Сборник статей
Проблемы социальных конфликтов в современной психологии: сущность, детерминанты, регулировани

Управление групповыми конфликтами, и организационными в том числе, включает два процесса – диагностику конфликта и выбор стратегии вмешательства. Диагноз ставится исходя из измерения параметров конфликта и анализа диагностических данных. Анализу подлежит ряд параметров:

– интенсивность конфликта на индивидуальном, групповом и межгрупповом уровнях;

– стили управления конфликтами членов организации с руководством, подчиненными, коллегами;

– источники конфликта и основания выбора стилей;

– интенсивность конфликта, ее сопоставление с соответствующими нормами;

– взаимосвязи интенсивности конфликта и конфликтных стилей, источники конфликтов.

Существует два вида стратегий вмешательства в управлении конфликтами. В поведенческих стратегиях делается акцент на групповой эффективности через изменение организационной культуры (установок, норм, ценностей, убеждений и т. д.) и, как следствие, поведения. В структурных стратегиях акцент делается на изменении характеристик: систем коммуникации, вознаграждений, наказаний и т. д.

Таким образом, организационные конфликты – это разновидность социальных конфликтов, которые с психологической точки зрения отражают противоречие, возникающее между работниками, коллективами различных организаций в процессе их совместной деятельности. Организационные конфликты могут возникать из-за несоответствия интересов в распределении полномочий или ресурсов в процессе решения деловых проблем, они имеют различную интенсивность и протяженность во времени. Важно, чтобы система управления конфликтами на предприятии учитывала психологические возможности разрешения конфликтных ситуаций.

Глава 5
Большие социальные группы как субъекты конфликтного взаимодействия

В современных условиях развития общества возникают задачи осмысления и разработки новых, отвечающих изменяющимся экономическим, политическим и социокультурным условиям, технологий воздействия на массовое сознание и поведение и противостояния деструктивным воздействиям на них. Социально-психологическую проблематику массового поведения важно анализировать в связи с возможностями использования интернет-технологий, позволяющих воздействовать на массовое поведение людей, минуя контроль властных структур. Важно также ответить на вопрос: что может предложить психологическая наука (особенно социальная и политическая психология) для позитивного воздействия на функционирование больших социальных групп в динамично изменяющихся условиях развития общества?

В политической истории нашего государства накоплен определенный опыт использования властными структурами психологических методов управления массовым поведением (Назаретян, 2001). В международном отделе ЦК КПСС существовал Институт общественных наук, который проводил теоретическую и практическую подготовку кадров для управления массовым поведением людей.

Объектами исследований массового поведения являются различные типы групповых образований – от конвенциональных до стихийных в различных модификациях. Предметом — психологические характеристики «взаимодействующих субъектов», типологии групповых образований, механизмы их формирования, проблема лидеров в управлении массовыми групповыми процессами.

Выделяются два основных критерия характеристики массовых групповых образований:

– критерий времени существования группового образования: долговременные группы (демографические, политические, профессиональные, религиозно-этнические) и кратковременные группы (митинги, аудитории, аудитории зрелищных мероприятий, массовые скопления людей в протестных явлениях и т. п.);

– критерий модальности массового поведения: социально ориентированное или социально деструктивное поведение.

Основными психологическими характеристиками поведения больших социальных групп являются рациональные компоненты, или мотивации (коллективные мнения, групповые интересы и т. д.) и аффективные потребности (коллективные чувства, которые, как правило, в толпе выражаются неосознанно).

Важнейшими эмоциональными особенностями поведения человека в толпе (что отмечают и классические, и современные исследования) являются: эффекты психического заражения (неосознанное стремление действовать как все), эффект анонимности, снижение рациональной оценки своего поведения, «психологическое отключение» от своего социального статуса.

