С. Ю. Барсукова
Лекции по неформальной экономике: кратко, понятно, наглядно

Соответственно, теневую экономику пытаются легализовать, втянуть ее в зону формальных отношений с государством на основе закона. Криминальную же экономику пытаются упразднить, что если и возможно, то лишь в определенной степени. К нелегальной экономике причисляют наркобизнес, проституцию, фальшивомонетничество, браконьерство, сбыт краденого и пр. Разделение теневой и криминальной экономики оправдано еще и тем обстоятельством, что теневую экономику имеет смысл учитывать при подсчете ВВП, ведь это та экономика, которая при определенных условиях станет легальной. А вот криминальную экономику никто легализовывать не собирается, поэтому она не учитывается в расчетах ВВП.

Шаг 3. Вне формальных институтов рынка оказывается хозяйственно-приватная жизнь. Но она не однородна. Часть продуктов и услуг, производимых силами домохозяйства, потребляется внутри семьи, а часть распределяется по каналам социальных сетей. И в том и в другом случае эта деятельность не предполагает получение дохода. Однако производство для собственного потребления формирует потенциал изоляции домохозяйства, его автономии. А вот обмен дарами, наоборот, формирует потенциал интеграции домохозяйств, их солидарности. В этом суть различия домашней экономики и реципрокной экономики (дарообмен). Домашняя экономика позволяет достичь некоторой степени хозяйственной автономии от социальной среды, тогда как экономика дара подчеркивает зависимость от социального окружения.

Графически вышеизложенное выглядит следующим образом.

Структура неформальной экономики

Таким образом, участники неформальной экономики:

• нарушают закон или не делают этого;

• нацелены на получение дохода или обходятся без дохода;

• создают продукцию для обмена или для собственного потребления.

Но во всех своих проявлениях неформальная экономика объединяет виды деятельности, которые:

– не нуждаются в формальных контрактах;

– не опираются на государственные законы;

– не отчитываются перед государством.

Характеристика сегментов неформальной экономики

Давайте кратко охарактеризуем сегменты неформальной экономики. Для этих целей прекрасно подходит прием сравнения. По одним и тем же критериям сравним разные сегменты неформальной экономики, что и создаст их портрет (табл. 1.1).

Таблица 1.1. Сравнение сегментов неформальной экономики

Теневая экономика представляет собой хозяйственную деятельность фирмы или физического лица, когда увеличение дохода достигается за счет сокращения издержек подчинения закону. Эта деятельность встроена в рыночный обмен. Государство пытается легализовать теневую экономику, создавая стимулы «выхода из тени».

Криминальная экономика редуцируется к слову «преступление». В этом случае выгода достигается за счет производства товаров или оказания услуг, запрещенных государством. Деятельность ориентирована на доход и, как правило, предполагает существование целого преступного сообщества, так как автономная продажа запрещенного товара затруднительна.

Реципрокная экономика (дарообмен) представлена в виде дарообмена в рамках социальных сетей, на основе чего происходит интеграция домохозяйств с разными ресурсными возможностями. Тем самым обеспечивается выживание сообща за счет кооперирования ресурсов сети. Практика широко распространена в России, в том числе в форме трансферов между родителями и детьми.

Домашняя экономика характеризуется тем, что создаваемые в ней блага предназначены для внутреннего потребления членами домохозяйства. Это единственный сегмент неформальной экономики, который не предполагает интеграцию экономических субъектов на основе рыночного обмена или обмена дарами. Наоборот, домашняя экономика ориентирована на хозяйственную автономию, на замкнутый цикл производства и потребления. В России домашняя экономика имеет огромные масштабы как ввиду финансовых ограничений домохозяйств, так и в силу традиций.

Как видим, неформальная экономика – это не монолит, не материк. Скорее, это архипелаг островов. И разные ученые концентрировали свое внимание на разных островах, не замечая или сознательно игнорируя остальные.

Когда, кто и зачем начал изучать такую экономику? Об этом мы поговорим в следующей лекции.

