С. В. Скляров
Вина и мотивы преступного поведения
Нередко мотивы обозначаются как влечения, желания, стремления, интересы[93]. Но последние в современной трактовке означают фактически не вид мотива, а лишь этапы возникновения, становления и развития существующей мотивации. [94]
Вызывает сомнение отождествление мотива с эмоциями.[95]Эмоции, являясь непосредственными переживаниями, сопровождающими отдельные жизненно важные ситуации, имеют кратковременное действие. Эмоции выражают оценочное отношение к отражаемым явлениям и оказывают определенное влияние на степень выраженности мотива, но содержательная сторона мотива не меняется под их воздействием.[96] Например, человек становится свидетелем насилия в отношении близкого ему человека и в состоянии сильного душевного волнения, вызванного действиями насильника, лишает последнего жизни. На первый взгляд может показаться, что поведение человека в данном случае побуждалось лишь его эмоциями, возникшими при виде насилия. На самом же деле мотивами его поведения могут являться, допустим, месть, пресечение противоправных действий, т. е. такие психические явления, которые выражают содержательную сторону мотивации.
В некоторых случаях эмоции становятся потребностью и приобретают мотивационное значение. Речь идет о стремлении отдельных людей к переживаниям тревоги, риска и т. п. Например, 4 % опрошенных автором осужденных к лишению свободы за совершение преступлений против жизни и здоровья личности, за совершение изнасилования и хулиганства на вопрос: почему Вы для удовлетворения своего желания избрали именно преступный путь, а не правомерные действия, ответили: «Захотелось “пощекотать нервы”». В сущности, это указывает на искаженную личностную интерпретацию потребности к самовыражению личности, а не на то, что данные эмоции послужили мотивом поведения субъекта.
В качестве мотивов не могут выступать и чувства[97], поскольку последние представляют собой одну из основных форм переживания человеком своего отношения к предметам и явлениям действительности. В отличие от ситуативных эмоций, отражающих субъективное значение предметов в конкретных сложившихся условиях, чувства обладают относительной устойчивостью и являются субъективной формой существования потребностей.
Чувства в отличие от мотивов не побуждают сами по себе к действиям, они являются лишь определенной формой существования мотивов. Мотивы становятся реальными побуждениями, только став предметом устойчивых чувств.[98]
Представляется неправомерным ставить знак равенства между мотивом и психическим состоянием человека.[99] Психическое состояние – это не что иное, как обобщенная характеристика эмоциональных аспектов психики человека в определенный отрезок времени. К психическим состояниям относятся проявление чувств (настроения, аффекты, тревога и т. д.), проявления внимания (сосредоточенность, рассеянность), воли (решительность, растерянность, собранность), мышления (сомнения), воображения (грезы), проявление индивидуальных психических свойств (вспыльчивость, несдержанность) и т. д.
Мотивы побуждают поведение при различных психических состояниях человека. Термин «психическое состояние» используется для условного выделения в психике индивида относительностатического момента. Психические состояния обычно кратковременны, мотивы же могут направлять поведение человека в течение длительного времени[100].
Вызывает сомнения отождествление мотива со стимулом к определенному поведению, т. е. с внешним воздействием на индивида, или с предметом потребности.[101] Внешняя мотивация здесь отсутствует, поэтому стимулы могут лишь содействовать изменению мотивации, обусловливать динамику психических состояний индивида и являться причиной смены одного психического состояния другим, но сами мотивами быть не могут. С другой стороны, не все потребности предметны. Например, при удовлетворении эстетической потребности действия могут представлять ценность сами по себе.
