Саша Арсланова
Ведьмина практика
Copyright © Саша Арсланова, 2023
© Эльвира Баймуратова (elvirabay), иллюстрация на обложке
© ООО «Издательство АСТ», 2023
Часть 1
Про голую пятку, кикимор и спасение Водяного
Глава 1
Я стояла в сенях, потирая голую ноющую пятку о деревянные половицы, и начинала всерьез злиться.
– Как говоришь, зовут тебя, ведьма?
– Забава я, – откинула плечом длинные черные волосы, снова протянула лешему бумаги и добавила, прищурившись, – коллега.
Леший скривился, но забрал у меня направление на практику, а я усмехнулась. Не любят они, когда их к ведьмам приравнивают. Мы хозяйками леса были, а они – его частью, рождались в своем лесу, с ним и погибали. Ведьмы же для них навроде приезжего доктора. Приедут, налечат всех вокруг и дальше побегут. В другой лес. Это раньше мы с лешими вместе всю жизнь жили, бок о бок трудились, теперь же редко кто из ведьм надолго в одном месте задерживался.
– Забава, значит…
Леший бумаги пролистывал, то и дело на меня поглядывая сердито из-под кустистых бровей, и все языком прицокивал. Сразу понятно – доводил. Проверял, достаточно ли характер у меня паскудный.
Промолчала, решила все свои козыри не показывать. Да и с лешего бы сталось меня обратно в Ковен магов отправить. Говорят, лешие всю ведьмовскую натуру сразу видят, и каждый за секунду определяет, подходит такая хозяйка для его леса или нет. А что мурыжат на входе – так я еще с первой своей практики уверилась: – это просто из вредности. – Ладно, Забава, – вдруг вздохнул леший, и даже как-то ростом сразу меньше стал. – Проходи…
Он провел меня в избу, на мгновение замерев в дверях. Ведьмовские избы особенные были, они под каждую хозяйку подстраивались. Да только за долгое время научились эти засранки пакостить по-мелкому: кто ноги себе отращивал и убежать норовил, а кто в сарайчик превращался с одной комнаткой-клетушкой. Поди поживи в такой годик! Поэтому вступила я в дом осторожно. По сторонам оглядываясь. Ни разу у меня еще такого не было, чтобы какая-нибудь изба сюрприз не устроила.
– Только ты это, чего босая-то на одну ногу? – спросил мой новый наставник, за стол усаживаясь.
– Русалки стащили, пока я у реки отдыхала, – я сердито поморщилась, обходя свой новый дом, заглядывая в каждый угол. Пока все было хорошо, но я не обольщалась. – И зачем, спрашивается, им ботинок?..
Леший плечами пожал:
– Может, удумали чего?
– Схожу к вечеру, погляжу…
– Ты с этими девками поосторожнее, злые они теперь, – тихо сказал мне леший, пригорюнившись. – Да и… – но договаривать не стал, только головой досадливо дернул.
– Злые? – я действительно удивилась.
Русалки хулиганили, конечно, как же без этого. А еще нудели без меры, особенно если гребень их заберешь, но чтобы злые?..
Леший только руками развел. А я продолжила осматриваться.
Эта избушка мне определенно нравилась. Большая комната с ведьмовской печью, стол добротный, скамейки длинные. Отдельно, за дверью, спаленка небольшая. И…
…Так и знала!
– Туалет где? – нахмурилась я, руки в бока уперев. – Я тебя спрашиваю, изба, туалет где?!
– Так… На улице, где ж еще? – удивился леший, а я аж побелела от злости.
– На улице? – прищурилась, усмехнулась недобро и процедила сквозь зубы: – Ну-ну. На улице, говоришь?..
Избушка заскрипела. Я бровь подняла: не зря, оказывается, рисовала их все утро. Ногой босой притопнула и молвила слово ведьмино – исключительно из паскудности характера. Буду я еще от избы какой-то издевательства терпеть! Несколько секунд все тихо было, а потом дым исподнизу как повалил! Черный, удушливый. Затрещал огонь в подполе. Заохал леший, вскочил с места, только я не двинулась. Нахмурилась сильнее, громче ногой топнула. Дыма больше стало. И сдалась изба. Затрещали бревна волшебные, расширяясь, являя нам с лешим еще одну комнатку, с туалетом да умывальником. Я пальцами щелкнула, и опал дым, втянулся обратно.
