С. А. Исаев
У истоков американской истории. V. Квакерство, Уильям Пенн и основание колонии Пенсильвания. 1681-1701
Крещение «есть нечто чистое и духовное, а именно – крещение духа и огня». То крещение, которое Иоанн Предтеча совершил над Христом, было предписано лишь на некоторое время, а не навсегда. «Что касается крещения детей, то это всего лишь человеческая традиция, для которой во всём Писании нельзя найти ни предписания, ни примера» (тезис 12).
«Причастие тела и крови Христовых есть внутреннее и духовное». Баркли признаёт, что в церквях в литургии действительно использовался хлеб, но объясняет это слабостью верующих прошедших эпох. Ради подобных же слабостей совершались такие действия, как взаимное омовение ног или помазание больных миром. «Но, принимая во внимание, что всё это были не более чем тени лучших вещей, они исчезли, как только вещи эти обрели существование (substance)» (тезис 13).
Бог – единственный законный господин совести верующего. Поэтому недопустимо, чтобы светская власть осуществляла над нею какое бы то ни было насилие. «Поэтому все убийства, высылки, штрафы, заключение в тюрьмы и прочие подобные вещи, коими причиняют людям боль единственно из-за их исповедания веры или разницы в богослужении или мнении, проистекают от духа Каина, убийцы, и противны истине» (тезис 14).
Последний, 15-й тезис привожу полностью:
«Видя главную цель всякой религии в избавлении человека от духа и суеты этого мира и во введении его во внутреннее общение с Богом, перед Которым, если мы Его всегда боимся, то всегда и можем считать себя счастливыми; следовательно, всеми, кто ходит в таком страхе, должны быть отвергаемы и оставлены все суетные привычки и обычаи, как то: снимать шляпу перед человеком, поклоны и раболепные телодвижения и прочие приветствия такого рода, со всеми глупыми и суеверными формальностями, их сопровождающими; всё, что человек в состоянии вырождения изобрёл, дабы тешить свою гордыню в суете и славе этого мира; равно как любительские театральные постановки, фривольные развлечения, спортивные и карточные игры, придуманные для того, чтобы транжирить драгоценное время и отвлекать ум от мудрости Божьей в сердце, и от живого ощущения страха Божьего, и от того евангельского Духа, через который христиане получают закваску свою и который ведёт к трезвости (sobriety), серьёзности (gravity) и страху Божьему; в котором, как мы ожидаем, чувствуется Божье благословение, сопровождающее нас в тех действиях, в которые мы по необходимости вовлечены, дабы порадеть о поддержании существования внешнего человека».
В 1678 г. Баркли издал наиболее известное своё сочинение – «Апология истинно христианской божественности» (Apology for the True Christian Divinity). Книга и поныне пользуется авторитетом в квакерских кругах.
В «Апологии» Баркли уделяет преимущественное внимание тем пунктам, где его позиция резко отличается от кальвинистской. Текст выглядит как схоластический: Баркли ссылается на Писание, на разум и на Отцов Церкви. Его оригинальный вклад в квакерское учение, изложенный в «Апологии», состоит в утверждении, что «Внутренний Свет» – это не сугубо индивидуальный, а скорее «корпоративный» опыт. Как свечи прибавляют яркости основному светильнику, так Внутренний Свет, полученный каждым индивидом, увеличивает эффективность и яркость «накопленного совместными усилиями» (cumulative) Внутреннего Света.
Баркли отказывался дать такое – одно или единое – определение Внутреннего Света, которое могло бы претендовать на достаточность, то есть дало бы возможность всякому человеку, кому это интересно, отличить Внутренний Свет от любого другого явления духовной жизни.
Зато Баркли давал Внутреннему Свету многочисленные необходимые (но не достаточные) определения. Они обычно библейские. Так, согласно Баркли, Внутренний Свет – это тот Свет, что упомянут в Евангелии от Иоанна 1: 9 и 12: 35–3660. Внутренний Свет – это семя, упомянутое Христом в Притче о сеятеле (Мф. 13: 18–19).
