Сергей Александрович Баталов
Симбиот: Сосуд греха
Глава 1
Невысокое антропоморфное существо, одетое в свободную и тонкую льняную рубашку бежевого цвета и удлиненные шорты – велосипедки из тёмно-серой "полушерсти", расслабленно вытянулось во всю длину своего стройного поджарого тела в широком, длинном и пологом кресле, расположенном поодаль от огромного иллюминатора, овальной чернью заполонившей почти всю стену…
Веки существа – прикрыты, дыхание – ровное и спокойное. У стороннего наблюдателя могло бы сложиться мнение, что существо спит или дремлет.
В панорамное окно, оккупировавшее центральную часть широкой переборки серебристого цвета, осторожно заглянуло разноцветное звёздное скопление, удалённое за сотни световых лет....
Прошло не очень много времени; свет далёких звезд сменила чернота; черноту – яркий свет огромного звездного шара, отмеченного редкими "перчинками" далёких планет, выглядевшими на его фоне крохотными крупинками пряности на большой "столовой тарелке" ярко-белого цвета....
Впрочем, ослепительно-белый шар довольно скоро "укатился" куда-то в сторону; "картинка" в овальном окне снова поменялась.
Взору наблюдателя предстали большие глыбы из камня, неправильной формы. Скалы медленно вращались, перекрывая собой свет далеких звезд, редкими бриллиантами заполнявшими всё окружающее пространство....
– Ужинать будешь? – Огромное создание, грубо сотканное из мяса, зубов, хвоста и могучих рук-клешней показало голову из овальной двери, тихо вздохнувшей пневматикой за спиной существа с кожей песочного цвета.
– Что, уже ужин?! – встрепенулось в своем ложе антропоморфное создание. – Завтрак же был..... Совсем недавно!
– Двенадцать стандартных часов назад.... Ну так что? Долго ты ещё будешь холить и лелеять свою депрессию? Третий месяц пошел уже.... Даже меня твой дипрессняк начинает вгонять в тоску....
Антропоморфное существо виновато пожало плечами; во всяком случае – честно попыталось это сделать. Получилось – не очень. Анатомия этого тела – не располагала.
К пожиманию плечами.
– Сколько ты уже в теле крхта? Два года? Три?
– Давно.... Не помню уже.... Иногда кажется, что я родился уже таким.
– А привычки остались прежними!
– Ну и что? – "поджарый" коснулся груди, на которой у него покоился "переводчик" – если уж быть совсем точным – ретранслятор; прикрутил громкость у встроенного динамика: его друг не слишком жаловал громкие звуки. – Нас здесь всего двое, так что никто меня не разоблачит.
– Ну так как? Пойдём ужинать, или – что?
– Пойдём! Это тело нужно почаще пополнять энергией. Она всё время растёт и постоянно хочет кушать. Ну, и я – с ней.
Верзила устрашающего вида и тонкий антропоморфный обитатель помещения прошли по длинному слабо освещенному коридору, свернули вправо. Снова прошли… Повернули налево.
– Неужели нельзя было кухню расположить поближе? – Послышалось ворчание "синтетического" голоса из аппарата на груди того, кто поменьше.
– Наверное, нельзя было! – веско возразил тот, кто повыше. – Не забывай – ты на жестком карантине! И не просто на жестком, я бы сказал – жесточайшем! Если.... С тобой произойдёт какой-то эксцесс, то твою половину немедленно взорвут к чертям собачьим. Выживет хотя бы один. То есть – я! – Громадное существо раззявило огромную пасть, показало не менее огромные зубы, клыки. – Громила улыбался.
– Думаешь, после "эксцесса" сюда кто-то рискнёт прилететь, чтобы забрать того, кто выжил?
– А почему – нет? Безбашенных отморозков, вроде тебя, среди землян всегда хватало!
– Наверное, ты и прав.... Вот только я всё равно не понимаю, зачем меня.... И – тебя, как добровольца.... Засунули в столь глубокой космос. Аж за границу пояса астероидов, чёрт возьми! Это же миллионы и миллионы километров от системы Тороса и миллиарды – от Города Богов!
