Саша Стивенсон
Демон во мне
Глава XI. Карты раскрываются
Среди белоснежных простор мы еще долго неслись. Вика ехала спокойно, но не медленно, старалась ускоряться, чтобы дорога заняла меньше времени. Я любовалась снежными красотами леса, продолжая пребывать в своих раздумьях. Пугало, что на терзающие вопросы нет ответов…да и будут ли они?
Вику, видимо, напрягало молчание, и она начала разговор. Я хмуро поджала губы. Не была настроена на общение, да и не хотелось сейчас вообще говорить.
– А какой была твоя жизнь до тех событий в поселке?
– Простой. Школа-дом. – мрачно произнесла я.
– А как твои друзья это пережили?
– У меня нет друзей. – сухо прозвучал мой голос.
– Вот как. – Вика попыталась изобразить в голосе удивление, но это выглядело слишком наигранно. – Но не переживай, может быть, еще будут.
Я тихо фыркнула от ее слов:
– Да мне они не нужны.
– Почему?
Не знала, что ответить на этот вопрос, да и не хотела на него отвечать. Но некоторые слова сами вырвались из уст:
– Когда ты один, не нужно бояться предательства. Ведь ты сам себя никогда не предашь.
– Тебя предали? – расслышала сквозь шум мотора голос девушки.
Да, предали, бросили, променяли на других, словно я вещь, которой можно поиграться, а потом выкинуть, когда она надоест…Ненавижу это чувствовать – словно я была на какое-то мгновение нужна и интересна, а сейчас нет до меня и дела…
– Нет, я не хочу ни с кем дружить. Мне никто не интересен. – грубым тоном отрезала я.
Вика слабо рассмеялась:
– Это сейчас говорит в тебе юношеский максимализм. Поверь, с возрастом ты изменишь свои приоритеты.
– Говоришь прям, как моя мама. – бесстрастно произнесла я, продолжая любоваться зимними лугами. Зачем нам сейчас о чем-то говорить, когда вокруг такая красота, которой можно любоваться, которой можно очаровываться, в которой можно заблудиться?
– А ты к ней прислушайся. – сказала Вика.
Нашлась тут еще одна советчица, которая будет сейчас рассказывать, как мне надо жить, какой активной и социально-успешной надо стать, чтобы нравиться всем этим предателям, этим скользким наглым лицемерным существам. Для чего нужны эти игры, если всем друг на друга плевать?
– Начни тоже выходить на свет и знакомиться с другими… – продолжила говорить Вика.
У меня внутри вскипела ярость:
– Ага, сейчас! Будто целая толпа людей выстроилась и ждёт, когда же я откроюсь. Как будто я дверь в кабинет для сдачи крови в поликлинике в восемь утра, и все ждут, когда же я откроюсь.
– Твоя мама имела в виду не быть замкнутым шизоидом и выходить в свет, чтобы проводить время в социуме.
– Меня это утомляет. – злобно я закатила глаза наверх.
Вика прыснула:
– Поверь, я была такой же. Думала точно также. Но когда поступила в университет, поняла, что подобный образ жизни все портит. Постоянно приходилось искать преподавателей, разбираться по поводу оценок, посещать какие-то места с однокурсниками. Иначе моя учеба бы испортилась. Я осталась точно такой же нелюдимой, но при этом научилась находить к каждому подход, и это облегчило мне жизнь. Заперлась бы я в своей скорлупе, получила бы много проблем, упустила бы несколько шансов, в общем жизнь прошла бы уныло, и запоминать было бы нечего. Я не говорю тебе быть супер-пупер душой компании, но и отшельником быть не надо, иначе твоя жизнь пройдет впустую, и ты должна понять это сейчас, пока еще не поздно. – очень трогательным голосом проговорила девушка. – Я прекрасно понимаю тебя. У меня тоже присутствовали в твоем возрасте социопатические взгляды на общество и временами преобладала мания величия. Но мир настолько сложен, что не стоит всех грести под одну гребёнку. Посмотри на тех же своих одноклассников под другим углом. Может он кажется тебе тупым задротом, а он помогает своей больной бабушке? Она наглая вредная самовлюблённая истеричка, но ее недолюбили в детстве. А мечтать и фантазировать – это прекрасно, но не все фантазии делают тебя счастливой. Некоторые все же приносят свои страдания. Ты еще немного маленькая и инфантильно смотришь на эту жизнь. А я в свои двадцать лет уже что-то там поняла, но до сих пор считаю себя неподготовленной к жизни.
