Анна Сверд – Сельма Лагерлёф

…Никогда не угадаешь, что скрывается за кротким взглядом и сутаной – пророк или небезызвестное животное. Разочарование в возлюбленном может даться высокой ценой и все же эту цену куда проще уплатить, нежели однажды осознать, что твой ребенок, твоя надежда и вера ни во что не ставит заботу и любовь. Боль от расставания с любимым человеком может сделать выносливее и сильнее, открыть новые возможности и пути, боль от разочарования в ребенке может сломать или попросту убить. А, впрочем, разве Карла-Артура когда-то интересовала такая малость как чья-то сломанная жизнь? Ведь он служит высшей цели, добивается иных сфер. И вот ледоколом ломая хрупкий лед жизней родных и близких, Карл-Артур стремительно плывет к призрачной гавани под названием «Жизнь святого». Мать, сестры, невеста, жена… Наш самонадеянный герой сумел причинить боль всем, кто любил его, кто был готов идти с ним до конца.

Не питая изначально никаких иллюзий насчёт Карла-Артура, я все же горячо сопереживала всем его жертвам. В чем виновата перед ним Анна Сверд? Так ли ей были нужны лошадь и корова, служанка и работник? Анна любила и просто хотела быть счастливой. Не так уж важно, в богатом ли пасторском доме или укромной лачуге на окраине деревни. Вот только названный муж не одарил ее и каплей участия. Обвинения в недалекости, лишения, безразличие и неспособность угадать ее одиночество – вот и все, что Карл-Артур дал Анне.

Отослав на север детей, наш «милосердный» герой взял да и подтвердил мою мысль о том, что для него создание приюта было лишь очередным способом привлечения внимания к собственной малозначительной персоне. Карл-Артур не задумывается над тем, что попирает сам образ проповедника и причиняет боль жене. Его заботит лишь собственное спокойствие, уют и возможность писать чувственные проповеди. Решение Анны покинуть дом доставляет ему не угрызения совести, а лишь досаду, что теперь люди узнают, что жена его была с ним несчастна! И у меня возникает один, лишь один вопрос: к чему он столько времени мучил ее? К чему лишил нормальной жизни? Ведь не выйдя замуж за Карла-Артура, Анна, куда вероятнее, была бы счастлива!

При этом, будучи женатым человеком, Карл-Артур не думает о неоднозначности своих отношений с Теей Сундлер, не считает низким проливать слезы над утраченной любовью в присутствии Шарлотты. Ни о чьих чувствах не задумывается Карл-Артур, кроме как о своих. Есть ли ему дело до матери, впавшей в беспамятство по его вине? А ведь не она ли единственно лишь его одаривала своей любовью? Дорого ей пришлось заплатить за свою избирательную любовь! Есть ли ему дело до Жакетты, на веки вечные прикованной к матери, зазубривающей высокопарные его письма для чужого удовольствия? И опять же сколько глухого безразличия к судьбе дочери со стороны родителей!

И потому неудивительно, что со всепрощающей кроткой любви близких Карл-Артур возомнил себя божком, которому дозволено многое, если не все. И потому неудивительно, что финал истории больше печален, чем оптимистичен. Украшая его нотками мистики, столь знакомыми читателю по первой части трилогии, фру Лагерлёф наводит на мысль, что в жизни есть силы, определяющие путь человека, причудливым образом устраивающие знаковые встречи и задающие решения и поступки. Постичь их природу нам не суждено, ибо что написано на роду, то и будет. Быть может, когда-то давно я бы согласилась с утверждением автора, но со временем больше верю, что мы сами творцы своей судьбы. И в гибели людей в финале виноваты эгоизм, тщеславие, самонадеянность, перешедшие в разряд умопомрачения, у единственного причастного человека, а не давнее проклятие рода. Окидывая взором всю эту чудесную, звучную, многогранную историю я немного грущу. Мне тяжело расставаться. Нет, конечно, не с Карлом-Артуром. Мне тяжело расставаться с Шарлоттой, которую я полюбила всем сердцем. Хотелось бы все же знать, что ее путь с Шагерстрёмом будет добрым и менее опасным, нежели прежде. Мне тяжело расстаться с автором-сказительницей, подарившей минуты приятного чтения. Трилогия о Лёвеншёльдах стала для меня замечательным открытием. Из тех, что западают в душу, а вместе с тем и в список избранного. У меня получилось насладиться каждой строчкой этого прекрасного произведения, увидеть вблизи и издалека каждого героя, погрустить и посмеяться, повозмущаться (и даже очень), поудивляться и в финале ощутить чувство непреходящего наслаждения оттого, что состоялось знакомство с еще одним образцом нестареющей классики. Не мудрёным, не нравоучительным выше меры, не затяжным, а легким, интересным, занимательным. Чудеса да и только! Ассоциация