– На самом деле не понимаешь, или просто прикидываешься? – Спутники наконец добрались до столовой. Высокий приглашающим жестом указал на длинный стол, на котором расположились несколько квадратных и овальных предметов – что-то среднее между небольшими подносами и большими тарелками.
Антропоморфный присел за стол, тяжело вздохнул, ничего не ответил. Повернул, подвинул к себе лёгкий квадратный контейнер, в котором угадывалось мясо, потянулся к корзинке с хлебом.
Большой и малый существа, разговаривавшие на русском, но при этом совершенно не похожих ни на людей, на вообще ни существ, обитающих на планете Земля, кушали молча.
Через четверть часа, насытившись, антропоморфный вернулся к прерванному разговору.
– Я тебя давно знаю, Ар'рахх! – Произнёс он. – И ты совершенно не умеешь скрывать свои мысли и эмоции! Не томи, говори уж, чего стряслось? Чего ты сегодня такой взволнованный и торжественный? Неужели они, – поднял палец антропоморфный, – решили снять карантин и допустить нас в святая святых – на одну из планеты системы Тороса?
Верзила зелёно-песочного цвета ничего не ответил, лишь отрицательно покачал головой.
– Но – почему? Два месяца – это мало?
– Как я увидел их позицию, и десяти лет будет недостаточно! Да что там десяти лет.... Я почти не сомневаюсь, что твое пребывание здесь – оно пожизненное!
– М-да.... Хорошенькие новости.... Думаешь, на этом – всё? Но откуда такая жестокость? Мы ведь смогли найти и по сути, спасли жизнь дочери одного из богатейших бессмертных этой части вселенной!
– Который и предоставил нам с тобой это замечательный комплекс! Заметь – совершенно бесплатно!
– Так-то оно так.... Но мы здесь как в тюрьме. Весьма комфортабельной, но – тюрьме! Здесь даже искусственной гравитации нет. Только – центробежная.... Живем, как белки в колесе, точнее – в барабане....
– Вероятно, иначе было нельзя. Искусственное поля тяготения немедленно соберёт вокруг себя все большие и маленькие камни. Что не укроется от взгляда заинтересованных наблюдателей как в системе Торса, так и в Городе Богов. Со всеми вытекающими.
– И всё-таки – очень и очень далеко! Неужели нельзя было заорбиталить нашу станцию поближе?
– Не ной! Ты сам во всем виноват! Скажи спасибо, что тебя не убили сразу!
– За что?
– За то, что позволил инфицировать себя существом неизвестного происхождения. неизвестной структуры с неизвестными возможностями!
– Это не существо! У неё есть имя! Мао!
– Ага.... Прям как у покойного китайского Председателя.... Впрочем, сути это не меняет. Еённая мамаша, которую мы с тобой знаем как Великую Ма, находилась в цисто-спячке миллиарды лет. Смогла перейти в активную фазу. Смогла захватить планету и смогла управлять ею. В конце концов смогла поработить всех людей, обитающий на её планете. Ты считаешь, этого недостаточно для того, чтобы к её "початку" относиться настороженно?
– Я думаю, что все эти страхи – перебор. Мао совершенно не опасна. Даже для меня, хотя обитает в моих телах!
– Откуда такая уверенность?
– Мы с ней – единое целое. Она мне – как дочь, а я ей – как отец!
– Боюсь, этих аргументов для высоколобых Города Богов – недостаточно.
– Я – тоже.... Боюсь.... Но, как я понимаю, – отодвинул контейнер с пищей антропоморфный, – ты пригласил меня на ужин не для этого обмена мнениями.... Вижу, что у тебя есть что-то ещё, более важное!
– Есть! Но, боюсь, ты пока не готов к таким новостям.
– А ты бойся! Говори! Где наша не пропадала!
– Новостей – несколько! С чего начинать?
– А вот с самого главного и начинай! Итак?
– У тебя скоро будет новое тело!
