Н. Н. Непомнящий
Древняя Персия и ее тайны
Если верить Геродоту
Парские надписи дают лишь отрывочные сведения об Ахеменидах. Наиболее исчерпывающим для нас источником являются описания Геродотом походов Дария и Ксеркса в Грецию. Автор покинул родину около 457 г. до н. э. (Малая Азия), путешествовал в течение десяти лет, собирал материал. Геродот, несомненно, хорошо знал Малую Азию, провел довольно много времени в Египте и Ливии. Возможно, побывал в Двуречье, но маловероятно, чтобы он добрался до Иранского нагорья. Геродот, безусловно, общался с персами для того, чтобы, как он сам говорит, получить сведения из первоисточника.
Повторяя слова Дария, Геродот писал, что юноши-персы обучались только трем вещам: езде верхом, стрельбе из лука и правдивости. Он сообщал об их доблести в бою, любви к роскоши и о том, как охотно они перенимают чужие обычаи. Так, например, он писал, что персы «у греков заимствовали любовное общение с мальчиками». Что касается религии персов, то Геродот утверждал, что у последних нет изображений богов, нет ни храмов, ни алтарей и они приносят жертву Солнцу, Луне, Земле, Огню и Воде.
Геродот писал о царской дороге длиной в тысячу пятьсот миль, соединявшей Сузы и Сарды. По ней на лошадях, которых меняли на почтовых станциях, доставляли официальные донесения. Геродот дал собственный вариант значений имен ахеменидских царей. Так, имя Дария было переведено как «труженик», Ксеркса – как «воин», а Артаксеркса – как «великий воин». Видимо, Геродот пользовался недостоверными источниками, хотя его описания того, как Дарий подавлял восстание и завоевывал трон, наводят на мысль, что он видел текст Бехистунской надписи в переводе на язык, которым владел.
Образец каменной кладки
Геродот также сообщает, что Дарий разделил свою державу на двадцать административных округов, называвшихся сатрапиями. Слово «сатрап» не встречается в ахеменидских надписях, где использовалось слово «страна» для обозначения покоренных земель, обложенных данью. Наместники этих «стран» происходили из знатных персидских родов. Из других источников следует, что по традиции такие должности переходили по наследству. Фактически эта система – монархия, опиравшаяся на полузависимую провинциальную знать, существовала в Иране на протяжении многих веков и была ликвидирована только в XX в.
Согласно Геродоту, армия состояла из шести корпусов, в каждом из которых было шестьдесят тысяч человек. У царей имелись личные телохранители; их называли «бессмертными», потому что число их всегда составляло десять тысяч.
Сельское хозяйство процветало. Правосудие вершилось справедливо. Правовой Кодекс Дария, основанный на Законах Хаммурапи, не сохранился, хотя и нашел отражение в автобиографических надписях Дария. Этот кодекс с почтением упоминали в Древнем мире наряду с Книгой Даниила, говорящей о «законах индийцев и персов, которые нельзя менять». Этническим группам, населявшим империю, разрешалось соблюдать свои религиозные обряды. Им также помогали строить новые храмы (например, в Иерусалиме).
Геродот приводит суммы податей или налогов, которые в золоте или серебре платили сатрапы. Откупщики податей, возможно, собирали налоги в драгоценных металлах или натурой. Основной денежной единицей являлись дарики, которые греки, возможно, назвали так по имени Дария, а может, по древнеперсидскому названию золота – дари.
Отдельные здания могут узнать только археологи
При царском дворе, а также в знатных семьях сохранялся дух рыцарства, вообще свойственный Дарию, но в то же время чувствовалось сильное влияние так называемого восточного образа жизни и мышления высокоцивилизованного Двуречья. В те далекие времена люди, разделенные расстоянием и происхождением, имели твердые убеждения относительно друг друга.
Ассирийцы, могущественные предшественники Ахеменидов, были, как свидетельствуют надписи и художественные рельефы, жестокими, хвастливыми и эгоистичными. В отличие от них Ахемениды, по-видимому, считали, что их главная миссия заключалась в установлении «порядка» во всем мире. Многим местным царькам разрешалось править, как и прежде. Широко развивались торговля и ремесло, поскольку в государстве царил мир.
