Сборник
Кавказ. Выпуск VIII. Племена, нравы, язык
3. История о земле, между Доном и новою пограничною линиею лежащей
Таким образом, лежащая между реками Доном и Кубанью земля снова соединяется с Российским государством, которому она уже в последние годы Х столетия, при владении великого князя Владимира Святославича, с согласия греческих императоров принадлежала. При разделении Российского государства, которое сей, впрочем, столь великий, но чрезмерною отеческою любовью ослепленный государь между двенадцатью своими сыновьями учинил, досталась сия страна в удел Мстиславу Владимировичу. В начале XI столетия жил он в Тмутаракани, которая, по мнению проницательных географов, есть нынешний Таман. В 1021 году покорил он еще живущих на полуденной стороне Кубани в Кавказских горах казаков, коих по многим причинам за нынешних там еще живущих черкасов почесть можно. В 1065 году овладел сими странами российской князь Ростислав; и в 1090 году российской князь Олег Святославич, внук великого князя Ярослава Владимировича, был здесь обладателем; однако ж от разделения государства и от причиненных через то долговременных неспокойствий ослабевшие россияне не могли уже того учинить, чтобы сии владения при них остались, ибо из оных разные соседственные народы вытеснять их старались, и, наконец, в XIII столетии восставшей Золотой Орды татарам все уступить должны были. В половине XV столетия, когда татарская сила уже к падению приближалась и на разных ханов, как то: крымского, казанского и астраханского – разделилась, состояла страна сия под астраханским ханом. А когда в половине XVI столетия татарское Астраханское царство царь Иван Васильевич завоевал и сии дальние страны пренебрег, то стали, наконец, крымские ханы, яко ближние соседи, присваивать себе оные; но ныне Великою Екатериною опять основательное оное право великого князя Владимира Святославича и царя Ивана Васильевича на принадлежности сих земель к Российскому государству приведено в прежнюю силу – не от желания к распространению пределов, но из человеколюбия, дабы в безопасное и благоденственное привести состояние на границе живущих и торгующих не токмо российских подданных, но и соседственных народов. Из всех обстоятельств явствует, что ради пограничной Линии, вновь проведенной, соседственные народы ничего не теряют, но более много приобретают. Она идет совсем по пустой земле и ни к какой деревне соседственных народов близко не подходит; ибо все по меньшей мере на 30 верст, а иные еще гораздо далее от оной на полдень отстоят; а в том, что прежде лежащею на севере от новой Линии землею пользовались, и ныне, если будут спокойны, воспрещено не будет. Большие свои стада овец и лошадей пасли они досель зимою и весною на заключенной теперь в Линии степи для того, что в ту пору на холодных гористых местах корм худ бывает; и в жаркие летние месяцы из соленых озер, при устье Кумы к Каспийскому морю, при северном устье Кубани к Азовскому ж и на северной стороне реки Маныча находящихся, брали поваренную соль-самосадку, для скота необходимо нужную, в великом множестве; что все сие от российских на границе стоящих начальников без всякой платы и без малейшего препятствия позволяется, все уже они из опыта знать могут, смотря на кумыкских татар, чеченцев и кабардинцев, кои по реке Тереку, от россиян издавна уже населенной, суть соседи, чтобы всеми теми выгодами, коими они досель пользовались, и впредь пользоваться также можно было; то ничего другого от соседей наших не требуется, кроме того, чтобы они российские селения не обеспокоивали и вреда не причиняли; равным образом как вышеупомянутые на нижней части гор живущих три народа, находящихся на высоких горах малолюдных народов через то, что им овец пасти в нижних местах позволяют, в узде держат, да еще и подать сбирают. Торг между кавказскими народами был доселе не только весьма опасен, но притом и очень труден; ибо для отпуска своих и покупки российских товаров принуждены они были в Кизляр, или Астрахань, или Черкасск дальний путь предпринимать и несколько недель пребывать в дороге. Теперь везде один, а и много два дня езды до одного какого-нибудь пограничного места, где они товары свои на необходимые для них российские променивать могут, и притом без малейшей опасности. Заведенные в российских пограничных местах школы и церкви ближайшим народам, без всякого просвещения живущим, приносить могут преважные для человечества выгоды, если они сими учреждениями пользоваться пожелают, как то в Кизляре и Моздоке тамошние горские соседи делают. Можно ли еще сомневаться, что новая порубежная Линия соседственным народам не была весьма полезна?