Надо сказать, очень вовремя: еще чуть-чуть, и сдаваться мне самой пришлось бы. Не рассчитала силушку, чуть не задохнулась! Какой был бы удар по репутации! Поэтому отсутствие купальни я избе пока простила. Потом разберемся. Тут и тазик на первых порах сгодится.
Леший покряхтел, поглядел на меня, головой качая, и сел обратно. Даже вроде сказать что-то хотел, но передумал. Оно и правильно.
Я чемодан свой в спальне кинула, сняла второй ботинок, платье городское через голову стянула и выдохнула. Наконец-то на месте. Страшно сказать, никогда раньше так далеко не забиралась. Тут, наверное, сильны еще старые порядки, магами старательно перекраиваемые. Поглядим!
Так, в длинной нижней рубашке, я и вышла к лешему.
– Сейчас обряд проведем, – села напротив, – или на завтра отложим? А то у меня еще с русалками счеты…
Покачал леший головой, но ответил:
– Тянуть не будем: давно в лесу ведьмовской силы не было, тяжело мне. Да и творится всякое…
Я пока выяснять не стала, но запомнила – про «всякое» нужно уточнить. Главное, чтоб фавнов в лесу не было. Этих маговских созданий я не переваривала. Как можно было такое паскудство сотворить да в мир выпустить? Я бы таким горе-создателям руки поотрывала!
Взяла за руки лешего – будто сухой валежник тронула, слово нужное шепнула, и потекла из меня сила прямиком к Бурьяну. Имя лешего любой ведьме открывается при первом же обряде. Зажмурился он, заохал, затрещал, но я только посильнее схватила, удержала.
А вот когда сила моя до краев его наполнила – отпустила.
– Перебор, – прохрипел леший, обрывая с кончика сучковатого носа расцветшую там незабудку.
Я только плечами пожала, по мне, так больше – не меньше.
– Нормальный цветок. Очень даже симпатично было, – улыбнулась я. А леший поднялся, потянулся, да как засмеется.
Счастливчик тот, кто смеха такого не слышал. Вздрогнула всем телом. Будто с того света кто лезет, скрежет стоял – уши закладывало.
– Ты, это, иди уже? – попросила я, лицо утирая. – Я пока свои дела порешаю, а завтра мы вдвоем лес проинспектируем!
– Смешная ты, Забава, слова какие знаешь заумные, – леший успокоился, только улыбка и осталась на неподвижном, закованном в дерево лице. – Но мне ты нравишься и лесу подходишь.
И пропал сразу, как и не было его. Ишь, как умеет, не всем такие силы даны. Повезло! Я не удержалась, решила проверить:
– Э-эй, леший?
Он тут же опять появился рядом:
– Чего?
– Отлично! Ты по зову или сам можешь?
– По зову, – буркнул леший и опять пропал.
Ну, тоже неплохо.
Я встала, покачалась с пятки на носок, придумывая, как бы мне русалок приструнить. Можно, конечно, по-плохому и быстро, но русалки мне еще пригодятся. Практика, чай, не на пару месяцев, до самых выпускных экзаменов продлится, почти год нам вместе в лесу жить.
Была у меня одна идейка… Кивнула сама себе, довольная, и пошла умываться.
Мылась – и ругалась на избушку: вот чего б ей раковину побольше не сделать? Пока я волосы от краски в тазу выполоскала, весь пол залила. Нет, с купальней надо что-то решать. Но не сейчас. Мокрые отмытые волосы тут же скрутились рыжими кольцами. И почему я, семейное недоразумение, такой уродилась?
Говорят, раньше рыжих ведьм было намного больше, они силой своей славились и нравом необузданным. А еще красотой неописуемой. Мне же только цвет волос достался. Остальное – на любой ярмарке за рупь пяток таких красивых: курносых, кареглазых и веснушчатых. Странное рассказывали про рыжих ведьм, будто бунтовали они по первости, как Ковен появился, против магов шли. А потом вроде и успокоились. Про то в наших учебниках уже не писали. А как Верховную ведьму избрали из черноволосых, так и среди нас новое веяние пошло.
