Сандра Браун
Пламя страстей
Глава 8
Он позвонил в тот момент, когда Ли запихивала Сару в легкий комбинезон после купания.
– Привет. Ты уже встала?
– Пора бы знать. У меня есть живой будильник.
Он рассмеялся.
– На будущей неделе мы приглашены в гости. Точнее – в пятницу вечером. Пойдешь?
– Что за гости?
– Обед по случаю дня рождения троих моих приятелей, которые умудрились родиться в один день.
Она представила себе столовую, битком набитую людьми типа жены Буббы и ее друзей. Утонченные. Преуспевающие. А ей даже нечего надеть для такого общества.
– Это будет что-то вроде пикника под крышей. Все очень просто.
Ну да, вместо золота и бриллиантов они наденут серебро и бирюзу. Ли не была чужда общества, а ее мать, со свойственной ей претенциозностью, обучила ее светским манерам. И все же она понимала, что в компании богатых скотоводов и нефтяников будет чувствовать себя не в своей тарелке. Она уже ощутила некоторую неловкость и робость при виде роскоши в доме Чада.
– Не знаю, право. Чад, – уклончиво сказала она, подыскивая разумный довод для отказа. – Не знаю, что делать с Сарой. Она…
– Можем взять ее с собой. Это семейная вечеринка. Все приглашены с детьми. Там их будет куча, и Сара наверняка будет вести себя лучше всех.
– Ну…
– Дискуссия окончена. Я только хотел поставить тебя в известность, чтобы ты могла планировать свои дела. Слушай-ка, а что ты делаешь сегодня днем?
В ту неделю они больше времени проводили вместе, чем врозь. Он каждый день приходил пообедать вместе с ней. Он забирал ее из торгового центра и вел в ближайший ресторан, или же они вместе ели сандвичи на скамейке у фонтана.
По вечерам он настаивал на том, чтобы есть не дома, избавлял Ли от необходимости каждый вечер стоять у плиты. В первый раз, когда они взяли Сару в ресторан. Ли волновалась, но малышка удивила ее своим прекрасным поведением. Пока они с Чадом поглощали нечто мексиканское, она весело гулила на позвякивающую у потолка люстру.
– Ну, что я тебе говорил? – сказал Чад, кивнув в сторону довольного ребенка.
– Она так хорошо себя ведет мне назло. Чад с недоумением нахмурился.
– Наверное, какая-то логика в этом есть, но я ее что-то не вижу.
Ли рассмеялась вместе с ним.
– Чтобы понять, тебе надо быть матерью. Напомни мне поблагодарить Амелию за то, что она показала нам, как надежно усадить ребенка в высокий стул.
После ресторана они в тихой и интимной обстановке проводили остаток вечера, хотя Чад всегда уходил рано. Расставание было для них всякий раз тяжелым испытанием, и они подолгу не могли оторваться друг от друга. Но Чад не заходил дальше нежных поцелуев и крепких объятий. Как будто он хотел доказать ей, что их сексуальная совместимость отнюдь не является единственной причиной, по которой он хочет на ней жениться.
Сидя в обнимку на диване, они смотрели телевизор, хотя едва ли она могла бы потом сказать, о чем была передача. Она знала только одно – что он рядом, что в его объятиях ей хорошо и надежно. Его присутствие привнесло в ее жизнь какое-то новое измерение, подняло ее на новый уровень и сделало неизмеримо богаче.
Но в силу ее упрямства, теперь, когда она стала зависеть и получать удовольствие от тех благ, которые он принес в ее жизнь, она стала и негодовать по этому поводу.
Он ходил с ней в магазин и брал Сару на плечо, когда ей надоедало ехать в коляске. Ли сама себе не хотела признаться, насколько легче становилась жизнь, когда все делалось не в две руки, а в четыре. Он забирал мешки с продуктами из багажника и раскладывал их по шкафчикам, пока она занималась капризничающим ребенком. Раньше Ли приходилось жертвовать одним делом ради другого. В конечном счете они оба доставались ей.
