Сарто Милен
Церера. Восход тьмы
Глава 4. Ветра Фроузвила
Церера – тейтарийская принцесса, первая и единственная из известных носителей Эфира. Впоследствии ее именем назвали все королевство, в дань памяти о событиях, произошедших после суда над Багдестом – Первая Война Теней. Тело Цереры покоится в великом храме, расположенном на горе Мертвых Возлюбленных. Но после посещения
этих скал многие путешественники утверждают, что никакого храма в этом месте не существует.
Харват Долгоногий «Исторические хроники Первых»
ПРОШЛОЕ.
Архипелаг Фроузвил. Скалы близ кладбища китов.
Цикл 9584 от Прихода Первых, лье 38.
Лютый ветер злобно выл за окном. Но внутри деревянного дома было очень тепло: в камине потрескивали дрова. Аромат рыбной похлебки приятно распространялся внутри дома. Маленькая девочка держала в руках железную ложку, чувствуя, как ее рот быстро наполняется слюной от голода. В этой ложке Амалия видела свое отражение и весело смеялась, замечая, как в ложке появляется то морковка и лук, а то и крупный кусок лосося. Она так давно не пробовала еды, что застыла над тарелкой с супом, все еще не веря глазам.
– Малышка, ешь давай, пока не остыло, – пробасил крупный мужчина, сидящий рядом.
Дьярви был высоким и широкоплечим, с густой багровой бородой. Словно огромный добродушный медведь. Кожу его лица и тела украшали необычные рисунки: богиня Море, киты, уроборос и руны, выжженные когда-то друидами. В тот лье Пирит впервые разрешил Амалии покинуть дом, чтобы поддержать Дьярви во время этого северного ритуала.
– Хорошо, дядя Дьярви! – пропищала тоненьким голоском Амалия. С большим аппетитом, не обращая внимания на аккуратность, она затолкнула внутрь огромную порцию рыбной похлебки и почувствовала, как приятно, когда теплая и вкусная жидкость заполняет желудок. Она была готова кричать от удовольствия. И ей хотелось есть еще и еще. Дьярви в это время руками отщипывал крупные куски от запеченного в камине козла и запивал его кружкой медового эля. Жирный сок стекал по багровой бороде.
– Ха! Смотри, как уплетает за обе щеки! – Дьярви усмехнулся, повернувшись к другому мужчине, сидящему на длинной скамье. Отец Амалии, как и Дьярви, был высок, но на этом их сходство заканчивалось. По сравнению с фроузвильцем его друг был спокойный и молчаливый, с пронзительно-черными глазами и смуглой кожей. Он постоянно хмурился, словно грозовая туча.
– Пирит, – заметил Дьярви, – ты ее тут голодом, что ли, моришь?
– Я не так силен в готовке, как ты.
– Это ты точно подметил! Как я попробовал твою похлебку, так чуть не отправился прямиком к предкам! – Дьярви недовольно скривил лицо, изображая отсутствие аппетита. – Я вам с Амалией, кстати, еще сыра, молока, яиц и рыбы принес, чтобы вы тут от голода не померли без меня.
– Спасибо большое, – благодарно проговорил Пирит, почесав зудящий шрам, оставшийся на лице от когтистой лапы медведя-грызааля[4]. – Не думал, что в этих скалах будет так трудно с пропитанием.
– Ха! Тут не в месте проблема! – Дьярви впился в козлиную ногу, еле сдерживая смех. Пирит никак не отреагировал на шутку своего друга, продолжая смотреть в окно.
– Папочка, ты почему ничего не ешь? – спросила Амалия. Она уже съела свою похлебку, облизывая тарелку. – Не понравилось?
Пирит отвернулся от окна, широко улыбаясь. Несмотря на то, что его желудок протестовал и требовал еды, он отодвинул от себя тарелку:
– Понравилось, милая, Дьярви отлично готовит! – Пирит подвинул свою тарелку девочке, и с голосом, полным нежности, продолжил. – Бери, тебе это больше нужно! Только не торопись, хорошо? А то подавишься или будет потом живот болеть.
– Спасибо! – Амалия с радостью взяла тарелку из рук отца, чувствуя небольшую вину за то, что лишила его ужина. Но ей так хотелось есть, что чувство вины прошло с первой же ложкой.
