Сабина Янина
Гелия
И я победила! Победа дала о себе знать звенящей тишиной. Роб отключила музыку, как будто поставила финальную точку. Я полулежала в кресле, откинув голову на её спинку, и слушала своё дыхание, которое постепенно успокаивалось. Блаженство покоя разлилось по всему телу. Я улыбалась, отдыхала с закрытыми глазами и чувствовала, как спокойная тихая радость сменяла напряжённый восторг воли.
«Как хорошо!» – подумала я, глубоко вздохнула, открыла глаза и резко выпрямилась в кресле.
Вздох застрял в горле. Желудок сжала беспощадная холодная рука, а в голове взорвалась яркая вспышка огня. Нет. Это было не в голове. Прямо перед моим лицом, почти в половину панорамного окна, с той стороны, из-за стекла, смотрело на меня видение моего детства: огненное лицо в ореоле кипящего огня и с глазами бездны. Я вцепилась в подлокотники. Глаза наши встретились на пару секунд, и лицо прошло сквозь стекло, зависло в полуметре от меня. Меня обожгло огненным дыханием.
– Мама! – вскрикнула я и растворилась в огне.
– Гелия, спокойно. Ты чего испугалась? Это же твои детские страхи. Разве можно бояться саму себя? – мама, улыбаясь, гладила меня по голове.
Я вздрогнула и очнулась. Я полулежала в кресле, а прямо передо мной, только протяни руку и дотронешься, чуть колеблясь, переливаясь всполохами огня, зависло лицо. Яростные глазницы не сводили с меня взгляда. Я резко выпрямилась.
– Гелия, возьми себя в руки. Сосредоточься. Тебе давно пора уже побороть свои страхи, – голос Робин звучал спокойно и неторопливо, приводя в чувство.
Я внимательно рассматривала огненное лицо. Впервые я видела его так близко и отчётливо. И вдруг я вспомнила! Вспомнила, когда на самом деле впервые увидела его. И удивилась, не поверив самой себе, что могла это запомнить. Это было двадцать два года назад, когда мама с отцом возвращались из экспедиции с Венеры. Родители ждали появления на свет первенца и решили, что родиться он должен на Земле. В пути, когда прошли уже половину расстояния между Венерой и Землёй, корабль настигла мощнейшая солнечная вспышка. Она спровоцировала преждевременные мамины роды. Так на корабле родилась я. Солнечная девочка, так называли меня дома, и имя дали в честь Солнца, которое позвало меня на свет. Я вдруг отчётливо вспомнила, что первым, придя на этот свет, я увидела огненные всполохи, и людей, которые казались зыбкими, колеблющимися и непонятными сквозь эти всполохи. Я забыла о своём первом видении. Позднее огненные всполохи приходили ко мне, сначала мельком, в момент переживания или тревоги, потом чаще. Я росла, росли и они вместе со мною, становились чёткими, опасными, жаркими. У них появилось лицо и глаза, в которых плескалась безудержная ярость огня.
И вот теперь оно было передо мной. Оно с вызовом смотрело на меня, и протягивало жадные всполохи огня.
– Здравствуй, солнечная дева.
Я вздрогнула от неровного, потрескивающего, как поленья в огне, голоса.
– Давно я ждала встречи с тобой. Ты мне нравишься, – шептало пламя, – время пришло. Пора нам быть вместе. Подойди, не бойся. Я подарю тебе бессмертие.
Огненный всполох потянулся к моему лицу. Я не отпрянула.
– Ну, что ж. Давай будем вместе, – я встала. – Я тебя сотворила, мне и решать, какой ты будешь. Подойди, – сказала я и шагнула вперёд.
Пламя подалось мне навстречу. Мы встретились. Две стороны одной сущности: душа и пламя, любовь и страсть, созидание и разрушение, чистота и скверна, самоотверженность и лень, самопожертвование и эгоизм… Мы коснулись друг друга: непроявленный огонь беспредельности и проявленный огонь бытия. Мгновение, и яркая вспышка затмила моё сознание.
***
Вибрация на запястье и лёгкое покалывание немилосердно вытаскивали из приятной дрёмы.
– Роб, отстань. Я спать хочу, – пробормотала я.
– Просыпайся, соня. Сколько можно спать! Ты посмотри только, какое чудо у нас.
– Какое чудо? – так не хотелось просыпаться, ещё минуточку бы подремать. – Просто очистила квадрат, это моя работа.
– Открой же глаза!
– Роб, ты меня достала, – я открыла глаза. – Ну, что у тебя тут за чу…, а это, что такое?! – восхищённо охнула я.
На столе сидела птица, оперение которой полыхало золотым огнём. Птица повернула голову и взглянула на меня глазами цвета спелого граната.
– Феникс! Откуда у нас птица феникс?!
– Ты что, все позабыла?