4. Известия о народах, близ новой пограничной линии живущих
В облегчение жителям новой теперь описуемой Линии с соседями необходимо нужных переговоров, намерен я здесь сообщить о пограничных народах некоторые мною между ними собранные известия, о коих при сем упомянуть за полезное почитаю. Соседи сии суть народы трех разных поколений: или черкасы, или абхазы, или татары, кои все живут по северной стороне Кавказских гор, на полуденной стороне которых находятся Грузинская, Имеретинская и Мингрельская области.
Черкасы между тремя упомянутыми составляют многочисленнейший и знатнейший народ. Жилища их простираются от Моздока по противолежащей оного стороне до устья Кубани; абхазы же и татары только между ними рассеяны: ибо те с полуденно-западной к Черному морю примыкающей части Кавказских гор, а сии с северной – Волжской, Донской и Крымской степей – с давних лет в Черкасскую область перешли. Черкасы разнятся от всех народов особливым своим языком, который ни с каким другим из известных теперь, кроме абхазского, нималого сходства не имеет. Они сами себя называют адыге, турки же и татары зовут их черкас, грузины – черкессиани, а осетины, или лучше сказать оссы (народ, происходящий от персиян, который живет посреди высочайшей части Кавказских гор), казах именуют. Весь черкасский народ держался прежде Греческого закона, который отчасти от греков, во время императора Юстиниана Великого, а отчасти от грузин через посылаемых от них греческих монахов введен и содержан был. Доказывают оный находящиеся там еще и поныне греческие древние церкви, греческие подписи на надгробных камнях, кои почти все наподобие креста сделаны, и еще всегда наблюдаемые обыкновения народа, как то: воздержание от мяса в большие весенние посты и от работы в воскресные дни у христиан. Но сии только и остались следы обрядов закона христианского; а в прочем ничего другого из оного народ сей не знает; однако при этом нет в нем грубого идолопоклонства. Все вообще верят, что есть один только Бог, Творец и податель всех благ. Одни только у них князья и знатное дворянство магометанский закон исповедуют, но почти одним только именем; а мечетей и мулл нигде еще не находится.
Черкасский народ разделяется на разные малые поколения, кои не только не живут в согласии, но еще в беспрестанных ссорах и битвах между собой обращаются. Главнейшая часть народа живет в самом восточном краю Черкасской области, по новой Линии промеж Моздока и Георгиевской крепостью на полдень параллельно, в двух несогласных уездах, то есть в Малой и Большой Кабарде. Деревни их начинаются уже в 30 верстах на полдень от Линии. Они лежат по рекам Тереку, Череку, Нальчику, Чегему и Баксану и простираются на 30 и 40 верст до высоких гор. Кабардинцы уже более 30 лет Российскому государству через своих князей в верности присягу учинили. Из знатнейших их фамилий по сие время небольшие дети аманатами в Кизляр посылаются, где их на иждивении казенном весьма пристойно содержат, дабы через то народ сей отвратить от набегов на пределы российские. Князья Большой Кабарды происходят от трех в родстве находящихся поколений, кои называются Джамбулатское, Мойсауостское и Атажукское. Между сими все прочие жители Большой Кабарды, коих до 10 тысяч крестьян и до 1500 дворян считается, на три равные части как подданные разделены, и правление оных с демократическим и аристократическим сходствует. Князья Атажукской фамилии всех сильнее, потому что их только два брата – Мойсауост и Темерук, сыновья Мамбета, оба весьма искусные, попечительные и остроумные мужи.
