Сборник статей
Святитель Ириней Лионский в богословской традиции Востока и Запада

Анджело ди Берардино
Святитель Ириней Лионский и Римская христианская община

С большой радостью я принял приглашение приехать в Москву, известную как «Третий Рим», чтобы участвовать в конференции, посвященной свт. Иринею Лионскому. Искренне благодарю организаторов. В эти дни в Риме, в Первом Риме, проходит другая конференция, называемая семинаром и озаглавленная как «От Рима к Третьему Риму», по случаю 2771-го Дня основания Рима. Эти семинары, начиная с 1981 года, стали местом постоянной встречи и проходят благодаря взаимодействию между отдельными итальянскими организациями в рамках соглашения с Российской академией наук. Данные семинары проводятся в Риме, но многократно организовывались и в Москве при участии мэрии города (с которой мэрия Рима в 1996 году подписала «Соглашение о дружбе и сотрудничестве»). Второй же Рим сейчас по понятным причинам весьма мало заинтересован в этом проекте. Цель этих семинаров заключается в том, что миссия Рима состоит в преодолении национального начала через идею универсальности.

Святой Ириней Лионский, как говорит само его имя, «мирный человек» (согласно Евсевию), был одним из самых выдающихся богословов II века. Рожденный и прошедший обучение в Смирне, в римской провинции Асия, он провел большую часть своей жизни в Риме и в Галлии; он писал на греческом языке, а потому может рассматриваться и как греческий отец Церкви, и в то же время как западный. В Церкви II века он является крепким звеном, связующим Восток и Запад. Блж. Феодорит Кирский (ум. ок. 458) обобщает его жизнь в следующих словах: «Ириней, внимавший учению Поликарпа, стал светилом Западной Галлии (Γαλατῶν δὲ τῶν ἑσπερίων φωστήρ)»^[41].

Его труды быстро достигли широкого распространения по причине актуальности проблем, которых он касался. Он мгновенно стал читаем и чтим многими западными христианскими богословами, начиная с Тертуллиана и св. Ипполита, а также в Египте^[42]. Однако с IV века начинается его забвение. До сих пор обсуждается вопрос датировки латинского перевода его трактата «Против ересей» (Adversus Haereses)^[43], который использовался западными читателями^[44]. На Западе в начале V века блж. Августин все еще был знаком с наследием свт. Иринея, которого цитировал в латинском переводе в своем трактате «Против Юлиана» в контексте рассуждений о первородном грехе^[45]. Блж. Августин упоминает его и в других местах, не приводя, однако, его текстов. Имя свт. Иринея еще было известно благодаря сочинению блж. Иеронима «О знаменитых мужах»^[46], но труды самого свт. Иринея более не читаются. Так, св. папа Григорий Великий в конце VI века безуспешно искал их, но так и не нашел^[47]. Латинские рукописи трудов свт. Иринея были распространены на севере Европы^[48]. На Востоке в греческих флорилегиях были отдельные цитаты из сочинений свт. Иринея, и эти греческие фрагменты сохранились до наших дней^[49]. Исследование греческих флорилегиев показывает, с одной стороны, что трактат Adversus Haereses был известен большинству отцов Церкви так же, как было известно и его Demonstratio; с другой стороны, что мысли свт. Иринея оставались малопонятны составителям флорилегиев, заинтересованных в первую очередь в наиболее актуальных для них темах. Последним после прп. Иоанна Дамаскина, кто цитирует греческий текст свт. Иринея, является патриарх Фотий. После него греческий оригинал исчезает, и от него сохранились лишь фрагменты, опубликованные в серии Sources Chrétiennes^[50]. Однако сохранился латинский перевод, который использовался еще в XII веке Балдуином Кентерберийским, а также часть трудов в армянском переводе и отрывки на сирийском^[51].

В своем докладе я бы хотел остановиться на четырех вопросах. Прежде всего вопрос об упоминании города Рима во II веке как космополитического мегаполиса, где активно использовался греческий язык. Второй вопрос касается многообразия христианской общины Рима и ее связей с другими общинами, разбросанными по Римской империи. Третья часть будет посвящена биографическим сведениям о пребывании свт. Иринея в Риме. Наконец, в четвертой части я коснусь отношений свт. Иринея с римскими христианами.

