Самуил Бабин
Подполковник Кремля
Солдатики до толкали сани к трактору и подхватив за лучи звезду, с трудом приподняв ее, переложили ее в сани трактора.
– У меня все готово, – доложил прапорщик, подходя к Вите.
Витя вытащил и протянул ему пачку: «Здесь пятьдесят».
– Верю. Пересчитывать не буду, – сунул в карман деньги прапорщик, – Если еще, что потребуется, там из военной амуниции или стройматериалы, обращайтесь.
– Учту, – Витя поблагодарил прапорщика и вернулся к трактору.
– Ну что, вы тогда к Мишке в Березовку со звездой езжайте, а у меня еще ночное дежурство, – протянул на прощание руку сержант Козлов, – Дяде привет передавайте. Давно он у нас не был. Пусть приезжает. На зимнюю рыбалку сходим, – и он, сев в Уазик, завел зажигание и поехал в сторону светящихся за лесопосадкой городских огней.
– А нам в другую сторону, – поднялся в кабину трактора Мишка. – Езжай за мной, Витя, не боись. Я дорогу чистил сегодня.
Витя сел в «копейку» с чувством выполненного долга поехал вслед за трактором с лежащей на санях звездой.
***
Березовка, была небольшой деревней из двух десятков домов, засыпанных чуть ли не по самые, крыши, снегом и находилась километрах в десяти от города. Въехав в деревню, они проехали до конца улицы и остановились у небольшого дома с двумя подслеповатыми окошками.
– Я вообще-то в городе зимой живу. Иногда приезжаю сюда, дороги почистить, спрыгивая с трактора, пояснил Мишка. – Поэтому в доме холодно, но мы подтопим сейчас, – и он, сняв дырявое ведро, висевшее на стене сарая, вошел внутрь через незапертую дверь и скоро вернулся, наполнив его кусками угля. – Пошли в хату.
– А звезду, что же мы здесь оставим, – засомневался Витя.
– До утра пусть стоит. Никто здесь не ездит. А потом на задний двор заволоку, – открывая невысокую дверь в дом, ответил Мишка.
Они вошли внутрь и пройдя через холодные сени и крохотную кухни, оказались в одной единственной комнате. Мишка щелкнул выключателем и в дребезжащем свете от лампочки под потолком, обозначился внутренний интерьер. У стены под двумя небольшими окошками стоял продавленный диван, рядом с ним стол, застеленный облезшей клеенкой. С другой стороны, за занавешенной ширмой, располагались две железные кровати, заваленные тряпьем, а у входа находилась небольшая печка, группка, с двумя чугунными блинами-конфорками для готовки пищи. Мишка, подойдя к печке, открыл задвижку и чиркнув спичкой, поджег лежащую внутри газету и горку щепок. Когда огонь разгорелся, он забросил в печь совком немного угля и повернулся к стоящему у входа Вите: «Сейчас разгорится, тепло пойдет. Жары не обещаю, поэтому спать будем, не раздеваясь, так что не замерзнем»
– Хорошо, – согласился Витя.
– Так. Теперь надо подумать насчет ужина, – отходя от печки, Мишка нагнулся к кровати и вытащил промасленный бумажный ящик, – О, как раз две банки тушенки осталось. Выпить вот только нечего.
– У меня есть. Я же тебе должен, – обрадовался Витя и выбежал из хаты.
Он скоро вернулся, неся в руках две литровые банки солений, и вытащил из-за пазухи бутылку самогона, поставив ее на стол. – Вот. А это три тысячи. «За работу», – Он протянул Мишке деньги.
– Кажется, тепло пошло, – Мишка сунул деньги под клеенку, – Сейчас воды натопим, и чай со зверобоем заварим.
Он взял, стоящий на печке зеленый эмалированный чайник и вышел из хаты.
Витя прошелся по комнате и увидев висевшие на стене ходики с кукушкой, показывающие десять часов, достал телефон и немного подумав, выбрал из списка слово «жена» и набрал номер. «Абонент» не отвечает или не находится в зоне доступа», – ответил скрипучий голос автоответчика. Тогда, нажав курсор, он выбрал «дочь» и включил вызов.
– Да, папа, – ответила равнодушным голосом Катя.
– Катя, а где мама?
– Спит. А ты где?
– Я в командировке. Я же говорил.
– В Пензе, – уточнила дочь.
–Почему в Пензе? В Ивантеевке.
– Ты раньше говорил, что в Пензе.
– Какая разница, где, – простонал Витя, – Как у вас дела? Ты уроки сделала?