Прочие черкасские уезды суть Безлень при Лабе; Темиргой, Мамшах и Адимей при Шагваши; Абазех при реках Кучупс, Пшага (которые обе с левой стороны в Шагваши впадают), Каракобань, Хуаж, Хотупс и Пшохупс, по которым лежат принадлежащие к ним деревни Каншухгабла, Жанкетагабла, Даургабла, Етегигабла, Бешухгабла и Наюхагабла, Бжедух при нижней части реки Хуаж; Гатукай и Бжана при реках Хурса и Коркой. Сии вышеобъявленные уезды следуют в сем показанном порядке от востока к западу один за другим и занимают в некотором расстоянии от полуденного, или левого, берега Кубани, в которую все помянутые реки впадают, северную сторону Кавказских гор до северо-западного их конца, к Черному морю примыкающего. Уезд Безлень из всех здесь показанных есть сильнее и знатнее, и князья оного из фамилии Канука в равной части с кабардинскими находятся. В Темиргое есть княжеские фамилии Болятукин и дворянские Екши примечания достойны. В уезде Жанкетагабла старшина называется Арсламбек Хирсисгукор, в Даургабла – Даур-Багурцуг, в Етегигабла – Гадхухага-паша. Язык сих уездов несколько разнится от кабардинского.
Ко второму, прилежащему к новой Линии, народу принадлежат абхазы, язык коих ни с какими другими из известных, как только с черкасским некоторое, но и то небольшое сходство показывает. Земля, на которой живет народ сей, на собственном их языке Абсне называется; татары же, турки и черкасы называют ее Абаза, а грузины – Абхазети. Новые географы ее Абхазиею именуют, и уповательно императора Константина Абасгея также самая будет. В рассуждении прежнего и нынешнего состоянии закона об абхазах то же самое сказать можно, что уже сказано о черкасах; однако кажется, что христианской закон несколько тверже в Абхазии укоренился. В прежние времена жил народ сей только по западной, к Черному морю примыкающей, стороне Кавказских гор, по рекам, прямо в сие море между Кубанью и Енгури впадающим. Последняя река отделяет его от мингрельцев. Большая часть народа живет и доныне в сей стране и составляет уезды Хирпис, Чаши, Садс, Айбга и Ахшипсе, кои черкасам под общим именем Кушгашип, то есть загорных, известны. Сими владеют некоторым образом турки посредством одного паши, который живет в лежащей к Черному морю небольшой крепости, Сокумкала называемой, и выбирается из княжеской абхазской фамилии Мудавия. Один из прежних пашей назывался Абай, для того назвали грузины сей Абаю подданный уезд, по правилам их языка, – Сабай, и из сего у россиян произошел народ сабайцы, который в Российском атласе находится.
За сими уездами, кои полуденно-западную часть Абхазии составляют, следуют на северо-запад уезды: Туби, Убух, Шаши и Шапсих, или Шапсо, которые с черкасскими вышеобъявленными уездами Бжана и Гатукай граничат. Над сими содержат турки в небольшой, к Черному морю лежащей, крепости Сочук-Кале надзирателя; но ему сии абхазы столь мало повинуются, что прежнюю свою вольность в лесистых и гористых своих жилищах почти еще в целости сохраняют. Язык сих северо-западных уездов от языка, каким говорят в вышеупомянутых полуденно-западных, приметно отличен.