Классические подходы к исследованию массового сознания и поведения

Известно, что первые исследования массового сознания и поведения больших социальных групп начали проводиться в психологической науке на рубеже XIX–XX вв. Вышли в свет классические работы Г. Лебона, Г. Тарда, З. Фрейда. Важный вклад в разработку этой проблемы внесла книга В. Райха «Психология масс и фашизм», опубликованная в 1933 г. (Райх, 1997). Анализ данных работ был представлен в ряде обобщающих монографий (Московичи, 1996; Ольшанский, 2001; и др.).

Первым теоретиком исследования масс в конце XIX в. стал Г. Лебон, рассмотревший толпу как иррациональный социально-психологический феномен, возникающий при «групповом взаимодействии индивидов» (Лебон, 1995, с. 18). Затем Г. Тард указал на необходимость перестать смешивать толпу и публику (Тард, 1902), а позже А. Парк провел исследование по поиску обоснованных различий между этими двумя явлениями. Далее Г. Блумер ввел в научный оборот основные характеристики участников массовых явлений: анонимность, изолированность, слабое взаимодействие, случайность социального положения, беспорядочность и т. д. (Blumer, 1950).

Книга С. Московичи «Век толп» стала базовой для массы современных исследований, посвященных этой проблематике. В интернет-публикациях ее считают одной из основных работ, суммирующих знания классиков. Вместе с тем в ней есть ряд принципиальных спорных моментов. Так, не совсем оправданно категоричное противопоставление поведения индивида (как автономного существа) и его коллективного поведения (в группе, толпе). В соответствии с идеями Г. Лебона, Г. Тарда и З. Фрейда, Московичи (на позициях которых он стоит) как бы отрицает историю социальной и государственной организации людей с присущими общественному устройству нормами коллективного поведения. Но коллективная жизнь людей – это не обязательно потеря своей индивидуальности, и совсем не обязательно в коллективном поведении индивид будет вести себя иррационально. Следует различать поведение в общественно-государственном сообществе, где люди сознательно подчиняются юридическим и социальным нормам, и совсем другое поведение, когда массы людей выступают против политики властных структур. В последнем случае и лидеры протестных движений, и массы «заряжены» идеями социальной справедливости. Заметим также, что работа Московичи, по сути, является эмоциональным обзором классиков. Изложение строится не в форме строгого научного анализа, а в форме эмоционального эссе с выражением индивидуального отношения исследователя к проблеме. Это, естественно, затрудняет отделение «эмоций исследователя» от его аналитических суждений.

Г. Лебон разработал традицию группового сознания. Он утверждал, что в массовых скоплениях индивиды полностью теряют чувство индивидуальной ответственности, становятся объектами заражения и влияния и, как следствие, примитивного поведения. Его концепция была поставлена под сомнение диспозиционной теорией (Mc Phail, 1991), сторонниками которой коллективное поведение объяснялось на основе заранее выявленных индивидуальных тенденций поведения.

Благодаря нормативной теории (Turner et al., 1994), исследователи обратили внимание на то, что коллективное поведение осуществляется на основе возникающих норм. Ее сторонники говорили, что поведение толп приводит к возникновению новых норм, – своеобразных модификаций существующих. Но данная теория оказалась неспособной объяснить, каким образом единство большой группы может достигаться в короткий период времени.

С. Рейчер и Дж. Поттер, выдвинув свою теорию межгрупповой перспективы (Reicher, Potter, 1985), отметили неспособность прежних теорий объяснить динамику процессов, лежащих в основе массового поведения, понять мотивы членов массовых групповых образований. Они отметили необходимость рассмотрения различных социокогнитивных перспектив в динамике, происходящей в ин-группах и аут-группах^[2].

Д. Баддингтон, К. Джонс и К. Критчер продвинулись дальше в понимании массового поведения и предложили теорию его дезорганизации, т. е. влияния факторов социального уровня на дисфункциональность подобного поведения. Они пришли к заключению, что дезорганизация массового поведения в принципе редко «задумывается» самими организаторами массовых мероприятий: сама динамика этих явлений чаще всего спонтанно вызывает дезорганизацию массового поведения. Естественно, лидеры протестных движений могут скрыто ставить такие провокационные цели. Кроме того, среди членов массовых групповых образований могут находиться психически больные люди, которые способны своим агрессивным поведением спровоцировать дезорганизацию поведения всего массового группового образования, и это также не стоит сбрасывать со счетов.