Я потерла нос, пригладила волосы и открыла чемодан. Посмотрела на сарафаны свои новые, специально для практики купленные, туфли на каблуках и закрыла обратно. Так и знала, что не надо было Эльке такое дело доверять. Она, магиня, в столице практику отрабатывать осталась, им платья новые были нужны. А мне на что в лесу вся эта красота, непонятно. Хорошо хоть я сообразила в последний момент несколько вещей своих сверху кинуть.
– Изба-а-а! – встала, как была, в длинной рубахе с разводами от черной краски, и ножкой опять топнула. Избушка содрогнулась так, что я чуть носом в стену не влетела.
– Да ну ты что? Не буду я тебя больше поджигать… – очень честно сказала я. И мстительно добавила: – Наверное. Мне бы чуланчик со старыми ведьминскими вещами, а? Ведь по-любому оставляли мои предшественницы, не могли хоть что-нибудь не оставить!
Изба заскрипела.
– Пожа-а-алуйста! – сложила я ладони.
Несколько мгновений в доме было очень тихо. Так тихо, что я услышала, как мыши в подполе шуршат. Или не мыши?.. Только я подумала спуститься и глянуть, как с громким хлопком в стене, прямо рядом со шкафом, появилась еще одна маленькая дверца.
А за нею, в крохотном чулане, я обнаружила ворох старой одежды. На то и был расчет! Ведьмы – народ рачительный, зачем хлам выкидывать, если его можно в наследство другой ведьме передать! Да что говорить об одежде, я даже нос накладной нашла! Вздумай сама себе наколдовывать – в жизни бы такой чудесный не получился. А в самом дальнем уголке комнатки неожиданно Книга обнаружилась. Прямо под застиранными штанами. Я аж дышать на время перестала, как поняла, что за сокровище мне досталось. Другой вопрос: какая ведьма собственную Черную Книгу заклинаний оставлять будет? – но это ж не мое дело, да? Книгу я пока отложила. Просто так, с наскоку, мне ее не открыть.
Нацепила найденные штаны, предварительно тщательно их отряхнув от пыли, и веревкой перетянула, чтоб не падали. Долго смотрела на чужие лапти старые, разношенные. Вздыхала. Кто ж в таких еще ходит? Но делать-то все равно нечего – босиком мне ходить не понравилось с непривычки, пришлось надеть. Не рассчитывала я, что потеряю свой походный ботинок сразу по приезде. В этот раз на практику я совсем неподготовленная прибыла. Страшно сказать, даже трав с собой не набрала про запас. Не успела. Ну да ладно, здесь насобираю.
До речки быстро добралась, если б не лапти, за все подряд цепляющиеся, еще и тихо бы получилось. Русалки меня услышали, гребни на камнях побросали и в воде спрятались. Я только головой покачала: – чего они хотели добиться, оставляя их мне?
Походила я по бережку, пособирала расчески костяные. Кулаком воде погрозила. Разговаривать по-хорошему не захотели – значит, к ночи сами придут. Только ботинок было немножко жаль. Нет, вернуть-то мне его вернут, но длительные подводные погружения еще ни одну обувь краше не сделали.
Пришлось обратно в избу возвращаться и спать ложиться. Во-первых, я за сегодня действительно устала, еще и с лешим силой поделилась, а во-вторых, нормально поспать в эту ночь мне точно не дадут.
Глава 2
Удивительно, но объявились они уже ближе к рассвету. Сразу все. А то я уж волноваться начала, не случилось ли чего. Легли под окном и заныли, ботинком моим, на палку нанизанным, размахивая. Поднялась с постели неторопливо. Пока косу заплела, пока сарафан надела, пока плащ искала – (поутру промозгло было – лето, чай, заканчивалось), русалки уже не то что ныть, они завывать начали. И как-то ненатурально у них выходило. Понятно, что к ведьме шли, и старались вполсилы – это вам не смертных пугать, но я нахмурилась. Что-то было не так.
– Ну? – вышла я и руки на груди сложила.
Русалки жались друг к другу около крыльца, привалившись к стене. На зеленые чешуйчатые хвосты налипли хвоя и грязь. Неужто они, болезные, и вправду ползли до моей избушки?
– Ты бы еще дольше одевалась! – отозвалась одна из них. Я на нее взглянула и сразу невзлюбила. Таких наглых русалок быть не должно, это исключительно ведьмина привилегия!
