С. Т. Махлина
Семиотика сакрально-религиозных представлений
Насколько семиотизирован ритуал посвящения в шаманы, настолько же проникнут обилием семантических значений внешний вид шамана, шаманский наряд и бубен. Столь же значимыми оказываются шапка (колпак), пояс и другие магические предметы ритуального наряда. Это могут быть маски, зеркала, молот, меч, копье, дубинка, кнут и т. п. Как правило, одеяние шамана представляет собой развернутую семиотическую систему, а предметы, используемые им, имеют сложную символику и магические функции их разнообразны. М. Элиаде считает, что «…шаманское переживание не наступает, если шаман одет в обычную будничную одежду…»[33].
Не надо думать, что символика шаманского костюма имеет только узкосемантическое значение. Круг символических представлений, связанных с костюмом, «имел отношение к самым сущностным мировоззренческим идеям… Все создание костюма приравнивалось к акту творения макрокосма»[34]. Шаманская одежда стремится создать образ «зверя-птицы». В. Р. Павлинская выделяет 5 групп кроя костюма шамана, каждый из которых имел свою семантику. Как правило, все они символизировали всю Вселенную и в то же время представляли важную сакральную ценность[35]. Вместе с тем, плащ шамана служил ему щитом или кольчугой против неприязненных духов. Несмотря на общность семиотического назначения костюма шамана, он отличается не только в этническом отношении, но и по отдельным регионам.
Вот как описывает бурятский шаманский костюм (оргой) Т. М. Михайлов[36]. Он мог быть белого или темно-синего цвета. Обычно делался из шелковой или бумажной ткани (раньше, до их появления – из выделанных звериных шкур). На костюм нашивались металлические фигурки человека, коня, птиц, змей. Кроме того, к костюму пришивались различные кружки, молоточки, ленточки. Сюда пришивались и колокольчики, но позднее их заменили бубны. К одежде пришивались железки конической формы, внутри пустые, оканчиваясь крючком для прикрепления (шомшорго-хаебого). Их должно было быть не больше 99. Они символизировали власть и степень посвящения. Существуют боевые оргои – с передниками, наплечниками, наколенниками. Т. М. Михайлов указывает также и на символическую разновидность оргоя. «Делали ее из орлиной кожи, снятой вместе с крыльями»[37]. На шаманский костюм пришивались жгутики, изображавшие змей. Они служили для езды в потустороннем мире. В шаманский костюм входит корона, к которой пришивались ленточки, железные пластинки, фигурки зверей, птиц, рыб и т. д. Помимо короны, использовалась шапка – малгай. Существовал специальный оберег, амулет – зэли – волосяная веревочка с застежками, подвесками. У некоторых шаманов их по нескольку. Шкурки зверей (горностая, белки, зайца, колонка, соболя) также служили оберегами и использовались во время камлания. Д. С. Дугаров[38] в качестве сильного оберега у бурят приводит и шкурку ежа. (В «Авесте» это чистое животное, которое борется против злых творений. В верованиях хорезмийцев использовалась для изгнания злых духов). На цепочке у пояса носился музыкальный инструмент хур в особом футляре, похожий на хомус якутов и тувинцев[39].
У бурятов шаманское одеяние и украшения символичны. Шаманский боевой плащ – оргой – отличался от обыкновенной шубы тем, что к нему подвешивались различные украшения – кисти звериных шкурок, металлические привески в виде фигурок человека, коня, птиц, колокольчики, кружки. Голову шамана венчал железный шлем майхабши с крестообразым перекрытием и пластинками-рогами. Одеяние довершали конусовидные трубочки холбого, цепи, пластинки. Такой оргой во время межплеменных стычек становился боевым доспехом. Обязательным атрибутом шамана были трость, кнут, бубен, колотушка, зеркало-толи из бронзы или нефрита, нож. «Трость помогала шаману передвигаться в потусторонний мир, говорить с духами»[40].