Как это ни странно, но опытные воины Ахеменидов, несмотря на свои первые победы, не владели знаниями в области стратегии и тактики. Ксеркс, по-видимому, полагал, что он может покорить материковую Грецию лишь одним количественным преимуществом воинов и кораблей.
Наступление же армии Ксеркса было приостановлено незначительными силами греков.
После того как Александр Македонский разгромил Дария III в первый раз, персидский царь выбрал для боя широкую равнину у Гавгамел. По приказанию Дария поле боя в некоторых местах выровняли, чтобы сделать его пригодным для действий кавалерии. Александр обычно располагал свою кавалерию по обе стороны пехотной фаланги. Во время битвы правое крыло охватывало ее так, что центр вражеского войска подвергался удару с фланга. Если бы силы Дария III были так велики, как утверждают греческие писатели, он смог бы расположить резерв пехоты и кавалерии в своем тылу и, по мере того как шел бой, использовать эти резервы, чтобы превосходящими силами одолеть греков.
Огонь на алтарях
Отождествление Персеполя с духовным центром империи связано с религиозными верованиями ахеменидских правителей. Ученые используют всевозможные данные, подчас создавая теории, построенные на весьма шатких фактах. Единого мнения по этому вопросу нет.
В основу любого исследования древнеперсидской религии следует положить данные древнеперсидских надписей. Так, в надписи Ариарамны упоминается великий бог Ахурамазда, а Аршам говорит об Ахурамазде как о «великом боге, величайшем из богов». Дарий использует те же выражения и добавляет: «Ахурамазда вместе с богами царского дома».
Ксеркс взывает к «Ахурамазде вместе с богами» и поклоняется «благочестиво Ахурамазде и Арте». Артаксеркс I и Дарий III обращаются к Ахурамазде, прося благословения, в то время как Артаксеркс II – к «Ахурамазде, Анахите и Митре», а Артаксеркс III – к «Ахурамазде и к богу Митре».
Анахита и Митра считались арийскими божествами, пользовавшимися большой популярностью и среди неарийцев. Культ этих богов намного пережил гибель империи Ахеменидов. Но этого, однако, не случилось в будущем с Ахурамаздой, которого Дарий в Бехистунской надписи называет «богом арийцев». Арта, которую всегда связывали с Ахурамаздой, была божеством правосудия.
Данные различных источников указывают на то, что первые представители Ахеменидов (например, Дарий) почитали огонь на алтарях, приносили в жертву животных, приготовляли и пили хаому (опьяняющий напиток), они верили в постоянный дуализм мира и в этом конфликте твердо стояли за истину, презирали ложь. У них были свои святилища. Интересно сравнить эту информацию с тем, что писал Геродот: «…Ставить кумирни, сооружать храмы и алтари у них не дозволяется; тех, кто поступает противно их установлениям, они обзывают глупцами, потому, мне кажется, что не представляют себе богов человекоподобными, как делают это эллины. У них в обычае приносить Зевсу жертвы на высочайших горах, причем Зевсом они называют весь небесный свод. Приносят жертвы они также Солнцу, Луне, Земле, Огню, Воде и Ветрам… Они не воздвигают алтарей и не возжигают огня; не делают возлияний…» [I, 131, 132].
Затем Геродот подробно описывал, каким образом приносились жертвы, утверждая, что при этом всегда присутствуют маги. «Маги резко отличаются от остальных людей… собственноручно умерщвляют всякое животное, кроме собаки и человека» [кн. 1, 140]. Он также писал, хотя и не в связи с религией: «Лживость считают они постыднейшим пороком» [кн. 1, 138].
Слова Геродота в некоторой степени отражают понимание зороастризма, хотя он и не слышал ничего ни о пророке и основателе Зороастре (Заратуштре), ни о великом боге Ахурамазде.
Полагают, что пророк Зороастр жил в Восточном Иране вскоре после 600 г. до н. э. Он не пользовался популярностью у себя на родине и, покинув ее, успешно обратил в новую веру местного правителя Виштаспу. Мы черпаем наши сведения о его учении и личности из Авесты – сборника гимнов, а также юридических и ритуальных предписаний различных времен.