– Сколько надо, столько и одевалась, – я спустилась к валяющимся у избы русалкам. – Вы чего так-то? Без волшебства совсем? Одурели тут одни? Водяной ваш где?
– Ты, это, водички принеси, – попросила другая, утирая лоб, – моченьки нет, пить хочется.
Я пальцами щелкнула, слово ведьмино тихо сказала, и из избы таз с водой сам вылетел. Подождала, пока очередь из желающих пить закончится, спросила опять:
– Вы из меня дуру-то не делайте, я по русалочьим обычаям еще в позатом году экзамен на отлично сдала. Вы что мне тут устроили?
– Ты, ведьма, не думай, что мы обычаи лесные забыли… – начала одна русалка – сразу видно, постарше остальных, поопытнее. – Да только страшные дела в лесу творятся…
– Фавны? – с отвращением спросила я.
– Какие фавны? – всполошились молодые русалки и загомонили:
– Те, что с рогами? Которых маги создали?
– А что, фавны существуют?
– О-о-о, хочу увидеть живого фавна, они, говорят…
Первой не выдержала старшая:
– Нет тут фавнов! – И посмотрела на меня укоризненно.
А я что? Я вздохнула с облегчением и дальше слушать стала.
– Еще с прошлого года водяной наш запропал, – продолжала старшая русалка, а все остальные вздохнули. – Как ушел на болота, кикимор проведать, так и сгинул…
– Вы пытались узнать, что с ним? К лешему обращались?
Русалки опять загомонили, перебивая друг друга, но я только пальцами щелкнула, и замолчали все, кроме старшей.
Та оглядела своих резко онемевших сестер, кивнула мне, всецело одобряя, и продолжила:
– Как не обращались? Обращались, он тогда сразу на болота пошел, да только следов не нашел, будто и не было там нашего Затона! А без водяного, сама понимаешь, и сила наша уходит…
Я понимала, еще как понимала. И начала хмуриться.
– Мы и тебя разули, чтоб ты перво-наперво к нам пришла, а то знаем мы ведьм: как с русалками знакомиться, так все откладываете на потом…
Это да. Не любим мы, ведьмы, русалок. Вредные они и тиной воняют. А еще болтают без меры…
– А чего ж у реки разговаривать не стали?
– Так страшно нам. Вдруг кто услышит?
– Кто? – удивилась я.
Они только плечами пожали.
Хорошенькие дела! Я призадумалась. А потом наклонилась к той, что ботинок мой держала, сняла его с палки, остатки воды вылила и на крыльцо кинула. Пусть сохнет.
– Ладно, русалки, – я гребни их из кармана достала, отдала старшей. Если себе оставлю, они каждую ночь ведь сюда таскаться будут. Ползком. Я покачала головой. Видно, совсем в ужасе, раз решились на такое. Я ж могла и не отдать гребни. Мы, ведьмы, такие. С непредсказуемым настроением. Им теперь обратно через весь лес ползти, а я слишком впечатлилась пропажей водяного, чтобы вредничать. – Помогу я вам в поисках.
– Ох, ведьма, вовремя ты, – старшая гребнем своим по волосам провела и продолжила: – Я Аквата: если нужно что, просто посмотри в воду стоячую да меня по имени позови.
А потом подмигнула и тихо попросила:
– Ты заклятие молчания с них пока не снимай, нам еще обратно ползти, а ноют они – сама знаешь!
Я кивнула и пошла в дом. Не стала смотреть, как русалки обратно к реке возвращаются. Можно было бы и колдовством помочь. Но характер же! Никуда от него не деться.
Спать ложилась с тяжелыми думами. Водяного искать – занятие не из легких. Без лешего мне не справиться. Завтра позову его, и решим, что делать. Работы впереди уйма… Перевернулась на другой бок, руку под щеку положила и улыбнулась. Началось веселье!
– Я хочу рассказать о своем плане по спасению водяного, – сказала я, дождавшись, когда все русалки вылезут на берег.
Выглядели они неважно. Я недовольно поджала губы. Если б не приехала сюда на практику, боюсь, не осталось бы в этом лесу русалок совсем. Чешуя на хвостах поблекла, начала зарастать тиной, лица осунулись, заострились. Не могут русалки долго без водяного.