Она привыкала опираться на него в своих повседневных заботах и, когда его не было, безумно страдала. Мягко и неназойливо он убеждал ее, что пора отбросить отговорки и как можно скорее выходить за него замуж.
И все же ей не хотелось отдавать себя ему целиком. Ведь какой-нибудь один только телефонный звонок – и он рванется от нее на долгие месяцы. Стоит ей выйти за него, и она наверняка будет не в силах отпускать его на тушение пожара. Тогда она будет жить в постоянных муках, гадая, вернется ли он на этот раз. Он поклялся ей, что случиться ничего не может, и он непременно вернется, что бы ни произошло. Так же говорил и Грег. Она не знала, хватит ли у нее сил переживать всю эту неопределенность снова и снова.
Более того, она не была уверена, что впишется в компанию его друзей. Без сомнения, они будут удивлены, что Чад, который, по всей вероятности, мог бы выбрать любую Женщину, вдруг предпочел вдову с ребенком. Она была всего лишь дочерью авиационного офицера. Что скажут на это его друзья? Одеваясь на пугающую ее вечеринку в пятницу, она вновь и вновь думала об этом.
Чад говорил ей, что прием будет неофициальный, поэтому она надела хлопчатобумажную юбку „миди“ с широкой оборкой по подолу, коричневые кожаные сапоги и белую блузку в стиле начала века с широкими сужающимися книзу рукавами и высоким, отделанным кружевами воротничком. Сару она одела в хлопчатобумажный комбинезон.
– Выглядите вы обе просто потрясающе, – сказал Чад, едва Ли открыла ему дверь. – Но ты немного перестаралась.
На нем самом были джинсы, ботинки, ковбойка и замшевый пиджак.
Когда Чад припарковал машину у величественного дома, стоящего на участке в несколько акров сразу за городской чертой, вечеринка уже была в разгаре. Позади дома Ли с удивлением увидела сарай – красиво покрашенный, современный, – но все же сарай.
Она недоверчиво взглянула на Чада. Он ухмыльнулся.
– Пошли же.
Неся ребенка в одной руке, а сумку с пеленками в другой, он ввел ее в сарай, где собралось несколько десятков человек, уже разгоряченных танцами в стиле кантри. В углу огромной комнаты высилась эстрада, на которой грохотали три музыканта.
– Чад!
Каким-то образом хозяйке удалось перекричать оркестр, смех и громкие голоса. Пробираясь сквозь толпу, она дружелюбно улыбалась им. Хотя пальцы ее были унизаны кольцами с огромными бриллиантами, она была одета в джинсы и рубашку, украшенную бахромой по кокетке и рукавам. Ее джинсы были не из модной лавки, а обыкновенные рабочие ковбойские джинсы.
– Ты, как обычно, с самыми красивыми девушками! – воскликнула она громко, обнимая одновременно и Чада и Сару. – Привет! – обратилась она к Ли.
Чад представил Ли хозяйке и ее мужу, который присоединился к их компании, неся в мясистой руке бутылку пива с длинным горлышком. Он так сердечно тряс Ли руку, что она у нее заболела.
– Идите познакомьтесь с остальными, – сказал он Ли и повел за собой. Ей оставалось лишь покорно наблюдать, как хозяйка дома забрала Сару из рук Чада.
– Идите, идите, я хочу познакомиться с Сарой.
В течение следующих тридцати минут Ли знакомили с десятками людей, и все они приветствовали ее столь же дружелюбно, как и первая пара. Время от времени она оборачивалась, пытаясь найти взглядом Сару. Всякий раз она обнаруживала ее на других бережных руках либо под пристальными взорами группки детей постарше. По ее смеху и счастливой улыбке Ли было понятно, что Сара упивается новой компанией и тем вниманием, которое ей здесь уделяется.