Следующим шагом в познании теории развития массового группового образования и поведения его членов стала разработка Дж. Тернером с коллегами теории социальной идентичности. Согласно ей, социальная идентичность может быть представлена в ряде постулатов: это образ Я, который отражает самовосприятие себя как члена определенных социальных групп; индивиды стремятся к положительному образу себя, к сохранению и повышению собственной самооценки; оценка группы осуществляется через социальное сравнение ценностно значимых качеств и характеристик своей и «не своей» групп; положительная оценка своей группы порождает ее высокий престиж, отрицательная – наоборот (Tajfel, Turner, 1979). Исследователи утверждают, что коллективное поведение возможно только на основе взаимно разделяемых самокатегоризации и общего чувства социальной идентичности (Turner et al., 1994).

Последователи данной теории проанализировали проблему идентичности группы, которая может развиваться как функция межгрупповой динамики взаимодействия (Drury, Reicher, 2000). Они доказали, что межгрупповой конфликт возникает, когда две группы имеют несовместимые представления о возможных вариантах поведения в конкретной ситуации и когда действия одной группы рассматриваются как нарушающие представления о правильности и справедливости на языке социальной идентичности другой группы.

Проблему идентичности исследовали и отечественные ученые. Так, В. А. Ачкасов доказал, что идентичность личности не выступает единожды сформированной характеристикой: она конструируется и переопределяется в процессе жизни (Ачкасов, 2013). Было выявлено также, что многонациональный характер устройства российского государства предполагает наличие многоуровневой и сложносоставной идентичности россиян, включающей региональную, этнокультурную и конфессиональную составляющие (Китова, 2017).

Матрица типологий массовых групповых образований

Термин «массовые групповые образования» мы будем использовать как обобщающий концепт для обозначения социальных групп, участвующих в массовых групповых процессах. Типологию массовых групповых образований можно построить, исходя из представлений о социальной установке (рациональный, эмоциональный и поведенческий компоненты), а имеющиеся в литературе классификации распределить в соответствии с критериями социальной установки (см. таблицу 3).

Предложенная классификация, во-первых, позволяет делать дополнения: она открыта для включения в нее других типов групповых массовых образований, во-вторых, позволяет системно отрефлексировать проблематику типологии данных явлений.

Приходится констатировать, что современные исследования и учебные пособия, посвященные этой проблематике, преимущественно содержат только обзоры классических работ, сводятся к повторению известных типологий массовых групповых движений и т. д. В этой связи дадим краткую расшифровку наиболее известных типов массовых групповых образований. По установившейся терминологии массовые групповые образования будем называть «толпами».

Случайная толпа – скопление людей, собравшихся посмотреть на неожиданное происшествие. Это самая обыденная ситуация стихийного массового поведения, которую доводилось в жизни наблюдать любому взрослому человеку.

Таблица 3

Матрица типологий массовых групповых образований

Обозначения: 1 – партии, союзы, общественные организации, религиозные группы, секты, повстанческие (террористические) организации и движения;

2 – стихийные, ведомые и случайные толпы, конвенциальные группы, панические и стяжательные толпы; 3 – религиозные группы и секты, повстанческие (террористические) организации; 4-ведомые и случайные толпы, экспрессивные, агрессивные и экстатические толпы, панические и стяжательные толпы;

