Сара М. Андерсон
Ловушка для супермена
The Nanny Plan
Sarah M. Anderson
Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.
Copyright © 2015 by Sarah M. Anderson
© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016
© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016
Глава 1
Аудитория постепенно заполнялась. Триш этого и хотела. Здесь собралось около четырехсот человек, пришли журналисты из газеты колледжа и даже пара репортеров с телевидения Сан-Франциско. Отлично. Большая аудитория поможет ей добиться нужного результата в деле, которое она задумала. Никто из миллионеров не рискнет выглядеть бессердечным, отказываясь от благотворительности перед таким собранием людей.
Триш сидела на своем месте в третьем ряду слева от сцены уже больше часа. Она пришла раньше всех, чтобы занять выгодную позицию, и сейчас делала вид, что играет на телефоне.
Вот только телефон у нее (наверное, у единственной из всей аудитории) был нерабочий.
Она огляделась. Плакат, который она рисовала весь день, стоял за спинкой кресла, пока его никто не видел.
Она была готова, как никогда. Пришло время охоты на одного из самых богатых мужчин на планете.
Триш спланировала все, включая одежду. В ее любимом секонд-хенде «Гудвилл» нашлась отличная винтажная футболка с логотипом «Супервумен». На полразмера меньше, чем надо, но поверх нее она надела черный бархатный пиджак и выглядела прекрасно. Блестяще, и при этом как заправский гик[1].
Как и ее цель, Нейт Лонгмайр.
В ближайшие тридцать минут люди продолжали прибывать. Все хотели посмотреть на Лонгмайра, представителя нового поколения миллионеров из Силиконовой долины.
Да, Триш отлично справилась с работой по рекламе мероприятия.
Лонгмайру было двадцать восемь, и его точно нельзя было назвать «мальчиком-миллиардером», как иногда позволяла себе пресса. Основываясь на полученной в Интернете информации, Триш могла сказать, что в нем не было ничего мальчишеского. Ростом почти 185 сантиметров, крепкого сложения и совершенно одинок. Но план Триш был вовсе не в том, чтобы подцепить денежный мешок, она собиралась загнать миллиардера в угол и заставить сдаться, то есть дать денег на благотворительность.
Наконец свет в зале приглушили, и на трибуну вышла председатель студенческого совета в феерически узкой юбке. Триш фыркнула.
– Мы рады приветствовать вас на симпозиуме студентов Государственного университета Сан-Франциско. Я, Дженнифер Мак-Элвейн, на правах хозяйки мероприятия…
Триш моментально отключилась от писклявой волны Дженнифер, которая начала вдохновенный и мучительно долгий рассказ о славной истории университета, его социальных программах и многом другом.
«Уважаемые гости, бла-бла-бла…»
Триш не слушала. Она сканировала толпу. Более половины женщин здесь выглядели так, будто надеялись на ошеломительную поездку в лимузине миллиардера по окончании официальной части. Созерцая молодых красивых женщин, Триш чувствовала себя неловко. Это был не ее мир. Молодые и успешные студенты престижного вуза, которые заводят отношения, не беспокоясь о незапланированной беременности – а уж тем паче о том, чем кормить ребенка… Триш жила в совершенно другом мире, это был мир унизительной нищеты и орущих младенцев, среди которых ни один не был запланированным, и, как правило, до них никому не было дела.
Никому, кроме нее.
Уже не в первый раз она чувствовала себя занудой. Даже теперь, на последнем курсе, проведя в университетском кампусе в общей сложности более пяти лет, она не считала этот мир своим.
«Смирись с этим», – подумала она, между делом подсчитывая количество телевизионных камер. Пять. Мероприятие получило отличную прессу.
Девица в купленной в секонд-хенде футболке с «Супервумен», с громадным плакатом в виде чека, открыла охоту на одного из богатейших мужчин на планете. Отважная девчонка, эта Триш Хантер. Триш Охотница.
– …Итак, – продолжала Дженнифер, – мы с большим волнением и радостью представляем вам создателя знаменитого приложения SnAppShot, мистера Нейта Лонгмайра! Сегодня он расскажет нам о вопросах социальной ответственности.
