Семен Дмитриевич Попов
TON618

Полная версия

Странствие (Из дневника ГФЛ)…

Я очнулся в непролазных тропических джунглях. Была ночь, но луна светила ярко, и я смог разглядеть высокие деревья и кустарники с пышной листвой и неизвестными мне плодами, растущими на них.

Я слышал странное, непривычное моему слуху пение птиц, стрекотание насекомых, и видел причудливые тени мечущихся рядом со мной животных.

– Где это я? – спросил я самого себя завороженный окружением. – Как я здесь оказался?

Последнее, что я помню это лицо Герберта Уэллса с безумным блеском в глазах.

Несколько месяцев назад я получил от него письмо с приглашением посетить его поместье в Англии. В письме он писал, что восхищается моими произведениями и очень хочет познакомиться со мной лично. Он даже предложил взять на себя все расходы, касаемые моей транспортировки в другую страну.

Я любил Уэллса почти также как любил саму Англию. Я рос на произведениях тех писателей, что подарила нашему миру эта страна. Включая и самого господина Уэллса. Его научно-фантастическими приключения я зачитывался с превеликим удовольствием.

Спустя несколько месяце пути через открытый океан я наконец оказался в стране, в которой давно мечтал побывать и считал отродясь родной по духу.

2

Я оказался в Англии. Герберт Уэллс любезно встретил меня на причале и проводил в свой прекрасный дом в Сандгейте.

Он накормил меня вкусным уженом во время, которого мы с интересом разговаривали о политике, творчестве и всех тех вещах о которых можно расспрашивать глубоко умного (я про своего собеседника), мыслящего человека и слушать его развернутые ответы не замечая хода времени.

Когда наши глаза упали на стрелки часов они показывали ровно час ночи.

Посмеявшись над самими собой за такое увлечение, друг другом, мы отправились на покой. Хозяин дома выделил мне чудную комнату на втором этаже.

Правда первая ночь прошла не без необычных событий.

Я проснулся от того, что услышал скрип деревянных половиц в коридоре. С юношества у меня были проблемы со сном из-за жутких кошмаров, поэтому я всегда спал очень чутко. Меня мог разбудить любой малозначительный шорох.

Я поднял голову от подушки и увидел дрыгающийся свет от лампы появившейся в нижней прорези двери в мою комнату. С начало я подумал, что это быть может горничная блуждает по коридору озабоченная незаконченной домашней обязанностью. Но вспомнив что милая женщина миссис Бейнбридж ушла сегодня вечером к себе домой я понял – это не она.

За дверью стоял человек в нерешительности войти ли ему или нет. В доме были только я и Уэллс. Раз это хозяин дома тогда почему он не решается постучаться и спросить меня о том что его беспокоит в столь поздний час?

Спустя минуту я услышал неразборчивое бормотание принадлежащее определенно мужчине и свет от лампы ушел дальше по коридору вместе с громкими скрипящими шагами владелец которых и не думал скрывать своего присутствие.

На следующее утро, за завтраком, я поведал об этом случае Герберту Уэллсу. Он, не поднимая на меня, как мне показалась виноватых, глаз сказал, что скорей всего это был один из тех дурных снов, которые меня посещают почти каждую ночь.

Я согласился с его догадкой, хоть мне и показалось странным его робкая интонация.

3

Вечером этого же дня Герберт пригласил меня в свой кабинет, по его словам – для очень важного разговора. Я заволновался. Что же он хочет мне сказать?

Как выяснилось в дальнейшем мое волнение было не беспочвенным.

– Говард, – сказал Уэллс стоя передо мной. – Я построил одну машину. И вы, мой дорогой друг, являетесь той самой уникальной недостающей деталью, в которой она нуждается, чтобы заработать.

– Я не понимаю, о чем вы? – сказал я, немного испугавшись нервного поведение Герберта. Он ходил передо мной туда-сюда заламывая руки и постоянно вытирая выступающие капельки пота на лбу.

