Сборник
Солнце и Луна
© Издательство «Четыре», 2023
Нарине Авагян
Член Интернационального Союза писателей, Союза писателей Армении, Союза армянских писателей Америки, литературно-культурного клуба «Тир», интернационального литературного клуба «Творчество и потенциал».
Лауреат ежегодного Международного литературного конкурса «Возлюбленные Музы» (Болгария). Победитель Международного литературного конкурса «Иверия» в номинации «Спетаке поэзия» (Грузия). Одна из победителей Международного литературного конкурса «Хранители традиций» (Россия). Творческий редактор литературно-политического журнала «Ширак». Член редакторского комитета пятитомной антологии «Любовная лирика Армении».
В 2020 г. была удостоена титула «Армянка года» за вклад в педагогическую деятельность и развитие культуры.
«Когда придётся мне родиться ещё раз…»
Когда придётся мне родиться ещё раз,
буду жить на твоём подоконнике,
под рубашкой растущего растения
и никогда не завяну…
Обещаю…
«Столько любви…»
Столько любви
Я выпустила из души…
Говорят, что где-то там вдали
Солнце выжгло
Целое поле пшеницы…
«Непроницаемая тишина вполне…»
Непроницаемая тишина вполне,
И песни уж давно ждут откровенья,
Фонтана струйки так летят наверх,
Они – души бездонной озаренья…
И самообличение пути
Давно прошла… Жизнь, знаю, суетится.
И рукопись в душе… Как мне пройти
Всю сопредельность, что в стихах таится?
Мне в полном забытьё так трудно жить
И отделить тревожный мрак от света,
Чтоб в душу вновь гармонию вложить,
Хоть и бежит от солнца луч рассвета.
«Я долго ждала твоего возвращения…»
Я долго ждала твоего возвращения,
искала тебя в найденных грёзах
и в потерянной реальности,
на устах непроизнесённых слов
и на полях незаполненных страниц,
я искала тебя в улыбках неба
и во влажных рассказах дождя,
искала долго… в собственной печали
и в счастливых днях других,
в отражениях ночных фонарей
и в зареве солнца…
мои ностальгии превратились в клубки,
которые распутываются медленно, ежедневно…
стена моей комнаты вся в волнах,
море оделось в полотно,
любовь – в отчуждении,
предательство – очеловечилось,
душа умирает раньше тела…
не люблю этот иной мир,
я хочу лишь свой…
Созидание
Раскрыл глаза росток, ещё зелёный,
С надеждой чуть испуганной на мир,
Повесил ноги на побеги сонные
И улыбнулся, как весны кумир…
Он восхищался миром и цветами:
«Как мил и бесконечен щебет птиц!
Ласкает будто солнце мир руками,
Разыгрывают почки вешний блиц…»
Свет почки мило к дереву коснулся,
Чтоб жемчугом весны весь мир расшить,
И праздником цветенья мир проснулся…
Из влажных небосвода каплет глаз
Красавицы весны безумной власть…
«О, был бы если уголок укромный…»
О, был бы если уголок укромный,
Весна б цвела в лугах, как горицвет,
Спустилась б зорька с гор с лукошком полным,
Неся надежду, веру и расцвет…
Горела бы свеча, как предвкушенье,
Как вечности земной небесный лик,
И сказочной рекой текло бы время,
И был священ и ясен каждый миг…
Был вешним каждый взгляд, преображенье
Царило бы во сне и наяву,
И в чистых помыслах погибло бы сомненье,
Перед иконой преклонив главу…
О, был бы если уголок укромный,
Весна б цвела в лугах, как горицвет,
А зорька вышла бы с лукошком полным,
Чтоб раздавать всем солнце и рассвет…
«Деревья расцвели под колыбельную…»
Деревья расцвели под колыбельную,
И меж камней – их аромат и вязь,
С небес слезинка сорвалась мгновенно
И каплей на листке вдруг улеглась…
И небо, отраженьем став и блеском,
В ребячьем смехе дивно разошлось,
Земли раскрыто лоно, в буйной песне
Оживший город – весел и пригож…
Весна пришла к нам с радостью, пареньем,
В сердцах людей – ликующая дрожь,
Роса с небес – вся дышит озареньем
И на цветах лежит – созвездьем грёз…
«Таинственен этот полусвет…»
Таинственен этот полусвет,
что тяжелеет
на тончайшей спине горизонта…
Безмолвие это
нарушает только песня
капающей воды из крана…
Таинственен, как танец
и как рассыпчатое кружево,
украшающее начало дня…
И сердце уже разбужено,
и этот полусвет —
как объятия нанизанных
драгоценных камней,
как рожденье песни,
что струится каплями воды,
текущими из крана,
превращаясь в мятежную волну,
пронизывающую сердце
и простуженную душу…
Таинственен этот полусвет,
что раздавливает
собственную тень
и лучами струится на поверхности
твоего портрета,
висящего на стене,
сокрушая все твои чувства и эмоции,
превращая их в мозаику,
а потом собирая всё снова
в одно целое…
И в этом прекрасном забвенье
таинственен этот полусвет,
держащий свой палец
на пульте Вселенной…
Перевод Ара Геворкяна.
