Сборник
Доблесть. Мужество. Отвага. Там, где рождаются подвиги
Надежда Калинина
Надежда Калинина (Минеева) родилась в п. Алексеевский Калужской области РФ.
Живёт в Санкт-Петербурге, состояла в группе русских литераторов.
С одиннадцати лет печаталась в районной газете «Искра». С 2022 года публикует стихи в коллективных сборниках издательства «Четыре» (СПб.).
Лауреат премии «Призвание – писатель» (2022), награждена знаком «Золотое перо России» (2024). О себе говорит неохотно: всё сказано в стихах. Любит поэзию Владимира Маяковского, Игоря Северянина, Михаила Лермонтова, а особенно – Марины Цветаевой.
Не пишет, когда может не писать. А сейчас, видно, пришло время поделиться жизненным опытом. Хочется надеяться, что в стихах автора читатели найдут что-то близкое своей душе, что заставит задуматься и помечтать.
«Под ногами каша непогоды…»
Под ногами каша непогоды,
Завтра – минус, значит – гололёд,
Мы живём по графику природы,
Мчим по кругу, но всегда вперёд.
И мечтаем повстречать в грядущем
То, что все печали утолит,
Думаем с надеждою о лучшем,
За детей всегда душа болит,
Ведь не можем мы не видеть тучи,
Что планете обещают мрак,
Но отвага в сердце, словно лучик,
Солнцем проявляется в делах.
Потихоньку тучи разгоняя,
Жизнь стремится всё преодолеть,
Рано нам ещё в щедроты рая,
Мы Земле готовы гимны петь.
«В переплёте дней с ночами…»
В переплёте дней с ночами
Книга пишется про жизнь,
С перспективами в начале.
Но судьбы любой каприз
Запятые расставляет,
Милует или казнит,
Том бессонница читает
И под утро пристыдит,
Коли мокрая подушка
Иль витаю в облаках.
Беспристрастная подружка
Даст рецензию в стихах.
На последней на страничке
Восклицаньем встанет крест —
Как итог на всём на личном.
Бог оценит этот квест.
Ну а дальше – муки ада
Или райские врата.
Всё, спешу, бежать мне надо!
На страничке – суета…
Дедова икона
Участник Первой мировой
Мой дед, Калинин Симон,
Израненный пришёл домой,
Он бился за Россию.
Я помню деда с бородой,
С умелыми руками.
Шутил, играл всегда со мной,
Молился он часами,
Под вечер Библию читал,
А я не понимала,
Зачем читать? – он всю уж знал,
Но деду не мешала.
Однажды дед мне рассказал
Историю из жизни —
Как немец всю семью погнал
В Германию. Не близкий
Им предстоял тяжёлый путь,
К врагам, да на чужбину.
Икону дед с собою взял,
Запеленав в холстину.
Семья в немецких лагерях
Намучилась изрядно,
И голод был, и боль, и страх,
И недоступна правда.
Погнали деда на завод —
Снаряды делать, пули,
А дед упёрся, не идёт,
Но дело тут не в дури.
«Воюет там моя страна,
Мои сыны там тоже!
Не стану делать, сатана!»
Конец пришел, похоже!
Приговорён к расстрелу дед
И брошен в карцер строгий,
Прощай и жизнь, и белый свет…
Спасенье было в Боге!
Молился пред иконой дед,
С родными он прощался,
А утром – объясненья нет —
Расстрел не состоялся.
Победа! Дедушка живой,
Икона сохранилась,
Она теперь всегда со мной,
А с ней и Божья милость.
Письмо на фронт
Ожиданье сердце измучило
И порою на «вы» с надеждой.
Весть приходит от случая к случаю,
Как проталинка в месяц снежный.
Ведь у войн, я же знаю, нет жалости,
Современная – беспредел,
Возвращайся живым, пожалуйста,
Столько планов у нас и дел…
Ой, прости, не о том я, кажется,
Песню грустную завела,
Вам разбить нужно силы вражие,
Ведь у вас за спиной страна.