– Дядя Дьярви, а сколько китов вы поймали за этот четвертьцикл? – Амалия, как ей и посоветовал отец, в этот раз ела медленнее, пытаясь сдержать себя.
– Пять китов! Но все равно я не смог поймать того белого мерзавца! – залпом выпив кружку медового эля, Дьярви с глухим стуком поставил ее на стол. Он вытер мокрую бороду рукой и, рассказывая о своих приключениях девочке, начал активно махать руками. – Ну ничего, малышка, я еще изловлю этого кальмарьего сына! Мой гарпун воткнется ему прям в…
– Глаз, – закончил за него Пирит, улыбнувшись уголком губ. Он медленно потягивал клюквенный отвар, стараясь хоть чем-то заполнить беснующийся желудок.
– Э-э-э… Ну да, в глаз! – продолжил Дьярви как ни в чем не бывало. Амалия весело хихикнула, потянувшись к кружке, полной горячего йоэля. – Ох ты ж! Малышка, я же тут тебе кое-что привез! – опомнился фроузвилец, грузно привстав. Меховая накидка упала с него, обнажив спину, полную татуировок. Пока он шел за подарком, весь дом дрожал от его мощных и тяжелых шагов.
Вернувшись, Дьярви подал Амалии маленький топорик, украшенный магическими рунами.
– Я заказал его для тебя еще несколько лун назад! – гордо пробасил Дьярви, с восхищением показывая резное орудие. – Медведя или волка им, конечно, не зарубить с одного удара, как моим Клыком, но… – Дьярви помог Амалии удержать орудие, которое было в половину ее роста. – Когда сможешь его уверенно держать в руках, то ни один кальмаров сын не сможет уйти от тебя с головой на плечах!
Амалия с обожанием смотрела то на собственный боевой топорик, то на крестного дядю.
– Спасибо-спасибо-спасибо! – воскликнула девочка, прижимая орудие к себе.
– Милая, ты доела? – напряженно проговорил Пирит, рассматривая подарок. – Иди к себе, я скоро подойду, – после этого он кивнул, выразительно глядя на Дьярви. – Поговорим?
Дьярви с недоумением посмотрел на друга, но лишь молча кивнул. А потом добродушно повернулся к девочке:
– Пока-пока, малышка! В следующий раз принесу тебе что-нибудь из своих путешествий, – он присел на корточки, взял Амалию за руки и подмигнул ей. – Хочешь… Жемчужину черную? Или целую горсть? Или крабов? Или сокровища с других островов? – А потом заговорщически прошептал ей, подмигнув. – Или еще что-нибудь интересненькое, а? Что хочет моя маленькая пиратка?
– Все-все хочу! – девочка бросилась на Дьярви, обхватив его огромную шею. – Люблю тебя!
– Я тебя тоже, малышка! – Дьярви чмокнул Амалию в макушку и вышел вместе с Пиритом из дома.
Амалия никогда до этого не подслушивала разговор отца и дяди. Но в этот раз любопытство оказалось сильнее. Почему отец не радовался подарку вместе с ней? Ей хотелось узнать и это.
– Но подслушивать нехорошо… – прошептала девочка, теребя волосы, заплетенные во множество косичек.
Она вжалась в угол, боясь сдвинуться с места, чтобы ее не заметили. Голосов отца и Дьярви еще было не слышно, и Амалия стала разглядывать подаренный ей топорик. Его лезвие было разукрашено снежными узорами и магическими рунами. Амалия плохо знала фроузвильский диалект, но какие-то из них ей были знакомы: уруз, гебо и перто. Она улыбнулась, проведя рукой по друидским символам. Так, держа топорик в руках, сквозь завывания ветра она и прислушивалась к тому, о чем кричали на улице Пирит и Дьярви:
– Я не понимаю, в чем проблема, Пирит! – громогласный голос Дьярви мог перекричать любую бурю.
– Зачем ей такое оружие? Она здесь в полной безопасности! – Амалия никогда не слышала, чтобы отец был так зол.
– Она уже не маленькая девочка и должна уметь за себя постоять! – проворчал Дьярви. – Кракен тебя подери, Пирит, не ты ли мне всегда говорил о том, в какой она опасности!?
