Саша Некрасова
Мусорщица
– Расскажите мне, как все произошло. Как её нашли.
Мать и сын переглянулись, и Стас взял слово.
– Мы её потеряли. Все потеряли. На следующий день у неё был запланирован вылет на концерт в другой город. Она не явилась на рейс. Водитель и ассистентка прождали её у дома около часа. Она живет… Жила. В собственном пентхаусе, на двенадцатом этаже. Это элитный клубный дом «Наследие», знаете? В общем, она не брала трубку, не открывала дверь. В итоге, с моего разрешения вскрыли замок. Она лежала… В ванной. С разбитым виском.
– Разбитым? Может быть, она просто неудачно оступилась?
– Было два удара, так говорит судмедэкспертиза, – с раздражением вмешалась Алла. – Вы же не можете случайно два раза удариться о раковину. Да еще и в одно и то же место.
– Хорошо, продолжайте.
– В общем, Лада лежала на животе, на мокром кафеле в ванной, а на углу каменной раковины обнаружили микроскопические элементы кожи и биоматериала. То есть, кто-то ударил Ладу об этот край.
– Ясно. Могу я взглянуть на отчет судмедэкспертизы?
– Да, – с готовностью кивнул Стас, на несколько секунд скрылся в коридоре и вернулся со стопкой бумаги и маленькой флешкой. – Тут еще файлы с рабочего компьютера Лады. Мы с ассистентом подумали, это может пригодиться.
Вика забрала документ и покрутила флешку в руках.
– Официальному следствию вы все это давали тоже?
– Конечно.
Вика отложила экспертизу и флешку в сторону, стараясь не терять нить разговора.
– Вы кого-то подозреваете?
Стас промолчал, и Алла снова взяла слово.
– Я не представляю, кому это могло понадобиться! Она… Она была ангелом, вот и все! У нее не было врагов, понимаете! Я вообще… Не верю, что её больше нет. Не верю.
– А ты? – Вика обратилась к Стасу.
– Я… Я согласен с мамой. Ну, кроме последнего. Я был на опознании.
Почувствовав нарастающее беспокойство Аллы и полную беспомощность сына в её присутствии, Вика решила конкретизировать.
– Мне нужен полный список ближайшего окружения Лады. Друзья, подруги, любовник или парень, Матвей в том числе. И встречи с каждым. Думаю, легче будет, если вы попросите их о встрече со мной, вам скорее не откажут.
Стас с готовность кивнул.
– Да… Я думаю, с этим проблем не будет. Мы все устроим, не беспокойтесь.
– Кстати, дорогой, почему бы тебе не взять Вику с собой на музыкальную премию? Может быть, было бы полезно познакомиться в более легкой обстановке? Там же будет и Ева, и Лев…
– Кто такая Ева? Лев?
– Ева – лучшая подруга, модель. А Лев… Бывший парень, – ответил Стас.
– Я не хочу ни на какую премию. Я следователь.
– Вообще-то, мама права, это может быть полезно. Возможно, вы подметите какие-то вещи. Понаблюдаете за людьми как бы… В естественной среде. И вообще, погрузитесь в атмосферу.
– Мы ушли от темы, – резко перебила его Вика, и он покорно замолчал.
Сама мысль о том, чтобы поучаствовать в этом карнавале, среди людей, разодетых в перья и тряпки ради очередного поста в социальных сетях, вызывала у неё тошноту.
– Итак, Ладу нашли дома. Что видно по камерам, кто мог к ней прийти? – спросила она.
– Да, есть записи. Соседи опознали всех, кто входил в здание за последние два дня, кроме одного человека. Но он был одет специально так, чтобы на видео ничего было невозможно определить: темная мешковатая толстовка, штаны, капюшон. Предполагают, что это и есть убийца, – Стас протянул Вике распечатанный кадр съемки камеры из лобби. – По большому счету, смогли определить только ее рост.
– «Её»? То есть, считают, что это была женщина?
Стас пожал плечами.
– На самом деле, точно не ясно. Но охранник утверждал, что принял гостью за саму Ладу. Ему показалось это странным, потому что артистка вернулась домой пару часов назад, но потом он решил, что просто не заметил, как она выходила за чем-то. Поэтому, пока что следствие считает, что это была девушка.
– Или охранник что-то недоговаривает.
– Да, но поводов подозревать его во лжи как будто бы нет.
Вика скептически хмыкнула.
– На месте нашли огромное количество отпечатков пальцев, принадлежащих одному человеку, не совпадающих с отпечатками Лады, – добавила Алла.
