Сергей Александрович Аредаков
Нельзя быть такими
Глава 17
Очнулся Вит от боли и непроизвольно застонав, приподнял голову для обзора окрестностей. Опять камера, только гораздо меньших размеров, два в ширину и около пяти шагов в длину. Окно тоже маленькое, но пропускает достаточно света, чтобы рассмотреть всю меблировку каземата. В углу стоит горшок для испражнений, да на полу валяется пучок свежего сена, вот и вся мебель. «Не густо»: ехидно подумал Шнур и внимательно осмотрел своё тельце. Одно ранение находилось в верхней части груди слева и было сквозным. Второе, судя по очень болезненным ощущениям, тянулось вдоль рёбер справа и было менее опасно для жизни. Многочисленные мелкие порезы и глубокие царапины уже перестали кровоточить и начали уверенно заживать. Шнура кто-то умело перевязал бинтами и видимо обработал раны, какой-то сильно пахучей мазью. «Сам я вонять подобным образом, уж точно не могу»: сделал окончательный вывод Вит и так же мысленно поздравил себя с продолжением существования. Если не начнётся заражение крови, то он излечит своё тело в течение ближайших десяти дней. Подбив первые итоги возвращения на «светлую сторону», Вит кое-как доковылял до окна и превратился в большое ухо. Где-то вдалеке играла музыка, а совсем рядом, вёлся довольно странный диалог.
– Да не могу я тебя пропустить, госпожа, с меня шкуру живьём сдерут, если об этом узнает барон Фархад – виновато гнусавил мужской голос.
– Его сейчас нет здесь, он уехал куда-то по приказу моего отца. А я всего одним глазком гляну и сразу назад – мягко произнёс девичий голос.
Только услышав его приятные интонации, Вит сразу вспомнил, кому он принадлежит. Хекнув пару раз, Шнур прочистил горло и громко пропел:
– Я раздену тебя прикосновением,
И сведу с ума одним движением.
После короткой паузы тишины, раздалось шуршание платья и в камеру заглянули ошалелые глаза Аселайн. Стесняться своей наготы Вит не привык, поэтому спокойно выдержал изучающий осмотр и насмешливо сказал:
– Выгляжу немного потрёпанным, но всё же это я. Здравствуй, Ася.
За спиной девушки нетерпеливо топтался охранник, а она взволнованно дёрнула головой и торопливо залопотала:
– Как только услышала о задержании странного паренька, сразу приехала в загородный дворец отца. Мне не давала покоя мысль, что им можешь оказаться именно ты. Кто ещё станет сопротивляться, оказавшись в окружении императорских егерей. На такое безрассудство мог отважиться только ты, или подобный тебе безумец.
– Меня тут держали в плену, где-то по соседству и как только подвернулся удобный случай, я попытался сбежать. Твоя госпожа, хоть и была несказанно гостеприимна, но я предпочитаю приходить в гости по собственному желанию – продолжал насмехаться Вит.
– Странно, но твоё имя до сих пор неизвестно барону Фархаду. Значит Лизандра и её люди утаили эту информацию, а это наводит на очень неожиданные выводы – задумчиво пробормотала Аселайн и недовольно шикнула на охранника, который продолжал метаться за её спиной.
Немного понаблюдав за впавшей в раздумья девушкой, Вит спокойно спросил:
– Подскажи, где хоть я нахожусь?
Почему-то покраснев всем телом сразу, Аселайн сбивчиво ответила:
– Ты находишься в подвале загородного императорского дворца, а особняк герцогини Лизандры расположен сразу за его оградой. И это, я дочь владыки «Теонов».
Теперь уже задумался Вит Шнур. Его притащили в самое сердце империи, а он умудрился вляпаться из огня, да в полымя.
– Извини, мне нужно побыть одному – задумчиво сказал Вит и дойдя до кучки соломы, осторожно прилёг на спину.