Толпа издала вопль, похожий на «ура», но превратившийся в истошное мяуканье, как только «мальчик-миллиардер» вышел на сцену. Аудитория вскочила на ноги, и Триш вскочила вместе со всеми. Лонгмайр прошел прямо мимо нее.
Ой… Ничего себе! Не то чтобы она не знала, как выглядел Нейт Лонгмайр. Она прочитала все, что смогла найти о нем, в том числе и нелепую статью, в которой его записали в десятку перспективных холостяков Кремниевой долины (с фоточками!). Ни одна из фотографий не передавала в полной мере облик этого человека.
Она потянулась к нему, как кролик к удаву, вглядываясь в лицо. Высокий, широкоплечий, он не просто шел – он излучал благодать, и, попав в поле этой благодати, она ощутила возбуждение.
Лонгмайр был в хипстерских джинсах и смешных ботинках от Fluevog, которые потрясающе сочетались с белой крахмальной рубашкой и фиолетовым свитером. Полосатый яркий галстук, борода и очки в толстой роговой оправе довершали образ настоящего гика.
Он повернулся лицом к толпе. Триш заметила румянец на его щеках. Рукоплескания и крики не утихали. Он выглядел почти смущенным, будто не привык к такому приему.
– Спасибо… Пожалуйста! – Ликования не унимались, и в его голосе прозвучала нотка отчаяния.
Однако сработало.
– Итак, начнем. Добрый вечер, Государственный университет Сан-Франциско!
Снова загремели аплодисменты. Триш могла поклясться, что Нейт поморщился. Он сел на табурет в центре сцены, махнул рукой, и свет постепенно погас. Один софит ярко осветил его самого, другой – экран, и началось слайд-шоу.
– Технологии, – заговорил он, в то время как на экране мелькали изображения людей на планшетах и смартфонах, – имеют огромную преобразующую силу. Мгновенное общение обладает властью свергать правительства и менять общественный строй с такой скоростью, о которой отцы-основатели, Стив Джобс и Билл Гейтс, могли только мечтать.
Зрители засмеялись над шуткой. На губах Лонгмайра тоже появилась натянутая улыбка.
Триш наблюдала за ним, пока он говорил. Он, очевидно, заучил речь наизусть. Неудивительно, учитывая, что пресса сообщала о его IQ 145 – показателе, достойном истинного гения. Но когда публика не реагировала на реплики, это сбивало его с толку, будто давал сбой какой-то скрипт[2]. Прекрасно. Он наверняка растеряется, услышав нахальную просьбу о пожертвовании.
– Сейчас мы находимся на пороге технологической революции. В ваших руках – власть, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.
Лонгмайр замолк и потянулся к бутылке с водой. Сделал глоток, откашлялся.
– Возникает проблема неравенства, – продолжил Лонгмайр. – Как общаться с теми, у кого нет смартфонов или планшетов?
На экране замелькали образы представителей африканских племен, нищих жителей Южной Азии, аборигенов из Австралии, и – святые угодники! – неужели он на самом деле нашел картинку… Триш внимательно изучила фото, прежде чем он пролистнул дальше. Нет, это не ее резервация в Южной Дакоте; скорее всего, Розебуд…
Хорошо. Лайк ему за знание этой стороны жизни, которое проявилось в пятисекундном изображении, мелькнувшем на экране. Значит, всех людей с другим цветом кожи оттеснили в рубрику «Разговоры о бедных»…
– Мы обязаны использовать эту силу, это богатство, – продолжал он, – для улучшения жизни наших сородичей на этой планете…
Лонгмайр говорил еще сорок пять минут, заставляя аудиторию забыть о собственных гаджетах.
– Будьте заинтересованными. Прилив поднимает лодки. Ноутбуки на солнечных батареях могут поднять детей из третьего мира над чертой бедности. Убедитесь, что следующее открытие века не приведет к войнам, болезням и опасности. Все начинается с вас.