Третья малая часть абхазского народа есть та, которая в прежнем столетии на северную сторону гор перешла, где она между черкасскими уездами Кабарда и Безлень реку Куму, верхние части Кубани и впадающие в Кубань реки Инджик и Уарпа, или Арпа, занимает и живет по Линии от Георгиевской до Ставропольской крепости на полдень параллельно. Деревни сей части суть: Бабукт – на левой стороне Малки, в 40 верстах на полдень от Георгиевской крепости; Жентемиркт – на левой стороне Малой Кумы, в немногих верстах на запад от первой; Трамкт – небольшая деревня в 5 верстах от правой стороны Кумы, при северо-западной подошве горы Бештау, в 20 верстах на юго-запад от Георгиевской крепости; Кличкт – при ручье Калмурзажилгазе, недалеко от правого берега Кубани; Кетшее – несколько повыше непосредственно на сем берегу Кубани; Трамкт – при ручье Теберда, на левой стороне Кубани, к коему вышепоказанная так же называемая деревня, как скотный двор, принадлежит; Лаукт – при ручье Карданих; Арзланкт – при ручье Хсаут; Биберт – при ручье Марух, который, так же как и оба теперь упомянутые, в правую сторону в реку Кичи-Инджик впадает, на левой стороне которого лежит Дударуквакт. Все сии упомянутые деревни общим именем черкасами и абхазами Тапанша (а Тапанша Алте-Кезек, то есть Шесть кусков) называются, потому что в оных находятся шесть княжеских фамилий, кои происходят от одного Ашахмата. Они называются Жантемир, Клич, Кеша, Лау, Биберт, Дударуква, коих старшины наипаче деревнями того же имени управляют. В Жантемиркте называется также нынешний старшина Жантемир; в Лаукте – Исмаил, сын Арсламбека; в Биберте – Адиль, сын Бекхана; в Дударуквакте – Маибет, сын Таусултана. В Бабукте есть еще другая, совсем отдельная фамилия, коей старшины называются теперь Мамбет и Солтан-Али. Трамкт и Арзланкт называются от благородных узденских фамилий Трам и Арслан. Первые подлежат князьям из фамилии Лау, а последние – князьям же из фамилии Дударуква. За сими абхазскими упомянутыми деревнями следуют к западу еще четыре уезда: Зиди при Улу-Инджик; Барекай, Шеграй и Башилбай, или Псилбарипш, при Уарпе, или Арпе. В Башилбае есть княжеская, примечания достойная, фамилия Маршани. Все сии между Кумою и Арпою живущие абхазы суть подданные Большой Кабарды и ей дань платят, потому что народы Большой Кабарды прежние свои жилища, отступя сами далее на восток к Баксану и Тереку, им уступили, ибо абхазы, умножась, в полуденных горах состоять более не могли. Прежние их владельцы из фамилии Мудавия и Шараша, кои еще и поныне в полуденной Абхазии знатнейшими почитаются, стараются на них утвердить прежнее свое право; и князья черкасского, к западу граничащего, уезда Безлень делают разные требования на сих северных абхазов; для того живут они в беспрестанном беспокойстве и притеснении. Впрочем, явно, что князья Большой Кабарды больше всех над ними власти имеют, и с большею справедливостью по вышеприведенным причинам; чего ради и могущие случиться ссоры кабардинские князья гораздо лучше примирять могут. Язык сих северных абхазов с языком полуденных совершенно сходствует.
К третьему народу, который с новою Линиею отчасти непосредственно граничит и отчасти в недальнем расстоянии живет от оной, принадлежат разные ногайских татар поколения. Отдаленнейшие живут на самых высоких горах, повыше Большой Кабарды, по тем рекам, на коих нижней части она обитает, и при вершинах Кубани. Они составляют три уезда: Балкар, Чегем и Карачай.