– Что забыла? Да! Лицо. Огненное лицо! Роб, я победила! Но как? Оно не исчезло? Роб, ты видишь?! Оно приобрело физическое тело! Нет, ты представляешь, что произошло?! Роб!
– Не кричи, пожалуйста, я не глухая. Я всё прекрасно представляю. А тебя, между прочим, уже ждут на Земле, в институте Ноосферы.
– Что же ты молчишь! – подскочила я. – Немедленно возвращаемся.
– Ну вот, она спит себе, а я виновата – ворчала Робин, выходя "Икар" на нужную траекторию.
***
Через шесть часов я сидела перед аттестационной комиссией. Передо мной, по ту сторону стола – трое. Двоих я знала, это Арри – глава научно-исследовательского института Ноосферы и председатель его совета, и Фродевальда – мой непосредственный руководитель. А вот третий мужчина мне был незнаком. Я поглядывала на его мрачное лицо и понимала, что ничего хорошего меня не ждёт. Все трое так внимательно рассматривали меня, что мне стало не по себе, и ещё эта внеплановая аттестация. Фродевальда почувствовала моё состояние и подбадривающе улыбнулась.
– Так, – прервал молчание Арри. – Ну, что ж, перейдём сразу к делу. Гелия, во-первых, я вынужден объявить вам порицание за нарушение инструкции при самостоятельной работе по очистке пси-сферы. Вы глупо рисковали жизнью и рассудком, применив хаб без страховки напарника. Такая легкомысленность недопустима. Вы отстраняетесь от работы.
Сердце моё рухнуло куда-то вниз, на мгновение замерло, а потом подпрыгнуло и бешено застучало в горле, обдавая жаром, словно кипятком, лицо и уши.
– Простите, я виновата, больше такого не повторится. Обещаю, – пролепетала я. – Как же я без работы?
За несколько секунд их молчания я готова была умереть от безысходности. Арри понимающе посмотрел на меня, покашлял в кулак и сказал:
– Ну, и во-вторых, от «КАРМА» пришла рекомендация на присвоении вам пятого уровня Знания, минуя третий и четвёртый уровни. «КАРМА» зафиксировала успешное применение вами мысли, как для массовой нейтрализации низших вибраций, так и для физического воплощения личного мыслеобраза в птицу феникс. Да, – он покачал головой, – вы щедро награждены природой способностью управлять энергией мысли. Способность материализовать вибрации – это пятый уровень Знания, – Арри взглянул на незнакомого мужчину.
Тот сидел, нахмурившись, и не смотрел ни на кого.
– Но прежде всего, это большая ответственность, чего у вас пока не наблюдается, – Арри снова смотрел на меня, – и я сомневаюсь, что на вас вообще можно положиться в серьёзном деле.
Я молчала. Меня так поразил укор во взгляде человека, которого я искренне уважала, его сомнение во мне, что я готова была провалиться сквозь землю. Я не знала, что сказать и как оправдаться, только изо всех сил прижала руки к груди.
Арри уже мягче сказал:
– Ну, хорошо. Вы переходите под руководство Ориэри.
Незнакомый мужчина поднял голову, и я увидела его чёрные пронзительные глаза. Словно в омут заглянула. Холодок пробежал по позвоночнику, и я словно окоченела.
– Вот уж не знаю, чем она может быть нам полезна, – глухой едва слышный голос его отпечатался в моем мозгу. – Спонтанная материализация, эка невидаль. И к тому же абсолютная недисциплинированность. Мысль без дисциплины и контроля ничего кроме разрушения принести не может.
– Ну, что ты, Ориэри, – Фродевальда мягко положила ладонь на его руку, лежащую на столе.
Лицо Ориэри чуть просветлело, словно на мгновенье солнечный луч пробился сквозь пелену облаков.
– Гелия замечательная девушка. Я знаю её давно и смело могу порекомендовать. А то, что она увлеклась, так все мы были молоды. Вспомни себя.
– Ну, не знаю, не знаю, – прошелестел Ориэри. – Я уважаю твоё мнение Фроди, но я же не на прогулку её беру. Сама знаешь нашу работу. Без жёсткого самоконтроля…
– Я обещаю, что такое больше никогда не повторится!
Фродевальда улыбаясь приложила палец к губам, а Ориэри сердито покрутил головой:
– Ещё к тому же несдержанность и максимализм. Слова-то какие: никогда! Целый букет достоинств!
Я втянула голову в плечи.
– Ну, хорошо, – Арри прихлопнул ладонью по столу, словно поставил точку. – По крайне мере, мы должны принять к сведению рекомендацию «КАРМА» и дать Гелии шанс проявить себя. Пусть это будет испытательный срок. Ориэри, сам реши, сколько нужно тебе времени, чтобы определить дальнейшую судьбу девушки, а до тех пор она поступает в твоё распоряжение.