По пятам ходит смерть проклятая,
А удача – не всякий раз,
Я икону в рюкзак запрятала,
Пусть Господь не оставит вас.
Будь отважным, не опрометчивым,
Ты не лезь на рожон, сынок,
Знай, живу в ожидании встречи я,
Истомился в печи пирог.
И Дружок наш виляет хвостиком,
Коль скажу, что тебе пишу,
Убежит, ждёт тебя под мостиком.
Вот на пару с ним и грущу.
А весна у нас нынче ранняя,
От черёмухи дух окрест,
У меня появилась мания:
Беспокойство за ваших невест.
Так что, милый, желаю доблести,
Возвращайся – медали в ряд,
Ох, письмо уж длиннее повести…
Но, надеюсь, ему ты рад.
«Пылали небо и земля…»
Пылали небо и земля,
Для жизни не было там места,
Сгорели свечкой тополя,
Я там остался, как груз двести.
Домой казённое письмо
Придёт свидетельством о смерти.
Синичка клювиком в окно
Примету простучит, поверьте!
И мать услышит у икон:
«Безвременно, я б не спешила…
Но вот в моих объятьях он», —
Смерть плакала и говорила.
А я её не осуждал,
Пришёл я с матерью проститься,
Я уезжал… иль улетал,
Мне надо было торопиться.
Запомнится конверт с письмом,
Слёз материнских безнадёга,
Наш дом с облупленным крыльцом.
И грусть: я не успел так много…
Но если бы мне выпал шанс
И всё могло бы повториться,
Я б снова за страну, за вас
Пошёл с врагами насмерть биться.
Пути Господни неисповедимы,
или Исцеление заблудшей души
И только в окопе он понял,
Что вся его прежняя жизнь
За призрачным счастьем погоня —
Паденье безумное вниз…
В открытое море заплыли.
Резвимся бездумно давно,
Не тонем. Выходит, забыли,
Что в море не тонет говно.
Но время пробило снарядом
Закрытое к Богу окно,
Мы чувствуем: Бог где-то рядом,
Выходит, нам время дано
За светлую жизнь побороться,
Двойные стандарты к чертям,
Возможно, погибнуть придётся,
Но взгляд, обращённый к свечам,
Бессмертную душу лелеет,
Ведь Родина там, за плечом,
А враг наш заклятый не смеет
Махать над Россией мечом.
И жил в симбиозе с душою
Надёжный, как друг, автомат.
И мужество в помощь героям,
А он не мажор, а солдат.
«Мой дядя Семён Калини…»
Мой дядя Семён Калинин,
Израненный, но живой,
Пролив кровь за честь России,
Вернулся с войны домой.
Он лётчиком был отважным,
Об этом – медали в ряд,
Бомбил дядя силы вражьи,
А нынче – пример для ребят,
Ведь в школе, в родном селенье,
Есть парта – ВОЙНЫ ГЕРОЙ,
И новые поколенья,
Ведут благородный бой
За право сидеть за партой,
А значит, учиться на пять,
В них столько живого азарта,
Что трудно пером описать.
Спасибо, войны герои,
Ваш подвиг живёт в сердцах,
И нас он в колонны строит,
И нас пусть боится враг!
«Снова пушки расчехлили…»
Снова пушки расчехлили,
Снова в жизнь вошла беда,
Слово жуткое – «убили!»
Душу выстудит до дна.
Снова землю рвут снаряды,
Снова рушатся дома,
И вручаются награды,
И надеется страна.
Снова больно, снова страшно,
Снова честь стоит в строю,
Снова слышим сводки: наши
Победили в том бою!
Осознать совсем непросто,
Что фашистский танк с крестом,
Словно призрак, встал с погоста
И шныряет под мостом.
То по памяти по нашей,
Как железом по стеклу,
То, как будто день вчерашний,
Нам шрапнелью по уму.