– Ну.... Это не то, чтобы новость, но и ежу понятно, что я не собираюсь всю оставшуюся жизнь обитать в теле крхта. Тело, конечно, очень и осень славное и по многим параметрам – просто выдающееся, но.... Всё-таки я – не крхт от рождения и меня тяжело разговаривать с друзьями – вот так, через коробочку. Словно я Дарт Вейдер какой-то.... Надо будет сиплое дыхание в фоны поставить – и не отличишь!
– Не смешно! – Парировал высокий.
– Почему?
– Потому что речь идет о теле гражданина Города Богов!
– Кого-то лишат разума? Или уже есть кандидат?
– Нет! Всё произойдёт совсем не так!
– О-о! Ты даже знаешь подробности?
– Разумеется… Со мной довольно долго советовались, прежде чем принять решение о твоем новом теле.
– И какое же оно, это решение?
– Тебе вырастят клона. Из твоих же клеток и из твоего ДНК. Но – подкорректируют. Когда у тебя брали образцы – перед забросом на Шаа, ты был "немного за двадцать". Соответственно и твой клон тоже будет такого возраста. Но в юрисдикции Города Богов невозможно появление нового гражданина зрелого возраста.
Если у него до этого не было взрослого донора-прототипа.
Поэтому тебя; твоего клона – подкорректируют до двенадцати земных лет. Именно в этом возрасте гражданин АсГарда получает свой первый паспорт, попадает во все базы данных. Ты "родишься" двенадцатилетним.
Со всеми вытекающими....
– Иначе – никак?
– Никак. Иначе – только куда-нибудь в Пограничье. Там хоть стариком! А наши.... ммм… доброжелатели.... хотят видеть тебя именно гражданином Города Богов. Полноправным причем.
– Ох, что-то не верю я в доброжелательность наших доброжелателей! Плавали – знаем! Наверняка им что-то будет нужно!
– Наверняка.... А когда было иначе? Так – как? Ты принимаешь столь царский подарок?
– А у меня есть выбор?
– Выбор, как ты понимаешь – есть всегда. Понятно, что не сегодня и не завтра закончится первый этап карантина, но если ты не согласишься, не исключена вероятность того, что наши с тобой "спонсоры"прикроют эту лавочку. – Он развел руки-клешни в стороны, имитируя взрыв.
– А если я откажусь?
– Ты-то конечно, можешь.... Твоя душа – она, по сути, бессметна, да и твоя "пассажирка" тоже скорее всего поможет тебе найти новое тело… А вот я.... Я исчезну безвозвратно..... Навсегда!
– Ага! – шлёпнул рукой по столу антропоморфный. – То есть ты здесь не в качестве друга и добровольного помощника; волонтера, так сказать, ты здесь – в качестве заложника?
– В целом, очевидно, так оно и есть!
– Узнаю старину Джаддаффа! Его замечательно-омерзительный почерк!
– Джаддаффа больше нет. После того, как он заново обрёл дочь, он вернул себе прежнее имя....
– Об этом – потом! Какие новости ты припас для меня ещё?
– Дита отправляет на землю большую группу для набора новой группы "добровольцев", так сказать. Возглавляют её хорош известные тебе личности....
– Насколько большую?
– Человек сто!
– Ого! А почему так много?
– Русские опять воюют. Второй год. Довольно большая военная компания. Можно незаметно изъять сотню человек и никто не заметит. Много пропавших без вести и сгоревших до степени озоления. Даже ДНК не остаётся. Грех было бы не воспользоваться таким шансом.
– Ты рассуждаешь прям как Дита.... Большая война, говоришь? А с кем воюем? Опять Кавказ?
– Нет! С Украиной!
– С кем, с кем?
– С Украиной!
– Шутишь?
– Да уж какие шутки.... Специальная военная операция, так сказать.
– Дык.... Там, в Украине.... У меня осталось много друзей. Сослуживцев.... Даже родственники есть.... Дальние. И как же теперь? И кто на кого напал?
– Не знаю! Твой вопрос – не по адресу.
– А кто сможет ответить?
– Тот, кто захочет..... Да и захочет ли....
– Тогда к сему весь это сыр-бор?
– У твоих старых друзей, так сказать, есть к тебе один вопрос…
– Говори....
