Руслан Альфридович Самигуллин
Зона страхов
Хохот преследовавшего Гришку отца стих и как будто растворился в бесконечных коридорах жуткого места. Дальше бежать было некуда. Единственный путь к отступлению оказался отрезан молчаливой толпой окружающей со всех сторон. Он хотел вырваться, убежать, но нечто толкало его к центру зала. И вот он уже стоит у изголовья и видит маленького мальчика, держащего руку умершей матери. Крохотные капельки слёз стучат по лакированному дереву.
– Нет, нет, нет! – повторял Гришка, глядя на самого себя и вновь переживая тот страшный день, навсегда изменивший его жизнь.
Лязгающий звук механизма пришёл в неспешное движение. Постамент с гробом начал опускаться вниз.
– Это всё ты виноват, ты, ты, – шептали тени, но их голоса как две капли воды походили на голос отца.
– Нет! Ты сам довёл её! – в ярости закричал Гришка. – Ты избивал её, не любил! Из-за тебя она повесилась!
– Ах, неблагодарный щенок, теперь ты будешь наказан, – судя по интонации, человек позади улыбался, как будто наслаждаясь каждым словом.
Тем временем гроб почти скрылся в черноте открывшегося зева, откуда полыхали языки пламени.
– Это всё не по-настоящему! – продолжал кричать Гришка. – Это всё сон…
– Сон, говоришь, сейчас я покажу тебе сон, – с этими словами раздался ещё один шлепок ремня, и Гришка почувствовал, как давно забытая боль прокатывается по всему телу.
Потеряв равновесие, он сорвался вниз, в панике пытаясь уцепиться за кого-нибудь из стоявших рядом. Но ладонь прошла сквозь бестелесные фигуры. В падении он успел заметить, как до этого мирно спящая мать открыла глаза и улыбнулась, оголяя острые как бритвы зубы.
– Нет! – кричал Гришка, падая в спускающийся на полозьях гроб.
Крышка захлопнулась, и наступила мёртвая тишина.
***
– Ты жив? – спросил Вадим, пытаясь подняться на ноги и осмотреться.
– Ещё точно не знаю, – едва слышно прозвучал голос из темноты.
– Что это было?
– Вагонетка. Хер её пойми как, но по ощущениям меня переехал самый настоящий поезд, – Мишка ощупывал рану на правой лодыжке.
– Если и так, то как нам удалось остаться в живых?
– А я почём знаю? Меня больше волнует вопрос, как отсюда теперь выбраться?
– Выбраться? Но мы ещё не узнали всей правды, – посетовал Вадим. – Не зря же мы сюда приехали.
– Правды? Ты что, совсем сдурел, парень? Мы только что чуть не сдохли под колёсами долбанной вагонетки. Пропал Гришка и препод. Девчонки одни там остались. После такого даже с меня хватит приключений на сегодня. Мы пойдём обратно наверх. Найдём остальных и свалим отсюда.
Судя по голосу, Миша был настроен серьёзно. Спесь присущей ему дурашливости растворилась без следа, оставляя неприятный осадок страха и непонимания.
– Подожди, я понимаю твои чувства и страх, но ты же сам видишь, что тут есть что-то. Я уверен, мы сможем докопаться до тайны этого места. Только представь, как на нас будут смотреть все преподаватели. После такого приключения никто не посмеет поставить тебе двойку, не говоря уже о том, что мы сможем заработать кучу денег, написав об этом крутую историю.
Мишка повертел пальцем у виска. Убеждения явно на него не подействовали.
– Ты можешь делать что хочешь, а я возвращаюсь, – твёрдо заявил Миша и, хромая, почти на ощупь, поплёлся вверх по шахте. – Я пойду обратно наверх, заберу девчонок, вместе мы найдём преподавателя и Гришку.
Заметно нервничая, Вадим топтался на месте, вглядываясь в черноту таинственной шахты.
– Постой, – окликнул он удаляющегося друга. – Я должен кое-что рассказать об этом месте.
– И что? – остановившись, раздражённо спросил Миша. – Гришкины сказки будешь пересказывать? Мне сейчас не до этого. Сам видишь, мы едва не погибли.
