Сборник
Ирландские легенды и сказания

2. Сыновья Туиреана

Луг Длиннорукий был в Таре у короля Ирландии, когда узнал, что фоморы высадились в Эас Дара. Тотчас он оседлал Аонбхарр, лошадь Мананнана, а миновали всего один день и одна ночь со времени высадки фоморов. Он пошел к королю Нуаде и рассказал ему о фоморах, которые причалили к берегу в Эас Дара, а теперь бесчинствовали на земле Бодба Деарга.

– Я хочу, – сказал он, – чтобы ты помог мне в сражении против фоморов.

Однако Нуада не желал мстить за погубленный Коннахт, которым владел Бодб Деарг, а не он, и Лугу не понравился его ответ. Он уехал из Тары.

Едва он выехал за ворота, как увидел трех воинов с мечами и копьями, которые мчались ему навстречу. Это были его отец Киан и его братья Ку и Кетен, потому что у его отца были три сына.

– Куда ты так рано? – спросили они Луга.

– Славное дело ждет меня, – ответил Луг. – Фоморы в Ирландии. Сейчас они грабят Бодба Деарга. Вы мне поможете сразиться с ними?

– Каждый из нас может взять на себя по сотне воинов.

– Добрая помощь. Только лучше вам собрать всех сидов, готовых сражаться за Ирландию.

Ку и Кетен помчались на юг, а Киан – на север, и он ни разу не остановился, пока впереди не показалась равнина Муиртемне. Пересекая равнину, Киан увидел трех вооруженных воинов и узнал в них трех сыновей Туиреана, сына Огмы. Издавна между тремя сыновьями Туиреана и тремя сыновьями Кинта была неодолимая вражда, и где бы они ни встретились, сразу между ними завязывался бой.

Киан сказал так:

– Если бы мои братья были со мной, мы бы неплохо сразились, а одному мне с ними не совладать.

Увидав поблизости стадо свиней, Киан ударил себя веткой друида и, в мгновение ока превратившись в свинью, неотличимую от настоящих, принялся рыть землю.

Брайан, один из сыновей Гуиреана, спросил братьев:

– Вы видели воина?

– Видели.

– Куда же он делся?

– Не знаем.

– Надо нам получше охранять равнину, ведь идет война, – сказал Брайан. – Но я знаю, что с ним сталось. Он ударил себя веткой друида и превратился в свинью, которая теперь роет землю так же, как все остальные, а если так, то он нам не друг.

– Плохо дело, – отозвались его братья, – потому что свиньи принадлежат кому-то из сидов, но даже если мы перебьем их всех, он все равно может ускользнуть от нас.

– Плохо вас учили в городе знаний, – сказал им Брайан, – если ты не можешь отличить настоящую свинью от ненастоящей.

С этими словами он ударил братьев веткой друида, и они превратились в тощих быстрых псов, которые тотчас начали лаять, учуяв след человека-свиньи.

Вскоре одна свинья отделилась от стада, и остальные не обратили на нее никакого внимания, хотя она побежала к лесу. На опушке Брайан поразил ее копьем.

Свинья вскрикнула, а потом сказала так:

– Не по-доброму ты поступил со мной.

– Похоже, ты знаешь человеческий язык, – удивился Брайан.

– Я и есть человек. Киан я, сын Кинта, и я прошу у тебя защиты.

– Клянусь всеми богами, будь у тебя даже семь жизней, я бы все отобрал одну за другой.

– Пусть так. Все же исполни одну просьбу. Позволь мне вновь принять мой облик.

– Что ж, – проговорил Брайан, – мне легче убить человека, чем свинью.

Киан сбросил с себя обличье свиньи и попросил:

– Будь милостив.

– Нет.

– Ладно. Хорошо уже, что ты позволил мне стать человеком. Если бы я был свиньей, то, убив меня, ты отделался бы платой за свинью. Не было и не будет воина, месть за которого сравнится с местью за меня. Рука, отнявшая жизнь у отца, будет в долгу перед моим сыном. Оружие, поразившее меня, обо всем расскажет ему.

– Ты не будешь убит мечом и не будешь убит копьем. Мы побьем тебя камнями.