– И как он или она вошел? У гостя были ключи?
– Да, судя по всему, были. Он открыл своим ключом… Это ужасно, – Алла встала, вышла на кухню и вернулась с коробкой бумажных салфеток.
Одну из них она сразу же вытащила и сделала несколько легких промакивающих движений вокруг глаз, стараясь не испортить макияж.
– Мне нужно посмотреть это видео, – сказала Вика.
– У нас его нет, – пожал плечами Стас.
«Значит, придется обращаться к Руслану», – подумала Вика и вздохнула. Ей не хотелось, чтобы между ними тоже вставала её работа.
– Что вы делали в тот вечер?
– Я была дома, – ответила Алла.
– Одна?
– Да, – настороженно и тихо сказала женщина.
– Я был на дне рождении Кеши, стилиста, – сказал Стас так, как будто одно это имя снимало все вопросы.
– Что за стилист? – спросила Вика.
Ей начинали надоедать эти бесконечные имена якобы знаменитых людей, которых она почему-то должна была знать, и которые ровно ничего ей не сообщали.
– Ну… Кеша. Он был стилистом и Лады, кстати. Готовил и собирал ей образы. Он еще блогер, и многие его знают.
– И вы были там? Вы его знали?
– Конечно, – улыбнулся Стас, как будто её вопрос был шуткой.
– А Лада не была приглашена?
– Была, – признался Стас.
– И вас не удивило, что она не пришла?
– Слушайте, это всего лишь вечеринка, а моей сестре не пять лет. Ее каждый день куда-то зовут. Съемки, концерты, вечеринки. Это не удивительно, что она появляется не везде. Появлялась, – последнее слово он добавил неловко, словно пробовал на вкус.
– У вас есть фото с того вечера? Люди, которые вас видели?
– Вы про алиби? Конечно, проверьте социальные сети, спросите кого угодно.
Вику в очередной раз покоробило от этого «проверьте социальные сети», как будто и без вопросов понятно, чьи профили ей смотреть. Эти блогеры и селебрити думают, что все люди следят за ними, что все ими интересуются, в то время как Вика и, как она была уверена, миллионы других людей, не отличили бы их между собой. Между тем, было видно, как слово «алиби» смутило Аллу. Она вся застыла, словно не зная, взять ли ей чашку в руки или не стоит.
– Вернемся к списку ближайшего окружения. У неё был любовник, парень? Какие-то друзья? Может быть, завистники? Матвей был и её психотерапевтом тоже?
– Так, если по порядку. Ева – подруга, как я и сказала. Лев Суворов – её бывший, – Алла продолжила, стараясь дозировать слова, будто чтобы звучать увереннее. – Он молодой композитор, пишет музыку для… кино, дает концерты. Но это было в прошлом, он женился не так давно.
– Парень, любовник?
– Нет… После Льва она так и не смогла никому довериться, – грустно вздохнула Алла.
– Другие родственники, кроме вас?
– Нет, нет, – она энергично покачала головой. – Родные с моей стороны живут в Сибири, с большинством Лада даже не была знакома.
– Друзья? Еще, кроме Евы?
– У неё их было не так много. Она трудно подпускала к себе людей, защищала себя. Её часто использовали. Вы понимаете, от таких, как она, всем что-то нужно.
– А вам?
– Что? – Алла подняла брови, не ожидав вопроса.
– Простите, привычка, – поправилась Вика, осознав, что допустила резкость.
Все же она не в полицейском участке или Следственном управлении. У неё совершенно не было опыта общения именно с клиентами. Все, кого она допрашивала на прошлой работе, были жертвами. Если не жертвами ситуации, то как минимум беспомощными участниками следствия, чьё эмоциональное состояние мало когда её волновало. И даже тогда это её подвело. Но сейчас она разговаривала со своим работодателем.
– Зачем ей понадобились услуги Матвея? У Лады были проблемы психологического характера?
Алла и Стас смерили Вику удивленным взглядом.
– А вы как думаете? – осуждающе выглядывая из-под ресниц спросила женщина. – В таком возрасте: популярность, деньги, поклонники, фан-клубы. Вы хоть представляете, какая это нагрузка? Поэтому я и настаиваю, что это было убийство. Она работала с психологическими проблемами, она бы никогда не покончила с собой и не напилась бы до такого состояния.
– Сейчас у всех психологи, это как почистить зубы или принимать душ. Гигиена, – поддержал мать Стас.
