Сергест Деснен
Возгласы прошлых лет. Часть вторая

– Я не видел в вас врагов. Но с мальчиком ошибся. Однажды он поймёт к какому роду принадлежит и упьётся местью.

– Потомки Эльна не рождались с мыслями о мести. Эту месть в них заложили родители. Но, возможно, дитя никогда не узнает о своём прошлом.

– Возможно, мальчик уже давно мертв.

Старик рассердился и стал пятиться тряской:

– В последний раз говорю. Избавься от этой жажды. Покончи бессмысленные потуги в погоне за правдой. Обрати взгляд на детей и вырасти в них достойных этому миру людей.

– Ты – потомок Эльна, просишь меня избавиться от жажды правды? – гора впервые загремела хохотом и эхом смех прошелся по округе.

– Неважно кто я. Моя жизнь плавно подходит к концу и последние несколько лет, ко мне приходит только один человек. Поистине достойный человек. Возможно, ты единственный, кто уважил потомка династии Эльна и не выдал меня на священный суд. Я чувствую, что ты мог бы всё изменить… Но мне горестно, что жажда правды берёт над тобой верх. – старик отвечал так, словно молил его.

– Запевай, Токет. Иначе ты больше никогда не увидишь мир моими глазами.

– Твой мир слишком ужасен в тех днях, которые ты позволяешь мне увидеть. Я бы хотел в первый и последний раз взглянуть на горы… Леса и поляны. На солнце, небо и парящих птиц. Посмотреть на рождение ребенка и любовь его родителей. Хотел бы увидеть прелесть этой жизни. Но в тех днях… В тех твоих днях только кровь, месть и скорбь.

– Прошу тебя… Запевай, Токет! – снова суровость горы сменилась тревожностью.

Старик свесив голову неожиданно стал ронять слезы. Он неспешно припал на колени прямо в густую траву и каменная рука ослабила хватку.

– Это будет моей последней песней. У меня больше нет сил. – хрипящее придыхание слышалось в его словах.

Высокий человек припал на одну ногу перед стариком и схватив его руки, судорожно стал их трясти:

– Возьми часть моей души. Ты же заклинатель!

– Я не знаю таких заклинаний, что забирали бы жизненную силу. – продолжал он говорить с надрывом. Слезы монотонно стекали по его впалым щекам. – Только одно заклинание известно мне и мной же создано. Создано, чтобы смотреть чужими глазами на этот мир. На большее я не был способен в своей жизни.

– Я покажу тебе, Токет. Обещаю, что покажу те дни, когда в моей жизни царило счастье и гармония. Ты снова увидишь красоту этого мира. Но только верни меня сначала в тот день, когда я отыскал Леврию. Дай мне понять, что остальные дети не крови Эльна… Прошу тебя, Токет… – его глаза наливались отчаянием и тревогой, а из уст пронеслись мольбы.

Старик на ощупь, подрагивающей левой рукой отыскал грубую и тяжелую ладонь, а правой прикоснулся к заросшему лицу. Обхватив ладонь крепко, Токет начал на распев возглашать. Потревоживший его человек, смотрел на старика потерянными глазами и в его туманных озерах видел что-то расплывчатое. Сгустки пелены стали томно двигаться и покидать его глаза тонкими струйками, захватывая подножие горы. Туман поднимался снизу и теперь стремился застелить все вокруг. Алое солнце вступило в схватку с серым туманным дымком и лучами пыталось пробить занавесу, но густотой он наполнялся каждую секунду. Из его туманных озер теперь паром вытекал туман и затмил гору серостью. Где-то высоко над ними послышался клёкот птицы, а густая туманная пелена расстилалась томно. Его прошлое снова было потревожено в тот день. Токет перед его глазами пропал, и не было ничего кроме тумана, стелящегося толстыми щитами вокруг него. Руками он стал разгребать туман перед собой, но он тщетно проходил сквозь его крупные пальцы, облаченные золотыми и серебряными кольцами. Тогда он решил встать и резко двинуться в туман, но подняться было невозможно. Словно его ноги корнями приросли к твердой земле. Руки не остановились и он продолжил разгребать туманную пелену, пока не услышал из своих же уст её имя. Он даже и не думал, что скажет это сейчас.

– Леврия! – горестно произнёс он, а туман перед ним стал исчезать и показал ему окровавленную жену, судорожно обхватывающую округлый живот. Она лежала в полусознательном состоянии, в белом платье погрязшем в алых реках крови. Руки его больше не тревожили пелену, а судорожно бросились к ней. Обхватив могучим хватом, он поднял её и положил на свое колено, пытаясь приобнять. Слезы теперь струились только из его глаз.

– Леврия… – второй рукой он поглаживал её бледное лицо, скрытое за светло-русыми прядями волос. Глаза её, карие с вкраплениями желтых пятен, потерянно обращались к его лицу. Она вымолвила томно:

– Эйвенд… Ты пришёл за мной…

Её розовые пухлые губы монотонно растянулись на хладной улыбке. Она была прекрасна и молода. Её аккуратное лицо словно лучисто светилось на румяной коже. Улыбаясь, она всегда разжигала в его сердце пылающий огонь. Граф искал любимую жену несколько месяцев и только вспоминал её овальное лицо: высокие скулы и изящный подбородок, выразительные большие глаза, тонкие изогнутые брови и прямой нос с аккуратными крыльями. Лик Леврии никогда не покидал его голову и по сей день Эйвенд видел её.

– Эйвенд… – она снова вымолвила, но лицо её стало расплываться и покидать его разум.

– Граф Эйвенд! – это точно была не Леврия. Голос девушки слышался слащавым и встревоженным.

– Леврия! – её лик полностью расплылся в его сне.