И братья принялись с такой силой и ненавистью бросать в воина камни, что вскоре его несчастное изломанное тело перестало подавать признаки жизни. Братья вырыли могилу и похоронили воина, но земля не приняла его. Тогда Брайан сказал, что надо попытаться еще раз, и они вырыли другую могилу, но земля вновь вытолкнула тело наверх. Шесть раз сыновья Туиреана хоронили воина, и шесть раз земля выталкивала его. Но на седьмой раз тело осталось в могиле, и братья поехали дальше, туда, где Луг Длиннорукий собирал войско.

Что до Луга, то, расставшись с отцом, он поскакал на запад от Тары по направлению к горам, которые потом будут звать Гайрех и Илгайрех, в крепость Шаннон, которая теперь называется Атлуайн, к Беарнанах-Эадаргана, «пропасти раздела», через Маг-Луирг, «равнину погони», к Корр Слиав-на-Сегза, что значит «круглая гора песенной весны», на вершину Киан-Слиав, через солнечный Коранн, а оттуда на Маг Мор-ан-Аонай, «великую равнину светловолосых людей», где теперь были фоморы и с ними предатели из Коннахта.

Это там Брес встал со своего места и сказал:

– Не диво ли, что солнце сегодня взошло на западе, когда всегда оно восходит на востоке.

– Уж лучше бы вправду солнце взошло на западе, – вздохнули в ответ друиды.

– Что же это?

– Сияющее лицо Луга, сына Этне.

Луг приблизился к ним и поздоровался.

– Почему ты говоришь с нами как друг?

– Потому что половина меня принадлежит детям богини Дану, а половина – ваша. А теперь отдавайте молочных коров, которых вы отобрали у ирландцев.

– Пусть удача отвернется от тебя и ты никаких коров не получишь, не то что молочных, – со злостью ответил ему один из фоморов.

Три дня и три ночи Луг не отходил от фоморов, а на четвертый день прискакали всадники-сиды. И Бодб Деарг, сын Дагды, привел двадцать девять воинов. Он спросил:

– Почему ты медлишь с битвой?

– Я ждал тебя, – ответил Луг.

Короли и вожди Ирландии подняли над головами копья, выставили перед собой щиты и на Маг Мор-ан-Аонай пошли сомкнутым строем на фоморов, которые тоже пошли им навстречу, забрасывая их свистящими копьями, а когда от копий остались одни обломки, сиды и фоморы вытащили мечи из ножен и с такой силой схватились друг с другом, что издалека казалось, будто вся долина объята огнем.

Луг тем временем искал на поле битвы Бреса, сына Элата, а когда нашел его, то стал биться с его стражниками, и они не могли устоять перед ним. Двести воинов полегли от его меча.

Увидел это Брес и попросил у Луга защиты.

– Если ты пощадишь меня, – сказал он, – я приведу всех фоморов на великую битву. Клянусь солнцем и луной, морем и сушей.

Луг пощадил его, и тогда друиды, приплывшие с Бресом, тоже запросили пощады.

– Клянусь, если все фоморы будут просить у меня защиты, ни один не погибнет от моего меча.

С этим Брес и друиды отправились восвояси.

А теперь расскажем, что случилось между Лугом и сыновьями Туиреана. Когда закончилась битва на Маг Мор-ан-Аонай, Луг встретился со своими братьями и спросил, не видели ли они отца.

– Не видели, – отвечали они.

– Чудится мне, что нет его в живых. Клянусь, не выпить мне ни глотка воды, не съесть ни крошки хлеба, пока не узнаю, где и как он сложил голову.

Луг отправился на поиски отца, живого или мертвого, и всадники-сиды следом. Они прискакали на то место, где Луг простился с отцом, а потом на то место, где его отец, завидев сыновей Туиреана, принял облик свиньи.

И на том месте земля заговорила с Лугом:

– Слушай, Луг. Великая беда подстерегла здесь твоего отца. Завидев сыновей Туиреана, обернулся он свиньей, но убили они его в его собственном обличье.

Луг обо всем рассказал своим воинам, а потом отыскал место, где был зарыт его отец, и приказал откопать его, чтобы узнать, какую смерть принял он от сыновей Туиреана.

Когда подняли тело из земли, то увидели, что оно все в синяках и подтеках.