– Ваш мозг уникален, – сказал Уэллс находясь в нездоровой мечтательной задумчивости. – Я сразу же это понял, прочитав ваши удивительные рассказы. Ваш орган, закрытый в черепной коробке способен принимать альфа-волны из других измерений и проецировать их образы в ваше сознание через сны. То, что вы принимали за кошмары на самом деле дар, который можно пустить на благо науки. Только представьте, чего мы сможем достичь, какие знание нам откроются будь у нас доступ к тайнам других миров.

– Если вы говорите правду, Уэллс, – сказал я, уже боясь человека в чьем доме я являлся всего лишь гостем. – То вы упускаете из своего внимания одну важную деталь. Если вы читали мои рассказы, то должны помнить, что большая часть из того, что я вижу в своих снах – это сказки братьев Гримм. Это кошмары, населенные жуткими монстрами! Населенные самыми настоящими богами, которые не подвластны контролю вселенной, как и их знание; что уж можно говорить о человеке, который еще не способен до конца изучить родной дом – Землю.

– Это все потому, что вы зациклились на них, Говард, – сказал Уэллс. – Не забывайте – вы всего лишь человек. Но я уверен с помощью внешнего вмешательства, благодаря моей машине, мы сможем управлять вашим третьим глазом.

– Что мне для этого будет нужно сделать? – спросил я лишь для того, чтобы успокоить Герберта и дать себе возможность подумать над последующим отказом, который не спровоцирует его на непредсказуемые и возможно жестокие действия в отношении меня.

– Всего лишь позволить мне провести операцию, – сказал он.

– Операцию? Что за операция?

– Пустяковая, – отмахнулся Уэллс. – Пустяковая операция. Настолько пустяковая, что подробности вам знать не к чему. Сделав вид на какое-то время, что я задумался я наконец ответил:

– Прошу прощения, Герберт. Мне правда очень приятно что вы так радушно приняли меня в своем доме и позволили мне посетить Англию, не заплатив ни доллара, но я не согласен на ваше предложения. Оно, уж простите за прямоту, кажется мне весьма безумной затеей.

– Я учел вероятность подобного ответа, – сказал Уэллс, подойдя к комоду. – Простите меня, Говард… Но я не могу упустить такую возможность.

Герберт Уэллс повернул лицо от комода ко мне, и я заметил на уровне его рта трубку для стреляющую ядовитыми дротиками.

Как только один из дротиков попал мне в шею я потерял сознание. Бывало, я приходил в себя видя перед собой только лицо писателя фантаста в белом халате и яркий свет. Но это были короткие пробуждения, в которых трудно разобраться.

Факт в том, что теперь я здесь. А где это здесь я установить не могу…Что произошло? Именно так и задумывал Уэллс или что-то пошло не так?

Я не могу дать себе ответы на мучающие меня вопросы.

Но, судя по всему, я каким-то образом материализовался в другом мире.

Возможно, на другой планете.

Возможно, в другом измерении.

Деградировать получается с переменным успехом

Ему снился сон. Земли населенные племенами тряпичных кукол, которые без конца воюют между собой.

Он сел в кровати. Широкая грудь судорожно вздымалась.

– Только ты можешь справиться, – сказал он; сжал в ладони кулон в виде фиолетового яблока. – Только ты…

***

Рыжебородый бард покинул паб «Печеная ящирица» пьяный. И сразу же подвергся чарам странствующего волшебника.

Бард был заколдован играть на лютне и петь свою лучшую песню. Над его головой взрываются искры, как от электричества в неисправной розетке.

Пальцы дергали струны; голосовые связки терзались зарифмованными словами. Лицо рыжебородого посинело, легкие горели. Голос обещал вот-вот сорваться.

Он играл уже несколько часов без продыху. Энергия жизни стремительно покидала его тело.

Пока он надрывал глотку и ударял по струнам странствующий волшебник танцевал. Чародей обливался потом, ноги обутые в остроносые туфли заплетались, но он не собирался прекращать свои безумные движения.

Несколько долгих часов волшебник прыгал и извивался под музыку и стихи. Несколько часов волшебник пытал себя и пьяного бедолагу.