– Я побежала к Лизандре, а потом обязательно загляну к тебе – торопливо сказала Аселайн и подхватив полы роскошного платья обеими руками, действительно побежала.
Вит полностью расслабился и увеличив сердцебиение вдвое, пустился в тревожные размышления. Даже если промолчит герцогиня, то со временем проболтается кто-нибудь из её окружения. Впрочем, ему и без этого несдобровать. Его задержали на территории императорского дворца, да ещё и охраннику морду разбил. Если всплывёт информация, что от его руки пострадали и солдаты герцогини, то петли Виту не избежать. Остатки его крестьянской одежды уже нашли и соответственно будут судить, как обычного простолюдина. Есть всё же слабенькая надежда, что его отправят на каторгу, то тогда будет уже совсем другой расклад. «Нет таких пут, из которых он не сможет выбраться»: беззаботно подумал Вит и тщательно настроил тело на заживление ран.
В тысяче метров от императорского забора, Лизандра сидела с бокалом вина в руке и на «чём свет стоит» распекала своих детей. Основная доля её запала досталась близнецам, но старшенького тоже не обошла стороной. Близняшки снюхались с Витом и даже пили вместе с ним вино, а старший сын знал об этом, но почему-то промолчал. Отрываясь на детях, Лизандра подсознательно пыталась заглушить свою личную обиду. «Почему он убежал от неё? Да как он только посмел это сделать?»: эти два вопроса терзали её самолюбие похлеще физической боли. Теперь, мальчишку держали в подвале императорского дворца, всего-то в тысяче шагов от неё, но Вит был потерян для герцогини навсегда. Навсегда. Неожиданно для детей и даже для самой себя, Лизандра вдруг выронила бокал и закрыв лицо ладонями, совершенно по-детски расплакалась. В этот момент, в комнату вошла принцесса Аселайн и от самого порога гневно закричала:
– Поздно реветь, сейчас нужно срочно придумывать, как спасти Вита.
Через три часа упорной подготовки, тридцатичетырёхлетняя герцогиня и шестнадцатилетняя принцесса пошли штурмовать императорскую тюрьму. Правда, ещё на подступах к стене, они безнадёжно заблудились в садовом лабиринте и присели передохнуть в одной из беседок. Там их и подобрали слуги, да уложили спать в шикарном особняке младшей жены первого министра.
– Ни разу не видела маму в таком состоянии – Ирада удивлённо констатировала неопровержимый факт.
– А как они грязно ругались, у меня до сих пор уши горят огнём – не менее удивлённо пробормотал Раис.
– Значит, Вита заточили в подвале дворца и мы ему ничем теперь не сможем помочь – сокрушённо произнесла Ирада, но всё-таки с надеждой посмотрела на брата.
– Без вариантов, нас и близко к тюрьме не подпустят – понурив плечи ответил Раис.
– Прямо завтра с утра поеду в город и буду умолять отца о помощи. Хотя, нет, не станет он помогать – совсем сникла Ирада и опустив голову, побрела в свою спальню.
– Когда Аселайн проснётся, нужно спеть ей эту прекрасную песню. Нельзя допустить, чтобы человек, который сотворил подобное чудо, был казнён за драку с солдатами. Их тысячи, а он такой один – с жаром проговорил Раис.
Глаза у близнецов засветились надеждой и заговорщицки перешёптываясь, они торопливо зашагали по коридору.
Через двое суток, в очередной раз заскрипела дверь и в камеру вошёл начальник охраны императора. Внимательно осмотрев арестанта, барон Фархад презрительно плюнул на пол и заговорил уверенным голосом:
– Приведите сюда лекаря, да поскорее. Если этот мерзавец и сдохнет, то хотя бы не здесь, а по пути на каторгу.
– Может его всё-таки придушить по-тихому? – шёпотом спросил тюремный смотритель, якобы, безразличным голосом.
– Тебе-то он чем насолить успел? – искренне удивился Фархад.