Мы можем заметить, что такие определения опираются на эмпирику, то есть на аналогии с обыденными явлениями. Тем самым Барк-ли следует традиции катафатического богословия: Притч Иисусовых, Иоанна Дамаскина и Фомы Аквинского. Но, кроме того, Баркли излагает своё понимание христианства, используя понятия философии и высокой теологии. Он, например, пишет, что Внутренний Свет – это «духовный (a spiritual), райский (heavenly) принцип, в котором Бог живёт (dwells) как Отец, Сын и Святой Дух». Или что это – вживившееся семя (indwelling Seed); духовное тело Христа; «плоть и кровь Христа, которые сошли с небес, которыми питались и вскармливались все святые для жизни вечной»61.
Баркли оговаривался, что Божественное Семя – Христос – живёт в людях лишь опосредованно, а не прямо. «Адамово потомство – падшее, выродившееся, мёртвое. Всё, что они воображают, постоянно направлено ко злу. Всё хорошее, что делает тот или иной человек, проистекает не от его природы, но от Божественного семени в нём»62. От такого представления, восходящего к Блаженному Августину, по существу, остаётся только один шаг до пуританской веры в первородный грех и в полную испорченность человеческой природы. Баркли, выросший в кальвинистской среде и отвергший кальвинизм сознательно, этого шага не делает. По мнению Баркли, неспособность человеческой природы продиктовать человеку хотя бы один шаг в верном направлении – это не свидетельство, будто человек проклят Богом. Всякий ныне живущий человек в такой неспособности своей природы даже вовсе не виноват, ведь не сам же этот человек придумал или выбрал для себя такое своё несовершенное устройство. К тому же Семя Божье в каждого человека посеяно, – как же можно говорить, будто человек проклят Богом?! Всходит это Семя, правда, не в каждом. Но не Сеятель в этом виноват, и не таково было Его намерение, чтобы одних спасти, других погубить. «Так получилось», и всё. (Наверное, Пушкин сказал бы: «силою вещей».) Так и Солнце вообще-то даёт Земле жизнь, но поддерживает её лишь в живых существах, в трупе же, наоборот, вызывает гниение63.
Но Баркли писал и о том, каков Внутренний Свет не есть. «Предметы, которые действительно относятся к Богу и Христу, не могут быть познаны или определены ничем таким, что было бы ниже или низменнее, чем Дух Божий (the Spirit of God)». На такое описание и познание неспособны ни слово написанное, ни слово, произносимое тем, кто считается священником. Внутренний Свет не идентичен совести определённого человека: совесть индивида может быть и нечистой, Внутренний же Свет всегда чист. Внутренний Свет не идентичен и разуму определённого человека: ведь разум скорее скрывает, нежели открывает человеку то, что человеку на самом деле нужно для спасения. Не идентичен Внутренний Свет и какой бы то ни было из известных способностей или качеств человеческого ума, которые мы в этом уме выделяем, пуская в ход нашу способность абстрагировать. Внутренний Свет есть нечто гораздо большее, и притом такое, чтó «душа способна воспринять и чтó существует даже в сердцах порочных людей»64. Как видим, Баркли не был чужд и апофатическому богословию: он описывал Внутренний Свет также и через отрицания.
Баркли изображает Внутренний Свет как объективно существующую реальность. В его изображении это реальность не материальная: верующий не воспринимает её ни глазами, ни ушами, ни на ощупь. Но если человек через молитву просит Бога дать ему этот опыт, а поверив учению квакеров, ждёт, что этот опыт Бог ему пошлёт, то в какой-то момент то, о чём квакер раньше не помышлял, становится для него совершенно очевидным: реальностью духовной. Например, жил близ Санкт-Петербурга квакер Дэниэл Уилер (1771–1840), много лет занимался осушением болот в Шушарах и на Ржевке, а в 1833 г. вдруг понял, что Внутренний Свет зовёт его миссионерствовать в Австралии и на Гавайских островах – и отправился туда, покинув семью65. Мы обычно называем такое знание – по содержанию ясное, но полученное из непонятного источника – интуитивным.
Баркли ставил вопрос: идентична ли эта духовная реальность Логосу? И отвечая на него, испытывал явные колебания.
Говоря об этих колебаниях Баркли, мы подходим к самому трудному моменту в описании квакерской идентичности.
o) Является ли квакерство христианством?
Если квакерство является христианством, то это очень специфическое христианство. Если так, то в чём состоит специфичность квакерства как разновидности христианства?
К ответу на этот вопрос мы подойдём постепенно.