Лекция 2
История изучения неформальной экономики

В этой лекции мы обсудим, когда и в какой связи началось изучение неформальной экономики. Вспомним ученых, с именами которых связаны основные идеи о причинах и последствиях неформальной экономики, сравним их взгляды.

Почему возник интерес к неформальной экономике развивающихся стран?

Изучение неформальной экономики начиналось с исследований неформального сектора в развивающихся странах. Это общее место. Об этом знают все, кто хоть сколько-нибудь интересовался данной темой.

И тут возникает вопрос: почему ради изучения неформальной экономики нужно было ехать за тридевять земель? Разве в развитых странах не было неформальной экономики? Конечно, была. Об этом знали не только ученые, но и простые обыватели. Люди прекрасно понимали, что есть вьетнамские кварталы, чайнатауны и другие поселения мигрантов, где экономика строится по иным законам, где договоры держатся на репутации участников, где не закон, а неписаные нормы удерживают эти договоренности в силе. Казалось бы, зачем нужен третий мир, если тему неформальной экономики можно изучать, не покидая Европы или США?

Но дело в том, что в развитых странах неформальная экономика имела анклавный характер, была «экономикой на обочине» и ассоциировалась с деятельностью мигрантских сообществ. Это был островок «неправильного» хозяйствования, который обречен на исчезновение по мере того, как мигранты встроятся в принимающий их мир. По крайней мере, так многие думали.

Развивающиеся же страны в этом отношении отличались кардинально. В этих странах неформальная экономика была отнюдь не анклавной, маргинальной, а повсеместной, широко распространенной экономической реальностью. Ее по праву можно было считать несущей основой экономического развития.

Но тогда встает другой вопрос. Зачем западной науке лезть в эти дебри, изучать экономику развивающихся стран? Почему вдруг стало интересно, как устроена экономика третьего мира?

Для ответа на эти вопросы нужно понимать контекст, исторический фон того времени. После Второй мировой войны мир вступает в новое качество. Активно создаются международные организации. Напуганный ужасами войны мир пытается жить под патронатом организаций, объявляющих весь земной шар объектом своей заботы.

Речь идет о наднациональных организациях (правильнее было бы говорить – надгосударственных). Они были призваны наблюдать за развитием самых разных процессов во всем мире и содействовать снятию напряжений. Их деятельность была направлена на решение проблем в планетарном масштабе.

Так, в 1945 г. была создана ООН, специализированными учреждениями которой явились ВОЗ, ЮНЕСКО, МОТ, ЮНИСЕФ (фонд помощи детям) и другие международные организации. Тогда же, в 1945 г., создается Всемирный банк (The World Bank), одной из целей которого явилась техническая и финансовая помощь развивающимся странам.

Но «узким местом» стало отсутствие знаний о том, как устроена экономика и социальная сфера развивающихся стран. Непознанная экономическая и социальная реальность не подлежала регулированию. Появляется спрос на знание о том, как устроена реальность вне развитых стран.

При знакомстве с экономической реальностью развивающегося мира оказывалось, что привычные западному человеку представления о «нормальной» организации жизни трещат по швам. В этой «другой» реальности все резко отличалось от того, к чему привык западный человек, живущий в корпоративном мире. Напомню, что XX век по праву считают веком организаций.

Здесь все оказалось не так, как принято в «цивилизованном» обществе. Люди могут не платить налоги, но и не ждать социальных гарантий от государства, жить без пенсий и пособий, без больничных и декретных отпусков. Могут обходиться без юридических контрактов и арбитражей, но при этом иметь плотную сеть деловых обязательств. Оказывается, можно даже вести бизнес без банковских кредитов, создав альтернативные схемы займа. Более того, можно обходиться и без ежегодных оплачиваемых отпусков (табл. 2.1).

Таблица 2.1. Сравнение корпоративного мира и неформальной экономики развивающихся стран

Про размеры такой «неправильной» экономики ничего не было известно, равно как и про ее социальную организацию. Однако можно было предположить, что отсутствие законов и контрактов не означает хаоса, что эта экономика имеет иные механизмы регулирования и принуждения к исполнению обязательств. Но какие? Что заменяет регулирующую роль закона?