В юридической литературе можно встретить точку зрения, определяющую антиобщественную установку как единственную предпосылку правонарушения.[102] Между тем установка представляет собой субъективные ориентации индивида как члена социальной группы (или общества) на те или иные ценности, предписывающие ему определенные социально принятые способы поведения. Другими словами, установка – это занятая личностью позиция, а не мотивы поведения.[103]
К. Обуховский понимает под мотивом формулировку (мысленную, устную или письменную). По его мнению, если человек не сформулировал мотив совершенного или совершаемого действия, не создал мотив, одобренный им, это практически означает только то, что он не имел мотива действия и, следовательно, действие его было неосознанным, немотивированным.[104]
Этой позиции близка точка зрения А. А. Ковалкина и Д. Н. Котова, определяющих мотив как «осознанное и оцененное побуждение, принятое лицом в качестве идеального основания и оправдания преступления».[105]
Однако большинство психологов и философов, изучающих проблемы личности, полагают, что подлинные мотивы поведения осознаются далеко не полностью и не всегда, во всяком случае во время совершения действий.[106] Содержательная сторона мотива не всегда адекватно отражается в сознании, а иногда и вовсе в нем не фиксируется. Для того чтобы обеспечить внутренний душевный комфорт, люди предпочитают не замечать подлинных мотивов своего поведения, объясняя его себе и другим (т. е. формулируя) «благородными» побуждениями. Нетрудно заметить, что в приведенных понятиях мотив подменяется мотивировкой, что не одно и то же. Человек иногда склонен оправдывать или неверно объяснять мотивы своих поступков.
Такое не совсем верное понимание мотива поведения присутствует и у практических работников. Так, например, 7 % опрошенных автором настоящей книги судей считают мотивом то, чем человек объясняет себе свои поступки. Хотя аналогичного понимания мотива придерживаются всего 6 % осужденных к лишению свободы за совершение различных преступлений.
Часто мотив понимается как осознанная потребность, побуждающая человека действовать для ее удовлетворения.[107] Однако сведение понятия мотива к одной лишь потребности не может в полной мере объяснить поведение человека. Эту же мысль можно встретить в некоторых монографиях, посвященных данной проблеме.[108]
Интересна позиция Н. Иванова, который, основываясь на результатах психофизиологических исследований, понимает под мотивом удовольствие, которое лежит в основе любого поведенческого акта. По его мнению, человек действует в большинстве случаев во имя получения удовольствия.[109] В то же время сведение мотива поведения к удовольствию, получаемому в результате определенного поведения, фактически определяет мотив как функциональную потребность, при удовлетворении которой человек не стремится к какому-то опредмеченному результату, а совершает действия ради самих действий, получая от этого удовольствие. Однако функциональные потребности не исчерпывают всей массы потребностей, большинство которых являются предметными.
Говоря о мотивах поведения, мы всегда имеем в виду конкретные поступки индивида, реально существующие в объективном мире. Но поведение человека как внешнее выражение субъективного обладает индивидуальными особенностями, определенными чертами, отличающими поведение одного субъекта поведения от другого, даже если в основе действий обоих лежит одна и та же потребность. Закономерно возникает вопрос: почему поведение разных людей так различно даже в том случае, когда они действуют ради удовлетворения одной и той же потребности? «Вполне очевидно, что сущность проблемы заключается не в содержании потребностей, а в форме и средствах их удовлетворения»,[110] хотя потребность, безусловно, играет не последнюю роль в инициации поведения человека. Поэтому, думается, что в понятие мотива кроме осознанной потребности необходимо включать и другие психические явления, которые в своей совокупности выступают в качестве субъективных причин конкретного поведения индивида.
Рассмотрев основные подходы к определению понятия мотива поведения, существующие как в психологии, так и в криминологии и теории уголовного права, попытаемся ответить на ранее поставленные в настоящей работе вопросы:
– почему человеку присуща произвольная активность и что служит источником возникновения данной активности;
– почему для достижения одних и тех же целей разные люди избирают различные типы поведения;
– почему в рамках одного и того же типа поведения, направленного к достижению сходных целей, люди избирают различные конкретные средства достижения цели?