Теперь он гораздо более уверенно улыбался толпе. Нейт Лонгмайр нарабатывал навык публичных выступлений…
Главное – не облажаться с чеком.
На экране за его спиной появился официальный логотип фонда Лонгмайра с адресом сайта и ссылкой на «Твиттер». Толпа снова разразилась аплодисментами, которые не смолкали шесть минут, половину из которых Лонгмайр сидел на своем табурете, глотая воду. Он выглядел так, будто предпочел быть где угодно, только не здесь.
Дженнифер снова вышла на сцену и поблагодарила за «абсолютно блестящую речь». Затем жестом показала, чтобы техники подключили микрофоны для аудитории, установленные в проходах зала.
– Господин Лонгмайр согласился ответить на ваши вопросы! – снова начала фонтанировать Дженнифер.
Кто владеет временем – владеет всем. Триш не хотела идти первой, но она и не хотела ждать, пока к делу приступят репортеры. Требовалось небольшое затишье, чтобы проскользнуть к микрофону прежде, чем ее успеют остановить.
Тем временем в проходе выстроились около десяти студентов. Звучали вопросы о том, как Лонгмайр основал компанию в комнате общежития и как обычный студент может реализовать миллиардную идею.
– Изначально я всего лишь хотел показать фото моим родителям, чтобы они могли поделиться ими с другими людьми по всей планете. Эта идея привела меня к созданию приложения SnAppShot, адаптированного ко всем существующим платформам. Это заняло десять лет упорного труда. Не верьте тому, что говорит пресса. В бизнесе не бывает случайного и моментального успеха.
Когда он произносил эти слова, Триш отметила: они прозвучали совсем иначе. Может быть, потому, что он сейчас обращался к конкретному студенту? Речь Нейта текла свободнее, с огромной убежденностью и даже властностью. Она поймала себя на мысли, что могла бы слушать этот голос всю ночь.
Триш вытерла руки о джинсы, пытаясь успокоить нервы. О'кей, он на самом деле здорово говорил – что и продемонстрировал, когда несколько человек задали неприятные вопросы. Вместо того чтобы заволноваться, Лонгмайр просиял улыбкой. С легкостью проанализировал вопрос, разбил его на мнимые величины и дифференцировал каждую до нуля, не вставая с табурета. Как те самые отцы-основатели, Нейт умел пользоваться людьми. Недаром он заслужил репутацию человека, который никогда не сдавался в зале суда. Он совершенно разорил партнера из колледжа, с которым начал работу над SnAppShot. Это также было в его досье.
Триш поймала себя на том, что теребит серьги. Есть опасение, что ее выходка не пройдет гладко. Но она была полна решимости нанести удар. В конце концов, больше теряют те, кто не пытается.
Наконец в очереди к микрофону с ее стороны остался один человек. Лонгмайр в это время внимательно прислушивался к вопросу из другого прохода. Триш оглянулась назад и никого не увидела.
Вот он, шанс.
До микрофона было меньше полуметра. Секунда на то, чтобы схватить плакат, встать и задать вопрос.
Это должно было сработать.
Человек перед ней тем временем беззастенчиво выспрашивал, как Лонгмайру живется в статусе секс-символа. Триш закатила глаза. Лонгмайр покраснел, как свекла. Вопрос явно выбил его из колеи.
Идеально.
– У нас есть время для еще одного вопроса, – объявила Дженнифер, преодолев приступ нервного смеха. – Кто смелый? Сделайте шаг вперед и назовите свое имя, пожалуйста.
Триш наклонилась и взяла плакат. Это было комично: огромный, полтора метра на метр, кусок картона в руках миниатюрной девицы.
– Мистер Лонгмайр, – сказала она, поднимая его перед собой, как щит. – Меня зовут Триш Хантер, и я из благотворительного фонда «Одно дитя – один мир», который снабжает школьными принадлежностями детей из малообеспеченных семей на территории индейских резерваций.
Лонгмайр подался вперед, его темные глаза внимательно вглядывались в ее лицо. Нет, мир не ушел из-под ног Триш, как пишут в романах, но гул толпы и яркий свет, казалось, отодвинулись на второй план.