Анастасия Антонова
Региональный экономист, научный сотрудник. Имеет образование психолога. Анастасия за научный подход к жизни, но только не в вопросах своего творчества. Поэтому создает сказки, комиксы и пишет стихи.
Много путешествует и, как правило, там ищет вдохновение в лицах людей и их культуре.
Свой творческий путь начала еще в школе, когда поняла, что фантазиям в голове тесно и их необходимо отправлять на бумагу. Неоднократно была участником литературных встреч и вечеров.
На данный момент работает над книгой в жанре нон-фикшн и еще одной фантастической историей для детей.
Когда ступает ночь на город
В давнюю пору заведено было, что для каждого времени года свое божество отведено. В зиму и осень царствует Морена черноволосая, весной и летом сменяет ее Леля светлоокая – богиня тепла и плодородия. Также ночью и днем приходят в мир свои боги. С восходом ясна солнышка мир озаряет Заря-Зареница, молодая девица. А как ночь вступает в свои права, с темнеющего небосвода ступает на землю Заря-Вечерница – утренней зари сестрица. За ней приходит брат ее златовласый – Сон. Так идут Ночь и Сон подле друг друга, пока их дневная сестрица в свои права снова не вступит. О брате с сестрой далее сказ и пойдет.
Ночь прекрасная в сарафане небесном спускается на землю. Стройный силуэт ее обдувает ветер буйный, улыбка озаряет мир вокруг светом лунным.
В руках у Ноченьки плед звездный. Как взмахнет она им, так укроет он Землю-матушку до самого утра. Тихими шагами вступает она в свои права. Посмотришь на улицу – а уже стемнело. Так идет Ночь по миру, с любопытством в окна заглядывая.
За Зарей-Вечерницей ступает братец ее – Сон. Золотые кудри непослушны у вечно юного бога, от этого он поправляет их могучей рукой. А как поднимет руку он, так осыпается с рукавов его кафтана пыль заговоренная. От нее все травинки-былинки в лесу засыпают. Для людей и зверей же держит он в левой руке свирель волшебную. Как загудит в нее, так льется над землей музыка та чудесная, и сны приходят к деткам малым и к их родителям.
Встречаются брат с сестрой у леса елового, друг другу кланяются – значит, пора пришла дела дневные отложить и поскорей в кровать укладываться.
– Здравствуй, сестрица моя темноокая!
Уж заждалась тебя чаща глубокая,
Все притаились в твоем ожидании,
Ели склонились в покорном молчании.
Ждут тебя люди и ждут тебя звери.
Время настало волшебной свирели.
– Здраве будь, братец мой златовлас!
Раскинуты по миру сны и ждут час,
Когда заиграешь в свирель ты небесную,
Чтоб все услышали песню чудесную.
Играй же скорее, а я помогу:
Добрые сны для людей сберегу.
А лес тот еловый – волшебный. Стоит в нем много лет столб резной. А на том столбу сидит старый Кот Баюн. Наблюдает он свысока за теми, кто спать ложится, чтобы вовремя сказку прочесть. У Кота голос чарующий: начинает сказку сказывать – словно реченька в лесу журчит, а заканчивает сказ свой – будто листики на деревьях по ветру шумят. Любо слушать!
Вот уж ночь глядит в окошко,
Засыпай скорее, крошка.