Ничего на это не стала отвечать. Ее слова сильно ударили мне по сердцу, будто задели самую нежную и хрупкую ее часть. Стало на душе обидно, и эту грусть затмила сильная злость. Но я решила ее скрыть и не показывать перед Викой. Я не считаю себя инфантильной. А от слова "шизоид" в свой адрес стало тошно. Я не сумасшедшая какая-то, чтобы так меня называть.
Остальные минуты пути прошли уже в полном молчании. Но наслаждаться дорогой не было желания. Вновь начали преследовать пугающие мысли о маме, Даше, Амаранте.
Вскоре мотоцикл притормозил около старого дачного дома. На стеклах деревянных окон застыл морозный иней, огромные сугробы застелили собой двор, показывая, что давно сюда никто не заходил.
– Мы приехали. – сообщила Вика.
Я услышала, как она громко и нервно сглотнула.
Внимательно оглядела двор. От здания веяло чем-то темным, пугающим, сулящим нечто…опасное. Поежилась от такого предположения.
Когда Вика помогла мне снять шлем, мы подошли к невысокому забору, чья древесина с виду уже обмякла и прогнила, и Вика задумчиво обвела взглядом гигантские сугробы. Их высота тянулась до моей груди! Я заметила на верхушке маленькие следы с тремя пальцами, цепочкой тянущихся до линии горизонта.
– М-да… – мрачно вздохнула Вика. – не думала, что настолько снегом заметет…
– Что будем делать? – поинтересовалась я. – Есть лопата?
Вика пару секунд пристально и хмуро рассматривала сугроб и пожала плечами.
– Выбора нет. – мрачность звенела в ее голосе. – Идем так.
– Серьезно? – мои брови высоко поднялись.
– Идем напролом. Я, балда, так сильно торопилась, что забыла лопату. – виновато проговорила девушка.
Я тоскливо выдохнула. Просто прекрасно…
Вика, долго не думая, вошла в сугроб и, как будто находясь в воде, начала размахивать руками, освобождая себе путь. Тысячи ледяных кристалликов рассыпались по сторонам. Вика продолжала решительно идти вперед, оставляя за собой тоненький проход, который потихоньку начал засыпаться снегом.
Я пожала плечами и пошла за ней. Ну она дает! Хотя что еще остается делать?..
Прикрыв глаза рукой от летящих в меня снопа снежинок, нащупала ногами что-то твердое, но местами пропитанное водой. Убрав руку с лица, увидела, что подошла к лестнице. Доски расшатанные. Вика стояла у почерневшей двери и смахивала с огромного серебристого замка снег. Когда скважина стала чистой, она вставила в нее ключи и повернула их два раза. Раздался щелчок, но дверь не открылась, будто намертво приросла к стене. Вика пару раз дернула за ручку, но дверь не поддавалась. Я крепко сжала пальцами ручку, и под нашей двойной силой путь перед нами освободился. Дверь чуть с петлями не отлетела, крепко стукнувшись о стенку крыльца.
Запах сырости тут же неприятно ударил в нос. Перед нами расстилался черный коридор, где абсолютно ничего не было видно. Мрачно, пугающе настолько, что идти туда не хотелось. Воображение разыграло ужасную картину, как в глубине этого мрака скрывался ганер…или даже не один. Рука запульсировала при подобных мыслях.
– Ну и жесть. – прокомментировала Вика и достала фонарик. Яркий белый лучик света направился в коридор, осветив покрытый пылью и грязью ковер, темные стены и горкой заваленные в углу мелкие предметы.
Вика, освещая углы фонариком, зашла в дом. Я осторожно пошла за ней. Пол под ногами скрипел, и возникло ощущение, что он сейчас провалится. Чувство жути продолжало нарастать и дергать за хрупкие, закаленные до предела струны моей нервной системы.
Как в таком доме можно было жить? – терзала меня эта мысль. Но казалось, что здесь уже давно никто не живет…
Щелк. Щелк.