Вся трилогия (первые две) это гимн тому, что случайностей нет!

И, если Вам есть что сказать, если Вы видите, что человек ошибся в своем решении и все не так, как ему представляется, то знайте, Ваше молчание есть худшее из решений!

И если Вы такой же «везунчик», как и представители семейства Лёвеншёльд, то мне будет, искренне жаль.Анна Сверд.

«Ее берет за себя пастор, она будет жить в усадьбе, где есть лошадь и корова, служанка и работник».

Уж не судите строго, но помимо нехитрого расчета наша когда-то сметливая далекарлийская крестьянка действительно любила Карла-Артура (КА).

А то, что сам барин обратил на нее взор, выбрал ее одну, вскружило бедняжке голову.

Где ей горемычной, знавшей не понаслышке, что есть нужда, ведать, что у милого совсем другие планы касательно их жизни вдвоем?..

Вполне допускаю, что их брак мог быть вполне себе счастливым, если бы не старая знакомая…

Ждала, поджидала новобрачных, постель застилала…

Что думала Тея, настаивая на скорой женитьбе?

Что благодарная деревенщина будет спать одна в уголочке на узком диванчике, а к мужу относится как к брату родному?

Примерно так она и думала:

«Кто сделал эту дурочку женой пастора? Кто даровал ей в мужья благороднейшего, талантливейшего, одухотвореннейшего человека? И какова же была ее благодарность? Когда она вошла в этот домик, где ты все устроила своими руками, то ты сразу почувствовала, что те, кто поселился в нем, только и ждут, как бы от тебя избавиться».

Но змея на то и змея, чтобы выкрутиться и ужалить и если что и смогла отвоевать Анна так это кровать, которую нашла по счастливой случайности…

В дальнейшем же ее простота и прямолинейность сыграли с ней дурную шутку…

«Она знала, что она – ничто в сравнении с ним, что она ничего не смыслит в знамениях господних, что она даже грамоте не сумела выучиться, но все же она рассердилась на него».

Последняя капля это история с приемными детьми… Она терпела многое, но… как снежный ком…

Я же сейчас поворчу немного, но мне бы тоже не понравилось, что придя к себе домой я вижу, как моя жена веселится с двумя мужиками, и пусть она всего лишь играла с ними в карты, но… блаблабла

КА. Мечтатель желавший пройти путь Христа. Вот только сидеть за одним столом с сапожником и ходить в груботканой рубахе он не желал…

Дети, которых он когда-то спас от работного дома также были для него в тягость…

«…жить в величайшей скромности, быть свободным от корыстолюбивых стремлений, возвыситься над мелочным желанием затмить себе подобных – это и есть верный путь к достижению счастья в этом мире и блаженства в мире ином».

Он хотел Рая на земле, но для кого? Ведь он считал себя лучшим и правым, правым Всегда! Все были виноваты: его мать, сестры, отец… и только он один безгрешный агнец Божий…

«Он любил Христа и доказал, что может пожертвовать всем на свете, дабы следовать ему. Но истинной любви к ближнему он не знал никогда».Дальше…Тея. То извращенное чувство, которое она испытывала к КА язык не поворачивается (перо не скрепит) назвать это чувство Любовью!