Рим во II веке

Это была столица Римской империи, самый большой мегаполис II века христианской эры. Здесь жило много эмигрантов, и многие говорили на греческом, поскольку происходили из восточных провинций. Среди этой массы эмигрантов были и христиане, некоторые из которых были лишь посетителями, более или менее образованными. Перечислю наиболее знаменитых из них: еретики Маркион из Понта и Марцеллина^[52] – прибывшая в Рим во времена папы Аникиты (ок. 157–168)^[53] и многих совратившая с пути, она затем примкнула к секте карпократиан (Iren. Adv. Haer. I 25); Егезипп из Иерусалима^[54]; Валентин из Египта, прибывший в Рим во времена папы Гигина (ок. 136–140)^[55]; свт. Поликарп, прибывший из Смирны^[56]; сщмч. Иустин, прибывший из Самарии^[57]; еретик Татиан, приехавший из Ассирии, Кердон, выходец из Сирии^[58]; Апеллес (из Рима?)^[59]; Родон из провинции Асия; Феодот из Византии (во времена Зефирина); Флорин из Асии; свт. Ириней из Асии и Лиона, Препон из Ассирии; Эпигон из Асии; Аверкий из Фригии (как написано на его могиле, он был послан «целомудренным пастырем»); Савеллий из Киренаики; Юлий Африкан из Палестины; Минуций Феликс из Африки; Ориген из Египта и т. д. Христианские эмигранты с Востока вводят в Риме их литургическую практику и распространяют свои богословские воззрения. Например, во II веке в Риме существовали две традиции празднования Пасхи, как существовали и многочисленные богословские группы.

В это время Рим представлял удобную площадку для распространения филосовских и религиозных верований. Многие христианские мыслители и учителя направлялись в Рим, чтобы распространить свои учения. Эти учителя были независимыми и принадлежали к различным богословским традициям. Они основали свои школы – термин «школа» должен пониматься в широком смысле как направление мысли, которое могло иметь как большое, так и малое количество последователей. В Риме во II веке было множество интеллектуальных школ. Итак, кто бы ни желал встретить других образованных христиан или стремился распространить свое учение, Рим был для этого наилучшим местом, поскольку в этом городе было много христиан и возможность учиться, встречать людей и учить, покупать и читать книги любого рода – как написанные в Риме, так и привезенные из других частей Римской империи.

Римская христианская община и ее связи с другими общинами

Римское христианство во II веке не было монолитным по своему устройству, учению и Литургии. Различия были иногда очень сильными, но они уменьшались с течением времени. Св. Ерм, писавший в Риме в середине II века, считает, что согласие было фундаментальным принципом в Римской христианской общине. В своем «Пастыре» он пишет, что при строительстве башни те, кто «ходили в святом учении Божием, надзирали и свято и непорочно служили избранникам Божиим, – как почившие, так и живущие еще доселе, – которые всегда пребывали в мире и согласии и слушали взаимно друг друга: потому-то они и в здании башни хорошо примыкают один к другому»^[60].

Сегодня исследователи представляют римских христиан 2-й половины II века как плохо сплоченное сообщество, управлявшееся коллегией пресвитеров. На тот момент сосуществовали разрозненные группы христиан, отчасти разделенные между собой различиями в литургической практике и вероучительных вопросах. Этот низкий уровень сплоченности, который за отсутствием явных противоречий не претерпел коренных изменений, был преодолен лишь в последние десятилетия II века при Викторе (ум. ок. 199), который ввел новую форму управления, называемую также «монархическим епископатом». Данная система была уже в ходу в других областях (восточные Церкви, Лион, Карфаген) и характеризовалась тем, что управление общиной было сконцентрировано в руках единственного человека – епископа, который обладал полнотой власти над пресвитерами, диаконами и всеми верующими. Источники согласно показывают важность и авторитет епископа Виктора в Риме, как о том свидетельствуют сщмч. Ипполит, свт. Ириней и анонимный автор сочинения «Против Артемона»^[61]. Мне кажется, что этот взгляд не вполне соответствует действительности, поскольку свт. Ириней, знавший римских христиан много лучше нас, как и живший в Риме Егезипп, всегда говорил, что в Риме всегда существовало главное объединяющее лицо, о чем я скажу подробнее далее.