Вика поежилась, как будто бы эти слова означали, что она давно не мылась, раз до сих пор не удосужилась обратиться к психологу. Хотя, ей не раз рекомендовали терапию после увольнения… Отмахиваясь от навязчивого воспоминания, Вика решила сменить тему. – У неё было завещание?
– Вы шутите? Бедная молодая девочка, зачем бы ей оно понадобилось.
– Полагаю, Лада была богата. Любой грамотный юрист посоветовал бы его составить.
– Никакого завещания у неё не было, – отрезала Алла.
На несколько секунд между собеседниками образовалась неловкая, слишком громкая пауза. Недолго думая, Вика решила пойти на попятную. Разговор постепенно накалялся, она это чувствовала.
– Расскажите, как она у вас появилась. Я прочитала в прессе, что Лада ваша приемная дочь. Вам что-то известно о её кровных родственниках, родителях?
Женщина глубже отклонилась на спинку дивана, отстраняясь то ли от Вики, то ли от собственных воспоминаний.
– Все очень просто, мы с мужем очень хотели детей, но у нас ничего не получалось. По здоровью, скажем так. В какой-то момент подумали, что будет лучше взять девочку из детского дома. Пришли, поговорили, нам сразу она понравилась. Документы у нас все были в порядке, муж был военным.
Алла сделала короткий жест, обращая внимание Вики на общую семейную фотографию, которая висела на стене, в тени объемного волана штор. Девушка поднялась и подошла к фотографии. На ней Ладе было не больше пятнадцати, а Стас выглядел совсем еще ребенком. Отец семейства сурово смотрел в камеру, губы его выглядели тонкими, а челюсти плотно сжатыми, так что скулы обозначались строгими острыми линиями.
– Ладе был всего год, совсем малышка. Из неблагополучной семьи. О родителях я мало что помню, хотя мы, конечно, все узнавали. Кажется, отец ушел из семьи, а с матерью произошел несчастный случай. В общем, мы воспитывали Ладу как дочь. А потом случилось чудо, и я забеременела Стасом. Обычная история, ничего особенного.
– Просто так? Без какого-то лечения или терапии?
– Какая разница? – Вика впервые заметила, как губы Аллы напряженно сузились, так что она даже стала чем-то походить на мужа с фотографии.
– Ваш муж умер? – Вика снова перескочила на новую тему.
Разговор все больше напоминал ей минное поле, где на каждом шагу она наталкивалась на сопротивление и подозрительность.
– Онкология, несколько лет назад, – коротко выдохнула Алла.
– Может быть есть что-то еще, что вы бы хотели мне рассказать? Что могло бы иметь отношение к расследованию?
Алла и Стас переглянулись.
– Так очень сложно… Наверное нет. Но если у вас появятся вопросы по ходу дела, звоните в любое время мне или Стасу… И я позвоню, если что-то придет в голову.
– Я буду ждать от вас список тех, с кем мне стоит поговорить. Матвей, Ева, Кеша… Может быть, кто-то еще. И встречи. Прошу вас назначить встречу с каждым для меня, – твердо сказала Вика.
Она знала, что люди инертны. Ничего не делают, пока не настоять. Вика и Стас покинули дом Аллы почти в два часа дня, и когда напряжение немного спало, Вика почувствовала, как сильно успела проголодаться. В воздухе пахло дождем, небо стянули серые, бесконечные облака, похожие на тени.
– Ну что, какие твои первые впечатления? – спросил Стас.
По его все более раскованным движениям и активной мимике, Вика поняла, что разговор был для него не менее стрессовым, чем неё самой. Не похоже, что между матерью и сыном царило полное взаимопонимание.
– Мне нужно посмотреть записи камер. И где-то найти снимки с места преступления, раз нельзя осмотреть квартиру. Потом… Я позвоню.
Он кивнул и вытащил конверт из складок пальто.
– Аванс. Я думал перевести на карту, но…
– Нет-нет, лучше так, все в порядке.
Вика забрала конверт, мысленно ругая себя за то, что совершенно забыла взять деньги за собственную работу. И в тот же момент почувствовала, как вместе с деньгами приняла на себя тяжелую ответственность. Теперь ей придется держать ответ перед мамой и братом погибшей девушки. Попрощавшись с Стасом, она набрала самый полезный номер на свете.
– Руслан? Нужна помощь.
6
2 октября
Сегодня он застал меня за письмом в мой личный дневник. Как объяснить, что для меня это единственный способ поддерживать связь с реальностью?