– Я знаю. Видишь ли, весь этот комплекс не совсем тюрьма. Точнее, когда-то был тюрьмой, но потом всё изменилось…
– Ты что, башкой ударился о вагонетку? Гришка же все уши нам прожужжал об этой тюрьме. И к тому же, откуда тебе об этом знать?
– Это я подкинул ему ту статью. Я был уверен, что он клюнет и сделает всё, чтобы уговорить Анатолия Сергеевича и вас на эту поездку.
– Ничего не понимаю… – признался Мишка и с недоверием взглянул на своего друга.
– Шестнадцать лет назад правительство решило построить на остатках давно заброшенного лагеря сталинских времён что-то типа лаборатории или военной базы, точно не знаю, – продолжил Вадим. – Они специально воспользовались недобрыми слухами об этом месте. Нужна была секретность и всё такое. К сожалению, не все слухи оказались выдумкой. Военные и учёные пропали. Стройку быстро свернули, а информацию засекретили.
– Откуда ты всё это знаешь? – с тревогой за психическое состояние своего товарища поинтересовался Миша.
– Мой отец. Он пропал ровно шестнадцать лет назад. Так рассказывала мама. Конечно, она опустила подробности, ведь я был ещё совсем малой в то время. С тех пор мне удалось найти крупицы информации об этом месте. На это ушло почти два года. Я не спал ночами. Понимаешь как для меня это всё важно? Я хочу узнать, что с ним случилось. Поэтому я должен продолжить путь. Пойми, я должен!
– Ты точно сильно ударился, – отмахнулся Мишка и сделал шаг вверх по шахте, как вдруг всё вокруг задрожало.
Жуткое эхо отчаянного стона и заразительный хохот пронеслись по тоннелю. Пол и стены заходили ходуном, а с потолка начал осыпаться грунт. Здоровенные каменные глыбы проламывали своды пещеры, норовя погрести под собой незадачливых путников, посмевших нарушить их долгий покой.
– Чёрт, бежим! – закричал Вадим, и они бросились с Мишкой в противоположную от завала сторону.
Не разбирая дороги, ребята бежали по уходящей вниз штольне. К несчастью, далеко продвинуться не удалось. Густое облако пыли, поднятое землетрясением, очень быстро нагнало беглецов. Дышать стало невозможно. И без того тёмные тоннели окончательно погрузились во мрак. Карманный фонарик выпал из рук и остался где-то позади.
Отчаянно хотелось сделать вдох, но вместо желанного кислорода лёгкие набивались грязью и пылью, отчего возникал непреодолимый лёгочный спазм. Это был конец. Вадим обо что-то запнулся и упал лицом на твёрдые камни. Он не чувствовал боли. Сейчас она отошла на второй план. Помутневшее сознание ещё какое-то время отчаянно боролось за жизнь. В этой неравной схватке внутрь него стали проникать доселе неизвестные образы и звуки. Вначале те не имели ни формы, ни содержания. В разнобой звучали ноты давно забытого гимна, который в детстве напевали юнармейцы, гордо марширующие рядами на городском празднике. Их яркие галстуки развивались по ветру. Он вспомнил, как сам стоял на одном из парадов и с гордостью смотрел на своего отца, облачённого в военный мундир. Тот улыбался, однако, стоя в строю, не мог помахать любимой супруге и их маленькому сыну.
Яркое солнце заволокло свинцовыми тучами, а с неба начали падать тяжёлые ледяные капли. Людей на площади больше не было. Вадим стоял совершенно один. Он плакал, но некому было прийти на помощь. Звонкие слова гимна сменились жуткой какофонией погребального марша. По улице, где ещё мгновение назад ликовала толпа, медленно ехали катафалки. Они плелись длинной колонной, за которой следовала безликая чёрная масса фигур.
Без сомнения это был тот самый день, когда весь город оплакивал солдат безвременно канувших в лету. Небоевые потери сопровождались сухим письмом с фальшивым сочувствием и такими же словами утешения, суть которых невозможно осознать наивному мальчику, искренне ждущему возвращения любимого отца. Вопреки всему, Вадим верил в чудо. Верил, что он до сих пор жив и всё ещё ждёт помощи.
– Я найду тебя, чего бы мне это ни стоило, – твердил он, годами собирая информацию из давно минувшего детства.