Ли понемногу расслабилась. Эта толпа не вызывала у нее робости. Совсем наоборот. Ей сказали, что кое-кто здесь работает вместе с Чадом. Другие же были его старые школьные друзья. Много было и нефтяников. Был один врач. Другой – президент какого-то банка. Однако с виду казалось, что здесь нет никого из сферы бизнеса. Они собрались, чтобы хорошо провести время, и она очень быстро оказалась вовлечена в общее веселье.
– Ну как, веселишься? – Чад подошел к ней сзади во время небольшой паузы в оживленной беседе, которую она вела с молодой женщиной, матерью двоих близнецов всего на несколько месяцев старше Сары. Он обхватил ее руками и прижал к себе.
Она слегка повернула к нему голову.
– Да, – сказала она, удивляясь сама себе. – Так и есть.
– Я рад, что хоть одному из нас весело, – прорычал он тихонько ей на ухо. Она резко повернулась.
– А тебе – нет?
– Нет, конечно. Ведь я тебя за целый вечер ни разу не поцеловал.
И не успела она опомниться, как его рот отыскал ее губы и приник к ним в жарком поцелуе. Поцелуй длился недолго, но у нее перехватило дыхание. Когда он отстранился, ее слегка качнуло. На лицах окружающих расплылись улыбки, а одобрительные свистки заставили Ли покраснеть.
– Давай потанцуем, – сказал Чад, беря ее за руку и поворачивая к свободному месту в середине сарая, которое выполняло роль танцплощадки.
Сара сидела на коленях у какой-то бабушки, опершись на ее обширный живот. Женщина держала ее ручки и хлопала ими в такт музыке.
Ли Слегка засомневалась, когда увидела, как пары танцующих смыкают руки, образуя общий большой круг.
– Чад, я так не умею, – сказала она, показывая на начавшийся быстрый танец, на первый взгляд довольно сложный.
– „Хлопковый Джо“?
– В балетной школе, куда меня водила моя мать, такому не учили.
– Уверяю тебя, здесь не требуется никакого особенного искусства, – рассмеялся он. – Это совсем не трудно. Держись только за меня крепче.
Спустя двадцать минут они пробирались с танцплощадки в уединенный уголок. Ли задыхалась, прижимая руки к груди. Она прислонилась к стене.
– Хватит, – пролепетала она. Чад промокнул лоб платком.
– Глоток прохладительного и немного перекусить – и ты будешь готова повторить. Она взглянула на него с сомнением.
– Такой разминки у меня не было с тех пор, как… да нет, пожалуй, не было никогда.
Он приблизился к ней и крепко обнял, и они вместе тихонько рассмеялись. Запах его одеколона подействовал на нее одуряюще. Его сильные руки начали бродить по ее спине, а губы перебирали волосы.
– Как тебе мои друзья?
Она подняла лицо и взглянула на него.
– Очень, очень нравятся.
– Ты им тоже понравилась. Но если кое-кто из этих ребят не перестанет на тебя пялиться, мне придется их поучить.
– Поучить чему? – спросила она хрипло. Его взгляд показался ей таким возбуждающим, что ее и без того разгоряченная кровь закипела еще сильней.
– Тому, что ты принадлежишь только мне, чтобы ни у кого не оставалось сомнений на этот счет. Тому, что это я тебя нашел, у меня серьезные намерения, а для всех остальных ты табу. Вот чему я хочу их поучить.
Он глубоко и страстно поцеловал ее, запустив язык ей между зубов и наматывая ее волосы на кулак. Она чувствовала, как в нем горит желание и как оно передается ей. Когда наконец они оторвались друг от друга, он еще разок нежно поцеловал ее в щеку и сказал:
– Ли, давай теперь поедим.
Если кто-то и разделял в тот момент намерения Чада, так это была Ли.
Очаг, на котором жарились превосходные бифштексы, был разведен снаружи. В помещение вносили блюда с мясом, печеной картошкой в фольге и огромные миски салата. В несколько рядов стояли длинные деревянные столы для пикника, накрытые бумажными скатертями. Пока Чад наполнял их тарелки. Ли отыскала и принесла Сару.
