bannerbannerbanner
Кузен Пассеру

Жан Рэ
Кузен Пассеру

Полная версия

– Шидам, бордосская анисовка, апельсиновая горькая, финский кюммель, ром из Кюрасао…

– Разумеется, в этом захолустье виски встречается столь же редко, как теленок о шести ногах. Ладно. Давайте рому.

Жоан наполнил хрустальный бокал напитком янтарного цвета.

– Я много лет не имел о вас никаких сведений.

– Двенадцать весен, поэтически выражаясь, – усмехнулся кузен и потянулся взять бокал. При этом лампа осветила его лицо полностью.

Геллерт вздрогнул, и другой заметил это.

– Красавцем меня не назовешь, не так ли? Это верруга – ужасная тропическая болезнь. Изгладывает лицо – так, что крысы позавидуют. Что ж! Надо терпеть меня, каков я есть, кузен Жоан!

Он был невероятно уродлив; лысый череп в красных и коричневых пятнах, глаза в гнойном блефарите, широченный беззубый рот; к подбородку, вытянутому калошей, почти прикасался прыщавый нос, левое ухо вообще отсутствовало.

– Дела идут хорошо? – Жоан просто не знал, о чем спрашивать.

– Если вы имеете в виду денежный вопрос, будьте покойны. Я достаточно богат, чтобы купить весь этот городишко с жителями впридачу. Что до остального…

Он замолчал, выпил бокал и повелительным жестом указал вновь наполнить.

Жоан не торопился вызнавать про «остальное», поскольку не мог вообразить проблем, так или иначе не связанных с деньгами. Впрочем, слова кузена его успокоили: он почему–то смутно боялся тревожных историй о займах и срочных платежах.

– In medias res[1], – продолжал кузен Пассеру. – Полагаю, Жоан, вы еще не начисто забыли кухонную латынь, коей вас шпиговали святые отцы?

Я, как вы догадываетесь, не терял времени на штудирование диалогов и дискурсов. Итак: вы обитаете в маленьком городке, упомянутом не на всякой карте. Чудесное местечко, не так ли?

– Да, – машинально ответил Геллерт, который ровно ничего не понимал.

– Кто придет меня искать? И кто меня найдет в этом доме, черном, как кротовая нора?

– Неужели вы принуждены скрываться? – забеспокоился Жоан.

– Вы правильно поняли. Молодчина. Мальчиком вы не блистали сообразительностью. Годы пошли вам на пользу.

– Полиция… – начал Геллерт.

– К черту полицию, мне с ней делать нечего. Если бы я только захотел, они бы отрядили целую свору сыщиков. Кстати, двери хорошо запираются?

Жоан улыбнулся, подумав о стальных цепочках, тройных засовах, железных поперечинах на дверях, призванных охранять его имущество и его персону, улыбнулся… и снова ощутил тревогу и смятение.

– По правде сказать, – продолжал Пассеру, – замки, затворы – чепуха. Главное – найдет ли он меня здесь?

– Он? – спросил Жоан.

– Дак, – ответил кузен.

– Дак по–английски «утка».

– Прозвали их метко. У вас найдется карта Океании?

Геллерт вытащил недурной географический словарь.

Гость дотронулся до пунктира тропика Козерога. Затем палец медленно пополз к северу.

– Острова Товарищества. Здесь – Наветренные острова. Здесь – Маркизы. Остановимся посередке.

– Мелочь какая–то, – фыркнул Геллерт. – Будто муха протопала.

– Да, куча рифов и островков, самый большой из которых можно пройти пешком за четверть часа, а еды наберешь ровно столько, что хватит на неделю выводку щенят. Но вот примерно здесь, на этом пятнышке живут странные парни, осмелюсь сказать. Представьте карликов ростом примерно в три поставленных друг на друга яблока, безобразных настолько, что и дьявола затрясет. Притом перепонки между пальцами на руках и ногах, откуда их прозвище – даки.

– Действительно странно, – согласился Геллерт.

– И я рисковал судьбой «Красавицы из Нанта» – моего брига – на проклятом атолле, потому что знал: эти прощелыги – великолепные пловцы и лучшие в мире ловцы жемчуга. И они меня приняли хорошо. Да.

Бросив сие односложное утверждение, Пассеру выпил бокал и немного оживился.

– Один из них, по прозвищу Уга–Хо, что значит «справедливый», обладал необычайно крупными жемчужинами бесподобного свечения и колорита: у него имелись три полых кокосовых ореха, наполненных доверху, – сказочное состояние, но мерзавец упорно отказывался их продать. По его словам, он их собрал для морских божеств, понятно, таких же пройдох, как и он сам… Я ему совал тонны всякого барахла, но этот мошенник только охал и кланялся.

«Без жемчуга отсюда не уеду, – поклялся я себе, – хотя бы пришлось истребить всех даков до последнего». К счастью, до этого дело не дошло.

Уга–Хо наслаждался радостью отцовства – его дочь, на йоту менее безобразная, чем остальные, была в своем роде ничего, плутовка…

1К сути дела (лат.).
Рейтинг@Mail.ru