И вот он здесь. Перед лицом разгадки, которую искал всю свою жизнь. Картины в голове сменяли друг друга бешеным калейдоскопом. Мутная жижа из образов, звуков и запахов окончательно перемешалась и принялась душить, забирая последние силы и лишая остатков воли.
Хлёсткий удар по лицу слегка подёрнул расплывчатую картинку. В ушах загудело. Ещё один удар в грудь окончательно разорвал цепь случайных образов и позволил организму сделать желанный вдох. Драгоценная порция кислорода ворвалась в лёгкие и разнеслась кровью по органам, возвращая их к работе.
– Ну, давай же! – крикнул Миша и ещё раз влепил пощёчину по бледному лицу Вадима.
Парень закашлял и в ужасе распахнул покрасневшие глаза. Сначала ему показалось, что тьма полностью поглотила пространство, но спустя пару секунд глаза начали привыкать к тусклому свечению, дрожащему над блестящей бензиновой зажигалкой. Вадим попытался пошевелиться и тут же почувствовал, что его ноги находятся в воде, а сам он сидит у грязной стены. Противная мерзкая жижа была повсюду. В темноте она походила на чёрную смолу, а пахла не лучше городской канализации.
– Где мы?
– В жопе, а если быть точнее, то в полной жопе! Тоннель обвалился! Оба прохода завалило! Как теперь выбраться?
В голосе проскакивали нотки лёгкой паники. Вадим никогда его таким не видел. Всю их многолетнюю дружбу Мишка не раз доказывал стойкость своего характера и монолитность внутреннего стержня. Отчего и выработалось специфичное чувство юмора и привычка сквернословить. Только сейчас от всей напыщенности не осталось и следа. В темноте почти ничего видно не было, но абсолютно белёсое лицо Мишки чересчур сильно контрастировало с окружением.
– Подожди, подожди, из любой ситуации есть выход, – попытался успокоить Вадим. – Нужно осмотреться, наверняка есть запасной тоннель или какой-нибудь переход.
Чёрный тоннель утробно вздохнул, и ребята почувствовали дуновение спёртого воздуха, пронёсшегося из глубины. С каждой минутой воды становилось значительно больше, и теперь её уровень доходил до пояса.
– Давай поднимайся, пожалуйста, вода прибывает, – не просил, а умолял Мишка.
На первый взгляд особо сильных повреждений Вадим не получил. Если, конечно, не считать рассечение на лбу и пары ноющих ссадин на локте и коленях. Мишка принялся шарить вдоль стен, освещая их языком зажигалки.
– Ну, давай же. Чёрт, должен быть выход…
Что-то едва прикоснулось к ноге. Опустив зажигалку к поверхности воды, Мишка попытался разглядеть длинный предмет, напоминающий…
Парень в ужасе одёрнул руку, едва не выронив единственный источник света. Длинные скрюченные пальцы скелета нежно касались его бедра. Вадим тоже заметил, что возле него прямо из стены торчит кусок берцовой кости, а совсем рядом с ней улыбается беззубая челюсть.
– Что это? – закричал Мишка, едва сделав шаг назад, и чуть не упал в воду, запнувшись о чей-то череп.
– Я не знаю, – признался Вадим, отходя от стен и пытаясь ни на что не наступать.
– Зато я, кажется, догадываюсь, – Мишка с отвращением смотрел на торчащие повсюду кости. – Помнишь эти дурацкие Гришкины байки об урановых шахтах и облучённых каторжниках, замурованных в стену?
Вадим кивнул, но в темноте это движение было едва уловимо.
– Если всё действительно так и было, – продолжил Мишка, – то, что ты рассказывал о военной базе или что-то типа того, было построено прямо на этом же самом месте? Прямо на костях! А что если тот шлюз пытались построить те самые военные для того, чтобы не выпустить что-то отсюда? Может быть они хотели…
За спиной раздался скрипучий звук. Доселе невидимая во тьме дверь распахнулась, услужливо приглашая в свои чертоги. Ребята отшатнулись. Настолько это было неожиданно и одновременно пугающе.
– Как она тут оказалась? – с недоверием спросил Мишка, проводя зажигалкой и освещая пространство внутри прохода. – Я же проверял. Её тут не было!
– Идём, в любом случае оставаться тут с этими костями я не хочу, – сказал Вадим и решительно шагнул внутрь.