Нынешняя РПЦ венчает не только браки, где оба супруга православные, но и такие, где православным является только один супруг, а другой – христианин, но не православный. Однако не всякий неправославный (инославный) христианин может быть допущен к участию в православном таинстве брака. Католики допускаются все. Но протестанты допускаются не любые, а только лишь «признающие Троицу». Вера в Святую Троицу – общепризнанный необходимый признак христианина. Следовательно, в таком запрете содержится представление: не все протестанты – христиане. Не странно ли?
Да, странно. Но такая практика Православной Церкви возникла не по какому-то капризу, а как попытка практически разрешить проблему сложную и теоретически не рассмотренную в религиоведении66.
Существуют такие протестантские религиозные сообщества – например пятидесятники, – в которых одна часть верующих признаёт Св. Троицу, а другая не признаёт. В среде самих пятидесятников – на взгляд «изнутри» – это различие не воспринимается как серьёзное. Для пятидесятников-тринитариев пятидесятники-антитринитарии – единоверцы. Демаркационная линия есть, но она, на взгляд «изнутри», проницаема и не разрушает общую для тринитариев и антитринитариев идентичность тех и других как пятидесятников: приверженцев своеобразных практик, направленных на общение со Св. Духом. Однако с православной точки зрения, то есть на взгляд «сбоку» или со стороны, – та же самая разделительная линия выглядит как рубеж, отделяющий христианство от не-христианства. Или, если использовать обычные для православного сравнительного богословия термины, инославие от иноверия.
Читатель вправе удивиться. Получается, что одно и то же богословское различие одним христианам представляется чрезвычайно важным, тогда как в глазах других христиан это пустяки?
Именно так! Даже более того: не бывает таких религиозных объединений, для которых абсолютно все аспекты их вероучения были бы в равной мере значимы, обязательны и важны. Всегда есть более значимые (и общепризнанные) – и менее значимые (по которым может быть разнообразие авторитетных мнений).
Показателен в этом плане пример из российской истории. Литургические особенности, побудившие старообрядцев в XVII в. отделиться от «никониан», – двоеперстие, сугубая аллилуйя, крестный ход посолонь, – представляются всем прочим христианам обрядовыми мелочами, какие и понять-то трудно, предположение же, что из-за них могли убивать и гибнуть, выглядит фантастичным. Но старообрядцы предпочитали самосожжения в гарях, только чтобы не подчиниться «никонианской» власти.
Есть такое разделение и в православной догматике. О значимых и общепризнанных догматах православия читатель найдёт информацию без труда. Спорным же в православии остаётся догмат искупления67.
Пятидесятничество возникло (1901) как объединение протестантов, верящих, что возможность говорить на иных языках (глоссолалия)68 – обязательный признак истинной церкви. Пятидесятники первого призыва не ставили под сомнение догмат Св. Троицы. Но в дальнейшем именно практика глоссолалии стала представляться им самой важной. И в то время как одни пятидесятники сохраняли верность тринитарному богословию, другие пренебрегали им или даже прямо его отвергали. В 1913 г. из среды пятидесятников выделились пятидесятники-единственники, утверждавшие идентичность личностей Бога-Отца, Сына и Св. Духа, то есть считавшие Бога одной личностью, а не тремя. Для своих приверженцев они ввели особое крещение «только во имя Иисуса Христа». Это не мешало всем пятидесятникам и в дальнейшем ощущать некоторую меру своего единства. Но для православных, католиков, лютеран, англикан и прочих всегда была и есть большая разница между тринитарным и анти-тринитарным пятидесятничеством. Первое – это христианство, пусть и причудливое. Второе – не христианство вообще.
С квакерством была проблема аналогичная, и даже более серьёзная. Квакеров объединяет вера во Внутренний Свет. Но что если этот самый Свет внушает верующему квакеру представления, несовместимые с догматом Троицы?
А такое бывало, причём уже с квакерами первых поколений. Барк-ли заявлял, что Бог, поскольку Един, не может быть делим на части и, следовательно (?!), не мог быть распят69. Пенн критиковал догмат Троицы в трактате «Потрясение основания, воздвигнутого на песке» (The Sandy Foundation Shaken), за что и подвергся заключению. Айзек Пеннингтон развивал учение о Троице, близкое древней ереси Аполлинария Лаодикийского: что у Христа во время Его земного служения не было человеческого духа и что его замещал Логос.
В современном квакерстве существуют весьма глубокие разделения, и одно из них связано как раз с различным отношением к догмату Троицы.