– А что, ты его уже нашла, ведьма? – удивилась старшая, Аквата, вытаскивая из зеленых волос мелкую рыбешку и выкидывая ее обратно в воду. – Мне казалось, что, прежде чем спасать, его надо найти…
Русалки согласно закивали, помалкивая. Вот же умницы: с первого раза поняли, что я не выношу, когда они все вместе галдеть начинают.
– Обсуждать мой план будем после того, как я вам про него расскажу! – я нахмурилась. – Что я, зря его целую ночь продумывала?
– Подумать только, целую ночь, – потянула самая неказистая из них, тощенькая. – Мы тут уже несколько месяцев его ищем, а она план «целую ночь» сочиняла!
Вздохнула я тяжело, щелкнула пальцами, слово ведьмино сказала и улыбнулась нахальной русалке, которая теперь несколько дней разговаривать не сможет. А потом посмотрела на остальных:
– Кто-то еще хочет высказаться?
Высказываться больше никто не хотел.
– Итак, для начала нам надо водяного найти.
Аквата закашлялась, но промолчала. Молодец какая.
– С лешим я поговорила, надо идти на болота, – сказала и поежилась. Больше, чем русалок, я терпеть не могла кикимор, хозяев болот. Если с хвостатыми девками еще можно было договориться, то на кикимор ведьмино слово не действовало вообще. Там надо было чем-то более существенным убеждать, палкой там, ну или мечом на самый крайний случай.
Аквата подняла руку. Я кивнула.
– Мы же сказали, что леший его там по первости искал и не нашел!
– Ну сказали, – я дернула плечом, – вы вообще много чего говорите. По делу и без.
Девчонки посмотрели друг на дружку и согласно закивали.
– Да мы и сами пытались! – добавила Аквата.
– Сами, что ли, на болота ползали? – удивилась я.
– Не, – отмахнулась она, – мы ужей попросили.
– Лягушки наотрез отказались: говорят, у кикимор мода новая пошла на лягушачьи лапки под клюквенным соусом, – не выдержала одна из русалок, а потом ойкнула и рот себе зажала.
Я погрозила ей пальцем, чтоб не встревала, и снова к Аквате повернулась:
– И что ужи?
– А что ужи? – грустно ответила она. – Ничего они не нашли, не пустило их что-то туда. Говорят, так страшно стало, так страшно, что они тут же обратно уползли… Сколько ни пробовали потом пробиться – не получается!
– М-да, – подперла я щеку рукой. – Я лешего вчера тоже отправила – говорит, не получилось у него зайти на болота. Останавливает что-то на границе, и все тут!
Русалки зашушукались между собой. А я оглядела свою женскую дружину и вскинула подбородок:
– Мне нужен один доброволец.
Тут же на берегу стало так тихо, что я услышала, как продолжает ругаться мой Бурьян где-то в лесу. Он как с утра начал ворчать, так до сих пор и не унялся. Его я в свой план загодя посвятила – как он вернулся несолоно хлебавши с болот, так и посвятила.
– Ну? – поторопила я девчонок. – Или сама выберу? Эники-беники…
– Да чего уж, – вздохнула Аквата, – я тут главная, я за русалок отвечаю без водяного.
Остальные недоверчиво посмотрели на старшую, захлопали глазами. Да что сказать, даже я удивилась. Чтобы русалка на лихое дело собралась?! Еще и по собственному желанию?!!
А Аквата продолжила:
– Мне и решение принимать. Вот она пойдет! – И кивнула в сторону той мелкой, которую я голоса лишила.
Лица у русалок сделались такие, что я еле смех сдержала. Брови посильнее нахмурила для солидности, кивнула, одобряя ее решение, да поднялась на ноги.
– Сегодня-завтра зелье буду варить, а на вторую ночь приходи к избушке, – сказала я безголосой и тут же поправилась: – Приползай. Будем водяного вашего вызволять.
– Так а план-то какой? – жалобно спросила одна из русалок, когда я уже собралась уходить.
Я повернулась, прищурилась и ответила:
– Если болота никого, кроме кикимор, к себе не пускают, значит, будем делаться кикиморами.