Лежа на коленях у Чада, малышка барабанила его по животу, пока он не сунул ей в рот кусок рассыпчатой картошки.
Было шумно, кругом крики, смех, ребяческие розыгрыши, и все забыли о застольном этикете ради хорошего времяпрепровождения.
Ли не помнила, чтобы когда-либо ей было так хорошо, и ела с большим аппетитом. Когда на отдельном сервировочном столике был доставлен гигантский именинный торт, украшенный сотней горящих свечей, она вместе со всеми непроизвольно зааплодировала.
Стоя в дверях ее дома, уже уложив Сару спать. Чад погладил Ли по щеке.
– Ты отлично вписалась, – сказал он. – Мне понравилось, как мы сегодня провели время. Я гордился тем, что я с тобой. Ты не просто очередная девушка. Все, по-моему, восприняли тебя как часть меня самого. Хорошо, если бы и ты воспринимала меня так.
– Все-таки ты со мной безжалостен.
– И хорошо. Я хочу измотать тебя осадой и разрушить твою оборону. – Он с силой притянул ее к себе. – Ли, выходи за меня.
– Иногда мне кажется, что у нас может что-то получиться. А потом…
– А ты не думай о том, что что-то может не получиться. Думай о том, что все будет хорошо.
– Я знаю, знаю. Поверь мне, я понимаю это. Но ведь есть еще твоя работа, Чад. Я ведь не просто упрямлюсь. Я честно не знаю, по плечу ли мне это.
– Давай согласимся на испытательный срок, – тихо предложил он. – Как раз на той неделе мне придется уехать. – Она подняла голову, в глазах ее стоял ужас. – Нет, не на пожар, – поспешил он успокоить ее. – Мне надо проверить кое-какое оборудование в Луизиане. Я буду звонить тебе каждый вечер в десять часов. Обещаю тебе. И ты посмотришь, каково это – когда меня здесь нет.
Она кивнула. Возможно, испытание вроде этого – не такая уж плохая идея. Возможно, им обоим нужно время, чтобы осмыслить свои чувства. Нельзя, конечно, отрицать, что страсть влечет их друг к другу, и когда они вместе, многое определяется именно этим. Может быть, в разлуке она, смогут взглянуть на вещи по-другому.
– Когда ты едешь? Он нахмурился.
– Завтра.
Первым ее порывом было как следует отругать его за то, что он не сказал ей раньше. Она была на грани паники, оттого что больше не увидит его до отъезда. Но ей следовало теперь привыкать к столь резким переменам. Поэтому она улыбнулась как можно более бодро, лишь слегка дрогнули губы.
– Я буду скучать, – добавила она. – Ты обещаешь звонить?
В ответ он поцеловал ее, и в этом поцелуе было обещание чего-то большего, чем телефонные звонки.
Если бы не выходные, дни неслись бы быстрее. Но суббота и воскресенье тянулись нескончаемо долго. В субботу, по ничтожному поводу – чтобы только уйти из дома, – Ли отправилась в торговый центр. Даже возня с одеванием Сары на прогулку и необходимость таскать ее коляску по запруженной охотниками до рождественских подарков галерее не остановили ее, ведь эти несколько часов ее мысли не были неотступно заняты Чадом, хотя сказать, что она начисто отвлеклась от него, было нельзя. Когда она, измученная, – тащила Сару и все ее многочисленные принадлежности назад, она сильнее, чем когда-нибудь, ощутила, как хорошо иметь еще и мужские руки.
В тот вечер он позвонил, как и обещал, ровно в десять. Ли уже успела уложить Сару и сама приняла горячую ванну, чтобы быстрее уснуть. Когда зазвонил телефон, она лежала в постели с книжкой. В мгновение ока она подняла трубку.
– Алло.
Она не собиралась играть в скромницу. Перед желанием слышать его голос всякая гордость отходила на второй план.