Есть течения, которые тринитарную догматику безусловно признаю́т. В этой связи можно даже утверждать, что современное квакерство как целое ближе традиционному христианству, чем во времена Пенна, но отдельные течения в нём – дальше.
p) Является ли квакерство разновидностью протестантизма?
Можно ли считать квакерство радикально протестантским религиозным течением?
Смысл слова «протестантизм» не является в русском языке твёрдо установленным. В самом широком значении «протестантскими» называются все религиозные объединения, возникшие в результате Реформации путём откола от Римско-Католической Церкви либо отколовшиеся затем от таковых. В таком смысле квакеры суть, конечно, протестанты. Наряду с иеговистами и мормонами, которых христианами считать нельзя.
Более взвешенный подход религиоведов состоит в том, что протестантами признаю́т всех тех христиан, чья религиозная практика характеризуется пятью особенностями. Это: 1) Убеждённость, что спасение достигается только верою во Христа, а таинства, то есть средства материального соединения христианина с Богом, не нужны: sola fide. 2) Представление, что вера эта возникает под действием на человека Божьей благодати, и эта самая благодать и является спасительной, тогда как дела, даже мотивированные этой верой, сами по себе не имеют значения: sola gratia. 3) Вера во Христа предполагает, что Христос – единственный Искупитель человеческих грехов, а потому заступничество давно умерших святых живущим грешникам не поможет: solo Christo. 4) Представление, что единственно достоверный источник богословской информации – Библия. Никакие другие тексты, никакое церковное Предание такой достоверностью не обладают: sola Scriptura. 5) Представление, что человек по природе абсолютно порочен, а потому, если человек способен к чему-то хорошему, это следует приписать действию Бога на него или через него, но не его личным добрым качествам (поэтому хвастаться нехорошо, даже когда человек сообщает о своих подвигах и достижениях чистую правду): soli Deo gloria.
По первому пункту квакеры суть ультрапротестанты: именно они довели характерный для всех протестантов некоторый скептицизм по отношению к таинствам до полного отказа от каких бы то ни было таинств.
Но по второму пункту квакеры – не протестанты вовсе: они верят в спасительное воздействие добрых дел на судьбу любого человека, включая и неверующего. Это идентично взгляду католиков и православных.
По третьему пункту квакеры – вполне типичные протестанты.
По четвёртому – не протестанты вовсе: квакеры верят в возможность получения откровения через Внутренний Свет, то есть помимо Библии.
По пятому же пункту квакеры от протестантизма не просто далеки, а гораздо дальше, чем даже православные или католики. Их антропология, отрицающая как первородный грех вообще, так и существование значимых последствий его в наше время, напоминает древнюю ересь Пелагия – великого оппонента Блаженного Августина.
Таким образом, квакерство обладает не всеми, а только некоторыми характеристиками протестантизма. В других же отношениях оно, наоборот, гораздо ближе традиционному христианству, чем протестантизм.
q) Особенности квакерства как религии
Квакерство – как религия, то есть мыслимая связь между человеком с одной стороны и невидимым миром и Богом с другой70, – базируется на определённых представлениях о Боге и на определённых представлениях о человеке (антропологических представлениях).
Квакерское учение о «Внутреннем Свете» (Inner Light) опирается на представления о Боге, весьма отличные от традиционных христианских (православных, католических лютеранских, англиканских). И на представления о человеке, которые, наоборот, гораздо ближе к традиционным христианским, чем Августиновы, утвердившиеся у протестантов.
Традиционная точка зрения (Афанасия Великого) по вопросу о том, где находится Бог, Которому поклоняются христиане, гласит, что Господь Существом Своим находится вне тварного мира, в котором мы живём, однако Он присутствует в этом мире Своим всемогуществом: то есть поддерживает соблюдение законов природы и изредка нарушает их, творя чудеса.
Квакеры же считают, что Бог имманентен миру, то есть Своим Существом присутствует там же, где и мы. В строгие времена и там, где за оттенками христианской мысли бдительно следила инквизиция, их за это вполне обоснованно могли бы обвинить в пантеизме.
Из этого представления квакеры делали вполне логичные и при этом весьма лестные для людей выводы. Что всякий человек способен познать Бога прямым и непосредственным образом. И что в каком-то смысле человек способен обрести Божественную природу, какая была у Христа во время Его земного служения.