– Я уберегу ее! – прорычал отец. Амалия съежилась от этого рыка, а по телу пробежался рой мурашек. – Да, на нее ведется охота, но я…
– Ты не можешь быть всегда рядом с ней, друг. – Девочка представила, как Дьярви похлопывает ее отца по плечу. – Именно поэтому она должна уметь дать отпор, когда это будет нужно.
Долгое время было очень тихо. Отец замолчал. Даже ветер замолк. Амалия выглянула из-за угла проверить, не вернулся ли Пирит, но оказалось, что он, прижав руки к лицу, беззвучно плакал. Пытаясь поддержать друга, Дьярви похлопывал его по плечу.
– Ты прав… – упавшим голосом проговорил Пирит так тихо, что Амалия еле-еле разобрала следующие слова. – Когда я был на южном континенте, то смог выследить того, кто на нее охотится и… Мне с ним не справится… И тогда я понял, что ничего не смогу сделать. Без моей прежней силы я теперь никто.
– Да помогут тебе Первые Боги, друг мой, – пожелал Дьярви и приложил кулак к груди, как делал всегда, когда упоминал высшие силы.
Пирит хотел сказать что-то еще, но Амалия этого уже не услышала. Она задела плечом резную фигурку медведя, стоявшую на полке, и, испугавшись громкого звука, тут же скрылась в своей комнате.
Фроузвил славился тем, что здесь круглый цикл стоял холод. Правда, было несколько лун, когда снега выпадало меньше, чем обычно, и под ним можно было увидеть зеленеющую траву. Сейчас шел как раз один из таких месяцев – талиас. Но холод все равно не отпускал.
Пытаясь согреться, Амалия лежала на своей кровати под кучей меховых шкур и нервно теребила свои темные косички. Ожидая отца, она постоянно поглядывала на дверь, но Пирит не приходил.
От нечего делать девочка стала наблюдать за красками заката. На севере королевства солнце садилось очень поздно. В комнате, несмотря на небольшое окно, все равно были видны розово-лиловые цвета неба. Солнечные блики отражались в стеклах и прыгали по деревянным стенам, которые были украшены редкими черепами животных – в разное время их принес с охоты Пирит. Здесь казалось безопасно. Амалия сделала глубокий вдох и почувствовала крепкий запах можжевельника и пихты. Запах дома.
Благодаря отцу в комнате Амалии было немало дорогих и приятных глазу вещей – диковинных деревянных статуэток, ракушек, изысканных свечей. Даже часть мебели была сделана на заказ, а среди одежды можно было найти не только теплые шкуры, но и дорогие ткани или украшения. Пирит старался скрасить одиночество девочки по мере сил так, как мог.
У кровати Амалии стояла свеча, воск которой медленно плавился. Иногда капельки расплавленного воска падали на деревянный пол или шкуру, лежащую у кровати. Девочке нравилось наблюдать за тем, как легкий ветерок играл с огоньком свечи, заставляя его танцевать. Вот и сейчас она могла бы еще долго следить за причудливыми узорами свечи и загадочно улыбаться…
Пирит, войдя в комнату почти незаметно, аккуратно присел на кровать дочери. Его темные волосы были влажными от снега. В отличие от местных жителей он никогда не носил меховые одежды и предпочитал прочную кожу, которая дольше служила.
– Милая, что-то случилось? – тепло прошептал Пирит, взяв в свою руку ладонь Амалии. Вся его злость, которая была на улице, рассеялась в миг, как только он увидел девочку.
– Расскажи мне что-нибудь, – вместо ответа попросила девочка. Ей хотелось отвлечься от неприятных мыслей.
Небо покрылось маленькими искорками. Пирит верил, что это были души тех, кто когда-то покинул их мир. Где-то там сверху они смотрели на них и радовались, плакали и возмущались от происходящего в королевстве. Но Пириту хватало того, что эти души не покидали их после смерти. Они были рядом. Всегда.
– Я скучаю по маме, хотя совсем ее не помню, – внезапно заговорила Амалия, обратив внимание на то, что Пирит смотрел на звезды.