Балкар есть наименование черкасское, а сам народ свой уезд Малкар называет; грузины же сие поколение Бас(г)ианы именуют, в котором 1200 семей считается. С восточной стороны ближайшие их соседи суть дугоры, кои по роду принадлежат к осетинам; с полуденной стороны граничат они с грузинским, к Имеретии принадлежащим, при вершинах Риона находящимся уездом Раджа. Меньшая половина к Балкару принадлежащих семей живет при реке Аргуан, или Аргудан, а большая – при реке Черек, которая не в дальнем расстоянии от Екатерининской крепости в Терек впадает. Знатнейшие деревни сего уезда называются: Ишканта, Шау-Арда, Хурдайра, Гобсарта, Адшалга, Мохаула, или Мухол, Улу-Мулхар, Бисинге и Холам. В сем уезде есть одна княжеская фамилия от тамошнего народа, Базиат называемая, и от кабардинских князей такою признается, так что они с ними в сродственный союз вступают. Второй уезд, Чегем, следует на запад за первым, занимает в горах всю реку того же имени, которая через Большую Кабарду по ровной земле течет и неподалеку от Екатерининской крепости на правом берегу в Баксан впадает. В сем уезде считается 360 семей и принадлежат к нему одиннадцать деревень: самая нижайшая и большая называется Улу-Елт. За оною следует вверх по реке, или на полдень, на самых высоких горах: Мимала-Табениншиль, Бердеби, Аче, Чегет, Кам, Орзундак, Булунгу, Жерлиге и Устоширт. Третий уезд по тамошнему наречию и от черкасов Карачай, а от грузин Каршага, или Каршагети, называется, которые народ сей караджики, а вышеупомянутый народ чегем джины именуют. В Карачае считается 200 семей, кои живут при самых вершинах реки Кубани, на высочайших горах, в 110 верстах на юг-юго-запад от Георгиевской крепости. С сею к западу граничит вышеобъявленный абхазский, по Арпе лежащий, уезд Башилбай и к полдню находящийся при одной к Риону текущей реке уезд Сванети, или народ сван, или сонни, грузинское, однако диалектом как от мингрельцев, так и от имеретинцев приметно отличное поколение.
Обывателей сих трех теперь означенных уездов почел я за ногайских татар, потому что они говорят татарским языком на ногайском диалекте. А что сей язык им есть природный и оного ни от какого из соседственных не получили, то явствует из сего, что окружающие их народы пятью со всеми различными и с татарским нимало не сходствующими говорят языками; то есть к северу, в Кабарде, говорят черкасским, к западу, в Башилбае, абхазским, к полуденно-западной стороне, в Сванетии, сванским (весьма отличным грузинским диалектом), к полдню, в Радже, имеретинским или грузинским, к востоку, в Дугоре, осетинским, который есть персидский диалект, но весьма отменный. Если бы сей народ был другого, а не действительно татарского происхождения, который собственно свой язык утратил, то бы он прежде какой-нибудь от ближайших соседей, а не от отдаленных татар принять должен был. Для того мне кажется, что мнение тех совсем не основательно, которые обывателей уезда Чегем за богемцев почитают. А как некоторыми преданиями утверждается, что в конце XV столетия несколько богемцев, ушед из Моравии, в Кавказские горы скрылись, то стали почитать за богемцев и жителей Чегема, потому что сии их имя с именем чехи, которым богемцы на славянском их языке сами себя называют, великое сходство имеет; сверх сего, что у народа чегемского следы христианства, в котором также пришлые богемцы были найдены, и что, наконец, язык чегемский на богемский весьма походит. Однако же последнее доказательство совсем не справедливо, и из обоих предыдущих ничего утвердительного для сего мнения вывести нельзя. Я знаю из точнейших исследований и разговоров, кои я сам имел с жителями чегемскими, что у них славянского языка столь же мало, сколько и следов немецкого находится, и нигде из оных языков у живущих в горах народов ничего не примечается. Что же касается до имени Чегем; то оного от чехов, или богемцев, производить не надобно, ибо сие удобнее сделать от Цихия, которым именем у греческих географов одна Кавказская область называется и с которым грузинское имя Джики, одинаковое наименование с Чегемом имеющее, еще более сходствует, народ чегем столь же мало, как и астраханские ремесленники, цеховые называемые, от чехов, или богемцев, происходит. Не только в Астрахани, но и во всех российских городах, так как и в Польше, откуда уповательно и россияне научились, ремесленники называются цеховыми, по-немецки цунфтиге, от слова цех, которое с немецким цунфт одинакового смысла, и, само собою, не что другое есть, как немецкое слово цехе. Следы же, действительно находящиеся, христианства в народе чегемском происхождения его от богемцев доказать не могут, ибо в рассуждении о сих в трех вышеозначенных уездах живущих татарах то же самое сказать можно, что утвердительно сказано о черкасах и абхазах. Христианский греческий закон введен между ними тогда, когда они перед разделением царства были подданными весьма сильного царя грузинского.