Безголосая вдруг тоненько завыла от ужаса, а я с удивлением на нее посмотрела. Оказывается, есть еще силенки в этой тщедушной рыбке, раз мое заклинание побороть может.
Остальные провожали меня пронзительной тишиной.
Уже за деревьями я захихикала. Ведьмы знают про русалок практически все, но и им про нас многое известно. Как, например, то, что хуже всего у ведьм получается превращаться. На один успешный случай как минимум пяток неудач. А все из-за характера неугомонного и рассеянности женской.
Я пожала плечами. А еще у ведьм есть упертость непрошибаемая и вера в свои силы безграничные. Поэтому на вторую ночь, когда будет готово зелье, мы с моей маленькой хвостатой помощницей станем кикиморами и отправимся на болота.
Глава 3
– Не дело ты задумала, – леший ходил из стороны в сторону за моей спиной, сильно при этом отвлекая.
Я же, раскрыв учебник по травоведению, сидела на коленях перед чахлым кустиком, который чудом обнаружила уже у самых гор, за границей леса, и внимательно сверяла рисунок на живых листочках с картинкой из справочника.
– Ты уже говорил, – отмахнулась я, не оборачиваясь к лешему. – Ничего страшного в любом случае не будет. Или я угадала, и это действительно аконитум ферокс, и тогда без проблем получится сварить превращательное зелье…
– А если нет? – скрипнул леший.
– Если нет? – я задумалась. Очень меня смущала непонятная бороздка по краю листьев. Не помню я, чтобы видела такое у аконитума.
– Если не угадала… – протянула я и замолчала.
– Лес поляжет? – не выдержал леший.
– Лес? – удивилась я, поворачиваясь. – Не. Лес не поляжет. Это совсем редко бывает.
Леший с размаху сел на землю.
– Просто получится чуть другое зелье, с непредсказуемыми последствиями, – я снова наклонилась над кустом. – Да ты не бойся, – успокоила я лешего, – я уже такое варила один раз на экзамене. Тройку, правда, получила, но зато я почти помню, в чем ошиблась.
– И в чем же? – не унимался леший.
Я нахмурилась: вот ведь надоеда.
– Так, Бурьян, отстань уже. Мы ведь решили, что на тебе зелье пробовать не будем. А я уж как-нибудь разберусь. Тем более русалку не очень жалко. Нет, она, собственно, ничего такая, особенно когда молчит, но мы, ведьмы, русалок не любим, поэтому без зазрения совести пускаем на опыты.
– Я русалок тоже не очень люблю. Это если в общем, – ответил леший, поджав губы. – Но свою – жалко.
– Ой, да ладно тебе! – отмахнулась я, надела резиновые перчатки и под корень маленьким ножичком срезала аконитум. – Ничего с твоей русалкой не случится! Кроме одного неприятного для нее путешествия на болота. – И добавила: – Да к тому же я рядом буду.
– Вот это-то и пугает, – пробурчал под нос леший.
Я аккуратно засунула кустик в карман ведьминого фартука. Еще одна удачная находка из чуланчика в избе. Не было бы фартука – прожгло бы ткань сарафана и рубахи насквозь.
– Ну вот и все! – радостно улыбнулась я. – Теперь самое интересное.
– Ну-ну, – скептически хмыкнул леший.
В избе уже была натоплена печь, я с самого утра туда дровишки подкидывала. Да и котелок быстро закипел – я даже не успела травки разложить и нарубить правильно. Бурьян увязался за мной и теперь сидел в углу, у самой двери. Интересно, это какие ведьмы раньше ему попадались, если он моего обычного зелья так боится?
Но я тут же хмыкнула и ответила сама себе – видимо, ведьмы с дипломом об окончании обучения с печатью Ковена.
Изба тоже переживала – скрипела не переставая. Но и ее понять можно: она с ведьмами давненько дело имеет – знает, что от нас можно ожидать и снесенной крыши, и полностью разрушенной стены, и подожженного пола. И это еще в лучшем случае!
Я стряхнула с разделочной доски кое-как нарубленные травы в кипящую воду и втянула голову в плечи, зажмуриваясь. По правилам-то надо по щепотке кидать: сначала одно, потом другое. Но это долго. В котелке громко булькнуло и загудело. Я схватила деревянную ложку с длинной ручкой, стала быстро помешивать и взмолилась:
– Ой, леший, родненький, глянь, что там в учебнике на столе написано! Из головы ведь вылетело, как там сказать надо: сначала «Ты кипи, кипи, водица…» или «Зелье ведьмино, варись…»?