С этим последним выводом квакеров православные, католики, англикане согласятся. Но совсем иначе отнесутся они к тому, каким образом квакеры в процессе своих молитвенных собраний приобщаются к божественному – или воображают, будто приобщаются. Для всех этих традиционных христианских церквей характерна развитая каноника и благоговейное отношение к семи церковным таинствам. Церкви эти обычно признавали возможность «теопоэсиса» (возвышения человека до божественности)71. Но каким образом? На их взгляд, церковная организация, чьё каноническое устройство освящено авторитетом Писания, Христа, апостолов и святых, включая и тех святых, что участвовали во Вселенских соборах, – именно она, придающая стройность и работоспособность всему этому сложному «хозяйству», делает «правильными», эффективно действующими семь церковных таинств. Таинства же именно для того и нужны, чтобы гарантировать установление и дальнейшее существование связи человека с Богом. Крещение устанавливает эту связь, прочие таинства поддерживают. На взгляд же квакеров, ничего этого не нужно.
Зато каждой человеческой душе квакеры приписывают полную компетентность в деле спасения и суверенность, то есть независимость человеческой воли от чьей бы то ни было другой, будь то воля других людей или даже Самого Бога. В этом отношении они подобны баптистам, но кое в чём заходят даже дальше, чем баптисты. А именно: баптисты признаю́т авторитет Библии как безусловный. Правда, при этом любой баптист считает себя вправе выбрать из Писания понравившееся место и дать этому месту своё, «свободное», то есть произвольное и причудливое толкование, игнорируя все другие, «неудобные» места, и получить любой вывод, какого желает. Однако квакеру для получения желаемого вывода не нужно даже и таких примитивных интеллектуальных ухищрений. Если совесть ему такое позволяет, то ему достаточно сослаться на Внутренний Свет, через который он либо понял «подлинный» смысл какого-то пассажа из Писания, либо получил новое откровение, «дополняющее» Библию…
Для раннего квакерства в целом характерны как «энтузиазм» (в том специальном смысле, который далее будет уточнён), так и мистицизм (в общепринятом у религиоведов смысле этого слова). Разница эта для понимания квакерства и особенно его истории важна, потому что в дальнейшем «энтузиазм» квакеров только крепчал, мистицизм же постепенно выветривался.
Понятием «энтузиазм» мы будем обозначать представление, будто Божественное откровение может приходить к человеку прямо (без посредства пророков, теологов, клириков), но всегда и только по Божьей инициативе и воле: через вдохновение, «внутренний свет», видение. Всякий «энтузиаст» – а таковыми были квакеры первого призыва – стремится свести на нет всякую собственную активность воображения, с тем чтобы оказаться способным уловить, чтό захочет сказать ему или ей Бог. Мистицизм же – представление, будто человек усилиями своей воли через приведение себя в состояние экстаза и через иные приёмы, которые вводят его в глубочайшую депрессию (но зато радикально подавляют его «самость», то есть эгоизм), может снабдить свою душу такими способностями, что она двинется прямиком к полному слиянию с Богом. И когда душа мистика с Богом сольётся, то с мистиком этим лучше не ссориться и под его горячую руку не попадать: ведь всё нелестное, что мистик этот будет на ваш счёт думать, мистик этот будет принимать за мысли Самого Бога.
Если вообще допустимо и уместно говорить о том, что «происходит» лишь в человеческом воображении, а не объективно – вне человека и с человеком, – то разницу можно описать так. В «энтузиазме» Бог снисходит до человека; в мистицизме человек возвышается до Бога.
r) Интроспективность квакерского религиозного опыта
И всё-таки нельзя не задать вопрос: идёт ли речь об иллюзиях, которые суть иллюзии и ничего более, или же у иллюзий этих есть какая-то объективная подоплёка?
Мнения на сей счёт могут быть самые разные. Можно ли надеяться, что природу «голосов», которые слышала Жанна д’Арк, когданибудь удастся установить с научной точностью? Обоснование любого мнения на сей счёт затруднительно крайне. Всегда останутся недоумения, разрешить которые никто не в силах.
Выскажу в этой связи лишь одно соображение методологического свойства.
Феномены сознания – то, что человеку представляется – принято жёстко делить на две и только на две категории: «субъективное» и «объективное». «Объективное» – это то, что существует не только в воображении, но и на самом деле; «субъективное» – то, что существует только в воображении72.
Верно ли такое деление?