Не добили! Пожалели!
А они опять на нас!
Как тогда! На самом деле!
И не хочет верить глаз,
Дай же, родина-Россия,
По крестам и по рогам
Тем, которых не добили!
Наконец, разбейте в хлам!
«У нынешних боёв другой накал…»
У нынешних боёв другой накал.
Смертельный обновился арсенал.
И квадрокоптер зыркает с небес,
Как на ладони видя всё окрест,
И тепловизор обнаружит цель…
Не просто выжить в эту канитель.
Летят под ноги мины-лепестки,
И кровью обагряются пески
Невинных деток, женщин, стариков,
А враг бездушен, к подлости готов,
Нажравшись наркотического зелья,
Он стал фашистом и опасней зверя.
И достаётся мирным городам…
Враг не смущён, что он оттуда сам.
А жизнь одна, по-прежнему одна,
А за спиной солдатскою – страна,
Чтоб жили мы, они воюют там.
Дай мужества, Господь, страны сынам,
Пусть как Суворов будет командир,
Пусть зло падёт, пусть воцарится мир!
А наша СВО пока идёт,
Пусть каждого солдата кто-то ждёт,
Ведь дальнобойных пушек страшен град,
И бродит смерть незримо средь ребят.
Но долг солдата – то священный долг,
А с ними правда и, надеюсь, Бог.
«Кто, если не ты?»
«Кто, если не ты?» —
Жизнь задаст вопрос.
Знаю, есть мечты,
Ты для счастья рос.
Кто если не ты?
Друг или сосед?
Есть у всех мечты,
Второй жизни нет.
Коли ты мужик,
Значит, есть и долг,
В трудный жизни миг
Чтобы ты помог,
Не на смерть идёшь,
Ты идёшь за жизнь,
Все боятся… всё ж
Близким улыбнись.
Собери в кулак
Волю и любовь.
Знаю, злобен враг,
Беспощадна боль,
И Победы флаг
Кровушкой полит,
Возвратись, солдат!
За тебя болит
Сердце у страны,
У родных сердца.
Ты не посрами
Матери, отца.
«Кто, если не ты?» —
Словно нож, вопрос.
Родины сыны,
Встаньте в полный рост!
Это бой за нас,
За свою страну,
Слёзы наших глаз
Проклянут войну,
Возвратись, солдат,
Поскорей домой,
Пусть медали в ряд!
Знай, что Бог с тобой!
Крокус-Сити
О Боже, как было страшно
Под пулями и огнём,
Но наши спасали наших
Тем мартовским чёрным днем.
«Там выход! – кричал мальчишка. —
Бегите скорей туда!»
Сгрудились, кто мог, на крыше.
Да вот загорелась она,
Но лестницы поднимались
Надёжной рукой с земли,
Без помощи вы не остались,
Своих мы не подвели.
Спешили кареты «скорой»,
Сражались за жизнь врачи.
Делились теплом и кровью
И гости, и москвичи.
Несём вам цветы живые,
Глаза нам слезою жжёт.
И нет такой силы в мире,
Чтоб русский сломила народ!
«Он не подарит ей цветы…»
Он не подарит ей цветы
На женский день – Восьмое марта,
Разбиты девичьи мечты
Разлуки козырною картой.
Уехал милый воевать,
Позвал в дорогу долг священный,
Конечно, она будет ждать,
Гордиться. Но ночами нервы
Ей долго не дают уснуть,
Ведь смерть с любимым ходит рядом,
А вдруг в бою его убьют?
Он храбрый. У него награды.
Страдает девичья душа,
Хотя про долг всё понимает,
К утру, от дум едва дыша,
Девчонка всё же засыпает.
Она сама себе букет
Тюльпанов нежных прикупила,
Он ей надежды дарит свет,
Святой обман – «поздравил милый».
А милый помнит про неё,
Он мысленно ей шлёт букеты
И сердце верное своё…
Он жизнь готов отдать за это.