– Так и думала, что света здесь нет. – печально произнесла Вика и убрала руку с выключателя.
– И как нам искать информацию? – не поняла я.
В такой непроглядной тьме с одним фонариком придется долго искать материал про секту. А я не должна задерживаться, учитывая, что случилось утром…
– В его комнате. – быстро сказала Вика.
Она нырнула в темноту, я мигом зашла за ней. Фонарик лучом осветил темные углы, разбросанные вещи, пустой стол, не заправленную кровать, вокруг которой витала пыль. На окнах застыл красивый морозный узор – единственная приятная глазу вещь в комнате.
Вика открывала шкафчики, выпуская на волю клубы пыли. Я достала с кармана свой телефон, осветила стол и оглядела его. Ничего интересного…Как тут можно что-то найти?
Вика присела на корточки, осмотрелась под кроватью и тут что-то вытащила. Громкий скрежет, рассекающий сделанный из дерева пол накрыл комнату. Девушка вытащила из-под кровати небольшой чемоданчик. Он тут же открылся, и запах старой бумаги захлестнул помещение. Несколько бумаг разбросано внизу. Вика осветила их, перебрала и кивнула мне.
– Кажется, я что-то нашла. Идем на улицу.
Девушка схватила чемодан, прижала его к подмышке, и мы покинули дом. Я с облегчением выдохнула – надеюсь Вика нашла действительно то, зачем мы сюда приехали.
Мы аккуратно обошли сугроб и подошли к мотоциклу. Вика положила красными от холода руками чемодан на сиденье и начала рассматривать бумаги. Я тоже опустила на них свой взгляд.
На старых выцветших листьях аккуратным почерком были написаны мысли, как в личном дневнике. Большие буквы сохранились, и прочитать можно было спокойно. Мы с Викой молча пробежались глазами по тексту, и во время чтения сердце испуганно запульсировало.
Амарант был прав. Ганеры – солдаты. Ганерхард – сила, дающая ганерам жизнь.
Вселенная делится на семь уровней. Наш мир – центральный, физический, но является нижним. Но при этом наш мир – матрица, только не компьютерная, как в том популярном фильме, а иллюзорная – мы видим лишь трехмерное пространство, но нас повсюду окружают сущности из разных миров. Каждый день мы проходим мимо них, даже сквозь них, но не замечаем их, но зато они замечают нас. Но они не должны трогать нас – это может разрушить гармонию вселенной. Есть те, кто может трогать нас, но им запрещено Властителем – самым мощным созданием, существом, способным перемещаться по разным уровням, потому что он является частью самой вселенной.
Ему противоположна единственная сила – Ганерхард. Она же противоположна всей вселенной. Она может все уничтожить. Но она существует для равновесия баланса.
Об этом мне поведал мой новый друг, с которым я случайно познакомился в баре, когда пошел пробухивать собственное горе – меня уволили с работы с полным скандалом, и в тот же день я спалил свою девушку, уже бывшую, за изменой на собственной кровати с ее бывшим мужем.
Слова нового друга показались мне ненормальными, и он сам выглядел каким-то чокнутым. Но мне тогда было так плохо, сердце гудело от боли, и я выслушал этого человека и даже с ним сблизился, и мы всю ночь болтали о Боге и жизни. Мы подружились, и он сказал, что есть много людей, потерявших себя и смысл своей жизни, и они объединились в дружный клуб, чтобы пережить горе вместе. Меня туда пригласили. Я пришел на первое собрание. Эти люди несли точно такие же слова, как и тот друг и верили в это. Про вселенную, про эти уровни, про Ганерхард. Они поклонялись этой силе. Считали, что она существует.
И я хотел изучить ее подробно, и глубже погрузился в этот клуб. Я хотел найти новый смысл жизни. И почему-то в тот момент этим "смыслом" стал этот мутный клуб. Я думал, это простое сборище каких-то фанатиков или поклонников какой-то игры, про которую я не знал, и они так сильно обсуждали ее и любили ее, что верили во все это, будто это существует на самом деле…
В этом клубе были "Жрицы", и они каждую пятницу проводили ритуалы. Собирали кровь, читали странные мутные заклятия, чтобы подойти ближе к силе Ганерхард и впустить ее в наш мир. Это все казалось полным бредом! Я видел, как эти "Жрицы" промывали людям мозги, и те на полном серьезе считали, что благодаря их крови и этим "молитвам" они откроют этот Ганерхард в нашем мире. Они жаждали этого Ганерхарда.