Где же именно в Риме жили христиане в I и II веке? Мы предполагаем, что большая часть из них жила там же, где прочие эмигранты и евреи. Расположение еврейских и христианских катакомб тесно связано с их присутствием в различных кварталах внутри города. Расположенный за рекой квартал, ныне носящий имя Трастевере, был местом традиционного проживания евреев; также вокруг Капенских Ворот и перед Воротами Святого Себастьяна, на Марсовом Поле и в районе Субурра (в древности известен как Субура), между южной границей Виминала и западной границей холмов Эсквилина^[62]. Места проживания евреев могут весьма помочь в определении кварталов, населенных христианами. Расстояние между разными общинами могло быть фактором разделения.

Как кажется, нельзя ставить слишком большой акцент на существовавшее в Риме многообразие христианских групп и их толерантность. В самом деле, начиная с Егезиппа и свт. Иринея, наиболее древние источники постоянно сообщают нам имя одного единственного руководителя христианской общины Рима. Безусловно, было много групп с богословскими различиями, в том числе и потому, что еще не существовало единой формы исповедания веры. Некоторые положения вероучения не были еще четко определены, как о том пишет Ориген в Прологе к трактату «О началах». Жизнь римских христиан второго века хорошо нам известна, намного лучше, чем жизнь христиан в других больших городах, поскольку о Риме сохранились многочисленные источники. Среди римских христиан была сильна идея единства общины как Тела Христова. Написанное в конце I века «Послание Климента Римского» начинается следующими словами: «Церковь Божия, находящаяся в Риме – Церкви Божией в Коринфе»^[63].

Здесь слово «церковь» характеризует всех христиан Рима как единую общину, как это было и в Коринфе. Свт. Игнатий Антиохийский пишет о Римской церкви как о Церкви, которая «председательствует в столице области Римской»^[64]. Для Ерма Римская Церковь едина и представлена то в образе женщины^[65], то башни^[66]; он называет ее «святой Церковью»^[67]; говорит о «старейшинах Церкви»^[68], «старейшинах, возглавляющих Церковь»^[69], «управителях Церкви и тех, кто занимают главные места»^[70].

И все же положение Римской церкви, состоявшей из большого числа различных групп, различающихся по этническим и языковым аспектам, а также по вопросам традиции и идентичности, было подобно плавильному котлу. Многие древние источники представляют Римскую церковь как единую реальность, окруженную отлученными от нее еретиками. Более того, они говорят об определенной преемственности епископов, как это мы находим у Егезиппа, свт. Иринея, сщмч. Ипполита, во Fragamentum muratorianum, у Тертуллиана и Евсевия. Безусловно, эта традиция представляет достаточно оптимистичный взгляд, но она должна в определенном смысле отражать реальное положение дел, о котором сообщают источники II века. Рим был столь обширным городом, что расстояния между его различными частями требовали различных мест для катехизации оглашенных и для совершения воскресных богослужений.

Святитель Ириней в Риме

Но вернемся к свт. Иринею. По какой причине и когда он впервые направился в Рим? Мы видели, что многие люди из восточных провинций империи по различным мотивам приезжали в Рим, поскольку столица была заветной целью многих. Свт. Ириней мог быть одним из таких людей. Возможно также, что он поехал в Рим, чтобы исполнить миссию, возложенную на него христианами Асии. Или чтобы иметь больше информации о христианской вере и приобрести книги. Но почему он впоследствии покинул Рим и направился на север, в Галлию – в Лион? Находясь в Лионе, он продолжал поддерживать тесные контакты с Асией, поскольку христиане Смирны просили о поддержке местной общины (и его поддержке), в частности для того, чтобы смягчить отношение к падшим (lapsi) во время гонений и добиться их прощения^[71]. Был ли он также церковным дидаскалом во время своего пребывания в Риме? Встречался ли он со св. Иустином Философом? Свт. Ириней цитирует один фрагмент из утраченного творения св. Иустина Contra Marcionem («Против Маркиона»)^[72], а также во многих аспектах зависит от него, но нигде не упоминает, что слушал его наставления. Некоторые предполагают, что это могло произойти в Аcии или в Риме, но подобное недоказуемо^[73]. Маркион и св. Иустин жили и учили в Риме в одно и то же время. Св. Иустин знал о его деятельности, которая приводила в смущение многих:

Он [Маркион], при содействии демонов, многих из всякого народа заставил говорить богохульство и отвергать Бога, Творца всего мира, а исповедывать какого-то другого бога, который выше Его и сотворил больше, нежели Он. <…> Я знаю, что вы их не гоните и не убиваете, по крайней мере, за их учение. Впрочем, у меня есть сочинение, написанное против всех бывших ересей; если угодно вам иметь его, я его вам предоставлю^[74].

Этот труд был написан св. Иустином около 155 года и впоследствии был утерян. Мы не знаем, встречался ли свт. Ириней с Маркионом лично, как в случае со сщмч. Поликарпом, но он хорошо осведомлен о его деятельности и трудах. «Так как он один (Маркион) осмелился открыто искажать Писания и бесстыднее всех клеветать на Бога, то я намерен особо опровергнуть его, обличая собственными его же сочинениями»^[75]. Он знал, когда Маркион жил и учил в Риме: «Маркион… достиг своего расцвета при Аниките»^[76], то есть около 157–168 годов.

Свт. Ириней хорошо знал пожилого Поликарпа, епископа Смирнского, которого посещал и слушал «в годы своей ранней молодости»^[77], когда был еще мальчиком^[78]; о нем свт. Ириней сообщает нам весьма ценную информацию. Св. Поликарп был казнен в Смирне между 161 и 167 годами^[79]. У свт. Иринея была копия его «Мученичества», использованная затем неким Гаем, проживавшим в том же городе, чтобы сделать еще одну копию. В конце одной рукописи с текстом «Мученичества», сохранившейся в Государственном историческом музее в Москве, содержится приложение со следующими словами:

Сей Ириней, пребывавший во время мученичества епископа Поликарпа в Риме, научил многих. Ему принадлежит много весьма прекрасных и православных сочинений, в которых он упоминает [и] о Поликарпе, [говоря], что он был его учеником <…>^[80].

Эта информация очень ценна, поскольку говорит нам, что около 161–167 годов свт. Ириней уже был в Риме; быть может, он сопровождал св. Поликарпа при посещении последним папы Аникиты (157–168) несколькими годами ранее и затем остался там. Тем не менее, различные авторы до последнего времени выражают сомнения в надежности этих сведений. Недавно Джаред Секорд в еще неопубликованном тексте заявил: «Есть немного оснований для этого раннего посещения, и тот единственный текст, который часто цитировался в качестве подтверждения, является ненадежным, что я готов утверждать. Но все же остается весьма вероятным, что Ириней как минимум нанес краткий визит в Рим как молодой ученик в определенный момент между 150 и 160 годами, до того как перебрался в Галлию. Рим был целью почти всех ровесников Иринея во II веке, и весьма логично верить, что город был для него остановкой на долгом пути из Малой Азии в Галлию». Некоторые исследователи, хотя и не признают свидетельства Московской рукописи, утверждают, что необходимо допустить, что впервые свт. Ириней посещал Рим до 177 года. Тот же Секорд, с одной стороны, не выражает доверия Московской рукописи, но с другой, утруждает себя доказательствами того, что свт. Ириней ранее уже бывал в Риме.