–Нормально. Сделала. Когда ты приедешь?
–Не знаю. Может дня через два. А что?
– Тут елки, которые возле дома продают на базарчике, очень быстро раскупают. Скоро могут закончиться.
– Ну и что? Других базаров, что ли нет, – раздраженно ответил Витя.
– Наверное, есть, – вздохнув, согласилась Катя, – Ты только не забудь про елку.
– Я не забуду, – примирительно произнес Витя. – Все иди спать. Маме скажешь, что я звонил.
– Скажу, – ответила Катя и отключилась.
Сзади раздались громкие шаги, и в комнату вошел Мишка с ведром заполненным снегом. Он поставил ведро на одну из конфорок, а на вторую, черную чугунную сковородку. Потом ловко, ножом вскрыл банки с тушенкой и выскреб из них содержимое на сковородку.
– Ну, что Витя, через пятнадцать минут все будет готово. Можно пока по первой, для сугреву пропустить, – с настроением произнес Мишка и снял с полки два граненых стакана, протер их изнутри оконной занавеской и поставил на стол, – Наливай.
Витя с трудом вытащил резиновую пробку из бутылки и налил грамм по сто самогона в стаканы.
– За что пьем, – поднял стакан Мишка, – За звезду?
– За звезду, – согласился Витя и они, чокнувшись, выпили.
– Хороший самогон. Градусов семьдесят, – сморщившись, закрыл глаза Мишка и вытащив из стола консервный ключ, протянул его Вите, – Открывай, давай свои помидоры.
Пока Витя возился с банкой, Мишка достал эмалированную миску, для соленьев и сняв с плиты уже шипящую сковородку, поставил ее рядом на кусок доски. В хате аппетитно запахло деревенской едой. Они, сняв верхнюю одежду, уселись за стол и под периодический звон стаканов принялись за ужин. Доев тушенку, Мишка снова вернулся к плите и напихав в чайник сухих веток зверобоя, залил растаявшей водой из ведра и поставил чайник на плиту.
– Сейчас, чайку выпьем и можно спать ложиться. А пока давай перекурим.
Они, расположившись на диване и закурили. В хате стало заметно теплей, и даже лампочка стала светить ярче. Витя встал и обходя комнату, стал внимательней рассмотрел старые фотографии на стене. В углу, под висевшей черной иконкой в окладе из фольги, стояла этажерка с несколькими книгами и статуэткой такого же рабочего с ракетой, как на и въезде в Ивантеевку. Витя, заинтересовавшись статуэткой, взял ее в руки. Статуэтка была тяжелая, отлитая из какого-то метала. Внизу была выбита надпись. Он прочитал вслух: «Покорителям космоса».
– Это меня ей наградили, – захмелевшим голосом, с гордостью произнес Мишка.
– Ты что космос покорял, – с юмором посмотрел на него Витя.
– Не-е-е, – протяжно ответил Мишка, – Я в колхозе тогда работал. Как победителя соцсоревнования наградили. За уборку картофеля. А мужик, который рядом с ракетой, это Петрович, сосед мой. Только здесь он в молодости. Когда еще на ракетном заводе работал. С него скульптор лепил, а потом в Израиль уехал.
– Петрович уехал, – поставив статуэтку, спросил Витя.
– Скульптор. Петрович же наш. Кто его туда пустит. Он так и живет тут, как на пенсию вышел в Березовке, по соседству, – ответил Мишка и встав, подошел к печке, снял закипевший чайник, – Давай, чайку выпьем и спать пора ложиться. Мне завтра дорогу до соседней деревни чистить.
Они выпили чаю, и Мишка, принеся Вите подушку и лоскутное одеяло, подбросил еще угля в печку, выключив свет и пожелав спокойной ночи, лег, не раздеваясь на кровать за занавеской и сразу засопел. Хата уже немного прогрелась, да и от выпитого самогона было теплее, поэтому Витя, переодевшись в спортивный костюм, который взял из дома, лег на диван и завернувшись в одеяло закрыл глаза, прислушиваясь как в детстве к далекому звуку проезжающих поездов и тоже скоро уснул.
***
Он проснулся от легкого стука в окно. У противоположной стены на кровати, негромко похрапывал Мишка. «Показалось», – подумал Витя. Полежав немного прислушиваясь, н уже стал засыпать, как стук повторился снова громко и отчетливо. Витя привстал и пододвинулся к окну. Там, на улице в темноте явно кто-то был.
– Что вам надо, – строго, в полголоса голосом произнес Витя.