– Егеря вчерась просили, даже денег предлагали за его труп. Уж сильно на него озлобились караульные – в хитрых глазах смотрителя блеснул алчный огонёк.
– Мне уже тысячу золотых заплатили, но только за то, чтобы он не умер здесь. Ещё столько же отвалят, чтобы доехал живым до рудников. Если подсобишь в этом деле, то получишь десять процентов – Фархад сделал щедрое предложение и носком сапога шевельнул бесчувственное тело арестанта.
– Всегда приятно иметь с тобой дело, даже если ты проявляешь непростительную жадность. Нет, мне-то как раз хватит и этой суммы, а вот мой начальник явно будет огорчён и назло нам примется лично допрашивать арестанта – продолжая изображать невинную овечку, мягко произнёс главный тюремный смотритель империи «Теонов».
– Так я, про него и не забывал. Свои проценты он получит в строго оговорённом количестве – небрежно ответил барон Фархад и непроизвольно сморщил лицо.
При любом упоминании имперского дознавателя, у барона начинался нервный тик правого глаза. Этот проходимец частенько отжимал у него деньги, которые Фархад считал уже своим собственным капиталом. На дознавателя было совершено несколько покушений, но все они заканчивались печально для нападавших, да и для многих заказчиков тоже. Поэтому Фархад давно смирился с подобными растратами, и хотя с проклятиями, но честно отдавал дознавателю тридцать процентов калыма. Пока барон размышлял о перипетиях придворной жизни, арестант конвульсивно пошевелился и прошептал всего одно слово:
– Пить.
Презрительно усмехнувшись, барон взял кувшин и не наклоняясь, стал лить на лицо арестанта тонкую струю воды. Когда он всё-таки смог сделать пару глотков, то открыл серо-зеленые глаза и очень спокойно посмотрел на присутствующих в камере. Барон переглянулся с не менее удивлённым смотрителем и строгим голосом задал вопросы:
– Кто ты? Кто твой барон? И какая нелёгкая занесла тебя на охраняемый остров?
– Не знаю я. Даже как зовут не помню – еле-еле слышным голосом ответил Вит и ухмыльнулся краюшками губ.
Взволнованно прошагав по камере, Фархад дёрнул себя за шикарный ус и свирепо воззрился на арестанта.
– Дерзишь, подлец?! Так я быстро сопровожу тебя на тот свет – яростно выкрикнул барон и выхватив шпагу, плотно упёр её остриё в грудь задержанного.
Вит продолжал нагло ухмыляться, а в его защиту выступил тюремный смотритель:
– Во-первых, такие случаи бывали и раньше. Во-вторых, от живого арестанта хоть выгоду поимеем. В-третьих, в дверях стоят лекарь и двое коридорных.
Нехотя вернув шпагу в ножны, Фархад развернулся на каблуках и яростно подкручивая встопорщившиеся усы, стремительно вышел из камеры. Уже из коридора донёсся его возмущённый голос: «каков же нахал, да чтобы я его не прибил, герцогиня обеднеет ещё на тысячу золотых». Смотритель мысленно прикинул на что потратит неожиданно свалившиеся деньги и приветливо кивнув лекарю, отдал ему распоряжение:
– Осмотри этого заключённого более внимательнее и сделай так, чтобы он смог добраться живым до рудников. Твоя работа будет оплачена отдельно и по тройному тарифу.
Видимо подобные разговоры были для доктора не в новинку, потому что без лишних вопросов он приступил к осмотру «больного». К его великому удивлению, у арестанта уже начали затягиваться ранения, да и сам он выглядел «вполне себе неплохо». Три дня назад, лекарь перевязывал этого паренька и уверенно подумал, что тот не жилец, а вот теперь …. Странно это, но в его докторской практике бывали и более непредсказуемые случаи. «Все под богом ходим»: смиренно подумал лекарь и искренне помолился.