И Луг сказал так:

– Сыновья Туиреана убили моего отца, как злого врага. – Трижды поцеловал он его. – Худо мне теперь. Ничего не слышат мои уши, ничего не видят мои глаза, и кровь не бежит в моем сердце, потому что умер мой отец. Почему меня не было здесь, когда тебе грозила беда? Великое зло совершили дети богини Дану, подняв руку на своих соплеменников. Много потеряют они могучих воинов! Обессилеют они от своего предательства! Не быть Ирландии свободной ни на востоке, ни на западе!

Вновь Луг предал тело Киана земле, потом оплакал его и, водрузив на могилу камень, письменами огама выбил на нем его имя. Он сказал так:

– Отныне этот холм будет называться именем Киана. Сыновья Туиреана убили его, так пусть горе и ненависть станут уделом их и их детей. Я говорю правду. Горе разбило мне сердце, ибо нет больше в живых храброго Киана.

Луг повелел воинам скакать в Тару, но наказал им ничего никому не говорить.

В Таре Луг сел на высокий королевский трон и, оглядевшись, увидел трех сыновей Туиреана, которые в то время были первые из первых, самые быстрые, самые искусные, самые доблестные, самые красивые и самые прославленные.

Луг приказал слугам потрясти цепь молчания, а потом сказал так:

– О чем вы думаете, сиды?

– О тебе.

– Тогда я спрошу вас. Какую месть измыслили бы вы за смерть своего отца?

Воины не знали, что сказать. Но один из вождей все-таки спросил:

– Не твой ли отец убит?

– Ты прав, – ответил ему Луг. – И здесь я вижу воинов, которые убили его, а как они его убили, им лучше знать. – Он помолчал. – Будь это в моей власти, я бы не дал им умереть в одночасье, а день за днем отрубал бы им сначала руки, потом ноги.

Вожди согласились с ним, и сыновья Туиреана тоже.

– Три воина, убившие моего отца, дали ответ. Так пусть они заплатят за его смерть теперь же, пока они все здесь. А если они не хотят, то пусть убираются отсюда, потому что этот дом под моей защитой.

– Если бы я убил твоего отца, – сказал король, – я был бы рад, когда бы ты взял с меня дань.

– Луг все знает, – зашептали друг другу сыновья Туиреана.

– Надо признаться, – сказали Айухар и Айухарба.

– Боюсь, как раз этого он хочет, – сказал Брайан, – чтобы мы признались перед всеми, и тогда он не выпустит нас из рук ни за какие богатства.

– Ничего не поделаешь, – возразили ему братья. – Не избежать нам признания. Говори! Ты старший.

И Брайан, сын Туиреана, сказал так:

– Ты о нас говоришь, Луг, потому что знаешь о нашей вражде с сыновьями Кинта. Мы не убивали твоего отца, но мы заплатим тебе, как если бы мы его убили.

– Вы заплатите мне так, как не помышляли. Если же плата будет высокой, я уступлю.

– Говори.

– Три яблока, шкура свиньи, копье, два коня, семь свиней, один щенок, вертел и три крика на горе. Вот ваша плата, и если для вас это слишком дорого, я уступлю, а если нет, то платите.

– Это не дорого, – сказал Брайан. – И в сто раз больше не было бы дорого. Ты слишком мало просишь, и мы думаем, что за этим кроется предательство.

– Это немало. Пусть покарают меня сиды, если я лгу. Вы тоже поклянитесь.

– Зачем нам клясться? Разве не хватит моего слова?

– Не хватит, – возмутился Луг. – Всем известно, что вы наобещаете с гору, а потом норовите улизнуть, не заплатив.

Ничего не оставалось сыновьям Туиреана, как поклясться в присутствии короля Ирландии, и Бодба Деарга, сына Дагды, и вождей из племени сидов, что они все сполна заплатят Лугу.

– Пожалуй, я вам поясню, что мне надо, – сказал Луг.

– Поясни.