Зороастр утверждал, что его избрал Ахурамазда проповедовать дуализм добра и зла. При этом человек был волен выбирать между ними. Зороастр проповедовал добромыслие, добрословие и добродеяние. Пророк учил своих последователей воздерживаться от почитания культов дэвов, или демонов, от принесения в жертву скота и употребления хаомы. Имя пророка – Зороастр – означает «тот, кто ведет верблюдов».
Арийцы, о которых сообщалось в Авесте, вели оседлый образ жизни и занимались скотоводством и земледелием. Они высоко чтили скот и несколько меньше собак, лошадей, верблюдов; поклонялись огню, воде и считали загрязнение земли большим злом. Возможно, дэвы были древними арийскими божествами. Там, где с таким почтением и благоговением относятся к скоту, считалось бы злом приносить его в жертву.
Зороастризм, иногда называемый маздеизмом, в сасанидский период стал государственной религией и продолжал оставаться религией народа еще в течение нескольких веков после того, как Иран был завоеван арабами, которые обратили большинство персов в ислам. Те, кто сохранил старую веру, переселились в Индию, где их стали называть парсами, а остальные продолжали в отдельных частях Ирана тайно исповедовать свою религию. В настоящее время зороастрийцы имеют сильные общины в Тегеране, Йезде и Кермане.
О зороастризме в ахеменидский период написано немало, но на многие вопросы о нем нет ответа, а может быть, на них и невозможно ответить. Например, исповедовал ли Дарий зороастризм? Наиболее убедительное доказательство этого предположения мы находим в сходстве утверждений в его надписях и учении Зороастра, где восхваляется правда и порицается ложь. Хотя ни в одной из надписей ахеменидских царей Зороастр не упоминается, они все восхваляют Ахурамазду превыше других богов. Можно предположить, что в царствование Дария не было организованной церкви с непререкаемой догмой и учение Зороастра, включая более поздние слои, наложилось на традиционную религиозную практику арийцев.
При Ахеменидах продолжали приносить в жертву животных. Геродот описывает массовые жертвоприношения в период царствования Ксеркса. По словам Геродота, этим обрядом руководили маги, переселившиеся на нагорье. От прочих иранских племен их отличало право выполнять жреческие функции.
Арийцы доахеменидского периода и иранцы времен персидской державы поклонялись огню. На высеченных рельефах царских гробниц изображены алтари огня с фигурой Ахурамазды, парящей над алтарем. На каменных печатях этого периода также изображены жертвенники; сохранились похожие каменные алтари около Персеполя (хотя они, вероятно, относятся к гораздо более позднему времени).
В Бехистунской надписи встречается древнеперсидское слово «аядана», означающее «святилище». Можно предположить, что два сходных башнеподобных сооружения – одно, плохо сохранившееся у Пасаргад, другое, так называемое Кааба-и Зардушт в Накш-и Рустаме – и были такими аяданами.
По своей планировке и расположению они мало похожи на места, в которых горел вечный огонь. Отсюда можно заключить, что эти сооружения использовали для других целей. Было высказано предположение, правда, без приведения убедительных доказательств, что на террасе Персеполя находилась аядана. Мы не можем определенно решить, для чего служила аядана, однако нам известно, что священный огонь зажигали на высоких местах, где он был виден на большом расстоянии. Таким образом, возникает прототип обычая, существовавшего в период Сасанидов (Сасанидская династия правила Ираном с III по VII в.), разводить цепь костров на возвышенностях.
В ритуальных обрядах древних арийцев очень важную роль играла хаома. Полагают, что она приводила их в возбужденное состояние. О ней ничего определенного не известно, кроме того, что хаому получали, растерев ветки какого-то растения. Бельгийский исследователь Ж. Дюшен-Гийемен считает, что хаому получали из эфедры – растения, распространенного в Азии. Ветки его толкли в ступе. Получался алколоидный экстракт— эфедрин. В чистом виде алколоиды горьки на вкус. Это такие же тонизирующие вещества, как кофе, чай, табак и опиум. Когда хаому использовали во время обрядов, ее смешивали с молоком – возможно, для того, чтобы изменить вкус. Есть веские доказательства того, что хаому продолжали употреблять еще в ахеменидский период.