– Привет, дорогая. – его слова пролили бальзам на ее затаенное ожидание.
Когда были произнесены все банальности о том, как он долетел до луизианской глубинки и как она провела этот день, он сказал:
– Хотел бы я быть сейчас с тобой. В постели. И заниматься любовью. Или просто обнимать тебя. Господи, Ли, как я хочу тебя.
– Я тебя тоже.
– Тогда выходи за меня замуж. Нам будет так хорошо вместе, у нас будет идеальная семья.
– Ничто не идеально. Чад.
– Наша жизнь может быть идеальной настолько, насколько ее в состоянии сделать такой двое неидеальных людей. – Она услышала его вздох. – Я люблю тебя. Я все сделаю, чтобы ты и Сара были счастливы.
– Я знаю, – ответила она тихо, про себя добавив, что он сделает все, только не бросит дело своей жизни. Возможно, она научится жить с этим. Если вопрос будет стоять так: или с Чадом и его работой, или без Чада, – то она, наверное, смирится.
По мере того, как дни шли, она, казалось, все больше свыкалась с этой мыслью. В понедельник, после целого дня, посвященного составлению планов по уборке ее и без того безупречно чистого дома, – чтобы занять время, – она с радостью отправилась на работу. Необходимости в ее появлении не было, но она сама придумала себе дело. Оставаясь дома наедине с Сарой, она все острей понимала, как опустел и дом, и сама их жизнь без Чада.
Он звонил каждый вечер в строго назначенное время и наговорил на астрономические суммы.
– Можешь себе представить комаров в декабре? Могу поклясться, что в моей комнате в мотеле один есть. Я его не вижу, но зато слышу всю ночь.
Она смеялась, и сердце ее пело от любви. Его звонки были для нее как тонизирующее средство, к которому легко привыкаешь. Между девятью и десятью вечера ей начинало казаться, что стрелки часов замедляются. Она с гордостью докладывала ему обо всех своих достижениях за эти дни. Но когда он позвонил в конце недели и сказал, что задержится дольше, чем ожидалось, вся ее гордость и возбуждение улетучились.
– Прости меня. Ли. Я думал, что завтра буду дома, но мы ждем одну деталь из Хьюстона. Я здесь сижу абсолютно без дела, но уехать пока не могу. Ты ведь понимаешь меня?
„Нет!“ – звучало у нее в голове.
– Конечно, – ответила она. – Все отлично, правда.
– Я люблю тебя. Завтра опять позвоню. Казалось, судьба решила обрушить на ее голову все мыслимые неприятности. На следующий день, в часы самой оживленной торговли, какие-то оставленные без присмотра дети опрокинули украшенную елку перед одним из самых популярных магазинов. Ли со своими помощниками ринулась в гущу образовавшейся толчеи, но на наведение полного порядка ушло несколько часов. Поскольку кое-что из украшений было повреждено безвозвратно, ей пришлось ограничиться тем, что она смогла спасти. Осматривая оголенное дерево, она проклинала беспечных родителей.
Из-за этого происшествия она возвращалась с работы поздно и была оштрафована за превышение скорости, когда летела к няньке забрать Сару.
– Вы знаете, что у вас на месяц просрочен техосмотр? – вежливо спросил полицейский. Как будто он спрашивал ее о здоровье.
– Нет, – ответила она жалобно.
– Придется оштрафовать вас еще и за это.
Сара кричала так сильно, что добрейшая нянька впервые с облегчением отдала ее матери. Всю дорогу домой малышка плакала, отвлекая Ли от дороги и усиливая ее головную боль, которая началась еще во время инцидента с елкой.
Сара отказалась есть и не думала успокаиваться. Она не хотела ни качаться, ни лежать, ни сидеть на руках.
Ли не могла даже поесть, так она была ошарашена, необычным для Сары поведением. Девочка была немного горячей, но возможно, это было следствием столь долгого крика. Никаких других симптомов болезни не было. Совершенно выбитая из колеи и измученная тщетными попытками угомонить ребенка. Ли отнесла Сару в кроватку и положила на живот.