Леший языком цокнул, головой покачал, но к столу подошел.
– Там красными чернилами подчеркнуто! – подпрыгивала я.
Если отойду – как есть бабахнет! Это я ощущала всем своим ведьминским чутьем.
– «Ты кипи, кипи», – пробубнил леший. – А уже потом про зелье.
Я тут же наклонилась над дымящимся варевом и зашептала заклинание.
Вода сразу окрасилась в салатовый цвет, потом стала ярко-голубой, а потом снова прозрачной.
– Уф, – я натянула на ладонь рукав рубахи и отставила котелок с огня, а потом утерла потный лоб. – Кажется, получилось! Теперь ему настояться нужно. Как раз до завтрашней ночи.
– Слушай, а тут же написано, – леший сел за стол, учебник к себе пододвигая, – вот же: «Зелье превращения варится в случае, ежели ведьма ослаблена и собственных сил для изменения формы тела ей недостаточно».
И посмотрел на меня. Сердито так посмотрел.
Я только плечами пожала:
– И что? Я, может, легко могу себя в кикимору превратить, а потом и всех русалок заодно. Наверное… Не пробовала. Но на одной силушке выпускной экзамен Ковену магов не сдать!
– Ох, Забава… – только и ответил мне леший, головой качая.
– Что «ох»? – я понюхала свое варево. Должно оно жуками-вонючками пахнуть или нет? – Не я придумала на защиту ведьмовского диплома зельеведение добавить!
– Ты уж тогда про силушку свою не забудь, если на болоте беда приключится, – попросил Бурьян жалостливо.
Я обернулась к нему, голой пяткой по полу постукивая, и кивнула, соглашаясь. Я же не настолько безголовая, чтобы совсем без колдовства пытаться обойтись. Другое дело, что надо заранее посмотреть и повторить что-нибудь полезное. Что мне там может пригодиться? Я хорошо помню, как вещи притягивать да пожары устраивать. Остальное – учить еще и учить!
Можно, конечно, меч с собой взять. Я покосилась в сторону комнаты, где он был схоронен под кроватью сразу за стопкой с тетрадками. И решила его как-нибудь на потом оставить. Не любила я это дело, да и ведьмам меч без надобности, мы больше по палкам. Подкараулить и… Но обучающие программы маги составляли, а они утвердили, что махать мечом – умение полезное и в жизни очень пригождаемое. Поскольку они же и дипломы выдавали, спорить с магами никто не стал. Без бумаг мы нынче никуда – ни один леший в лес не возьмет!
Я ждала русалку на крылечке и изо всех сил пыталась наслаждаться тихим летним вечером. В животе громко заурчало. Наслаждаться стало сложнее. Запаса продуктов в избушке не оказалось. А в погреб она мне доступ закрыла. Обиделась, видимо. Неженка какая, даже подпалить нельзя чуть-чуть! Но мне, по правде, пока и не до нее было. Потом как-нибудь помиримся. Все, чем мог поделиться леший, он уже мне принес, другое дело, что питался он обычно корешками и листочками. Я на корешках долго не протяну. По-хорошему мне бы эти несколько дней в лесу не планы по спасению водяного составлять, а доставку продуктов налаживать! В ближайшую деревню съездить, старосте тамошнему представиться. Пригорюнилась я, ну да чего уж теперь.
Рядом на ветке начал заливаться соловей, я цыкнула на него, чтоб замолчал. Не до пения мне. И тут же услышала шорох травы. Ползет моя русалка! Наконец-то! Вскочила я, в дом побежала и столкнулась там с появившимся ниоткуда Бурьяном.
– Решил посмотреть, как зелье сработает? – спросила, переливая прозрачную жидкость из котелка в жестяную кружку. – Мне тоже интересно!
Тут бы, конечно, правила соблюсти. Ведьмины зелья хрусталь любят, у меня и баночки специально для этих целей куплены, в чемодане где-то лежат, но достать сразу я поленилась, а теперь не до них!