Верно, что есть «объективное», в указанном смысле. Верно, что есть «субъективное», в указанном смысле. Неверно, будто tertium non datur, будто нет феноменов сознания, не относящихся ни к одной из двух перечисленных категорий.
У каждого человека есть многочисленные интроспективные представления. Слово «интроспекция» (introspection) в английской литературе по квакерству встречается на каждом шагу. Речь идёт вот о чём. Каждый человек способен наблюдать как внешний мир – дома по соседству, небо, деревья – так и свой внутренний мир: свои сложившиеся мнения о других людях, вкусовые предпочтения, информацию о том, что в прошлом он(а) делал(а) или не делал(а).
Для каждого человека наблюдение как внешнего, так и своего внутреннего мира обладает одинаковой достоверностью.
Но то, чтó человек наблюдает во внешнем мире, он в принципе может показать другому. Наблюдение внешнего мира есть наблюдение «объективного».
Но никто не может – даже если очень захочет! – открыть свой внутренний мир для таких наблюдений другого человека, какие обладали бы такой же достоверностью, каковы они для обладателя этого внутреннего мира. Предположим, человека привлекли к суду по обвинению в краже. Он точно знает о себе, что не крал. Он может заявить об этом. Но он никак не может подключить сознание судьи к своему сознанию и своей памяти, хранящей сведения о его поступках, и оправдаться через такое «подключение». Ему придётся опровергать обвинения почти исключительно объективными аргументами: через критический анализ обвинений, доказательство своего алиби. Разве что «детектор лжи» можно рассматривать как попытку техническими средствами в какой-то мере открыть интроспекцию внешнему наблюдателю.
В религиозной жизни возможна ситуация, когда человек на 100 % уверен, будто послышавшийся ему ангельский голос является таким же объективным фактом, как услышанный всеми его соседями раскат грома в грозу. Он не может доказать, что говорил ему именно ангел. Но и другой человек, который его опыту не доверяет, тоже никак не может доказать, что голос этот является галлюцинацией. И первый, и второй человек могут быть субъективно совершенно честны, то есть стремиться к истине и не желать сокрытия истины. И при этом оба могут глубочайшим образом заблуждаться.
Квакерство – в этом его своеобразие по сравнению с традиционными разновидностями христианства – построено главным образом на интроспективном религиозном опыте.
Из этого видно, что квакерство ни в коем случае не конфессия христианства.
Оговоримся. В обиходном словоупотреблении и даже у религиоведов советской выучки понятия «религия» и «конфессия» не различаются сколько-нибудь строго. В англоамериканском религиоведении «религией» называют такую связь человека с невидимым миром, для существования которой не обязательно участие человеческого сознания. Крещение делает младенца христианином, обрезание, совершаемое раввином – иудеем. «Конфессией» же (или вероисповеданием) называется такая связь между людьми, какая возникает между ними вследствие одинакового и открытого исповедания (изложения в качестве своего убеждения) религиозной веры. Без участия человеческого сознания конфессиональность невозможна.
Отличие квакерства от других разновидностей христианства – отличие не конфессиональное (как, например, между лютеранами и кальвинистами), а религиозное. Не в том, конечно, смысле, будто квакерство – иная религия, нежели христианство, но в том смысле, что квакерство как религия и религия христианская представляет собой по-особому, необычно организованную связь. Как религия квакерство связывает человека с тем же Богом, с каким церковные таинства связывают традиционных христиан. Однако Бога квакеры представляют себе несколько иначе, чем традиционные христиане, и соответственно связь верующего человека с Ним выстраивают тоже иначе. Квакер убеждён, что человек способен жить в повседневном контакте с Богом, и что будто квакеры именно так и живут, не-квакеры же такой замечательной возможностью злостно пренебрегают. И этот контакт направляет на такого человека поток Божественного света, благодаря которому человек этот становится активным на благо своих сотоварищей.
s) Квакерский взгляд на место квакерства в истории христианства
Неужели квакеры всерьёз убеждены, будто все прочие христиане – не квакеры – на протяжении 15 веков неправильно понимали свою веру, а только Джордж Фокс и его приверженцы наконец поняли, в чём состоит истинное христианство? Как сами квакеры трактуют факт возникновения квакерства? Как, следовательно, квакеры понимают своё место среди других христиан и в истории христианской церкви?