– Замечательно, продолжайте, мисс Хантер. В чем заключается ваш вопрос?
Триш нервно сглотнула.
– Недавно мне выпала честь войти в десятку лучших студенток этого вуза благодаря социальной работе, которую я делаю. – Она подняла чек над головой. – Я получила грант в размере десяти тысяч долларов, который полностью передала в фонд «Одно дитя – один мир». Вы красноречиво говорили, как технологии могут изменить жизнь. Не хотите ли присоединиться ко мне и тоже пожертвовать десять тысяч, чтобы помочь детям?
Тишина над зрительным залом стала оглушительной. Триш слышала только стук крови в ушах. Она сделала это. Поставила ловушку на одного из самых богатых людей в мире, чтобы заставить его выделить некоторое количество с трудом заработанных денег (ха, ха!) на благотворительность.
– Спасибо, мисс Хантер, – вмешалась ведущая. – Но господин Лонгмайр и так направляет деньги на благотворительность…
– Подождите, – отмахнулся Нейт. – Да, мой фонд перечисляет средства на эти нужды. Однако, – его взгляд не отрывался от лица Триш, и жар вспыхнул в ее груди, – меня восхищает ваш прямой подход. Мисс Хантер, мы можем обсудить ваши благотворительные нужды после того, как мероприятие закончится?
Триш почти не слышала ахов и охов пораженной ее дерзостью аудитории. Фактически он отказал. То есть не согласился сразу – и при этом не дал жесткого отрицательного ответа. Идеально выкрутился. Итак, денег нет, и это все, что имело значение. А ведь если бы она продвинула дельце, то получила бы достаточное финансирование для покупки школьных принадлежностей каждому своему подопечному, начиная с пятимесячных младенцев…
– Я почту за честь, – сказала она в микрофон. Голос дрогнул, совсем немного.
– О'кей, и захватите свой чек. Мне никогда еще не предъявляли таких размеров.
Смех прокатился по аудитории. Лонгмайр обернулся, посмотрел на Триш. Приподнял бровь и многозначительно посмотрел за сцену. Сообщение было вполне понятным.
Ведущая поблагодарила Лонгмайра за время, которое тот посвятил студентам. Зал долго аплодировал. Вечер явно подошел к концу.
Триш подхватила крохотный клатч со сноровкой лучшего бейсбольного игрока и начала пробираться вперед с потоком студентов, желающих непременно попасть к «мальчику-миллиардеру» за кулисы – хоть и не были приглашены.
Дженнифер посмотрела на нее.
– Ну ты и отмочила! – проговорила грозным шепотом.
– Спасибо! – радостно ответила Триш.
Без сомнения, у противной Дженнифер имелись грандиозные планы на совместное времяпровождение с Лонгмайром после интервью, и Триш было приятно нарушить их.
– О, мисс Хантер. Здравствуйте.
Нейт Лонгмайр вдруг появился перед ней. Каблуки прибавили Триш добрых десять сантиметров, но ей все же пришлось задрать голову вверх, чтобы встретиться с ним глазами.
– Отлично. – Казалось, он был взволнован. – Какой огромный чек! Дженнифер, не могли бы вы сфотографировать нас?
Его телефон издал сигнал. Он посмотрел на него, нахмурился, ответил на сообщение в приложении SnAppShot. И передал телефон ведущей, которая натянуто и предельно вежливо заулыбалась.
– Держи так, – сказал Лонгмайр, взяв чек за один уголок. Обнял Триш за плечи и прошептал: – Улыбнись.
Триш заулыбалась. Ей было сказочно хорошо. Его рука на ее плече была теплой и тяжелой, и девушка готова была побожиться, что чувствовала прикосновения мужчины в местах, которые он вовсе не трогал.
Ой, нет.
Она не хочет и не может позволить себе испытывать влечение к нему. Просто нужно продвинуть свой план – получить пожертвование. Физическое влечение к Лонгмайру в план не входило.
Дженнифер сделала еще два снимка и отдала телефон.