– Ну, поплачь немного, – сказала она и вышла, прикрыв за собой дверь.
Чувствуя себя самым жестоким варваром, она все же нашла в себе силы не реагировать на крик ребенка, пока раздевалась и принимала горячий душ. Спустя полчаса Сара все еще продолжала кричать, и Ли позвонила педиатру.
– Я не понимаю, в чем дело, – беспомощно призналась она.
– Это могут быть всего лишь зубы или животик. Я позвоню в дежурную аптеку и попрошу их привезти вам слабое обезболивающее. Вреда это ей не причинит, и ночь у вас пройдет спокойно. Если утром она опять будет капризничать, привозите ее.
Ли посмотрела на часы, надеясь, что лекарство будет доставлено до десяти, так что она спокойно сможет поговорить с Чадом.
Однако к половине одиннадцатого Ли все еще ждала и лекарство и звонка. Она расхаживала по комнате с Сарой на руках, поглаживая ее по спинке.
– Как он мог так поступить со мной именно сегодня? – спрашивала она вслух. – Сегодня, в такой день, как он мог нарушить свое обещание?
Посыльный явился в одиннадцать тридцать, розовощекий и улыбающийся, без единого слова извинения за задержку. Когда он сказал:
„Добрый вечер!“ – Ли готова была ударить его.
Сара давилась и плевалась лекарством, так что Ли могла лишь гадать, попало ли хоть что-нибудь внутрь или нет. По-видимому, нет, поскольку крик продолжался. Ли попыталась взять ее к себе в кровать, но Сара продолжала метаться, хотя Ли казалось, что она уже давно должна была уснуть хотя бы от утомления. Она плакала уже много часов подряд. Ли плакала вместе с ней. Почему Чад не позвонил? Неужели с ним что-то случилось?
Было уже за полночь, когда, расхаживая с ребенком на руках, она вдруг услыхала стук в дверь. Надежда вспыхнула в ней одновременно с испугом, она рванулась к двери и распахнула ее.
– Что это у вас все огни горят? Что случилось, Ли? Ли! – повторил Чад, а она бросилась к нему.
Сара оказалась зажатой между ними, но Ли было все равно. Она уткнулась лицом в его широкую сильную грудь.
– Ты не позвонил, а Сара плачет неизвестно почему! Меня оштрафовали за скорость… и за техосмотр; И елка повалилась. Я задушить была готова этих мальчишек и их мамаш.
– Ли, ради бога, объясни, что здесь происходит? Пошли в дом. Здесь холодно. Что такое с Сарой? Почему она не спит?
Он взял ребенка из рук Ли, которые, казалось, в любую минуту могли разжаться. Неся девочку в ее комнату, он внимательно изучал ее. Сев в кресло-качалку, он положил головку девочки себе на плечо и стал ласково гладить ее по спинке.
Забыв, что всего полчаса назад она грозилась его убить за то, что он не позвонил. Ли теперь жадно упивалась его присутствием. А ведь готова была поколотить его за невыполненное обещание! И вот уже, со слезами благодарности на лице, смотрит на него, такого заботливого, приносящего столько облегчения.
Прислонившись к дверному косяку, она вкратце поведала ему о Саре и о том, что сказал доктор.
– Похоже, в конце концов лекарство подействовало, – прошептал он.
Ли не могла поверить своим глазам, но это было так. Крик Сары прекратился, и она, поджав ножки к животу, уснула на груди у Чада. Реснички, все еще мокрые от слез, покоились на щеках.
Спустя несколько минут они заглянули в ее кроватку. Ребенок спокойно спал.
– По-моему, утром нам все же следует показать ее врачу, – сказал Чад.
– По-моему, тоже, – согласилась Ли. – Она никогда раньше так не кричала.
– Пойдем. Ты сейчас, по-моему, тоже свалишься.
Обойдя дом и потушив везде свет, он присоединился к ней в холле. Руки его заключили ее в теплое объятие.