5 – партии, союзы, общественные организации, религиозные группы, секты, повстанческие (террористические) группы; 6 – ведомые и случайные толпы, экспрессивные, агрессивные и экстатические толпы, панические и стяжательные толпы. Знаки +/– соответствуют критерию модальности поведения: социально ориентированное или деструктивное, криминальное. 1.1 – партии, союзы, общественные организации, религиозные группы; 1.2 – секты, повстанческие (террористические) организации; 2.1 – демонстрации, митинги, массовые зрелищные мероприятия, действующие в рамках закона; 2.2 – стихийные, ведомые, конвенциальные группы, протестные движения (толпы); 3.1 – ячейка свободна; 3.2 – секты, повстанческие (террористические) группы; 4.1 – ведомые, случайные и экспрессивные толпы, демонстрации, митинги, массовые зрелищные мероприятия, действующие в рамках закона; 4.2 – ведомые, случайные, экспрессивные и экстатические толпы, демонстрации, митинги, массовые зрелищные мероприятия, превращающиеся в агрессивные толпы, оппозиционные протестные группы; 5.1 – все типы групповых образований, действующих в рамках закона; 5.2 – религиозные секты, повстанческие (террористические) группы; 6.1 – все типы кратковременных групповых образований, действующих в рамках закона: демонстрации, митинги, массовые зрелищные мероприятия; 6.2 – протестные групповые образования, агрессивные толпы, бунты, стяжательные и панические толпы.

Конвенциональная толпа – групповое образование, состоявшееся по поводу заранее объявленного события (митинг, концерт, футбольный матч и т. п.). Сюда относится и категория «публика» – собрание людей на культурное мероприятие или аморфная аудитория слушателей СМИ.

Экспрессивная толпа — групповое образование, выражающее доминирующие в толпе эмоции: радость, протестные настроения и т. п. Спектр эмоциональных состояний достаточно широк.

Экстатическая толпа – групповое образование, которое заражено экстремальной формой выражения своих эмоций – радости, гнева, протестной готовностью доказать свою правоту и т. д.

Действующая толпа – групповое образование, представляющее наиболее опасный вид коллективного поведения (оппозиционного, протестного) для правоохранительных структур. В ее рамках можно выделить: агрессивная, доминантой поведения которой являются злоба, ярость и стремление доказать властям свою справедливость и правоту; паническая, возникающая в ситуации спасения жизни, когда люди стремятся избежать личного смертельного исхода^[3].

Стяжательная толпа – группа людей, которые в критической ситуации стремятся завладеть ценностями находящихся в беде. Доминируют жадность, отсутствие нравственных норм поведения. Однако слово «стяжательная» не всегда следует понимать буквально. Это может быть толпа голодных людей, не видящих другого выхода из ситуации, кроме приобретения припасов в целях выживания.

Повстанческая толпа – это групповое образование, которое ведет борьбу с государством на основе духовно-религиозных, идейных мотиваций.

В литературе существует множество исследований теории толпы, в ходе которых был выявлен целый ряд значимых фактов. Например, в Англии матрица для оценки возможностей правоохранительных структур при наблюдении и обеспечении безопасности массовых мероприятий использует профиль состава толпы как совокупность ряда индикаторов (Health and Safety Executive, 1999). Дескрипторы массового группового образования включают параметры участия семейных групп, молодых людей, детей и подростков, пожилых людей и представителей конкурирующих групп. В руководстве Австралийской ассоциации управления чрезвычайными ситуациями (Emergency Management Australia) описаны типы массовых скоплений людей с выделением ключевых дескрипторов, включающих физические движения, степень участия, поведение (Australia EM, 1999). Другой инструментарий был предложен Э. Пайнс и К. Маслач (Pines, Maslach, 1993). Их подход включал сбор информации по таким параметрам, как уровень вербальной активности толпы, физическое движение, участие сторонних наблюдателей. Они считали, что необходимо разрабатывать матрицу параметров измерения массового сознания толпы. Основываясь на их идеях, К. Зайтц и ее коллеги выполнили прикладное исследование для служб экстренного реагирования (полиция, медики, пожарные и т. д.) по фиксации параметров массовых групповых образований (Zeitz, Zeitz, Arbon, 2005; Zeitz et al., 2009). Дж. Друри и С. Рейчер отметили, что, поскольку члены массового группового образования воспринимают поведение аут-группы как «незаконное», они начинают постепенно расширять границы своей группы за счет включения в нее индивидов, которые формально считались сторонними наблюдателями (Drury, Reicher, 2000). Так возникает феномен «чувства силы» в сознании толпы.