Я понял, что это самая настоящая секта.
Но выбраться из нее уже не мог.
Меня споили какой-то фигней, явно с сильным градусом, и заставили покляться в верности некоему демону Вольеторду, что я отныне буду его слугой и помогу ему слить миры. Так как я был не в трезвом состоянии, я согласился, и под утро обнаружил на собственной руке мутную татуировку в виде трех крестов, смыть которую не получается, как бы я ни старался. Меня обманом сделали членом секты и сказали, что я прошел церемонию. Пути назад к обычной жизни уже нет. Я не должен теперь искать новую работу, заводить друзей, и жить, как обычный человек. Я обязан каждый день отдавать свою кровь и читать заклинания, и ждать последнего ритуала.
Но я решил изучать глубже эту секту. Понять, как от нее избавиться. Я не мог просто так взять и прийти в полицейский участок и рассказать обо всем – за мной следили, за мной наблюдали, каждый мой шаг контролировали сектанты. Я угодил в настоящую ловушку. Мой брат догадался, что у меня проблема, так как я быстро пропал из его жизни, и мне пришлось солгать ему ради его же блага и ради блага его семьи. Потому что я боялся, что сектанты и "Жрицы" причинят им вред за то, что я говорю с ними. Я попытался исчезнуть из их жизни…как же это было тяжело…Я просто проклинал тот день, когда пошел в бар бухать и познакомился с тем типом! Лучше бы я спился дома!
Секта меня пугала и в то же время интересовала. Меня многое в ней смущало.
Например, двое юных братьев. Они очень близко сдружились со "Жрицами" и даже приводили новых людей в секту. Один из братьев – настоящий мальчишка. Ему бы в гонки гонять с джойстиком или с друзьями тусоваться, а он в секту заманивал! И говорил, что делает это ради своего господина Вольеторда и еще другого демона – Ильтанноса. Жрица Светлана говорила, что он должен отработать свой долг. Я уже в шутку думал, что он этим демонам душу продал…и его брат тоже…
А потом я увидел, как у этой Светланы вместо рук выросли длинные щупальца, и она ими зарезала предателя, который решил уйти из секты…А у другого мальчишки – Витьки Рудковского вытянулась рожа и выросли за спиной крылья, и он сказал: "Зря ты предал Вольеторда и меня, Ильтанноса". Тут-то я понял, что имею дело с настоящей нечистой силой. Может, меня конечно, втихую кормили наркотой, и я словил бед-трип, но слишком много было странностей, и со временем они соединились в единую линию, и я все понял. Я внимательно подслушивал каждые слова "Жриц", даже случайно брошенные. Оговорочка по Фрейду меня не подвела. Я внимательно следил за ними, и не верил слепо в их идеологию.
И понял все.
Наши "Жрицы" – демоны, захватившие тела обычных людей. Промывают мозги, собирают кровь и используют людей для чтения молитв. Они действительно пытаются впустить в наш мир эту силу…для Вольеторда.
По словам Светланы, Вольеторд принесет новую эпоху. Мир станет таким, каким должен быть.
Я слишком мастерски притворялся перед сектантами и демонами. Они верят мне. А я отказываюсь верить во все происходящее. Вот-вот приблизится последний ритуал, и он откроет проход к силе Ганерхард. А она выпустит темных сущностей, которые, как говорит Светлана, наведут порядок и дадут Вольеторду мощи.
Если это случится, я постараюсь сбежать и найти возможность закрыть портал.
И прогнать этих гнилых манипуляторов с нашего мира…
Пишу это, ибо очень тяжело хранить это все в голове. Мозг кипит. А рассказать некому. Если мой брат случайно найдет эти бумаги, может перестанет за меня переживать…или отправит в психушку…но сектанты и демоны меня и там найдут…
Хорошо, что хоть можно писать. Хоть это они не запретили…
– Я бы сказала, что тут написан полный бред… – ошеломленно проговорила Вика, – но зная, какая чертовщина тут творится – я в это верю…
– И я верю… – уверенно кивнула я. Я не верила в это, я это знала.