В 3-й книге трактата «Против ересей» свт. Ириней описывает детали посещения свт. Поликарпом Рима около 157–158 года^[81], где тот активно проповедовал среди еретиков, многих из которых он обращал к истинной вере, – валентиниан, маркионитов и других, а также встречался с самим Маркионом^[82]. В частности, свт. Ириней свидетельствует, что римский клир не был осведомлен об этих учениях. Сверх того, он приводит подробности посещения св. Поликарпом папы Аникиты и последовавшей между ними дискуссии о Пасхе и о том, как папа позволил свт. Поликарпу служить в его церкви Евхаристию^[83]. Как было замечено, эта информация кажется предоставленной непосредственным свидетелем произошедшего. Эти детали дают возможность предполагать, что свт. Ириней был хорошо информирован о визите и, возможно, даже был в эти дни в Риме, где проживал несколько лет. Он добавляет, что и предшественники Аникиты, начиная с Сикста I (119–128, согласно Евсевию)^[84], не навязывали своего литургического обряда последователям кватродециманов.

Когда возник спор о дате празднования Пасхи между папой Виктором (189–199) и епископом Поликратом Эфесским (ум. 196) с епископами провинции Асии, свт. Ириней авторитетно вмешался в него от лица церквей Галлии и настойчиво призывал папу Виктора к снисходительности, напоминая ему о путешествии св. Поликарпа в Рим во времена папы Аникиты. Он сам признавал обычай празднования Пасхи кватродециманами действительным, поскольку он восходит к апостольскому преданию и является древним обычаем^[85]. Кроме того, свт. Ириней добавляет, что существует определенное разнообразие в формах поста перед этим праздником; это разнообразие является следствием отсутствия стремления к точности и простотой жизни предыдущих епископов. «Тем не менее, все жили в мире, и мы живем в мире друг с другом, и разногласие в посте не разрушает согласия в вере»^[86]. Эти последние слова и поныне актуальны для нас, призванных уважать различия при единстве веры. Как и для свт. Иринея, κοινωνία («общение») должно быть основанием отношений между Церквами.

Однако какой же традиции придерживался сам свт. Ириней в Галлии: римской или асийской традиции кватродециманов^[87], где он воспитывался и которую соблюдал, когда жил в Смирне? Согласно некоторым авторам, Евсевий представляет свт. Иринея как сочувствующего римской и александрийской практикам празднования Пасхи. Это тенденциозное представление, поскольку его образование происходило в асийских кругах. Но я думаю, что живя сначала в Риме, а затем в Галлии, он следовал западной практике, однако в то же время с уважением относился к традициям своей юности.

Мы точно не знаем, когда свт. Ириней направился в Галлию. В одном цитируемом Евсевием письме арестованных в 177 году христиан, направленном папе Элевтерию для рекомендации пресвитера Иринея, говорится:

Отец Элевтерий, желаем тебе радоваться в Боге сейчас и всегда. Это письмо мы убедили доставить тебе нашего брата и товарища Иринея; просим тебя быть к нему расположенным, ибо он ревностен к завету Христа. Ибо если бы мы думали, что кому-то определено место согласно праведности, то [это место] пресвитера Церкви. Что касается его самого, то мы назвали бы его в числе первых^[88].

Но так как местный епископ Пофин был уже мертв в начале гонений, можно подумать, что свт. Ириней был в этот момент епископом, как полагает П. Нотэн^[89]. Но какой епископ и где рукоположил его? Были ли в Галлии другие епископы для хиротонии? Или же он прибыл в Рим для епископского рукоположения? Нотэн выдвигает гипотезу, что Пофин был епископом Лиона, тогда как свт. Ириней тоже уже был епископом, но в городе Вьенна, что в 35 километрах от Лиона и также на реке Родан^[90]. Рекомендательное письмо не предоставляет нам информации о причинах путешествия. Тогда как письмо, направленное «братьям в Асии и Фригии», было написано «рабами Христа из Вьенны и Лиона в Галлии»^[91] – то есть из двух городов, принадлежащих двум разным провинциям, а потому и две общины были разделены между собой и руководимы двумя разными епископами. В письме говорится о смерти Потина, епископа Лиона, и Санкта, диакона церкви Вьенны. Нотэн рассматривает свт. Иринея как автора этого письма, который был тогда уже епископом Вьенны, а позже станет и епископом Лиона. Но эта гипотеза противоречит практике пожизненного управления епископом своей церковью. Перемещения на другие кафедры, хотя и запрещенные, станут редко происходить, начиная с IV века.