Все выявленные факторы имеют прикладное значение и могут быть использованы, например, при взаимодействии полиции с массовыми групповыми образованиями.

Проблема взаимодействия полиции и массовых групповых образований

Напомним, что классические теории массового поведения объясняли возникновение массового конфликта исходя из патологии поведения толпы в целом. Английские исследователи К. Стотт и С. Рейчер подвергли классическую модель массового поведения критике и предложили другую модель, основанную на теории социальной идентичности. Эта теория концептуализировала социальную идентичность как процесс, зависящий от межгрупповых отношений: нормы и идентичность членов массового группового образования, детерминирующие поведение членов ин-группы, могут изменяться со временем как функция взаимодействия с аут-группой. Согласно этим положениям массовый конфликт может возникать: а) когда существует расхождение между восприятием своей идентичности и поведения членами ин-группы и членами аут-группы (например, использование силы при массовых беспорядках может считаться законным с точки зрения полиции и незаконным с точки зрения демонстрантов); б) когда у протестантов возникает феномен «групповой силы» и уверенность в том, что они способны навязать аут-группе (властям) свое понимание ситуации (например, коллективно сопротивляться действиям полиции) (Stott, Reicher, 1998).

Восприятие массового группового образования (толпы) с позиции правоохранительных структур и их действия по сохранению общественного порядка в ряде случаев приводили к феномену «самоподтверждающегося пророчества». Этот феномен хорошо известен в социальной психологии и приводил к оправданию тотального использования силы к протестным толпам как единому групповому образованию, враждебному полицейским структурам (Pratti, Pietratoni, 2009; et al.).

При взаимодействии полиции с массовыми групповыми образованиями важно понимать и значимость подготовленности самих полицейских. В частности, у представителей правоохранительных структур возможен синдром «выгорания» (Maslach, Schaufeli, Leiter, 2001). Этот феномен определяется как бесчувственное и циничное отношение к людям (Kop, Euwema, Schaufeli, 1999), что недопустимо при подобных взаимодействиях и может привести к серьезным негативным последствиям.

Проблема солидарности в массовых ситуациях риска для жизни

Прояснить вопрос помогает концепция массовой паники (Drury, Cocking, Reicher, 2009). Она объясняет многие аспекты поведения больших скоплений людей. Сторонниками данной концепции были высказаны две важные идеи: 1) поскольку толпа более склонна к выражению примитивных эмоций, то массовые реакции членов толпы на опасность в панических ситуациях будут в основном инстинктивными; 2) поскольку инстинкт намного сильнее социализации, в подобных ситуациях индивидуальное выживание становится основным мотивом поведения. Последнее, в свою очередь, вызывает смертельную конкуренцию за выживание среди членов панической группы.

Другой автор, Н. Кугихара, предположил, что теория социальной идентичности может объяснить ряд аспектов массового поведения в ситуациях риска для жизни. Теория самокатегоризации предполагает, что представления себя как личности располагаются на континууме от индивидуальной самоидентификации до коллективной. Эти поведенческие параметры личности в группе означают, что индивид способен координировать свое поведение с другими членами, не только с близкими, но и с незнакомыми. Другими словами, теория социальной идентичности предполагает, что оказание взаимопомощи и солидарности является функцией совместно разделяемой идентичности (Kugihara, 2001, p. 575–598).

В целом названные исследования подтверждают опасность индивидуального поведения в ситуации с риском для жизни. Чем больше индивид действует инстинктивно и индивидуально, тем сильнее возможность его спасения в чрезвычайной ситуации будет блокирована действиями других членов панической группы (Mintz, 1951, p. 150–159).