– Только…я не вижу информации о том, как закрыть портал… – Вика перелистывала розовыми пальцами бумаги, бегая по ним глазами, но нигде не находила самое нужное.
Я тоже ощутила горький осадок разочарования. Я прибыла сюда с целью не только узнать правду, но и как избавиться от всего и вернуть миру гармонию. Но, видимо, Валентин сам этого не знал…возможно, он до сих пор в поисках. Удалось ли ему за месяц выяснить это?
– Вот найти бы дядю и все бы выяснить от него лично. – с громким хлопком Вика закрыла чемодан. – Ладно, спасибо на этом.
– Будем еще искать? – поинтересовалась я.
Вика рассмотрела небо. Оно над нами сгущалось и начинало темнеть.
– Завтра. Уже вечереет.
Жалко, что зимой солнце так быстро освещает нам местность…
Вика убрала все бумаги себе в рюкзак, сам чемодан оставила в доме. Пока она закрывала дверь, я присела на свое сиденье и продолжала осмыслять увиденное. Правда такая простая…но при этом такая запутанная…
Где Амарант? Почему он до сих пор не вернулся из Астрала?
Вика села на свое место, и мы молча отправились домой…
…Вернулись под вечер. Вроде только пять часов, но небо над нами уже висело хмурое, темное, будто полночь вот-вот наступит. Ненавижу за это зиму. Но сегодня таилось в этом мрачном небосводе что-то пугающее. Даже Вика это заметила:
– Не нравится мне это… – произнесла она, подняв голову вверх.
Я оглядела местность и заметила еще кое-что странное: поселок выглядел опустевшим и заброшенным. Странность в том, что он так выглядел внутри, а не за территорией…Тело покрылось мурашками от жуткого ужаса, нахлынувшего по телу.
– Мне тоже… – с тоской оглядела я дом.
Пугающее предчувствие зародилось на душе и начало томить, медленно сжимая сердце в груди, подкрадываясь к горлу и сдавливая его изнутри своими извилистыми когтистыми лапами. Не хотелось заходить в родной дом. Сердце велело бежать из поселка прочь. Интуиция подсказывала, что что-то страшное прячется за этими бетонными стенами.
Мне стало горько от этих мыслей. Почему меня терзало такое чувство? Неужели с моей мамой что-то произошло? Думать об этом страшно…
– Можешь подождать, пожалуйста? – попросила я Вику, – Я проверю, что дома. У меня…нехорошее предчувствие. – закончив, нервно проглотила ком в горле.
Думала, Вика рассмеется. Но она кивнула:
– Может с тобой сходить? Я раньше каратэ занималась. Правда давно, травму руки получила и бросила.
Я робко кивнула:
– Пошли.
С каждым шагом к дому тревога нарастала. Холод пробрал до костей. Напоминало жуткий сон. Но жаль, что это не сон…
Вика выглядела мрачно, на ее лице застыл испуг. Она тоже чувствовала эту непонятную тревогу…Сердце кричало срочно уходить, но мы шли. Вдвоем не так страшно.
Мы зашли в подъезд и тихонечко направились на четвертый этаж. На стенах облезла краска, запертые наглухо двери покрыла пыль, лампа на потолке со скрипом мерцала. Подъезд тоже казался заброшенным. Еще утром все выглядело обыденно, но стоило вернуться после дома Валентина, так все не узнать!.. Это еще больше пугало…
Что случилось, пока меня не было?
Вот она, дверь тридцать четвертой квартиры. Я протяжно вздохнула и дернула за ручку, проверить, открыта ли. Сомнения сбылись. Странно, ведь я заперла дверь, и мама всегда запирает, когда возвращается домой.
Дверь неприятно скрипнула, открывая перед нами мрачную, будто заброшенную двадцать лет назад квартиру. Привычный светлый коридор был скрыт за темнотой. Я надавила рукой на включатель, но ничего не изменилось – темнота продолжала застилать собой все.
– Мам?!