– Да, я тоже, – Пирит улыбнулся уголками губ, отчего шрам искривил его лицо. Он опустил взгляд на Амалию, которая была очень задумчива. Пириту показалось это странным, ведь за столом она была веселой, как и всегда. – Милая, хочешь, я расскажу тебе о том, как я сюда попал? – Пирит наклонил голову вбок и одна прядь волос опустилась вместе с ним. Амалия немного пофыркала, словно маленький и злой зверек, когда отец пощекотал ее по животу.
– Да-да-да! Хочу, хочу, хочу! – сквозь слезы от смеха выдавила Амалия.
Сев на колени перед деревянной кроватью, Пирит стал вытягивать из свечи магические нити. После этого он, словно паук, сплетал магические линии в причудливые формы. Огонек, послушно двигаясь, создавал в воздухе узоры и силуэты. Амалия смотрела на это с детским восторгом, сжав руки в замок около подбородка. Огненные всполохи превращались в предметы, в людей и в животных. Призрачные сорокопуты летали по всей комнате, освещая ее, словно маленькие солнца. Когда одна из птиц пролетела мимо, Амалия коснулась ее рукой. Пальцы защекотало от удовольствия, словно она касалась теплой воды. Марево растаяло, точно искорки костра в ночи. Пирит с улыбкой посмотрел на девочку.
– Наше королевство, как ты знаешь, очень большое. И оно состоит из трех континентов и одного архипелага…
– Ну вообще-то, как говорил Дьярви, Фроузвил уже не входит во владения Цереры, – Амалия скрестила руки на груди и нахмурилась.
– Конечно-конечно, – добродушно усмехнулся Пирит, потрепав девочку по голове. – Я еще не свыкся с новыми порядками. В мое время вообще не было всех этих континентов и архипелагов, лишь одна большая земля.
– В твое время и драконы летали, папочка, – Амалия привстала и в ответ потрепала Пирита по голове.
– Ну, не такой уж я и старый… – обиженно вздохнул мужчина.
– Конечно, не старый… Ты очень-очень старый! – хихикнула Амалия и повернулась к тумбе, расположенной около своей кровати. Девочка активно стала искать что-то там в вещах.
– Что ты там делаешь?
– Хочу написать вымершим драконам. Сказать, что они забыли тут одного… – Амалия так и не успела то, что искала, как Пирит снова бросился ее щекотать. Отец громко смеялся вместе с ней, а она, вытирая слезы, продолжала пищать. – Ну все, хватит-хватит, тебе опасно так напрягать сердце. В твоем-то возрасте…
– Ну хватит! А то ничего рассказывать не буду! – в этот раз Пирит гордо поднял голову, сделал вид, что обиделся на девочку и отвернулся от Амалии. Но она видела, как он еле-еле сдерживал улыбку. Она обожала то, каким отец был с ней наедине. Не тем серьезным и злым человеком, которым он пытался быть с чужими или даже с Дьярви.
– Ну ла-а-адно, больше не буду смеяться над тобой… – Амалия присела к Пириту поближе, закутавшись в шкуры. Девочка опустила голову, уткнувшись отцу в плечо. – Продолжай, это правда очень интересно.
– На континенте Фаервил есть город Ривант. Когда-то давно этот город населяли Первые Боги, построив там замок.
– Это который Драконий Дворец?
– Да, именно он. Со времен Первых в королевстве всегда был один владыка. Сейчас Церерой правит Виссарион I Аль’Сивьери. – Амалия увидела, как во время рассказа из огненных всполохов появилась грозная фигура человека в доспехах. Дальше свет стал меняться. – У него было два сына: Обсидиан и Бонфаер. К сожалению, королева погибла через несколько лет после рождения младшего, поэтому воспитанием занимался сам король Виссарион.
– Он не выглядит, как хороший отец, – грустно и немного хмурясь, заметила Амалия, изучая не самый добрый взгляд короля.
– Виссарион был очень жесток ко всем, кроме своей семьи, так что тут ты не права, – Пирит мягко щелкнул девочку по носу и продолжил.
– Братья, сыновья короля, были очень разными. Но это не мешало им дружить и в любой беде помогать друг другу. Правда, однажды случилась трагедия: Бонфаер пропал. Он исчез во временном портале, который создали мальчики, и с тех пор его никто не видел.