Не вызывает сомнения, что источником любой человеческой активности выступают потребности, являющиеся первопричинами поведения.[111] В психологической литературе существует довольно обширный круг определений потребностей живого организма. В настоящей работе под потребностью понимается состояние индивида, создаваемое испытываемой им нуждой в объектах, необходимых для его существования и развития, и выступающее источником его активности.[112]
Потребность характеризуется единством субъективного и объективного. Хотя потребность есть внутреннее состояние индивида, она всегда направлена на определенные объекты внешнего мира. Потребность выступает как жизненная задача, которая должна быть решена субъектом для его существования или развития.
Потребности присущи любому живому организму. Все животные имеют потребности в пище, воде, в обеспечении кислородом, в продолжении рода. Но животным в отличие от человека эти потребности заданы природой в фиксированном виде. Диапазон же потребностей человека по сравнению с животными более широк. Это связано, в первую очередь, с его жизнью в обществе, с более высоким уровнем развития. Конечно, человеку, как и любому организму, присущи органические потребности, которые занимают немаловажное место в иерархии человеческих потребностей. В ряде случаев органические потребности могут превалировать над социальными. Например, в истории цивилизованного человеческого общества известны случаи людоедства, когда потребность в пище затмевала все другие социальные потребности. В то же время можно привести ряд фактов, когда люди жертвовали своей жизнью, отказывали себе в пище ради общественно значимой цели.
Выступление органических и социальных потребностей в качестве основных источников активности человека зависит от степени осознанности им общественных интересов, от степени внутреннего принятия человеком этих интересов. Говорить же о том, что удовлетворение органических потребностей является лишь условием для социальной деятельности человека, не совсем верно. Современное общество еще не дошло до того этапа духовного развития, когда социальные потребности занимают главенствующее положение по отношению к органическим. Поэтому в качестве первопричин общественно значимого поведения человека могут выступать как органические, так и социальные потребности.
Необходимо сказать, что потребности выступают в качестве источников не только физической активности человека, но и, главным образом, источником психической активности, т. е. потребность выступает не только первопричиной последующего поведения субъекта, но и причиной начала развития процесса мотивации. При этом связь между потребностью и конечным поведением человека осуществляется через целую сеть психических образований, в своей совокупности и динамике представляющих процесс мотивации.
Потребность выступает в качестве первопричины деятельности человека только в случае ее осознания: только поняв, в чем он нуждается, что ему нужно, определив объект своей потребности, индивид проявляет активность (внутреннюю, а затем при определенных условиях – внешнюю). Определив объект потребности, субъект тем самым формирует общую цель своих действий, которая впоследствии в процессе мотивации будет конкретизирована, будут определены способы достижения данной конкретизированной цели. Следует отметить, что «объектом-целью мотивации человека часто оказывается не уже существующий материальный объект (к примеру, пища или сексуальный партнер), а определенный уровень исполнения или результата, достичь которого собирается человек…»[113]
Процесс осознания индивидом потребности можно представить следующим образом. Сначала у человека возникает влечение – психическое состояние, выражающее неосознанную или недостаточно осознанную потребность. В дальнейшем представленная во влечении потребность либо не осознается и угасает, либо осознается, превращаясь в конкретное желание, мечту, интерес, стремление к цели и т. д. Психическое состояние, выражающее неосознанную или недостаточно осознанную потребность, может иметь относительно длительные временные рамки, если потребность актуализируется при отсутствии в окружении соответствующего ей предмета. В этом случае формируется специфическое состояние мотивационной установки, означающее потенциальную готовность к активной реакции при появлении предмета потребности. Когда такой предмет появляется, к нему возникает эмоциональное отношение, которое, собственно, открывает субъекту потребностную значимость предмета (в виде положительной или отрицательной оценки) и побуждает направить на него активность.[114]
Влечения, желания, интересы не являются видами мотива, а, как уже упоминалось, представляют собой определенные этапы развития мотивации. Под желанием в данном случае следует понимать отражающее потребность переживание, перешедшее в действенную мысль о возможности чем-либо обладать или что-либо осуществить. Интерес представляет собой форму проявления познавательной потребности, обеспечивающей направленность личности на осознание целей деятельности и тем самым способствующей ориентировке, ознакомлению с новыми фактами, более полному и глубокому отражению действительности. При возникновении интереса объект становится эмоционально привлекательным для человека. Интерес в динамике своего развития может превращаться в склонность как проявление потребности в осуществлении деятельности, вызывающей интерес.[115]
В юридической литературе распространено мнение о том, что причинами преступного поведения являются в большинстве своем потребности патологические, извращенные.[116] Думается, что потребности всегда нейтральны с точки зрения их социальной полезности или антисоциальности и неправомерно разделять их на полезные и вредные. Например, желание иметь деньги, быть материально обеспеченным присуще большинству людей. Один для удовлетворения такой материальной потребности перейдет на другую работу, где ему обещают более высокую зарплату и квартиру, другой – совершит кражу. Но в обоих случаях первопричиной поведения будет выступать одна и та же потребность.