Какую цель имело путешествие свт. Иринея в Рим в 177 году? Был ли он лишь носителем послания папе Элевтерию (175–189) о братском общении? Единственное указание дает нам Евсевий, который пишет, что посланники обратились к Элевтерию, «беспокоясь о мире церковном»^[92]. Это утверждение говорит о многом, не говоря ни о чем. Конечно же, на этой встрече речь шла не о римском климате и погоде, а о церковных проблемах. Свт. Ириней был проинформирован о Римской церкви. Это путешествие открывало перед ним возможность познакомиться с ее историей и преемством ее епископов, завести дружбу, купить или перелистать книги, приобрести библиотеку для себя лично или для общины. Книги были дороги для покупки, было необходимо делать с них копии. Но куда исчезла богатая библиотека свт. Иринея? В последующий период он показывает, что хорошо знаком с римским христианством благодаря своему пребыванию там и посредством переписки и контактов.

Еще один вопрос может помочь нам лучше понять отношения свт. Иринея с римскими христианами. Кто был адресатом его большого труда «Против ересей»? Был ли у него конкретный получатель или это была лишь форма обращения к широкой аудитории? Полагают, что адресат был конкретный. Многие считают, что свт. Ириней посвятил свой magnus opus кому-то, кто проживал в Риме^[93]. Здесь греческий был распространен среди христиан. Западные христианские авторы II века использовали греческий язык, особенно в Риме и отчасти также в Лионе, чья христианская община руководилась грекоговорящими епископами и различные христиане имели азиатское происхождение. Однако свт. Ириней пишет, что должен был говорить на местном языке, то есть на латыни. Сщмч. Ипполит Римский немногими годами позже воспользуется трудом свт. Иринея как главным источником для своего трактата Refutatio omnium haeresium («Опровержение всех ересей») и будет часто цитировать его. Действительно, в это время в Риме жили многие последователи гностицизма. Анонимный римский автор читал греческий текст свт. Иринея и писал по-гречески. Его читателями были прежде всего жители Рима, поскольку он касается проблем Римской христианской общины. Агнэ Басти-Калиновска, в свою очередь, полагает, что адресатом его труда был, сокрее всего, грек из Азии, говорящий на классическом греческом, привычный к риторическим фигурам и изысканному стилю^[94]. Это заключение выведено на основе стиля и языка. Мне же адресат представляется римлянином по причине постоянного обмена корреспонденцией и возможности распространения труда. Между Лионом, важным административным центром Галлии, и Римом контакты поддерживались практически ежедневно.

В столице, где процветали многие христианские школы и где их представители преподавали различные учения, свт. Ириней имел возможность познакомиться с этими учителями лично, мог читать книги, обмениваться информацией о различных учениях, заводить дружбу и личные связи – все то, что пригодится ему при составлении его главного труда.

Главные представители христианской общины здесь говорили по-гречески, а потому у свт. Иринея не было проблем с коммуникацией. Он знает о важности римского христианства, обладающего potentiorem principalitatem («более сильной властью»)^[95]. Он был знаком со списком епископов Римских, идентичным с тем, что знал Егезипп, который из Иерусалима приехал в Рим и остался там на долгие годы, вплоть до времени Элевтерия (ум. 185/189)^[96], когда он покинул город. Элевтерий был возведен в епископский сан около 171 года. Свт. Ириней же поехал в Рим в 177 году. Тот факт, что в этом списке свт. Ириней не упоминает папу Виктора, преемника Элевтерия, доказывает, что этот отрывок третьей книги Adversus Haereses был написан перед его смертью и перед избранием Виктора, а значит, до 185–189 годов.

Свт. Ириней предоставляет нам многочисленную информацию о христианах Рима. Прежде всего, как справедливо замечает Дутрело, следуя Саньяру, его знание гностиков основано не на чтении их книг, а предполагает личное непосредственное знакомство, которое могло иметь место лишь в Риме^[97]. Сверх того, свт. Ириней был в курсе многих событий римской жизни того времени. Так, он хорошо знает св. Иустина Философа и часто упоминает его; возможно, они жили в одно и то же время в Риме^[98]. Он хорошо знаком с его учением и даже цитирует такую деталь, что один из его учеников, Татиан, отказался от учителя после его мученичества^[99].