Я зашла в квартиру и тут же прикрыла нос рукой – омерзительный запах гнили пронзительно ударил в нос. К горлу подкатил ком, желающий тут же вырваться на волю.
– Черт, фу, – Вика прижала к лицу ладони.
Откуда этот запах?!
– Мама?! – отчаянно крикнула я.
"Не кричи…не кричи…" – подсказывала интуиция. Но я не могла молчать. Страх начал душить. Хотелось во всем разобраться, понять, что случилось дома…
Осторожно ступая, я направилась в кухню и поморщилась – на столе на пыльной тарелке лежали гнилые овощи – те самые, которые я поела перед отъездом. Оранжевая сочная морковка и зеленый огурец покрылись густым мхом плесени. Рой мух жужжал неподалеку. Я сделала шаг назад и услышала громкий хруст. Посмотрев на пол, увидела под ногами десятки тараканов, испуганно перемещающихся по плитке, а некоторые были передавлены моим ботинком.
– Фу, господи, – с испугом и отвращением прыснула Вика. Я отскочила от кухни.
Жужжание мух усиливалось. Я тихонечко пошла на звук, и он привел меня к залу. Вика медленно брела за мной, продолжая плотно прикрывать нос ладонью.
Приоткрыв дверь, я заглянула и от ужаса широко открыла глаза. Крик отчаяния застыл в горле.
На ковре лежал Персик. Мертвый.
Возле раны на горле засохла кровь. Сверху летали те самые мухи. Они приземлялись на широко распахнутые глаза, где застыл предсмертный ужас.
Мерзкий запах мертвечины вновь ударил в нос. Голова страшно закружилась. Ком в горле вырвался наружу, и меня вырвало прямо на пол. Но вместе с рвотой глаза застелила пелена слез.
Персик мертв. За что?! В чем перед Вольетордом провинился наш домашний песик?! Как и вся моя семья!
Как и все невинные люди этого поселка! А, возможно, уже все человечество!
Не надо было пускать в наш дом лжеДашу! Она принесла сегодня тьму в наш дом и ускорила распространение силы Ганерхарда!
Слезы продолжали течь. Мне было страшно представлять, какую адскую муку испытал Персик перед смертью. Из-за этих чертовых ганеров он страдает уже второй раз…и второй раз стал роковым…
Вика молча протянула мне салфетку, которой я смахнула грязь со рта. Девушка мрачно смотрела в зал, ее глаза заблестели и широко распахнулись от ошеломления. Смахивая слезы, я заглянула в родительскую спальню.
Темный силуэт мамы стоял ко мне спиной, она смотрела в окно. От нее исходило молочное сияние из-за падающего тусклого света в окно.
– Мам?
Не шевельнулась. Я вспомнила, как в фильмах ужасов подходят к человеку, а у него либо лицо изуродовано, либо он мертв, и по его бледной холодной коже стекает рубиновый ручеек.
Чувство интуиции велело мне к ней не подходить. Это не моя мама. Тварь внутри нее убила ее, убила Персика…
Но женщина повернулась ко мне. На ее бледном лице застыла злорадная гримаса. Глаза опасно блеснули.
– Я ждала тебя, Алиса. – прошипела женщина.
И снова этот хруст костей…Она изогнула спину, и началась трансформация. Чувство ужаса мощной волной накрыло мое тело и не позволяло пошевелиться. В мозгу пульсировала мысль "БЕЖАААТЬ!!!", но я застыла как статуя и наблюдала, как моя родная мама, самый главный близкий человек в моей жизни обращался в ганера.
Чудовище цокнуло зубами и кинулось мне навстречу. Ноги приросли к полу. Я не могла пошевелить собственным телом. Я будто утратила над ним контроль.
Но тут чьи-то ловкие руки крепко схватили меня за запястье и потянули назад. Я вернула над телом контроль и увидела перепуганную Вику.
Монстр собрался наброситься на нас, но Вика мигом схватила лопатку для ног и треснула ею по лицу чудовища. Монстр отскочил назад, а мы рванули вперед.
– Уносим ноги отсюда! Срочно! – кричала Вика.
Я не верила…Я не могла поверить…Хотя это должно было случиться…учитывая, что было утром…
Слезы боли и обиды нахлынули на меня. Мы подбежали к двери, и из проема выскочила моя фальшивая сестра. Губы лжеДаши растянулись в довольной улыбке.