Мы вас ждём
Линия фронта по сердцу проходит,
Мысли летают проворнее пули —
Что-то вестей нет давно от Володи…
Можно поплакать, ведь дети уснули.
Боже, прости мне минутную слабость,
Дай мне терпенья и веры – вернётся!
Вот бы уснуть, накопилась усталость,
И до рассвета чуть-чуть остаётся.
Детям нужна я заботливой, сильной,
Значит, нельзя мне сейчас расслабляться.
Снится во сне, что звонит мой мобильный,
Ты мне звонишь. Просыпаюсь от счастья.
Линия фронта по сердцу проходит —
Звоном медалей, отвагой и кровью.
Саши, Серёжи, Максимы, Володи,
Мы с вами рядом с сердечной любовью!
«Когда безмерна наша боль…»
Когда безмерна наша боль
И небо плачет журавлями,
В сердцах рождается любовь,
И чувств не выразить словами.
Ответственность за всех своих
(Своих ведь русский не бросает)
Сплотит народ в единый миг.
А любящим Бог помогает..
Мы вместе! Мы плечом к плечу!
Рука к руке. Стеною надёжной!
Мы вместе! Плачу и кричу.
Сдержаться сложно.
Огненный лис
Дело было на Камчатке.
Родились у лис лисятки.
И в заботах, слава богу,
Подрастали понемногу.
Как-то в дождь наш папа-лис
От сиденья в норке скис.
Чмокнул в рыжий нос лису:
Мол, мышонка принесу.
И пошёл гулять по лесу,
Подчиняясь интересу.
Но, забыв, что он отец,
Разгулялся, как юнец.
Хоть любил лису, лисят,
Бес попутал, говорят.
Он к норе пришёл под вечер,
Видит: вход весь изувечен,
Значит, здесь шалил медведь
И родных настигла смерть.
Лис улёгся у норы,
Чтоб сожрали комары,
Но увидел, как из леса
(Но к нему без интереса)
К норке шествует лисица.
Он куснул себя. Не снится!
Лис – к семье. Лиса глаз стро́жит:
«Коли лес тебе дороже,
Мой решительный ответ —
Уходи, прощенья нет!»
Лис ушёл, как пёс побитый,
Отношенья были слиты.
Лис носил лисятам рыбку,
Но простить ему ошибку
Не спешила мать-лисица,
А лисята чепушиться
Вскоре стали пред отцом,
К нему попой – не лицом —
Повернулись. Лис в опале,
Как чужие дети стали.
Как-то раз, уже под вечер,
Лисом был медведь замечен,
Что опять к норе спешил,
Сделать, что не завершил.
Тут уж лис не растерялся,
Вихрем к зверю он помчался:
Хвост трубой, в глазах огонь,
Мол, не тронь лисят, не тронь!
То, что лис готов на смерть,
Понял и сбежал медведь.
Гнев лиса укоротила,
Ведь в поступке была сила,
Для лисят пример отличный,
Что поможет в жизни личной.
Скоро норки им копать,
Там своё потомство ждать.
Жизнь родительской семьи
Повторят в своей они.
А мораль у сказки этой —
Не для каждого конфета,
Но как жить в ней есть совет,
Он полезнее конфет.
Рассказ первоклассника
На остановке пёс сидел
С печальными глазами,
Наверно, очень он хотел
Домой поехать, к маме,
Но нету денег на билет,
Да и трамваев – море,
А может быть, и мамы нет…
И я помчался к школе.
Я рассказал учителям,
Что пёсик погибает,
Как он сидит, бедняга, там
И хвостиком виляет.
Наталья Павловна бегом
Со мной на остановку,
Мы привели щеночка в дом,
И он залаял громко.
Будто «спасибо» говорил,
Что мы его забрали,
А после ел, а после пил,
А мы его ласкали.