Такой же мистический смысл имеют все украшения и предметы плаща черного якутского шамана. Это одеяние как бы способствовало сверхъестественным свойствам шамана при камлании. Его необычность производила сильное впечатление, усиленное звоном колокольчиков, погремушек, металлических привесок. Каждое изображение на этом плаще имеет определенный смысл, связанный с тем или иным покровителем или духом. Так, на нагруднике изображена гагара, символизирующая постепенный переход от Хаоса к Творению, т. е. имеющая креационный статус. Гагара и изображенные вместе с ней стерх (белый журавль) и чайка являются духами членов трех верхних родов, которые подчинены шаману и являются его помощниками и исполнителями его воли. В середине 2 изображенных человеческих фигур пробито по небольшому отверстию. Особый знак шаманского достоинства – человекообразная пластина, нашитая спереди на месте сердца. Много на плаще, помимо птиц, изображений рыб, четвероногих животных, плечевых и локтевых костей в виде железных подвесок. Другие железные пластины изображают луну, солнце, различного рода погремушки. Дырявое солнце и половина луны – знак того, что шаман отправляется в царство духов, где царит полумрак. Пробитые дырки в изображениях рыб обозначают проход в виде проруби в нижний мир враждебных духов[41].
Шаманский наряд у бурят включал в себя 3 вида тростей, концы которых изображали конные, змеиные и человеческие головы. Эти трости вручались во время обряда посвящения. Назначение их было в том, что они были средством передвижения в потусторонний мир и символизировали власть. Помимо трости, шаман имел кнут, который мог быть разной длины и формы. Его украшали лентами и подвесками. Кнут символизировал власть над людьми и шаманов более низких уровней. Кроме того, он был орудием наказания провинившихся. Знаком власти было копье – жада. Могли быть также кортик, кинжал, нож. Некоторые шаманы имели специальные снаряды – орудия для пытки и наказания. К необходимым принадлежностям шаманского наряда относится жодоо (едоо) – пихтовая кора, род благовония. Символизировал шаманский сан. Столь же важным было наличие зеркала. Они бывали бронзовыми, нефритовыми. Имели изображения одноглавого орла, дракона, 12 знаков зодиака, различных зверей. Все атрибуты шаманского наряда держали в специальном ящичке на 4 ножках. Он украшался изображением солнца, луны, земли, зверей и людей, лентами и пр. Это был алтарь, престол (шэрээ)[42]. В костюме сибирских шаманов много символов. Многочисленные подвески изображали разного рода духов-помощников, вооружение, предметы и атрибуты, необходимые для путешествия по различным мирам. У эвенков в числе подвесок – маленькие железные лестницы.
Но одним из самых главных атрибутов шамана был бубен и колотушка. Бубен был средством передвижения, сигнализации, а также использовался непосредственно как музыкальный инструмент. Бубен шамана «у саяно-алтайских народов считался его транспортным животным и символизировал крылатого оленя»[43]. У якутских шаманов он является символическим изображением животного (лошади), на котором шаман спускается в царство духов. Ударами бубна изображается «приход» и «уход» духов, в него шаман собирает злых духов. У кетских шаманов бубен выступал в нескольких семиотических ипостасях. Он выступал как живой организм, символизирующий жизненный цикл шамана. Кроме того, он был символом ездового оленя (быка) шамана. Интересна роль ровдуги при восприятии бубна в образе вселенной. Каждый раз, когда бубен «обновлялся» (всего таких обновлений должно быть 7), на него натягивалась сетка ровдужных ремешков. К ним прикреплялись 7 горизонтальных прутьев из кованого железа, которые символизировали слои верхнего мира. Это наглядно давало представление о семиричном устройстве земного мира[44]. Звуки бубна во время камлания служили языком шамана, с помощью его сигнальных средств шаман давал задания духам-помощникам. Изображения на бубне, как правило, давали образ Вселенной, как ее себе представляли люди. Здесь были антропоморфные и зооморфные изображения, деревья, небесные светила, луна, солнце, земля с горами и морями и т. д. На мужской бубен натягивали шкуру животного самца, на женский, соответственно, шкуру самки. У каждого народа существовали свои определенные формы бубна[45]. Чем больше бубнов у шамана, тем выше он на иерархической лестнице. Обычно у бурятского шамана – от 3 до 5 бубнов. Но у выдающихся шаманов число их доходило до 27[46].