Множество вопросов пробудило интерес исследователей к «иной» экономике, ее начали активно изучать. Сделаем небольшой экскурс в историю. Сначала обсудим работы английского экономиста А. Льюиса и американского антрополога К. Гирца, которые можно отнести к начальному периоду изучения неформальной экономики. Затем познакомимся с работами британского антрополога К. Харта и перуанского экономиста Э. де Сото, которые по праву считаются основополагающими в этой теме.

А. Льюис: «дуальность» экономики развивающихся стран

В 1950-е годы общим местом стала идея «дуальности» экономики развивающихся стран. Суть этой идеи сводится к признанию того, что в развивающихся странах лишь одна «часть» уподоблена «нормальной» рыночной экономике, а другая регулируется иными, неформальными нормами и сторонится государственного регулирования и контроля. Очевидно, что этот «второй» сектор и был той самой неформальной экономикой, которая ждала своего изучения.

Самым авторитетным автором, развивающим идею двухсекторальной экономики, стал английский экономист Артур Льюис (Arthur Lewis). В 1950-е годы в своих работах, посвященных миграции, он выделил сектор современных капиталистических фирм с ориентацией на максимизацию прибыли и сектор крестьянских хозяйств, где крайне неоднозначны и разнообразны способы хозяйственной мотивации и принципы распределения.

Похожие взгляды ранее отстаивал русский экономист A. B. Чаянов, подчеркивающий значение трудопотребительского баланса в мотивации крестьянских семей. Однако Чаянова репрессировали и на время забыли. А. Льюису повезло больше: в 1979 г. он стал лауреатом премии по экономике памяти Альфреда Нобеля «за новаторские исследования экономического развития в приложении к проблемам развивающихся стран».

Хочется добавить, что на медали лауреатов по экономике изображены два перекрещенных рога изобилия. За этим стоит та простая мысль, что экономисты своими трудами приближают время благоденствия. Однако в случае с А. Льюисом два рога изобилия вполне можно трактовать как идею благотворного сотрудничества двух миров – корпоративного и неформального мира крестьянских подворий.

Работы А. Льюиса и его последователей утвердили представление о том, что экономика развивающихся стран неоднородна. В ней есть «нормальная» экономика, которая представлена в деятельности государственных предприятий и транснациональных компаний, и «иная» экономика, которую ведут крестьянские хозяйства и мелкие ремесленники.

К. Гирц: базар как пространство неопределенности

Однако хотелось не просто постулировать «иную» реальность, но описать внутреннюю сущность неформальных обменов. За эту задачу взялись антропологи.

И важной фигурой в этом ряду является американский антрополог Клиффорд Гирц, изучавший в 1950-е годы предпринимательство в Индонезии, а затем, в 1960-е годы, в Марокко.

К. Гирц использовал понятие «базарной экономики» (bazaartype) в противовес «фирменной экономике» (firm-type) как экономике крупных западных корпораций, обеспечивающих работников защитой закона.

В своей работе «Базарная экономика: информация и поиск в крестьянском маркетинге» К. Гирц познакомил читателей с тем, как устроен восточный базар в городе Сефру, что находится в Марокко (государство в Северо-Западной Африке)^[5].

Он показал, что если для стороннего наблюдателя, для туриста базар кажется воплощением хаоса, то для местных жителей, постоянных участников базарной торговли, все воспринимается совершенно иначе. Для них базар является понятной и привычной системой торговли, с наработанными схемами поиска нужного товара, с алгоритмами определения наилучшей цены. Местные жители, в отличие от туристов, действуют в среде, которая им хорошо известна.

К. Гирц описал функционирование восточного базара как систему крестьянских рынков, на которых ключевое значение приобретают поиск и защита информации. «Поиск информации, которой у тебя нет, и защита информации, которая у тебя есть, – такова суть этой игры», – писал Гирц.

Казалось бы, что в этом нового? Любая сделка требует информационного обеспечения. Но дело в том, что базар не имеет церемониального распределения знания, характерного для нерыночных хозяйств. Нет и рекламы, формальных предписаний, стандартизированных продуктов, фиксированных цен, что свойственно индустриальным хозяйствам. Здесь велика неосведомленность относительно качества продукта, цены, уровня производственных издержек.