Теперь сии татары от грузин совсем не зависят, но, напротив того, совершенно относятся к кабардинским князьям и им дань платят, то есть балкарцы фамилии Джамбулатской, а чегемцы Мойсауостской и Атажукской. Однако же сии выгоды не суть наследственны от отца сыну, но по фамильным переговорам даются. Карачаевские обыватели всегда подлежат тому, который летами из всех кабардинских князей есть старший. Подати обыкновенно состоят в одной овце с каждой семьи. Сии народы по нужде должны поддаваться кабардинцам, кои их гораздо сильнее. Во время продолжительной зимы выгоняют они свой скот из высоких гор, промеж которых живут, через Кабардинскую область на северную, между Курою и Кумою лежащую, степь. В случае худого урожая покупают у кабардинцев просо и всегда выменивают у них на свои товары, в шерсти, войлоках, бурках и чекменях состоящие, и в соли, которую сии из лежащих в Российской области, при устье Кумы к Каспийскому морю, озерах безденежно берут.
Но об отдаленнейших от пограничной Линии татарах говорено уже довольно, теперь упомянем также еще несколько о ближайших. Сии разделяются на два поколения: Касай-аул и Навруз-аул. Принадлежащие к Касай-аулу ногайские татары живут в кибитках и кочуют по полной, или полуденной, стороне Кубани между устьями рек Инджик и Уарпа; их считается 8 тысяч семей. Они суть ближайшие соседи к Ставропольской крепости; а граничат с ними к полудню северные вышеописанные абхазы. В Навруз-ауле считается 2 тысячи семей, кои живут в деревнях пониже и далее на запад первых и по той же самой стороне Кубани вокруг реки Лабы. С полуденной стороны в соседстве с ними находятся обыватели черкасских уездов Безлень и Темиргой. Сии татары в прежнем столетии (XVII век) с Волги сюда убежали, когда россияне совершенным покорением татарского Астраханского царства заняты были. Они не только дороги между Астраханью и Кизляром, но притом российские крепости и деревни, по Волге и Дону ниже Царицынской линии лежащие, в последние тридцать лет беспрестанно грабительством обеспокоивали; однако осенью 1771 года г-ном генерал-поручиком де Медемом побеждены будучи, присягою обязались к России быть верными и спокойными и всегда давать аманатов. В обоих сих татарских улусах живут обыкновенно некоторые татарские, к крымской ханской фамилии принадлежащие князья, султанами именуемые. Они из Крыма в начале сего столетия сюда убежали и сими ногайцами содержатся, коим они повод подают затевать многие дела; однако настоящий владелец Касай-аула теперь есть Мурза-Ислам, сын Муссы, которого племянник князь Дмитрий Васильевич Таганов принял Греческий закон и теперь в Российской императорской службе майором и государственным поверенным в делах у кабардинцев находится.
О больших ногайских, татарских, в начале сего столетия из Астраханской области с лежащей между Волгою и Ембою степи убежавших ордах Едисанской, Едичкульской и Джамбойлукской, коим Ее Императорское Величество в 1771 году по степи между Доном и Кубанью от берега Азовского моря до Маныча кочевать позволила, много здесь упоминать не для чего, отчасти оттого, что их россияне довольно знают, и отчасти, что еще неизвестно, здесь ли они и на сих ли местах останутся или в Крымскую и Безарабскую степь, где прежде жили, возвратятся. Когда я между ними в 1773 году ехал, то они сие нынешнее свое житие прежнему гораздо предпочитали. Часто я в их кибитках, приемля участие в их изобилии, слыхал, что они благодарят Бога и монархиню, которая хотя их за учиненные ими на границах российским подданным злодейства завоевать повелела, однако притом, как скоро побеждены были, столь их счастливыми сделать благоволила, каковыми они еще никогда не были. Они в сие время жили в таком изобилии и богатстве, какое им прежде неизвестно было.