Свт. Ириней также сообщает нам многочисленные детали о римских христианах. Прибытие Кердона во времена папы Гигина, который занимал епископскую кафедру девятым по счету от апостольских времен^[100], прибытие Маркеллины во время Аникиты^[101], то же о Валентине во время папы Гигина, который достиг своего расцвета во время папы Пия и жил вплоть до времени Аникиты^[102]; Маркион прибывает во время папы Гигина и достигает своего расцвета во время папы Аникиты, который был десятым епископом. Знание всех гностических сект невозможно было получить в Смирне, лишь в Риме во время двух путешествий и через переписку с римскими христианами. В Риме свт. Ириней имел возможность найти книги учеников Валентина и встретиться с ними лично^[103]. Возможно, в Риме до него дошли слухи о женщинах, введенных в заблуждение Валентином, которые затем раскаялись^[104]. В его землях были лишь ученики Марка волхва^[105], к которым затем прибавились последователи Флорина. Во время пребывания в Риме свт. Ириней сумел обзавестись богатой для того времени библиотекой: библейские книги, труды св. Иустина, Ерма, многие гностические тексты, в том числе и многие из них, написанные в Риме^[106]. Здесь он собрал информацию и книги для своего большого труда – все то, что было невозможно найти в Лионе, где удаленная от важных церковных центров община была малочисленной^[107]. Лишь в Риме процветали многие гностические школы, и сюда же доходили книги гностиков, живших на Востоке. Все их книги были написаны на греческом.

Свт. Ириней приводит два списка Римских епископов: первый включает Петра и, стало быть, ведет их преемственность начиная именно с него, тогда как во втором Петр отсутствует^[108]. Этот второй список и заимствует для своей «Церковной Истории» Евсевий Кесарийский^[109], который и в других случаях также прибегает к нему. Вот хронология Римских епископов согласно свт. Иринею^[110]: апостолы, Лин, Анаклит, «после него третьим по счету епископство получает Климент <…> Этому Клименту преемствует Эварест, Эваресту Александр, потом, шестым от апостолов, был поставлен Сикст, после него Телесфор, который славно засвидетельствовал веру мученичеством, затем папа Гигин, потом Пий, после него Аникита, а после Сотира, бывшего преемником Аникиты, и ныне на двенадцатом месте от апостолов, жребий епископства имеет Элевтерий»^[111]. Согласно свт. Иринею, лишь папа Телесфор принял славную мученическую кончину. Это интересная подробность. Согласно Евсевию, его смерть должна приходиться на 138 год^[112]. Список завершается Элевтерием, умершим около 185–189 годов, то есть, когда свт. Ириней писал третью книгу трактата «Против ересей». Значит, он пишет третью книгу еще при жизни Элевтерия, стало быть, до 185–189 годов.

Этот список и его значение важны для исторической реконструкции Римской церкви; но если сравнивать его с другими, этот список представляет определенные затруднения. Однако фундаментальное значение имеет вопрос, почему свт. Ириней приводит этот список: чтобы показать римскую апостольскую преемственность, важность христианской общины Рима, имеющей достоинство и право говорить со всеми церквами и аутентично выражать всеобщую веру?^[113]

Во всем своем труде свт. Ириней следует этой хронологии преемственности. Как я уже упомянул, преемственность Римских епископов часто используется для датировки различных событий из жизни столицы. Он часто упоминает имена епископов, чтобы обозначить какой-то эпизод или чье-либо прибытие в Рим и т. д. Свт. Ириней не использует какой-либо конкретной хронологии – например, с отсылкой к консулам или олимпиадам, но располагает события в отношении к епископу, занимающему кафедру на данный момент, добавляя зачастую для точности порядковый номер епископа (седьмой, восьмой или девятый) от апостольских времен. Например, в случае Кердона он говорит в первой книге «Против ересей», что папа Гигин был девятым по счету^[114], а в третьей книге он пишет^[115], что Кердон жил при папе Гигине, который был восьмым, но без добавления «от апостолов». Свт. Ириней восхваляет мир, царивший в Римской церкви во время папы Аникиты, несмотря на наличие многих независимых учителей.