Он говорит, зачем тебе все, что за стенами нашего дома? Какое тебе до этого дело, пока есть мы? Ты и я. Я знаю, что он прав. Но не могу пока принять мысль о том, что в моей жизни больше ничего не осталось. Я допишу эту страницу и спрячу. Он не должен знать о моей тоске. Я не могу так больно его ранить, взамен на все, что он для меня делает. Надо научиться радоваться этой новой реальности. Надо научиться благодарности. Я обещаю попробовать, обещаю хотя бы только себе.
7
Выслушав просьбу Вики, Руслан отказал почти сразу.
– Ты хоть понимаешь, что это не законно? Меня уволить могут.
– Ну пожалуйста. Мне очень нужна работа. Женя попросил меня съехать, а это единственный клиент, причем богатый. Ты бы видел эту квартиру.
– Я видел, – фыркнул он.
К счастью, Вика умела быть очень убедительной, когда хотела этого. Поэтому уже тем же вечером она стояла у подъезда Руслана и набирала номер домофона. Он настоял на том, чтобы она приехала к нему сама, якобы чтобы было удобнее показать ей документы, которые он сможет взять со службы.
Вика не была дома у Руслана с тех пор, как они с Женей перестали жить вместе. Насколько она могла припомнить, в его квартире ничего особенно не изменилось, но к этой встрече Руслан подготовился и достал откуда-то проектор.
– О боже, и ради этого ты попросил приехать к тебе?
– У тебя нет белых стен! – возмутился Руслан и кратко поцеловал её в губы. – Но, прежде чем мы начнем…
– Да-да, я помню, все это неправильно.
– И это первый и последний раз, когда мы это обсуждаем. Я рассказываю тебе, что знаю, и закрыли тему.
Вика в сомнении закусила губу. Ей могли бы пригодиться доступы и связи Руслана, но сейчас она была не в том положении, чтобы спорить.
Квартира была двухкомнатной, но совсем не большой, поэтому использовать проектор можно было только в гостиной. Они устроились на диване, Руслан выключил свет и установил прибор на журнальном столике. После некоторой заминки с подключением к компьютеру, на стене появилось видео, которое описывала Алла. Человек, одетый в бесформенную одежду, привычным движением открывает дверь в лобби, совсем быстро справляясь с цифровым замком. Беспрепятственно проходит мимо охраны. Рассмотреть лица было невозможно, но она поняла, почему следствие настаивает на том, что гостьей была женщина: фигура была слишком тонкой и маленькой для того объема ткани, который был на неё наброшен. А впрочем, это вполне мог быть молодой парень. Разобрать детали было невозможно – качество ночной съемки не позволяло рассмотреть ни обувь, ни особенности одежды.
– Рост прикидывали? – спросила она.
– Примерно смотрели, по видео, относительно двери. Где-то метр семьдесят девять-восемьдесят, плюс минус.
– Есть подозреваемые?
– А вот это уже не входит в программу, – отрезал Руслан. – Я обещал только показать, что у меня есть.
– Ладно, давай квартиру.
Кадр на экране сменился. Руслан вывел на стену снимки, сделанные на следующий день после смерти Лады во время осмотра места преступления. Несмотря на страшный контекст, от Вики не ускользнул современный интерьер квартиры звезды, выполненный в бело-розовой палитре. Диван и кресло были накрыты белым пушистым мехом, и из панорамных окон в пол открывался вид на реку. В специальной нише разместился домашний кинотеатр с огромным экраном. Здесь же в гостиной была организована специальная спортивная зона, отделенная от основного помещения изящной панелью, с гантелями, степами, беговой дорожкой и ковриком для йоги.
– Интересно, она пользовалась этими тренажерами или все без дела пылилось? – вслух размышляла Вика.
– Пользовалась, – Руслан поддался на провокацию. – Несколько человек из её окружения подтвердили, что она регулярно занималась спортом, очень за собой следила.
– Можно заниматься спортом в каком-нибудь элитном спортивном клубе.
– Она в этом плане была немного скрытая. Если можно было не выходить из дома, предпочитала не выходить. Внимание, поклонники и все такое.
– А там что?
– Спальня, – Руслан пролистал несколько фото вперед.
Это место выглядело просто и лаконично, словно могло бы принадлежать не звезде интернета, а любой девушке с хорошим вкусом. Пушистый плед нежно-розового оттенка, которым укрыта кровать, был смят с одного края, словно на нем сидели. По обеим сторонам изголовья стояли деревянные тумбочки медового натурального цвета. Легкий живой беспорядок оставлял гнетущее ощущение присутствия, словно кто-то вот-вот должен был войти. На невесомой стеклянной конструкции у стены демонстрировали разные этапы пути Лады многочисленные музыкальные награды и памятные фотографии. Внимание Вики привлек гримерный столик с зеркалом в обрамлении лампочек, на котором в беспорядке лежали разнообразные мелочи.
