Сборник
Классики жанров

– Садись, всех довезу! – опять кричит Миколка, прыгая первый в телегу, берёт вожжи и становится на передке во весь рост. – Гнедой даве с Матвеем ушёл, – кричит он с телеги, – а кобылёнка этта, братцы, только сердце моё надрывает: так бы, кажись, её и убил, даром хлеб ест. Говорю, садись! Вскачь пущу! Вскачь пойдёт! – И он берёт в руки кнут, с наслаждением готовясь сечь савраску.

– Да садись, чего! – хохочут в толпе. – Слышь, вскачь пойдёт!

– Она вскачь-то уж десять лет, поди, не прыгала.

– Запрыгает!

– Не жалей, братцы, бери всяк кнуты, зготовляй!

– И то! Секи её!

Все лезут в Миколкину телегу с хохотом и остротами. Налезло человек шесть, и ещё можно посадить. Берут с собою одну бабу, толстую и румяную. Она… щёлкает орешки и посмеивается. Кругом в толпе тоже смеются, да и впрямь, как не смеяться: этака лядащая кобылёнка да таку тягость вскачь везти будет! Два парня в телеге тотчас же берут по кнуту, чтобы помогать Миколке. Раздаётся: «ну!», клячонка дёргает изо всей силы, но не только вскачь, а даже и шагом-то чуть-чуть может справиться, только семенит ногами, кряхтит и приседает от ударов трёх кнутов, сыплющихся на неё, как горох. Смех в телеге и в толпе удваивается, но Миколка сердится и в ярости сечёт учащёнными ударами кобылёнку, точно и впрямь полагает, что она вскачь пойдёт.

– Пусти и меня, братцы! – кричит один разлакомившийся парень из толпы.

– Садись! Все садись! – кричит Миколка, – всех повезёт. Засеку! – И хлещет, хлещет, и уже не знает, чем и бить от остервенения.

– Папочка, папочка, – кричит он отцу, – папочка, что они делают! Папочка, бедную лошадку бьют!

– Пойдём, пойдём! – говорит отец, – пьяные, шалят, дураки: пойдём, не смотри! – и хочет увести его, но он вырывается из его рук и, не помня себя, бежит к лошадке. Но уж бедной лошадке плохо. Она задыхается, останавливается, опять дёргает, чуть не падает.

– Секи до смерти! – кричит Миколка, – на то пошло. Засеку!

– Да что на тебе креста, что ли, нет, леший! – кричит один старик из толпы.

– Видано ль, чтобы така лошадёнка таку поклажу везла, – прибавляет другой.

– Заморишь! – кричит третий.

– Не трожь! Моё добро! Что хочу, то и делаю. Садись ещё! Все садись! Хочу, чтобы беспременно вскачь пошла!..

Вдруг хохот раздаётся залпом и покрывает всё: кобылёнка не вынесла учащённых ударов и в бессилии начала лягаться. Даже старик не выдержал и усмехнулся. И впрямь: этака лядащая кобыленка, а ещё лягается!

Два парня из толпы достают ещё по кнуту и бегут к лошадёнке сечь её с боков. Каждый бежит с своей стороны.

– По морде её, по глазам хлещи, по глазам! – кричит Миколка.

– Песню, братцы! – кричит кто-то с телеги, и все в телеге подхватывают. Раздаётся разгульная песня, брякает бубен, в припевах свист. Бабёнка щёлкает орешки и посмеивается.

…Он бежит подле лошадки, он забегает вперёд, он видит, как её секут по глазам, по самым глазам! Он плачет. Сердце в нём поднимается, слёзы текут. Один из секущих задевает его по лицу; он не чувствует, он ломает свои руки, кричит, бросается к седому старику с седою бородой, который качает головой и осуждает всё это. Одна баба берёт его за руку и хочет увесть; но он вырывается и опять бежит к лошадке. Та уже при последних усилиях, но ещё раз начинает лягаться.

– А чтобы те леший! – вскрикивает в ярости Миколка. Он бросает кнут, нагибается и вытаскивает со дна телеги длинную и толстую оглоблю, берёт её за конец в обе руки и с усилием размахивается над савраской.

– Разразит! – кричат кругом.

– Убьёт!

– Моё добро! – кричит Миколка и со всего размаху опускает оглоблю. Раздаётся тяжёлый удар.