Шаманская колотушка также представляет собой символическую единицу. Нередко на ней вырезано человеческое лицо, символизирующее какой-либо дух. Она выступает и как символ космического творения и в качестве ритуального атрибута. Колотушка участвует в лечении больных, используется как орудие гадания. «Совершение кругов колотушкой над головой шамана символически изображало преобразование Хаоса, движение от Хаоса к Гармонии»[47].
Для сравнения обратимся к символике костюма непальского шамана. Они бывают пхедангмы (могут быть только мужчины) и биджува (могут быть и женщины). Характерные атрибуты пхедангмы – колокольчик, ритуальный нож и рог муфлона, которые он носит с собой в особой сумочке, костюм обычен. Биджува одет в белые юбку и рубаху, на голове имеет короноподобный убор из перьев фазана или колючек дикобраза. На талии – красный кушак, поверх которого – кожаный пояс с множеством колокольчиков, на шее – бусы и ожерелья из местных плодов. Главным музыкальным инструментом является латунный гонг, в который он бьет палкой. На бубнах есть мужская и женская сторона. Мужская часть символизируется изображением трезубца между солнцем и луной, женская – звездой над горными вершинами. Много изображений на рукоятке барабана. Это и птицы, и змеи, символизирующие верхний и нижний миры, а также баран – ездовое животное шамана. Изображение розеток символизирует направления по сторонам света. В. Н. Мазурина, исследовавшая символику бубна непальского шамана, находящегося в собрании ГМИР, приходит к выводу, что эта «…шаманская атрибутика свидетельствует о взаимном влиянии в местной культуре практики шаманского и буддийского культов»[48].
Большое знаковое значение приобретают цвета. Помимо белого и черного, распространены красный, синий и каждый из них и их комбинации имеют различную символику. Например, варьирование белого, красного и черного цвета имеет возрастную символику в костюме демонического культа сингалов, основных жителей Шри Ланки – бывшего Цейлона[49].
Описать, конечно, все многообразие семантики костюма шаманов невозможно из-за обилия и многообразия его вариантов в мире. Репрезентативным можно считать описание семантики шаманских костюмов народов Сибири Е. Д. Прокофьевой[50].
Каждый шаман имеет близких духов-помощников. Эти духи-помощники выполняют разные функции. Они должны отыскивать путь, по которому злые духи тащат душу больного. Естественно, что они борются с этими злыми духами для того, чтобы освобождать душу этого больного. Освободив душу, ее надо невредимой доставить больному. В то же время духи-помощники должны охранять самого шамана[51]. Духами-помощниками могут быть различные животные: собака, волк, бык, конь, северный олень. Кроме того, в качестве такого животного-покровителя может быть орел, лось, бурый медведь, тигр и т. д. Все зависит от ареала обитания. Однако многие животные присутствуют в разных регионах мира – например, широко распространен орел, у северных народов – олень и т. д. Но покровители могут появляться и в облике людей. Их присутствие шаман показывает присутствующим имитацией криков или поведения животного. Присутствие духа-помощника, диалог с ним служат доказательством того, что шаман способен воплотиться в духа-животное, может покинуть свое человеческое существование, что символизирует связь с потусторонним миром. Это становится возможным благодаря использованию тайного языка, которому обучают будущих шаманов. Этот тайный язык в большинстве случаев – язык животных, имитация их криков, прежде всего языка птиц. Г. Н. Тимофеев рассказывает о шаманке, «которая жила в устье Худосея, умела ворожить, говорить голосом белки, бурундука, глухаря. Когда все звери «собирались» в чуме, она разговаривала с ними: «стой… стой… я тебя стреляю… ага, попала… упади… упади…»[52]. Владение таким языком является признаком возможности шамана передвигаться в трех сферах – на земле, в преисподней и на небесах. Кроме того, понимание языка животных свидетельствует о том, что «шаман вернул себе «райскую» жизнь, потерянную на заре времен»[53]. Ибо вначале, когда существовали благодатные условия, человек жил с животными в мире и понимал их язык. «Существование специального тайного языка зафиксировано у лапландцев, остяков, чукчей, якутов, тунгусов. Считается, что во время транса тунгусский шаман понимает язык всей природы. Тайный шаманский язык очень развит у эскимосов, у которых он употребляется как средство общения между ангакутами и их духами. У каждого шамана есть своя песнь, которую он поет, чтобы вызвать духов. Даже там, где не говорится непосредственно о тайном языке, еще понятны его следы в непонятных рефренах, повторяемых во время сеансов – например, у алтайцев»[54].