– Боюсь, что одной молитвою здесь не обойтись. Ты мази на него не жалей, он мне живым нужен – вставил веское слово смотритель, как только доктор закончил шептать молитву.
– У него очень тяжёлые ранения, поэтому мне придётся сильно постараться и израсходовать самые лучшие лекарства. Думаю, это обойдётся мне не меньше чем в десяток золотых – самозабвенно приврал лекарь и кинул вопрошающий взгляд на главного тюремщика.
– Получишь двадцать золотых, но будешь сопровождать парня вплоть до рудников – не глядя на доктора проворчал смотритель и торопливо вышел из камеры.
Недоумённо хмыкнув, лекарь более внимательно присмотрелся к арестованному мальчишке и начал аккуратно обрабатывать его раны. Куда потратит свалившиеся с неба деньги он уже знал и сладостно предвкушал, как стиснет в объятиях баронессу З….
– Тугую повязку на рёбрах не делай, ни к чему это. Только будет затруднять мне двигаться – спокойно заявил Вит.
После непродолжительного замешательства, лекарь утвердительно кивнул головой и залез в свой саквояж. Достав из него две маленькие бутылочки из тёмного стекла, он равнодушно сказал:
– Из этой будешь пить по глотку перед сном, а из этой перед едой. Завтра зайду к ужину, ты уж не помри до этого времени – сделал наставления лекарь и очень довольный собой, величаво вывалился в коридор.
Лишь лязгнули засовом двери, как Вит сразу поднялся на ноги и болезненно морщась, стал неуклюже подмываться. За двое суток нахождения в лечебном трансе, он испражнялся под себя и поэтому благоухал довольно неприятными ароматами. Только потратив всю воду, Вит смирился со своим грязным телом и поискал глазами какую-нибудь еду. Ничего, даже близко похожего на это, в камере не наблюдалось. Он слышал разговор своих странных посетителей, поэтому рассчитывал полностью вылечиться до отправки на каторгу и сбежать во время транспортировки. Для этого нужна пища, а ещё лучше – обильная пища. Впрочем, Шнур не чувствовал себя сильно измождённым и потерявшим слишком много ментальных сил. Раны, конечно, ещё побаливали, но были уже не опасны для жизни. Императорский лекарь знал своё дело хорошо и имел на руках отличные мази. Совместными усилиями раны заживали намного быстрее и это привело его к мысли: «надо будет обязательно выкупить рецепт этих мазей». Ещё раз обшарив камеру голодным взглядом, Вит обнаружил в окне недовольную морду охранника и «радостно» улыбнулся ему. Злобно плюнув в проём окна, страж грузно удалился и кому-то проворчал:
– Проходите, госпожа, лекарь уже удалился.
Знакомо зашуршало платье и вскоре, на фоне неба в клеточку, появилось обеспокоенное лицо принцессы. Сделав беглый осмотр Вита, она сокрушённо покачала головой и взволнованно заговорила:
– Мы тут хоронить тебя собирались, а ты уже на ногах стоишь вовсю. Как же ты нас напугал, бедная Лизандра вообще слегла, у неё всю левую сторону тела скрутило. Правда, это случилось после того, как мы сходили на поклон к моему отцу.