Евсевий пишет: «Ириней написал различные письма против тех, кто нарушал здравый церковный порядок в Риме: одно озаглавлено “К Власту ‘О расколе’”, другое “Флорину ‘О единоначалии, или О том, что Бог не творец зла’”»^[116]. Эти двое жили и действовали в Риме во времена папы Виктора (189–199). Ничего не известно о содержании письма свт. Иринея к Власту («О расколе»), а также о том, почему этот римлянин был раскольником. Может быть, он был одним из пресвитеров во времена папы Виктора, о котором имеется мало сведений. Существует четыре древних независимых и противоречащих друг другу источника, которые упоминают о нем. Согласно Псевдо-Тертуллиану^[117], это был один из кватродециманов. Евсевий Кесарийский^[118] упоминает его в контексте разговора о монтанистах, что само по себе не делает его монтанистом, поскольку историк следует хронологическому порядку. Пациан Барселонский считает его монтанистом^[119], тогда как Феодорит Кирский видит в нем еретика-валентинианина^[120].

Второе письмо адресовано Флорину^[121], с которым свт. Ириней познакомился в Смирне. Богословское заглавие («О единоначалии, или О том, что Бог не творец зла») обозначает, что речь идет об одном из обсуждавшихся в то время вопросов, а именно о том, что якобы существовало два высших Божества, одно из которых было творцом зла. Подобная точка зрения Флорина представляется маркионитской, хотя отец А. Орбэ это и отрицал^[122].

Когда Флорин стал последователем валентиниан, Ириней составил небольшой текст, озаглавленный «Об Огдоаде»^[123], в котором упоминает, что познакомился с этим человеком в Смирне. Ириней был в то время лишь мальчиком, тогда как Флорин занимал важный пост при имперском дворе. Вернувшись в Рим, пресвитер Флорин отдалился от учения Поликарпа. Целью этого небольшого сочинения свт. Иринея было вернуть Флорина к здравому учению того времени, когда он был учеником свт. Поликарпа в Смирне. Будучи императорским чиновником, Флорин вернулся в Рим, где стал активным членом секты валентиниан. Сверх того, через свои труды он стал также проповедником этого учения^[124]. Тот факт, что его работы дошли непосредственно до Галлии, заставил свт. Иринея обратиться напрямую к папе Виктору в решительной манере, чтобы заставить его принять меры в отношении Флорина. Севир Антиохийский в одном из текстов на сирийском языке сохранил это письмо. Утверждая, что ответственные за судьбы церквей должны отслеживать заблуждения и искоренять их, Севир приводит пример древнего епископа: «Ириней, епископ Лионский, обращаясь к Виктору, епископу Римскому, по поводу пресвитера Флорина, бывшего ревностным последователем ничтожных басен Валентина и составившего богомерзкий труд»^[125]. Тот самый свт. Ириней, который в случае вопроса о праздновании Пасхи просил папу Виктора явить терпение, теперь обвиняет его в недостаточной бдительности над тем, что в Риме свободно распространяются определенные тексты. Этот эпизод не делал чести папе Виктору как епископу общины, поскольку эти тексты имели вредоносный характер для веры. Свт. Ириней просит его пресечь их распространение. Не думаю, что свт. Ириней мог просить у папы Виктора уничтожить эти книги – это просто невозможно, но скорее осудить их, чтобы уберечь христиан Рима. Просьба об осуждении была мотивирована тем, что труды Флорина становились также популярными в Галлии и были угрозой для христианской веры. Отношения между свт. Иринеем и папой Виктором не были безоблачными. Ответ папы нам неизвестен, но свт. Ириней из далекой Галлии присматривал в том числе за римскими христианами и не мешкал упрекнуть Римского епископа в недостаточном внимании, то есть, иными словами, в халатном отношении к своим обязанностям руководителя и пастыря.