– Слушайте. Три яблока зреют в саду на востоке земли, и другие яблоки мне не нужны, потому что эти самые красивые и самые вкусные на всей земле. Цвета они горящего золота, величиной с голову младенца, которому месяц от роду, вкуса они медового, и тому, кто откусит от них, не страшны ни раны, ни болезни. К тому же, сколько ни откусывай от них, они меньше не становятся. Шкура же нужна мне свиньи из владений Туиса, короля Греции, которая лечит любые раны и любые болезни да еще спасает от всякой беды, только от смерти не спасает. А еще она речную воду превращает в вино на девять дней, и если смочить им самую тяжелую рану, от нее и следа не останется. Друиды Греции говорят, что добродетель не существует сама по себе, вот они вложили ее в шкуру, и с тех пор эта шкура у них. Думаю, нелегко вам будет добыть ее. Вы поняли, о каком копье я говорил? – продолжал Луг.

– Нет, – ответили братья.

– Это смертельное копье принадлежит персидскому шаху, и называют его Луин. Ему все подвластно, и, чтобы оно не сожгло дом и страну, наконечник держат в воде.

Трудно будет его взять. Знаешь ли ты, о каких конях и о какой повозке я говорил? Они принадлежат Добару, королю Сиогайра, и кони одинаково быстро мчатся по морю и по земле, да и повозке нет равных в красоте и крепости.

Знаешь ли ты, о каких семи свиньях я говорил? Это свиньи Эасала, короля Золотых Колонн. Каждый вечер их убивают, а наутро они опять живые, и если кто отведает их мяса, тому не грозят никакие болезни.

Щенка же зовут Файл-Иннис, и принадлежит он королю Айоруадха, Холодной Страны. Все дикие звери падают ниц перед этим щенком – так красив он: прекраснее самого солнца в огненной повозке.

Вертел ты принесешь мне с острова Каэр Светловолосой. А кричать ты будешь на горе Миохаойна на севере Лохланна. Миохаойн и его сыновья стерегут гору, чтобы никто не кричал на ней. У них учился мой отец, и, если даже я прощу тебе его смерть, они не простят. Пусть тебе все удастся, но они не упустят случая отомстить. Вот и вся плата за смерть моего отца.

Потемнели лицами сыновья Туиреана и в молчании поехали к своему отцу.

– Плохие вести, – сказал Туиреан. – Не избежать вам смерти. Вот если бы Луг захотел вам помочь, тогда другое дело, а иначе плата, которую он назначил вам, не по силам ни одному мужу на земле, если только не заручится он помощью Мананнана или Луга. Идите к нему и просите, чтобы он дал вам кобылу Мананнана, и, если он вправду хочет получить хоть что-нибудь, он даст ее вам, а если нет, то он откажет вам, сославшись на то, что-де не его кобыла и не может он дать вам то, что ему не принадлежит. Тогда просите у него ладью Мананнана, которую называют Скуабтуинн, что значит «бегущая по волнам», и он даст вам ее, потому что нельзя ему отказывать во второй раз, а вам ладья нужнее кобылы.

Сыновья Туиреана пошли к Лугу и, поздоровавшись с ним, попросили его помощи, если он вправду хочет получить с них дань. Наученные отцом, они попросили у него Аонбхарр, кобылу Мананнана.

– Это не моя кобыла, – ответил им Луг, – и я не могу дать ее вам.

– Тогда дай нам ладью Мананнана, – потребовал Брайан.

– Берите.

– Где она?

– В Бруг-на-Бойнн.

Братья возвратились к отцу и к своей сестре Этне и сказали, что Луг дал им ладью.

– Все равно трудно вам придется, – посетовал Туиреан, – хотя Луг в самом деле хочет получить все, что он потребовал от вас, до битвы с фоморами. Но и вам он желает смерти.

Сыновья покинули опечаленного Туиреана, а Этне отправилась вместе с ними на берег, где была ладья.

Брайан вошел в нее и воскликнул:

– Здесь места хватит только для двоих!

И он принялся сокрушаться о том, что ладья так мала.

– Не надо тебе поносить ладью, – сказала Этне. – Не по-доброму ты поступил, убив отца Луга Длиннорукого, мой милый брат, и, что бы ни приключилось с тобой, это твоя вина.

– Не говори так, Этне, – попросили ее братья, – ведь не злые мы сердцем, и храбрости нам не занимать. И пусть мы сто раз примем смерть, но трусами не прослывем.

– Горе мне! – вскричала Этне. – Мои братья покидают меня!

Ладья отошла от берега Ирландии.

– Куда мы плывем?

– Мы плывем за яблоками, – сказал Брайан, – потому что Луг в первую очередь приказал нам добыть яблоки. Повелеваю тебе, ладья Мананнана, везти нас в сад на востоке земли.