Рука Лонгмайра покинула ее плечо, и Триш невольно поежилась от потери его тепла.
– Мистер Лонгмайр, – елейным голосом проговорила Дженнифер. – Позвольте напомнить, что я пригласила вас на ужин после окончания выступления. Мы должны идти.
Возникла неловкая пауза. Лонгмайр оторопело моргал, будто это заявление застало его врасплох. Несмотря на деловую хватку и великолепный интеллект, он не мог отказать Дженнифер.
А она совершенно бесцеремонно взяла его за руку.
– Готовы? – спросила она, хлопая ресницами.
Триш закатила глаза – и в этот момент Лонгмайр посмотрел на нее.
Упс.
Он выглядел так, будто молил Триш о помощи.
– Д-да, я помню, – выговорил он. – Но думаю, сначала необходимо решить вопрос мисс Хантер.
Он боком-боком обошел Дженнифер, при этом сильно напоминая краба, пытающегося удрать от голодной чайки. Рука Дженнифер, протянутая для объятия, повисла в воздухе.
– Позвоните в мой офис. Мы постараемся организовать что-либо. Мисс Хантер, вы идете?
Триш прижала чек к груди и засеменила за Лонгмайром.
Он все же не сказал ей «нет»!
Нужно, чтобы он сказал «да».
Нейт привел ее в кофейню «Аполлон». Он любил такие местечки. Как правило, в этом заведении собиралось столько людей, что ВИП-гость не привлекал внимания, и в то же время здесь было достаточно тихо, чтобы можно было думать.
Он любил думать.
Сейчас он думал о молодой женщине с огромным чеком. Они поймали такси и теперь направлялись в кофейню с таким видом, будто совместный поход в кафе для них был самой обычной вещью на свете.
Триш Хантер.
Она взяла маленький эспрессо, самый дешевый из всего меню, и настояла на том, что заплатит за него сама. Не могла позволить, чтобы он потратил на нее два доллара. Это было нечто особенное. Он был заинтригован.
Большой чек торчал позади ее стула.
– Он же не настоящий, правда? – спросил Нейт, потягивая свой гранд-мокко.
– Нет. С настоящим я пойду в банк, зато этот намного лучше выглядит на фотографиях, согласен?
Она ответила легко и непринужденно. Так женщины давно не говорили с ним. С тех пор, как он сделал свой первый миллион…
– Немногим хватило бы смелости попытаться так меня объегорить, – отметил он.
Она была прекрасна – длинные темные волосы, которые свободными прядями струились по спине, смуглая кожа, высокие скулы. Сильное, стремительное тело и выразительное лицо. Эта женщина была очень интересной. Ей не было нужды притворяться и играть, как всем прочим, кто применял полный арсенал женских уловок, желая заполучить его. Она запросто уселась напротив него, пила дешевый кофе и, без сомнения, ждала от него денег на благотворительность.
На секунду – ровно столько времени понадобилось ей, чтобы бросить на Нейта взгляд сквозь густые ресницы, – ей показалось, что он впадает в панику. Определенно, он не так легко сходился с женщинами. Об этом говорил его поспешный побег от Дженнифер, которая шла на него в атаку с приглашением поужинать…
А также три игнорированных им сообщения от Дианы.
С тех пор как он порвал с Дианой – разрыв был адски болезненным, – он решил никогда не ввязываться в отношения. С одной стороны, он таким образом лишал себя секса, с другой – никто больше не сможет манипулировать им.
Впрочем, Триш Хантер не делала того, что обычно доводило его до белого каления. Не относилась к нему как к богу секса, которому тайно поклонялась в течение многих лет, – и теперь дождалась аудиенции.
Она усмехнулась. Эта улыбка немного подбодрила его, и Нейт улыбнулся в ответ. Он не очень-то умел общаться с женщинами, зато превосходно вел переговоры о деньгах. Нейт подумал, что в состоянии справиться с задачей.
– Расскажи мне о своей благотворительности.
Надо же, он спросил, значит, ему интересно!