На цилиндрических печатях того времени изображены алтарь, а также ступа и пестик, которым пользовались для приготовления хаомы. На табличках, найденных в сокровищнице Персеполя, упоминаются жрецы, в чьи обязанности входило ее приготовление. Там найдено также значительное количество ступок и пестиков, использовавшихся для этой же цели. Геродот утверждает, что персы принимали важные решения только в стадии опьянения. Вернее было бы сказать, под воздействием хаомы.
При раскопках в Персеполе была найдена трехъязычная надпись Ксеркса, высеченная на трех сторонах камня. Она известна как Антидэвовская. Ксеркс перечисляет страны, в которых он царствовал, и затем заявляет: «И среди этих стран была (такая), где прежде дэвов почитали. Потом по воле Ахурамазды я этот притон дэвов разгромил и провозгласил: “Дэвов не почитай”. Там, где прежде поклонялись дэвам, там я совершил поклонение Ахурамазде вместе с Артой…»
Обычно полагают, что Ксеркс, согласно Антидэвовской надписи, выступал против почитания древнеарийских божеств. Но это покажется малоубедительным, если попытаться связать надпись с историческими событиями. В начале его царствования в Вавилоне произошло восстание, которое Ксеркс жестоко подавил. Город был разрушен, статую верховного бога вавилонян Мардука (6 метров высотой) увезли и расплавили. Таким образом было уничтожено святилище «демона», по «вине которого» произошло восстание.
Сооружения в Персеполе
Терраса
Считают, что Дарий начал строить Персеполь примерно в 520 г. до н. э. Один из его предшественников, Кир II (Куруш), построил Пасаргады. Там, на местности, напоминающей парк, расположены ворота, небольшие дворцы, укрепленная терраса и гробница Кира. Дарий, как свидетельствует найденная надпись, продолжал строительство в этом же районе. Хотя некоторые архитектурные элементы Пасаргад нашли свое отражение и в Персеполе, строительство его было результатом более смелого замысла.
Клинописные таблички, найденные в Персеполе, свидетельствуют о том, что строительство велось в течение длительного времени. Одни из них датированы царствованием Дария, другие же относятся к первым семи годам правления Ксеркса.
Затем наступает перерыв. Последующие таблички относятся уже к девятнадцатому году правления Ксеркса, а затем к пятому году царствования Артаксеркса I. Таким образом, строительство осуществлялось в течение двух продолжительных этапов.
Развалины дворца
Терраса Персеполя была воздвигнута на естественной скале и подымалась от подножия горы на высоту почти 2 тыс. м. По мере того как на террасе завершалась работа, ложбины и овраги заполнялись камнями. Их привозили сюда из близлежащих каменоломен. Использовали также те, которые оставались после выравнивания террасы. При этом тщательно учитывался естественный рельеф местности. На разной высоте были сооружены три различные площадки. Вдоль трех выступающих сторон террасы (одни протянулись с севера на юг на расстояние около 500 м, а другие – от горы до равнины на 350 м) каменщики поместили огромные блоки известняка, чтобы создать массивную опорную стену. Теперь работы можно было продолжать на террасе, подымавшейся на высоту 15 м, даже до завершения постройки опорной стены.
По краям террасы подымалась высокая массивная стена из сырцового кирпича. Лучше всего сохранилась ее северо-восточная часть с башнями. Исследователи, изучающие это сооружение, не могут прийти к единому мнению, была ли вся терраса окружена стеной; если это так, то город не просматривался бы с равнины и жителям она не видна была бы с террасы.
Неизвестному архитектору Дария I нужно отдать должное – до начала строительства им был мастерски разработан план застройки. Основное доказательство этого предположения состоит в том, что под землей были прорыты каналы для отвода воды, которая могла бы попасть на здания и саму террасу. Их направление соответствует расположению сооружений более позднего периода. Менее определенным доказательством существования предварительной планировки всей застройки можно считать находку известняковых ящиков с серебряными и золотыми пластинками, которые были положены в углубленные места на террасе, до того как над ними воздвигли зал приемов Дария (ападану).
Каждое последующее сооружение сориентировано по одной оси в направлении с севера на юг. Или, если говорить точнее, с северо-запада на юго-восток. Во все последующие десятилетия терраса застраивалась так, что каждое новое сооружение воздвигалось рядом с уже выстроенным. Между зданиями оставались довольно узкие проходы и коридоры. С одного на другой уровень террасы можно было попасть по многочисленным лестницам.