То же самое можно сказать и о хулиганских действиях, в основе которых лежат, на наш взгляд, абсолютно нейтральные потребности. Например, потребность проявить себя, показать окружающим свою удаль у одного лица может вылиться, скажем, в прыжок с моста в воду на глазах у окружающих, у другого – в хулиганство. Или потребность выразить показное пренебрежение к обществу у одного человека проявится в открытой критике общества, неучастии в выборах, хождении по улицам города босиком и т. п., у другого – в действиях, грубо нарушающих общественный порядок.
Подтверждением вышесказанного может служить тот факт, что 21 % из общего числа опрошенных автором осужденных, отбывающих наказание за совершение кражи, при ответе на вопрос: ради удовлетворения какого желания Вы совершили преступление, указали на желание нормально жить, иметь материальное благополучие; 14 % – хотели таким образом поправить семейный бюджет, иметь достаток в семье. При ответе на аналогичный вопрос судей применительно к конкретному уголовному делу, которое они рассматривали, 25 % указали, что осужденный за кражу действовал ради желания накормить себя и свою семью, 12,5 % – ради желания хорошо жить.
Выдвигая тезис о том, что только осознанная потребность выступает в качестве первопричины поведения человека, необходимо указать, что в научной литературе, как психологической, так и юридической, можно встретить и мнение о том, что причинами поведения человека могут выступать не только субъективные, но и объективные факторы.[117] Например, совершение действий в результате предъявления к человеку социальных требований, которые должен выполнять каждый независимо от его желания,[118] иными словами, когда индивид, не имея потребности в определенном поведении, все-таки совершает эти действия в силу каких-то внешних причин.
Конечно, было бы идеально, если бы, например, общественный долг полностью совпадал с потребностями, имеющимися у человека. Но такое идеальное сочетание встречается не так уж и часто. Думается, что сторонники указанной позиции подменяют реальное положение дел идеальными представлениями и именно поэтому существует точка зрения о том, что объективно заданная необходимость может выступать в качестве внешней причины поведения человека при отсутствии у него при этом потребностей к совершению данных общественно полезных действий.[119]
Может показаться, что при крайнем проявлении физического насилия и принуждения внешнее воздействие может выступать причиной поведения человека. Но даже телесное наказание и пытка предполагают создание в сознании мотивационной структуры – определенных интересов и конкретных целей, принимаемых сознательно. Подвергаясь физическому насилию, человек делает свободный выбор приоритетов – принять требования или отвергнуть их. «Физическое принуждение может сделать действия казуально невозможными, но не может сделать их казуально необходимыми».[120]Можно ограничить свободу человека, заключить его в камеру, посадить на цепь, замуровать в стену, лишить, наконец, жизни. Все это лишь делает невозможными определенные его поступки. Но ни одна мера физического принуждения никогда и никого не заставила еще непосредственно сделать что-то. Человек только сам решает, делать ему это или нет.[121]
Интересный факт: из 42 % опрошенных автором осужденных, указавших на какие-то внешние обстоятельства как мотивы совершения ими преступления, 83 % признали, что действовали ради удовлетворения своего желания.