– Спрашивают, чего тебе привезти с Земли.
Антропоморфный надолго задумался.
– Пусть привезут самые хорошие фильмы. Которые вышли в моём родном мире за последние тридцать лет. По двадцать лучших фильмов за год. Всего шестьсот штук. Можно – больше!
– Передам! Что-то ещё?
– Нет. Ничего больше не нужно. Одно правда непонятно.... Дита набирать будет русских с обоих сторон линии фронта, или – с одной? Славяне ведь и там, и там....
– Точно не говорили, но как я понял – с обеих сторон!
– Ха! Дита. что, не понимает, что новобранцы могут начать разборки уже в Звездной Академии?
– Я думаю, что она отлично всё понимает. Но на это, видимо, и строится весь расчёт. Если начнутся "трения" она просто всех буянов перестреляет. Как она делает всегда. А тех, кого не вразумит хозяйка, дожмёт Рипли.
– Юля? Чемерская?
– Да.... Она… Она теперь на большой должности. Командир центра подготовки!
– Ого! Растёт, девочка! Рад за неё! А как там наш отец Павел?
– С ним всё хорошо. Выучился на пилота транспортника, летает на "корове" с военными и гражданскими грузами. Построил церковь. Несёт службу.... Окормляет курсантов. У него в приходе – практически все курсанты и офицеры, включая ветеранов.
– А Дита?
– А что Дита? После появления отца Павла сильно изменились отношения между курсантами. В лучшую сторону. Возросла боевая эффективность.
– Это как?
– Воевать стали смелее. Да вообще – во всем – тоже.... Поп обвенчал несколько курсантов....
– В общем, батюшка пришелся в Звездной Академии очень ко двору.... Не ожидал, если честно..... Не ожидал.... Вернуть его домой не хотят?
– Это невозможно! Ты знаешь правила. Утечка информации о звездных рекрутах категорически невозможна.
– Ты говоришь как Рипли!
– Мы с ней довольно долго общались! Это была её инициатива – спросить у тебя, чего тебе привезти с Земли!
– Понятно.... Передай ей спасибо!
– Сам передашь! Она сказала, что когда вернётся с Земли, заскочит к нам на пару часиков!
– Так это когда ещё будет…
– Месяца через два, примерно.
– То есть к тому времени карантин с меня снимут?
– Не думаю! Но для Рипли могут сделать исключение.
– Она понимает, чем рискует?
– Разумеется! Если появится подозрение, что на – тоже инфицирована, то её немедленно пустят в расход!
– Но она не боится?
– Нет! Опасается, но совсем чуть-чуть. Она почему-то очень сильно верит тебе! Почти как я! – Громила снова показал свои ужасные зубы и клыки.
– Значит, до конца моих и твоих страданий остаётся всего два месяца?
– Не знаю.... Может и – три. А может – и тридцать три! Один Всевышний знает, сколько мы с тобой пробудем ещё в этом алюминиевом ящике на чёртовом карантине....
***
– Ная! А ты – куда?
– Тебе это зачем, Ками? Опять шпионишь за мной?
– Нет! Мне просто скучно! Ты куда-то собралась! Возьми меня с собой! Ну, пожалуйста!
– Я собралась за горными травами! Это – далеко! Ты устанешь и собьёшь себе ноги!
– Ну и что!? Если ты уйдёшь, мама опять заставит меня делать твою работу! Думаешь, я устану меньше?
Ная поправила в руке широкую лёгкую корзинку; незаметно, но тяжело вздохнула. От неё не ускользнуло словечко "если", как бы случайно оброненное младшей сестрёнкой. Если она сейчас не даст согласие взять её с собой в поход на дальние альпийские луга, она, вне всякого сомнения, немедленно поднимет грандиозный рёв, который неизбежно привлечёт внимание мама. А мама, узрев знакомую корзинку в руках старшей дочери, немедленно найдёт для неё много-много всякой работы по дому. Которая, как известно, у скотоводов и сыроделов не заканчивается никогда.
– Ну, хорошо! Пойдём! Только захвати с собой воду и еду!