Эффективность поиска информации зависит от использования двух процедур – клиентелизации и торга.

Клиентелизация – это склонность делать повторяющиеся покупки у одних и тех же продавцов, вместо того чтобы каждый раз совершать полномасштабный поиск. Эти отношения равноправны и оппозиционны. Продавец привязан к покупателю точно так же, как покупатель к продавцу. Между ними есть конкуренция, но нет иерархий и доминирования. Клиентелизация ведет к снижению издержек поиска.

Специфика базара в интерпретации К. Гирца

Что касается торга, то К. Гирц считает, что восточный базар можно сравнить с рынком подержанных авто. Суть торга – обращение внимания на нюансы. Подержанные авто – это неоднородный продукт, и здесь важны детали, касающиеся этой конкретной машины, т. е. поиск информации направлен вглубь, носит интенсивный характер. А новые машины – продукт стандартизированный. И если покупатель решается на приобретение нового автомобиля, то для него важна информация о разных дилерах, чтобы сравнить цены у разных продавцов на один и тот же стандартизированный товар. В этом случае поиск информации носит максимально широкий, экстенсивный характер.

Экстенсивный поиск информации – это торг лишь для прощупывания почвы. Такой торг ведут с торговцами, с которыми имеют слабые клиентские связи. К. Гирц пишет, что магазины на окраине базара жалуются, что «богаты торгом, но бедны продажами». Интенсивный торг – это торг ради заключения сделки, и его ведут в рамках клиентских отношений.

Заметим, что экономическая теория использует именно «базарную модель», индивидуалистичную и конкурентную, при изучении принятия решений на «идеальных» рынках. Однако на практике бюрократия развивающихся стран активно защищает иностранные монополии, видя в них средство защиты от рыночных «провалов».

Неформальный сектор К. Харта

В 1970-е годы пришло время исследований, которые по праву считаются классикой этой темы. Мы не случайно остановимся на двух авторах – К. Харте и Э. де Сото. Они не просто написали важные работы, но сформировали два принципиально разных взгляда на причинность и сущность неформальной экономики.

И первая фигура – английский антрополог Кейт Харт (Keith Hart).

Именно К. Харт ввел в научный оборот термин «неформальный сектор». Его знаменитое исследование было проведено в начале 1970-х годов в Аккре, столице Ганы. Гана – небольшая страна в Западной Африке.

В надежде на лучшую жизнь в Аккру устремлялись мигранты из деревень. Но найти работу в городе было сложно. На их рабочие руки не было спроса ни в государственном, ни в корпоративном секторах. Платить им пособие по безработице правительство не имело возможности.

Сам К. Харт впоследствии, вспоминая о поездке в Гану, будет шутить, что воображение рисовало картину Америки времен Великой депрессии с понурыми нищими на улицах. Но реальность разительно отличалась от его ожиданий. Улицы Аккры были полны жизни. Толпы уличных торговцев, носильщиков, таксистов были заняты делом. Продавали текстиль, гончарные изделия, сувениры, плетеные корзины… Люди были при делах. Харт потом напишет, что его поразил «разрыв между полученным реальным опытом и всем тем, чему научило меня британское образование»^[6].

Под впечатлением от увиденного К. Харт пишет работу, посвященную городской занятости в Гане, которую считают очень важной в понимании феномена неформальной экономики^[7].

В этой работе он систематизировал виды деятельности, позволяющие людям выживать вне организованного рынка труда. Он показал, что многие городские работники, не имея спроса на свои руки в рамках государственного и корпоративного секторов, становятся мелкими предпринимателями. Основной посыл работы: бедные в Аккре, столице Ганы, не являются безработными, они сами создают себе занятость. «Отверженные структурой формальных возможностей, люди из низов городского пролетариата ищут неформальные способы, чтобы увеличить свои доходы».