Ладья повиновалась и долго одолевала зеленые волны, пока не пристала к берегу на востоке земли.

Тогда Брайан спросил братьев:

– Как нам быть, ведь не думаете же вы, что могучие воины не стерегут королевский сад?

– Мы думаем, что нам надо сражаться с ними, ведь все равно не избежать нам смерти.

– Я думаю, пусть после нашей смерти люди вспоминают о нашей храбрости и о нашей мудрости, а не о нашем предательстве и о нашей глупости. Сделаем так. Примем обличье быстрых ястребов и постараемся увернуться от копий, которыми стражники забросают нас. Когда же у них выйдут все копья, скорее сорвем каждый по яблоку и унесем их в когтях.

Братьям понравились его речи. Брайан ударил их и себя веткой друида, и они, превратившись в прекрасных птиц, полетели к саду. Стражники их заметили, стали кричать, а потом забросали их копьями и дротиками. Когда же копья все вышли, ястребы, ничего не боясь, сорвали по яблоку и, целые и невредимые, поспешили прочь.

Однако немного прошло времени, и король со своими подданными узнал о ястребах, похитивших яблоки. Три мудрые королевские дочери обернулись скопами, догнали ястребов на морском берегу и принялись забрасывать их молниями, повергнув их в отчаяние.

– Горе нам! – вскричали сыновья Туиреана. – Они нас сожгут! Нет нам спасенья!

– Я вас спасу, – сказал Брайан.

С этими словами он вновь ударил братьев и себя веткой друида, и вместо ястребов явились три белых лебедя, которые не медля нырнули глубоко под воду. Пришлось скопам оставить их в покое, и сыновья Туиреана невредимые вернулись в ладью Мананнана.

Посоветовавшись друг с другом, они решили плыть в Грецию за шкурой свиньи, и ладья понесла их, никуда не сворачивая, прямо ко двору греческого короля.

– В каком обличье мы пойдем к нему? – спросил Брайан братьев.

– Как это – в каком обличье? Как есть, так и пойдем.

– В нашем обличье нам несдобровать. Лучше прикинемся бардами из Ирландии, и тогда нас примут с почетом и уважением.

– Нелегкое это дело, – вздохнули братья, – ведь мы не барды и сочинять стихи не умеем.

Все же они завязали волосы, как это делают барды, и постучали в ворота. В ответ на вопрос стражника, кто идет, они ответили:

– Барды из Ирландии. Мы сочинили песню для короля.

Стражник доложил королю об ирландских бардах, которые пришли с песней, и король велел их впустить:

– Не ждали они недоброго приема, коли пришли издалека.

Еще король повелел вынести все из залы, чтобы барды подивились, какой у него большой и просторный дом.

Сыновья Туиреана в обличье бардов едва вошли в залу, так сразу набросились на мясо и вино, а немного утолив голод, в самом деле подумали, какой у короля просторный дом и как ласково он их принимает.

Тем временем королевские барды поднялись со своих мест, чтобы воздать должное королю. А там наступила очередь Брайана, сына Туиреана, который потребовал, чтобы братья вспомнили хоть одну песню. Но они сказали ему так:

– Нет у нас никаких песен. И не проси. Мы умеем брать силой, если у нас хватает сил, а если когда-нибудь не хватит сил, то сложим головы, не моля о пощаде.

– Так песни не сочиняют.

Брайан встал со своего места и повел такие речи:

– О Туис, твоя слава достигла Ирландии, и мы славим тебя, как дуб среди королей, и ты заплати мне шкурой свиньи за мою хвалу тебе.

Война на слуху соседа, честное ухо против честного уха. Если он одарит нас, то и подданные промолчат.

Жестокое воинство и гневное море встанут против всех, кто пойдет против них. Шкурой свиньи, о Туис, заплати мне.

– Хорошо, – молвил король, – только я ничего не понял.

– Слушай же, Туис. «Твоя слава достигла Ирландии, и мы славим тебя, как дуб среди королей». Дуб – король над остальными деревьями, и мы славим тебя как первого из королей за твою щедрость.

«Шкура свиньи» – знаменитая на весь мир шкура, которую я хочу получить в плату за мою хвалу.