Кирпичная кладка имеет в Персеполе свои отличительные черты. Можно подумать, что мастера работали скорее как скульпторы, а не как каменотесы. Так, например, отсутствуют камни стандартного размера, а обрамления дверей и окон не делали из отдельных вертикальных и горизонтальных плит. Каменщики усложняли свою работу, стремясь «напрячь» каждый блок.
Из карьеров, примыкающих к месту застройки, брали блоки двух типов: монолиты больших размеров и камни неправильной формы, которые, по-видимому, были кусками, оставшимися после удаления монолитов.
Каменные блоки добывались довольно эффективным способом. Металлическими инструментами выдалбливали глубокие ложбинки, в которые вгоняли деревянные клинья. Затем они смачивались водой, и, когда разбухали, камень откалывали от основания. Этот метод применялся не только для четырех боковых граней, но и для отделения нижней поверхности блока от смолы.
Таким образом, в древней каменоломне видно, где «откусан» камень. А это был очень твердый известняк, содержащий битум; цвет его варьируется от серого до коричнево-черного. Еще до того как блок отделяли от основания, его начинали обрабатывать железными орудиями.
Для первичной обработки поверхности каждого блока пользовались молотками с заостренными наконечниками, зубилами. Капитель колонны оставалась в карьере почти до окончательного завершения обработки.
После того как каменные блоки перевозили на террасу, они подвергались окончательной отделке резцами с плоскими и зубчатыми головками, а затем тщательно у шлифовались напильниками и рашпилями. Рельефы по всей террасе свидетельствуют о том, что в Персеполе применяли зубчатые резцы, которые были привезены сюда греческими каменотесами где-то между 520 и 515 гг. до н. э.
Полагают, что зубчатый резец изобретен в Греции в середине VI в. до н. э. Каменщики, работавшие в Пасаргадах, им не пользовались.
На законченных частях – базах, барабанах и других элементах колонн, до того как их устанавливали, каменщики вырезали разнообразные клейма, по которым можно было установить работу определенной группы ремесленников. Эти клейма никогда не ставились на видных местах, так как они были нужны лишь самому мастеру и тому, кто платил за работу.
Огромным блокам, в 7 м длиной и 2 м высотой, составляющим южную стену террасы, на которой сохранилась трехъязычная надпись Дария, придали форму почти совершенного куба. Лишь одна сторона террасы обработана не совсем тщательно, так как должна была быть прикрыта скалой или кирпичной стеной. Одни монолиты были превращены в барабаны колонн, другим придавали форму на самом строительном участке. Это делалось для того, чтобы максимально использовать каждый блок. Так, например, из некоторых больших блоков делали не только ступени парадной лестницы, но и часть ограничивающего ее парапета.
Блоки неправильных размеров и форм составлялись один с другим почти так же, как отдельные детали мозаики. Это лучше всего видно на опорных стенах парадной лестницы: там почти нет сплошной горизонтальной кладки и сравнительно мало вертикальных углов. Вполне вероятно, что использовался следующий метод. У стенных блоков лицевая часть и основания тщательно отделывались.
По мере того как каждый блок передвигали для установки в нужном положении, его необработанные края старательно отшлифовывались и подгонялись вплотную к прилегающим блокам. Такие края могли иметь углы и даже карманы, заполненные мелкими камешками. Отдельные места в стенах замазывали. Слабые и поврежденные участки в камне зачищались, и в них вставлялись пробки, иногда менее 4 см в диаметре. На линии возможных или имеющихся трещин в камень загоняли скобы.
На стенах террасы и постройках соединительные швы почти не видны – результат того, что блоки тщательно обрабатывались и прилегающие друг к другу камни скреплялись железными скобами, вставлявшимися в свинцовую основу. Это помогало укрепить стены и защитить их от разрушения временем, а также предохранить от землетрясений. В более поздние времена свинец и железо извлекли из камня для изготовления пуль и оружия.
Работа на террасе не была закончена, так как в северо-западном углу находится выступающая каменная скала, которую так и не выровняли. Хотя большинство исследователей, писавших о Персеполе, считают, что равнина соединялась с террасой только одной монументальной лестницей, Эрих Шмидт утверждает, что в юго-западном углу располагались служебный вход и лестница.