– Стоять. Теперь твоя очередь. – она указала на меня.
– Идите к черту, чудовища! – прокричала Вика и, развернувшись, зарядила ногой по лицу ненастоящей сестры. ЛжеДаша ойкнула, прижав к носу пальцы, а Вика, продолжая крепко держать меня за руку, побежала к лестнице.
Мы неслись так сильно, так быстро, что все вокруг слилось в единое пятно. Бежали, не оглядываясь. Быстро открыли дверь и помчались к мотоциклу.
Стоило нам сесть на него, как из дома выбежало несколько ганеров. Не только моя мама и лжеДаша, но и соседи…Они направлялись к нам. Вика надавила на газ, несколько выхлопов ударило в воздух и пеленой прикрыло нас от ганеров, и под громкий вой двигателя мотоцикл погнал по дороге. Небо помрачнело еще сильней, фонари не освещали путь, свет шел только одного единственного света – фонаря из самого мотоцикла.
Я оглянулась назад и увидела разъяренную огромную толпу чудовищ, направляющихся к нам. Они бежали, и Вика, увидев это через зеркальце, прибавила скорости. Мотоцикл набрал много мощи и стремительно погнал по дороге, направляясь к лесу. А количество монстров за спиной все росло и росло…Они не хотели отставать от нас…
Моя семья мертва, моя семья убита, мой дом разрушен, я осталась одна…Я осталась совсем одна-а-а!
Эти мысли накрыли меня такой стремительной силой, и судорожное рыдание вырвалось из тела. Я плакала, чувствуя, как горькие слезы стекали ручьем по щекам, проникали в рот и обдавали горечью, впитывались в щеки и щипали кожу. Сердце запульсировало в груди. В мозгу кипело. Я не могла осознать происходящее…моя семья мертва…сколько боли, сколько пытки приносили эти мысли, они будто рассекали мне сознание. В голове пылало от осознания, что за последние часы столько потрясений обрушилось на мою душу…
Вскоре монстры отстали. Мы продолжали ехать. Слезы продолжали литься. Вика была напряжена – я чувствовала, как ее свирепо сковал страх, но она старалась держаться. А я сохранять спокойствие не могла. Тело продолжало трясти от ужаса. Внутри все жгло от боли.
Как жить дальше. Что дальше делать. Что мне делать?!
Где Амарант?!
Через два часа мы торопливо прибыли к дому Вики. Я до сих пор не могла прийти в себя. Те ужасные картины не покидали сознание. Они терзали меня.
Дома у Вики был погашен свет. Девушка слезла с мотоцикла и покатила его к гаражу.
– Мои родители на корпоративе. Переночуешь у меня. Утром будем думать, что делать. – сообщила девушка, скрывшись за темнотой гаража.
– Я ничего не хочу делать…
Я коленками рухнула на сугроб. Вика вышла из гаража и, увидев меня, быстро подбежала ко мне.
– Алиса, бедняжка, не нужно.
Меня вновь накрыло рыдание. Вика прижалась ко мне. Ее тепло начало покрывать каждую клеточку моего тела. Я обняла ее в ответ и прижалась щекой к плечу, чувствуя, как слезы стекали на ее куртку.
Меня душила боль. Мне было плохо. Мне не хотелось жить. Жить дальше c мыслями, что моя семья мертва.
– Алиса… – голос Вики звучал мрачно, рукой она поглаживала мне волосы. – …идем в дом.
Их хаски вновь встретил меня шумным лаем. А ведь когда-то меня так встречал Персик…а он теперь мертв…
Я судорожно вздохнула, ощутив приближение нового потока слез. Мне не удалось сдерживаться – грань рассыпалась на части, и новые слезы полились из глаз. Глаза уже воспалились, щеки ужасно намокли, а слезы все лились и лились…
Вика быстро налила в кружку успокоительное и вручила мне. Я покачала головой. Ничего не хотела. Из-за слез зрение раздвоилось, и я видела все будто в тумане.
Вика настырно вручила мне в руки стакан с успокоительным, и я выпила. Трясти продолжало. Горькая жидкость разлилась по горлу и прибавила еще много горечи. Я со звоном поставила стакан на стол и задрожала от нового потока слез.