Ориэри недовольно поджал губы:
– Ладно, – он снова взглянул на меня. – Завтра в восемь утра жду вас в своём кабинете. Минус пятый этаж Башни. Не опаздывайте. При первом же нарушении вы будете отчислены. Ступайте, – он повелительно махнул рукой на выход.
Я поднялась.
– До свидания.
– До свидания, Гелия, – кивнул Арри.
– До свидания, – отозвалась Фродевальда. – Если будут трудности, не стесняйся, свяжись со мной.
Я кивнула и, натыкаясь на кресла, пошла к выходу. Я была в смятении. Мне хотелось и плакать от счастья, что у меня теперь пятый уровень Знания, и значит новая очень интересная работа; и сгореть от стыда и отчаяния, что разочаровала Арри и Фродевальду, и вряд ли Ориэри доверит мне что-то стоящее. Наверное, усадит за канцелярскую работу и будет ждать момента, когда сделаю ошибку, чтобы уволить.
– Роб, что скажешь? – спросила я, когда вышла на улицу.
– А что тут скажешь, я тебя предупреждала.
– Ну, да я виновата.
– Да, ладно уже, хватит голову пеплом посыпать. И, вообще, мои поздравления!
– Спасибо, Роб.
Я взглянула на Солнце, которое вдруг выглянуло из-за облака, как будто тоже хотело поздравить меня.
«И тебе спасибо, Солнце, за щедрый подарок!» – я улыбнулась ему, смотря широко открытыми глазами прямо в его жаркое сияющее лицо.
***
Я проснулась сама, и от необычности происходящего несколько секунд лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь. Кажется, это первый случай, когда Робин не разбудила меня.
– Роб, ты тут? – спросила я, не открывая глаз и не шевелясь.
– Тут, где же мне быть, – хмыкнула Робин.
– Что же ты меня не разбудила, – я села на постели и потянулась.
– А зачем? Ещё полчаса можешь спокойно поспать, и я тут кое-что досмотрю.
– Чем ты там занимаешься? – спросила я, и, сгруппировавшись, вскочила с постели.
Быстро гимнастику. Пока я занималась, Робин зачитала мне всю информацию, которую сумела обнаружить. Хотя информацией это сложно назвать. Двумя-тремя фразами она пересказала мне то, что я и так знала: общие официальные данные о работе Департамента "Заслон".
– Да. Ничего нового, Роб. Это знает каждый школьник. Неужели нет никаких подробностей?
– Ну, почему нет. Вот. Последнее: Кураторы отдела Х Департамента "Заслон" зафиксировали всплеск негативной энергии в районе Забайкалья. Ведётся расследование.
– Хм. И часто они такие всплески обнаруживают?
– Да, нет, нечасто. Этот первый за последние несколько месяцев. Обычно энергетическое поле Земли стабильно.
– Неужели это так серьёзно, что может нарушиться поле Земли? – удивилась я.
– Неизвестно. Сейчас воздействия нет, и ничто не угрожает. А почему произошло, разберутся. Может быть, уже разобрались. Информации нет. Тебе что на завтрак? Кофе и заказать что-нибудь или сама приготовишь?
– Да, кофе и закажи что-нибудь. Круассаны с шоколадом. Я в душ.
Пока я принимала душ, по моему браслету пробегали импульсы-огоньки: это Робин управляла кофемашиной и соединялась с доставкой.
После завтрака я быстро оделась, и за двадцать минут до назначенного времени уже стояла перед Башней. Тихо падали, кружась, крупные снежинки, и Башня Мира огромной радужной ёлкой уходила в небо. Я запрокинула голову, стараясь взглядом добраться до её верхушки – фиолетового купола, который медленно кружился как новогодняя звезда. Огромная, торжественно сияющая, Башня летела среди пушистых облаков. У меня даже голова закружилась. Вдруг удар сбил с головы шапку. Я резко обернулась. Шагах в двадцати за мной стоял рыжеволосый парень и лепил снежок.
– Тебе чего? – рассердилась я.
– А ничего. А ты что тут? Ворон считаешь? Так нет их ворон-то. В Африку зимовать улетели.
Мне стало смешно.
«Вот олух!», – подумала я и наклонилась, чтобы поднять шапку.
Крепкий снежок угодил мне пониже поясницы.
Ах, так! Я зачерпнула пригоршню снега, и плотно скомкав его, со всего маху запустила прямо в смеющуюся физиономию. Парень так заливался со смеху, что даже глаза прикрыл, и пропустил мой снежок, который крепко врезался ему прямо в лоб. От неожиданности он шлёпнулся на снег.
– Получил? – я довольно упёрла руки в бока.
– Ах ты! Ах, так! – парень разозлился и кинулся лепить снежки.
Я не отставала, и какое-то время мы ожесточённо швырялись друг в друга. Наконец устали и сели на снег, тяжело дыша.