Таким образом, в качестве непосредственных причин любого поведения человека могут выступать только внутренние психические явления как результат взаимодействия личностных факторов и объективных условий ситуации. Основной из таких причин, в первую очередь, является активированная потребность. Если к человеку предъявляется определенное социальное требование (нравственное, моральное, правовое) совершить или же отказаться от совершения каких-либо действий, то субъективные причины реального осуществления такого требования можно разделить на две группы.
Во-первых, когда у человека имеется осознанная потребность, соответствующая предъявленному ему социальному требованию и являющаяся источником его активности.
Во-вторых, когда актуализируется потребность, хотя и не соответствующая по своему содержанию предъявляемому требованию, но в то же время выступающая в качестве субъективной причины совершения (или несовершения) им действий, вытекающих из данного требования.
Например, не секрет, что граждан, не нарушающих запрета, содержащегося в уголовно-правовых нормах, можно разделить на две группы. Одну – составляют люди, которые не совершают преступлений в силу сознания ими того, что подобные действия противоречат интересам общества, а значит и их личным интересам. В другую группу входят люди, не совершающие преступлений именно в результате страха перед возможностью наступления определенных негативных последствий, которые могут наступить при совершении ими уголовно-противоправных действий: привлечение к уголовной ответственности и назначение наказания, осуждение со стороны окружающих, потеря доверия и т. д.
Или, например, в случае развода один, оставив жену с малолетним ребенком, будет добровольно выплачивать ей денежные средства на содержание ребенка только потому, что у него имеется потребность заботиться о своем ребенке, окрашенная, скажем, чувством любви к нему и в то же время чувством вины перед ним. Другой – в такой же ситуации также будет выплачивать денежные средства, но уже по другой причине. Он может это делать, удовлетворяя, например, такие свои потребности: спокойно жить, чтобы не было неприятностей с правоохранительными органами, чтобы не было никакого вмешательства со стороны бывшей супруги в его жизнь, или потребность поддержать о себе хорошее мнение окружающих, выглядеть честным, благородным человеком в глазах сослуживцев, друзей и т. д. В обоих случаях человека, внешне исполняющего свой общественный долг, толкают на это, в первую очередь, актуальные потребности, даже и не совпадающие по содержанию с предъявляемым к нему социальным требованием. Поэтому непосредственной причиной поведения человека выступает потребность, а не объективно заданная необходимость.
Говоря о потребностях как о первопричинах поведения человека, необходимо сказать и о том, что в основе конкретных действий индивида может лежать не только одна-единственная потребность, но и их совокупность. Детерминация конкретного поведения несколькими потребностями происходит тогда, когда потребности, имеющиеся у человека, сопоставимы друг с другом в данной ситуации, когда, совершая какой-либо поступок, человек может удовлетворить сразу же несколько своих потребностей одновременно. В данном случае наличие нескольких сопоставимых осознанных потребностей у индивида только укрепляет его решимость совершить какие-то конкретные действия.
Например, подросток, совершая кражу, действует для удовлетворения не только своих материальных потребностей, но и потребности духовной, потребности выделиться, показать своим друзьям, на что он способен, какой он «смелый», потребности иметь авторитет, быть лидером среди товарищей. Однако, даже если поведение инициируется несколькими потребностями, одна из них всегда является доминирующей, другими словами, при ее отсутствии поведение бы не началось.
Таким образом, в основе произвольной активности человека лежат осознанные потребности, определяющие общую цель в виде материального объекта или уровня исполнения или результата, к достижению которого стремится человек, и побуждающие его действовать для достижения этой цели.