Нашлись хозяева щенка
По нашим объявленьям,
Он гавкнул весело: «Пока!»
Он счастлив, без сомненья.
И я был счастлив – оттого,
Что мы не бросили его!
«Мужества всем нам, люди!»
Мужества всем нам, люди!
Эмоции визг – в кулак!
Век двадцать первый труден,
И беспощаден враг.
Доблесть живёт и отвага
У русских всегда в сердцах,
И под российским флагом
Продолжит сын дело отца.
Марина Макова
Родилась на о. Сахалине (РФ). Окончила Хабаровский институт культуры.
Печаталась в разных газетах и журналах страны: «Дальний Восток», «Современные записки», «Библиотекарь»; в альманахах «Паровозъ», «Правобережье», «Художественное слово», в сборниках прозы и поэзии: «Литературное Приамурье», «Поэмбук юбилейный», «Эклеры», «Авторы 21-го века», «Вдохновение», «Город истин», «Осколки» и во многих других. Выпустила шесть авторских сборников стихов и семь книг для детей (стихи, сказки, рассказы).
Марина Алексеевна состоит в Союзе российских писателей, стипендиат Министерства культуры РФ (2020), дипломант городского конкурса к юбилею Хабаровска (3-е место). Награждена медалью «За сохранение русских литературных традиций» им. Великой княгини Ольги и знаком «Золотое перо русской литературы» (2024).
Один в поле воин
легенда
19-летний мальчишка из Орла в одиночку дрался с колонной немецких танков. Танки Гудериана упёрлись в Колю Сиротинина, как в Брестскую крепость.
Река Добрость и Сож река
Катят воды среди полей,
Катят волны уже века,
Вспоминая один из дней.
Где стоит стольный Кричев град
И Сокольничи вширь идут,
Задержался один солдат
И навечно остался тут.
Он казался врагам полком
Или ротой в сто человек.
Из былины шагнул легко
Прямо в прошлый двадцатый век.
Богатырь семи пядей во лбу,
И косая сажень в плечах,
Он свою обменял судьбу
На панический вражий страх.
На холме средь высокой ржи,
Где орудие не видать,
Он сумел создать миражи
Так, что поле стало стрелять.
И не ясно, откуда бьёт
По колонне огня ураган.
Первый танк, что подбит был влёт,
Перекрыл дорогу врагам.
А последний, пылая в огне,
К отступленью отрезал пути.
И застряли, как в пробке, те,
Что «блицкригом» мечтали пройти.
А решивших пробраться вброд
Илом склеили берега,
Так пучиной разгневанных вод
Помогала солдату река.
Шел неравный бой два часа…
Сколько танков, бронемашин
И врагов ушли в небеса!
Воин в поле был только один!
И когда это понял враг
И снаряды закончились враз,
Карабин парень сжал в руках
И с последней пулей угас.
Тёплый вечер кровавил закат,
Травы никли к могильной земле,
И спокойно лежал солдат,
Ни о чём уже не жалел.
Лежал мальчик, не богатырь,
Двадцати непрожитых лет,
Унося в небесную ширь
Своего бесстрашья секрет.
Хоронили его враги…
Над могилой сказал офицер,
Что такие вот пареньки
Для любого из нас пример.
И три залпа послали в зенит.
Где-то вздрогнула мать под Орлом,
Там, где школа родная стоит
И родительский старенький дом.
Река Добрость и Сож река
Катят воды среди полей,
Катят волны уже века,
Вспоминая один из дней.
Сорок шагов
Во время уличных боёв в Сталинграде советское командование использовало новую тактику – постоянно держать фронтовые линии настолько близко к противнику, насколько это физически возможно (как правило, не более 30 метров).
Таким образом, немецкой пехоте приходилось сражаться, полагаясь на себя самих, без поддержки артиллерии и авиации.
Сорок шагов до позиций врага,
Слышно их речь и споры.