–А Мишка, где, – раздался в ответ требовательный голос с улицы.
– Спит, – так же строго ответил Витя.
– А чего он там сани свои поставил не пройти, не проехать, – с хрипотцой ответил голос из ночи.
– Сейчас я его разбужу, подождите, – Витя встал с дивана и подойдя к кровати, стал трясти Мишку, но тот только отфыркивался и не в какую не просыпался. Тогда он, накинул Мишкин тулуп, висевший на стене и сунув ноги в валенки, вышел из хаты. На улице было морозно и на небе ярко светились звезды. Пройдя через двор, Витя вышел через распахнутую калитку на улицу, где на дороге все также стоял Мишкин трактор с прицепленными санями, а рядом прохаживался, поскрипывая снегом, мужчина в телогрейке и зимней шапке с опущенными ушами. Рядом с мужчиной стоял, какой то агрегат на колесах с прицепленной тележкой.
– Вы, кто, – подошел ближе Витя, разглядывая незнакомца в свете вышедшей луны. Тот внешне очень напоминал актера Леонова в роли Доцента из известной советской комедии.
– Я Петрович, сосед. А Мишка, где, – представился мужик, выжидательно посмотрев на Витю.
– Спит. Не смог разбудить. «А что вам надо», – уже добрее спросил Витя.
– А звезду он зачем эту притащил, – Петрович похлопал, по торчащей стреле звезды. – И дорогу перегородил, не проехать.
– Это моя звезда, а Михаил помогает мне перевести ее, – уклончиво объяснил Витя. – А вы что вокруг не можете объехать?
– Да, могу, – пожал плечами Петрович. – А зачем тебе эта звезда? Куда ее приспособишь?
– Никуда. Просто я коллекционирую такие звезды, – с серьезным видом ответил Витя. – Хобби у меня такое. Может, знаете, где такие еще есть?
– Вот чудак-человек. Вон их сколько, – задрал голову в небо Петрович.
– Это другие звезды. Космические. А мне именно такие нужны, – провел рукой по звезде Витя.
– Какие другие? Такие же и там. Красные, рубиновые звезды. Одна в одну.
– Вы, что-то путаете, – снисходительно произнес Витя.
– Ничего я не путаю, – усмехнулся Петрович. – На стольник спорим? Хочешь, слетаем, посмотришь.
– Как туда слетаешь? Ракета специальная нужна, – немного растерялся Витя.
– Вот моя ракета, – постучал рукой по агрегату Петрович, – Это с виду мотоблок. А двигатель у него я сам собирал, из ракетных запчастей. Я же тридцать лет на ракетном заводе проработал.
– Я знаю, – покивал Витя, – Мне Мишка рассказывал. Вам даже памятник поставили. У него на этажерке копия стоит.
– Это не мне памятник. Это с меня скульптор Рабинович ваял. Лет тридцать назад. А я позировал ему в мастерской с молотком. Хороший скульптор был. Два червонца дал. По тем временам, не плохие деньги. Пять бутылок беленькой можно купить было. – В голосе Петровича засквозила ностальгия.
– Только вот лицо у памятника на ваше не очень похоже, – с сомнением произнес Витя, подойдя ближе к Петровичу.
– Рожа там точно не моя, – проскрипел Петрович, голосом Доцента из упомянутой комедии, – Мою не утвердили. На бандита говорят похож. Голову отдельно потом лепили, со второго секретаря райкома партии товарища Баймухомедова. Ну, так что звезды смотреть будешь? Тебя кстати, как звать?
– Витя, – он протянул руку Петровичу, – А когда можно?
– Так только сейчас и можно. Пока они еще не погасли. Одет ты вроде тепло. Полезай в кузов, – ответил Петрович, взбираясь на небольшое седло мотоблока.
Витя задумался на мгновенье и махнув рукой запрыгнул в кузов.
– Держись крепче за борта, – скомандовал Петрович, и завел мотоблок.
Они объехали по снегу Мишкин трактор и снова оказались на дороге. Петрович стал медленно прибавлять газу, а когда деревня осталась позади, с азартом закричал: «Поехали!», – и Витя почувствовал, как они оторвались от земли и стали, делая виражи подниматься вверх, в небо. Витя сначала сильно испугался и что есть силы, вцепился в борта кузова, но через какое-то время привык, и осторожно перегнувшись через борт, стал рассматривать проплывающие внизу огни дорог и населенных пунктов. Скоро огни исчезли, и стало значительно прохладней, и они погрузились в какое-то сырое облако.