И придет к тебе Баюн,
Мудрый, добрый кот-певун.
Как уляжется он с краю,
Замурлычет: «Баю-баю,
Закрывай скорее глазки,
Стану сказывать я сказки».
Вот уж и деревья в лесу зашумели, призывая к себе Ночь и Сон. Только не торопятся они. Еще не все дела сделаны. Ночь не во все окна заглянула. А делает она это для того, чтобы проверить, все ли ее вечерние заповеди людьми и животными соблюдаются. Ведь в постель ложиться нужно с чистыми мыслями и телом, а прежде в доме с порядком управиться: вещи, книги, игрушки на свои полки положить. Да и не забыть слово ласковое и пожелание ночное своим близким сказать. А кто забывает про порядки эти – видит во сне кошмары и не рад наутро Заре-Заренице, красной сестрице!
Бывает, Ночь забудется, залюбуется и подолгу смотрит в одно окно. Пока братец Сон гладит кого-то по макушке, нежно целует в лоб и убаюкивает, Ночь поет колыбельную. Она слышится ветром, танцующим с листьями, звонким дождиком или свистом вьюги.
Вот наступила ночь,
Не видно свою тень.
Солнце уходит прочь,
Провожая сегодняшний день.
Вместо седых облаков
Звездный раскинулся плед.
И уж ночник твой готов
Свой погасить свет.
Вот уж слышна колыбель
За толщиной окна.
И заиграла свирель
У златовласого Сна.
Значит, уже пора
Нам поскорее заснуть,
Чтобы наутро заря
К дому нашла путь.
Море беспокоится и зовет к себе Зарю-Вечерницу, пришло время для покоя, бушующие воды мягко укрывают свой берег волной.
Берег морской притаился,
Солнце ушло в закат.
«Где же моя Зареница?
Где ее младший брат?» —
Шумят непокорные волны,
Тревожится берег морской,
Уж все ожидания пулны:
Где брат со своею сестрой?
Густая ковыль задрожала,
И вышли на берег они,
И песня Ночи́ прозвучала,
И стали спокойными сны.
Свет лунный освещает тропинки с кустиками, указывая дорогу к каждому дому. Заботы о снах не снимут с плеч брат и сестра, покуда луна роняет холодный отблеск на их путь. К свету луны в темноте стремятся светлячки, но не долетая – засыпают. И снится им янтарное сияние огня, и как завораживающе он поет и играет бликами, и что когда светлячок наконец-то долетит до своей лампочки, он обязательно окажется дома.
Свет луна роняет ясный,
Освещая путь.
До чего же мир прекрасный!
Стоит лишь вздремнуть.
Мотыльки сложили крылья —
Убаюкал Сон.
Вот и сказка стала былью —
Светит на ладонь.
Чудо будет жить с тобою,
В завитках волос.
Путь твой освещать звездою,
Чтобы ты подрос.
Дабы путь-дорогу скоротать, брат рассказывает сестрице увиденные истории. Рассказы из уст его так легко льются, словно ручеек. А все потому, что призвание его не только сны дарить, но и помнить наизусть каждый. Так, идя по лесу, он рассказывал сестрице своей про сны зверей.
Дремлет на елочке белка пушистая,
Сон бережет ее крона ветвистая.
Веточки мягкие – словно перина.
Снятся орешки ей и короб малины.
Мишке косматому – заветные шишки,
Как на поляне резвятся детишки-сынишки.
Дремлет он в чаще под снежным настилом,
Деткам добраться к нему не по силам!
А лоси спят стоя, и снятся им дали,
Где мох и лишайники бы раздавали.
Порой так приятно поесть перед сном,
Ведь сны разноцветные снятся потом.
Так увлеклись они разговорами, что забыли в избушку к ежу заглянуть. Не заснул в ту ночь еж, не увидел снов разноцветных. Стал он с тех пор ночным зверьком, и Сон к нему днем заглядывает. Прошли они мимо жилищ и других животных. В ту ночь не заснули совы, летучие мыши, барсуки, еноты и волки серые. Так и ищут они сон свой днем, а по ночам заблудившихся путников пугают.
Как ни кручинилась Ночушка, как ни горевал Сон, только сделанного дела назад не воротишь. Вот к чему приводит невнимательность! Да только, видно, так тому и быть, видно, на роду у тех животных написано – ночными быть.