Аселайн продолжала взволнованно тараторить, а Вит смотрел на неё и никак не мог понять, почему принцесса ему помогает. Да не просто оказывает милость, а реально переживает и непременно хочет спасти. Вот и про деньги честно рассказала, что скинулись с герцогиней и сунули взятку барону Фархаду, который являлся командиром пострадавшего егеря. По-большому счёту, они реально спасли ему жизнь. Вита уже точно не казнят, а стопроцентно отправят на каторгу. Чтобы ему дали, как можно меньший срок и не послали в угольные шахты, где заключённых даже не поднимали на поверхность, Ася заплатит солидные деньги. Вит мысленно усмехнулся: «местные ушлые чинуши не побоялись нажиться даже на дочери самого императора и без зазрения совести тянут из неё деньги». К графине Адайн отправили гонца, чтобы она собрала всю наличность, какую только сможет найти и отправила её принцессе для последующего выкупа с каторги. Сама графиня приехать не сможет, потому что находится под надзором наместника и ей строжайше запрещено покидать границы графства до личного распоряжения императора Кармилио Эллингтон. На следующий день после убийства родного брата императора, три сестры поехали в столицу королевства «Ремов» и добились аудиенции наместника Беннета. Поклявшись на святой образ Всевышнего, они дружно заявили, что герцога Альвиана убил его же собственный начальник охраны. Он сделал это ради спасения их жизней и теперь вынужден скрываться за совершение «благородного» поступка. Их утверждение, что Альвиан сошёл с ума, было сразу категорически отклонено и перефразировано на чрезмерное употребление вина. После небольшой корректировки в столицу империи ушёл официальный доклад, примерно, следующего содержания; после трёхдневного запоя, герцог Альвиан сначала изнасиловал сестёр Барбер, а потом и вовсе порывался их убить. При попытке его остановить, герцог зарезал шестерых своих телохранителей и был убит начальником своей же охраны. Официального ответа пока что не последовало, но в королевство «Ремов» был направлен лучший следователь империи. Зато, по предвзятому мнению принцессы, её отец даже вздохнул с облегчением при известии о смерти брата. Сильно ворошить эту историю не будут и постараются забыть о ней, как можно скорее. Тело герцога Альвиана уже поместили в фамильной усыпальнице и воздав молитву Всевышнему, тут же забыли о его былом существовании. Правда, оставался один человек, который придерживался другой версии о смерти своего отца и прилюдно грозился отомстить убийце. Герцогиня Алария находилась в белокаменном замке инкогнито и перед тем, как исчезнуть, один из телохранителей проговорился ей, что отца убил местный сумасшедший. Её попытки восстановить справедливость не нашли поддержки ни в королевстве «Ремов» у наместника Беннета, ни в сердце империи у самого императора Кармилио. Девушке в жёсткой форме намекнули, что она будет замечательно смотреться монашкой в одном из самых удалённых от столицы монастырей. Свою воспылавшую местью кузину, Аселайн не видела уже несколько дней, а теперь и вовсе стало не до неё. Вит вспомнил красивую девушку, которую ему представила Кристолия и досадливо тряхнул головой. Вполне себе приятная личность, довольно лёгкая в общении и совершенно лишённая чванливой надменности. Почувствовав себя виноватым перед Аларией, Вит заметно взгрустнул и перебил тараторившую без устали принцессу:
– Мне очень жаль, что отец Аларии оказался отъявленным мерзавцем и при встрече передай ей, что я глубоко сожалею о случившемся.
– Ага, да как бы не так. Моего дядю, а её папашу, ненавидела и одновременно презирала не только я, но и почти вся знать империи. Официально его убийцей объявлен барон Дамиан, поэтому и я буду придерживаться этой же версии. А теперь забудь про неё и скажи-ка мне лучше, чего бы такого вкусненького ты хотел поесть.
Услышав про еду, Вит сразу отбросил в сторону угрызения совести и задумчиво почесав затылок, высказал скромное пожелание:
– Мне бы сейчас бульончика наваристого, да побольше. Трое суток уже не ел, скоро кишки слипнутся от голода.
Лицо Аси резко побледнело и девушка стремглав скрылась из вида. Не успел Вит загрустить, как принцесса появилась вновь и радостно сообщила:
– Еду скоро принесут, я договорилась с бароном Фархадом и теперь тебя будут кормить с императорской кухни. И ещё, тебе скоро сошьют одежду, а то мне как-то неловко с голым мужчиной общаться.