«Война на слуху соседа. Честное ухо против честного уха». Это значит, что не успокоюсь я, пока не получу шкуру по твоей доброй воле. Вот и все, – заключил Брайан.

– Твои речи достойны похвалы, но ты слишком много говоришь о шкуре. Ты помутился разумом, если просишь у меня шкуру, потому что добром я не отдам ее ни бардам, ни мудрецам, ни героям. Но я дам тебе столько золота, сколько три раза вместит шкура.

– Не гневайся, король, – сказал Брайан. – Я знаю, что тебе нелегко исполнить мою просьбу, но еще я знаю, что ты дашь мне хороший выкуп за шкуру. Ты уж не сердись, но я не успокоюсь, пока сам не увижу, как твои слуги отмеряют шкурой золото.

Когда же принесли шкуру, Брайан быстро ухватился за нее левой рукой, а правой выхватил меч и надвое разрубил воина, державшего ее. Он обернул шкуру вокруг своей груди, и трое братьев помчались прочь, убивая всех, кто оказывался у них на пути. Сам король Греции не замешкался вступить с Брайаном в поединок, и он тоже пал от руки Брайана, сына Туиреана.

Отдохнув, братья стали держать совет, что им делать дальше, и решили отправиться к персидскому шаху Пайсеару за копьем.

Они вошли в ладью и покинули голубое море, омывающее берег Греции.

«Пока удача сопутствует нам, – думали братья. – Яблоки и шкуру свиньи мы уже заполучили».

Ладья вынесла их прямо на персидский берег.

– Почему бы нам опять не прикинуться бардами, как мы это сделали в Греции? – спросил Брайан.

– Нам это нравится, – ответили ему братья. – В Греции нам это сошло с рук, попробуем и здесь, хотя нелегко нам прикидываться бардами, ведь нет у нас способностей к стихотворчеству.

Вновь они зачесали волосы, как полагается бардам, и с превеликим почетом были препровождены к шаху. Во время пира, когда наступил черед Брайана сказать свое слово, он без промедления поднялся с места.

– С презрением Пайсеар глядит на чужое копье. Разбито воинство. Нетрудно Пайсеару ранить врагов.

Тис прекраснее всех деревьев, король королей. Копье поражает всех воинов до единого, и гибнет воинство от одного удара.

– Хорошо сказано, – молвил король. – Но почему ты вспомнил, бард Ирландии, о моем копье?

– Потому что хочу получить копье в плату за мои стихи, – сказал Брайан.

– Ты помутился разумом, коли просишь меня об этом. Если бы мои подданные не почитали бардов, не уйти бы тебе от них живым.

Услыхав это, Брайан вспомнил о яблоке, которое держал в руке. Он метнул его шаху в голову и выбил ему мозги, после чего выхватил меч и стал разить персов одного за другим. Братья не отставали от него, и они сражались, пока в зале, кроме них, не осталось ни одного живого человека. Тогда они отыскали копье и наконечник в чане с холодной водой.

Отдохнув немного, сыновья Туиреана стали держать совет, куда им плыть дальше.

– Мы плывем к королю острова Сиогайр, – сказал Брайан. – У него мы должны добыть двух коней и повозку, которые потребовал от нас Илданах.

Не забыв прихватить с собой копье, они отплыли от берегов Персии, гордясь своей удачей. Наконец они прибыли ко двору короля Сиогайра.

– Вот как мы поступим на сей раз, – сказал Брайан. – Прикинемся наемниками из Ирландии, войдем в доверие к королю и разузнаем, где он держит коней и повозку.

На том они порешили и пошли на луг перед домом короля.

Король и вожди, окружавшие его, поднялись при виде их со своих мест, и после того, как братья учтиво поздоровались с королем, он спросил, кто они и откуда.

– Мы – воины из Ирландии, – сказали братья, – и зарабатываем себе на жизнь, воюя за королей.

– Хотите остаться у меня? – не замедлил предложить им король.

– Хотим.

Так братья стали служить королю.

Прошли две недели и месяц, а сыновья Туиреана все еще не знали, где находятся кони и повозка.

Тогда Брайан сказал так:

– Плохи наши дела. Сегодня мы знаем не больше, чем в первый день.

– Что же нам делать?