Перед Амалией возник образ маленького мальчика, плачущего на коленях. Когда он поднял глаза, они сверкнули золотом.
– А кто это? – спросила Амалия, показывая на огненный силуэт.
– Это кронпринц Обсидиан. Именно он однажды займет место своего отца и будет править королевством.
– У него глаза отлиты из чистого золота! – воскликнула девочка, приблизившись к светящейся фигурке кронпринца.
– Почти, милая. Такой цвет глаз передается из поколения в поколение среди потомков Сирьяна. Ну, а теперь, – Пирит быстро сжал и разжал кулаки, и огненные силуэты, сопровождавшие его рассказ, вернулись обратно в горящую свечу. – Тебе пора спать.
Амалия послушно легла обратно в кровать, и отец накрыл ее сверху толстым слоем из нескольких шкур. Он поцеловал девочку в лоб и уже хотел выйти из комнаты, как она вдруг заговорила.
– Пирит… За что на меня охотятся? – голос девочки от волнения дрожал.
Мужчина замер на пороге, не зная, что делать дальше. Но потом он вздохнул и вернулся обратно к детской кровати.
– Ты слышала наш разговор? – в его голосе не было ни капли злости. Лишь очень сильная печаль.
– Да, – Амалия кивнула, глядя прямо в глаза Пириту. – Я уже не маленькая и понимаю, что мы не просто так живем вдали ото всех. Расскажи мне, пожалуйста.
– Все дело в твоей крови, милая… – мужчина запнулся, пытаясь подобрать слова. – Понимаешь, внутри тебя течет сила, которой нет у других людей. Даже если сейчас она спит, рано или поздно она проснется. И некоторые… люди захотят ее получить, – он присел на колени и вновь взял девочку за руку. – Я обещал твоей маме, что позабочусь о тебе.
– Но у тебя почти не осталось силы после того, как… как тебя выгнали из королевства? – Амалия не хотела произносить это вслух. Ей было необходимо разобраться в происходящем.
– Да, верно.
Девочка увидела, как отцу тяжело об этом говорить. Амалия знала, что вместе с силой у Пирита отняли и все остальное: свое имя, честь, дом… И сердце. Амалия только однажды увидела шрам на груди Пирита, откуда его насильно вырвали. Девочка ненавидела всей душой человека, который сотворил такое с ее отцом.
– А нельзя где-нибудь… Найти эту силу? Или попросить у кого-нибудь? – девочка привстала. Ее глаза возбужденно бегали из стороны в сторону.
– Нет, – покачал головой Пирит, и Амалия заметила в его глазах какое-то сомнение. Неужели он ей лгал? – Милая, пообещай, что этот разговор останется между нами и ты никому и никогда не расскажешь о том, кто ты.
– Конечно, папочка.
– И еще кое-что… – от волнения он кусал свои губы, которые тут же начали кровоточить. – Я снова тебя покину на несколько лье, как и в прошлый раз. Теперь такое будет частенько происходить. Пообещай, что не выйдешь из дома, если не будешь уверена, что пришел либо я, либо Дьярви?
Его взгляд был очень серьезен. Амалия понимала, что Пирит все делает для того, чтобы ее защитить. Она кивнула.
– Обещаю.
Глава 5. Зов короны
Каждый из нас хоть раз в своей жизни что-то терял. Кто-то спустя долгое время терял терпение. Кто-то терял веру в чувства и любовь. Кто-то терял надежду на то, что однажды его жизнь наладится.
Кто-то терял лучшего друга, брата, самого себя… Но потери – это то, что никогда не бывает случайным. Это просто часть нашей жизни. Однако самое приятное, что есть в потерянных вещах – это то, что они рано или поздно вернутся к нам.
Не в том виде, не в то время, которое нам хотелось бы, но мы найдем их…
НАСТОЯЩЕЕ.
Континент Диссарпил. Под куполом.
Цикл 9777 от Прихода Первых, лье 136.
Май стоял у окна, внимательно рассматривая стекло, украшенное ледяными узорами. Когда-то давно Амалия нарисовала их, как будто до сих пор находилась в снежных горах Фроузвиля. Но даже эти морозные цветы не могли скрыть трещины на стекле, расходящиеся аккуратной паутиной. Май смотрел вдаль, но не видел происходящего.