Мишка спорить не собирался, да и уровень грунтовой воды уже доходил до пояса.
***
Внизу шахты послышались жуткие крики, и всё вокруг пришло в движение. Зоя и Марина переглянулись. Нужно было как можно скорее отыскать ребят. Их весёлое приключение давно перестало быть таковым, превратившись в нарастающий ком необъяснимых и пугающих событий.
Зоя побежала вниз, но клубы пыли от обрушения тоннеля заставили закрыть лицо ладонями. Дышать стало невозможно. Девушка сделала ещё пару шагов, но вскоре поняла, что не одолеет и нескольких метров. Слишком плотная завеса не оставляла шансов пробиться. К тому же было непонятно, что именно произошло с тоннелем и насколько он сейчас прочен.
– Погибнуть под завалами не самая приятная участь, – останавливаясь, подумала Зоя.
Около минуты девушке пришлось топтаться на месте, выхватывая ртом воздух и пряча глаза от пыли. Маринку она не видела. Скорее всего, та благоразумно осталась на месте. Видимость никак не хотела налаживаться. Странная густая дымка как будто специально окутала Зою и нежно поглаживала кожу лица. Эти прикосновения походили на мужские. Немного грубые, немного нежные и, конечно же, до глубины души интимные.
Опомнившись, Зоя вздрогнула. Причудливые ощущения вмиг улетучились, оставляя после себя неприятные покалывания и зуд на коже. Открыв глаза, девушка ничего не увидела. Всё та же темень, ставшая куда более густой и беспросветной. Ни о каких газовых фонарях на стенах речи уже не шло, их как будто и не было вовсе. Благо в правом кармане её куртки лежал походный фонарик.
– Да уж, на других надейся, а сама не плошай, – пробормотала она и включила его.
Тонкая полоска холодного света разрезала тьму. Поначалу показалось, будто бы ничего вокруг не изменилось. Всё те же серые стены и давящий потолок, с которого ручьями струятся дождевые капли.
– Хотя, постойте! Какие ещё дождевые капли? Мы же под землёй!
В этот момент атмосферу таинственности разорвал гулкий и раскатистый гром, сопровождаемый яркими молниями. Их свет пробивался сквозь крошечные зарешёченные окна, если эти щёлки можно назвать таковыми.
Стало понятно, что Зоя уже не в том самом тоннеле, где была ещё пару минут назад. В воздухе больше не чувствовался спёртый запах застоялого воздуха. Вместо него пришла прохлада. По ту сторону толстых стен слышалось завывание ветра. Он будто бы произносил её имя.
– Зоя, Зоя, – твердил он приятным голосом.
Девушка не могла понять, как она тут оказалась, собственно, где именно, она тоже не знала. Впереди через каждые десять-пятнадцать метров в свете фонаря проступали металлические решётки. Их давно проржавевшие прутья, окутанные густыми нитями паутины, с огромной неохотой пропускали сквозь себя единственный источник света. Под ногами хрустело разбитое стекло, плотно усеявшее бетонный пол.
– Марина! – окрикнула Зоя, в надежде отыскать подругу.
Эхо несколько раз повторило произнесённое имя и утихло, растворяясь в мёртвой тишине. Девушка ещё раз попыталась докричаться хоть до кого-нибудь, перебирая имена всех, кто был с ней группе. К огромному разочарованию ответа так и не последовало. Вместо него раздался приглушённый хруст в одной из комнат.
Зоя тут же навела фонарик на приоткрытую металлическую дверь. Без сомнения источник находился внутри. Приблизившись, девушка приложила ухо к холодной поверхности. Внутри звук повторился. Он походил на шебуршание и едва слышный хруст разбитого в мелкую крошку стекла.
Собравшись с мыслями, Зоя резко распахнула дверь и выставила вперёд фонарик, ослепляя противника. Прозвучал тонкий писк, и едва уловимая тень рванулась к выходу.
Девушка истошно вскрикнула, когда неведомая тварь набросилась на левую штанину и попыталась укусить. Повинуясь инстинктам, второй ногой Зоя пнула жирную крысу, и та, громко пискнув, отлетела в противоположный угол. Небольшое пятнышко крови расплылось по стене, оставляя ореол улыбающегося смайлика, но само тельце грызуна скрылось во тьме.