– Секи её, секи! Что стали! – кричат голоса из толпы.

А Миколка намахивается в другой раз, и другой удар со всего размаху ложится на спину несчастной клячи. Она вся оседает всем задом, но вспрыгивает и дёргает, дёргает из всех последних сил в разные стороны, чтобы вывезти; но со всех сторон принимают её в шесть кнутов, а оглобля снова вздымается и падает в третий раз, потом в четвёртый, мерно, с размаха. Миколка в бешенстве, что не может с одного удара убить.

– Живуча! – кричат кругом.

– Сейчас беспременно падёт, братцы, тут ей и конец! – кричит из толпы один любитель.

– Топором её, чего! Покончить с ней разом, – кричит третий.

– Эх, ешь те комары! Расступись! – неистово вскрикивает Миколка, бросает оглоблю, снова нагибается в телегу и вытаскивает железный лом.

– Берегись! – кричит он и что есть силы огорошивает с размаху свою бедную лошадёнку.

Удар рухнул; кобылка зашаталась, осела, хотела было дёрнуть, но лом снова со всего размаху ложится ей на спину, и она падает на землю, точно ей подсекли все четыре ноги разом.

– Добивай! – кричит Миколка и вскакивает, словно себя не помня, с телеги. Несколько парней, тоже красных и пьяных, схватывают что попало – кнуты, палки, оглоблю – и бегут к издыхающей кобылке. Миколка становится сбоку и начинает бить ломом зря по спине. Кляча протягивает морду, тяжело вздыхает и умирает.

– Доконал! – кричат в толпе.

– А зачем вскачь не шла!

– Моё добро! – кричит Миколка, с ломом в руках и с налитыми кровью глазами. Он стоит, будто жалея, что уж некого больше бить.

– Ну и впрямь, знать, креста на тебе нет! – кричат из толпы уже многие голоса.

Но бедный мальчик уже не помнит себя. С криком пробивается он сквозь толпу к савраске, обхватывает её мёртвую, окровавленную морду и целует её, целует её в глаза, в губы… Потом вдруг вскакивает и в исступлении бросается своими кулачонками на Миколку. В этот миг отец, уже долго гонявшийся за ним, схватывает его, наконец, и выносит из толпы.

– Пойдём! пойдём! – говорит он ему, – домой пойдём!

– Папочка! За что они… бедную лошадку… убили! – всхлипывает он, но дыхание ему захватывает, и слова криками вырываются из его стеснённой груди.

– Пьяные, шалят, не наше дело, пойдём! – говорит отец».

О значении образа Миколки в романе Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание»:

Миколка – это не второстепенная фигура, а образ огромного символического значения. Как раскрывается этот скрытый образ? Миколка совершил огромное моральное преступление, изуверски, общенародно убил «клячонку», которая символично подобна жертве Иисуса Христа. Когда Порфирий Петрович, как символ апостола Павла, не только обвиняет его за это злодеяние, а напротив, отменил наказание, в последнем свидании с Раскольниковым так рисует ему Миколку, как народ, распявший Иисуса Христа: «Перво-наперво, это ещё дитя несовершеннолетнее, и не то что бы трус, а так, вроде как бы художник какой-нибудь. Право-с, вы не смейтесь, что я так его изъясняю. Невинен и ко всему восприимчив. Сердце имеет; фантаст. Он и петь, он и плясать, он и сказки, говорят, так рассказывает, что из других мест сходятся слушать. И в школу ходить, и хохотать до упаду от того, что пальчик покажут. И пьянствовать до бесчувствия. Не то, чтоб от разврата, а так, полосами, когда напоят, по-детски ещё». В образе Порфирия Петровича изображён апостол Павел, обосновавший невиновность иудеев и всего народа за казнь Иисуса Христа.

Таким образом, Фёдору Михайловичу Достоевскому удалось передать взыскательному читателю свои сокровенные мысли и желания. В то же время писатель был обласкан властью: он не раз обедал вместе с великими князьями Сергеем и Павлом, сыновьями императора Александра II, а в 1880 году состоялось его знакомство с будущим правителем Александром III.

Елена Липаткина (Александр Пушкин, Марина Цветаева)

Александр Сергеевич Пушкин

(1799–1837)

Выдающийся русский поэт, прозаик, драматург и литературный классик. Его стихи и проза входят в золотой фонд российской культуры и словесности.