– Сделаем так. Соберите ваше оружие и все остальное, а потом мы пойдем к королю и скажем ему, что покинем его страну, если он не покажет нам своих коней.

В тот же день сыновья Туиреана отправились к королю, и король спросил их, почему они хотят его покинуть.

– Знай, король, – сказал Брайан, – мы давно сражаемся за разных королей и привыкли, что нам доверяют. Обыкновенно мы знаем все тайны нашего короля, а о тебе мы знаем не больше, чем в первый день, когда пришли сюда. Ты владеешь двумя конями и повозкой, лучше которых нет на всей земле. Об этом все говорят. Но мы ни разу не видели ни коней, ни повозки.

– Ну, это легко поправимо, – возразил король. – Я бы показал вам их и в первый день, если бы знал, что вы хотите на них посмотреть. Я и сейчас могу показать вам их, потому что никогда еще к нам не приходили столь доблестные воины.

Он послал за конями, и, когда их впрягли в повозку, они помчались быстрее холодного весеннего ветра и посуху и по морю.

Брайан осматривал, осматривал коней, а потом вытолкнул из повозки возницу, сам занял его место и метнул в короля персидское копье, которое пробило ему сердце. Потом он и его братья убили всех, кто пытался им помешать, и ускакали прочь.

– Теперь мы отправимся к Эасалу, королю Золотых Колонн, – сказал Брайан, – потому что у него нам надо добыть семь свиней для Илданаха.

Они вошли в ладью и поплыли по морю. Тем временем слух о сыновьях Туиреана, которых прогнали из Ирландии и которые теперь добывают по всей земле сокровища, достиг страны Эасала, и его воины зорко стерегли берег.

Эасал сам вышел навстречу сыновьям Туиреана и спросил, правду ли говорят, будто нет в живых ни одного короля из тех, у которых они побывали. Брайан ответил, что правда и что он может делать с ними, что хочет.

– А зачем вы пожаловали ко мне? – спросил король.

– За свиньями. Твои свиньи тоже часть дани, которой обложил нас Луг Длиннорукий.

– И как вы собираетесь взять их?

– Если ты отдашь их нам по-доброму, то мы поблагодарим тебя, а если не захочешь отдать, то придется нам биться с тобой и с твоими воинами, и тогда вы все погибнете, а свиней мы все равно увезем с собой.

– Я не хочу смерти моим воинам.

– И правильно, – отозвался Брайан.

Король посоветовался с вождями, и они решили, что надо по-доброму отдать свиней сыновьям Туиреана, ибо никто не в силах устоять перед ними.

Сыновья Туиреана подивились и от души поблагодарили Эасала, ведь прежде им не удавалось обойтись без сражений.

В тот же вечер Эасал привез их в свой дом, задал им богатый пир и угождал им, как только мог. Когда братья проснулись утром и пришли к королю, то туда тотчас были доставлены свиньи.

– Ты правильно поступил, – сказал сын Туиреана, – потому что прежде пришлось нам положить много воинов, чтобы добыть дань Лугу.

И он сочинил длинную песню, восхвалявшую короля и славившую его имя.

– Куда вы направляетесь теперь, сыновья Туиреана? – спросил Эасал.

– В Айоруадх за щенком, – ответили ему братья.

– Исполните мою просьбу. Возьмите меня с собой, потому что моя дочь – жена короля Айоруадха, и я постараюсь уговорить его отдать вам щенка без боя.

– Что ж, лучше ничего не может быть.

Когда приготовили королевский корабль, они отправились в путь, и мы не знаем, что было, пока они не пристали к цветущему берегу. Но слух о братьях уже дошел и до этих мест, поэтому их встретило множество воинов, которые их тотчас узнали и принялись кричать, чтобы они не смели покидать корабль.

Эасал один отправился к королю, которому рассказал все, что сам знал о сыновьях Туиреана.

– Что привело их ко мне? – спросил король.

– Твой щенок.

– Зачем ты приплыл с ними? Не будут боги настолько милостивы к братьям, чтобы силой или по-доброму отнять у меня щенка.

– Лучше тебе по своей воле отдать суку, – посоветовал ему Эасал, – ведь они уже убили не одного короля.