Отец мертв.
Амалия чуть не утонула.
Обсидиан снова хотел стереть ему память, но…
«Видимо, вчера что-то пошло не так или он ослабел из-за этих странных черных вен по телу… Это проклятие? И откуда у него вообще взялась сила? Я помню, что в детстве магии у него не было совсем… И что это было за существо, говорящее из зеркала? Что общего у него и Обсидиана? Откуда оно знает Амалию?»
Но больше всего Мая волновал голос в его голове. Огненный цветок стал являться к нему не только во снах. Его голос, похожий на шипение змеи, заставлял содрогаться все его существо. Он говорил, говорил и говорил. Словно то, что произошло вчера, разорвало его стискивающий кокон, и цветок вырвался наружу. А вместе с ним и безумие, дремлющее в крови его предков. И вот снова, глядя на отражение в оконном стекле, Май слышал его шипение:
«Ты должен найти всех остальных потомков. Времени еще много, но поторопись, дитя драконов! У завесы миров нет больше стража, и она вот-вот покроется трещинами… Ночь уже поглотила один мир, поглотит и этот… И многие другие…»
– Май? Я… Давно мы тут? – раздался голос Амалии, который выдернул его из видения. Девушка широко распахнула глаза, и Маю показалось, что она сейчас вот-вот расплачется.
Облизнув губы, Амалия сказала дрожащим голосом:
– Я думала: ты погиб…
«…Совсем скоро три времени сойдутся воедино… Прошлое, настоящее и будущее… Я скучаю по ним, по своим братьям и сестрам. Знаешь, как нам всем было здорово? Пока мир был цел, и его не сразила Ночь… Ты готов, потомок Сирьяна? Готов ли ты увидеть ветер, полный гроз и бури? Почувствовать землю, живительную и свободную? И воду, затерявшуюся среди чужих? Они ждут тебя… Пробуди же их, потомок Драконов…»
– Заткнись… – тихо прошипел Май, тряхнув головой.
– Это ты мне? – опешила Амалия.
– Наверное, я выглядел очень плохо? – Огневик попытался придать своему лицу самый непринужденный вид. Он с натянутой улыбкой обернулся, посмотрев на Амалию, закутавшуюся в одеяло.
Май подошел к девушке, коснувшись ее плеча трясущейся рукой. Хотел передать ей тепло, но после вчерашнего лье огненная сила слушалась его хуже, чем обычно. Он боялся причинить девушке боль, тем более – после того, что ей довелось накануне увидеть. Руки от волнения затряслись еще сильнее.
«Пепел… Спокойствие, просто дыши… Вдох-выдох… Вдох-выдох».
Май попытался незаметно от Амалии сжать руку в кулак, чтобы унять дрожь. Нужно было сосредоточиться на дыхании. На сердцебиении. На том, что он управляет своим телом, а не наоборот.
– Ты в порядке? – от Амалии не ускользнуло то, что состояние Мая ухудшалось с каждым лье.
Он вновь выругался про себя. Эта девушка ночью считала его мертвым, и вместо того, чтобы думать о себе, она волнуется за него. Как и всегда.
– Да, – Май заметно погрустнел. Руки постепенно перестали трястись. Он заставил себя жалеть. Снова.
Прокашлявшись, Май проговорил:
– Но я должен спросить у тебя то же самое. Ты в порядке?
Амалия пожала плечами вместо ответа. Май решил, что она все еще находится в шоке от происходящего. Он ее понимал. Сам до сих пор не отошел. А потом шепот прорезал тишину комнаты:
– Прости… Я просто… Хэлли погибла из-за меня… – Амалия шмыгнула носом, смахивая быстро наступающие слезы. Маю на мгновение показалось странным, что Амалия так быстро сменила настроение. – И я испугалась за тебя, думала, что он тебя убил и… Это все так странно…
Май не стал ничего говорить в ответ и, хорошо зная ее, просто крепко обнял. Он знал, что зачастую объятия гораздо важнее слов. Май почувствовал, как она заплакала, как содрогается ее маленькое хрупкое тело, прижимаясь к нему, как одновременно с плачем напряжение наконец отпускает ее.
– Спасибо… – прошептала Амалия. – А где..?