Так шли они долго по лесам, степям, болотам, городам, селеньям. К разным людям, животным, птицам, насекомым и растениям заходили. Как вдруг чудо мерцающее заставило остановиться брата с сестрой. Замерли они от увиденного. Озеро шумит среди полюшка, а рядом дерево растет – корнями глубоко в землю ушло, а ветви свои раскинуло высоко в небо.
Что же это на воде? Сам небосвод так ярко отражается или звезды решили искупаться в воде земной? Подошли они ближе и рассмеялись. Это крошки водомерки играют в звезды! И так похоже у них это получалось, что Ночь и Сон уселись под крону дерева и наблюдать стали за игрой. А игра та напомнила им о том, как появлялись на небе первые созвездия. Много ли времени прошло, покуда путники уставшие воспоминаниям предавались, да только вот пришла пора Заре-Заренице по земле гулять. Заснули брат с сестрой, склонивши свои головы друг к дружке. Не стала их Зоренька будить, укрыла лишь одеялом из мягкого мха. Ведь всему свое время, пускай и они теперь сны посмотрят!
Наталия Белостоцкая
Инженер-авиастроитель, поэт, философ Наталия Фёдоровна Белостоцкая родилась на Севере – в Мурманске, на берегах студёного Баренцева моря, где она с отличием оканчивает школу, после чего учится в Ленинградском институте авиационного приборостроения. Защитив на отлично диплом авиационного инженера-механика в ЛИАПе, она трудится на Ленинградском авиационном заводе. Писать стихи начала с 1999 года и за это время сумела подняться от уровня обычного бытового стиха до создания произведений философского содержания. Значительное место в творчестве Наталии Белостоцкой занимают мифы, легенды, притчи, сказки, басни. Является победителем многочисленных поэтических конкурсов. Более подробно с творчеством автора можно познакомиться в интернете: https://stihi.ru/avtor/belost
Сотворение Солнечной системы
(по мотивам древнегреческого мифа о Фаэтоне)
Часть 1
«Приди ко мне, бог Солнца лучезарный! —
Ночную тишь тревожит Фаэтон. —
К тебе взывает сын твой благодарный!
Отец мой! Я в глазах друзей смешон:
Они не верят мне, что я – сын бога…
Меня, как может, утешает мать…
Но если бы конями по дороге
Небесной сферы мог я управлять?!
Хотя бы день! Дозволь на колеснице,
С впряжённою четвёркой лошадей,
Как ты, отец, по небу прокатиться
И развенчать неверие друзей.
Ещё Селена смотрит с небосклона,
Где звёзды засыпают на ходу…
Приди, отец, и дай свою корону!
А я тебя, мой бог, не подведу!
Ах, править самому – великий опыт!
Нестись, как бог, с восхода на закат…»
Коней небесных раздаётся топот,
И слышит Фаэтон: «Я видеть рад
Тебя, сынок, из всех детей любимый…
Ты возмужал, красавец Фаэтон!
Твоё желанье, сын, невыполнимо —
Никто не смеет нарушать закон,
В котором вся основа мирозданья,
Взаимосвязь событий и причин…» —
«Отец, но опыт – это часть познанья
Для самоутверждения мужчин!
Всего-то день! Он для тебя мгновенье!
О, Гелиос! Ты должен мне помочь!
Я смертен, да, но силу притяженья
Мне хочется как богу превозмочь…»
И видит бог, что юность как стихия,
В которой есть стремительность, напор,
И говорит: «Вот, кони все лихие
Помчатся в небесах во весь опор,
А удержать поводья хватит силы,
Чтобы лететь по старому пути?
Поводья коль обронишь, сын мой милый,
Олимпу трудно будет мир спасти…
Тогда не до тебя, мой человече.
Нагрянет Хаос – и всему конец!
Порядок, что считали боги вечным,
Исчезнет…» – «Не пугай, прошу, отец!
Ты утомлён и будто бы сквозь линзу
Глядишь вперёд, предчувствуя пожар.
Не стоит ждать вселенских катаклизмов…
От слов твоих и в небе будет хмарь…
Скажи мне только: “Скатертью дорога!” —
И дай, отец, корону и коней.