– Есть фото столика?
Руслан пролистал до следующего изображения. Как и ожидала Вика, на столике были расставлены баночки и бутылочки с разными средствами по уходу за лицом и телом. Близко к краю, как будто его только что использовали, стоял ярко-синий флакон с парфюмом. Внимание Вики привлекла маленькая бархатная коробочка, которая стояла с противоположного края столика, открытая и пустая.
– Похожа на подарочную, – сказала Вика и сделала фотографию на телефон.
Тем временем Руслан перешел к фотографиям с места преступления, а Вика развернула отчет судмедэксперта. Лада лежала в просторной ванной комнате, и из-под её головы и живота растеклась красная лужица. Светлые волосы теплого соломенного цвета прикрывали губы и лицо. Домашний костюм сливочного оттенка был бессовестно испачкан алым красным. Вика давно научилась хладнокровно воспринимать такие сцены, но сейчас ей было сложно сохранять равновесие. Еще не разу она не видела знакомого ей лично человека в подобном состоянии.
– Значит, удар о раковину?
– Да, это почти стопроцентно. Есть элементы кожи, крови. Удар пришелся в висок.
– Вот так просто? Ударили об угол?
– Было два удара, если быть точным. Второй более сильный, направленный, и, судя по всему, именно он привел к смерти.
– Что-то еще? Что-то в сумочке, в машине?
Руслан перешел к фотографии, где были разложены вещи Лады, найденные при себе. Помада, пудра, три пары наушников (двое беспроводных и одни полноразмерные), микрофон-петличка, использованный билет, похожий на музейный, провода для подзарядки гаджетов, ювелирный браслет из переплетения желтого и белого золота, маленький томик сонетов Шекспира, буклет из какого-то СПА центра, ручка, крем для рук, а также еще с десяток разных мелочей.
– Откуда буклет? – спросила Вика.
– Центр ментального здоровья, – Руслан приблизил фотографию, чтобы можно было разобрать надпись.
Вика еще раз сделала фото на телефон.
– Наверное, там работает этот Матвей. У неё были проблемы с психикой?
Руслан пожал плечами.
– Мы пока это не копали. Сейчас у всех психологи, тем более, когда в таком возрасте такие деньги.
– А телефон смотрели?
– Телефон пропал. Симкарту, естественно, уничтожили. Странно, что ни фото, ни видео не слили, хотя очевидно, что телефон забрали убийцы.
– Нечего было сливать? – спросила Вика и сразу же осеклась. – А что с распечаткой звонков?
– Она звонила своей ассистентке, но это было за шесть часов до смерти. По словам её помощников, в тот день была съемка, и около трех дня она уже освободилась. Ничего необычного.
Руслан рассеянно прокликал несколько фотографий, которые уже показывал, и с удовлетворенным довольным выдохом отложил в сторону ноутбук.
– Наверное, это все, что я хотел тебе показать.
– Ясно, – кивнула Вика и поднялась с дивана.
– Ты куда? Хотя бы чаю выпей.
– Много работы, надо все переварить, прости.
Руслан выглядел обескураженным.
– Знаешь, ты могла бы хотя бы сделать вид, что ты не только по делу пришла.
– Но я пришла именно по делу, я же сразу сказала.
– Когда тебе скучно – звонишь. А когда есть чем заняться, даже не задержишься на несколько минут.
Его реакция вызвала в Вике волну едкого раздражения. Ее отчего-то до сих пор мутило от вида мертвой Лады, и хотелось как можно скорее добраться до дома, начать что-то делать, хотя бы искать информацию в интернете. Разочарованный вид Руслана не внушал ни сожаления, ни желания остаться, словно в ней снова не осталось никаких чувств. А впрочем, с чего она взяла, что они вообще были между ними? Ничего не ответив Руслану, она направилась обуваться.
– Больше не звони мне, – сказал он, и это прозвучало так по-детски, что Вике стало смешно.
Она знала, что пожалеет об этом уже через несколько часов, когда самостоятельные поиски завершатся новыми вопросами. Но сейчас ей так сильно хотелось уйти, что она даже не обернулась, и не захлебнулась горькой досадой, когда Руслан даже не вышел в коридор, чтобы её проводить. Она все знала про себя, не собиралась меняться, и ей не нужно было проявлять к кому-то жалость, чтобы доказать обратное.