Это было новостью, поскольку крупные компании предоставляли очень ограниченное число рабочих мест и, соответственно, экономисты оценивали безработицу в Африке на уровне 50 % и выше. К. Харт же заявил: эти люди работают, кормят свои семьи, формируют сети деловых контактов, имеют свои способы продвижения продукции и услуг. То есть занимаются реальной трудовой деятельностью, направленной на получение дохода. При этом Харт разделил эту деятельность на противозаконную и ту, которая не противоречит закону.

В качестве примера законных доходов К. Харт приводит деятельность сапожников, гончаров, ткачей, изготовителей сувенирной продукции и прочих ремесленников, труд таксистов, носильщиков, торговцев, труд крестьян, выращивающих продукцию на рынок, и т. д. Незаконные неформальные доходы связаны с сутенерством, наркоторговлей, воровством, продажей краденого и т. д.

В чем состоит значение исследований К. Харта?

Во-первых, он дал эмпирическое описание неформальных видов деятельности, включая законные и незаконные.

Во-вторых, он ввел понятие «неформальный сектор». Неформальным сектором он называет деятельность по извлечению дохода, минуя наем на постоянной и регулярной основе за фиксированное вознаграждение. Фактически речь идет о мелком бизнесе, о самозанятости бедного городского населения Ганы. Как писал сам К. Харт, «это мир экономической деятельности за пределами организованной рабочей силы».

Неформальный сектор по Харту – это самоорганизация вне рынка труда, созданного государством или корпорациями. Люди в неформальном секторе не получают фиксированную зарплату и разные гарантированные платежи (пенсии, пособия по безработице, пособия по уходу за ребенком и пр.), но находят неформальные способы извлечения дохода, занимаясь вполне законной или незаконной деятельностью.

Наконец, в-третьих, К. Харт не просто описал явление, но дал ему принципиальную оценку. Он «оправдал» неформальный сектор. Харт выразил уважение к работникам неформального сектора как к людям, которые взяли ответственность за жизнь своих семей в собственные руки, не дожидаясь помощи от государства. Он описал неформальный сектор как источник роста и политической стабильности развивающихся стран.

И сделал это в 1970-е годы, когда общепризнанным было суждение, что единственным институтом, способным мобилизовать экономические ресурсы и решить социальные проблемы, является государство. На этом настаивали и марксисты, и кейнсианцы. Либеральные экономисты тогда были не в моде.

Представления К. Харта о причинах формирования неформального сектора экономики

Кстати, К. Харт подчеркивает, что приписывание неформальному сектору низкой эффективности, отсталости еще нужно доказать. Он считал, что, с учетом обстоятельств, в которых осуществляется эта деятельность, возможно, развитие неформального сектора является не самым плохим решением экономических проблем развивающихся стран.

К. Харт выступил с идеей, что нужно поддерживать неформальный сектор, что это ключ к политической стабильности и экономическому росту развивающихся стран.

Идеи К. Харта были восприняты как руководство к действию, и дискуссия приняла практический характер, фокусируясь вокруг программ помощи неформальному сектору развивающихся стран.

С легкой руки К. Харта ученые начали описывать неформальный сектор как относительно изолированный сегмент хозяйства, противопоставляя его фирменному устройству, привносимому в эти страны транснациональными компаниями.

Важно зафиксировать, что Харт связывал неформальный сектор с бедностью развивающихся стран, с узостью формального рынка труда, т. е. с недостаточной емкостью корпоративного мира. Это, в свою очередь, вызвано недостаточной инвестиционной активностью, скудностью национального капитала и непривлекательностью страны для внешних инвесторов. То есть основным «гвоздем», на который вешалась тема неформального сектора, как его описывал К. Харт, была бедность и неразвитость этих стран, узость спроса на рабочую силу со стороны государства и корпораций.

По мнению Харта, именно бедность страны порождала неформальность. Это важно подчеркнуть, так как мы переходим к принципиально иной аналитической схеме, сформированной перуанским экономистом Эрнандо де Сото.

Э. де Сото: качество институтов как фактор теневизации рынка

Перуанский экономист Э. де Сото никогда не был чисто кабинетным ученым. Он активно участвовал в политической жизни страны, оказывая влияние на экономические взгляды политиков как в Перу, так и за ее пределами. Созданный им Институт свободы и демократии фактически являлся экономическим штабом реформ неолиберального характера. Скажем, Билл Клинтон называл его «самым великим из ныне живущих экономистов».