Её пагубное влияние и странная власть над ним изумляла и что таить, заставляла вспоминать бравого генерала, того самого, ныне покойного. Дескать, не он ли в благодарность за возвращенную ему драгоценность еще ее матерью, помогает этой… этой… смолчу.

Поверишь во всякое.

Еще, будучи подростком, Тея наворотила дел в небезызвестном семействе.

Мне вот что интересно: почему люди, с которыми у тебя нет ничего общего, должны играть с тобой в куклы? Если бы речь шла о девочках ее возраста, но нет же одному лбу, было уже 18…

Загубленные жизни, сначала одна, потом… слезы в глазах. Я, как и Шарлотта прикипела к малышке:

«Но самое восхитительное, пожалуй, это все-таки видеть, как малютка внезапно отшвыривает вожжи, забывает об игре и, встав у окна, высматривает того, кто навсегда уехал от своего ребенка. Она стоит так часами, безучастная ко всякого рода обещаниям и уговорам, вся в плену тоски по отцу. Слезы наворачиваются на глаза, когда видишь, как она стоит, прижавшись личиком к оконному стеклу и заслонившись от всех ручонками. И думаешь про себя, что какими бы недостатками ни обладал этот ребенок, все же он умеет любить. А что может быть важнее уверенности в этом?»

В конце произведения будет судьбоносная для всех встреча, судьбоносная и печальная…

Шарлотта, как верный ангел-хранитель расправит свои «крылья», а Анна, как поступит она?..

У меня нет на этот счет сомнений, ведь ее любовь:

– «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, любовь не гордится;

Не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла;

Не радуется неправде, а сорадуется истине.

Все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит».Я же продолжаю исходить желчью по отношению, сами знаете к кому…