Он был вдохновителем и создателем русского романтизма и считается основателем современной русской поэзии. Его стихи характеризуются изысканным языком, глубокой философией и чувственностью. Пушкин изучал и воспевал русскую историю и культуру, придавая им новое звучание и актуальность.

Александр Сергеевич Пушкин остается навсегда символом русской культуры, а его наследие надежно вписано в историю мировой литературы.

Марина Ивановна Цветаева

(1892–1941)

Великая русская поэтесса и прозаик, одна из ключевых фигур Серебряного века российской литературы. Ее стихи, пропитанные страстью и глубокими эмоциями, выражают трагический опыт русского народа в период исторических потрясений начала XX века.

Цветаева вложила в свои произведения богатство образов и метафор, исследовала темы любви, боли, искупления и искусства. Ее поэзия славится уникальным стилем и сильным эмоциональным зарядом, а проза впечатляет глубиной мысли и тонкостью психологических портретов.

Творчество Цветаевой остается вдохновением для многих поколений читателей и писателей, позволяя им заглянуть в глубины человеческой души через ее поэзию и прозу.

Александр Сергеич

 
Александр Сергеич, Александр Сергеевич, милый,
детства друг и взрослеющих лет непрестанный маяк,
отчего это временем краски старинные смыло
с потускневших обложек и буквы прекрасны не так,
 
 
как в тех странствиях с книжкой по волнам раскрашенных
сказок,
где старик, и царевна, и дуб – все большая семья,
у которой ты жил – не тужил, ворожил, понимая все сразу,
у которой ты душу сложил, подхватили – взлетела. И я
 
 
понимаю, как мало нам надо и как это много,
как взлетевшую птицу не можно и должно дарить
тем, летящим в искрящейся пылью твоею дороге.
Дорогой наш, как сложно по небу за нею парить.
 
 
Ты прошел и ушел, но мелодия слов – акварельна,
сквозь эпохи смеясь, помогаешь сбежать от беды.
Наша жизнь хороша и свежа, пусть порою бесцельна…
В мокрых сумерках улиц твои чуть заметны следы…
 

Дворик Окуджавы

 
Когда мне невмочь пересилить беду,
спешу на Арбат я девятого
и в старенький двор неизменно зайду,
чтоб спеть там с ребятами.
 
 
Там скрипка играет и флейта звучит,
дрожат огоньки – будто души.
И боль, что скворчонком, – послушно молчит
и слушает, слушает.
 
 
Я в синий троллейбус сажусь на ходу,
наполнен строкой неземною,
бегу по делам, по бульварам иду,
а дворик – со мною.
 
 
О, что с нами было – о том не жалей,
когда подступает отчаяние, —
так пел этот дворик в жизни моей —
в последний раз, в случайный…
 
 
Поющий мой двор – с ним мы стали на «ты» —
исчез, растворился в пространстве.
Как много, представьте, в себе доброты
таит постоянство…
 

Ветер над Окою

 
Я сегодня во сне рассыпала
Мелкое серебро.
 

Марина Цветаева

 
Гора горевала, что только дымом
Станет – чтó ныне: и мир, и Рим.
 

Марина Цветаева, поэма «Горы»

 
Цветы и мандарины
обычаем старинным —
на каменную кладку.
 
 
Слезы не трать, Марина, —
упрямо выпрямь спину,
оправь бриллиант в тетрадку.
 
 
А над Окою ветер,
всё носит, носит звоны
тот ветер над Окою.
 
 
Хоть счастья нет на свете,
для воли – нет закона,
но нет нигде покоя…
 
 
Песчаный берег правый,
летит – не видно глазу —
крутой как будто левый…
 
 
Тут всё тебе по нраву,
здесь истина – всё сразу,
и здесь ты королева.
 
 
Скользит неспешно барка —
уходит солнце в вечер —
по речке вниз широкой;
 
 
так хорошо, не жарко,
здесь так тебе беспечно!‥
и смотрит Божье Око.
 
 
Девчонкой босоногой,
поднявшись в храм горою,
летала над обрывом —
 
 
ты в платьице не строгом,
с сестрой своей второю,
легко раскинув крылья.
 
 
Песчаный берег правый,
крутой до боли левый…
А сердце ждет другое —
 
 
хоть в воле мы не правы,
но слово выше хлеба,
будь правой ты в покое!‥
 
 
Цветы и мандарины —
рассыпаны по Риму
как дар зимы и лета.
 