– Обсидиан? За дверью. – Май вновь принял равнодушное выражение лица, скрывая злость.
– Он… С ним все хорошо? – девушка опустила глаза, пряча взгляд.
– Более чем.
«Все-таки не могу понять ее. Она ненавидит Обсидиана? Или чувствует что-то… другое? Или все сразу? И если она так боялась за меня, то зачем ей сейчас он? Зачем ей этот лжец и пеплов подонок!?» — думал Май про себя, но вслух лишь сдержанно проговорил:
– Позвать его?
– Да, – Амалия пыталась выглядеть спокойно, как будто ничего не произошло. Видимо, эта ночь повлияла на нее так же сильно, как и на самого парня.
«Он ведь и ей стер память… Только не могу понять: зачем? Что произошло такого с Амалией, раз Обсидиан решил стереть ей память? И почему я не в курсе этого? Хм… Интересно, что же она вспомнила?»
Обсидиан не находил себе места, измеряя шагами коридор. Он не мог успокоить быстрое сердцебиение и страх, сдавливающий грудь. Голова разрывалась от миллиона вопросов. Она пришла в себя? С ней все хорошо? Что там происходит? Что теперь будет между ними? Захочет ли она его видеть после всего? И самое главное: что она вспомнила?
– Амалия зовет тебя, – сквозь зубы проговорил Май, приоткрыв дверь. Было видно, как ему нестерпимо хотелось начистить брату лицо, но он сдерживал себя. Аметистовые глаза рыжеволосого парня окатили Обсидиана волной презрения, но сейчас тому было все равно. Главное, чтобы с Амалией было все хорошо.
Обсидиан быстро зашел в комнату, видя, как Амалия лежит в кровати с опущенными веками. Ее кожа была мертвенно бледной, а под глазами залегли круги. Казалось, что она еле-еле дышит.
Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет! Нет!
– Что с ней? – испуганно проговорил Обсидиан, мигом оказавшись у кровати.
– Я… Я не знаю… – судя по голосу Мая, он был испуган не меньше его. – Она только что была в нормальном состоянии, ну… Немного в шоке, но не более… Да я же только вышел тебя позвать… на секунду…
– Амалия, – Обсидиан больше не слушал своего брата. Он аккуратно взял девушку за руку, измеряя пульс. Несмотря на состояние Амалии, пульс был в норме, лишь чуть-чуть повышен. Обсидиан заметил, что под кожей век быстро бегали глаза.
Она хочет поговорить наедине.
– Что мне делать? – испуганно спросил Май, то и дело сжимая и разжимая трясущиеся руки в кулак.
– Выйди, пожалуйста, – кронпринц, наконец, взял себя в руки.
– И оставить тебя с ней наедине после произошедшего!? Ну уж нет! – испуг Мая мгновенно сменился злобой.
– Я же сказал: по-жа-луй-ста!
– Май… – прохрипела Амалия, чуть приподняв веки. – Не бойся, все будет хорошо. Мне просто… стало душно… Можешь принести холодной воды?
– Конечно, – огневик кивнул девушке, злобно зыркнув в сторону брата, и скрылся за дверью.
Когда же Амалия убедилась, что Май ушел, то свободно села на кровати, впившись непримиримым взглядом Обсидиана. Она молча скрестила руки на груди.
– В следующий раз, когда решишь устроить очередной спектакль, предупреди как-нибудь, – Обсидиан отпустил руку девушки, ненавидя себя за то, что купился. Он постарался скрыть обиду, безразлично поправляя ворот своей рубашки.
– В следующий раз, когда решишь стереть память, предупреди как-нибудь. – Амалия спародировала тон кронпринца. Серые глаза девушки зло смотрели на Обсидиана из-под нахмуренных бровей. – Я более чем уверена, что была против этого. Не правда ли?
Обсидиан замер лишь на миг. Но затем кронпринц глубоко вздохнул и запустил руку в волосы, приглаживая непослушные пряди. Он старался не смотреть в лицо девушке. Амалию это разозлило еще больше:
– Ах, ну да! Скажи еще, что ты это сделал ради…
– Тебя, – Обсидиан наконец-то поднял на нее золотые глаза. – Я всегда и все делаю ради тебя, цветок. – Он говорил эти слова медленно и с нажимом, в который раз пытаясь их донести до Амалии. Комната стремительно потемнела из-за надвигающейся бури.