– А у меня уже всё готово! – Ками ловко скользнула за дверь, немедленно вернулась обратно, с почти такой же корзинкой, что и у старшей сестры.
– А говоришь – не шпионила! – Грустно улыбнулась старшая сестра. – Ну, коль всё готово, выходим прямо сейчас!
На пастбища от дома вели три широкие, хорошо утоптанные каменистые тропы. Ная вместе с младшей сестрёнкой легко поднялась на пригорок, Ками в последний раз осторожно оглянулись в сторону хутора.
Над дюжиной угрюмых и мрачных каменных строений, почерневших от времени и затяжных осенних дождей, дружной стайкой окруживших единственный на многие мили вокруг источник подземной влаги – Криницу Лака – поднимался тонкий черный дымок.... Холодный ветер, спускающийся с вершин горного хребта Берега Крылатого Змея относил в сторону и дым, и запахи..... Однако Ками знала, что струйка черного дыма, родившаяся в неурочный час и после недолгого подъема ввысь уходящая на юго-запад означает только одно – в Хуторе Лака ждут гостей. И гостей непростых....
Два дня назад, нечаянно подслушав разговор родителей, Ками узнала, что после полудня, к вечеру на родовой Хутор припожалуют сваты. И сватать они будут Наю – её старшую сестру.
Старшая сестрица, разумеется, ничего не знала о предстоящим смотринах – визит сватов должен был стать сюрпризом для самой взрослой из дочерей Тавта Лака, однако юная "Веселая" – именно такое значение имело имя младшей сестрёнки Наи – не смогла держать в себе "страшную тайну" визита представителей другого рода и обо всём рассказала сестре.
"Утренняя" Ная ненадолго задумалась, пожала плечами, отвернулась.... Однако от Ками не укрылась гримаса неудовольствия, скользнувшая по лицу старшей сестры. Ная явно не намеревалась выходить замуж в ближайшие год-два. Детей у Тавта и Цутои было пятеро, "утренняя" Ная родилась первой и потому на ней, как на старшем ребенке клана Лака замыкались многочисленные семейные обязанности, прежде всего – присмотр за младшими сестрёнками и братишками.
Ная отчего-то была уверена – пока младшие дети не подрастут, её родители не смогут обеспечить ей достойное приданное, без которого, как известно, ни одну приличную девушку замуж не выдают.
Но, очевидно, у Тавта – главы клана Лака на счёт старшей дочери имелись собственные планы.
Имя отца Наи означало "Камень" и оно, нужно признать, вполне соответствовало характеру и внешности потомственного скотовода и сыродела. Отец трёх дочерей и двух сыновей был силён, жилист и не смотря на довольно зрелый по местным меркам возраст – сорок лет – его голову не украсил ни единый седой волос, которых, например, в прическе Цутои – матери Наи – уже роилось превеликое множество.
Отец был крепок настолько, что каждую весну, в период массовой стрижки овец-домба непременно брал руки тяжелую стригательную машинку и за неполные сутки лично избавлял от мутона несколько сот самцов и самок.
Шерсть была вторым по важности продуктом, на котором держалось благополучие Рода Лака. Первым и главным, разумеется, был сыр....
Уникального сыра твердых сортов Тавт Лака производил и продавал не слишком много, но достаточно для того, чтобы обойтись и без продажи шерсти, однако серьезный "шерстяной налог" и устоявшиеся традиции не позволяли супругу Цутои всерьез задуматься о сокращении либо диверсификации родового дела.
…Конечная цель сегодняшнего путь, который выбрала Ная, находился очень далеко, почти у границы камня и снега огромного горного хребта, мрачно нависающего над безупречной чистотой Озера Голубого Хрусталя. Поднявшись на очередной гребень, девушка ненадолго остановилась, чтобы передохнуть, повернулась к озеру; прикрыла глаза ладонью, с наслаждением всматриваясь и небесную синь и сугробы белых облаков в отражении озера.....
Незаметно вздохнув, мельком глянула на Ками, продолжила свой путь наверх, к белым-белым облакам, нежно обнимающим плечи могучего каменного великана.