– Я ненавижу крыс, – прошипела Зоя, – не-на-ви-жу!
Сквозь малюсенькое окно сверкнула очередная молния. Только сейчас девушка ощутила странное присутствие. Кто-то наблюдал за ней. За каждым её движением, каждым шагом и даже вздохом. Руки бил озноб. Вместе с ними запрыгал в хаотичном танце тускнеющий пучок света. Он как будто сдался в неравной борьбе со сгущающимися сумерками.
Вновь что-то хрустнуло, и на кончик носа перепуганной девушки спустилась белёсая ниточка. Сердце готово было разорвать грудь и выпрыгнуть, оставляя хозяйку на произвол незавидной судьбы. Зоя медленно подняла голову. Очередной раскат молнии едва не ослепил, выхватывая из черноты жуткое существо, свисающее с потолка. Ещё одна белёсая нить, опустилась сверху, норовя окутать шею и затянуться на ней тугой петлёй.
Источником этих нитей являлся большой пушистый шар, удерживающийся на потолке шестью длинными лапами. С десяток сетчатых глаз с упоением следили за своей жертвой. Луч фонарика осветил морду чудовищной твари, и та вместо того, чтобы испугаться и попытаться убежать, наоборот, ещё шире открыла свои жвала, а морда покрылась тягучей слюной.
Зоя закричала. Её вопль едва ли не превзошёл громыхание нескончаемой бури. В ответ на это неведомый монстр застрекотал и выпустил очередную нить. Та нежно коснулась голени отступающей в ужасе девушки и тут же намертво прилипла к штанине и кроссовку. Очередная прядь уже спускалась к шее, когда девушка рванулась к выходу. Ногу как будто обожгло. Удерживающая её нить оторвалась вместе с куском штанины и полоской кожи. Левый кроссовок слетел, оставляя босую ступню один на один с кучей разбитого стекла, щедро раскиданного на полу.
Острые осколки с лёгкостью вспарывали кожу, но Зоя не останавливалась. Животный страх овладел сознанием, блокируя остальные эмоции и чувства. Весь организм работал ради одной цели – выживание!
– Помогите! Кто-нибудь, помогите! – кричала перепуганная Зоя.
В ответ повторялись её же слова, только звучали они совсем по-иному. Надрывисто и с издёвкой. Будто передразнивали и насмехались над ней.
– Зоя, Зоя – повторял невидимый собеседник, – беги, Зоя…
Сломя голову, не разбирая дороги, девушка неслась по тёмному проходу, по бокам которого располагались всё те же унылые грязные камеры. В каждой из них находилось нечто, что стрекотало, шипело, чавкало и стучало сотней маленьких лапок или тёрлось своим склизким телом о стены.
В отсветах молнии то и дело возникали силуэты, совершенно не походившие на человеческие. Они звали её по имени. Тянули свои щупальца усики, лапки. Запах от их тел заставлял желудок сжиматься в удушающем спазме. Лёгкие отказывались принимать кислород. Сознание мутнело, но Зоя не сдавалась. Боль в окровавленной ноге стала невыносимой. И когда девушка уже перестала надеяться на спасение, внезапно всё стихло.
Даже звуки дождя слились с давящей тишиной, сквозь которую донёсся такой знакомый и такой желанный голос:
– Зоя, милая, я ждал тебя, наконец-то мы одни…
– Анатолий Сергеевич? – не веря своим ушам, спросила девушка, разглядев впереди едва уловимый, но такой знакомый силуэт. – Это Вы? Это, правда, Вы?
– Да, милая, иди ко мне.
Его нежный голос успокаивал и одновременно притуплял нестерпимую боль. Зоя в недоумении остановилась, вытирая рукавом слёзы, и тут же острая боль в ноге отдалась с новой силой.
– Анатолий Сергеевич, там эти твари, их там целая куча, помогите, – превозмогая боль, затараторила девушка.
– Да, я знаю, они ушли, не беспокойся, всё хорошо, – его голос звучал таким спокойным, нежным и как будто обволакивающим. – Я давно хотел тебе признаться в своих чувствах, – продолжал Анатолий Сергеевич, – все эти походы и бесконечные занятия я проводил и организовывал только для тебя. Ты для меня всё и я хочу тебя…