– Конечно. «Одно дитя – один мир» является официально зарегистрированным благотворительным фондом. Мы придерживаемся малобюджетной политики и стараемся даже самые незначительные средства направлять…
Нейт вздохнул. Он ненавидел унылые, формальные описания благотворительной работы. От всего этого ему становилось невероятно скучно.
– …Примерно девяносто три цента с каждого пожертвованного доллара поступает на… – Голос Триш дрогнул. – Я что-то не то говорю?
Она внимательно посмотрела на него. Он бы солгал, сказав, что это не льстило ему.
– Необходимая статистика потребуется в рамках грантовой заявки, – ответил он. – Стандартная юридическая процедура. Я не это хотел знать.
Она подняла красиво очерченную темную бровь:
– Но ты же спросил о моей благотворительности.
Ее слова прозвучали как вызов. Эта женщина не станет вещать то, что он хочет услышать. Он богат, она пьет самый дешевый кофе в заведении. Она не желала принимать его правила игры.
Это делало ее еще более интересной.
– Расскажи мне, почему молодая женщина открыла организацию, которая собирает школьные принадлежности для детей. Расскажи мне о…
Себе.
Он не произнес этого слова, иначе пересек бы линию деловых взаимоотношений и вошел в личное пространство. Но ему очень хотелось спросить.
– Расскажи мне об этом.
– Ах. – Она глотнула кофе. – Откуда ты родом? Канзас-Сити, верно?
– Ты хорошо подготовилась.
– Любая хорошая ловушка – это хорошо спланированная ловушка, – ответила Триш без обиняков.
Он кивнул:
– Да, я вырос в Канзас-Сити. Семья среднего класса: отец бухгалтер, мама преподаватель. – Про братьев он не сказал ничего. – Мы жили неплохо.
На самом деле он ничего не понимал в уровнях жизни, пока не сделал собственные деньги и не стал присматриваться, как живут другие люди.
– Наверное, каждый год в августе у тебя был новый рюкзак, новая сменная обувь, школьная форма и все, что нужно по списку?
– Да.
У нее были черные волосы и кожа цвета меди, она основала благотворительный фонд для помощи детям американских индейцев, но это не обязательно означало, что она и сама была индианкой.
– А у тебя нет?
Что-то в ее лице изменилось; глаза, казалось, застыли.
– Учительница в шестом классе однажды дала мне два карандаша. Это было все, что она могла себе позволить. – Триш опустила взгляд и начала возиться с одной из своих сережек. – Это был лучший подарок, который я когда-либо получала.
Нейт не знал, что сказать. Его мама Сьюзан работала преподавателем и иногда упоминала о студентах, которым было необходимо «немного помощи». Она набивала сумку едой и некоторыми дополнительными принадлежностями и уносила на работу. Это было до того, как она бросила работу ради ухода за Джо, братом Нейта.
– Мне грустно это слышать, – тихо сказал он. Он всегда был очень далеко от мира, в котором два копеечных карандаша могли стать удивительным подарком. Что же, теперь он знает больше.
Нейт понял, что должен прервать паузу.
– Ты работаешь, чтобы изменить это?
– Да. Новый рюкзак, полный принадлежностей для учебы. – Она пожала плечами и посмотрела на него, взгляд снова был теплым. – Иногда этого вполне достаточно. И это важный первый шаг.
Он задумчиво кивнул.
– У тебя большие планы?
Ее глаза загорелись.
– Конечно! Это только начало.
– Скажи мне, что ты будешь делать.
– Для многих детей школа… это оазис посреди пустыни. В таких местах школы должны открываться раньше и работать допоздна. Они должны предоставлять детям полноценные завтраки, обеды и полдники. Слишком много детей не получают регулярного питания дома, а учиться на пустой желудок не так-то просто.
Сказав последнюю фразу, она снова опустила взгляд. Он понял, что Триш говорила, исходя из своего опыта. Два карандаша и пустой холодильник…
– Индейцы в резервации любят баскетбол и скейтбординг, – продолжила она. – Хорошие корты и парки при школах смогут удержать детей от вступления в уличные банды.