Сорок шагов – так сошлись берега
Страшной войны, а город,
Весь простреленный снайперски влёт
И огнём проутюжен,
Позиций своих до сих пор не сдаёт,
Ему каждый метр нужен.
И ощущенье, как дышит враг,
Чувствуешь всею кожей,
Но отойти невозможно никак,
Бой новой тактикой сложен.
Иначе сверху пойдёт бомбопад
«Мессеров» тёмных, крылатых,
И с крыльев крест упадёт стократ
На город, дома и хаты.
И артиллерия тоже молчит,
Боится своих изранить.
А немцы упорно ищут ключи
От города среди зданий.
И пишет Марте немецкий солдат:
«Сегодня мы взяли кухню,
В гостиной русский строчит автомат,
И коридор весь рухнул.
Долго ль удержим этот плацдарм,
Богу только известно.
Ты, Марта, не знаешь, как трудно нам,
Здесь ад раскалился и треснул…»
А рядом за стенкой даёт инструктаж
Взводный русским солдатам:
– Каждый камень здесь, каждый этаж
Наш! – и поэтому свят он.
И если с гранатой вступаешь в бой,
Двое вас: ты и граната,
Оба разденьтесь, рискуя собой,
Внезапность важна, ребята.
И там, средь траншей и воронок, мой дед
Живой ещё, не убитый.
А в Сталинград вступает рассвет,
Кровью окрасив плиты.
Камчатская быль
баллада
1
Люди, оставьте дела домашние,
Чутко прислушайтесь к песне ветра,
Я хочу рассказать о вчерашнем,
Чтоб не исчезло из памяти это.
На миг отложите дороги и встречи,
Обиды, интриги, заботы и ссоры…
Сердце откройте своё человечье
Торжественно, дóбро, как улицы город.
Слышите? – ветер срывается в крик,
Волны в рёве его рокочут,
И океана доносится рык —
Это безумного шторма почерк.
Где древней Камчатки Илпынский мыс,
Прямо на выходе из Анапки
Неистовый шторм над баржей повис
Огромной, бушующей, страшною шапкой.
Воет в рангоуте ветер больной,
Палуба с выщербленными бортами
Бьётся, дрожит под голодной волной,
Соль океана хлебая глотками.
А на борту судовой экипаж,
Хрупкая женщина и ребёнок.
Рвётся стихия на абордаж,
Гибнущей жизни вращая обломок.
2
Где тот фарватер, чтоб рифы и мели
Вместе со штормом исчезли с пути?..
В баржу вгрызается скалами берег…
Скрежет, удар, в кубрик небо летит.
Располосовано судно на части,
Мечутся доски в бурлящей волне…
Для тех, кто живой, это всё-таки счастье,
Берег – вот он, реальный вполне.
Волны издёрганы до истерик,
Прыгают к скалам, падают вниз…
Женщину с мальчиком сняли на берег,
Страшно изранены те, что спаслись.
Пятеро их – у двоих переломы,
Стойкие парни – морской экипаж.
Рядом рычат океанские громы,
Берег пустынен, хотя бы шалаш.
Осень пахнýла дыханием снежным,
Небо с землёю запутала мгла,
Ветер сквозь мокрую рвётся одежду,
Холод вползает…
Дайте тепла!
Вы, у костров сидящие ночью,
В клетках домов, в полыхающем дне
Азии жаркой… Как будто нарочно
В мире разбросано море огней.
Бьётся весёлое пламя в ракетах,
Лижут пожары лики домов,
Солнцем слепящим согреты рассветы…
Дайте горячих, пылающих дров.
3
Смерть входила медленно, устало,
Снегом мокрым брызгала в лицо,
Ветром под одеждой обжигала,
С ног валила… Встали все в кольцо.
Встали плотно так, чтоб закрывали
Их тела ребёночка и мать.