Для понимания позиции Э. де Сото нелишне заметить, что в возрасте 7 лет он с семьей оказался в Европе. Будущий ученый получил образование в Женеве и вернулся в Перу в возрасте 38 лет, т. е. взрослым человеком с полностью сформированным мировоззрением, основанным на классическом европейском образовании и опыте жизни в законопослушной Европе.

Э. де Сото видел, что экономика Перу, в отличие от привычной ему экономики западноевропейского образца, довольно сильно погружена в «тень». В чем причина? Почему люди видят в государстве не партнера, а источник угроз? Почему они не регистрируют свой бизнес, не заключают формальные контракты, не обращаются за защитой в арбитраж? Почему все привычные и понятные схемы западного «правильного» бизнеса трансформируются на просторах Перу?

Ответы на эти вопросы Э. де Сото изложил в своей программной книге «Иной путь», которая стала бестселлером 1990-х годов и была переведена в том числе на русский язык^[8].

В книге подробно описаны практики ведения бизнеса нелегалами в Лиме, столице Перу. Рассмотрены три сектора – уличная торговля, жилищное строительство и транспортные услуги. Помимо массы любопытных эмпирических деталей из жизни неформалов, в книге представлена аналитическая схема, которую мы и обсудим.

Э. де Сото ставит вопрос: во что обходится предпринимателю желание жить и работать в точном соответствии с законом? В этом случае возникают затраты, которые Э. де Сото называет «издержки легальности». Они связаны как с преодолением барьера входа на рынок, так и с пребыванием на этом легальном рынке, т. е. с ведением бизнеса.

Структура издержек легальности по Э. де Сото

Например, для входа на рынок нужно купить патент или лицензию. Или заплатить регистрационный взнос при открытии фирмы. При этом нужно собрать определенные документы, на что потребуется время. А затраты времени тоже, разумеется, можно отнести к издержкам, связанным с законопослушанием. И эти затраты колоссальны. Например, как показали полевые исследования его коллег, для регистрации швейной мастерской в Перу необходимо затратить 289 дней, а денежные расходы равны 32 минимальным месячным зарплатам, включая потерю дохода за почти 10-месячное ожидание рассмотрения документов. Для получения лицензии на открытие небольшого магазина нужно 43 дня и 15 минимальных зарплат.

Идем дальше. Предположим, что удалось, пройдя все бюрократические рогатки, зарегистрировать фирму. Что означает для бизнеса верность закону в ходе дальнейшей деятельности? Это и уплата налогов в полной мере, что само по себе накладно. Это и оформление контрактов с контрагентами, что ведет к росту издержек документооборота. Это и трудовые контракты с наемными работниками, что создает трудности при увольнении работников, а также разные фискальные обязательства перед ними, вплоть до оплаты пособий при увольнении. К тому же законодательство меняется, и, чтобы быть постоянно законопослушным предпринимателем, нужно следить за этими изменениями, что означает затраты собственного времени или денег на оплату труда соответствующих юристов.

Словом, вести бизнес легально – это удовольствие недешевое. Что же получает предприниматель взамен? По идее, собственность и контрактные права в легальном пространстве должно защищать государство. То есть государство должно создавать условия, при которых вести бизнес легально становится более выгодно, чем нелегально. Например, вас подвел партнер. Но, имея на руках официальный контракт, вы можете обратиться в арбитраж и защитить свои интересы. Судебная система предохранит вас от ущерба. Если контракт у вас неформальный и все обязательства были лишь устные, то арбитраж вам не поможет.

Этим выгоды легальности не исчерпываются. Легальный предприниматель может вести широкую официальную рекламу своих услуг, а бизнес, который прячется в тени, известен в узком кругу, потому что боится привлечения внимания со стороны контролирующих органов. Или, например, легальный предприниматель может застраховать товар на складе, а нелегальный лишен этой возможности, потому что происхождение складского запаса не подтверждается документально.