Девушка заметно смутилась и зарделась румянцем, но взгляда не отвела и азартно продолжила говорить:
– Кстати, а меня теперь будут беспрепятственно пропускать к окну и даже денег за это платить больше не нужно. Могу привести с собой Раиса или Ираду, но только кого-то одного из них, да ещё придётся отдать за это золотой. Хотя все мои сбережения стремительно подходят к концу, но ради тебя мне денег не жалко. Подобные тебе гении должны охраняться законом, а не отправляться гнить на рудниках.
Принцесса перевела дыхание и внимательно посмотрела на задумавшегося Вита. У Аси сложилось такое впечатление, что он мысленно витает где-то далеко отсюда и совершенно не слушает её болтовню. Словно прочитав её мысли, Вит скромно улыбнулся и застенчиво спросил:
– Чем я смогу расплатиться с вами, ума не приложу?
– Вот тут-то всё просто, продолжай оставаться самим собой и радовать нас своей неординарностью. Твои гениальные танцы, как и твои чудесные песни просто сводят нас с ума. В твоих волшебных руках женщины изменяются, как внешне, так и внутренне, они просто тают, словно свечной воск, испытывая при этом невообразимое удовольствие, которого и в постели с мужчиной невозможно достичь – искренне высказалась Аселайн и зарделась уже по-настоящему.
Вит мысленно усмехнулся озорной картинке с участием обнажённой принцессы, а вслух произнёс два пожелания:
– Мне бы нужно Лизандре лечебный массаж сделать, глядишь и паралич её отпустит. Конечно, ручаться на сто процентов не стану, но уверенно считаю, что смогу поставить её на ноги. А если приведёшь ко мне Раиса с домброй, то мы разучим ещё одну песню. Будете потом вспоминать обо мне добрым словом под её мелодию.
Нахмурив бровки домиком, Аселайн провалилась в глубокие размышления и после длительной паузы неуверенно произнесла:
– Раиса приведу прямо сегодня под вечер, а вот, как быть с Лизандрой, так и не смогла определиться. В камеру её никто не пропустит, да и ходить она не может самостоятельно. Остаётся только тебя привести к ней, а как это сделать я не знаю. Если барон Фархад и даст на это разрешение, то только за очень большие деньги.
– Чтобы сделать полноценный массаж, мне потребуется не меньше трёх дней для восстановления своего собственного здоровья. Думаю этого времени хватит, чтобы договориться с Фархадом. Тем более, что деньги для герцогини не такая уж и проблема – задумчиво ответил Вит и настороженно покрутил головой.
В коридоре раздавались шаги не мене пяти человек. Противно лязгнул засов и в камеру внесли табурет, а на него поставили серебряный поднос. Пока Вит прожигал глазами очень симпатичную кастрюльку, его сноровисто обмерил какой-то пронырливый мужчина и почему-то восхищённо поцокав языком, исчез из поля зрения. Непомерно толстощёкий мальчишка с большим белым колпаком на голове, очень медленно поднял крышку и стал неспешно шарить внутри кастрюли поварёшкой. Пока он наполнял тарелку, у Шнура чуть голодный обморок не случился. Его аж шатать начало и чтобы не свалиться на сильно загаженный пол, он облокотился рукой о стену и с помощью этого простого приёма, всё-таки смог добраться до безумно вкусно пахнущей пищи. После неожиданного потрясения, Вит целенаправленно сожрал весь бульон и уже без всяких предрассудков завалился на дурно воняющую солому. Только гадко скрипнула дверь камеры, оставляя его наедине с четырьмя стенами, а он уже принялся вырабатывать ментальную энергию. С таким обильным питанием он сможет полностью выздороветь и за несколько дней, но учитывая, что находится под пристальным наблюдением, затянет этот процесс хотя бы на неделю. Отложить выздоровление на большее время у Вита просто не получится, организм «Пара» самостоятельно избавится от последствий ранения. Блаженно вытянув ноги, он полностью расслабил мышцы и стал вспоминать песню, которую частенько пела его матушка в невообразимо далёком детстве.