Как уже отмечалось, потребности с точки зрения их социальной полезности или антисоциальности всегда нейтральны. Но тогда возникает закономерный вопрос: почему один человек удовлетворяет свои потребности одним способом, другой же для удовлетворения тех же потребностей действует прямо противоположным образом, один совершает правомерные поступки, другой – преступление?
Ю. М. Антонян, анализируя в своей работе мотивы убийств, писал: «Итак, хулиганские побуждения – это стремление в вызывающей форме проявить себя, выразить пренебрежение к обществу и его установлениям… Но в вызывающей форме можно проявить себя, отнюдь не преступая уголовный закон (например, манерами, одеждой). То же самое можно сказать и о пренебрежении к обществу, формы и способы которого столь многообразны, что перечислить их попросту невозможно. Возникает вопрос, почему в одних случаях, желая проявить себя в общественно нежелательной форме, один человек использует нецензурные выражения в общественных местах, а другой может лишить кого-то жизни?»[122]
Вернемся к примеру с удовлетворением материальных потребностей. Один человек для их удовлетворения попытается найти себе высокооплачиваемую работу, открыть собственное дело, работать по совместительству и т. д., другой – совершит неправомерные действия, например кражу. Можно предположить, что существует определенное психическое образование, побуждающее человека избрать тот или иной тип поведения в рамках удовлетворения своих потребностей, т. е. ввести в процесс мотивации гипотетический конструкт, объясняющий такой выбор.
Рассматривая процесс индивидуализации способов удовлетворения потребностей, К. Обуховский выделяет три фактора, определяющих ход индивидуализации: конкретизацию, ментализацию и социализацию. Конкретизация способов удовлетворения потребностей заключается в том, что человек в ходе повседневной практики отбирает и закрепляет ограниченное число наиболее эффективных способов удовлетворения определенной потребности. Ментализация основывается на отражении в сознании содержания потребности и делает возможным сознательное участие человека в конкретизации способов удовлетворения потребностей. Социализация способов удовлетворения потребностей основывается на подчинении их определенным ценностям культуры, в рамках которой течет наша жизнь. Конкретизация, ментализация и социализация определяют то, что можно назвать индивидуальным стилем жизни.[123]
В целом положительно относясь к точке зрения К. Обуховского, все же следует заметить, что такая позиция не разрешает основной проблемы мотивации: почему человек поступает так или иначе? Речь скорее идет о процессе формирования индивидуальных особенностей поведения отдельно взятого человека, а не о процессе мотивации конкретного поведения. Для непосредственной инициации поведения человека недостаточно наличия осознанной потребности, должно существовать нечто, что позволяет выбрать между различными вариантами действия.[124]
Итак, лицо осознает и начинает переживать имеющуюся у него потребность, тем самым определяя общую цель поведения, т. е. представление о том, что ему необходимо иметь, что ему необходимо сделать, чтобы удовлетворить свою потребность. В случае актуализации материальной потребности эта общая цель проявляется, скажем, в виде желания иметь определенные материальные блага или желания иметь деньги для их приобретения. В дальнейшем перед человеком неизбежно встает вопрос, каким образом осуществить это желание? И он вынужден, оценив собственные возможности и возможности ситуации, предполагаемые последствия своего поведения, определить и принять определенный способ удовлетворения своей потребности, наиболее эффективный, по его мнению, в сложившихся обстоятельствах, и тем самым конкретизировать общую цель поведения. Иначе желание останется неудовлетворенным или его удовлетворение будет отложено на более поздний срок, до стечения благоприятных внешних обстоятельств или принятия решения действовать при любых обстоятельствах, т. е. до выбора индивидом определенного пути удовлетворения имеющейся у него потребности. Например, человек решает совершить кражу, тем самым он конкретизирует поставленную перед собой общую цель – иметь деньги. Теперь эта цель выглядит уже другим образом – неправомерно изъять деньги у другого человека и обратить их в свою пользу.