У сегодняшнего "восхождения" Наи была важная цель, причём – не одна. Девушка не только улизнула от оценивающих взглядов неизвестных сватов, но и намеревалась произвести "целительскую разведку", продолжить поиск очень важного в её будущем ремесле растения.
Как именно называется нужное для Наи растение, она не знала, однако целительница бабушка Таасия, которую все в округе называли просто "ведьма" или "ведьма Таасия" в один из длинных зимних вечером по большому секрету рассказала Нае о необычных свойствах одного растения, произрастающего высоко в горах. Выглядело это растение как "гнездо" серых валунов и при незнании его легко было спутать с обычными камнями, однако свойства, сокрытые в "камнях" заставляли тех, кто хоть что-то мыслит в лекарствах и целительстве, относиться к ним с величайшим уважением. "Камни" – полукорнеплоды содержали в себе сильнодействующее психоактивное вещество, напрочь уничтожающее любые виды боли. Нутро "камней", тщательно растёртое на ручной мельнице и добавленные в примочки, растирания и настойки, надолго избавляло людей и животных от любых видов боли – от ушибов до мигреней.
Если же "пациенту" требовалось серьёзное вмешательство, например, ампутация одной из конечной, то сильно концентрированный настой, разбавленный некоторым количеством спирта и принятый больным внутрь, на несколько часов отключал сознание "пациента" настолько мощно, что он не просыпался даже тогда, когда ему пилой отпиливали поврежденную конечность.
Разумеется, такой способ годился только для экстренных случаев, например при падении человека со скалы или нападении хищников на скотовода, в прочих же, "плановых" ампутациях жителю необходимо было обращаться к главному волшебнику или колдуну региона, которые, собственно и проводили "анестезию" с помощью доступных им способов, то есть магией – волшебством либо колдовством.
Отец Наи – Тавт – всё, что связано было с магией, мягко говоря, недолюбливал. Причём настолько, что у себя на Хуторе полностью исключил любую магию из любого вида деятельности, которой он занимался. На наивный вопрос одной из дочерей "Почему?" Тавт с очень серьёзным лицом ответил, что от любого волшебства и колдовства у домба прокисает молоко, что для рода, чьё благополучие построено на сыре, совершенно недопустимо. Проверить его утверждение никто не мог, да особо и не стремился. Авторитет у крепкого и властного главы Клана Лака был непререкаемым.
…Интерес Наи к врачеванию проявился очень рано. Однажды, в раннем детском возрасте она заметила небольшую хромоту у детёныша домба и поинтересовалась у мамы – что нужно сделать, чтобы ягненочек перестал хромать. Отец с материю тогда ничего не ответили своей старшенькой, однако через пару лет Цутоя, с молчаливого согласия Тавта сама отвела Наю к жилицу "бабушки Таси".
"Бабушка" с настороженностью приняла новую "ученицу", однако за несколько лет, прошедших с тех пор, как Ная начала регулярно заглядывать в домик ведьмы, её отношение к девочке, а потом – и девушке – заметно потеплело.
Много повидавшая и оттого осторожная целительница – отлично понимала, что её деятельность – не совсем законна. Официально целительство без использования магии, только с помощью растений – не запрещено, ибо "травники" вполне вписываются в общую структуру доврачебной помощи для местных жителей отдалённых и труднодоступных районов Берега Крылатого Змея, однако поведение отдельных "пациентов" довольно часто предсказать было физически невозможно – сколько людей – столько же индивидуальных реакций на заболевание или травму.
Понимая всю степень ответственности за юную ученицу, "бабушка Тася" не торопилась посвящать юную "травницу" во все свои секреты профессионального мастерства, искренне полагая, что к тому времени, когда Ная повзрослеет и "наиграется" во врачевание, полученные ею знания останутся ею не востребованными; не пригодятся во взрослой жизни замужней и многодетной женщины, обременённой мужем, многочисленными детьми и целым сонмом домашних обязанностей. В конце концов – для врачевания и целительства почти в каждом крупном городе есть колдуны и маги; не считая бесчисленного количества "лекарей", чьи способности прямо пропорциональны уровню их магического дара.