На колеснице вместо Солнца-бога
Я, Фаэтон, помчусь ещё быстрей!» —
«Тебя любя, сынок, я уступаю:
Сегодня на Олимпе юбилей,
И, я надеюсь, боги не узнают,
Кто мчит по небу солнечных коней?!
Ещё есть время рассказать детали
О трудном бога-Солнца ремесле:
Давно Олимпа боги приказали
Мне день за днём прислуживать Земле:
Вокруг Земли вращаться, отдавая
Энергию, тепло и яркий свет…
Земля, геоцентризм свой восхваляя,
Гордится тем, что ей замены нет!
По-женски рассуждает, безрассудно:
Незаменимых нет – и я готов
Стать центром, а на деле очень трудно
Осуществить желанье без богов…
Часть 2
Мечты и жизнь… Сегодня день победы
Отметит олимпийский Пантеон,
Где нет титанов – канули все в Лету,
А я на этот пир не приглашён.
Оружьем не дано мне звонко бряцать —
Для этого есть бог войны Арес!
Олимп – семья богов числом двенадцать:
Афина, Гера, Аполлон, Гермес…
Все боги Пантеона – основные,
А я не главный бог и там – ничей.
Они – семья и Зевсу все родные,
Но даже им не удержать коней…»
И Гелиос задумчиво, печально
Глядит на потускневшую Луну…
Он, поборов сомнение, прощально
Вновь говорит: «Я нынче отдохну!
Как жаль, что не присели на дорогу…
Уже пора! Корона вот – бери!
Держи поводья крепче, сын, и… трогай!
Подходит время утренней зари».
Ликует юность: щедрою улыбкой
Одаривает Солнце Фаэтон,
Но знания отца для сына зыбки,
Зато теперь как будто Солнце – он!
В руках поводья, сам – на колеснице
(Её для бога выковал Гефест),
Корона… Фаэтон собой гордится:
«Я докажу друзьям, чей сын я есть!»
Часть 3
Коней ретивых статная четвёрка
По небу мчит не бога – седока,
А звёздные скопленья, будто с горки,
Глядят на Фаэтона свысока.
Вот звёздный сонм разлаписто, лениво
Медведицей выходит к колее,
Рычит как будто, но коней ретивых
Не испугать – они не на Земле!
Четвёрка дальше мчится без волненья —
Обычный путь для солнечных коней…
Внезапно к ним из звёздного скопленья
Навстречу выступает царь зверей —
Созвездье Льва. Но этот звёздный хищник
Молчит и ждёт момента для прыжка…
Он, звёздный зверь, как будто жертву ищет,
И Фаэтона участь нелегка…
И юношеский пыл сменяет бледность…
А кони мчатся (с ними – Фаэтон)
Дорогой Солнца в небе неприметной…
Вдруг выползает звёздный Скорпион!
И потрясает жалом ядовитым,
Нацеливаясь точно в седока,
И страшно Фаэтону – нет защиты,
И дрогнула с поводьями рука…
Устав от колеи, четвёрка пенных,
К свободе норов жаркий устремив,
Летит иной дорогой во Вселенной,
Закон богов Олимпа изменив…
И от свободы кони как взбесились,
На небе Солнце прыгает как мяч…
А Фаэтону не дано той силы,
Чтоб справится с конями (плачь не плачь).
Селена корчит жуткие гримасы,
На горизонте видя Солнца диск,
А звёзды, увеличиваясь в массе,
До взрыва гаснут, не идя на риск…
Часть 4
Олимп не видит бедствий небосвода —
За праздничным столом весь Пантеон,
И тост звучит: «За Зевса! За Свободу!»
Но что свобода: Хаос иль Закон?!
Взывает Гея к Зевсу… Бесполезно:
В честь Зевса оду исполняет хор…
Но лава из Везувия полезла,
Испепеляя весь земной простор…
Скачки Светила Землю сотрясают,
Надламывая почву, будто хлеб,
И плачет Гея: Пантеон не знает,
Что изменилась колея судеб.
Все волны и морей и океанов —
Мустангов необъезженный табун…
У Посейдона нет для них арканов —
Закон исчез… На небе много Лун.
Как миражи иль беззаконья клоны…
Богов зовёт на помощь Посейдон.