 
Ты серебром, Марина,
в созвездьях дымных, длинных
в венец алмазный вдета…
 

Испания Лорки

 
Небо странной
страны
лаской огладит
в споре
зеленый лимон
луны,
что встала
над желтым
морем.
 
 
Ветер впуская,
стих
настежь расхлопнет
створки.
 
 
О, белогривая рифма,
тихо!..
Поет
Испания Лорки.
 
 
Горечь и сладость
весны —
апельсина
упругая корка.
 
 
Сердце
кричащей
струны —
Испания Лорки.
 

Серебряный век

Марине, Николаю, Анне,

 

Борису, Осипу, Максимильяну

и другим

 
Макс, мне было так…
 

Марина Цветаева

 
Память – веков закладка,
счастья и мук не избыть…
Мне было так сладко —
строк ваших сердцем испить.
 
 
Время идет – позолота стирается,
но безупречен родник серебра.
Пальцы тихонько страницы касаются —
пламя и кровь проступают, ломается —
жизнь…
А для нас – слов изящных игра.
 
 
Карта не ляжет гладко,
туза королем не бить…
Вы знайте: мне было – так сладко
ваши секреты хранить…
 
 
Слов свет и тень и орнамент из кружева
застит серебряной пылью глаза.
Может, проснусь и тотчас обнаружу я —
время на век откатилось назад?‥
 
 
Но у судеб – свои распорядки,
и к вам мне теперь не успеть…
Ах, мне было б так сладко
в многоголосье спеть!..
 
 
Имя – Земле. Дух – свободен. Из вечности —
что вам теперь до вращенья Земли?
Вы – безымянны —
летите ж в беспечности,
верные сестры и братья мои!‥
 
 
Всё, что сказано вами, – довольно,
вам сияет путь неземной,
Но мне будет так больно,
что вас нет рядом со мной…
 

Наталья Стрельцова (Михаил Лермонтов, Марина Цветаева, Белла Ахмадулина, Анна Ахматова)

Михаил Юрьевич Лермонтов

(1814–1841)

Выдающийся русский поэт и прозаик. Его произведения занимают почетное место в русской литературе. Лермонтов был символистом романтизма, известен своими страстными стихами и глубоким психологическим анализом персонажей.

Его судьба завершилась трагически, он погиб на дуэли в 27 лет. Но оставил неизгладимый след в истории русской литературы как один из самых ярких представителей романтизма и литературного наследия XIX века.

Анна Андреевна Ахматова

(1889–1966)

Выдающаяся российская поэтесса Серебряного века. Ее лирические стихи отражают сложные времена России, включая революцию и Великую Отечественную войну. Ее произведения, такие как «Реквием» и «Поэма без героя», известны своей глубокой эмоциональностью и уникальной структурой. Ахматова стала символом духовной устойчивости и непреклонности в тяжелых обстоятельствах. Ее поэзия оставила неизгладимый след в мировой литературе.

Белла Ахатовна Ахмадулина

(1937–2010)

Выдающаяся российская поэтесса, литературный критик и переводчик. Ее стихи, проникнутые глубокой эмоциональностью, являются классикой русской поэзии. Ахмадулина уделяла особое внимание звучанию и ритму слов, создавая мелодичные и яркие произведения. Она также была активным участником литературных дискуссий и считалась одной из ключевых фигур шестидесятников – движения, выступавшего за свободу слова и творческую независимость. Ее вклад в российскую литературу остается значительным, и ее стихи продолжают вдохновлять читателей и поэтов.

Марина Ивановна Цветаева

(1892–1941)

Выдающаяся русская поэтесса и прозаик. Ее стихи отличаются глубокой эмоциональностью. В своих произведениях она выражала чувства и мысли о любви, жизни, искусстве. Важной частью ее творчества являются стихотворения, посвященные революции и Великой Отечественной войне. Ее жизнь была полна трагедий, включая эмиграцию, и закончилась смертью в Ташкенте. Марина Цветаева считается одной из величайших поэтесс XX века, и ее произведения остаются важным элементом русской литературной культуры.