– Извини, что не позвонил. Я был как раз в дороге. Деталь, которую мы ждали, прибыла днем, а вечером я уже собрался. Я пробовал звонить, но тебя еще не было дома.
– Я поздно сегодня пришла. Так спешила, что нарвалась на штраф.
Он рассмеялся.
– Ты уже говорила об этом. И еще что-то про какую-то елку.
– Потом расскажу. Сейчас ты рассказывай.
Она хотела, чтобы он говорил с ней лишь по одной причине: звук его голоса убеждал ее, что он действительно с нею. Теперь она знала, что хочет, чтобы он всегда был с ней. При необходимости она смогла бы жить и одна. Она уже доказала это и себе, и родителям, и всем. Но только зачем? Ведь с Чадом ее жизнь становилась во сто крат богаче. Зачем ей обрекать себя на такие вот одинокие вечера, когда он жаждет делить с ней и плохое и хорошее?
– Так я говорю, мы выехали, добрались до места и все сделали, а когда я доложил мастеру, то время было как раз ехать, не, дожидаясь телефонного разговора с тобой. Извини, если тебя расстроил.
– Я очень расстроилась, но сейчас это не имеет значения. Ты здесь, и это намного лучше телефонного разговора.
Он обнял ее и прижал к себе. Последовал долгий и глубокий поцелуй, поцелуй воссоединения после разлуки.
– Чертовски долго тянулась эта неделя без тебя. Ты мне сегодня нужна. Ли, и думаю, что и я тебе тоже.
– Да.
Она взяла его за руку и повела в спальню. Одежда полетела на пол. Раздетая, она снова взяла его руку и положила ее себе на грудь, отдавая ее ему во власть. И уже когда он начал ласкать ее, она продолжала кончиками пальцев гладить его руку.
– Господи, что ты за женщина, – выдохнул он и наклонился, чтобы поцеловать то, что было ему столь деликатно предложено. Губы его сомкнулись на ее соске влажными и теплыми тисками. Он поднес ее руку туда, где во весь голос заявляла о себе его мужская сила.
Она восторженно приникла к нему. Волосы колыхались по ее голой спине в такт движениям головы. Она ослабла под его настойчивыми ласками и повисла на нем.
Он отнес ее в постель и опустил лицом на подушку. Оседлав ее бедра, он начал любовный массаж, возбуждая страсть в каждой клеточке ее тела, так что она вся затрепетала. Когда его руки оставили ее в покое, за дело принялись губы, специально задерживаясь под коленями. На этом особо чувствительном месте он приоткрыл зубы и пощекотал ее языком. Безучастный к ее мольбам, он продолжал свое дело до тех пор, пока, сам не захотел от нее большего.
Она перевернулась на спину. Он одарил ее таким сладострастным поцелуем, что она извивалась под ним, изнемогая от желания.
– Не сейчас, не сейчас, – прошептал он. – Еще не время.
Обведя прекрасную лепку ее рук, его пальцы перешли к грудям. Он оделил каждый сантиметр ее кожи сначала прикосновением рук, затем губ. Он трогал и целовал ее всю, он любил ее всю – одному ему ведомой любовью.
Наконец, когда оба они уже дрожали от долго сдерживаемой страсти, когда каждый нерв требовал слияния их тел, он положил руки ей на бедра и слегка приподнял их, чтобы проникнуть в нее как можно глубже. Он шептал ей на ухо слова любви, без ритма и размера, но они были лучше самой высокой поэзии.
Толчки его тела поддерживали пламя их страсти, пока они не оказались сплавлены воедино и телом и душой. И пламя это бушевало еще долго.
Все еще покоясь внутри нее, еще утомленный едва отшумевшей бурей. Чад поднял голову и пронзил ее лихорадочным взором.
– Так ты выйдешь за меня? И, смеясь и плача от счастья быть с ним, она сказала:
– Да. Да, любимый. Я выйду за тебя.