Была и ещё одна причина.
В юности Таасия каким-то чудом избежала казни на "ведьмином костре" из-за гибели одного из своих "пациентов", у которого выявилась непереносимость лекарственного средства, которое она ему дала. Слишком поздно это выяснилось....
После того как ее пациент – точнее – пациентка – молодая и красивая девушка – умерла в страшных мученьях от удушья, вызванного бурной аллергической реакцией, её жених – высокий и широкоплечий брюнет – буквально потерял рассудок от горя. Вместе со своими братьями он схватил юную целительницу и потащили ее на центральную площадь, где её привязали к столбу, намереваясь совершить над "ведьмой" суд – скорый, но справедливый.
Спасла тогда травницу случайность. Братья по какой-то причине замешкались, добывая поленья для костра, на котором они намеревались заживо сжечь ведьму; Таасия воспользовалась моментом, каким-то чудом смогла освободиться от верёвок, стягивающих её руки и ноги и – сбежала.
С тех пор прошло много зим, однако Таасия была предельно осмотрительна и осторожна. Всякий раз, когда заходила речь об очередном пациенте, она долго расспрашивала родственников обо всем, что касалось здоровья "клиента"и если в их речах проскальзывала хоть какая-то информация на возможные осложнения или непереносимость лекарственных средств, она быстро и решительно им отказывала.
Без объяснения причин.
Некоторые больные, оставшись без помощи, умирали. А за Таасией накрепко закрепилось прозвище – "ведьма".
С годами ручеёк "клиентов" ослаб, покуда не прекратился вовсе.
Выживала "бабушка Тася" за счет пары домба и небольшого огородика, который раскопала прямо за своих домиком, сложенным из больших камней.
"Ведьма" была не первым владельцем небольшого строения непонятно кем и когда построенном на горном плато, недалеко от источника Лака; за десятилетия, а, возможно – и столетия своего существования – он обветшал настолько, что долгие осенние дожди проливали каменную избушку почти полностью. Единственное сухое место оставалось недалеко от очага – небольшого камина, возле которого и спасалась от холода и небесной влаги "бабушка Тася".
Ная не любила соседку по плато и даже всерьёз побаивалась её. Тем не менее тяга к познаниям иногда пересиливала её страхи и она, собрав в кулак всю свою смелость, направлялась к знакомому строению.....
За годы общения Ная научилась выстраивать разговоры с врачевательницей так, чтобы она сама начала рассказывать о тех или иных способах врачевания. Обычно, обменявшись новостями и ответив на несколько стандартных вопросов о здоровье матушки, батюшки и всех остальных родственников, Ная в качестве ответа начинала рассказывать о каком-нибудь редком или необычном недуге, которым захворал кто-то из родственников или гостей Хутора. К большому сожалению Наи, её родственники болели довольно редко, а гости не спешили жаловаться на свои болячки и потому "врачебных" бесед у Наи с Таасией было немного.
Недостаточно для того, чтобы охватить весь спектр знаний, которыми должна обладать сельская врачевательница. В результате, не смотря на многолетнее общение с целительницей, её лекарские знания – Ная это отчетливо понимала – оставались неполными и отрывочными.
Но однажды девушке повезло. Хотя в целом везеньем то, что произошло в Хуторе Лака, назвать было сложно.
Отец Наи, который ко всему прочему, очень любил"обработку металла давлением" – другими словами – кузнечное дело. Во время ковки очередного "большого" заказа – особого меча для одного из "клиентов" аж из Берега Великого Змея, он нечаянно коснулся тяжелой каменной плиты, стоявшей в кузнице. Плита повалилась прямо на кузнеца....
В последний миг Тавт успел отскочить от тяжелого монолита, однако – не до конца. Тяжелая плита со всего маху опустилась на правую ногу немолодого кузнеца, основательно раздробив ему несколько пальцев.
Повреждённые кости восстанавливаться не спешили и через месяц, когда "заказчик" – высокий воин с неприятным колючим взглядом тёмно-зелёных глаз, в оговоренный уговором срок прибыл на Хутор, чтобы забрать свой меч, он был весьма удивлён и раздосадован тем обстоятельством, что его заказ ещё не готов.