Достойны еще примечания при устье Кубани лежащие и крымскому хану принадлежащие укрепленные места, в которых обыкновенно ханской брат, как сераскир, живет для наблюдения движений соседственных абхазов и черкасов. Первое знатнейшее из сих мест есть Таман, находящийся при береге узкого морского пролива, против лежащей в Крыму российской крепости Иеникалы к полдню, на одном острове, который делают рукава Кубани. В нем хороший торг отправляется, и крымский хан таможенных служителей и суда там для перевоза в Крым содержит.
Второе место есть Темрук, в 50 верстах к востоку-северо-востоку от Тамана, на весьма узкой и очень низкой косе, при береге Азовского моря, на мелком разливе Кубани. Сие гораздо меньше Тамана, и в поврежденных своих стенах едва 60 дворов и в предместье столько же содержит. Третье – Ачух, или Ачуев, на небольшом острове на Азовском море, при северном устье Кубани, в 40 верстах к северо-востоку от Темрука лежащее. Оно никогда знаменито не было; а теперь совсем оставлено. Четвертое – Колыл, в 100 верстах на восток от Тамана, при разделении Кубани. Оно обнесено развалившейся каменною стеною, в окружности 380 саженей имеет, и за несколько лет совсем опустело. Жители сих мест народ смешанный – из татар, абхазов, черкасов, грузин, армян и греков; притом же находятся между ними жиды и цыгане. Живут также в сих местах еще настоящие россияне, которые во время Мазепы с Дона из Российской области под предводительством Некрасова ушли туда из донских казаков и ныне некрасовскими называются. Они живут в трех деревнях, в коих 600 дворов считается. Сии деревни называются Себелей, или Савельева, Каригмать и Хантибе и лежат на правом берегу полуденного рукава Кубани, между Таманом и Копылом, около 30 верст расстоянием от Черного моря. Сии казаки доселе почитаются подданными крымского хана. Когда он против абхазов или черкасов выезжает на войну, то обязаны также и они ставить ему военных людей 500 человек. Язык, строение домов и обычаи еще и поныне у сих казаков такие же, как и у донских. В рассуждение закона хотя они суть Греко-Российской церкви, однако же раскольники.
Все письменные дела с описанными, к новой Линии граничащими, народами хотя сочиняются на российском, однако всегда прикладывается перевод на татарском языке, потому что сей только все знатнейшие между ними особы разумеют и на сем одном ответствуют. Для переговоров на татарском и черкасском языках употребляемы быть могут разные кизлярские казаки; а абхазского языка россияне не знают.
Настоящие новых российских пограничных мест обыватели, кои с вышеописанными народами дело имеют, состоят отчасти из казаков, с их семьями и хозяйством, из донских и волжских полков сюда переведенных, к коим присовокупились уже несколько российских и армянских купцов. Спокойствие, безопасность, которые сии пограничные места делают благополучными, привлекут в скором времени еще большее число жителей из ближайших черкасских и абхазских уездов, а особливо из Грузии и Армении. Учиненный с их одноземцами, в Кизляре и Моздоке добровольно поселившимися, опыт убедительнейшим образом им докажет, что надлежит прибегнуть под покровительство Великой Екатерины, чтоб безмятежно пользоваться вольностью и жизнью, которую они в своем отечестве ежедневно потерять в опасности находятся.
Месяцеслов исторический и географический на 1779 год. СПб.: Императорская академия наук, 1779. С. 127–177.