Но сквозь пальцы, плечи доставали
Когти смерти. Как хотелось спать,
В эту землю мёрзлую спуститься
И глаза усталые закрыть…
Может, мама, дом родной приснится,
Вытянет живительная нить…
Кто-то первый снял бушлат тяжёлый
И ребёнка с женщиной накрыл,
Бросив тело в нестерпимый холод,
Безвозмездно им тепло дарил.
А за ним ребята остальные
Все бушлаты сбросили свои…
Перед бесновавшейся стихией
Вспыхнули горячие огни.
Донорами счастья, солнца, чуда
Стали их открытые тела…
До последней жизненной минуты
Оставайся донором тепла!
4
Ночь минула, их нашли наутро
На коленях… Купол сильных рук
Над ребёнком с женщиной, как юрта,
От ветров, седых штормов и вьюг.
Снег на лицах и руках не таял,
Помощь никого уж не спасёт,
Но осталась женщина живая,
И ребёнок крошечный растёт.
Их было много
Их было много: армий, легионов,
Дивизий под названием «СС».
Европа посылала эшелоны
Творителей у нас кровавых месс.
Испанцы, итальянцы и румыны,
Бельгийцы, шведы, что фашистский крест
Несли как знамя, стыд людской отринув.
Австрийцы штурмовали крепость Брест.
Венгерские карателей отряды
Звериностью прославились своей.
Поляки, финны… А под Ленинградом
Голландский «Нордланд» убивал людей.
Гудериан в своих хвалёных танках
Водителями чехов рассадил.
Датчане, люксембуржцы… «Марш славянки»
Европе всей оскомину набил.
Берлин горящий, Гитлера спасала
Дивизия французов «Шарлемань»,
Да плюс ещё предателей хватало:
Эстонцы, латыши, другая шваль,
«Галичина» и власовцы… Так немцы
Европу всю на бой к нам привели.
Мы дали Бой Великий чужеземцам,
Их миллионы превратив в нули!
Сейчас Европа сносит монументы,
Не признает величие побед.
Историю курочит на фрагменты,
Пытаясь очернить цепочку лет.
Выращивает армию фашистов,
Оружием по странам всем гремит,
Но свет Победы жаркий и лучистый
Их вновь до основания спалит!
Слышишь топот копыт?
Слышишь? – топот копыт над землёй
в песне ветра несётся,
Где-то в древней Руси снова гудки берёт скоморох…
То не поле горит, это всходит крамольное солнце,
То не чаща гудит, это ветер от стонов оглох.
Заторможен эфир голосами времён и наречий,
Но сквозь плач серенад и моторов ревущую медь
Слышишь? – бьётся беда, и ложится планете на плечи
Тяжесть взрывчатых тонн,
под коротким названием «Смерть».
Где-то Дмитрий к Непрядве ведёт свои славные рати,
Царь Иван созывает бояр на военный совет.
Приближается ночь, словно траур невесте на платье,
И, как камень-падун, темнота придавила рассвет.
Шли татары и ляхи, сверкая на солнце мечами,
Грохотали тевтонцы, железом буравили лёд,
Как пылали дома, доставая до неба свечами,
И от чёрного горя, чернея, обуглился свод.
И взвиваются в небо ракет огнедышащих стаи,
И военные базы грибами под солнцем встают.
И колышутся свастик кровавых колючие знаки,
Будто Землю опутал гигантский разбуженный спрут.
Из поломанных рук где-то пала на землю гитара,
И убитый малыш к мёртвой матери плотно прильнул.
Разве можно назвать нашу Землю отжившей и старой?
Слышишь сердце её – из глубин нарастающий гул?..
Это голос полей, что калёные стрелы косили,
Это Тмутаракань, что исчезла бесследно в ночи,
Это стоны Чудского и вопль степного ковыля,
То не ветер поёт – это сердце земное стучит.
Как болят его раны – войной опалённые люди,
Всё им мнятся бои – пережитый и будущий ад…
Слышишь, топот копыт нас от сна вековечного будит?..
Тени предков на помощь Земле нашей бедной спешат!