–Брезентом накройся. В кузове там поищи, – оглянувшись на Витю, крикнул Петрович, – Скоро уже будем на месте.
Витя провел рукой по дну прицепа и ухватив край плотного, тяжелого брезента натянул его на себя, укрывшись с головой. И в это время мотоблок вырвался из облака, и Витя оторопел от открывшегося вида. Везде куда не посмотри, над облаком торчали оголовки шпилей кремлевских башен, увенчанных красными рубиновыми звездами.
– Все, переходим на свободное парение, – произнес Петрович, заглушив мотор, и повернулся лицом к Вите. – Ну, что про эти звезды ты говорил?
– Ага, – с восхищение произнес Витя, оглядываясь по сторонам, – А как их отсюда на землю доставить?
– Все что ли, – удивился Петрович.
– Нет, нет. Мне всего четыре звезды осталось для полной коллекции.
– Как у Брежнева хочешь, – чиркнув спичкой, закурил Беломирину Петрович, и в космосе сразу запахло крепким, папиросным дымом.
– Точно, – счастливо засмеялся Витя.
– На мотоблоке их не вывести, – постучал валенком по кузову Петрович, – Тут Мишкин трактор нужен. Но у него двигатель надо на ракетный переделывать.
– А что можно переделать, – с надеждой в голосе, спросил Витя.
– Можно. Но запчасти нужны, – поплевав на папироску Петрович, – Я могу с друзьями с ракетного завода поговорить. Но те денег попросят.
– Сколько?
– Запчасти тысяч двадцать и работа, тысяч десять. Я же за бесплатно тоже делать не буду, – выжидательно посмотрел на него Петрович.
– Тридцать тысяч значит, – посчитал Витя, – У меня как раз столько есть. Хотите прямо сейчас отдам?
– Не надо. На земле рассчитаешься, – Петрович выстрелил окурком в сторону и тот медленно полетел в космическую мглу. – Вот еще один искусственный спутник Земли образовался, – провожая взглядом окурок, философски добавил Петрович и посмотрел на Витю, – Давай тогда, чтобы время не терять, я в Ивантеевку слетаю, на завод, а ты здесь выходи и жди меня у Мишки.
– Как выходить, здесь же космос, – испуганно огляделся по сторонам Витя.
– Ты прыгай. Там внизу, под нами как раз старый колхозный стог, на него и приземлишься.
– А если не попаду, – с опаской посмотрел Витя вниз, но там была сплошная темнота.
– Поэтому прямо сейчас прыгать надо, пока нас не снесло. Время пошло. Давай, – закричали Петрович и Витя, сбросив с себя брезент, подошел к борту и закрыв глаза, с криком прыгнул вниз.
***
«Ты чего раскричался», – услышал Витя над собой голос Мишкин и открыл глаза. Он все также лежал в трениках на диване. Одеяло сползло на пол, а рядом попыхивая папироской, стоял Мишка в майке, сатиновых трусах и валенках.
– Да, сон какой-то странный приснился, – приходя в себя, потряс головой Витя, присаживаясь на диване.
– Это ты угорел просто, – выпустил дым изо рта Мишка. – Печку старая, пропускает в хату дым. Зато тепло стало, хоть голым ходи.
Он подошел к печке и взяв большую чугунную сковородку с шипящей яичницей и поставил на сто: «Давай, вставай, завтракать будем».
– Мне бы умыться, – все еще не отойдя ото сна, похлопал по щекам себя Витя.
– Снегом оботрись на улице, – ставя на печку чайник, предложил Мишка. – Вон валенки у двери стоят, надень.
Витя сунул ноги в валенки и пройдя через кухню и сени, вышел во двор, засыпанный метровым слоем снега. От двери вели две расчищенные дорожки. Одна заворачивала на улицу, а вторая вела прямиком к ветхому деревянному туалету. Витя, скинул свитер и покрикивая, сначала растерся снегом, а потом забежал в туалет, и уже, в хорошем настроении вернулся в хату.
Они сели с Мишкой за стол и прямо из сковородки начали, есть яичницу, запивая крепко заваренным чаем из зверобоя. Вдруг со стороны улицы кто-то постучал в окно. Мишка вышел из-за стола и выглянул наружу. «Чего ты там стоишь. Заходи в хату», – он побарабанил пальцами по стеклу, и вернувшись к столу, сообщил: «Это Петрович, сосед». И тут же в сенях раздался скрип двери и в хату вошел, внося за собой морозный воздух, мужчина в советском пальто с каракулевым воротником и кроличьей шапке.