Жёлтые монетки – лепестки…

 
Жёлтые монетки – лепестки —
В синих лужах медленно кружатся…
Ветер воду ря́бит, и листы
К краю ломким веером ложатся…
 
 
Я бреду по лужам кружевным
В голом парке, чьи скамейки стылы, —
Некуда спешить – я не спешу…
Осени подарки так унылы!
 
 
Как любил Поэт эту порý?
Знать, его тоска – была безмерна!
Чувствовал печальную судьбу
И кончину – в эти дни, – наверно…
 
 
Жёлтые монетки, потерев,
Я держу в ладонях (откупиться?),
А душа, блуждая меж дерев,
С неизбежным пробует смириться…
 

Холостяцкая (по Лермонтову)

 
И скушно, и грустно,
И некому кашу подать
Во дни холостяцкой свободы…
Котлеты? Что толку напрасно и вечно желать —
Лелеять душою борщи и компоты…
 
 
Поесть – но чего же?
Готовить ведь стоит труда,
А впрок пожевать невозможно!
В буфет ли заглянешь —
Съестного там нет и следа;
Поесть у друзей —
Так надежда ничтожна…
 
 
Свобода! Нет, рано иль поздно
Сей сладкий досуг
Исчезнет по слову желудка…
Женитьба, как глянешь с голодным вниманьем вокруг, —
Судьбы-пересмешницы сытная шутка…
 

Памяти Андрея

Матрица к стихотворению

«Мягка трава на солнечной поляне» Виктора Гиленко

 
Забор зелёный, летний вечер, школа.
И эти двое первый раз одни.
О том, что рядом двор, друзьями полон,
За целый час не вспомнили они.
 
 
Сидят-смеются, ветку наклоняет
Над ними тополь в мягкой тишине…
И девочка весёлая не знает,
Что он погибнет в завтрашней воде…
 

Лев и Мышь

 
В дремучей чаще леса
Лев отдыху предался —
Бежавшей мимо Мыши
Холмом он показался.
Нисколько не боясь,
Мышь Льву на спину взобралась.
 
 
Проснулся Лев;
Раздался рёв звериный;
Нахалку он схватил за хвост мышиный
И зарычал: «Да как могла ты сметь
На мне – царе зверей – сидеть?!»
 
 
«О царь зверей! Пусти меня на волю! —
Взмолилась Мышь. – Ведь ты и сам в неволю
В один из дней сумеешь вдруг попасть;
А я, хоть и мала, не дам тебе пропасть!»
 
 
Лев засмеялся лишь
Над тем, что Мышь
Ему – царю зверей —
Вдруг помощь обещает…
Но в жизни всякое бывает:
Сбылись слова, что говорила Мышь.
 
 
Поймали Льва охотники. Верёвкой
Скрутили зверю лапы. Но воровкой
Прокралась к древу Мышь:
«Не мнишь
Себя, о Лев, царём зверей сейчас?»
Верёвку перегрызла… И тотчас
Вдруг стало ясно Льву (а вам, детишки?) —
Бывает польза и от Мышки.
 

Анна, Марина, Белла

Анне Ахматовой

Марине Цветаевой

Белле Ахмадулиной

 
Анна, Марина, Белла:
прекрасных имен каравелла,
где каждое имя – как парус,
стремящийся – сквозь туман!
 
 
Изящно скользит каравелла —
Анна, Марина, Белла.
Легко рассекая волны
Поэзии – океан,
 
 
влекущий вас, вдохновенных:
Анна, Марина, Белла!
И след каравеллы пенный
уже не скроет туман…
 

Ира Сытник (Корней Чуковский)

Корней Иванович Чуковский

(1882–1969)

Выдающийся русский писатель, поэт, литературный критик и переводчик. Родился в Санкт-Петербурге. В 1901 году окончил Петербургский университет, специализируясь на истории и филологии.

Чуковский известен как детский писатель. Его стихи, рассказы и статьи стали классикой русской литературы для юных читателей. Он являлся активным общественным деятелем, литературным критиком и поддерживал многих молодых писателей. К тому же был замечательным переводчиком зарубежной литературы. Его перу принадлежат переводы произведений Марка Твена и Роберта Льюиса Стивенсона.

Корней Иванович Чуковский оставил глубокий след в русской литературе, а его творчество остается популярным и на сегодняшний день.