Так и вижу ее ползающей и шипящей, а руки так и тянуться.…

После совершенно покорившей меня второй части трилогии, «Анна Сверд» произвела чуть меньшее впечатление. Наверное, отчасти тому виной то, что тут так мало моей любимой Шарлотты. И того меньше Шагерстрёма, к которому я тоже успела привязаться. Они меня так радовали в предыдущей книге, что я все время ждала, когда-когда они появятся. И надо сказать, автор не подвела, подарив нам одну замечательную сцену, которая как нельзя лучше отражает характер обоих. Думаю, не останусь в одиночестве, если скажу, что эта сцена стала любимой в книге.В целом же, третья часть ничуть не уступает второй. Просто она другая. Более жизненная, более драматичная. Уже без того налета сказки, что ощущался раньше, хотя тут снова проявляются намеки на небезызвестное семейное проклятие. Но намеки намеками, а верить или нет – каждый сам может решить для себя. Стали ли герои такими, какими они стали, потому что им это было суждено, дабы свершилось предначертанное или просто некоторые из них самые настоящие твари, подлые и безмозглые – это уж какой вариант кому больше нравится. Я почему-то склоняюсь ко второму. Хотя некоторые поступки довольно сложно объяснить с точки зрения обычной человеческой логики, так что тема некого непреодолимого рока, что толкает в пропасть, тоже может показаться очень привлекательной.Но вернемся к героям. Вы же знаете, как бесит Карл-Артур после второй части, да? Хочется, чтобы он свалил куда подальше и больше не показывался на глаза. Так вот, забудьте. Потому что, по сравнению с этой частью, в той книге он вовсе был милым и пушистым и никого не трогал. Здесь он умудряется отравить и искалечить жизнь такому количеству людей, что только диву даешься. Кажется, поставь себе человек сознательно такую цель, и то ему не добиться столь ошеломляющего успеха. А что же Карл-Артур? Просыпается ли в нем хоть иногда подобие совести? Жалеет ли он о том, что сделал или же, наоборот, чего не сделал? Мы же помним, во второй книге он был таким истерично-чувствительным и, хоть его и тогда не интересовало ничего, кроме его собственной драгоценной персоны, все же в нем иногда заметны были как будто некие проблески разума. Здесь их нет и в помине. И с каждой главой мы видим, как он все больше превращается в некую пародию на человека, жалкую и одновременно страшную. Страшную – потому что так много людей любят его, несмотря ни на что. Любят и хотят помочь. И страдают по его вине. Кому-то придется поплатиться здоровьем, кому-то – надеждой на будущее счастье, а кому-то – и самой жизнью. Повинно ли в том «проклятие Лёвеншёльдов»? Ой, что-то сомневаюсь… И концовка после всего выглядит, как насмешка. Серьезно, он изменился? Нашел свой путь? Пришел к «просветлению» через страдания? Еще и других за собой потащит? Ну-ну. Бегите, люди, пока не поздно. Хотя кое для кого, кажется, поздно.Нельзя не сказать и о Тее Сундлер. Хотя я даже не знаю, что можно о ней сказать, чтобы не матом. Мне приходит на ум слово «падаль». Хотя оно не совсем верное, она ведь не пассивная, а вовсе даже наоборот, гадит, где может и как может с самой благостной миной на лице. И гнильцой несет за версту. Ну, в общем, то самое, что необходимо Карлу-Артуру. Так что это такая деятельная падаль. Ох, и чего же она только не натворила за эти годы. Причем интересно, что она все это как бы исподтишка, как будто незаметно, а меж тем, все вокруг знают и понимают, что к чему. За исключением того, кто к этому имеет самое непосредственное отношение. Короче, все как в жизни. Интересную для нее развязку приготовила Сельма Лагерлёф, жаль только, мы не узнаем, что по этому поводу думает сама Тея. Но всегда можно включить воображение, что я и сделала с полным злорадства удовольствием. Хотя чему уж там особенно радоваться, на самом-то деле.Ну и, конечно, никак нельзя обойти вниманием героиню, чьим именем названа книга – Анну Сверд. Она персонаж вроде простой и понятный, а в то же время способный преподносить сюрпризы. Бедная коробейница, к которой внезапно посватался пастор. Которая вышла замуж в надежде на усадьбу, где будет «лошадь и корова, служанка и работник». А получившая лачугу и мужа не от мира сего, отягощенного впридачу Теей Сундлер. Кажется, расчетливая крестьянка, обманутая в своей меркантильности, а вот не все так просто. Потому что и она, Анна, любила мужа. И как могла, пыталась ему помочь и вытащить из той западни, куда он с таким упорством прорывался. Удивительно, правда, сколько людей считали своим долгом помочь Карлу-Артуру? Только не в коня корм. Потому что это такой злосчастный человек, которому, если попытаешься помочь, так все еще хуже станет. Анна в том на своей шкуре убедилась. Однако, она не из тех, кто унывает и ропщет на судьбу. Она способна на многое, эта простая неграмотная коробейница с большим любящим сердцем и практический хваткой. Очень мне жаль, что на ее пути встали Карл-Артур и Тея. Очень жаль, что она не схватила мужа за шкирку и не стукнула пару раз головой о порог. Ему бы не помогло, конечно, но хоть бы душу отвела. Она достойна лучшего, честное слово. Искренне бы хотелось надеяться, что не поддастся она в конце, но вот терзает меня смутное сомнение… Все-таки пойдет она, ежели позовут. Эх…В этой книге больше драматических моментов, чем было в предыдущих. Особенно одно событие в конце… Сильный момент, несправедливый, жестокий. Так вот и начнешь верить в семейные проклятия, а что ж еще остается после такого? Ох, не тот человек канул сами знаете куда…А трилогия в целом – замечательная. Все три книги разные, каждая в своем стиле, но все читаются очень легко и с большим интересом. Так что с Сельмой Лагерлёф я определенно не прощаюсь.