–Привет, соседи, – снимая шапку, расплылся в улыбке Петрович. Он лицом и внешним видом был похож на актера Леонова из советского фильма «Зигзаг удачи». – Что это за звезду ты притащил, Миш? Куда она тебе?
– Это не моя. Это вот Витина, – кивнул в сторону Вити Мишка.
– Петрович, – представился мужчина. – В Сосновку вчера точно такую же привезли. У церкви разгрузили.
– Кто привез, – подскочил от неожиданности Витя.
– Так эти. Коммунисты. Это ихняя церковь теперь. Они ее выкупил, и реставрировать будут, – ответил Петрович, обтирая ладонью лицо. – А тепло у вас тут в хате.
– А что они со звездой делать собираются, – вернулся к разговору Витя.
– Кто ж их знает, – пожал плечами Петрович. – Сегодня у них там самый главный приезжает, из Квасвы, Плюганов, может, слышали. Митинг будет проводить. Он и скажет, куда ее крепить.
–Так ты у них там, на работу устроился, – отхлёбывая чай, спросил Мишка.
–Да, завхозом. Бывшей второй секретарь райкома товарищ Баймуховедов, по старой памяти рекомендовал, – ответил Петрович и подойдя к этажерке взял в руке статуэтку с ракетой, – Это же с нас памятник тогда Рабинович ваял. Туловище мое, а голова Баймухомедова.
–Так вы сейчас в Сосновку едите, – с надеждой спросил Витя.
–Да. Только трактор дорогу перекрыл. Мешает. Чего я и заходил. Убери. А то мне к девяти там быть надо. До митинга, – и он надел на голову шапку и направился к двери.
– Сейчас уберу, – Мишка встал из-за стола и накрыв сковородку газетой стал одеваться.
– Мне тоже надо в Сосновку. На эту звезду хочу посмотреть. – Витя быстро стянул треники и впрыгнул в джинсы.
– Только ты на своей «копейке» не проедешь. Не чистил я еще туда дорогу, – открыл дверь Мишка.
– А как же Петрович добирается?
– Он на мотоблоке ездит. Пойдем. Может, договоришься, возьмет тебя. А я к обеду как раз дорогу туда дочищу и заберу обратно.
Они вышли во двор и обойдя дом остановились перед стоящим на дороге трактором и торчащей из телеги лучами от звезды. Дальше за трактором стояла «копейка», а за ней тарахтел точно такой же как во сне двухколесный мотоблок с прицепленным кузовом. На сиденье мотоблока, держась за руль, сидел Петрович в плавательной маске, защищающей, судя по всему, от ветра. Мишка залез в кабину трактора и заведя его, опустив перед собой висевший впереди отвал, свернул с дороги и стал объезжать дом расчищая отвалом дорогу перед собой. Витя подбежал к сидящему на мотоблоке Петровичу: «А вы меня с собой в Сосновку не возьмете? Мне надо очень их звезду увидеть?»
– Возьму. Чего не взять, – покивал Петрович, – Только в кузове придется ехать.
–Конечно, конечно, – радостно согласился Витя, – Сейчас только «копейку» загоню во двор.
Он открыл дверь «копейки» и съехал по расчищенному Мишкой проезду с дороги, и выключив двигатель, бегом вернувшись к мотоблоку.
– Там брезент лежит. Накройся им, а то холодно будет, – посоветовал Петрович и подождав пока Витя усядется в кузове, прибавил газу и они, поднимая клубы снежной пыли, покатили в сторону Сосновки.
***
Сосновка, было зажиточное село, значительно больше Березовки. Здесь, нескольких улиц сходились к центральной площади, на которой стоял покрашенный бронзовой краской памятник Ленину с вытянутой рукой, а вокруг разместились, церковь за чугунной оградой, с кривой колоколенкой, двухэтажное кирпичное здание, еще дореволюционной постройки с облезшей вывеской «Продмаг», автобусная остановка и снеговик с торчащей из груди метлой. Петрович остановился у церковной ограды и, заглушив мотоблок, помог Вите выбраться из кузова. Они прошли через ворота во внутренний дворик и сразу увидели большую красную кремлевскую звезду, висевшую на стреле автокрана. Внизу стоял мужичек в брезентовой робе и оранжевой строительной каске. «Вира», – крикнул мужичек и закрутил рукой над головой. Из кабины появилось красное лицо кранового и он, задрав голову, вверх стал медленно поднимать стрелу со звездой к шпилю колокольни.