Олимп не слышит – во дворце на троне
Владыку неба хвалит Пантеон…
А кони Солнца как чумные птицы:
Взметнутся вверх – и резко камнем вниз…
А на Олимпе в кубки италийцев
Вино всем разливает Дионис.
Земные кубки, но богов достойны!
Сам Дионис доставил этот дар
От италийцев на Олимп спокойный,
Где веселит богов и льёт нектар.
Секрет вина не подлежит огласке…
Бог каждый держит кубок именной…
Вдруг слышит Зевс коней небесных пляску:
«Уж не война ли? Что за шум такой?»
И с кубком Зевс выходит на просторы
(Его сопровождает бог Арес),
И видят: Луны с чувственным укором
Глядят глазами рыбьими с небес;
И колесницу с четырьмя конями.
Она, где ни пройдёт, оставит след.
Вот у богини Геи под ногами
Земля горит, моря ревут от бед.
«Что делать? – Зевс кричит в оковах хмеля. —
Как этот Хаос мне остановить?»
Растерян он, глазам своим не веря:
Разорвана вселенской жизни нить?!
И Зевс бросает кубок в колесницу
Божественною властною рукой.
Арес растерян тоже: «С кем тут биться?» —
И посылает следом кубок свой…
«Где Гелиос – бог Солнца?! – Зевс рокочет,
Не уронив величья своего. —
Нет Солнца в небе – это видят очи,
А в колеснице Солнца – сын его?!»
Внезапность сокрушительных раскатов
Ареса поражает: «Мощный гром!»
Так громовержец требует расплаты
От юноши, мечтавшим о другом…
Мечты и явь… А рядом с властелином
Уже плечом к плечу весь Пантеон.
Безмолвны боги, дрожь бежит по спинам,
Как будто видят все кошмарный сон…
Но в думах Зевс – Олимпа вечный лидер,
Собратья действий ждут, чтобы спастись.
И Зевс (по-италийски он Юпитер)
Готов отдать за них людскую жизнь.
Зевс направляет прямо в колесницу
Две молнии, чтоб страх богов пресечь.
Одна стрелой в грудь юноши вонзится,
Отец не сможет сына уберечь…
Разбита колесница… Фаэтона
Омоет полноводный Эридан —
Река Земли и примет сына в лоно,
Как будто зная: он богами дан…
А часть обломков (их всего немного —
И человек способен сосчитать)
От колесницы Гелиоса-бога
Летят к Земле, чтоб жару ей задать…
И, на земных просторах всё живое
Спалив дотла, повергли Гею в шок!
Боль и ожоги – горе-то какое!
Моря, леса превращены в песок…
Зевс видит и решает вслух: «Пусть стынут
Земли ожоги до своей поры.
Их новым словом назову: “пустыни”,
Где быть песку и царствию жары».
А в небе, став ещё свободней, кони
Летят в пространстве, поднимая вихрь.
Кто из богов решится и догонит
Коней свободных, чтобы Хаос стих?
«О боги! Промедление опасно!
Найдите бога Солнца, чтоб поймать
Коней ретивых, лишь ему подвластных…
Я не люблю ни ждать, ни догонять!
От бога-Солнца исходило благо,
Но долг на чувство променял отец!» —
И видят боги: Зевс степенным шагом
Уходит для раздумий во дворец.
Но, понимая важность исполненья
Приказа Зевса – и в кратчайший срок, —
Олимпа боги в хаосе затменья
Растеряны… А лучезарный бог
Сам к ним явился. И лучом надежды
Он освещает скорбный Пантеон,
И слышат боги: «Нам не жить как прежде!
Вопрос Вселенной для меня решён».
И словно загадал богам загадку,
Которую без Зевса не решить.
Бог Солнца подготовился к нападкам,
Но Громовержца сам опередит:
«Я столько лет вокруг вращался Геи,
Исправно выполняя твой каприз!
С меня довольно!!! Я сказать посмею:
Коней верну, но не геоцентризм!
Я, Гелиос, сам центром стать желаю,
Звучит прекрасно – гелиоцентризм[1]!
Зевс, согласись – и я коней поймаю…
Конец настанет, но для катаклизм».
И в час угрозы жизни всей Вселенной,
Где Хаос оставляет чёрный след,
Согласен Зевс: «Мы узаконим смену
Систем движений Солнца и планет.