Однако король Айоруадха не желал его слушать. Ни с чем вернулся Эасал на корабль и обо всем рассказал братьям, которые, не медля, схватились за мечи и решили сражаться с воинством Айоруадха. Славно они бились. Много воинов полегло от их мечей, пока они не разделили братьев, так что Айухар и Айухарба оказались далеко от Брайана, и это грозило им бедой. Все же Брайану удалось приблизиться к королю Айоруадха, и они сошлись в жестоком поединке. Долго они не уступали друг другу, но потом Брайан одолел короля и притащил его к Эасалу, которому сказал так:

– Вот твой зять, и, клянусь, мне было бы легче три раза убить его, чем тащить к тебе.

Король отдал сыновьям Туиреана щенка, и между ними воцарился мир. А потом Брайан и его братья распрощались с Эасалом и его зятем и поплыли в своей ладье прочь.

Тем временем Луг Длиннорукий узнал, что сыновья Туиреана добыли то, что ему было нужно для битвы с фоморами, и он наложил на них заклятье друида, повелев им забыть об остальном. Неожиданно они почувствовали неодолимое желание возвратиться в Ирландию и, забыв обо всем на свете, поспешили домой.

Луг как раз был на лугу перед Тарой вместе с королем Ирландии, когда ему пришла весть, что братья в Бруг-на-Бойнн. Не медля, вернулся он в Тару, закрыл за собой ворота, надел доспехи Мананнана и плащ дочерей Флидиса и взял в руки меч.

Сыновья Туиреана приблизились к королю, который ласково поздоровался с ними, а следом за ним и все сиды поздоровались с ними. Король спросил, добыли ли они то, что требовал от них Луг.

– Добыли, – ответили братья. – А где Луг?

– Только что был здесь, – отозвался король.

Луга стали повсюду искать, но его и след простыл.

– Знаю я, где он, – сказал тогда Брайан. – Наверное, дошла до него весть о нашем возвращении в Ирландию, и он убежал в Тару подальше от нашей смертоносной добычи.

Король послал к Лугу гонцов, и Луг ответил, что не придет, пока братья не отдадут все королю.

Сыновья Туиреана повиновались, и, когда король Ирландии принял от них все добытое ими добром и силой, они пошли во дворец в Таре.

Луг встретил их на лужайке и сказал так:

– Вы принесли самую хорошую плату, какую когда-либо платили за убитого воина или еще заплатят. Но это не вся плата. Где вертел? Да и на горе вы не кричали.

Когда сыновья Туиреана услышали это, одолела их слабость, и они отправились к своему отцу, чтобы пожаловаться на несправедливость Луга и испросить совета.

Потемнел лицом Туиреан.

Наутро братья пошли к ладье, и с ними пошла их сестра Этне, которая плакала и причитала всю дорогу:

– Горе мне, жизнь моя Брайан, что не в Тару ты держишь путь после всего того, что ты совершил, хоть и не было меня рядом с тобой.

О Лосось из глухого Бойнна, о Лосось из Реки Жизни, коли не могу я удержать тебя здесь, то придется мне проститься с тобой.

О Всадник на Волне Туайдха, нет доблестнее тебя никого в битве. Если ты возвратишься ко мне, то не будет радости у твоего врага.

Неужели не жаль тебе сыновей Туиреана, которые стоят теперь, опершись на зеленые щиты? Горе мне, что покидают они Ирландию. Горе мне!

Ты пробудешь в Бейнн Эдайре, пока не услышишь тяжелые шаги утра, ты, который принимал дары от храбрых мужей. Из-за тебя горе мое еще нестерпимее.

Горе мне оттого, что покидают мои братья Тару, милую равнину, великую Уиснех Миде. Горе мне!

Едва она умолкла, как братья вышли в море и четверть года боролись с валами, не видя нигде суши.

Потом Брайан снял доспехи и прыгнул в волны. Долго бродил он в поисках Острова Светловолосых Жен, пока в конце концов не отыскал его. Там он сразу отправился во дворец и увидел много жен, занятых шитьем. Среди прочих вещей, которые были при них, он заметил вертел.

Брайан схватил его и бросился к двери, однако услышал за спиной веселый смех и остановился.

– Храбрый воин, будь даже с тобой твои братья, трижды пятьдесят жен легко справились бы с вами тремя. Но если тебе так уж невмочь, забирай вертел из вертелов. Не зря же ты старался!