Особый признак шамана – наличие у каждого своей личной песни, его музыкальной эмблемы, формы его самовыражения, автопортрет конкретного лица. И никто не имеет права их петь. Одна из современных исследовательниц, Е. С. Новик, рассказывает, что транслировавшиеся по радио песни шаманов вызвали бурю негодования у стариков. Записанные призывания духов-помощников, принадлежавшие умершему шаману, были узнаны и идентифицированы. Ибо песни эти становятся автопортретом конкретного лица[55]. Такие песни есть у шаманов Северной Америки. Связано это в первую очередь с семантизацией звука в условиях устной культуры. В этой культуре все звукоподражания и голоса природного мира осознаются как обозначения природных объектов и их видовых различий. Кроме того, это концепт, означающий жизнь, живое существо. Но самое важное – это выражение намерения и способ управлять поведением «другого»[56].
Музыкальные инструменты, входящие в атрибутику шамана, также приобретают знак сакральности. Их символика варьируется от культуры к культуре и приспособлена в каждом этносе к коллективной памяти.
Нередко используются изображения духов в виде различного рода фигурок или изображений – на ткани, коже, и т. д. Изображения духов чрезвычайно многообразны. У нанайцев изображенных болезнетворных духов, изготовленных в виде фигурок, хранили, регулярно кормили. Небесных духов нанайцы изображали на ткани, бумаге, но не в скульптуре. Шаманы «вселяли» в эти изображения духов. Эти духи помогали в охоте, на рыбалке помогали своим хозяевам в промыслах. С их помощью можно было избавиться от болезней. Они охраняли жилище от злых духов, изгоняли их. Души умерших у нанайцев и ульчей так же изображались в виде деревянных фигурок 12–15 см[57]. У бурят использовались онгоны, существовавшие в двух формах: в виде изображений богов и духов, напоминая христианские иконы и в виде животных, посвященных каким-либо богам – бык, козел, лошадь, реже – птица, рыба. Их полагалось кормить, ублажать. Т. о. знаковость онгонов входила в сферу действий шаманов с ними. У каждой семьи могло быть до 50–60 онгонов в виде фигур, кукол. Делались они из жести, глины, войлока, кожи, дерева, материи, шерсти, волос. Онгоном раньше мог быть и человек[58]. Хранили их в кожаном мешочке или небольшом деревянном ящике[59].
Помимо обряда посвящения, широко были распространены свадебные обряды, обрядовые камлания, жертвоприношения богам, проводы души умершего, гадания. В круг обязанностей шамана входило лечение больных, благословение скота, детей, охотников. Е. С. Сидоров перечисляет следующие умения шамана. Он может находить исчезнувших людей, скот, вещи. Шаман старается способствовать удаче воина и охотника, отводить от своих любую беду и даже страшные бедствия. «Говорят, в старину, – продолжает Е. С. Сидоров, – великий шаман Суор укротил дух самой оспы. Шаман вызывает грозу, бурю, смерч. Одна из главных функций шамана – предвидеть беду, предвидеть будущее (ясновидение). Величайший шаман может даже изменить ландшафт… на сухом месте образовать озеро, изменить течение реки, горы превратить в долину…»[60]
На свадьбе у восточных бурят исполнялся хоровод нэрьелгэ – древний обрядовый танец, связанный с культом огня, неба, бога-громовержца.