Интернет-технологии и социальные движения за глобальную справедливость

Развитие интернет-технологий в последней четверти XX-начале XXI вв. кардинально изменило ситуацию взаимодействия властных структур государств и населения стран в мире. Информационные сети могут оказаться в какой-то мере намного эффективнее традиционных структур управления и взаимодействия.

Возможности Интернета позволили большим массам населения объединяться и выступать против несправедливой политики властей государств за свои права и интересы. Противники глобализации называют свою активность «движением за глобальную справедливость в мире» (Juris, 2004, p. 341–362). Они формируют альтернативные структуры глобализации снизу: противостоят транснациональному доминированию бизнеса и властей над сообществами и ресурсами.

Активисты глобальных движений в целом идентифицируют себя как антикапиталисты, сторонники справедливости, или как левые либералы, хотя их идеологические принципы можно обозначить скорее как «анархию молодого поколения». Социальные движения за глобальную справедливость являются исключительно противоречивым социально-политическим феноменом: сторонники марксистских и социально-демократических взглядов ратуют за возврат к национальному государству, другие движения поддерживают интернациональную форму глобализации снизу, третьи разделяют взгляд на успех децентрализованных интернет-сетей как глобально координированных, автономно самоорганизующихся движений (Juris, 2004, p. 356). Не случайно Дж. Джурис, видный исследователь глобальных социальных движений, высказал сожаление: «Движения, партии и профсоюзы должны действовать вместе, каждая сторона должна занимать свою нишу и играть различные, но взаимодополняющие роли. Но до практической реализации этого пожелания, по-видимому, еще очень далеко» (ibid.). Пока же «низовые сетевые структуры и движения можно рассматривать как „демократические лаборатории”, продуцирующие политические нормы и формы, наиболее приемлемые для информационной эры» (ibid., p. 357).

Макропсихологические факторы массового сознания и поведения

В контексте мотивации массового поведения людей исследуются и ряд других базовых макропсихологических проблем, таких как психология революций, проблема агрессивности, феномен понимания счастья, образ коллективного будущего и др. (Юревич, Соснин, Нестик, 2017).

К макропсихологическим факторам массового сознания и поведения в первую очередь относится национальный менталитет, который выступает социальным и социально-психологическим компонентом данных явлений (Макропсихология…, 2009).

Если размышлять о макропсихологическом феномене социальной революции, то необходимо шагнуть за рамки традиции объяснять его только политическими и экономическими причинами: необходим комплексный подход к объяснению причин и характера революций, причем существенное внимание должно уделяться социально-психологическим факторам (Журавлев, Юревич, 2012).

Важны для исследовательской оценки и групповые факторы, также оказывающие непосредственное воздействие на особенности массового сознания и поведения. В этой связи заслуживают пристального внимания социально-психологические особенности формирования коллективного образа будущего в больших социальных группах, которые содержат в своей основе нейробиологические, психологические и социальные механизмы. Исследования Т. А. Нестика показали, что существенное влияние на формирование позитивного массового сознания и поведения оказывают: ориентация на долгосрочное будущее с просоциальными установками; создание институциональных стимулов к долгосрочному планированию индивидуальной и коллективной жизнедеятельности; развитие коллективного воображения, целенаправленное формирование «памяти о будущем»; создание сетевых сообществ для выработки совместного образа будущего и т. д. (Нестик, 2016 и др.).

Не менее значима и такая сфера исследования массового сознания и поведения, как коллективные эмоции. Перспективы ее развития сопряжены с изучением переживания социальной группой коллективных эмоций, вызванных коллективной травмой (Нестик, Емельянова, 2015). Данный феномен получает освещение в исследовании коллективной памяти как мишени психологического воздействия в глобальной информационной войне и заслуживает самого пристального внимания.