На все эти вопросы можно ответить одним словом. Для квакерства характерен диспенсационализм. Это явление получило развитие в англоамериканском протестантизме более поздних веков. Я уделю его описанию несколько больше внимания, чем это, вообще говоря, уместно в книге о квакерстве – просто потому что по-русски об этом явлении написано крайне мало73.
Английское слово диспенсационализм (Dispensationalism) происходит от латинского dispensatio, -ionis – разделение, управление74. Диспенсационализм – это способ истолкования библейских текстов, в соответствии с которым вся история человечества делится (обычно со ссылкой на «домостроительство благодати Божией» – Еф. 3: 2) на большие периоды (диспенсации). И эти периоды таковы, что в течение каждого из них Бог испытывает человека несколько иначе, чем в другие периоды. Бог испытывает, насколько человек покорен особым, присущим только этому периоду откровениям, в которых разнообразно проявляется Божья воля.
Присутствуют ли диспенсационалистские представления в традиционном христианстве? Строго говоря, да! Ведь все православные и инославные христиане согласны, что вочеловечение Иисуса Христа было рубежным событием человеческой истории. Привычный счёт лет – «до нашей эры» и «нашей эры» – имеет в виду то же. Отношения между Богом и людьми были не одинаковыми в эпохи Ветхого Завета и Нового Завета. Об этом говорят даже сами общепринятые названия эпох: ведь «завет» – это договор: договор между Богом и людьми. Коль скоро христиане признают как наличие двух договоров между Богом и людьми, так и существенной разницы между ними, это означает, что они рассматривают эпоху Ветхого Завета и эпоху Нового Завета как две «диспенсации» в описанном смысле.
Однако в сводах католической и православной догматик никакие православные / католические представления не называются диспенсационалистскими. И образованным православным и католикам очень не нравится, когда кто-нибудь пытается использовать это слово, формулируя православные или католические догматы.
Такая «аллергия» на слово «диспенсационализм» не случайна.
Уже в древности некоторые церковные писатели склонны были делить человеческую историю не на два периода, а на 3, 4 и большее количество периодов (например св. Ириней Лионский в «Доказательстве апостольской проповеди», Тертуллиан, Ориген). Такой подход к истории не одобрялся Вселенскими Соборами. Он значительно чаще встречается у еретиков и основателей сект, чем у Отцов Церкви. Такого подхода придерживались, в частности, Монтан (во II в.), Иоахим Флорский (1132–1201), вожди секты шейкеров (США XVIII–XIX вв.) Поэтому в обиходе диспенсационализмом называют не всякий диспенсационализм, а только такой, который делит мировую историю на три, четыре и большее количество «эр», а не на две традиционные для христиан «эры» (то есть на «нашу эру» и на «до нашей эры»).
Диспенсационализм – в описанном узком и зловредном смысле – стал распространяться в XIX–XX вв. в Великобритании и США, главным образом у тех христиан кальвинистской традиции, кто был наиболее подвержен влиянию милленаризма (хилиазма) и апокалиптическим настроениям. Милленаристы толкуют 2-е послание Петра 3: 8 («у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день») в том якобы буквальном смысле, будто каждый день Шестоднева – это ровно 1000 лет, – не 999 и не 1001 год. Они верят, что Страшному Суду – концу человеческой истории – должен предшествовать миллениум – 1000-летний период мира, экономического процветания и всеобщего христианского воцерковления. Одни верят, что Второе пришествие Христа произойдёт лишь в конце этого периода (постмилленаристы), другие – что Второе пришествие Христа – видимым образом и в великой славе – произойдёт перед наступлением миллениума, а следовательно, именно Христос как земной царь будет править, опираясь на своих святых, в течение всего миллениума (премилленаристы). В наше время диспенсационализм более характерен для премилленаристов. Оба учения в сочетании разработал англичанин Джон Нельсон Дарби (Darby, John Nelson, 1800–1882) из секты «Плимутских братьев»75. Его американский последователь, конгрегационалистский пастор Сайрус Ингерсон Скоуфильд (Scofield, Cyrus Ingerson, 1843– 1921) разработал свой вариант диспенсационализма76 и в 1909 и 1917 гг. осуществил издания Библии со своими комментариями и таблицами, делящими всю человеческую историю на 7 «диспенсаций». Эта так называемая «Скоуфильдова Библия» (The Scofield Reference Bible)77 – к 1918 г. была издана общим тиражом ок. 2 млн экз.