Салеос Оз был готов сегодня отойти в мир иной. Дотанцеваться до смерти.

Внести последний штрих в картину «Парни в костюмах чумных докторов».

***

Солнце садилось. Мрак спустился на город Бибупс. Город гниет вместе с его жителями, однако об этом принято молчать.

Зефар Лораджи спал на табуретке. Пола остроконечной шляпы спущена на лицо. Ноги лежат на передвижном ящике, который он использовал для хранения стеклянных колб с различными зельями… Создатель данных чудодейственных продуктов был родом из благородной семьи; знал несколько языков и наук.

Зануда, короче говоря.

Лораджи спал неприятным сном. Однако кошмар разыгравшийся в его мозгу был лучше той жизни которую он нынче ведет.

– Просыпайся!

Кто-то ударил мастера зельеварения по ногам; ступни упали на землю.

– Что вы себе позволяете?! – воскликнул Зефар.

Перед ним двоя полицейских. Он вдруг заволновался.

С того момента, как у него забрали поместье и остальные богатства его семьи, прошло два года.

– У вашего отца были долги, – говорил представитель банка стоя со своим напарником в зале поместья Лораджи. – Мы не станет дожидаться, пока вы соблаговолите их возместить.

– По распоряжению суда мы имеем право конфисковать поместье со всем прилагающимся к нему имуществом, – сказал второй представитель банка. На его лице была неприятная ухмалка.

Крот, короче говоря.

– Я вам не позволю, – сказал тогда Зафар. – Это незаконно!

– Насколько это законно вам объяснят в окружном суде.

– Попытаетесь помешать конфискации имущества: познакомитесь с господином судьей со скамьи подсудимых… Ну, что выбираете?

За эти два года Зефар общался с бандитами и участвовал в драках. Ему угрожали смертью; он сидел в сырой темнице. Зефар Лораджи сполна познал жизнь бродяги.

Но не принял ее. И все равно выжил.

Лораджи проглотил ком в горле, спросил:

– Чем могу помочь?.. Хотите что-нибудь приобрести из моих товаров?

– Нет, не хотим – сказал полицейский: тот что с неприятной на вид родинкой над верхней губой.

– Приобретать у вас мы точно ничего не будем, – сказал второй полицейский (он был поменьше ростом первого, но шире в талии).

Полицейский с родиной поднял что-то с земли и бросил это на тележку с зельями.

Человеческое тело. Однако теперь оно больше напоминало половую тряпку. Зефару хотят это продать?!

– Отвратительно! – сказал Лораджи наморщившись. – Уберите! Уберите это отсюда!

– Не узнаете? – спросил полицейский с родинкой.

– Нет!

– Это же ваш клиент, – сказал полный полицейский.

– Что?.. – удивился мастер зельеварения. – С чего вы взяли?

Полицейский с родинкой достал из кармана пустую колбу с приклеенной к ней бумажкой. На ней красивым почерком было написано название снадобья (Я буду знаменитым) и его изготовитель…

– При нем было найдено это – сказал полный полицейский.

Пауза.

– Не мое, – сказал Зефар Лорадж.

И попытался сбежать.

2

– Ты случаем не приходишься родственником Алистре Лораджи? – спросил полицейский с родинкой над верхней губой, после того, как закрыл клетку за спиной Зефара.

Заключенный хотел ответить: Отвали!

– Впервые слышу, – сказал Зефар Лораджи.

– Значит тебе никто не поможет избежать суда. Был бы богатым, смог бы наплевать на закон и выйти сухим из воды.

Если бы Зефар был Смертью, он бы тебя приголубил.

–… Постойте, – сказал мастер зельеварения. Его вдруг осенило. – Алистра… Алистра Лораджи. Моя племянница! Точно! Она моя племянница… Она богатая?

– Как и все истинные Лораджи! – сказал полный полицейский.

– Я Лораджи… Освободите меня.

– Ха-ха-ха! Разбежались.

– Ты повинен в смерти человека, или забыл?