– Ох, Забава, – пробасил леший и глаза закатил. – Чую я: если сегодня все сладится, очень долгий год у нас с тобой будет.
Я только хмыкнула. Это он еще не знал, что после прохождения практики и получения диплома я обратно сюда же попроситься могу. Это ежели понравится.
Бурьян подошел, посмотрел, как я зелье свое в кружке нюхаю, головой покачал, но продолжил:
– Хочу дать тебе с собой оберег.
– Ведьме? Оберег? – наморщила я лоб и засмеялась: – В каком же это уложении ведьмам обереги положены?
– Ну так и ты еще недо… – начал было леший, но только рукой махнул. Достал из-за пазухи тряпицу, развернул аккуратно, а там половинка хлебушка черного.
Я сглотнула набежавшую слюну. Подумала и кивнула. От такого оберега ни одна ведьма еще не отказывалась. И я не буду первой.
– Подожди, сейчас превратимся, а потом отдашь!
– Я эту краюху у Овинника нашего выпросил, ты уж будь хорошей ведьмой, поклонись ему потом со всем уважением.
– Тоже мне, нашел хорошую, – обиделась я, снимая через голову сарафан, оставаясь в одной рубахе. – И Овинник ваш этот… – оборвала себя на полуслове, не хотела лешего обижать.
Бурьян покряхтел: знал он, что овинники – охальники, наглецы и потаскуны. И куда только маги смотрят, распустили их совсем! Вот мы, ведьмы, хоть и злые, вредные, а такого непотребства, что эта нечисть себе позволяет, все одно не терпим! Это ж где видано, чтоб девки по собственному желанию им под мохнатую лапу голые ягодицы подставляли! А они, дескать, решали, какая из них замуж пойдет. Я фыркнула. Хотя вот за одно это надувательство, которое в некоторых деревнях до сих пор практикуют, я овинников даже немножко уважаю: так долго народ дурить – это талант! Но лучше б они спокойно сидели в своих сараях и зерно сторожили, как положено.
– Ладно, пойдем, – вздохнула я, кружку с зельем со стола взяла и открыла дверь на улицу, замерев на пороге.
– Ого, – выразил нашу общую мысль леший, глядя на воздушное белое облако, притулившееся к ступенькам крыльца.
– Ты зачем платье свадебное нацепила, дурища? – спросила я, спускаясь к русалке, и пальцами прищелкнула, голос ей возвращая.
– Так… традиция, – просипела русалка, откашливаясь. – Мы в люди идем, а русалкам нельзя без платья, пояса вот специально нет! Чтобы, значит, как по закону положено, расхристанная! Венок только… – она махнула рукой в сторону леса.
– Чего венок? – спросил леший.
– Потеряла по пути… – расстроилась русалка.
– Ни в какие люди мы не идем, – оборвала я ее. – Мы в кикиморы идем, а они свадебные платья не очень уважают. Снимай!
– Госпожа ведьма, может, все-таки в платье, а? – попросила русалка. – Оно и спрячет, ежели что, и защитит от волка дикого, от ворона глазастого…
– Не беси меня! – начала я выходить из себя. Как захочешь с русалками дела иметь, так сразу и вспомнишь, за что мы, ведьмы, их терпеть не можем. – Ворона она испугалась! Тебя в этом платье только слепой в лесу не увидит.
Русалка что-то бубнила себе под нос, стаскивая с себя ворох белой материи. И где только они такое неказистое нашли? Ни фасона, ни посадки. Будет время, напишу в город, закажу им что-то поновее…
– Сама-то ведьма, чего ей бояться, – донеслось до меня из этой кучи у крыльца. – А ежели меня волк какой прихватит?..
Я закатила глаза, снова прищелкивая пальцами. Достала, как есть достала!
Леший только вздыхал за спиной. Признаться, я уже сама расхотела на болото идти. С такой-то помощницей.
– Все, – топнула я, чтоб себя взбодрить, и подошла к снова немой, а оттого грустной русалке без платья. – Пей! Два глотка хватит.
Поднесла к ее губам кружку, наклонила и проследила, чтоб точно выпила. Потом рубахой края чаши обтерла и сама отпила: горьковато получилось, надо было еще барбариса туда… И только потом вспомнила, что хотела сначала дождаться, как на русалку зелье подействует. Ох ты ж!