– Не называй меня так! – прошипела сквозь зубы Амалия. На улице грянул гром, и этот внезапный звук заставил ее вздрогнуть, а затем поплотнее укутаться в одеяло.
– На что именно ты злишься? – все так же спокойно говорил с ней Обсидиан. Но он чувствовал, что его терпение скоро лопнет. Слишком много произошло за эти лье, от чего он переставал владеть собой.
– Дай-ка подумать… – Амалия сделала вид, что действительно задумалась. – Почему ты стер мне память? Зачем лгал насчет происходящего эти пять циклов или сколько там вообще времени? Зачем ты создал этот купол? От кого мы прячемся? Неужели ты солгал, что на меня кто-то охотится, Обсидиан? – После этих слов девушка аккуратно коснулась темнеющих вен на шее Обсидиана. От этого прикосновения по его коже побежали мурашки, но лицо его все так же оставалось серьезно. – Почему с тобой происходит кракен его знает что, а ты молчишь!? И наконец: что вообще было вчера между тобой и Маем? Ты ведь его чуть не убил! – девушка почувствовала, как ее злоба на Обсидиана постепенно начала стихать. Голос ее задрожал и, боясь расплакаться, она немного помолчала, чтобы собраться с силами. – Почему ты это делаешь?
Обсидиан молчал. Ему не хотелось взваливать на Амалию все, что он чувствовал. Но рано или поздно все, что он таил в себе, должно было вскрыться. Багдест прав: он не сможет ее защитить. Он постепенно терял контроль.
– Обсидиан? – повторила девушка – видимо, решила, что он ее не расслышал.
– Я не лгал тебе, Амалия. Просто скрыл от тебя некоторые события. Я стер тебе память потому, что произошло кое-что ужасное… Ты была на грани, и, чтобы ты не сорвалась и не причинила себе боль от этого, я… я… я решил, что будет лучше, если ты забудешь все это… И тебе станет легче.
Обсидиан хотел прикоснуться к девушке, но она отвернулась от него, демонстрируя то ли обиду, то ли полное равнодушие. Принц продолжил объясняться, пытаясь правильно подобрать слова.
– С Маем получилось не так удачно, я потерял контроль… Извини, я не хотел, чтобы ты увидела меня таким, как вчера. Я просто… думал, что так будет лучше. – Он сделал глубокий выдох, прежде чем снова продолжить. – Вчера со мной связались из дворца. Я должен вернуться туда.
– Из дворца? Но зачем? – Амалия была несильно удивлена тому, что услышала. Видимо, плохо помнила причины, по которым Обсидиан оттуда сбежал. Из-за такой реакции ему стало немного обидно, но он сам виноват в этом. Как и во всем остальном.
– Отец погиб, – он поднял на нее золотые глаза. Девушка старалась не встречаться с ним взглядом, постоянно перебегая взглядом с его спины на окно или себе на руки.
– Твой отец? Э-э… – Амалия прикрыла глаза и задумалась, видимо, вспоминая имя. – Виссарион? То есть… – И тут она впервые за долгое время посмотрела на Обсидиана, осознав услышанное. – Король умер? Король Цереры?
– Да.
Обсидиан чуть склонил голову набок, не отрывая от Амалии взгляда. Он надеялся, что она сама задаст этот вопрос, но девушка лишь молчала. Кажется, она была в замешательстве и не понимала, к чему Обсидиан ведет.
Он аккуратно коснулся ее подбородка двумя пальцами, пытаясь поймать ее взгляд:
– Я должен вернуться в королевство и хочу… Амалия, я хочу, чтобы мы отправились туда вместе. Я и ты.
– И я! – произнес Май, чтобы, наконец, обозначить свое присутствие. Он держал в руке кружку, полную воды, и ехидно при этом улыбался.
– Давно ты там стоишь? – недовольно проговорил Обсидиан, убрав руку от покрасневшего лица Амалии и вставая из-за кровати.
– А что? Ты становишься очень разговорчив только тогда, когда думаешь, что тебя никто не видит, – Май подал Амалии воду. Девушка быстро осушила кружку. – Ну и? Когда отправляемся?