Монументальные ворота Ксеркса назывались «Воротами всех стран». В табличках, найденных в сокровищнице, упоминаются также ворота под названием «Всеблагоденствие», и вполне можно предположить, что это был служебный вход на террасу, предназначенный для поваров, торговцев, слуг, охраны, рабов, а также для доставки скота, пива, вина, одежды, оружия и вообще всего, что было необходимо тем, кто здесь жил. В юго-западном углу, возможно, была еще и небольшая лестница, которая вела прямо в служебные помещения и кладовые. В северо-западном углу находились ворота и проход.
Как Персеполь обеспечивался водой для каждодневных нужд? Некоторые авторы, по-видимому, путают дренажную систему (с ее подземными туннелями и каналами) с водопроводной.
Сохранились только величественные ворота
И сейчас еще можно видеть части водопровода, врезанные в склон горы на высоте нескольких метров над равниной, на север от террасы, в направлении реки Пульвар. Однако отдельные части водопровода не могут служить веским доказательством того, что на террасу регулярно подавалась вода из реки по специальной системе водоснабжения. Вполне возможно, что основным источником воды была большая цистерна, вырубленная в скале на небольшой высоте. Нет совершенно никаких следов канализации или отхожих мест как на самой террасе, так и в зданиях.
Исторически сложилось так, что Персеполь не был заселен в течение долгого времени. Сначала, конечно, он представлял собой строительную площадку с разбросанными повсюду камнями всех размеров. В тот период здесь жили лишь те, кто работал на этом месте. Позже строительство прекратилось, поскольку ресурсы империи истощились да и внимание царей было отвлечено на ведение войн. В последующие века правители, по-видимому, редко жили в Персеполе – по домашней утвари не заметно, чтобы ею пользовались длительное время. Искусство и архитектура террасы представляют собой смешение многих стилей и влияний. Поражает способность персов к усвоению и созиданию, характеризующая и последующие периоды истории искусства.
Целый ряд исследователей пытались установить источники художественного стиля, а также характерные черты архитектуры Персеполя. Совершенно естественно, что объяснения различных влияний исследователи связывают с областью их собственных интересов. Так, один из них находит ионийские традиции в базах и стволах колонн; влияние Двуречья прослеживает в методах создания дворцов на искусственной террасе, стен, выложенных из сырцового кирпича, украшенных рельефными плитами и глазурованными плитками, а также ворот, охраняемых крылатыми быками. Он высказывает предположение, что изображение на крылатом диске Ахурамазды с бородой – типичное свидетельство заимствования, так как точно так же изображен в ассирийских дворцах бог Ашшур.
Все, что осталось от колонн
В нижней части капителей колонн он видит египетское влияние и черты культуры Восточного Средиземноморья. Этот исследователь придерживается также теории, согласно которой, в Персеполе работали греческие скульпторы. Совсем недавно вновь извлекли на свет теорию о том, что государство Урарту оказало определяющее влияние на искусство и архитектуру ахеменидского периода.
Из Урарту, как полагают, были заимствованы система циклопической каменной кладки террас, встречающаяся в Иране в Масджид-и Сулаймане, Пасаргадах и Персеполе, а также сама идея их создания. Урартскому же влиянию приписывают планировку ападаны, зубчатое завершение стен и капители с изображением животных.
Государство Урарту, расположенное у озера Ван, достигло своего расцвета в 750 г. до н. э. Оно было завоевано и разграблено ассирийским царем Саргоном II (722–705 гг. до н. э.) и, вероятно, племенами, двигавшимися с севера и опустошавшими страну.
Поскольку существует значительный разрыв во времени между периодом подъема Персеполя и Урарту, то влияние последнего на Персеполь представляется маловероятным.
Хотя сохранилось немного сооружений индийского периода, считают, что они оказали сильное воздействие на архитектуру ахеменидского периода. Это предположение, несомненно, нуждается в проверке, ибо новые раскопки в Иране дали нам возможность ознакомиться с поселениями индийцев. Их здания больше напоминают постройки Кира в Пасаргадах.