Его огорчение вылилось в громкий неприятный разговор с сильно хромающим отцом, грохотом "давальческого" железа, из которого Тавт должен был создать очередной шедевр воинского искусства и стрелу, пущенную воином в ногу Тавта – повыше колена.
– Чтобы лучше запомнил! – Нравоучительно вещал "заказчик", опуская свой лук в окружении дюжины воинов-телохранителей. – И благодари небеса и мою доброту, что я не прострелил тебе колено!
Тавт с ненавистью зыркнул в сторону гостя с далекого "Берега…", однако благоразумно промолчал. Во дворе Хутора собрались почти все домочадцы и если бы мужчина пожелал "наказать" за его дерзость кого-нибудь из них, раненных могло оказаться намного больше.
И – не только раненных, ибо воин был в своём праве....
Посему Тавт наклонил голову, пряча под густыми бровями свою ненависть и боль, и простоял в такой позе до того момента, пока тринадцать всадников не покинули его владения.
Однако кузнецу "прощальный подарок" "заказчика" обошелся очень дорого. Стрела оказалась с "сюрпризом", причём – не с одним.
После того как "гости" скрылись за изгибом тропы, ведущей в долину, Тавт попытался самостоятельно извлечь дротик из мягких тканей бедра. Он ухватился на древко, потянул его на себя.....
В его руках оказались стержень и оперение, а наконечник – остался в ноге. К вечеру у главы Клана Лака поднялась температура. Стрела "заказчика", судя по всему, могла быть отравленной либо зачарованной.
Тавт почему-то склонялся к первой версии.
Поняв, что своими силами с бедой не справиться, супруга кузнеца отправила Наю к "бабушке Тасе". "Ведьма" внимательно выслушала сбивчивую речь девушки, тяжело вздохнула.....
Прошла в глубь своего жилища, долго гремела баночками, разыскивая нужные лекарства. Когда они двинулись в обратный путь, в морщинистых, покрытых уродливыми синими венами руках "ведьмы" угадывались только две крохотные ёмкости.
В Хуторе врачевательницу встретили довольно настороженно, однако Таасия негромко произнесла несколько незнакомых слов, после чего мать Наи безропотно попустила её к Тавту, который уже метался в бреду горячечной лихорадки.
Таасия быстро осмотрела рану больного, после чего приказала немедленно принести ей весь спирт, который Цутоя сможет найти на хуторе.
Женщина повиновалась.
"Ведьма" тщательно вымыла руки спиртом, плеснула жидкость в чистую серебряную плошку. Сыпнула в неё толику порошка из своих запасов, тщательно перемешала содержимое серебряной ложечкой. Дала выпить мутноватое пойло находящемуся в полубессознательном состоянии мужчине. Ещё раз вымыла руки в спирте....
Облила горючей жидкостью небольшой острый клинок, который она принесла с собой. Наклонилась к Тавту, который к этому моменту впал в забытье, сделал глубокой надрез по линии, проходящей точно через рану от дротика.....
Операция не заняла много времени.
"Ведьма" сделал ещё один надрез, глубже; сунула руку в кровавую "кляксу", поковырявшись в ней, извлекла из раны наконечник стрелы....
– Не выбрасывайте! – глухо произнесла она, возвращаясь к ране. – Мне нужно будет понять, каким именно ядом его обмазали! – Таасия откупорила второй сосуд, щедро посыпала из него на рану.
Вынула из спирта нитки и почему-то кривую иголку (и когда только успела бросить в жидкость это добро? – подумала Ная); принялась спокойно и методично зашивать длинный порез на ноге кузнеца.....
…Через несколько дней Ная, воспользовавшись моментом ("ведьма" пришла осмотреть и обработать рану кузнеца), вызвалась "проводить бабушку Тасю" в обратном пути. В самом конце она таки задала ей вопрос, который мучил её с тех пор, как она увидела настоящее чудо – спокойно лежащего отца в том момент, когда врачевательница режет его плоть острым клинком.