Я космоса новейшую картину
Немедленно составлю… Ты – лети.
Расположенье всех планет – рутина,
Но будет их не больше девяти…
Мы всё обсудим позже, бог Светила!
Бог Времени сейчас напарник твой.
Тебе лишь одному присуща сила
Поймать коней и тем вернуть покой».
Закончив речь, Зевс мыслит о Вселенной,
Премудрый бог – и тактик и стратег!
И, в будущее мыслью устремлённый,
Зевс говорит: «И Время сменит бег».
Обрадован бог Солнца предложеньем:
«Мы будем жить по солнечным часам!
О, Зевс Великий! Светлое решенье
Приходит только к истинным богам!
Мы Хаос победим! Я в это верю!
Восторжествует в космосе Закон!
Но как забыть Земле свои потери?!
Там упокоен сын мой Фаэтон…
Прошу тебя (я требовать не вправе):
О сыне память среди звёзд оставь.
Мне дорог сын, и он мечтал о славе…» —
«Мечты прекрасны, но ужасна явь…
Гармония Вселенной – Зевса бремя,
Не обойду ни Землю, ни людей».
И Гелиос, шепнув: «Поможет Время»,
Уходит в космос, чтоб поймать коней.
Часть 5
Зевс тотчас предаётся размышленью:
«Планет должно быть девять! Вот число
Судьбы системы нового рожденья,
Не знающей, что Хаос – это Зло.
Земля жива и мною не забыта.
Там – люди, а без них богам нельзя…
Земля вращаться будет по орбите
Вокруг Светила – вот её стезя!
И всё ж утешу Гею, чтоб изменой
Не назвала порядок новый мой:
Ей в спутницы оставлю я Селену,
Пусть бередит земной коры покой.
Итак, Земля останется планетой
В небесном океане. Посейдон
Был храбр и смел, как воин в день победы,
И должен быть за это награждён.
Осталось семь планет. В числе сокрытый
Космических начал вселенский взлёт,
А для людей – гармония и vita:
Семь дней недели, семь цветов, семь нот.
Отсчёт начну с планеты Аполлона.
Он бог наук, гармоний и искусств…»
Но льстивый бог Гермес подходит к трону,
Чтоб Зевса план узнать из первых уст.
«На Зевса смотрит Пантеон и небо!
Ты – власть над миром! – говорит Гермес
И начинает петь себе хвалебу,
Своей персоне придавая вес: —
Ах, люди любят слушать то, что лестно!
Словесный мир гармоний нерушим!
Поэтому, мой Властелин, уместно
Назвать планету именем моим.
Лесть называют красноречьем… Часто
Необъяснима власть желанных слов!
Риторика людская неопасна,
Хотя меняет мир первооснов.
В словах, мой Зевс, гармония людская,
Лежащая в основе всех наук…
И, в разум Зевса веря, умолкаю
Я – твой посланник, безотказный друг». —
«Уйди, Гермес! Ты говоришь под руку!»
И, зачеркнув планету Аполлон,
Зевс размышляет: «А в словах и звуках
Живёт нетленной Вечности Закон!
Как прав Гермес!.. И первую планету
От Солнца назову я в честь его!
Слова и звуки – вот источник света,
Как миг рожденья – жизни торжество!»
От льстивых слов (и это знают боги)
Воздействие сильней, чем от вина…
«Хитрец Гермес и прирождённый логик —
Планета в честь его и быть должна.
Что Аполлон?! Невелики потери!» —
Зевс размышляет, схему уточнив.
И пишет бог: «Исправленному верить!» —
Гармонии Вселенной изменив…
Пристрастия богов бывают странны…
Но кто посмеет Зевса осудить?!
Планету лести и речей обманных
Бог утвердил – и так тому и быть.
Зевс рассуждает: «Красота едина
Для всех землян и даже для богов.
Как часто красота неразделима
С любовью и триадой нежных слов.
И в солнечной системе быть планете
В честь Афродиты… Здесь простой резон:
Гармония не может быть на свете
Без красоты. Я в этом убеждён.