Необходим также и анализ личностных факторов, лежащих в основе массового сознания и поведения. Целесообразно начать его с наиболее актуального с политической точки зрения феномена – патриотизма. Несмотря на силу его социальной востребованности, идеологической нагруженности и на обилие связанных с ним жизненных ассоциаций, феномен патриотизма только сейчас стал объектом пристального научного анализа. В частности, в ряде исследовательских работ показано, что патриотизм – это многосоставное понятие и явление, а основными элементами его ядра выступают такие психологические феномены, как чувство любви к Родине, готовность приносить личные интересы в жертву общественным, самоидентификация со своей страной, ее историей и народом (Соснин, 2014; и др.).

Для российского общества традиционно важно изучение и такого фактора массового сознания и поведения, как справедливость. Данное понятие относится к числу основных в психологической науке. Сегодня эта категория стала одной из наиболее влиятельных в социальной психологии, вызвав большое количество эмпирических исследований. Разработка и реализация теоретических основ и прикладных аспектов данной категории выступает стержневым компонентом анализа и оценки любого общества. «Вопрос о том, насколько справедливым будет наше общество, эквивалентен вопросу о том, насколько благополучным оно будет» (Юревич, Журавлев, 2016, с. 88).

Еще один важный фактор массового сознания и поведения сопряжен с таким социально-психологическим явлением, как отношение к семье. Как оказалось, несмотря на сложные социально-экономические преобразования в обществе, основная масса россиян считают себя счастливыми (Уровень счастья…, 2016) и основой счастья для них выступает благополучие семьи. Семья – первая в жизни человека группа, благодаря которой он приобщается к ценностям культуры, осваивает социальные роли, приобретает опыт общественного поведения.

Переход страны к рыночным отношениям был ознаменован многочисленными инновациями в сфере социально-экономических взаимоотношений, которые нашли свое отражение в массовом сознании и поведении россиян. Произошедшие изменения в первую очередь были детерминированы изменениями в отношениях собственности. Одно из главных требований рыночной экономики заключалось в том, что каждый участник хозяйственной деятельности должен обладать собственностью, которая выступает инструментом получения прибыли за счет ее использования. С психологической точки зрения, собственность отражает «индивидуальный способ бытия», актуализирует хозяйственную инициативу, дает собственнику чувство уверенности в себе, прививает любовь к труду и земле, и, как следствие, к своему очагу и Родине, выступает гарантом оседлости личности, объединяет членов семьи, вовлекая их в общую деятельность по сохранению и преумножению собственности, пробуждает и воспитывает в человеке правосознание (Ильин, 1993; Карнышев, Бурменко, Иванова, 2006; Китов, 2004; и др.).

Практически все приведенные выше позиции оказались для большого количества людей детерминантами внутренних конфликтов, которые сказались на общественных настроениях.

Массовое сознание и психологическая безопасность общества

Исторические перемены конца XX в. (развал СССР, разрушение плановой экономики, упадок промышленности, засилье зарубежных товаров и т. д.) усугубляются дополнительными проблемами развития общества, среди которых:

– усиление террористической активности;

– коррумпированность и криминализация чиновников;

– низкий уровень жизни населения и высокий уровень налогов и инфляции;

– снижение уровня образования, медицинского обслуживания и социального обеспечения;

– экономические санкции Запада.

Все эти политические и экономические факторы находят свое отражение в психологическом самочувствии населения, вызывают чувство утраты исторической перспективы, угасание патриотизма, ощущение невостребованности интеллектуального и нравственного потенциала общества, приводят к криминализации сознания молодежи, провоцируют агрессивно-враждебную направленность межличностного взаимодействия.

Это требует обращения к рассмотрению факторов социально-психологической безопасности современного российского общества, оказывающих воздействие на массовое сознание и поведение.

Наиболее важной с точки зрения общественной безопасности представляется ситуация на современной международной арене в связи с политикой нераспространения ядерного вооружения. Следует обратить внимание на роль государственных структур и государственных лидеров различных стран в возникновении глобальных ядерных рисков, определяющих их готовность к использованию ядерного оружия; на социально-психологические принципы, лежащие в основе принятия стратегических решений различными государствами о поддержке ядерного разоружения или, наоборот, о присоединении к ядерным программам.