Из опрошенных автором осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы за совершение кражи, 46 % при ответе на вопрос о мотивах совершенного ими преступления указали не на желание, ради удовлетворения которого они совершали преступление, а на то, что лежало в основе выбора пути удовлетворения данного желания. Из них 42 % считали мотивом совершенного ими преступления тяжелые жизненные обстоятельства, 25 % – наличие благоприятной ситуации для совершения преступления, 17 % – совершили кражу, так как не видели другого выхода из сложившейся ситуации, и соответственно по 4 % осужденных полагали мотивом совершения ими кражи возможность быстрого достижения цели или наличие наглядного примера.
Приведенные данные свидетельствуют, что в основе выбора человеком того или иного пути достижения поставленной цели лежат определенные обстоятельства, прошедшие через сознание человека и предопределяющие создание в сознании человека мотивационной структуры, т. е. вылившиеся в статическое на данный момент психическое образование, суть которого есть представление человека о наиболее эффективном способе достижения цели в данной ситуации.
Таким образом, выделенные в качестве гипотетического конструкта психические образования выполняют в процессе мотивации следующие функции: определяют тип поведения человека, побуждают его действовать определенным образом для удовлетворения переживаемой им потребности, для достижения поставленной перед собой цели. Такие образования конкретно опредмечивают имеющуюся у человека осознанную потребность и тем самым играют существенную роль в процессе мотивации.
Психические образования, позволяющие выбрать между различными вариантами действия, возникают на основе сложившихся у человека взглядов на мир, представлений о добре и зле и т. д., другими словами, на основе его внутренних установок, системы его ценностных ориентаций. Они формируются у человека в процессе становления личности и характеризуются относительной устойчивостью во времени, находясь в потенциальном состоянии. Конечно, при изменении мировоззрения человека, при принятии им новых жизненных принципов (что вполне возможно) меняются и указанные психические образования.
Процесс актуализации устойчивых психических образований, лежащих в основе выбора человеком пути удовлетворения своих потребностей, протекает всегда во взаимосвязи с внешними факторами, конкретной жизненной ситуацией. Например, законопослушный гражданин, никогда ранее не совершавший серьезных правонарушений, а тем более преступления, находит на улице дипломат с крупной суммой денег и присваивает их. Представляется, что значительное число законопослушных граждан, исходя из сегодняшних условий нашей жизни, поступили бы точно так же, даже сознавая, что подобные действия являются наказуемыми. Это означает, во-первых, что человек подсознательно потенциально был готов к совершению противоправных действий при наличии определенных благоприятных внешних условий и, во-вторых, что сложившаяся ситуация, будучи осознанной человеком, послужила решающим условием для совершения им неправомерных действий. Потенциальная готовность человека при взаимодействии с внешними факторами стала актуальной в данной ситуации и послужила субъективной причиной его поведения. Это означает, что у человека в сознании была какая-то «червоточинка», было что-то негативное, если его жизненные принципы позволили ему совершить антисоциальные действия. Другой же человек даже в самой тяжелой жизненной ситуации в соответствии со своей жизненной позицией не изберет антисоциальный (а тем более – неправомерный) путь достижения поставленной перед собой цели, даже если его потребность не будет удовлетворена.
Примером может служить авиакатастрофа, произошедшая 12 октября 1972 г., когда самолет, совершавший чартерный рейс из Монтевидео в Сантьяго, потерял управление и на высоте трех тысяч метров врезался в одну из горных вершин Анд. На борту самолета находилось 45 пассажиров. Многие погибли сразу при ударе, несколько человек замерзли позже. 16 оставшихся в живых продержались 72 дня и были спасены. Позже выяснилось, что когда найденные среди обломков самолета продукты иссякли и шансов выжить не осталось, спасшиеся решили расчленить и съесть замерзшие тела погибших. Примечателен тот факт, что один из шестнадцати выживших так и не поступился своими принципами и не последовал примеру своих товарищей. Он голодал и находился при смерти, когда самолет был обнаружен спасателями.