Но Афродита не в чести у Геры —
Моей жены, – Зевс вытирает пот, —
По-италийски напишу “Венера” —
Никто меня ни в чём не упрекнёт…
Пусть греческий язык певуч, и всё же
Я выбрал италийский для имён
Богов Олимпа. Он звучит чуть строже:
Юпитер, Марс, Земля, Сатурн, Плутон…
Строение системы символично…
Я много видел на своём веку…
И, кубок бросив в колесницу лично,
Его планетой Зевса нареку…
На кубке именном прочёл “Юпитер”
Я в светлый час, когда был славный пир,
По-италийски значит “победитель” —
Название, вмещающее мир…
Арес был рядом. Он бесстрашный воин,
Жесток и дик в сраженьях, словно барс…
Своей планеты бог войны достоин,
Он бросил кубок свой с названьем “Марс”.
Расположенье всех планет похоже
На редкую небесную скрижаль,
Которую прочесть и смертный сможет,
Осмыслив всю космическую даль…
Со временем… А значит, быть планете
В честь Времени. Его нельзя забыть!
Бог Кронос стар, как мир, и незаметен,
Но без него не смогут люди жить…
Бог Кронос – мой отец, считает Лета,
И вечно занят… Я горжусь отцом.
Сатурном нареку его планету
И в знак отличья обрамлю кольцом…
В системе новой нет планет случайных,
Они как вехи судеб всех землян…
Земля без неба словно мир без тайны,
Пространства голубого бог Уран —
Муж Геи будет в списке средь названий
В системе этих девяти планет…
Мне Гея всё простит без нареканий…
Без неба ей, Земле, и жизни нет!»
Зевс завершает схему построенья,
Где Солнце – центр для названных планет:
«Меня не покидает убежденье:
Подобной схемы во Вселенной нет!
Быть гелиоцентризму отраженьем
Судьбы любого смертного, чтоб смог
Прочесть или узнать он от рожденья
Свой путь до смерти, прославляя «лог».
И процветёт наука астрология,
Где “аз” и “буки” всех землян не в счёт!
По звёздам, по планетам скажет многое
Её хранитель – мудрый звездочёт…
Но в честь кого последнюю планету
Назвать, учтя гармонии закон?
От Солнца вдалеке, не любит света…
Бог тьмы!!! По-италийски он Плутон…
Я не боюсь злословий Пантеона.
Здесь я решаю: быть или не быть!
Дав имена планетам по закону,
Обязан всех богов я примирить.
Ох, зависть и богов Олимпа точит…
Но между двух планет есть коридор.
Он пояс астероидов для прочих
Имён, не прозвучавших до сих пор…
А бога Солнца не сужу я строго —
Ему был дорог пылкий Фаэтон.
Оставлю в небе имя сына бога:
Сам – на земле, а в космосе – фантом.
Обломки колесницы примут люди
За мнимую планету Фаэтон.
Ничем он был, фантомом он и будет —
Тот, кто нанёс невиданный урон
Вселенскому Порядку и Закону,
Кто жизнь Олимпа погрузил во мрак.
Но гелиоцентризм лишь Фаэтону
Рождением обязан – это факт!»
«Нет худа без добра» пусть скажет гений,
И радость возликует, а не страх,
Но для людей, что прозябают в лени
Земля всегда стоит на трёх китах…
Учёный, одолев незнанья терньи,
Увидит Зевса схему всех планет.
Олимпом выбран умница Коперник[2],
Он всё расскажет через много лет.
Познать взаимосвязь планет непросто…
Другой учёный всё-таки дерзнёт,
Узнав: а почему сияют звёзды?
Он Солнца энергетику поймёт[3].
«Итак, система новая готова!
Бог Солнца не сумеет возразить
На мой порядок. Я взял за основу
Гармонии связующую нить!»
Часть 6
Осуществилось всё, что замышлялось!!!
Велик бог Зевс – Олимпа властелин!
Землянам в дар гармония досталась,
Что Слово не слуга, а господин.
Льстецы словами делают карьеру,
И обольщают, и ведут под суд…
Слова, утратив вес и чувство меры,
Собою подменяют всякий труд…
Но, становясь разменною монетой,
Фальшивые слова нельзя пресечь —
Так Зевс решил. Обманная планета
Висит над миром как дамоклов меч…
В гармонии не смысля ни бельмеса
И век за веком прославляя «лог»,
В планетном отражении Гермеса
Землянам не понять, что здесь подлог!
21 ноября 2007 г.