У монгольских народов существуют десятки разных способов гадания. До сих пор распространены гадания по бараньей лопатке, которое может давать сто с лишним вариантов ответов. Гадания по бараньей лопатке происходили так: разламывали молотом или сжигали ее и по полученным узорам определяли ход дальнейших загаданных событий. В Англии, где для гаданий также использовали баранью лопатку, ее варили. У южных китайцев, где употребляют в пищу черепах, гадали по черепашьим панцирям, а у индейцев для этих целей использовали плоскую кость дикобраза, после обжига на огне по цвету делали прогностические заключения. Эти гадания «использовались как один из инструментов, с помощью которого люди пытаются открыть тайны жизни, своих отношений с миром, обществом и отдельными персонами»[61].
Одна из основных функций шаманов – лечебное камлание. Оно включало широкий круг действий, направленных на выявление и изгнание злых духов, ставших причиной болезни. Основной элемент такого лечения – особый ритм ударов в бубен, который в современной медицинской литературе связывается с психотерапией. Так, например, звуки бубна, громкие, проникающие, создающие пульсирующие звуковые аккорды, могут гипнотически воздействовать и на больного, и на слушателей, и на самого шамана. А звучание погремушек из топорковых клювов (топорок – приморская птица Alca arctica), используемых тлинкитами (Южная Америка) настолько мелодично и приятно, что вполне могло вызывать психотерапевтический успокаивающий эффект[62]. Вместе с использованием разного рода музыкальных, шумовых инструментов, шаман пользуется выкрикиванием заклинаний, эхопраксией (подражательный автоматизм поведения по типу навязчивых импульсий), и другими действиями. Многое из того, что использовали шаманы, входит в современную психотерапию. Сеанс врачевания, несмотря на неповторимые приемы в разных регионах, как правило, имеет стандартные элементы. Камлание обычно проводилось в жилище больного. Время его выбиралось вечернее или ночное, т. е. темное (прием, применяемый современными психотерапевтами). Освещение жилища тоже предполагалось не яркое. Чаще всего действие было публичное, а, как известно, заражение эмоциями легче достигается при многолюдности. Все это соответствует современным представлениям, необходимым для проведения психотерапевтического сеанса. Шаман всегда являлся на камлание с набором магических атрибутов, в которые входили разного рода мази, настойки из трав, обладавшие целебными свойствами[63]. Сбор лекарственных растений также сопровождался ритуалами, так как считалось, если сбор будет проведен неправильно, они окажутся бесполезными. Нередко при лечении шаманы используют и различные лекарственные растения, многие из которых действительно оказывают целебное воздействие. В Национальный Фармакологический справочник США входит 170 фиторецептов, использовавшихся индейцами Северной Америки[64]. Число положительных результатов этих камланий довольно велико. С. М. Вайнштейн и Н. П. Москаленко выяснили, что у 49 наступило выздоровление или улучшение состояния из 57 опрошенных бывших больных, пациентов шаманов[65]. Шаманское камлание включает в себя несколько символических блоков. У якутов, например, оно включало два этапа. Первый – «… поимка души у злых духов (шаман ловил душу ртом)». Второй – «… вознесение ее наверх (что говорит о путешествии шамана по трем мирам, где свой особый «язык» поведения)…» Е. Н. Романова интерпретирует это так: «Стадии переходного состояния шамана… можно рассматривать в семиотическом плане как обновление, как его смерть и рождение»[66].