– У вас есть проблемы с преступностью?
Он всегда связывал слово «банды» с большими городами и войнами наркодилеров.
Она адресовала ему взгляд, который шел на тонкой грани между «развеселил» и «что б ты понимал».
– Некоторые люди извратили наш менталитет воинов и превратили его в менталитет разбойников. Поэтому мы теряем своих детей…
Он задумался над ее списком желаний.
– Ты ничего не сказала про компьютеры.
– Это конечная цель, которая потребует гораздо больше чем десять или даже двадцать тысяч долларов финансирования. Большинство школ в резервациях не имеет инфраструктуры для поддержки интернет-соединения. Я хочу в первую очередь накормить детей и обеспечить их всем необходимым, прежде чем пойду дальше.
Он кивнул. Путешествуя по стране с лекциями, он видел всякое. Плохие школы с плесенью на стенах и заклеенными скотчем стеклами, старые, истрепанные учебники, неприятные запахи. Но то, что она описывала…
– Чего ты хочешь от меня? Всего десять тысяч?
Сказав это, он сразу понял, что формулировка была не самая подходящая. Триш откинулась на спинку кресла, ее указательный палец коснулся губ так, будто она пыталась заставить себя молчать. Во взгляде клубилась гроза. Воздух накалился.
Боже, она была прекрасна! За напряженным взглядом читалось что-то, кроме интереса к его банковскому счету… Он должен пригласить ее на свидание! Она не боялась его и при этом не собиралась бросаться на него. Стремление получить деньги для благотворительного проекта не было прикрытием сексуальных желаний… Черт! Он встречал не так много женщин, которые могли просто выпить с ним кофе и поболтать. Просто. Бескорыстно.
Знакомства не являлись его сильной стороной, однако Нейт был уверен: просить женщину о свидании сразу после того, как она обратилась за деньгами на благотворительность, было неэтичным.
Досадно.
– Конечно, фонд «Одно дитя – один мир» будет рад любой помощи от фонда Лонгмайра, – сказала она тоном человека, который получил не один десяток грантов.
– Как ты стала студенткой года?
– Один из профессоров номинировал меня, – сказала она. – Я выиграла. Организовала продажу выпечки, заработала сотню долларов на билет до Нью-Йорка и поехала за грантом. Нельзя было его упустить, это же много денег. – Она покраснела. – Я имею в виду, много для меня. Уверена, что десять штук для тебя – пустяк.
– Когда-то для меня это тоже было целым состоянием.
Он поморщился. Неискренне прозвучало, да. Он уже собирался извиниться, когда она сказала:
– Теперь ты расскажи о благотворительности.
Он взглянул на нее:
– Интересно, почему я раздаю деньги?
– Ну, раз мы с этого начали, – улыбнулась она.
Нейт пожал плечами:
– Как я уже сказал, у меня было комфортное детство. Я не получил машину на шестнадцатилетие… но все остальное было в порядке.
Как он хотел машину! Брэд, старший брат, подрабатывал газонокосильщиком и купил наполовину проржавевший джип. Ему хотелось быть таким же крутым! Тогда ничто не предвещало Нейту ошеломительных перспектив, он был высокий и неуклюжий, прыщавый и в дурацких очках… В ту пору они еще пытались водить в школу Джо, и поэтому над Нейтом потешались все сверстники. Единственно возможным способом остаться в социальном кругу была бы крутая тачка или не менее крутая девчонка, но увы.
Никакой машины. Никаких свиданий.
– Когда я заработал первый миллион, у меня было чувство – ура, я сделал это! Этот миллион породил второй, потом третий, а потом еще и еще. – Он улыбнулся извиняющейся улыбкой. – И что дальше? Какого черта я буду делать с миллиардом долларов? Куплю себе страну и буду править, как деспот?
Он говорил вовсе не так, как во время интервью. Не так, как писал ему в сценарии личный помощник Стэнли. Сейчас, сидя в кафе с мисс Триш Хантер, он был искренним и общался от сердца, от души. Она чувствовала это.