– Здоровая тётка, а снежками играешься, – сказал он.
– Ой, на себя посмотри! Тоже ведь, не подросток.
– Что ты тут делаешь? – спросил парень, глянул на браслет и ударил себя по лбу. – Вот! Всё из-за тебя, ворона. Опаздываю. А мне опаздывать нельзя.
Я тоже посмотрела на браслет: без пяти восемь!
– Тоже опаздываю, – подскочила я. – Ты тут работаешь?
Парень вскочил и помчался к гранитной двери Башни.
– Работаю, работаю. Пока, – не оборачиваясь, махнул он рукой.
«Сумасшедший какой-то. А я-то, тоже хороша. Чуть не опоздала!», – и побежала следом.
В просторном вестибюле всю правую стену занимали стеклянные лифты. Они сновали вверх-вниз, на мгновение останавливались на этажах, выплёвывали одних пассажиров, заглатывали других и неслись дальше. Но мне не туда. Мне не надо наверх, мне надо вниз, но других лифтов я не увидела. У кого бы спросить? Рядом никого не было, и парень пропал.
«Опоздаю! Опоздаю! – металась в голове мысль. – Вот прям сегодня меня и уволят!».
Я уже совсем отчаялась, как вдруг увидела бодрого старичка. Он был очень похож на деда Мороза, каким я его представляла в детстве. Кругленький. Невысокого роста. Розовощёкий. В шубе. Только посоха не хватает. Он снял меховую шапку, стряхнул с неё снег, и я разочаровано увидела круглую совершенно лысую голову.
– Здравствуй, деточка, ты что тут стоишь? – ласково спросил он.
– Здравствуйте! Мне нужно на минус пятый этаж, а все лифты работают только наверх.
– На минус пятый? – удивился он. – И к кому же тебе туда?
«Вот любопытный», – подумала я, но ответила:
– К Ориэри. Он берёт меня на работу.
Мужчина пристально посмотрел на меня и ответил:
– Ну, на работу, так на работу. Пойдём, покажу.
Колобком подкатился к большому зеркалу, висевшему слева от входа, и приложил браслет к нижнему правому его углу. Зеркало повернулось, открывая проход. Мужчина жестом пригласил меня следовать за ним. Я вошла и оказалась в лифте. Старичок нажал на кнопку «5», и двери закрылись. Я не почувствовала никакого движения. Меньше чем через минуту двери лифта бесшумно открылись, и мы вышли в маленький полукруглый холл, в центре которого стоял компьютерный стол. За ним сидела симпатичная девушка – робот-секретарь.
– Здравствуйте, Пётр Анисимович, – сказала она, – все уже собрались. Происшествий нет. К работе готовы.
«Пётр Анисимович! Какое старинное имя», – удивилась я.
– Хорошо, Кира, – кивнул Пётр Анисимович. – А я новенькую привёл.
– Новенькая? – повернулась ко мне секретарь и протянула ладонь.
– Приложите ваш браслет, пожалуйста.
Я приложила. Она считала информацию и сказала:
– Здравствуйте, Гелия. Приветствую вас на новом рабочем месте. Ориэри уже спрашивал о вас. Обращаю ваше внимание, что вы опоздали на сорок три секунды, что недопустимо. У нас строгая дисциплина.
– Ладно, Кира, – улыбнулся Пётр Анисимович, – думаю на первый раз можно простить. Да и пропуска у Гелии пока нет, воспользоваться лифтом она не могла.
– Это меняет дело, – кивнула Кира, – но вы тоже опоздали на сорок три секунды, а у вас есть пропуск! – она подняла вверх палец. – Я должна буду доложить информацию Ориэри как Куратору по дисциплине. Хотя вы и директор Департамента, но никому не позволительно нарушать правила. Я права?
– Кхем, – смущённо кашлянул Пётр Анисимович, – права, Кира, конечно, права. Мы с Гелией постараемся впредь быть дисциплинированными, – он подмигнул мне.
Кира повернулась ко мне:
– Начальник отдела элементалей Ориэри ждёт вас. Идите по коридору в кабинет номер 2. С правой стороны.
– Хорошо, – сказала я.
Пётр Анисимович протянул мне руку:
– Ну, удачи вам на новом месте, Гелия, – улыбнулся он.
– Спасибо.
От его руки так тепло, радостно и легко стало на душе, что я невольно улыбнулась.
Пётр Анисимович колобком покатился по ядовито-зелёной дорожке в глубь коридора. Мне же далеко идти не пришлось, в самом его начале, справа, над полупрозрачной сферой двери я увидела светящуюся цифру «2». Подошла ближе и увидела на стене входной определитель, приложила к нему браслет. Створки бесшумно разъехались, и я с замиранием сердца, готовясь извиняться за опоздание, вошла в большой светлый кабинет.