На террасу можно попасть по двум монументальным лестницам, имеющим противоположное направление. Каждая из них состоит из двух пролетов и насчитывает 111 ступеней. Посетители этих мест давно заметили, что ступеньки настолько широки и низки, что по ним легко можно было взбираться на лошадях. Ширина лестницы 66 см, ширина ступеней 25 см, высота 8 см. Пять таких ступеней и боковой парапет высекли из одного куска камня. Сохранившиеся части парапета увенчаны зубцами, которые повторяются в Персеполе и в других сооружениях.
Во времена Дария I были сооружены сама терраса, монументальная лестница, Тройной портал и дворец царя. К этому же периоду относятся первые два этапа строительства сокровищницы и ападаны. Ксеркс завершил ападану, построил «Ворота Всех стран», свой собственный дворец и так называемый гарем, а также начал сооружение Тронного зала. В царствование Артаксеркса I было завершено строительство этого зала и начаты работы на незаконченном портике перед ним. Сейчас трудно прийти к какому-нибудь определенному выводу относительно того, строил ли он дворец лично для себя.
Описание Персеполя начинается обычно со входных ворот. Затем идут залы с колоннами, дворцы царей и, наконец, постройки, предназначенные для других функций.
Сразу же за монументальной лестницей вы оказываетесь перед довольно хорошо сохранившимися воротами, именуемыми в текстах «Ворота Всех стран» (на плане обозначены буквой В). Прямо против лестницы расположены огромные фигуры крылатых быков. Их туловища выдаются вперед на фоне массивных каменных плит. Такого же типа скульптуры украшают противоположную сторону, где над четырьмя быками можно прочесть одинаковые трехъязычные надписи в двадцать четыре строки. Они гласят: «Я – Ксеркс, великий царь, царь царей, царь многих стран, царь всей земли, простирающейся вдаль и вширь. По воле Ахурамазды я сделал эти “Ворота Всех стран”. Я и мой отец построили в этом [городе] Парсе [и] много других прекрасных [зданий]. Все прекрасное, что построено [здесь], все это мы совершили по воле Ахурамазды».
«Ворота Всех стран», построенные Ксерксом по совету Ахурамазды
Были также надписи, относящиеся к более позднему времени. В 1818 г. Кер Портер писал: «К сожалению, на обеих сторонах я обнаружил массу инициалов, имен и дат, сделанных посетителями, которые нанесли большой ущерб поверхности камня».
Это сооружение представляет собой зал, крыша которого первоначально опиралась на четыре колонны. Вдоль стен расположены каменные скамьи, по-видимому, для тех, кто охранял зал и кто здесь дожидался приема. Огромные фигуры в восточной части отличаются от западных: головы последних скорее напоминают человеческие, чем бычьи. Черты этих четырех фигур повреждены фанатиками во времена ислама, которые изображение живого существа считали запретным. Длинные окладистые бороды фигур, короны и слегка приподнятые вверх крылья говорят о близости их к ассирийским традициям. Так, фигуры, расположенные на восточной стороне здания, удивительно напоминают крылатых быков с человеческими головами из дворца царя Саргона (722–705 гг. до н. э.) в Хорсабаде, находящихся сейчас в Музее восточного института Чикагского университета.
Ворота на южной и восточной сторонах зала спланированы так, чтобы дать доступ в ападану и Тронный зал. Они доходили, по всей вероятности, до 12 м в высоту и были обшиты металлом. Возможно, открывалась только нижняя часть ворот, подобно тому как маленькие двери в соборах вставляют в большие.
К северу от ворот обнаженная порода оставлена в естественном виде. Она не выровнена здесь подобно остальной части террасы. Видны лишь три камня, по которым можно проследить мощеную дорогу (она шла когда-то от входных ворот). Плоский камень в центре обрамлен по обе стороны бортиком в форме буквы «L». Возможно, что прямо от него шли вверх стенки из сырцового кирпича, окаймляющие дорогу. В этом районе уровень обнаженной породы находится на той же высоте, что и верхушка каменного карьера в северной части, откуда, вероятно, грубо обработанные камни поступали на стройку, туда, где они должны были быть использованы. Здесь сохранился большой барабан колонны с трещиной; ее пытались стянуть скобами, вбитыми поперек трещины, но затем, по-видимому, оставили на месте, так как возникли сомнения относительно ее прочности.