Вика вновь прижала меня к себе и медленно, утешающе водила рукой по волосам. Ее движения немного успокаивали. Я изменила свое отношение к Вике. Поначалу она показалась мне такой грубой и пытающейся умничать и строить из себя самую мудрую, но сейчас я видела перед собой прекрасного человека, который понимал меня с полуслов. Наши мысли настолько сильно совпадают, будто мы мыслим с одного потока. Потока вселенной… А ещё она такая решительная и смелая, что аж завидно становится, ибо мне до ее стальных нервов ещё так далеко…
Вика застелила мне постель, но спать я не хотела. Я ничего не хотела делать…Я хотела просто раствориться в воздухе, лишь бы боль за утрату семьи покинула меня…
Вика, чувствуя, какая мука калечила мою душу, налила снотворное.
– Ты должна уснуть.
Я хотела уснуть и больше не проснуться.
Я решительно выпила снотворное.
– Мне посидеть с тобой? – услышала я вопрос Вики, когда высушила стакан. Она с беспокойством меня оглядывала.
Я покачала головой. Хотела побыть одна.
Девушка выключила свет и закрыла за собой дверь. Я легла на просторную прохладную постель, и голову вновь сильным потоком накрыли мысли.
Я всегда мечтала иметь подругу, которая старше меня и считать ее своей старшей сестрой. Я всегда мечтала о старшей сестре, чтобы она была моим наставником, направляла и учила меня, но, к сожалению, старшей сестрой стала я. А я была отвратительной старшей сестрой. Дашу я не понимала, и мы часто с ней ссорились. Мы были с разных планет. Она общительная и веселая, пыталась сдружиться с главной компанией школы, пыталась стать популярной. А я нелюдимая, молчаливая, замкнутая, отрешенная…Мы постоянно не могли друг друга понять, бывало, ненавидели друг друга. И сейчас я виню себя за это. Даша мертва.
Я с трудом проглотила ком и ощутила, как вновь защипало глаза от слез.
Мне стыдно за то, как я к ней раньше относилась. Считала глупой недотепой, все время говорила, что из-за своей мании стать популярной в Тик Токе она деградирует…зря я так про нее говорила. Потеряла я ее, и не смогу попросить прощение – уже поздно. И от этого осознания просто хочется вырвать себе волосы.
Я часто была груба с мамой. Мы ужасно ссорились. Я постоянно врала ей про свои оценки, не делилась с ней своими переживаниями, скрывала от нее свои недопонимая с математичкой. Но после пропажи Даши мы с мамой очень сильно сблизились. Жаль, это длилось недолго. Мама мертва.
В сердце больно кольнуло. Слезы, скатываясь по скулам, полились на подушку.
Я любила Персика. Наш домашний питомец. Наш домашний друг. Я любила с ним гулять, но иногда раздражалась, ведь иногда было лень выйти на улицу.
Но теперь мне некого выгуливать. Персик мертв.
"Вот когда потеряешь все, тогда поймешь, что такое настоящая ценность. Правда уже будет поздно…" – сказала я сама себе и громко сглотнула противный кислый ком.
В сознании помутнело от таких безнадежных горьких мыслей. И исправить ситуацию уже никак…
Остался папа. Надо ему позвонить.
Я набрала его. Гудки резали слух. Они шли долго, медленно и мучительно. Папа трубку не взял.
Может он тоже мертв?.. Могла ли сила Ганерхард дойти до других городов? Я давно не видела папу и давно не разговаривала с ним. Не хотела у него ничего спрашивать, ибо он был со мной так же строг, как мама, также требовал хорошо учиться, а меня это бесило…А сейчас не знала, где он, в порядке ли он…
Я прижала ладони к лицу и вновь залилась слезами.
А потом внезапно действие снотворного взяло над телом контроль, и я провалилась в сон, сама того не заметив.
***
–Милая моя Алиса, проснись.
Ласковый нежный голос громко обдал по ушам и заставил резко проснуться. Я слабо приоткрыла глаза и увидела в мутном свете Амаранта, наклонившегося над моим лицом. Его губы расширились в довольной улыбке.