Нейт кивнул на ее рубашку:
– Я купил первый выпуск комикса «Супермен», ты знаешь?
– Нет, не знаю. Заплатил за него космическую цену?
– Ну да. Честно говоря, сам обалдел, когда отдал пять миллионов за комикс.
– Ты хотя бы читал его? Или сразу положил в сейф?
По тону вопроса было понятно: она бы прочитала.
– Я читал. Но осторожно. – Он вскинул брови. Она засмеялась. Это уже был почти флирт. – Читал, перелистывая страницы пинцетом. В комнате с температурным контролем.
– В костюме бактериологической защиты, надеюсь?
– Нет. Просто в перчатках.
Она захихикала, представив себе Нейта в таком виде, и он засмеялся вместе с ней.
– Короче, тебе интересно, что я еще делаю со своей уймой денег помимо покупки комиксов?
– Знаю, что ты много пожертвовал для исследований в области психического здоровья.
– У меня есть… личные мотивы, – сказал он. Видя ее внимание, он пояснил: – Я храню семейные тайны, извини.
Да, он финансировал исследования в области шизофрении, депрессии и биполярных расстройств – это была публичная информация. Если раскрывать личную, все началось с заботы о Джо. Нейт начал направлять деньги, чтобы мама смогла оставить работу и полностью посвятить все время уходу за ним. Потом это выросло в нечто большее. Но он был не готов рассказывать об этом.
И о Диане тоже.
Частная жизнь Нейта оставалась частной.
– Я поняла. – Триш склонила голову набок. – Вот почему по этому поводу нет журналистских материалов. Можно было догадаться.
Он уставился на нее. Да, он ожидал, что Триш собрала немало информации о нем. Но было довольно необычно, что она не хотела разведать больше, не выспрашивала, а просто тактично замолчала. Ему это очень понравилось.
– Спасибо. Итак, ты уже знаешь, что я богат, что не собираюсь чахнуть над деньгами, как Кощей. Так что же я собираюсь делать дальше? Создал благотворительный фонд, купил дом брату, забочусь о… ну, об остальной части семьи. В итоге у меня осталось около миллиарда. Раздаю деньги дальше. Фонд Лонгмайра к настоящему моменту направил на благотворительность четырнадцать миллионов долларов, и, честно говоря, это не сделало в моем бюджете даже маленькой бреши.
Это была правда. Он зарабатывал больше, чем успевал потратить или раздать. Ее запрос на грант в десять тысяч долларов был каплей в море. Он мог добавить в указанную на чеке сумму один или два нуля и все равно не заметить ущерба.
– Это делает тебя счастливым?
Он посмотрел на нее с усмешкой. Счастлив? Он был богат. Долговязый ботаник? Больше нет. Успешный бизнесмен с личным самолетом.
– У меня все в порядке.
– Конечно.
Она взглянула на мужчину сквозь ресницы. Он уставился на нее, и казалось, что между этими взглядами заискрила дуга. Ее глаза были карими, как темный шоколад. В них была искренность, невинность – и черт бы его побрал, если он ошибался! – там было обещание.
Он подался вперед, желая услышать, что она скажет. От этого движения его чашка накренилась, и остатки гранд-мокко оказались на ее коленях.
– Эй! – вскрикнула она, вскакивая на ноги. Темное пятно расползалось по ткани джинсов.
– Ой… Мне так жаль! – пробормотал он, схватил несколько салфеток и протянул их ей. – Вот, держи.
В подобных ситуациях он чувствовал себя ужасно и сейчас был готов провалиться сквозь землю от стыда.
– Мне так жаль, – повторил он. – Я заплачу за химчистку.
Она засмеялась. Промокнула испачканное место салфеткой, расстелила ее на коленях и непринужденно улыбнулась:
– Не волнуйся об этом.
– Но твоя одежда…
– Я привыкла, что на ней появляются пятна. Забудь.
В ее глазах плясали веселые искорки, но при этом она не потешалась над ним. Ничего особенного не случилось, ну разве что возникла забавная ситуация: неуклюжий миллиардер облил ее кофе.