Надо отметить, что в Сибири, с приходом христианства, жреческие функции утрачиваются, сохраняются в основном функции целительства. Однако кроме целительства, некоторые магические действия оставались. Во всяком случае, Е. Г. Кагаров в 1929 г. описывает шаманский обряд прохождения сквозь отверстие у тунгусов. Он связан и с целительством. Во время обряда больной или больная должны были пролезть через расщеп. Этот расщеп может представлять собой шест с продольным вырезом посредине, через который шаман протаскивает больного или рама из 4 тонких длинных дранок с зазубринами, образующими квадрат, или изображение прохода в виде пасти щуки, или очистительный аппарат, состоящий из рамы, на боковые стороны которой насажен передвигающийся вверх и вниз поперечный брусок. При трудных родах беременная женщина должна пролезть через обруч. «Движение справа налево имеет во многих религиях особое магическое значение. Топтанье предметов, в которые вселился, по убеждению шамана, дух болезни, после протаскивания больного через тот или иной предмет, основывается на вере в возможность физического воздействия на болезнь и на духов»[67]. Обычно такое прохождение через щель объясняется как символический переход. Одни его рассматривают как переход из болезни в чистое состояние, в передаче скверны стенкам прохода. Но во всех толкованиях этот переход – знак облегчения, очищения. И этот знак очищения используется перед началом охотничьего сезона или в случае неудачи на промысле. Охотник должен его пройти, ибо звери бегут от охотника, боясь нечистоты, приставшей к нему. Обряд таков. Срубают дерево, раскалывают его на две части, оставляя зеленую верхушку. Это дерево вбивают стоймя среди жердочек лиственницы. Убивают оленя и его кровью мажут расщепленное дерево. На следующее утро охотники с ружьями и собаками пролезают через расщеп. После этого «ножки» расщепленного дерева забрасывают ветвями и листьями. Помимо описанных выше, существуют и другого рода «лазейки», например, деревянный развил в виде циркуля, сделанный из обструганного ствола или изображение дочери духа охоты, между ног которой, изображенных согнутыми в дуги березовыми жердями, должен пролезть охотник.
В магико-мистической практике шаманизма присутствуют значительные сексуально-эротические и агрессивные компоненты. В. И. Харитонова объясняет это близким расположением «сфер головного мозга, отвечающих за сексуальную деятельность, творчество и агрессивные проявления»[68]. Кроме того, при переходе от обычного состояния сознания к необычному его состоянию, характерному для практики камлания, неизбежно повышается возбуждение сексуальных и агрессивных центров, когда происходит выброс скопившейся избыточной психической энергии. Вот почему происходит определенный парадокс в особенностях существования шамана: с одной стороны – преимущественно бесполое существование (см. выше), с другой – повышенная сексуально-эротическая сфера. Но именно эта сексуальная сила, управляемая шаманом, способствует выздоровлению.
Несмотря на поверхностное, очень выборочное описание различных проявлений шаманизма, мы можем сделать предварительные выводы. При этом следует иметь в виду предостерегающее высказывание Т. Д. Скрынниковой: «На мой взгляд, стремление создания глобальной или даже пансибирской концепции шаманизма обречено на неуспех… Мне думается, описание шаманизма необходимо делать для конкретного общества с учетом его социальной организации и структуры»[69]. Шаманизм имеет общие закономерности и знаковые черты с другими эзотерическими представлениями и верованиями – каббалой, религией бон (древнекитайское язычество), митраическим культом, зороастризмом, религией Вед, буддизмом, даосизмом, исламом и т. п. Любое явление воспринимается как знак, наполненный определенным значением. Использование определенных знаков влекло применение других и создавало определенную семиотическую систему, в которой все знаки связаны общим смысловым содержанием. Многообразие знаков имеет различную семантику в разных ареалах, хотя здесь мы можем видеть синхронные и диахронные взаимопроникновения и взаимовлияния. В шаманизме отразились разновременные логически осознаваемые человеком представления о картине мира, что предопределило полисемантичность используемых знаковых систем. Особую роль играют числовые закономерности, представляющие параллельные знаковые системы другим представлениям и верованиям (вспомним, например, нумерологию каббализма). Знаковость языковой системы шаманизма включает в себя в большом количестве изобразительные моменты, знаки-изображения, которые легко декодируются всеми как при восприятии самого шамана, так и присутствующими при его камлании. Правда, и эти изображения включены в традиционное знание. Но, кроме того, в шаманских камланиях присутствуют глубинные психофизические особенности изображаемых шаманом процессов. Они предопределяются культурно-традиционными архетипами. Как правило, кодируются они с помощью знаков-признаков и условных знаков и оказываются понятными только тогда, когда усвоены этнокультурные стереотипы.