Улыбка

 
Бегемот спокойно спал,
Пузыри в воде пускал
И смотрел чудесный сон,
Где летит по небу он:
Лёг на облако, лежит
И летит, летит, летит!‥
 
 
Солнце мягко пригревает,
Ветер свежесть навевает,
Рядом Крокодил лежит —
Мокрый, скользкий – и храпит!
 
 
В этом месте наш герой
Прошептал тихонько: «Ой!»,
Потому что крокодил
В его планы не входил!
 
 
Срочно Бегемот проснулся
И тихонько оглянулся —
Вокруг тихо, хорошо,
Не кусается никто!‥
Бегемот тогда зевнул,
Пасть закрыл и вновь заснул.
 

«Снова он во сне летает…»

 
Снова он во сне летает,
Со стрекозками порхает,
Поднимается всё выше —
Сверху видит домов крыши,
И барашки-облака
Мягко трут ему бока!
 
 
Мимо кто-то пролетел,
Чем-то сильно тарахтел!
Бегемот наш развернулся,
Посмотрел и ужаснулся —
Это ж надо! – Крокодил
Взял пропеллер нацепил
И наматывал круги
Вокруг радуги-дуги,
А потом вдруг оглянулся,
Бегемоту улыбнулся!
 
 
Мимо птички пролетели —
Это были свиристели,
А за ними гнался Кот
В кепочке наоборот.
Кот шипел, хвостом рулил,
Бегемота зацепил!
Тот от наглости такой
Дёрнул левою ногой.
 
 
А пятнистый Ягуар
Раздобыл воздушный шар,
Очень важно пролетел,
Бегемоту хвост задел.
 
 
В довершение всему
Вдруг послышалось: «Ду-ду!»
Это серый Слон летел,
В хобот весело дудел!
 
 
Все летали, мельтешили,
Бегемота тормошили…
Бегемот стал просыпаться,
А ещё стал возмущаться:
«Что за сон? Кошмар какой-то!
Не дают поспать спокойно!
Разлетались в моём сне,
Лучше б шли домой к себе!»
А потом вдруг улыбнулся,
Окончательно проснулся,
Головою покачал,
Самому себе сказал:
«Что-то осерчал я больно,
Это ж сон – в нём мест довольно!
Каждый хочет полетать,
Так что хватит мне серчать!»
 

«Бегемот стоял в воде…»

 
Бегемот стоял в воде,
Улыбался сам себе.
В той воде он отражался,
В отраженьи – улыбался!
 
 
А его улыбка вдруг
Покачнулась, дала круг
И внезапно поплыла
Вдаль, куда текла река,
Мимо дивных берегов
С ароматами цветов,
Где в лесах полно лиан,
Попугаев, обезьян —
Там они живут не в клетках,
А на настоящих ветках.
 
 
Где улыбка проплывала —
Сразу радость расцветала,
Рты тянулись до ушей,
Как в рисунках малышей!
 
 
Хором страусы запели,
Подружились львы, газели,
А сердитый Гамадрил
Зебре зонтик подарил!
Птицы стали громко петь,
Серый Слон стал розоветь!
А Жираф затанцевал,
Всем бананы раздавал!
 
 
Что-то странное творилось,
Интересно, что случилось?!
Просто кто-то улыбнулся,
Окружающих коснулся
Радостью своей души —
Улыбайтесь, малыши!
 

Владимир Украинский (Гавриил Державин)

Гавриил Романович Державин

(1743–1816)

Выдающийся русский поэт эпохи Просвещения, чьи стихи прославили Российскую империю и оставили неизгладимый след в истории русской литературы.

Наиболее известными стихотворениями Державина являются «Памятник», «На море», «Благодарение» и «Слово о полку Игореве». В этих произведениях он возвышает Российскую империю и ее монархов, создавая образ могучей и благодатной Родины.

Особенностью творчества Державина было использование выразительных образов и обширной лексики, что придавало его стихотворениям многогранность и богатство языка. Его поэзия отличалась глубокой эмоциональностью и патетикой, а также метафоричностью и лиричностью.

Державин был известен не только своими стихами, но и своим педагогическим вкладом в литературу. Он вел лекции по поэзии и являлся наставником для молодых поэтов. Его творчество оказало значительное воздействие на русских поэтов и литературных деятелей будущих поколений.

Гавриил Державин оставил богатое наследие в русской литературе. Его стихи по-прежнему читают и изучают, и они остаются символом патриотизма, веры и выдающегося литературного мастерства.