства «Baldwin Locomotive Works», и восемь вагонов, которые в настоящее время блиндируют. Объясняют это необходимостью обеспечивать безопасную инкассацию золота, добываемого на приисках Унсана американской компанией «Morse Townsend & Co.» Дж. Р. Морса, а также Восточной объединённой горнодобывающей компанией Х. Аллена и Дж. Фассета. Представители вышеупомянутых предпринимателей данный факт не подтверждают…»
Военный агент Генштаба России А. С. Потапов предлагал установить за американцами постоянное наблюдение, так как подозревал их в сговоре с японцами и тайном создании для них санитарной и госпитальной баз под прикрытием геологической партии.
Коллега подполковника Потапова, резидент Генерального штаба Японии, капитан Кавасаки Рёдзабуро, осевший в порту Инкоу под видом изучавшего русский язык отставного офицера японской армии, сообщал о действии русских стационеров в Чемульпо и других портах Китая и Кореи. Он же обращал внимание начальства на интенсивные переговоры российской миссии с корейским правителем и тоже упоминал возросшую активность «американцев» в районе их бывшей геологической экспедиции, подозревая их в сговоре с русскими. Во время визуального наблюдения за подозрительным закрытым американским объектом его агент случайно услышал русскую речь и бдительно сообщил об этом руководству…
Отсылая по телеграфу шифрованное послание в Токио, капитан Кавасаки Рёдзабуро многого ещё не знал. Не знал, что его бдительный агент добросовестно засветившийся на всех камерах внешнего наблюдения лаборатории, лежит с проломленным черепом у трактира, пав в неравной пьяной драке. Не знал о том, что два здоровяка-матроса с американского стационера уже получили вознаграждение за то, что утихомирили наглого туземца, посмевшего приставать к их очаровательной соотечественнице, имеющей несчастье жить в этой «заднице» мира…
Глава 15. Великий князь Александр Михайлович Романов
Бог дает каждому из нас шанс изменить этот мир, а нам бывает лень менять даже обои…
В течение всего лета 1903-го года Великий князь Александр Михайлович регулярно получал письма незнакомца, предсказавшего ему болезнь отца. Он заметил, что уже привык к этим анонимным посланиям и с нетерпением ожидал следующее письмо, каждый раз описывающее какое-то событие, которое должно будет случиться в ближайшем будущем.