Полицейский с родинкой провел по клетке дубинкой. Зануда!

– Я Лораджи! – воскликнул Зефар.

Он внезаптно почувствовал крайнюю несправедливость своего заключения.

– Если моя племянница узнает, что вы держите ее кровного родственника в клетке она…

– Она очень удивится, – сказал полный полицейский. – Могу представить выражение ее лица когда она узнает о дяде, который в обносках торгует палёными зельями в Бибубсе.

– От которых в добавок умирают люди, – добавил второй.

– Да! – сказал Зефар Лораджи. – Именно!

– …Ты что за дураков нас держишь?

***

Салеос выглянул в окно. Шел дождь. Быстро и кратко.

– Кровавый дождь, – сказал Салеос.

– Обычный дождь, – сказал Лораджи. – Сними свои красные очки.

Оз был в красных очках с черной оправой из вулканического стекла. Он последовал совету Зефара.

– Точно, – сказал Салеос. – Обычный дождь. Когда он был кровавым было интереснее.

Как буд-то бы в кровавом дожде не было ничего лишнего. Так думал Оз.

Он снова одел очки. Оза посадили в темницу за применение магии в неположенном месте… и за непрднамеренное убийство.

Долгое и мучительное убийство.

– Мне нужна сильная эмоциональная вовлеченность, чтобы колдовать, – сказал Салеос Оз.

Он недавно похвастался Лораджи, что может выбраться из темнице в любой момент. Он якобы знает подходящее заклинание.

Зефар сказал ему:

– Так наколдуй чегонибудь!

Оз сказал:

– Мне нужна сильная эмоциональная вовлеченность, чтобы колдовать.

Зефар немного подумал.

– Как ты относишься к несправедливому избиению невинного? – спросил наконец он.

– Крайне негативно, – ответил Салеос. – Я готов превратить в жабу любого кто посмеет поднять руку на слабого и беспомощного.

(На картине «Парни в костюмах чумных докторов» была жаба).

Надзиратель в темнице был грузного телосложения; с длинными усами и козлиной бородкой. Зефар его спровоцировал оскорблением, как-то связанным с матерью надзирателя.

– Почём нынче ночные бабочки?..

Надзиратель вошел в его камеру и стал дубасить Лораджи плетью.

Заключенный визжал от боли и ругался на несправедливость; жаловался на собственную беспомощность, как можно громче. Он в открытую просил помощи, но она не явилась.

Спустя двадцать минут порки надзиратель покинул клетку Зефара очень довольным.

– Почему ты ничего не сделал? – спросил Зефар Салиоса. – Я же просил мне помочь. Он меня бил! Зачем я на все это пошел?!!

Оз сказал:

– Мне на тебя плевать. Не знаю на что ты расчитывал.

Однако сбежать с помощью его магии все равно удалось. Надзиратель прихлопнул беспомощную муху… Ему не стоило этого делать.

Бибупсу имело смысл сказать: прощай и отправиться в другое место, где ни Зафара ни Салеоса не будут разыскивать.

Зафар Лораджи с недавних пор обозначил для себя такое место.

– Я направляюсь к своей племяннице, – сказал он. – Ты со мной?

Оз сказал:

– С тобой, с тобой. Мой желудок пронзает боль. Давай с начало поедим.

– Хорошо.

– И убьем одного палача.

– Хоро… что?

2

Железный дровосек. На его пальцах кольца, которые загадочно вибрируют. Лицо спрятано за шлемом, похожим на самурайский.

– Сори за то, что бухой, – сказал он.

Оз махнул рукой, сказал:

– Не парься. Свои.

Он сам был немного пьян, после того как посетил таверну «Проклятые гуси».

(Надо было обмыть убийство палача Данталиона)

Дровосек работает на контору Баал-корп, которая занимается истреблением вампиров. Железный трудится в ночную смену.

– Им нужен червь, – рассказывает Дровосек подробности своей работы.

– Червь? – переспросил Зефар. – Вампиры клюют на червей, как рыба, что ли?